Творец

Отдавая большую часть жизни познанию мироустройства, самопознанию, развивая способность видеть и понимать суть общего и сиюминутного происходящего, он осторожно приоткрывал двери, заглядывая в безграничное непостижимое ВСЁ. Он всегда ощущал себя неразрывной частью этого ВСЕГО, а не отдельной, персонализированной личностью, как все жаждущей богатства, славы и удовлетворённого живота. Данная ему природой и возможно довольно сложным качеством перерождений и воплощений, способность к обучению окунала его с головой во всевозможные практики саморазвития. Выбрав изюм из кекса знаний, практикуя разнообразные техники подобные Дзен, Ци-Гун, Тай-Чи и многое другое, пройдя специально запутанными тропами Дона Хуана, описанные выдуманным Кастанедой, он делал свои выводы. Пытаясь понемногу приближаться к истине, он останавливал движение, замедляя дыхание, сердцебиение и не прекращаемое течение мысли. И вот теперь, он сидит, скрестив под собой ноги, в абсолютной тишине и заполнившей пространство темноте.  Он открыл глаза. Ничего не изменилось, та же всепоглощающая темнота разливалась вокруг своей бескрайностью. Он снова закрыл глаза, и через какое-то время, сидя с закрытыми глазами, он стал видеть знакомые ему меняющие цвет и форму орнаменты – мандалы. Видения завораживали своей красотой, но он знал, что это всего лишь слабая пульсация крови в капиллярах его век и его воображение. Воображение! Вот он, ключ к творению. Он вдохновлённо открыл глаза, и снова никаких изменений. Всё та же густая темнота сжимала его со всех сторон. Его охватила лёгкая паника, от которой он тут же избавился, хорошо зная, что под воздействием страха, легко навоображать всевозможных демонов, которые не заставят себя ждать и немедленно реализуются, в надежде заселится навечно в сознании их создавшем. Успокоившись, он стал терпеливо ждать, медленно вдыхая и выдыхая темноту. Исчезнувшее понятие времени возвращало свои права благодаря темпу его вдохов и выдохов, и первое, что он увидел, это то, что темнота не статична, она движется. Скорее даже струится, сверху вниз и снизу вверх одновременно, заполняя и его самого, замедляя скорость протекания и изменяя цвет, поначалу лишь в пределах границ его тела. Первый струящийся цвет, который он отчётливо смог выделить, был красный. Он ясно видел столб красного с оранжевой каймой огня, словно пламя свечи, подымаясь от его основания до самой груди, заполняло область сердца жёлто-золотым сиянием. Следом, не заставив себя ждать, на вдохе проявился зелёный, смешиваясь с голубым, протекающим сквозь его глазницы, сгущаясь и заполняя голову индиго-синим туманом, вытекающим из его макушки и ускоряясь, устремляющимся вверх фиолетовым потоком. Вытянув перед собой руки, он заворожённо любовался их свечением, как вдруг обнаружил, что окружавшая его темнота, уже не была таковой. Бесконечно струящееся пространство искрилось всеми цветами, разбиваясь на спектры, текло с постоянной скоростью, проникая и в него самого. Осознанное единение с сущим вызвало в нём восторг и ликование, сбив размеренный темп его дыхания и вызвав разбегающиеся, словно от камня на воде, волны его выдохов, изменяющих цвет и скорость течения струй сущего. Вот оно, недостающее звено – Время, темп в совокупности с воображением способны творить из сущего всё, что угодно. Он успокоился. Он должен быть спокойным и уравновешенным, потому, что ему предстояло принять очень ответственный выбор – каким будет окружающий его мир.