Дело Феди

Помню я тот день вечером, когда у нас на кухне появился Федя, и с испуганным видом поведал, что, как не запрещали ему вести себя бесшабашно, награды у него все-таки украли. «Всё», - говорит, - «все награды покрали. И кавардак мне испортили, подвели под кювет. К шутам его знает, что это такое». – «Только награды утетюлили, или еще что, поважнее, может быть?» - спрашиваю. Федя стоит, мнется. Постоял, и говорит: «Да вот помнишь тот японский коньяк у меня был, что сам Зайцев мне дарил? Так вот выпили его. Залпом. И все. И не болтай». «Что ещё за Зайцев?» - спрашиваю. – «Кто такой?». Федя отмахивается. «Поехали сейчас к тебе», - включаюсь уже я в расследование, - «посмотрим, что да к чему». Вышли и идём, мимо магазина. Федя говорит: «Заходил я в магазин этот, там только хлеб да горчица. Вот и весь сказ». – «Едем», - я говорю. – «Магазины потом, как награды твои найдутся».
Ехать нам с пересадкой, людей много, автобуса долго нет. Ну все вроде бы как против нас складывается. Но я по дороге ободряю Федю: «Считай, что награды твои мы уже нашли. Милицию же вызывал?» - «Вызывал», - говорит. – «И следователь уже приходил. Я у Зайцева еще спрашивал, он говорит – все правильно». - «Что правильно?» - спрашиваю, пропихиваясь поближе к поручню. – «Что украли или что следователь приходил?» - «Ты не дурачься», - обижается за Зайцева Федя. – «Что следователь правильно, разумеется, приходил. Следователь шклявый такой. Поддубный по фамилии такой. Из Армении, что ли». Ну все тогда путем.

Поднимаемся к нему на лифте. Давно я тут не был, забывать уже все начал, а вот запах в подъезде помню. Какой-то особенный, кирпичный. Лифт старый такой, с дверью. Плафон круглый, как в старом вагоне метро. Дверь деревянная со стеклом: едешь, и дом изнутри видно, как поднимаешься. Поднялись. Смотрю: вот так на! Щепки вместо замка, дверь открыта. Будто как замок выломан. «Замок, что ли, выломан?» - спрашиваю, а сам внимательно эту дверь осматриваю. Зашел аккуратно, стараясь ничего не трогать. А в квартире всё вверх дном. Шапка зимняя под ногами валяется. Все, что в шкафах и тумбочках было – вывалено на пол. Шклявый следователь бродит, как ледокол через северный океан, по кавардаку этому. Путь себе прокладывает. Ну сумасшедший дом!
Ходит он, и всё вокруг мажет чёрной дрянью какой-то. Осмотрел он, шклявый-то, нас внимательно: «ищем», - говорит. А что в бардаке таком найдёшь! Бандитов надо искать же. Я в вопрос: «Беспорядка мало, что ли?». А следователь: «А в чем, собственно говоря, дело?». А я думаю, что за странный народ. Я вот и то больше него понял, на верный след напал: если замок выломали, надо же определить, каким инструментом они это сделали. Но эту версию я решил приберечь пока, а сам дальше Шклявого спрашиваю: «Тут и так чёрт ногу сломит, всё вверх дном. А Вы еще и мажете все чем-то. Мазать-то зачем?». А Шклявый отвечает таким наглым голосом: «Ты то что суёшься? Это я от отпечатков мажу! Туда же лезет, то же мне детектив. Ты представь: вот бандит замырнул намедни, шнадцатого числа, в круглосуточный монастырь. И давай там фунциклировать. А я вот посыпал там порошком, и за ушко да на солнышко, выловил паршивца. Так что не мешайся».

Тогда я пошел на кухню: говорил же Федя, что еще японский коньяк был выпит. Надо глянуть, нет ли на бутылке отпечатков. В кино каком-то так бандита и поймали, по отпечаткам на бутылке. Ну а следователь и ходит и мажет. Интересно, про бутылку он знает? Я Феде показываю: мол, зашибись, всё, считай – дело в шляпе. Федя что-то не отреагировал никак, а я решил пока домой, назад поехать. Пока транспорт еще ходит. Поеду через автомат с водичкой газиропанной. Меня не провожали.

Другой день наступил, и этот день я тоже хорошо помню. Утром встал, хожу у себя по квартире и думаю: ну как так с этими наградами? Там же и медали были, и коньяк дорогой, что сам Зайцев Феде дарил. Но к обеду уже Федя появился, снова. А все равно ему: транспорт ему бесплатно все оплачивают. Вот и катается. «Поехали», - говорит, - «нас в милицию вызывают, объяснят там всё». Быстро я собрался, и мы поехали. Дорогой спрашиваю: «Шклявый вызвал что-ли?». – «Я ему: где награды, спрашиваю, а он, тя-тя-тя, дескать, приезжайте в отделение, и весь сказ», - отвечает мне Федя. Снова транспорт забит, и автобуса долго не было. Но приехали.
Встретил нас в отделении Шклявый. «Твои, Федя», - говорит, - «отпечатки мы обнаружили».

Я вот потом много времени еще думал: как это понимать? Федя же живет там, вот и отпечатки оттуда. Не нашли, значит они никого. Или все-таки нашли?