3-й экспромт Шуберта

Таксист большого города может многое рассказать о своих пассажирах Мне однажды встретилась в пути  удивительная женщина , хотелось бы    сначала ее  описать ,думаю, что ей было далеко за шестьдесят. Но выглядела она значительно интереснее. Не моложе, а именно интереснее. Это была большая и довольно грузная женщина. Одета в нечто до крайности свободное, балахонистое с кучей складок, накладок, карманов и прочих шероховатостей. Я бы сказал, что это был мешок без дна, но чрезвычайно изящный мешок. На шее, не ко времени, толстый шарф, змеёй вырастающий из глубин балахона, и на голове платок, стильный аксессуар, требовавший к себе постоянного внимания. Он совершал поползновения упасть с головы на плечи, а хозяйка возвращала его на место. Ехать было совсем недалеко. На Тверском бульваре свернул направо, на Никитских воротах  налево и тд  Там напротив церкви Воскресения Словущего  это путешествие закончилось. Моя  пассажирка вышла,расплатилась,но  далеко  еще не ушла.
Она  остановилась посреди детской площадки, оглядываясь по сторонам, а затем решительно примостилась на лавочку по правую руку от бронзового композитора Хачатуряна. Она вытащила из сумочки маленькую плоскую коробочку, похожую на мобильный телефон. Следующим движением извлекла большие ослепительно белые наушники и, подслеповато щурясь, принялась искать гнездо для штекера.

Продвинутая старушка, подумал я , что то мешало мне уехать дальше...

Моя бывшая пассажирка повела себя странно. Потыкала пальцем в экран, затем потрясла «машинкой» в воздухе, словно это был коробок спичек, и, наконец, приложила её к уху. На лице изобразилось разочарование.
– Дети купили эту штуку, – сказала женщина. – И до сего дня она работала совершенно исправно. А сейчас больше не хочет работать.

– Можно? – попросил я и взял коробочку в руки.

Коробочка оказалась очень недешёвым аудиоплеером разряда хай-тек. Аппарат не включался по самой банальной причине.

– Всё замечательно, – сказал я. – У вас заботливые дети. Но вы забыли её зарядить.
– То есть?
– Вставить в розетку перед выходом. Хотя бы на полчаса.

Женщина взглянула на меня, как на волшебника.

– Что же мне делать?
– А что вы собирались делать?
– Я собиралась послушать музыку.
– Прямо здесь? Почему в таком странном месте?
– Потому что после смерти мужа я не хожу ни в Консерваторию, ни в театр. С чего вы взяли, что место странное?
– Простите, с языка сорвалось. Но я хочу понять, вы специально выезжаете в город, вот так садитесь на лавочку в скверах и слушаете музыку?
– Вы музыкант, – догадался я.
– Я старая бабка без воображения и памяти. Как можно было забыть о таком важном деле? Испортила себе вечер.
– Это со всяким может случиться. Не корите себя.

И мы замолчали. Сумерки уже плыли над городом. Из храма через дорогу вышла высокая молодая девушка, закрыла двери на ключ, включила фонарь на крылечке и ушла. Ещё один день из жизни подходил к концу.

– Первое отделение закончилось, – сказала моя бывшая пассажирка.
– Что будем делать? – спросил я.
– Это я вас должна спросить, что будем делать. Вы же мужчина.
– Я таксист, а не волшебник. У меня нет зарядки к вашему плееру. Радио «Орфей» в машине не спасёт взыскательного слушателя?
– Нет, – женщина покачала головой. – Вы не знаете, что я собиралась слушать сегодня.
– Сгораю от нетерпения узнать.
– Двадцать девятую сонату Бетховена, хроматическую фугу Баха и немного Шуберта.
– В чьём исполнении?

–  В исполнении моей учительницы Марии Вениаминовны Юдиной.
– Вы – ученица Юдиной?! – пролепетал я и замер.



– Это же её игрой восхищался Сталин, а она в ответ обещала просить Бога простить его злодеяния перед народом и страной?
– Документальных подтверждений не имеется, – ответила женщина, – но, зная характер Марии Вениаминовны, эта история вполне возможна.
– Мы сейчас услышим её! – сказал я.
– Каким образом?
– Самым очевидным.



Я набрал в сетевом поисковике имя пианистки. Дальнейшее мне до сих пор видится чудом. Я не могу поверить, что какой-то смартфончик размером с ладонь способен передавать звучание такой силы. Но сам Бетховен и Мария Вениаминовна ворвались во дворик в Брюсовом переулке, своей мощью не давая нам ни дышать, ни глаз поднять. Мы сидели с пассажиркой на лавочке, как в моём такси. Я слева, она справа. Мы словно птицы попали в силки фортепьянных звуков. Телефон лежал между нами, и мы слушали подряд несколько фуг Баха и совсем немного Шуберта. Мне казалось, что «наш» воинствующий концерт слышен во всех квартирах до самой Консерватории.

– Что это было? – спросил я, когда музыка закончилась.
– Третий экспромт Шуберта, – сказала женщина.
– Нет, с нами?
– Напряжение сердца, – загадочно, по-юдински ответила она.

Затем поднялась и, не прощаясь, ушла вниз по переулку.

Максим КУНГАС     май 2017 года