Побегчик первый

  Лучший ученик города с населением более миллиона — это я в 12-летнем возрасте! Вероятно, благодаря тому, что классный руководитель была какой-то там "Заслуженой" училкой, партейной. Казалось бы почет и уважение: октябрёнок , пионер, староста класса. Но эта советская фальшь давила на подсознание и мы с приятелем Сашей задыхались. Саша был из хорошей семьи. Очень умный, еврей. Как-то на перемене мы стали жаловаться друг другу на нашу тяжелую жизнь, на строгих родителей и мечтать о приключениях. Выяснилось, что Сашин дедушка работает директором дома отдыха  в Карпатах у самой границы с Румынией. Только речку Тиса перейти и мы за границей. Румыния нам тогда представлялась чем-то таинственным , свободным, с  блестящими перспективами для двух подростков с фантазией. План созрел быстро. У меня было три рубля для того чтобы сдать на ремонт школы, у Саши — 20 копеек на обед. А еще у меня был синяк у виска от неудачного столкновения с дверью.
  Прозвенел звонок. На уроке я притворился будто чувствую себя плохо и Саша вызвался проводить меня в санчасть.
  После выхода из школы небо посветлело и … о, чудо! Это сладкое ощущение свободы, когда ты никуда, никому, ничего, ….. Это была такая эйфория, которая повторилась только через много лет, когда  во время тренировки по каратэ, из-за резкой боли меня крылом задело что-то вроде просветления.  Всю последующую жизнь я искал именно это. Состояние. Но долго оно продолжалось только тогда в возрасте 12 лет, когда мы бежали за границу ни предупредив об этом ни одну живую душу.
  Дойдя до железной дороги запрыгнули на проходящий товарняк, а на ближайшей станции пересели на электричку. В вагоне переписали расписание электропоездов до города Харьков. Не беда, что это не совсем в сторону Карпат, главное сначала оторваться подальше от дома.
  Сначала мы решили стать ворами,  но, видимо, гены у Сашки оказались не те. На одном из рынков я, как и договорились, отвлёк внимание продавца, а Саша схватив селедку с прилавка и побежал.  Однако пробежав несколько шагов повернул обратно и со словами «извините, ошибся», положил селедку на место.  К счастью продавец повернул голову только в тот момент , когда селедка уже была почти  на месте, и ничего не понял. Пришлось нам искать другой способ добывать пропитание.
  В трамваях в то время стояли кассовые аппараты с рубильником. Бросаешь монетку, дёрнаешь за ручку и вылетает билетик отрезанный от бумажного рулона билетов находящегося внутри аппарата. Нам было известно, что можно вставить расческу в отверстие под ручкой аппарата, подвинуть там рубильник и и билет отрежется без бросания монеты, даром. Мы становились у аппарата, с помощью расчески сдвигали рубильник. Когда пассажиры передавали нам деньги, мы бросали их в аппарат и мразу же дергали ручку рубильника. В этом случае билет падал в свою лунку вместе с монеткой. Билет мы отдавали, а монетку незаметно оставляли в ладони. Иногда взрослые это замечали и добродушно спрашивали, хватает ли нам на мороженное. Хватало на все!
Ночевали в подъездах или в товарных поездах. Мой друг при этом очень переживал за свой белый воротничок, «бабушка ругать будет».Пару раз нас ловили менты, но тут же отпускали, когда мы указывали на ближайший дом и говорили, что живем там не таком-то этаже. И это не смотря на то, что уже был объявлен всесоюзный розыск.
  Через 10 дней, где-то далеко за Харьковым нас все-таки взяли и отвезли в харьковский детприёмник. Это   было что-то вроде детской тюрьмы. В которой могли держать 4 месяца в ожидании родителей. Если же в течении этого срока родители не забирали, то отправляли в детскую трудовую колонию.
  В детприемнике кормили, не обижали, но все делалось по свистку. Свисток — обедать, свисток — играть в мяч, свисток сидеть, свисток — идти в туалет. В туалете нам сделали «прописку». Два таких же пацана как мы стали перед нами в боевую стойку и двое постарше стояли на "стрёме" и командовали. Сашу ударили в живот и он сразу сел и скрючился. Как потом выяснилось, притворился чтобы больше не били. Ну, не еврей!? Мой противник нанес мне в живот серию слабых неумелых ударов. Я не отвечал, боялся двух старших подростков,но и не падал. Последовало еще пару серий с тем же результатом и старший, по кличке Цыган сказал: «Хватит». Мы стали "своими пацанами".
Через несколько дней  за нами приехали родители. Мой отец поседел, Сашкин тоже плохо выглядел.