Мастер оригами

Острый канцелярский нож разрезал пополам лист бумаги. Ловкие руки мастера оригами сложили из одной половинки домик, а из другой — кораблик. Когда все было готово, на глазах мастера блеснуло недовольство: они увидели между этими фигурками тонкую ниточку. Тут же острый нож ее перерезал, и теперь, по мнению мастера, все стало на свои места.

=***=

— Я буду любить тебя всегда!
— Как взрослые?
— Нет, по-настоящему!
Этот диалог, наполняющий до краев цитатники и коллекции демотиваторов в интернете, прозвучал между ними много лет назад и, как ни странно, оправдывал себя постоянно и повсеместно и по сей день. Но они были еще молоды, каждый жил в своем доме с родителями, и они встречались каждый вечер на берегу, гуляли по набережной, провожали солнце, встречали далекие звёзды, а потом расходились по домам. Он провожал ее и знал дорогу к ее дому до каждого камня. Над ними кружили птицы и загорались небесные светила, все вокруг желало им счастья и любви. Он ждал, пока в ее доме не погаснет свет и только после этого шел домой.
Отец ее служил моряком, и вся его семья часто уходила в море посмотреть на далекие страны да навестить родственников, и никто в этой семье даже не догадывался, что отец хочет уехать насовсем и ищет дочери жениха, побогаче да познатнее, чтобы статус был да связи, подходящего ему, именно ему, не дочери, по иерархии и состоянию, а в идеале – по географическому положению. И дочь он воспитывал в том же ключе, совершенно не считаясь с ее мнением, делая вид, что не видит, что у нее уже есть избранник. Вот настал тот день, когда моряк решил окончательно переселиться за океан, забрать с собой немногочисленную семью, а также успешно пристроить в заморской стране детей: дать им образование заграничное и возможность семьи построить с богачами да знатью.
Они сегодня точно так же встретились на причале, так же гуляли по берегу, но он далеко не сразу почувствовал грусть с ее стороны. Он, как и всегда, предложил ей встретиться завтра, но она оттолкнула его, ответив холодом и безразличием:
— Мы не увидимся никогда. Прости. Завтра на рассвете меня увозят. Далеко за океан.  Там я пойду новым путем, найду себе жениха, верю, отец мне поможет. Я тебя очень сильно люблю. Но жизнь… она такая странная штука, и любовь в ней не самое главное. Если мы когда-нибудь случайно встретимся. Я тебя с удовольствием познакомлю со своими детьми. Только ты не жди меня, лучше забудь. Будь мужчиной, переживи. Может быть, в твоей жизни что-то изменится, появится что-то новое.
Он не пошел провожать корабль. Он не узнал свою любовь, что-то подсказывало ему, что с ним говорила не она, что ее подменили, но делать было нечего — они были еще детьми и мало что могли решать. В тот момент, когда над кораблем на ветру заполоскались паруса, он только проснулся. Вернувшиеся с проводов отец и мать перепугались, не болен ли их сын, они не понимали, что корабль увез его любовь навсегда. Было видно, что она была если не зазомбирована, то запрограммирована нейролингвистически или как-то еще, не бывает такого, чтобы за день человек так разлюбил и охладел. И действительно, ее отец долго работал с семьей в этом направлении. Он медленно добивался того, чтобы его жена и дети жили и мыслили так. как нужно ему, чтобы его дети остались без собственного мнения, чтобы их можно было легко убедить в чем угодно и увезти. Сначала он заставил жену отпустить своих родственников и прекратить всякое общение с ними, затем добрался до старшей дочери, уже замужней, и до сыновей, но он не учёл одного момента: рано или поздно наступит прозрение. «Да и ладно, — думал отец, — когда поймут, поздно уже будет: родной берег скроется за горизонтом, уехать они не смогут, благо не знают, куда. Дороги назад уже не будет».

=***=

В доме на полке стояли многочисленные фигурки из бумаги. Среди них были и домики. И кораблики, и цветы, и животные, и просто абстрактные, но весьма красивые модельки. Хозяин принес в комнату ведро с водой, поставил его на пол прямо под полкой и удалился в соседнюю комнату. Что-то его отвлекло, и по дороге он задел полку плечом. Кораблик упал с полки прямо в воду, да неровно, и вода затекла на борт. Когда хозяин вернулся, он попробовал вытащить его из воды, но тот настолько сильно промок, что порвался пополам.

=***=

Маленькое одномачтовое судно с небольшой каютой искало пристанище перед штормом. Капитан был на борту один: команда осталась в порту, а он решил немного походить под парусом наедине с собой или с водой вблизи берега, но кораблик неожиданно унесло в море, оставив капитана один на один со стихией. У капитана, как и у любого опытного моряка, уже развилось чутьё, он говорил с морем на равных, как с другим человеком, и оно ему всегда говорила о приближающейся беде. Капитан — мужик лет сорока, с одиночными морщинами на лице, скорее всего от соленого ветра, волосы его были связаны в хвост, на ветру развевалась расшитая синими узорами рубаха. Зоркие глаза увидели на горизонте скалу. Она мало чем поможет кораблю в бурю, скорее наоборот, есть риск, что волной или ветром корабль приложит к скале и разобьет в щепки, но капитан взял курс именно туда.
Остров, казавшийся издали скалой, оказался достаточно большим и гостеприимным с тихой заводью, в которой можно было переждать шторм. А еще он оказался обитаемым. В лесочке близ бухты стоял деревянный домик. Было видно, что он был срублен вручную без каких-то современных технологий и, скорее всего, неопытными строителями. Рядом с домом была могила. Больше никаких рукотворных строений капитан не увидел. Вдруг за спиной раздался щелчок затвора, совершенно не вызывающий страха. Моряк был человеком непростым, он оглянулся и так посмотрел на обидчика, что тот на мгновение окаменел, и этого мгновения хватило, чтобы выбить из вражеских рук ружьё. Раздался выстрел. Напротив моряка стояла женщина, довольно зрелая и на вид сильно истощенная. Глаза ее были полны не то агрессии, свойственной любому, вынужденному бороться за жизнь каждый день, не то надежды на перемены в ее жизни. А из глубины шло какое-то давно забытое тепло. Она была готова пристрелить капитана, как только тот шевельнется, она была готова на всё, чтобы только уйти с этого острова, но куда? Взгляд капитана буквально парализовал ее, она стояла. как статуя, и смотрела ему в глаза, казавшиеся ей знакомыми, совершенно не понимая. что делать в следующую секунду.
— Ты кто такая?
— Уже не знаю, — робко ответила женщина тихим дрожащим голосом, — раньше была человеком. Была девочкой. Была девушкой. Была очень счастливой, нет, самой счастливой в мире! Кем стала сейчас — не знаю. Живу здесь больше двух десятков лет. А месяц назад похоронила мать. Теперь не знаю, как мне жить дальше, у меня больше нет сил! — она указала на могилу и зарыдала в голос.
— А как ты здесь оказалась? С матерью на острове среди океана?
— Корабль потонул. Все погибли. И отец, и сестра, и братья, только мы с мамой выжили.  Удалось с корабля взять пилу да пару топоров. Ружье с патронами. Но стреляем редко, только в крайних случаях, ибо немного их…
— Женщина на корабле?
— Дурак! Меня мой собственный отец с ума свел да вокруг пальца обвел!  И меня, и мать, и сестру старшую, и двух братьев! Просто зазомбировал. Мы жили в городке близ моря, я была там безмерно счастливой, мой любимый рос на моих глазах и становился настоящим мужиком, а отец… Он каждый вечер зажигал свечки и проводил какие-то ритуалы, читал какие-то книги, потом мать втянул в это дело, и нас всех…— из ее глаз снова полились слёзы, — и, как я могла!? Как я могла его оттолкнуть? Сказать ему, что сама начну новую жизнь, что отец поможет мне? А потом мы шли по морю много дней и ночей, и вот однажды в мачту ударила молния, корабль накренился и начал хлебать через борт воду, а потом разорвался, именно разорвался пополам, словно бумажный? И пошел на дно! Вот как-то худо-бедно срубили мы с мамой маленький домик, совсем не похожий на наш, и жили здесь двадцать лет, нет, больше, потеряв все надежды когда-нибудь отсюда уехать, ибо не ходят здесь корабли! А если и поехать — то куда? Как мне найти тот городок из двухэтажных бревенчатых домов? Как найти туда дорогу, если я тогда была еще ребенком? Как я могла сказать ему в лицо: «Мы не увидимся никогда»?
Он взял её на руки и, не сказав ни слова, понес на корабль.