Ладошка

1983 год. Кира улетала в Москву. Ей не верилось, что сюда она больше не вернётся. Не вернётся к своим родным, друзьям, своему городу, где прошли её детство и юность. Улетала с маленькой дочкой, та плакала, вцепившись ручками в бабушкину кофту. Бабушка гладила её по голове, своими морщинистыми руками, что-то приговаривала и крестилась.
Кира отворачивала глаза  полные слёз, окидывая взглядом, знакомую до мелочей комнату: обои в цветочек, старый шкаф, стол, покрытый светло-серой скатертью, телевизор "Рубин" на этажерке, который не работал уже несколько лет, тканые дорожки в полоску, цветы на подоконнике.
Самым ценным предметом в комнате была совковая ваза, с картинкой Большого театра, которую бабушка привезла из Москвы, когда была там с дедом в молодые годы.
- Пора… такси у подъезда, - тихо сказала Кира.
Бабушка взяла со стола вазу и сунула Юльке в руки.
- Не надо! Зачем?
Возьми! Пусть Юлька помнит меня, не долго осталось.
Такси медленно отъезжало от дома. Водитель, увидев наши заплаканные глаза, почувствовал горечь расставания и не давил на газ.
Кира обернулась назад и через стекло автомобиля, увидела бабушку. Она стояла посредине дороги, опустив руки, маленькая, сгорбленная, плечи вздрагивали от рыданий. Перехватило дыхание. В голове мелькнула мысль, что видит её в последний раз, старалась не думать об этом. Предчувствие не обмануло, бабушка скончалась через два года.
Самолёт приземлился в аэропорту Внуково. Он казался Кире огромным, по сравнению с их небольшим, расположенным в областном центре, где и рейсов-то было не много.
Встречала тётя Вера:- Что милая, в новую жизнь...?!
Московская жизнь завертела и закружила лихо. Сказать, что было трудно, ничего не сказать. Вот, где стала понятной поговорка - "Москва слезам не верит".
Огромный город, с толпами людей давил так, что голову сносило. Хотелось бросить всё и вернуться в отлаженную, простую жизнь, среди дорогих сердцу людей.
- Ты что хотела? Всё и сразу - говорила тётка.
- Нет, милая моя, сразу ничего не бывает, а если бывает, это один случай на миллион. Привыкнешь, молодая ещё. Москва - она, как песня. Подбери к ней мелодию со словами, она тебе сыграет, споёт и спляшет.
Кира понимала, обратной дороги нет. Необходимо выживать, привыкать к другой жизни. Это была теперь её жизнь, которую она начинала с нуля. Она быстро нашла работу по специальности. Юлька пошла в школу. В первый день пришла домой с заплаканными глазами.
- Что случилось?
- Мама, а что такое лимита? Меня в классе так дразнят и говорят, что я белоруска, потому, что разговариваю не так, как они.
- Не переживай! Схожу в школу поговорю с учительницей.
В школу идти не пришлось. На следующий день Юлька прибежала домой весёлая и привела подружку Наташу, бойкую, востроглазую девчонку, которую в классе никто не трогал. Боялись старшего брата восьмиклассника. Слава Богу, подумала Кира, теперь у Юльки будет защита. Наташа её в обиду не даст и жить научит в московской среде.
Жизнь потихоньку налаживалась. На работе всё складывалось прекрасно, сказывалась сибирская закалка, делать добротно и в срок. Относились к ней по-разному: кто-то доброжелательно, а кто-то с высокомерием (не коренная). Она пожаловалась тётке.
- Тётя Вера! Многие думают, что я не просто так прописалась в Москве (с пропиской в те годы было очень сложно). Считают, что у меня какая-то "мохнатая лапа". Тётка помолчала, посмотрела своими умными глазами и сказала: - Ну и пусть себе думают, не разочаровывай их, легче жить будешь, поверь мне. Шипеть конечно будут, особенно за спиной, а на рожон никто не полезет.
Тётя Вера... сколько она дала своей поддержкой, умным советом, любовью.
 За два года Кира привыкла к Москве: беготне, сутолоке, шуму, высоким домам, широким улицам. Теперь её родной город казался ей маленьким, подстриженным, но всё – равно таким родным и самым лучшим на свете.
Она любила театр. Одно это слово вызывало в ней душевный восторг. С билетами, как и с продуктами, вещами, мебелью, машинами было сложно. Повальный дефицит. Билеты в основном покупали с рук за двойную цену. Первым её театром, куда она попала, был театр "Сатиры". Смотрели "Ревизора" в постановке В. Плучека. На сцене известные и любимые актеры - А. Папанов, Андрей Миронов, А. Ширвиндт, М. Державин, Вера Васильева. Она их всех видела в кино, а здесь живыми и не могла понять сон это или явь. Это был восторг, наслаждение, чувство новой реальности, открывшей ей мир искусства. Она, как губка впитывала в себя эту среду, волшебного перевоплощения на сцене. Затем были МХАТ, Современник, Ленком, Ермоловой и другие, куда она могла достать билеты. Кира любила музыку, иногда посещала эстрадные концерты, да и билеты туда было проще достать. Несколько раз посещала консерваторию, это ей было больше по духу. Классическая музыка вызывала совсем другие чувства. Москва открыла для неё новый кругозор мышления, развития, круг общения, и чего-то того, что повело её дальше по жизни.
На работе у Киры был друг Миша Гаврилов, весёлый и жизнерадостный парень. Он вечно опаздывал; то у него трамвай с рельс сходил, то колёса у автобуса отваливались, то станцию метро закрывали на вход и на выход. Кира ему нравилась, хотя они были совершенно разные, но было что-то общее, неуловимое и трогательное. Жаль, что был женат и для неё оставался просто хорошим другом, добрым и отзывчивым.
Однажды, в предпраздничный день Кира вернулась домой пораньше, прошла на кухню. Странно, куда делась полная сковорода котлет? И где Юлька? Она явилась домой через час, перепачканная, в собачьей шерсти и счастливая.
- Мама! Ты только не ругайся! У дворняги, что живёт у нас во дворе, появилось пять щенков, мы их кормим.
- Мне кажется, что кормишь ты их одна. Пусть каждый из вас что-то приносит. Я не буду тебя наказывать, ты уже большая и всё прекрасно понимаешь.
Да и наказывать было не за что, Юлька любила животных. Вечно подкармливала во дворе бродячих кошек и собак, но никогда не просила завести у себя дома какое-нибудь "пушистое создание", понимая своим детским умом, сейчас не время, может быть потом, когда-нибудь.
Летом Кира отправляла её в лагерь, а в конце июля они уезжали на целый месяц к морю, дикарями. Снимали комнату у знакомой хозяйки Любы, в большом доме, в котором проживали такие же дикари. Во дворе была большая беседка, в которой вечерами все собирались на общий ужин; пили виноградное вино, шутили, пели песни, танцевали под "Спидолу" и старались тайком поймать какую-нибудь иностранную, весёлую мелодию. Жизнь казалась раем. В то время в людях жила романтика, было больше радости, счастья, надежды.
Прошёл год. Кира вышла замуж.
С Юрой они познакомились на волейбольной площадке в доме отдыха, куда она поехала по профсоюзной путёвке. Кира хорошо играла в волейбол, и он сразу взял её в свою команду. Юра ей нравился, он был немного выше среднего роста, спортивного телосложения, с крупными, мужскими чертами лица. Всё 12 дней они были вместе, вместе вернулись в Москву и больше не расставались. Юра переехал к Кире и сразу все заботы взял на себя. Наконец-то она почувствовала настоящее мужское плечо, заботу и любовь. Она была по-настоящему счастлива, правда с Юлькой у него отношения не складывались. Она ревновала, искоса поглядывала и отказывалась от любой его помощи.
Кира металась между мужем и дочерью и не знала, что предпринять, но помог случай.
Это произошло за несколько дней до Нового года. Было очень холодно. С полными сумками подарков и дефицитных продуктов, которых не было в магазинах, но они были в так называемых "заказах", привозимых на предприятия и учреждения перед праздниками, они вернулись домой. Кира сразу почувствовала что-то не то, Юлька стояла в дверном проёме комнаты, загораживая собой вход. В глазах была тревога и какая-то неуловимая радость. - Юля! Пропусти меня! Кира отстранила её и вошла в комнату. Там, на самом краешке паласа сидел маленький, пушистый комочек, с чёрными глазками и носиком. Щенок был крошечный, словно игрушечный. - Кто разрешил тебе взять щенка?: строго спросила Кира. Ты знаешь, мы летом собирались поехать к морю. Куда мы его денем?
- Ну, до лета ещё далеко, что-нибудь придумаем. Да Юля? - спросил Юра и подмигнул ей. Потом он взял щенка на руки.
- Девочка. Как мы её назовём? Кличку придумала? - Нет.
 Юлька смотрела на него глазами, полными благодарности и счастья. У неё теперь будет настоящая, своя собака.
Он посадил щенка на ладонь. - Смотри Кира, она меньше моей ладони, с твою ладошку. А что, может мы так её и назовём "Ладошка", "Ладушка".  В этот момент, "пушистый комочек" радостно взвизгнула, словно одобрила кличку и то, что её в этот морозный декабрьский вечер, оставили в тёплом, уютном доме, с хорошими людьми.
18.03.2016