Кукушка в часах

КУКУШКА В ЧАСАХ

1
Юлин портрет, обрамлённый чёрной капроновой лентой, стоял на полке книжного шкафа, и солнечные лучи летнего утра освещали его. Её взгляд был грустным, как в жизни. Таня всматривается в тёмные её глаза, которые словно о чём-то просят.
- Юля, девочка моя, - шепчет она. – Я не сделала для тебя что-то самое главное. Но что? Прости…
За стеной, похрапывая и всхлипывая, пьяно бормотал Сергей, который после смерти дочери сорвался: снова стал пить, да так, что уже не различал ни дня, ни ночи. Вот и последнее лечение, на которое так надеялась Таня, не помогло.
Таня взяла с полки портрет и прижалась к нему щекой. И тогда горький, теснивший грудь, комок прорвался обильными слезами. Таня плакала об Юле, а заодно и о своей никак не складывающейся жизни.



2

Впервые чувство одиночества Таня испытала четыре года назад, когда гуляла с Олей по весеннему парку. Дочь увлеклась плавающим по луже бумажным корабликом, а она медленно шагала по аллее, приглядывая за ней и размышляя о своём.
Оля подросла и окрепла. Это радовало Таню. Позади бесконечные бессонные ночи. Дочь родилась недоношенной и очень слабенькой. Только через три месяца появилась уверенность, что она будет жить, и Таня вернулась с ней из больницы. Но за эти месяцы тот, который говорил о любви, дарил цветы и посвящал ей стихи, стал чужим. Как пощёчина, прозвучали его слова:
- Это не моя дочь.
С трудом сдерживая себя, чтобы не разрыдаться и не закричать от обиды, Таня ответила дрожащим голосом:
- Да, это только моя дочь. Это я без сна и отдыха выхаживала её.

Потом она металась между слабенькой Олей и разводом, теряя силы. Но их ещё хватило, чтоб на суде отказаться от отца ребёнка:
- Пусть у моей дочери совсем не будет отца, чем такой.
Она стала матерью – одиночкой.

Парк был любимым местом отдыха горожан, и пары молодые и старики, весёлые и озабоченные, торопливые и медлительные, проходили мимо. Только Таня была одна. Она почувствовала себя такой несчастной, что искренне прошептала:
- Господи, пошли мне человека. Пошли друга. Такого же одинокого. Пусть с недостатками. Я справлюсь. Может быть с ребёнком. Да, с ребёнком. Так даже лучше. Только, чтоб мы друг другу были нужны.
 
Как-то летом Таня сидела на скамейке во дворе своего дома и вязала Оле носки, а та играла рядом в песочнице. Она не сразу заметила, что дочь играет с худенькой, темноглазой, русоволосой девочкой лет девяти – десяти в выгоревшем коротком платьице. Скоро Оля присела рядом с Таней. Девочка тоже подошла и села на край скамейки.
- Как тебя зовут? – приветливо спросила её Таня.
- Юля.
- Ты к кому-то в гости приехала?
- Нет. Мы с папой к бабушке приехали. Насовсем.
- Откуда?
- С севера.
Ещё вчера у подъезда обсуждали событие: к соседке на первом этаже приехал с севера сын Сергей с дочкой. Говорили, что он алкоголик, и все жалели родителей.
Неожиданно из подъезда вышел молодой худощавый мужчина с взъерошенными русыми волосами, с хмурым,  заспанным лицом, в помятой, не заправленной в трико рубашке.
- Юлька, марш домой, - хрипло позвал он.
Юля, опустив голову, встала со скамейки. Отец её задержал взгляд на Тане.
- Здравствуйте, - поздоровался он, и смущённая улыбка оживила его лицо.
- Здравствуйте, - ответила Таня. – А мы с вашей дочкой познакомились.
- А-а-а… - снова скупо улыбнулся Сергей и, уходя, повернулся к Юле. – Юля, бабушка обедать зовёт.
- Я иду, - ответила девочка, но не уходила. – Тётя, можно мне с вашей Олей играть?
- Меня зовут тётя Таня, - подсказала та. – Конечно, Юля. Будем дружить. Юля, ты приехала только с папой?
- С папой.
- А…мама? – осторожно спросила Таня.
- Мамы нет. Совсем нет, - вздохнула девочка и грустно посмотрела на Таню. – До свидания.
- До завтра – кивнула та.
Захотелось обнять, прижать к себе этого ребёнка. Что-то тянуло её к этой незнакомой девочке, которая тоже была одинока. Она уже знала, что не оставит эту девочку. Но сможет ли помочь её отцу?  «Смогу», - решила она, потому что верила в свой сильный характер. Даже в цехе, где работала начальником, с уважением говорили:
- У нашей Татьяны «мужской» характер.

Осенью, несмотря на отчаянное сопротивление родителей, Таня перешла жить к Сергею в небольшую квартиру.
Совсем недавно здесь было шумно и весело. Они все четверо, старательно помогая друг другу, наклеивали скромные обои. Потом Сергей, весело насвистывая и стуча молотком, мастерил полки и вешалки. Весёлым колокольчиком звенел Олин тоненький голосок:
- Папа, вот молоток. Держи. А гвоздики какие подавать – маленькие или длинные?
А Сергей похваливал Олю:
- Ты у нас молодец. Без тебя у меня ничего не получается.
Сияющая от похвалы, голубоглазая курносая Оля с развевающимися длинными светлыми волосами неутомимо носилась по квартире.
Юля же тенью ходила за Таней:
- Мама, можно я буду тебе помогать?
На душе у Тани теплело.
На новоселье пришли родители. За столом сидели большой семьёй. Таня впервые была хозяйкой и очень старалась, угощая. И всё получилось. Были даже застольные песни. Неожиданно красиво запел Сергей, а все стали подпевать, кто как умел.
Дошло дело и до стихов. Оля прочитала выученное в детском саду стихотворение про курочку – наседку. Юля, смущённая вниманием, прочитала отрывок из пушкинской «Полтавы». Не удержалась и Таня.
- Выткался за озером алый свет зари… - задумчиво, немного нараспев, начала она.
Юля замерла и слушала, не отрывая от неё взгляда
- Прочти ещё.
И Таня читала. А на следующий день она подарила Юле томик Есенина.
Да, тогда Таня верила, что всё у неё получится. Сергей тянулся к ней, чувствуя поддержку. Он сам заговорил о лечении. Правда,  после лечения держался недолго. И тогда не хватало её зарплаты. Родители забирали к себе Олю, а Юля молчаливо ходила за Таней и чутко ловила каждое её слово, каждый вздох. А Таня пугалась пустых остановившихся глаз Сергея, сжималась под его холодным потерянным взглядом и чувствовала себя одинокой и слабой.
- Уйду я. Не выдержу, - как-то раз,  отчаявшись, сказала она и споткнулась о печальный Юлин взгляд.
- Мама, если ты… уйдёшь, с кем я буду?
Таня опомнилась.
- Со мной, конечно, если захочешь.
- А папа? Как он будет один, без нас?
Таня прижала к груди русоволосую вихрастую Юлину голову:
- Ничего, Юля. Начнём всё сначала. Мы справимся. Нас с тобой двое.
И справлялись. Снова наступал недолгий и хрупкий мир. Сергей как будто расправлялся – становился выше ростом и шире в плечах. Темно-серые глаза его оживляла добрая улыбка. Тане тогда всё удавалось – и на работе, и дома.

Много внимания требовала Юля. Она не успевала в школе, и Таня занималась с ней дома. Девочка была замкнута, рассеяна, беспокойно спала ночью. Из школы приходила усталая и жаловалась на головную боль. Таню это беспокоило и она водила Юлю к врачам. После очередного обследования невропатолог сказал, что головные боли связаны с травмой головы. Юля вспомнила, что ещё на севере, упала на лёд, когда училась кататься на коньках.
Скоро Юля стала учиться отлично. А головные боли не проходили, несмотря на лечение.
- Юля не засиживайся за уроками, - просила Таня.
Но Юля отвечала:
- Хочу хорошо учиться. – И добавила однажды. – И хочу, чтоб ты любила меня.



***

Приближался Юлин день рождения.
- Что тебе подарить? – спросила её Таня.
- День рождения… Это – Новый год?
Таня даже не сразу поняла Юлин вопрос.
- А у тебя был день рождения?
- Нет.
- Никогда?
- Никогда.
Вечером Таня рассказала об этом Сергею. Тот вздохнул:
- В Юлин день рождения, когда ей исполнилось два года, от нас ушла её мать. Поцеловала дочку в лоб и ушла. Теперь у её матери другая семья. И Юля никогда её больше не видела. А я старался не вспоминать об этом дне. А потом уже и не помнил ни о своих, ни об Юлиных днях рождения.
Таня очень хотела, чтоб Юлин день рождения стал настоящим праздником. Накануне пришлось побегать по магазинам, да и утром хлопот хватило. Зато к назначенному часу всё было готово.
Утром Сергей уходил на работу:
- С днём рождения, Юля, - поцеловал он её. – Вот тебе подарки от нас с мамой. – Он подал ей большую коробку.
- Это мне? – недоверчиво спросила Юля.
- Да, тебе, - улыбнулся Сергей. – Мне пора. Я попрошу, чтоб меня отпустили на твой праздник.
Юля медленно развязала ленту, открыла коробку и достала из неё нарядное голубое платье.
- Можно мне его примерить, мама?
- Конечно. Погладим и ты наденешь его.
На дне коробки лежала большая синеглазая с длинными косами кукла в похожем на Юлино голубом платье.
- Кукла – для Оли?
- И кукла тебе, - улыбнулась Таня.
Юля спрятала порозовевшее от волнения лицо в складках кукольного платья.
На стол Юля накрывала сама: что-то передвигала, перекладывала, время от времени заглядывая в толстую книгу по домоводству.
Таня подала Юле выглаженное платье:
- Давай-ка примерим.
Юля в новом платье медленно поворачивалась перед зеркалом:
- Мама, я в этом платье такая взрослая…
К обеду стали приходить гости. Первыми появились две одноклассницы. Они одновременно поцеловали Юлю в щёки и подарили ей цветы и сборник стихов Ахматовой. Юля раскрыла его, но снова раздался звонок, и она втиснула книгу между других, тесно стоящих на полке книжного шкафа. Гости приходили с цветами и коробками. Юля, смущаясь, благодарила и складывала подарки на стул в спальне.
Вот и почти весь класс в сборе. Пришёл и Сергей. За столом ребята наперебой вспоминали весёлые школьные истории, и все от души смеялись. Развеселились и Таня с Сергеем. А когда включили музыку, пришлось выносить стол: все хотели танцевать. Юлю пригласил на танец мальчик из соседнего дома. Это смутило её, но, увлеченная ритмом танца, она танцевала легко и красиво.
Таня с Сергеем переглянулись.
- Как она танцует, - удивился Сергей, - и где научилась?

Таня мыла на кухне посуду. Наступившая тишина удивила её. Шум льющейся из крана воды и звон посуды заглушали тихий Юлин голос. Таня закрыла кран и прислушалась.
- Если дождь начнётся на земле,
Постарайтесь думать обо мне.
Прочитайте, что напишут капли,
Что покажут капли на стекле.
Но лишь станет небо голубым –
Значит, вам пора меня забыть.
Я хочу быть помощью в печали,
А помехой в радости не быть.

После весёлой музыки это прозвучало неожиданно и грустно. Таня встревожилась, но ничего не сказала Сергею, который, улыбаясь, зашёл в кухню. «Устала Юля сегодня», - подумала она.


…Сергей уезжал в командировку и уже попрощался с Юлей и гостями.
- Спасибо тебе за праздник, - обнял он Таню. – Я только сегодня понял, какая у меня дочь.
- У нас, - поправила его Таня.
- Да, у нас, - благодарно улыбнулся Сергей.
Гости разошлись поздно. Таня была довольна, что праздник получился и была рада за Юлю. Сегодня она увидела её счастливой.
Юля аккуратно повесила в шкаф новое платье, посмотрела на подарки и сказала удивлённо:
- И это всё мне? Мама, можно, я их завтра разберу?
- Ты устала,  Юля?
- Да. Очень хочется спать.
Потом она уже не проснулась. Всю ночь в больничной палате Таня старалась уловить хоть какой-то проблеск Юлиного сознания или движения губ. Но её лицо оставалось спокойным и неподвижным. Утром Юли не стало.



3

Таня поставила обратно на полку Юлин портрет и прощальным взглядом осмотрела комнату. Она не вернётся сюда, потому что не стало грустной девочки, которая связывала её и Сергея. Уже давно пора собрать вещи и уйти. Но что-то удерживает её и она не уходит.
Таня привычно расправила ковёр на диване, расставила по местам стулья и стала медленно ходить по комнате, прикасаясь рукой к выпуклым цветам  на розовых обоях. Остановило отражение в зеркале. На неё грустно смотрела зеленоватыми глазами усталая женщина. Светлые волосы до плеч, связанные в пучок чёрной лентой, уже не скрывали ранней седины. Руки, горестно сжимающие лицо, всё  ещё красивы. Но неухоженные, со следами былого маникюра, они вызвали печальный вздох.
На кухне Таня привычно приготовила завтрак для Сергея и поставила на плиту чайник. Это был повод, чтоб остаться здесь на какое-то время и обдумать своё вчерашнее решение. Вчера она осталась на ночь у родителей, где жила теперь Оля. Согретая вниманием матери, Таня, хоть и нелегко, но без особых душевных мук решила расстаться с Сергеем и надеялась сегодня сказать ему об этом.
Вернувшись в комнату, она остановилась у книжного шкафа возле Юлиного портрета и задумалась. Здесь прошли четыре года её трудной жизни. Здесь она была глубоко несчастной и по-своему счастливой. Не просто забыть всё это.
Таня машинально взяла в руки выступающий из ровного ряда томик Ахматовой, подаренный Юле, и, раскрыв его, прочитала:
- Я живу, как кукушка в часах.
Не завидую птицам в лесах.
Заведут – и кукую…

- Вот и я, «как кукушка в часах», - удивилась она неожиданному сравнению. – И смогу ли изменить что-то в своей жизни?
Книга и поздравительная открытка за титульным листом ещё раз напомнили об Юлином дне рождения.
- Был у тебя день рождения, девочка моя, - Таня смотрела в Юлины глаза. – Последний праздник в твоей короткой жизни.

Кипящий чайник позвал на кухню. Таня отключила плиту и осторожно, чтоб не разбудить Сергея, вошла в спальню и раскрыла шкаф, чтоб взять свои и Олины вещи. Новое голубое Юлино платье больно напомнило о ней. На стуле так и лежали не распакованные подарки. Она ладонями вытерла слёзы и стала укладывать вещи в дорожную сумку.
Временами она поглядывала на Сергея и жалела его. Она представила, как проснётся он. Один в квартире. Без неё и без Юли. Один…
- Тяжело тебе без Юли. Мало было у тебя сил. Не справился ты со своим горем.
Сергей только коротко простонал. Едва ли он слышал её.
- Прости, Сергей. Моих сил оказалось мало, чтоб помочь тебе, - вздохнула Таня и тихо вышла из спальни.
Прежде чем уйти, она ещё раз подошла к Юлиному портрету. Очень хочется взять его на память.
- Нет. Оставлю. Сергею он нужнее, - решила она.
С портрета на Таню тревожно и вопросительно смотрела Юля.
- Юля, о чём ты просишь? Что хочешь сказать?
Откуда-то выплыл тихий Юлин голос:
- Мама, а как же папа будет один, без нас?
Таня замерла.  Юля смотрела, не мигая. Таня присела на диван, прижав к груди портрет.

Сумка с вещами стояла рядом. И надо было уходить. Но как уйти от этих, глядящих в душу, глаз? Вчера она была уверена, что приняла правильное решение. Почему же так трудно взять эту дорожную сумку и закрыть за собой дверь?
- Что мне делать, Юля? Ты права. Один Сергей не справится. Только я могу ему помочь.
А Юля ждёт ответ на свой молчаливый вопрос.
И Таня неожиданно громко в тишине опустевшей комнаты ответила ей:
- Ничего, Юля. Начнём все сначала.
Слова пришли вперёд трудного решения. Начать всё снова… Сможет ли она?
Но слова сказаны.
- Я должна это сделать, - прошептала Таня.
Она сидела молча, напряжённо следя за солнечным лучом, скользившим по Юлиному лицу. Какая-то пружина в груди сжалась до предела, до физического ощущения боли. Трудно начинать всё сначала. Но уже и уйти невозможно. Наконец, пружина упруго расправилась. Стало легче. И утвердилось решение.
Таня полной грудью вдохнула воздух и посмотрела в Юлины глаза:
- Я не предам тебя, девочка.