Время на ветер

Это был обычный будний день, не понедельник и не пятница, а стало быть, середина недели… Скорее всего, вторник или среда… Тот период, когда уже успеваешь адаптироваться к рабочим будням после ленивых выходных, а новых еще только предстоит дождаться.
Середина недели – самое бездарное время…
Ободрившийся после нелишнего пересыпания и нескольких праздных часов отдыха, каждую субботу я клянусь себе, что начну жизнь сначала… Попытаюсь меньше курить и хоть пару раз в неделю выйду на пробежку, перестану есть полкило печенья перед сном и выкрою себе час-два свободного времени для любимого дела между спорами с женой и просиживанием в интернете.
Уже в воскресенье я начинаю сомневаться, получится ли у меня мое благородное начинание… Или меня в миллионный раз затянет пучина мелких неприятностей и ежедневных забот, и я снова сдамся в плен любимых привычек. И, устало развалившись в широком кресле в очередной глупый вечер, я снова буду лайкать  в инстаграме несуразные фотографии неизвестных мне людей и огрызаться на доносящиеся из кухни замечания моей вечно недовольной жены Наташи. Потирая забитое плотным ужином брюшко, я буду виновато поглядывать на запылившийся монитор затосковавшего без хозяина компьютера и сам перед собой оправдываться: «Вот завтра я точно до тебя доберусь, а сегодня… сегодня я устал».
В понедельник и максимум вторник у меня хватает инерции на то, чтобы следовать своим намерениям, но уже к среде я сдуваюсь и до конца недели плыву по течению, особо не напрягаясь. Я ломаюсь с завидным постоянством, но упорно продолжаю биться головой о ту же стену. В пятницу, выжатый, как лимон, я расслабляюсь и откладываю свои великие свершения на полные свободного времени выходные дни. Но те проходят незаметно, за глупой суетой, походами с женой на рынок или в гости, за домашними делами, которыми Наташа любит занять все наше свободное время…
И я снова ступаю в понедельник со смутными надеждами что-то в своей жизни изменить… Но так ничего и не меняю, хотя мне очень честно этого хочется…
И мотивация, казалось бы, есть…
Уже более семи месяцев я вынашиваю в своей голове один интернет-проект - не сколько коммерческий, сколько для души. Именно вынашиваю, потому что до общественности мое детище все еще не дошло, а все потому, что, будучи редкостным упрямцем, я не пожелал воспользоваться типичным шаблоном и пошел трудным путем. Мой сайт должен быть от и до прописан мной; для этого мне даже пришлось хорошенько проштудировать пособия по интернет-технологиям, ибо писать сайты до того самого момента я не умел.
- Зачем тебе это, если это даже не ради денег? – спрашивали меня знакомые, волей-неволей ставшие свидетелями моего «горения». Но что я мог им ответить? Во мне бурлил энтузиазм. Я очень хотел создать небольшой познавательный сайт, которого доселе не было. Да что об этом говорить?  Закончу – сами увидите, в чем его принципиальное отличие от всего прочего добра в просторах интернета…
Совсем немного осталось до того момента, когда я «разрожусь»… Но вот последние штрихи моего детища все никак не были дорисованы, и идея, которой я так красиво загорелся, затянулась на долгие месяцы. В последние несколько недель я с трудом находил для нее пару часов, ато и вовсе не добирался до домашнего компьютера, и думал было, что похоронил свое дело в двух шагах до его воплощения в жизнь.

… И вот внезапно ко мне явилось долгожданное вдохновение. Посреди напряженной недели это казалось мне абсолютно немыслимым. Мое желание доделать сайт было настолько сильным, что я даже забыл о своем вечернем перекусе под просмотр захватывающего приключенческого сериала.
Я стукал по клавишам неудобной клавиатуры, еле находя в темноте нужные мне кнопки на ее черной поверхности. Жена громко общалась по телефону в соседней комнате, немного отвлекая меня от творческого процесса. Но сегодня ничто не могло мне сильно помешать, мало того, я надеялся, что Наташа проболтает со своей подругой как можно дольше. Краем уха я ловил ее жалостные интонации, с утра она повздорила с матерью, и теперь не могла найти себе места. Я жалел ее мысленно, но когда дверь в спальню скрипнула, и она вошла внутрь, включив раздражительно яркий общий свет, я вздрогнул, понимая, что сейчас она продолжит изливать душу мне.
Она расстилала кровать и что-то спрашивала у меня невзначай, а я делал вид, то не слышу ее, и с большим напором кликал по мыши.
- Ну поговори со мной, - попросила она меня, мягко обняв за шею и целуя в ухо. Сейчас ее приятные прикосновения меня раздражали, я не хотел сходить с долгожданной волны подъема рабочего настроения. Я как раз воплощал только что пришедшую идею дизайна, и хотя художественный вкус не был моим коньком (я больше любил удивлять содержанием), но на этот раз меня посетила муза художника, вместе с некоторыми знаниями, которые я на досуге приобрел.
- Не сейчас, - я как можно более галантно отвел ее руки от своего тела, но она словно бы не поняла моего жеста, и принялась заботливо массировать мою сгорбленную спину. Это всегда сбавляло напряжение, если я был чем-то недоволен, но на этот раз я очень хотел временно избавиться от ее общества и упрямо осунулся, подобравшись лицом как можно ближе к монитору.
- Ну и чем ты таким занят, что даже не поворачиваешь ко мне голову? - грустно поинтересовалась Наташа и склонилась надо мной, всматриваясь в монитор.
- Сайт делаю, - бросил я как можно более равнодушно.
- А… Тот самый сайт? – пренебрежительно заметила она и, фыркнув, отправилась в кровать, не забыв по пути отключить свет. – Я думала, ты уже похоронил эту свою дурацкую затею… - с этими словами она зашуршала одеялом, пытаясь удобно улечься в постели.
- Это почему она дурацкая? – я обернулся к ней на своем вертящемся стуле.
- Потому что каждый раз, когда ты занимаешься ним, тебя отключают от этого мира, ты как будто в другом месте.
- Просто для меня этот проект крайне важен, - я яростно заколотил пальцами по сердцу. – Понимаешь? Когда я занимаюсь этим сайтом, я счастлив, - для убедительности я постарался сверкнуть глазами в темноте.
- Более счастлив, чем когда ты со мной? – задала она провокационный вопрос.
Она была уязвлена - сделал я вывод по ее задрожавшему голосу. Утром она поссорила с матерью, а теперь и я не желал уделить ей минутку своего внимания. «Бедная моя девочка, ну почему моя поддержка нужна тебе именно сегодня?».
- Нет, ну что ты… - я вынужден был отлучиться от компьютера и приземлиться на полу, около нашей кровати. Взяв ее за руку, я поцеловал косточки ее пальцев. – Просто это тоже очень важная часть моей жизни… Когда я живу без увлечения, я подобен овощу, лишенному всякого чувства жизни. Но когда я чем-то увлечен, я весь горю, понимаешь… Это так здорово и так мне необходимо…
Наташа кивнула, делая вид, что поняла меня, но так и не пропустила через себя мои слова. Я с нетерпением посмотрел на часы: полдвенадцатого ночи. До сна у меня оставался всего полтора часа времени, и я не хотел терять его на глупые выяснения отношений.
- Я просто думала, что я для тебя важнее… - нашлась она, пока я выдумывал повод, чтобы поскорее вернуться к проекту.
- Конечно же, ты важнее, - я старался сохранить терпение, хотя терпеть не мог подобные разговоры.  – Просто мне очень нужно действовать в состоянии увлеченности, и я не хочу отвлекаться…
- Вот ты для меня – целый мир… - призналась она мне, присев на кровати. – И в нем нет ничего важнее. Клянусь… - уложив мою голову на свои колени, она нежно перебирала пальцами мои волосы. – Я бы хотела посвятить тебе всю свою жизнь, без остатка… - теплая капля соскользнула с ее глаза и коснулась моего затылка. – И все, что мне нужно знать… - голос ее захрипел, - во что я хочу верить… - это то, что ты испытываешь нечто подобное. Разве это не справедливо – чувствовать, что занимаешь в сердце любимого человека не менее важное место, чем он в твоем?
Бедная моя Наташа… Будучи домохозяйкой в последние несколько месяцев, весь мир ее сузился до домашних забот. Она ждала моего возврата домой с радостью и занимала мной весь свой вечер. Мы часто ругались, но это было, скорее, развлечение, и она всегда обиженно поджимала губу, когда я менял свой фокус на что-то другое, будь то телепередача, газета или даже деловой звонок. К увлечениям моим она относилась сдержанно, но ревностно. Возможно, она проще перенесла бы мое увлечение другой женщиной, чем очередное мое хобби.
Но что поделать, мир мой был полон множеством интересов, и как бы я ее не любил, сейчас я не мог искреннее ответить, что ее представления о нашем союзе взаимны. В моей голове варились работа, стремления развиваться и редкие, но меткие творческие идеи. Наташа занимала в моем мозгу важный уголок, но не могла перекрыть собой всего остального. Если бы я был поглощен лишь ею, я бы, наверное, быстро сошел с ума от скуки. Жизнь не должна вертеться вокруг одного человека.
- Вот ты меня, вроде бы любишь, но часто куда-то пропадаешь… И мне становится страшно… Любишь ли ты меня вообще, или я для тебя просто приложение ко всему прочему? – продолжала она между тем.
- Конечно же я тебя люблю, зайка… Иначе зачем бы я на тебе женился? - выдавил я из себя, и глаза ее просияли.
- Правда? – спросила она с детской надеждой.
- Правда, - ответил я и крепко ее обнял. Мне было не по себе. Я не врал ей, но понимал, что обманываю ее надежды. Мое «люблю» должно было означать «ты – весь мой мир», но ведь это было не так…
Удовлетворенная моим ответом, жена охотно отпустила меня обратно к компьютеру, и я вернулся к работе, досадуя, что потерял еще полчаса времени. Вдохновенно проведя остаток отведенного до сна досуга, я обратил внимание, что увлекся, и почти на сорок минут просрочил крайнюю границу времени отбоя.
Выругавшись вслух, я виновато оглянулся на жену. Та заворчала разбуженным голосом и, глянув на циферблат электронных часов, стоявших на тумбочке, напомнила мне, что завтра рано вставать.
- Ну почему ложиться спать нужно в самый интересный момент? – продолжал возмущаться я. Перевозбужденный интересной работой, я все же выключил компьютер, надеясь закончить дело завтра. – Только раскачаешься, войдешь во вкус, как что-то обязательно помешает завершить начатое.
Но на следующий день я был измотан сверхурочной работой, а затем, как следствие, дух мой пал, и я оттягивал завершение сайта до новых выходных..

…Неумение организовать свою жизнь вопреки сильному желанию делало меня ничтожным, и я часто срывался на жену в безобидных семейных ссорах. Иногда она злилась на меня и уезжала к родителям. Так случилось и в прошлые выходные. Наташа очень хотела, чтобы я помог ее отцу в ремонте дачного домика.
- Почему мы не можем хотя бы один раз просто остаться дома? – протестовал я. Впервые за последний месяц на выходных я ощутил сильный прилив вдохновения и готов был, вопреки всему миру, довести свой проект до совершенства и запустить его в общий доступ в просторы интернета.
- Ты ведь обещал моему отцу помочь починить протекающую крышу… - Люда была удивлена моим агрессивным выпадом.
- Да, обещал, и которые выходные резервирую для твоего отца… Но сколько раз он откладывал этот ремонт, ты мне скажи? В прошлые выходные я отказался от встречи с Митькой из-за него, а Митька приезжает в наш город раз в полгода! И что в итоге? В самый последний момент твой отец позвонил и сказал, что снова зря занял мои планы на выходные… Это нормальное отношение к человеку, который вызвался ему помочь? Неужели он  ни во что не ставит своего зятя? Я для него что, мальчик на побегушках?
- Вообще-то папа болел, если мой муж не в курсе о делах своего тестя… - вставила жена.
- Да знаю я, как он болел. Он каждую пятницу «болеет» со своим дружком, дядей Федей. Дай только повод выпить…
Наташа нахмурилась и смотрела на меня исподлобья. Я коснулся ее больного места, она очень переживала из-за его алкоголизма. Сам тесть был милейшим человеком, с которым было о чем потолковать, но его слабая воля ломала весь его авторитет в моих глазах.
Обратив внимание на то, как Наташа изменилась в лице, я поспешил извиниться за свои слова, а заодно и замять тему нашего отъезда на родительскую дачу. Но она продолжала настаивать на том, что я просто обязан поехать с ней.
- Ничего я никому не должен! – выпалил я возмущенно. – Если это ему нужно, чтоб я ему помог, стало быть, он должен под меня подстраиваться, а не наоборот…
- Но ты все равно свободен на выходных…
- Нет, не свободен… Занят я буду…
- Хах… Это чем же ты будешь занят? – она воинственно расставила руки на бедрах.
- Сайт доделаю…
- А в другой день нельзя сайт доделать?
- Нет, нельзя, - сухо отрезал я.
- То есть, твои личные бзики тебе дороже семьи… - пренебрежительно заметила она. Это была последняя капля моего терпения, ее неспособность хотя бы на полпроцента понять и оценить мои увлечения была ударом ниже пояса.
- Да, дороже! Ты мне объясни, почему я не могу раз в месяц… раз в гребаный месяц посвятить себя тому, что мне действительно по душе? Мы все выходные проводим так, как хочется тебе… Я вожусь с тобой во всех домашних делах, хотя ты целыми днями сидишь дома, пока я зарабатываю деньги. Имела бы совесть освободить меня хотя бы от этого…
Наташа обиженно цокнула, но промолчала. Я снова задел ее за живое. Она хотела и могла работать, но вот уже два месяца сидела дома. Я же разошелся вовсю, выплескивая все наболевшее, упоминая и ее родителей, и плохие привычки и даже неудавшийся вчерашний суп.
Она бессловесно выслушала все, что я говорил. Это была ее любимая тактика – дать мне повод высказать свое недовольство, не говоря ни слова в ответ. После торжества своей правоты, придя в себя, я разрывался от чувства вины и готов был встать перед ней на колени и выполнить абсолютно любую просьбу – так неловко было ее смиренное молчание. Такой исход я предвидел и на этот раз, но не мог побороть ярость и подвел окончательный штрих в своем гневном монологе:
- И после этого всего, скажи, могу я позволить хотя бы один день посвятить себе?
Чтобы не видеть ее тихих слез, я быстро удалился в спальню и, сложив руки в замок перед губами, нервно ерзал на кровати, пока Люда собирала вещи. Полчаса ее сборов казались мне бесконечными, я уже сгорал от стыда и готов был задушить ее в объятиях вместе с извинениями, но из последних сил не скидывал маску хладнокровности. «Я должен закончить этот чертов сайт, иначе все снова растянется на тысячу лет. Я снова и снова буду срываться на ней лишь потому, что не могу остаться наедине и закончить свое дело… Побуду пару дней один, приду в себя, и больше никогда этого не повторится», - я шевелил губами, бесслышно разговаривая сам с собой.
- Я к родителям, - услышал я ее приглушенный голос в коридоре. Нос ее был заложен, наверняка, она не переставала реветь все эти полчаса. По сердцу моему разлилось что-то горячее, я подорвал задницу с кровати, чтоб настигнуть ее у выхода, но дверь уже хлопнула.
Я облегченно вздохнул.
- Так даже к лучшему, - сказал я вслух.
Небрежно нажав на кнопку системного блока, я наблюдал, как на широком мониторе загружается операционная система, и все еще прокручивал в голове нашу ссору. «И все же, я ведь прав…» - все менее уверенно повторял я сам себе. Тело рвалось к окну, чтобы проводить выходившую со двора Люду прощальным взглядом. «Нет», - стиснув зубы, я удерживал себя на неудобном «парикмахерском» сидении.
В мою голову отчаянно закрадывалась мысль, что день испорчен,  вдохновение улетучилось, а место его бесстыже заняли самооправдания. И все же я загрузил свой незаконченный проект. После нескольких часов неплодотворных творческих мук я с досадой закрыл его, не сохраняя изменений, выключил компьютер и вышел в подъезд закурить.
Был уже вечер… День пропал, работа так и не закончена, а где-то там, на окраине города моя жена выслушивает от своей матери вполне правомерные упреки в том, что муж ей попался бездарный и бессовестный, а руки его выросли из абсолютно неподходящего места.
«Ничего, у меня есть еще завтра», - решил я и включил телевизор в качестве утешения, меня тотчас зацепили кадры одного из любимейших фильмов.

Но воскресенье тоже прошло безрезультатно. С самого утра меня разбудил звонок друга, тот самый Митька все еще пребывал в городе и снова предложил мне увидеться. Я охотно согласился, уже и не зная, что было моим главным мотивом – желание встретить старого приятеля или страх повторно потерпеть фиаско в финальном творческом бою.
Не знаю, куда ушел мой день… Я находил любые отговорки, чтобы отложить работу на потом, пока стрелки часов не подошли к намеченному на встречу времени. Навязчивая идея во что бы то ни стало закончить начатое именно на этих выходных овладела моим сознанием настолько, что я уже стал ненавидеть сам себя за то, что бессилен выполнить эту миссию. Общение с беззаботным другом должно было отвлечь меня от тупика, в который я самовольно себя загнал.

- Ну как твой проект? – словно специально подлил масла в огонь Митька. Он вольготно развалился на моем диване и потягивал сигарету прямо у меня в квартире. Я уже представлял себе гнев Наташи, когда она учует в доме плохо выветриваемый запах табака, который она на дух не переносила.
- Какой проект? – решил уточнить я, надеясь, что Митька говорит о работе.
- Ну сайт твой… В прошлый раз ты мне так воодушевленно показывал наработки…
Вот уже полгода, как мы с Митей не виделись; в прошлую нашу встречу я был как раз одержим своей идеей и только то и делал, что говорил о ней, показывал наброски, в которых он ничегошеньки не смыслил.
- А-а-а… - протянул я, делая вид, что долго пытаюсь вспомнить, что именно он имеет ввиду.
- Я так и знал, - ухмыльнулся он, не желая меня обидеть. – Опять забросил дело на полпути…
- Что значит опять? – настороженно уточнил я.
- Андрей, ну ты же вечно чем-то загораешься, но редко доводишь дело до конца. Вспомни все свои затеи… То ты писал книгу, которую так и не дал мне прочесть, оттого, что она вечно была недописана, то организовывал родовое поместье, то рисовал туристический маршрут так и не свершенного путешествия… То блог вел политический, но закрыл его именно тогда, когда он набрал приличное число подписчиков… Знаю я тебя, дружище, - Митька встал и дружески хлопнул меня по плечу.
Я с неохотой согласился, Митька ведь был прав: что в своей жизни я довел до конца? Сколько раз я подходил вплотную к долгожданному результату после долгих усилий и бросал дело незавершенным, в двух шагах от радостного свершения цели? Такой уж я человек: лампочка моя загоралась ярко, но ненадолго.  Странно, что со своей удачей я вообще закончил университет, по логике вещей, я должен был бросить учебу курсе на третьем. Каким-то нечеловеческим усилием, я все же дожал это дело до конца… Наверное, потому что действовал из-под палки: на меня давила мать, желавшая видеть сына высокообразованным и солидным молодым человеком.
То же в равной степени касалось и личной жизни. Я разрывал связи с девушками при первых же возникавших между нами трудностях; то, что я женился на Наташе, – это, скажем так, ее достижение, очко в ее корзинку за то, что она всякий раз имела находчивость удержать меня рядом, когда я готов был сдаться и снова поверить в безысходность своего одиночества. Кто еще мог так долго терпеть эту мою «загораемость» и «отходимость», если не она?
- Просто я перфекционист… Жду от себя совершенства и отчаиваюсь даже тогда, когда делаю все достаточно хорошо… Мне всегда нужен идеальный результат, - ответил я неохотно. Сейчас мне меньше всего хотелось говорить о наболевшем. – Вообще, я бы давно завершил задуманное, если бы у меня было больше свободного времени… Но работа и семейная жизнь поставили крест на всех остальных делах…
- Время, не время… Кто-то мудрый сказал, что ты всегда найдешь время для того, что тебе действительно необходимо… - лениво потянувшись, высказался Митька. Он сказал это так незатейливо, что я не мог на него разозлиться. В конце концов, он не был моим недоброжелателем, а просто всегда осторожно, но доходчиво говорил в лоб то, что думает.
- Ты не совсем прав, Мить… - огорченно парировал я. – Я мог бы посвящать своему сайту время ежедневно, но мне крайне важно работать в определенном вдохновленном состоянии. Мне нужно быть переполненным энтузиазмом, гореть, как ты это уже видел… И без этого эмоционального окраса я буду оставаться неудовлетворен результатом. А за работой и бытовухой вдохновенные часы все реже совпадают со свободным временем. Знаешь, как это неприятно… Погрузившись на работе в насущные дела или помогая жене чистить картошку, я, бывает, загорюсь… Но стоит лишь мне добраться до компьютера, как вдохновение рукой снимает. Я уязвим перед малейшим эмоциональным перепадом. Это, знаешь ли, нехорошо… Не доводя до конца свои затеи, я чувствуя себя неполноценным, неудовлетворенным жизнью.
- Тогда тебе просто нужно поменять образ жизни… Смени работу, жену, - пошутил он.
- О чем ты говоришь? – возмутился я. – Моя работа мне, в целом, нравится, Наташу я бы уж тем более никогда бы ни на кого не променял…
- Ну а как ты хочешь? Волей не волей надо что-то выбирать… Или затеи, или работа, или жена…
- Я думал, что достаточно просто более качественно организовать свое время. Вон в той книге по этому поводу дается немало рекомендаций, - я указал на торчавшую из-под дивана книгу с тонкой мятой обложкой. Она называлась «Менеджмент времени» и уже пару месяцев как зазывала меня реорганизовать свою жизнь, сделав ее более эффективной. Пока что безуспешно. Более того, безпопыточно.
Митька поднял книгу с пола и весьма поверхностно пролистал. Захлопнув ее с шумом и откинув в тот же угол, где она и лежала, он огласил свой вердикт:
- Выбрось эту книгу в окно.
- Что? – возмутился я.
- Вот что я скажу тебе, дорогой мой друг, - Митька деловито прошелся от дивана к окну и замер, уставившись в болтавшиеся за ним толстые провода. – Как не пытайся организовать свое время, все равно ежедневно из твоей жизни будет выпадать минимум пару часов. Удалишься из инстаграма – позвонит коллега по работе, скажешь ему, что не можешь говорить – жена позовет помогать на кухне, откажешь ей – зайдешь в интернет, и тебя увлечет абсолютно бесполезная новость. Так и пролетят твои бездарные два часа, которые ты мог бы потратить на «что-то полезное»
- Но эта книга как раз и учит тому, как минимизировать эти бездарные промежутки, - не отступал я от своей позиции.
- Говорю же, выкинь ее из окна, - повторился Митька. – Врет она все. Понимаешь, - он посмотрел на меня назидательно, - существует жизнь, - он размахался руками, вырисовывая в воздухе огромный шар. – И в ней есть мы, - он сузил указательный и большой пальцы, оставив между ними проем размером с горошину. - И у жизни на нас свои планы.
Ты можешь писать хоть посекундный план на всю свою оставшуюся жизнь, пытаясь рационализировать, организовывать, выстраивать по кирпичикам свою деятельность, но она всегда будет давать тебе ответный шалбан. Ты подобен пальцу, который считает, что способен управлять всей рукой…
Как не крути, жизнь всегда будет вторгаться в твое время обстоятельствами, форс-мажорами, чьими-то просьбами и предложениями… И ты всегда будешь чувствовать, что время идет даром, если будешь следовать радикальной философии этой книги.
Потому что жизнь всегда берет верх над человеческой глупостью. Посылая тебе «бездарные» заботы, как названы в этой книге лучшие, спонтанные моменты твоей жизни, она дает тебе шанс оглядеться: «Что я делаю?», «Зачем все это?». Жизнь будет всегда стремиться урвать для себя хотя бы пару часов для того, что не предусмотрено планом.
Митька любил разойтись в рассуждениях, и вот его снова унесло. Мне оставалось лишь выслушать его рассуждения. Раньше, особенно когда я пытался писать книгу, я даже немного завидовал ему. Он рождал идеи спонтанно, рассуждал красиво, внушительно, мне же приходилось чуть ли не высасывать каждое слово из пальца.
Я разлегся на диване, положив ногу на ногу. Митька неспешно расхаживал кругами вокруг меня и моего дивана.
- Ожидание... – вновь я вернул внимание к его монологу. Какой-то кусок его речи я прослушал, но суть еще не успел потерять. - Люди так его ненавидят, считают пустой тратой времени. «Время - деньги», - возмущаются они, стоит лишь тебе ненароком позариться их личные десять минут. А ведь это настоящий подарок… Вместо того, чтоб нетерпеливо поглядывать на часы и злиться на виновника задержки, мы ведь можем впервые за жизнь просто наслаждаться текущим моментом. В нашем суетливом мире, дошедшем в своей спешке до абсурда, жизнь делает все, чтобы временно заморозить нас, отвести время для простого плевания в потолок… Ведь смысл нашего существования не только в действии, а и в его осмыслении… А мы вместо этого еще сильнее подгоняем себя и других, не вдумываясь даже зачем мы это делаем.
«Митька-Митька… Умеешь ведь озадачить», - улыбался я про себя. Его ровный спокойный голос меня гипнотизировал, ненадолго внутри все как-то улеглось, вина и недовольство собой перестали обгладывать мои внутренности. Беседы с ним всегда приносили мне недолгое, но целительное спокойствие.
Митька-Буддист – так мы с приятелями называли его еще в студенческие годы. Ему все было по-барабану, он был выше любых забот, которые нас волновали, и просто плыл по течению. «Расслабьтесь», - повторял он всякий раз, когда кого-то из нас был полон беспокойства. И у него всегда все получалось само собой, не сразу, но довольно легко, без лишних усилий.  Остальные пыхтели, как паровоз, в погоне за своей целью, а он все получал практически даром. «Как тебе это удается?» - спрашивали его знакомые, а он лишь хитро щурился в ответ и продолжал излучать непобедимую легкость.
И вот, похоже, я начал понимать его секреты… Он сотни раз говорил мне одно и тоже, разными словами давал советы, ненавязчиво, но убедительно высказывал мне все те же идеи. Но лишь теперь, бомбой замедленного действия, его доводы начали действовать на мой упрямый мозг.
- «Жизнь слишком коротка» - говорим мы, и увеличиваем темп, все больше извращаемся над свободным временем, пытаясь сделать его «более эффективным», - продолжал Митька, случайно задев валявшийся на полу «Менеджмент времени». - Но нет ничего более эффективного, чем сама жизнь, как этого могут не понять эти забавные занятые люди? И чтоб продлить жизнь, нужно не меньше спать, а дольше, не меньше размышлять, а больше, ибо сделанные глупости куда дольше исправлять, нежели предотвращать их актом вовремя совершенного акта мысли…
- И что же ты предлагаешь? Праздно бездействовать и даже не стремиться к тому, чтобы что-то создавать? – усомнился я в его последних высказываниях.
- Почему же? Разве я такое говорил? – спросил он, лукаво задергав бровями.
- А разве нет? Если подвести короткий итог твоей «лекции», то ты призываешь не суетиться и пускать все на самотек, ибо «мудрая Жизнь умнее нас», и нечего нам с ней тягаться! – сделал я вывод из всего сказанного ранее.
По Митькиным щекам забегали морщинки смеха. Он плюхнулся рядом со мной, бесцеремонно подвинув мое обленившееся тело.
- Я лишь предлагаю не создавать лишней суеты… - уточнил он. – Ибо ее хватает и без твоего желания занять хоть каким-то делом каждый свой момент.
И все же его слова никак не выстраивались в ряд в моей голове. Американец или немец из учебника по менеджменту времени со своих страниц внушал мне, что нельзя быть безвольным овощем, а нужно извлекать пользу из каждой свободной и даже несвободной минутки. Я тут же поделился этим мнением с другом.
- А этот твой успешный подстрекатель к суетливой жизни и воздушным замкам… - пренебрежительно начал Митька, - он не отдает себе в отчет, что любой момент жизни сам по себе несет некую смысловую нагрузку? – он потушил сигарету о пепельницу на подоконнике и повернулся ко мне. - Стало быть, бесполезного времени и не бывает. Тогда зачем вся эта паника о том, что жизнь уходит зря?
- Ну не скажи… - не согласился я. – Вот взять хотя бы то, что ты только что делал… Ты выкурил несколько сигарет, практически без остановки, одну за другой. Какова польза от этой вредной привычки? Ты лишь загнал в свои легкие порцию никотина, тем самым сократив свою жизнь… Не говоря уже о том, что потратил на это некоторую часть своего бесценного времени.
- А может быть, в том, что я сокращаю свою жизнь, тоже есть определенная польза… - загадочно произнес он и, дразня меня, подпалил еще одну сигарету. – Пускай и не совсем осознанно, но я ускоряю свой путь в могилу…
Я надеялся, что это шутка, и ждал, пока он ухмыльнется, но Митька был абсолютно серьезен.
- А ведь действительно… - продолжал он. – Возможно, так даже нужно самой жизни… Вместе со мной умрет еще один бездельник, который не желает поддаваться паническому ритму жизни… Я быстренько помру и перестану раздражать яростных приверженцев идеи, что жизнь должна быть планируема и управляема… Таких, как этот тип, автор бестселлера по жизнемаранию. Они ведь пеной изо рта брызжут, так их бесят лентяи типа меня…
Наконец-то на его лице появилась улыбка, и я облегченно вздохнул. Он все-таки шутил, и шутил, как всегда, без всяких табу.
- Ладно, это был не самый удачный пример… - сказал я смущенно. – Вот другой… Скажем, наши с тобой дискуссии. Когда мы заводим спор, каждый из нас лишь настаивает на своей точке зрения, не желая слышать друг друга… Так повторяется из раза в раз, но мы лишь больше проникаемся собственными убеждениями. Есть ли тогда смысл в таких спорах?
- Человеческое общение, - поспешил возразить мой друг, - само по себе является ценностью. Спор это о чем-то важном или будничная болтовня… Неужели ты считаешь минуты, проведенными с людьми, бесцельным времяпровождением?
- Иногда да, - признался я, покосившись на все ту же книгу. – Особенно я ненавижу брань с Наташей… Да и когда Наташа просто хочет поболтать… ни о чем… Это так раздражает, особенно когда я…
Я заметил, как выразительно запульсировала вена на его виске, и закрыл рот.
Пару лет назад Митька болезненно разошелся с девушкой, которая все никак не могла найти на него личное время… Лизка- Карьеристка… Как они вообще могли быть вместе? Этот счастливчик-разгильдяй и помешанная на работе бизнес-леди? Но он ее любил, любил страшной силой. Пытался вытащить из офиса посреди рабочего дня, наяривал по телефону по сто раз на день. Другая девушка была бы в восторге от такого ухажера; - моя Наташка часто жаловалась, что я редко балую ее своим вниманием. А Лизка в Митькином внимании просто утопала.
Но это была другого рода барышня. Чем щедрее он купал ее в своей заботе, чем больше времени посвящал ей, тем заметнее она от него отстранялась. Мы с Наташей были свидетелями этой картины, но боялись что-либо ему сказать; хотя увлеченный Митька, впервые в своей жизни потерявший эмоциональное равновесие, и не хотел ничего слышать. И вот однажды Лиза заявила, что им нужно расстаться, поскольку в ее расписании просто-напросто нет времени для такого любвеобильного партнера.
Помнится, я застал Митьку в разъяренном состоянии, такого раньше с ним никогда не случалось. Он даже побил часть посуды у себя дома просто потому, что не мог понять, как «крысиные бега», которыми он именовал ее карьеру, могли значить больше, чем время, проведенное с близким человеком.
«Просто она тебя не любила», - сухо повторял я, пока он собирал с пола осколки побитых чашек.
«Ну ладно меня… - злился он, швыряя надколотое блюдце в мусорный пакет. – Но она, стало быть, и жизнь не любит? Если решила посвятить ее соревнованиям по продажам со своими конкурентами?».
Тогда я молчал, ибо негодований его не понимал, а Лизу в тайне уважал. Его невеста казалась увлеченной особой, не то что моя Наташа… Все ее интересы сужались до сугубо женских: косметика, кухня, тряпки, семья… Эдакая домашняя и заботливая, но скучноватая жена. А Лиза была другой, в ней была дерзость и упрямство, а главное – увлеченность, желание доказать, что она есть нечто большее, чем хотел в ней видеть влюбленный Митька.
Сейчас, спустя годы, мне было даже стыдно за те мысли. Я вспомнил про обиженную жену, скучавшую на родительской даче. Всего за два дня разлуки я успел за ней соскучиться. Как я  вообще мог отказать ей, этому пушистому котенку, которая жила только мной? Я ведь был Солнцем, вокруг которого вертелся ее мир… Да, это порой мне докучало, порой Наташа даже казалась главной преградой на пути к моим условным вершинам. Но все же это был едва ли не единственный человек в мире, который любил меня уже таким, каким я был, ей не нужны были мои достижения, а хватало лишь одного моего присутствия в своей жизни.

- Слушай… - между тем недовольно заговорил Митька. – Тебе срочно нужно выкинуть это ментальное извращение из своей книжной полки… - он брезгливо поднял книжку за обложку, тонкие страницы жалобно зашелестели, болтаясь в воздухе.
- Это извращение не в книге, а в голове, - я с силой постучал себя кулаком по черепной коробке.
Митька распахнул форточку и швырнул несчастную книгу вниз. Спустя секунду она шмякнулась об асфальт. Я беспокойно высунулся в окно, надеясь, что никто из соседей не стал свидетелем этого несанкционированного полета.
- И все же, ты не прав, - произнес я, поспешно закрывая окно.
Он вопросительно взглянул на меня.
- Это была не самая ужасная книга в моей библиотеке.
Митька в предвкушении потер руки и с любопытством открыл дверцы книжного шкафа, он был забит дамскими романами и сборниками рецептов. Наташино достояние его мало волновало, зато единственная полка, принадлежавшая мне, вызвала у него удовольствие от предстоящей расправы возглас: «Ага!». И он с головою залез в шкаф, опустошая мою несчастную полку. Мой самоназначенный ревизор выворотил наизнанку половину моих книг; я вздрагивал каждый раз, когда очередное мое «руководство» с хлопком касалось поверхности пола.
«Советы неудачника», «Как стать успешным», «Руководство по производительной эксплуатации жизни», «Тридцать способов стать эффективным», «Подорви свою задницу и действуй»… Книги с подобными названиями, практически все закордонного авторства, были позорно низвергнуты с почетных мест в моей библиотеке и в мученических позах валялись у подножия моего шкафа.
- Вот откуда у тебя в голове столько хлама, - говорил Митька, потрошивший очередную мою книгу. – Это то, что порождает в твоей творческой голове конфликт. Твоя натура стихийна, и нет смысла насиловать себя этими однотипными методиками, рассчитанными на заводных роботов.
- Но ты ведь их не читал… Там есть стоящие советы… - настаивал я, пытаясь вспомнить хотя бы одну ценную мысль, которую я из них извлек.
- Их и не нужно читать. Вот это действительно пустая трата времени, - он обернулся ко мне и подмигнул. – Потому что они съедают не только часы на их прочтение, а годы, которые ты тратишь на то, чтобы безрезультатно применить эти методы в жизнь. Самый большой фарс, абсолютно ошибочно именуемый «работой над собой».
- Но эту-то книгу ты зачем выбрасываешь? – носком тапка я подтянул к себе ближе толстую брошюрку из газетной бумаги. На ее зеленой обложке была размещена фотография белозубого красавца с великолепно откачанным телом и типичной рекламной физиономией. «Как похудеть на 30 килограмм за 30 дней» - значилось над его шевелюрой, эротично затянутой спортивной резинкой. На узких его плавках значилось имя автора.
- Похудел? – с насмешкой спросил Митька, и я опустил глаза на свое ленивое брюхо, нависавшее над туго затянутыми поясом джинсами.
- Нет, но я и не пробовал еще… - сопротивлялся я как мог. Я был под угрозой полного разорения своей маленькой печатной библиотеки.
- Значит, и не попробуешь, - отметил Митька и сгреб все мои падшие в неравном бою с его интеллектом книги в одну гору. – Вот это паразиты в твоей голове… - еще раз напомнил мне он уже дошедшую до меня мысль. – И не стыдно тебе? Ты ведь творческий человек, неужели не можешь сам справиться со своей жизнью? Все подглядываешь разжеванные кем-то недейственные советы?
- Иногда прочесть эти советы было полезно, - заметил я вскользь, все еще не желая соглашаться, что Митька был прав.
- Только от этих советов ты еще больше загонял себя в тупик, - снова нашел, что возразить мой друг. – Потому что ты ссорился с самим собой всякий раз, когда читал эту хрень.
Я еле уговорил Митьку не кидать все это накопленное годами достояние в окно. Видимо, нашедшие на него воспоминания о деловой невесте все же сдвинули его с точки эмоционального равновесия. На прощание друг вытянул из меня обещание отнести эти книги в ближайший пункт сдачи макулатуры, и мне пришлось согласился.

Закрыв дверь на замок после Митькиного ухода, я набрал Наташин номер. Темнело, и она должна была уже быть на пути домой.
- Я приеду к концу недели, - сухо сказала она, ответив на вопрос о своем местоположении. – Побуду на даче с мамой, тут много дел, да и нам неплохо было бы отдохнуть друг от друга…  Борща тебе хватит на пару дней, если будешь сильно голодным – в морозилке есть пельмени.
Я не успел ничего ответить, она бросила трубку.
- Все еще обижена, - произнес я, слушая короткие гудки. Раньше она быстро отходила после наших ссор, поэтому у меня появился новый повод для беспокойства.
- Митек, ты еще недалеко отъехал? – недолго думая, я обратился я за помощью к другу. – Можешь подбросить меня до Волжской? Тебе все равно по пути.

- Ты? – удивилась Наташа, когда я, загремев железными воротами, зашел во двор родительской дачи. Неадекватный тещин пес, не узнав нечастого гостя, накинулся меня с предупредительным лаем. – Рэкс, фу! – спустившись с крыльца, она поспешила загнать лохматого стража обратно в будку.
- Я, - как ни в чем не бывало, ответил я.
- Но зачем ты приехал? – удивилась она, подойдя ко мне вплотную. Я так и оставался стоять у ворот.
- Соскучился.
- Ты ведь обратно уже ничем не уедешь, а завтра рано на работу…
- А мне все равно, - упрямо заявил я. – Да и без тебя я никуда не уеду.
Рукава ее были закатаны по локоть, и пахло от нее стиральным порошком. Это был свежий и такой домашний запах, он поселил во мне чувство уюта, которого так не хватало в одинокие выходные в стенах собственного дома. Вдохнув в себя  этот запах всеми легкими, я не удержался и подтянул Наташу к себе.
- Что ты делаешь? У меня же руки все в мыле! – довольно возмутилась Наташа, в панике нашедшая опору мокрыми руками к моей груди. И я почувствовал, как сквозь легкую мою рубашку на грудь мою забралась и защекотала кожу мыльная пена.
- Эх, Наташка-Наташка… – засмеялся я, приподняв ее на руки. – Как же я по тебе соскучился всего за один день…
- Слушай, ты там квартиру нашу, случаем, не спалил, что явился сюда в воскресенье вечером? – в шутку спросила она, опускаясь на землю.
- Спалил, - пошутил я в ответ.
- Тогда пошли ужинать, бродяга, - взяв за руку, она потащила меня в дом. - Твоя любимая теща будто в воду глядела… Сегодня весь вечер жарила твои любимые пирожки.
В окне кухни уже приветливо горел свет, и в животе моем, как у собаки Павлова, проснулся голод. Но заходить в дом я не спешил.
- Погоди, - попросил я, разуваясь на крыльце. Наташа замерла в ожидании. На моем языке вертелось множество заранее заготовленных фраз, но я никак не осмелился их произнести.
- Ну что случилось? – встревожено спросила Наташа.
- Ничего, - начал я. – Просто хотел сказать, что ничего важнее и дороже, чем ты, у меня нет. Просто меня часто затягивает каждодневная суета, и я забываю тебе об этом сказать. А еще… Я часто стремлюсь окунуться в волны своего временного вдохновения, и напрочь отказываюсь замечать, что только ты – моя постоянная переменная… А это, знаешь ли, большая оплошность с моей стороны…
- Ну что ты, - растроганная Наташа вытерла заслезившийся глаз, - я даже рада, что ты у меня такой увлеченный, хотя я и не всегда могу по достоинству оценить твои задумки. За свою многогранность ты-то мне и понравился. Я честно этим горжусь и хвастаюсь перед подругами, какой ты у меня увлеченный.
- Серьезно? – мои щеки загорелись от удовольствия. Ее слова приятно оживили мою подавленную с утра самооценку. – А что еще ты им обо мне рассказываешь?
- Что ты у меня очень скромный и не любишь набивать себе цену, - потрепав меня по щеке, она вернула меня с небес на землю.

Я так и не закончил свой сайт. Весь месяц я посвящал выходные ремонту крыши, на котором так настаивал тесть. А потом в моей голове появилась новая идейка, но о ней я пока разглашать не буду - боюсь сглазить. Я снова увлечен, и как-то незаметно время само нашлось для всего, чем я занимаюсь… И для милования с женой, и для хобби, даже для утренней зарядки. Наташа не злится на меня, а наоборот, впервые поддерживает в моих начинаниях, так что я вполне доволен своей жизнью.
Книги, которые мой друг так старательно отфильтровал, снова вернулись на мою полку. Делая уборку, Наташа, не знавшая об их новом, сырьевом предназначении, бережно расставила макулатуру на прежнее место, а я поленился проводить повторную ревизию. Да и жалко мне их… Пусть себе пылятся, пока я не найду, чем их заменить.
А сайт… Возможно, когда-то я все же закончу эту затею, но потом, позже… Хотя, куда более вероятно, что он безвозвратно попал в ящик  заброшенных дел. Но это меня уже мало волнует. Возможно, прав был Митька, когда говорил, что не стоит задавать жизни ритм, строить планы. Когда приходит нужное время, все получается легко и безболезненно. А главное – бесконфликтно.

2014 г.