Разговор с Богом

               
   Давным-давно, когда еще Земля была безводна и пуста, а тьма покрывала бездну, сотворил Господь Бог светила великие и звезды. Тогда рыб, пресмыкающихся, птиц пернатых, зверей и скот. И, наконец,  человека с праха земного, а с его ребра вылепил женщину.
   Внимательно осмотрел свои творения, постучал пальцем по темечку Адама, по лбу Евы и устало, протяжно выдохнул:
- Д-а-а-а, пусто.
   Почесал блестящий затылок, над которой выигрывал светло-желтый нимб, и спросил Вельзевула:
- Ну, как они тебе?
- Да никак. Морды пресные, как у покойников, - ухмыльнулся черт - ни тревог ни отчаяния, ни темперамента, ни страсти ...
- Д-а-а-а, какие-то не живые они получились, как мумии.  Надо бы им чувства и добродетели привить, пусть радуются и страдают, когда на мой свет попали.
  Всевышний поднял руки над головой Адама и продекламировал:
- Мудрости тебе на веки вечные!
- И корысти, - добавил черт.
Господь недовольно нахмурился, но продолжил:
- Мужества и трудолюбия!
- Боязливости и лени, - шипел нечистый.
- Силы и решимости!
- Слабости и болезненности.
- Порядочности и справедливости!
- Самовлюбленности и гордыни.
   Бог опустил руки, вытер вспотевшую лысину и повернулся к женщине.
- А ты, Ева, нежной будь и уступчивой.
- И сварливой, - буркнул чёрт.
- Добра тебе и ласки.
- Зла и раздражительности ...
- Люби Адама и детей.
- Меня не забывай и завидуй всем ...
- Терпения и честности тебе.
- Ревности и лукавства ...
Создатель, наконец, не выдержал и топнул ногой, пытаясь прищемить
Вельзевулу  хвост. Однако не попал и послал его ко всем чертям.
   Наконец, Адам и Ева, разбуженные ссорой, очнулись, осторожно поднялись на ноги и, опираясь друг на друга, побрели живописным и неповторимым Эдемским садом. Началось их сладкая, но очень короткая райская жизнь.

                *     *     *
   Прошло несколько десятков, а может и миллионов лет.
                *    *     *

   Кандидат философских наук,  преподаватель университета Адам Кот давно мечтал о таком отдыхе. Вокруг ни души, только невообразимая таинственность дикого леса, ласковое августовское солнышко, не повторность чистого и журчащего ручейка, аромат шампанского и не очень надоедливые ласки аспирантки Евы, которая капризно жеманилась и нежно поскубывала его жиденькие усики и клиноподобную бородку. Адам Иванович, полулёжа, лениво крутил японский транзистор пятого поколения в поисках последних новостей, хотя любовница просила найти что то самое лёгкое. Однако, кроме неприятного шипения и раздражающей трескотни, ничего не слышалось.
  - Где-то гроза, - зевнул Кот.
 - Где-то дождь, - согласилась Ева и брезгливо чмокнула своего покровителя в лысое темечко, предварительно промокнув его от пота, а свои губы от французской помады.
  Вдруг сквозь разно тональный скрежет донеслись чьи то голоса. Удавалось уловить каждое слово, вроде говорили где то рядом, как будто над головой.
   … - Творец, всё таки, как нет крути, ты породил не человека, а демона, - взвизгивая, как пила на дубовом бревне, пищал первый, - с течением времени и расширением пространства он становится всё хуже и хуже, всё коварнее и агрессивнее. Даже если его хорошо накормить, одеть и устроить на тёплое местечко, он всё равно способен на каверзность мысли и действия, ради обогащения и защиты своего благополучия.
   -Успоко-о-ойся, - протяжно басил второй, - господь с тобой, ты думаешь, голодный, босой и никому не нужный он лучше?
   -Намного! Такой ищет жилище и еду, а сытый и самодовольный рвётся к власти над вселенной и неукротимому обогащению. Даже я, всесильный Вельзевул его остерегаюсь. Он приспособился к моим худшим порокам и уже, кроме себя, никого не боится.
   - Ну и что, человек смертен, его жизнь коротка.
   -  Но ему хватает времени погрязнуть во всех смертных грехах. Мужские особи рвутся к золоту, званиям и должностям. Стремятся к власти и почитанию. А женщины, господи, доступны, как хлеб и вода, злоупотребляют своей красотой и привлекательностью. Торгуют телом и душой.
   - Ну и что, чего ты бесишься. Я так и задумал, богатство тленно, в аду никому не поможет, самовлюблённое лицемерие забирает силы и здоровье, а    красота чревата своим безобразием. И, вообще, так и было задумано, хорошее к людям приходит только тогда, когда хуже уже некуда…
   - Но, господи, с чем шутишь, такая игра может закончиться крахом всей вселенной.

   - Хорошо, бес с тобой, что ты предлагаешь?
   - Отец наш высокопочитаемый, пора их наглядно убедить, что ты существуешь. Пусть снова поверят в тебя, испугаются грехов своих. Только страх и покорность несовершенных существ заслуживают твоей милости и моей снисходительности…
   Диалог неожиданно прервался и чей то детский, ангельский голосок насторожено пропел:
   - Госпо-о-одь, вас подслушивают.
   - Кто?
   - Вон те двое, на поляне.
   - Гром и молния! Сюда их!...
   Больше Адам Иванович и Ева ничего не услышали. Они перепугано задрали головы к внезапно почернелым тучам и крепко вцепились друг в друга. Что то вспыхнуло и воспламенилось. Их сознание объяла темнота и бестелесность. Под проливным дождём испепелённые тела медленно растекались по земле, а их освобожденные души спешно устремилась на небеса.               
                *     *     *
   В беспросветном дымном пространстве, напоминающем огромную сауну, на высоком троне из густых белых туч сидел сам господь Бог. Его огромный, круглый живот удобно размещался на широко расставленных коленах, а крупная лысая голова, украшенная сиянием золотого нимба, укоризненно покачивалась на полных, округлых плечах. Иные части святого тела прятал ослепительно белый балахон.
   Рядом стоял чёрт. Высокий мужчина в чёрном строгом костюме со смуглым лицом, свирепость которого подчёркивали бегающие желваки на щеках и выпученные глаза под низким лбом. Хвост и копыта немного прикрывала одежда и обувь, но на голове между чёрными и редкими, слипшимися волосами хорошо  просматривались небольшие рожки.
   - Сначала поговорим с Евой, - шумно выдохнул Господь и архангел, стоящий у голубых врат, впустил женщину.
   Ева боязливо и осторожно дошла до середины ограниченного дымом пространства и присела на краюшек длинной лавки, не отрывая испуганных, округлившихся глаз от Всевышнего.
   -Как тебя зовут, дитя моё? – спросил Господь.
   - Ева, Ева Николаевна Каменева. – с трудом выдавливая каждое слово залепетала женщина, - аспирантка университета.
   - Грешна ли передо мной?
  - О, Боже, кто сейчас не грешит, - тараторила дальше, прижав скрещённые руки к груди , - каюсь, всякое бывало, мне не удалась личная жизнь. После школы сразу в университет, дни и ночи над учебниками и в Интернете просиживала, а сейчас над диссертацией.  А в любви не везло. Сначала всего боялась и ждала, а тогда … пошла по рукам.
   - К вину пристрастие имеешь, куришь?
   - Да когда как, у нас  сейчас все так.
   - За себя отвечай, за других не надо, тебе гореть в аду синим пламенем. За свои грехи ответ держать будешь. Я тебя для чего создал? Изгоняя из рая, что наказывал? Чтобы, значит, детей в муках рожала и в страхе перед господом воспитывала, чтобы мужа боялась. А ты?! 
   - В котёл её, - злорадно шипел не чистый.
   - Да помолчал бы ты, чёрт рогатый, - неожиданно для себя взорвалась Ева, - и без тебя тошно… заладили тут, «грешна, грешна»… Спуститесь на землю и найдите хотя бы одну невинную.
   - Тихо, помолчи Ева Камневая, или как там тебя, - поднял руку Господь, - успокойся, раба божья, не лихословль. Грехом греха не искупишь, молись, может тебя услышат и помилуют.
   - Кто услышит, - удивилась женщина, - Разве над тобой ещё кто то есть?
   - А как же, и на небесах порядок нужен. Должность моя высочайшая и направляет меня, так сказать, на святые, угодные дела. А сам с собой и я, пожалуй, не совладею. Ты думаешь, почему я на земле так много должностей и званий придумал? Чтобы, значит, каждому, кто выцарапался повыше других, легче себя было придержать в среде подобных. Получил, скажем, звание генерала или профессора закусил удила и тянет свою лямку осторожно, с оглядкой, боясь оторваться от коллектива и не туда забрести. Так и до пенсии дотянет, а вскоре и передо мной представится таким выхоленным и богоугодным. А почему? А потому, что всю жизнь пыжился, старался и боялся.
   - Такие даже в смоле ведут себя ответственно и послушно, - оскалился чёрт.
   - Ну, хватит, - зевнул Господь, - об этом можно долго говорить. Главное здесь в том, если хочешь знать, чтоб никто и никогда не достигал того, чего желает. Это даже для меня страшно, потому как несёт гибель всему живому. Никто из нас, ни святые, ни смертные меры не знают…  Но это тебе уже ни к чему. Сиди и думай, как жила и чего сюда попала. А мы послушаем Адама.
                *     *     *      
   Из густого, непроглядного тумана вышел Кот перепугано оглядываясь, присел рядом с Каменевой.
   - Ты веровал в меня? –сразу ошарашил его Господь.
   - Да, веровал, ей богу веровал, - залепетал Кот.
   - Врешь. Всю жизнь врёшь и даже передо мной изворачиваешься.
   - Прости, Господи, дай слово сказать, может последнее. Где же мне было знать, что ты существуешь? Вокруг одни безбожники… Верни за землю, подари ещё раз жизнь, до конца дней своих буду молиться, тебя славить и других поучать.
   - Слишком ты грешен, насквозь двуликий, хуже того, атеист. Пока я тебе кару придумаю, расскажи о себе, только ничего не придумывай и не управляйся в красноречии.
   Адам Иванович несколько успокоился, овладел мыслями и, заикаясь, начал говорить:
   - Родился я по твоей воле божьей от отца и матери в церкви обвенчанных. В детстве вёл себя очень прилично, учился в школе старательно, но слова божьего не изучал, поскольку такового в программе не было, о чём я всегда сожалел и по вечерах молился…
  - Обманываешь, нечестивец, - опять возмутился Всевышний, - угождать мне словом надумал. Не забывайся, ты не на земле, исповедаешься перед самим Господом.
   - Извини, отец наш всесильный, лукавый попутал... Больше не буду, ей богу, не буду.  Так вот, закончил университет, сдал кандидатский минимум, написал диссертацию и защитился  с горем пополам. В смысле, все свои и родителей сбережения потратил.
   - А польза от неё какая?
   - Как на духу признаюсь, никому, только мне отрада, поэтому и писал дальше. Обилие дураков, прости Господи, тобой созданных, додают уверенность в своих силах. Уже и докторскую … оплатил. Тем и жил.
   - Погоди, неуч. – забасил Господь, - в чём вершина земной мудрости?
   - Ну, в умении отличать добро от зла.
    - Правильно. А глупости?
    - Наверное, в неумении этого делать.
   - Не правильный ответ. Вершина глупости в твоих попытках отличить умного от дурака, потому как это всегда невозможно и даже опасно. Кругом дураки, а ты самый умный. Да? … Молчи и слушай. Ваши проблемы в том, что вы всегда хотите того, чего не хотят другие. И делитесь на богатых и бедных, на заслуженных и никаких, на профессоров и аспирантов, на адмиралов и ефрейторов, одним словом, на лучших и худших, что рождает только раздражение и зависть. Оно бы вроде и ничего, так ведь побеждает всегда коварство и лесть, сила и деньги. Но самое худшее то, что герои и враги у вас сильно преувеличены, отчего так много у вас драк, революций, войн и выборов.
   - Господь, напомни ему ещё о любострастии., - вставил нечистый, -  жену и детей даже не вспомнил и о поборах ни гугу, похотливость свою скрывает,  любовниц меняет, как перчатки. В смолу его!…
   - Не спеши-и-и, Вельзевул, - протяжно забасил Всевышний,- на всё своё время. В муках родились, в муках и помрут. Но сначала им нужно  разъяснить, чтобы в аду не возникали сомнения в моём уме и справедливости. Так вот, грешные дети мои, ждёт вас суд божий, то есть мой. Погрязли вы в искушениях. Дальше некуда. Выпустил я с виду ваш род людской. Задремал на несколько тысячелетий. Каюсь, сам виновен. Но, как говорят, и на земле и на небесах , лучше поздно, чем никогда. Пришла пора вас проучить, вспомнить прошлое. В своё время я предупреждал Адама и Еву, семь смертных грехов им втолковывал. Так мало, что ослушались, ещё и детей своих не научили. Поэтому обвиняю вас…
     Господь долго и пылко взвешивал на весах добра и зла коварство, лицемерие и эгоизм человечества на протяжении его истории. С яростным злорадством подливал масло в огонь божьей  души чёрт. Злостно поддакивая он радовался, как ребёнок, наблюдая страдания несчастных землян.
   Божья проповедь гремела, как набат, наполняя души людей страхом от неминуемости адских мук. Но Всевышний заметно увлёкся,  затянул свою речь и не достиг желаемого эффекта. Ева и Адам, убедившись, что надежд на райскую жизнь у них не осталось, на удивление обрели себя и даже посмелели. Первой взорвалась женщина:
   - Послушай, дедушка, - почти вскрикнула она, - перестань орать, а то, чего доброго, ещё инсульт подцепишь или что тут с вами ещё бывают за хвори. Мы такие, какими ты на создал, не больше и не меньше.
   - Если вершишь суд, - добавил Кот, - позволь нам защищаться.
   Бог не ждал такого нахальства и даже оторопел от неожиданности. Из оцепенения его вывело бесовских хохот Вельзевула, который потирая копыта, приговаривал:
   - В кипятке будете оправдываться, в кипятке…
   - Хорошо, - тяжко выдохнул Всевышний, - пусть будет по вашему. На этот раз я прощаю вашу невоспитанность, терпения у меня ещё, как видите, хватает. Можете помолиться. Но учтите, я вам теперь ничего не спущу, все припомню. Ангелы! Личные дела оных грешников ко мне!
   Через несколько небесных минут толстые, запыленные книги лежали перед Господам, который нацепив на нос пенсне, сосредоточено листал пожелтевшие страницы. Затем, очевидно устав, сунул досье под мышку и вышел с чёртом на заседание.
   А люди, прижавшись друг к другу, проклинали свою горькую долю. Каменева плакала, а Кот грыз ногти и пытался укусить себя за локоть.
                *     *      *
   Пока люди ждали  своего рока, который решался в суде наивысшей инстанции, Бог и Вельзевул рассуждали:
   - Так говоришь, -  чесал лысину Господь, - обратно на землю их отправить, чтобы все убедились в моей мудрости и доброте?
   - Конечно, пусть всем расскажут, что тут видели и слышали. От ада они всё равно никуда не денутся, а так польза большая. Кот многих сможет переубедить, вроде с головой него всё в порядке.
   - Да не совсем, просто, научился создавать видимость мыслей и знаний. Ума хватает лишь на то, чтобы боятся ректора и полиции.
   - Что и Ева совсем никуда?
   - Почему, она красивая, но слишком глупостью переполнена, - прищурив глаза, анализировал Господь,- То страстью мучится, то ненавистью… Вот создал на свою голову. Что теперь с ними делать? И сам же виноват. Зазнался, оторвался от Земли, теперь пожинаю итоги. Вся беда в том, что люди всегда были зависимы от меня, а не я от них. Отсюда всё дурное вытекает и на земле и на небе.
   Бог прижал к щекам свои белые, пухлые руки и начал раскачиваться со стороны в сторону. Он гневно и с раскаянием винил себя, на чём свет стоит, за такое несовершенное и развратное человечество. Но недолго. Поскольку святое возмущение не может быть длинным, а мысли господние не могут не быть разумными, а действия великодушными,  участие Кота и Каменевой не оказалась страшной…
   - Встать, суд идёт, - строго изрёк Господь появившись перед грешниками.
    Люди перепугано вскочили на ноги и замерли.
   - Успокойтесь дети мои, - кисло улыбнулся творец, - приговор не будет для вас печальным, но и лёгкой судьбы не ждите. Так вот, оглашаю вам воистину честное и полезное решение: возвращайтесь на землю и про этот суд всем расскажите. Такое моё последнее слово. Мир вашему дому . А теперь вон из глаз моих, чтобы вашей ноги здесь никогда не было.
   Господь топнул ногой и хлопнул в ладоши. Ударил гром,  вспыхнула молния…
   Адам  и Ева пришли к сознанию на том же месте, в лесу,  на мягко выстеленной травке возле журчащего ручейка. Ощупали друг друга и расцеловались, убедившись что целиком пригодны для земной жизни. Единственное, что вызвало скорбь материальной потери, был расплавленный транзистор японской фирмы «Соня».
                *     *     *
   С того времени прошло не мало лет, за которые ни Адам Иванович, ни Ева Николаевна вообще не грешили. Вели очень скромный и умеренный образ жизни.
   Сначала пытались рассказать всем и каждому о полёте на небеса и свидание с самим Богом, но им никто не верил. Поэтому со временем замкнулись в себе и уже даже близким и друзьям не надоедали. Однако выдерживать в строгости святые заповеди не переставали. Пылко и последовательно укрощали свои прошлые страсти, готовясь к новой встрече с Всевышним. Правда, от этого им жилось не легче, скорее, наоборот.
   Коту никак не удавалось защитит докторскую диссертацию. Его оппоненты с пеной на устах доказывали ему на отход от материалистического мировоззрения и переход на позиции исключительно теологические. А Адам Николаевич ничего не мог изменить в своём научном трактате, ибо не владел собой, его душа и сознание принадлежали только Господу.
   А Каменеву теперь иначе, как святой, никто не называл. Она полностью избавилась от дурных привычек и склонностей. Стала образцом невиданной порядочности и скромности. Начала с того, что бросила аспирантуру и начала работать учительницей начальных классов сельской школы. К исполнению своих педагогических обязанностей относилась чрезмерно добросовестно, любила и свою работу и детей всем сердцем и душой. Правда, иногда забывалась, рассказывая ученикам о доброте, мудрости и близкие отношения с самим Господом, поэтому вынуждена была сменить место работы.
   Устроилась в авиацию стюардессой. Но и тут вела себе непонятно для окружающих. При полётах над тучами прилипала к иллюминатору, забывая о пассажирах, а на земле всё искала женский монастырь.
   Так вот, все бесполезные и суетливые блуждания по грешной земле и Кота и Каменевой окончились весьма своеобразно. Уже в преклонном возрасте они снова сошлись и соединились, вступили в законный брак и даже обвенчались в церкви. До конца дней своих прожили в любви и согласии, славя Господа и искупая свои грехи.
   Однако, говорят, в рай не попали, но используя своё знакомство с Всевышним устроились неплохо. То ли возле ворот рая, то ли около входа в ад.  Где то там…