de omnibus dubitandum 9

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

{69} О военной деятельности В.И. Ленина. (Из воспоминаний Н.И. Подвойского). // Коммунист. — 1957. — № 1. — С. 34.
{70} Троцкий Л.Д. Указ. соч. — С. 102–103.
{71} Там же. — С. 103–104.
{72} Там же. — С. 109–110.
{73} Там же.
{74} Маркс К., Энгельс Ф. Соч. — Т. 18. — С. 305.
{75} Шаумян С. Письма. 1896–1918. — Ереван, 1959. — С. 64–65.
{76} Ленин В.И. Полн. собр. соч. — Т. 50. — С. 109.
{77} Блюмкин Яков Григорьевич (1898/1900–929). Член ПСР с 1917 г. В январе — мае 1918 г. участник боев на юге России. В июне — начале июля 1918 г. заведующий отделением по борьбе с немецким шпионажем Отдела по борьбе с контрреволюцией ВЧК. В сентябре 1918 г. бежал на Украину, где участвовал в повстанческом движении. В апреле 1919 г. явился с повинной в Киевскую ЧК и был амнистирован Президиумом ВЦИК. С 1920 г. в РККА, с того же года — член РКП(б). Летом 1920 г. комиссар штаба Гилянской Красной армии. В 1920–1922 гг. слушатель Академии Генштаба РККА. В 1922–1923 гг. в секретариате председателя РВСР Л.Д. Троцкого, одновременно секретный агент Коминтерна. С 1923 г. сотрудник Иностранного отдела (ИНО) ГПУ — ОГПУ, резидент ИНО в Палестине. В 1924–1925 гг. помощник полномочного представителя ОГПУ в Закавказье. В 1925–1926 гг. ответственный сотрудник Наркомата торговли. В 1926–1927 гг. главный инструктор Государственной внутренней охраны Монголии. В 1928–1929 гг. нелегальный резидент ИНО на Ближнем Востоке. В апреле 1929 г в Константинополе встречался с Троцким. В середине октября 1929 г. арестован. Расстрелян.
{78} Цит. по: Красная книга ВЧК: в 2 т. / Т. 1. — М., 1990. — С. 256.
{79} РГАСПИ. Ф. 71. Оп 15. Д. 305. Т. 1 Л. 27.
{80} Шепилов Д. Непримкнувший [Воспоминания]. — М., 2001. — С. 120.
{81} Из архива семьи Серебрянских. Расшифровка кассеты № 323. — С. 4–5.
{82} Брегадзе Иосиф Георгиевич (1885–1937). Род. в г. Кутаиси, член РСДРП с 1903 г. В 1905 г. руководил Батумской боевой дружиной. Приговорен к пожизненной ссылке в Сибирь. В октябре 1917 г. начальник боевой дружины в Самаре. В 1918–1919 гг. начальник разведывательного отряда 4-й армии, член Реввоенсовета Туркестанской республики, председатель Реввоенсовета Северо-Восточного (Актюбинского) фронта, главком войск Туркестанской республики, уполномоченный РВС Туркестанского фронта в Фергане. С 1920–1921 гг. уполномоченный Иранского бюро ЦК РКП(б) по организации персидских партизанских отрядов и групп особого назначения в Реште, начальник особого отдела Гилянской (Персидской) Красной армии. В 1925–1929 гг. нарком внутренних дел Аджарской АССР. На момент ареста в 1937 г. пенсионер. Расстрелян.
{83} Менжинский Вячеслав Рудольфович (1874–1934). В революционном движении с 1895 г., член РСДРП с 1902 г. В 1905 г. входил в Военную организацию при Петербургском комитете РСДРП. В 1906 г. арестован, в 1907 г. бежал за границу. Во время эмиграции жил в Бельгии, Швейцарии, Франции, Америке, участвовал в работе заграничных организаций РСДРП. В июле 1917 г. возвратился в Россию, член Бюро военных организаций при ЦК РСДРП(б). После Октябрьского переворота первый нарком финансов. В 1918–1919 гг. генконсул РСФСР в Берлине. В 1919 г. возглавлял Рабоче-крестьянскую инспекцию Украины. С 1919 г. в ВЧК, зам. начальника Особого отдела (ОО). В 1920–1922 гг. начальник ОО, член Коллегии ВЧК. С января 1921 г. — начальник Секретно-оперативного управления ВЧК — ГПУ. В 1923–1926 гг. первый зампред ОГПУ. В 1926–1934 гг. председатель ОГПУ.
{84} Апетер Иван Андреевич (1890–1938). Из рабочих, член СДКПиЛ с 1906 г. Участник Первой мировой войны, унтер-офицер. С 1917 г. член РСДРП(б). С 1918 г. в ВЧК. В 1919–1920 гг. начальник Особого отдела 12-й армии, начальник Особого отдела Западного фронта. С сентября 1920-го по сентябрь 1922 г. начальник Административно-организационного отдела, затем начальник Административно-организационного управления ВЧК. С 1922 г. полпред ГПУ по Западному краю, с 1924 г. — по Уралу, в 1926–1928 гг. — по Крыму, в 1930 г. — по Центрально-Черноземной области. В 1931–1934 гг. начальник конвойных войск НКВД СССР. С 1934 г. в центральном аппарате НКВД СССР. В 1937–1938 гг. начальник Соловецкой тюрьмы. Расстрелян.
{85} Очерки истории российской внешней разведки: в 6 т. / Т. 2: 1917–1933 годы. — М., 1997. — С. 10.
{86} В начале 1920 г. в составе Особого отдела ВЧК было создано Иностранное осведомительное бюро для организации закордонной агентуры по выявлению контрреволюционеров, засылаемых на территорию РСФСР. В апреле 1920 г. оно было преобразовано в Иностранное отделение Особого отдела ВЧК под руководством Л.Ф. Скуйскумбре.
{87} Очерки истории российской внешней разведки. / Т. 2: 1917–1933 годы. С. 160.
{88} Эта лаборатория просуществовала в структурах ЦК КПСС до августа 1991 г.
{89} Пятницкий (наст. Таршис) Иосиф Аронович (1882–1938). Член РСДРП с 1898 г., занимался изданием и распространением партийной литературы, агент «Искры». В 1908–1913 гг. за границей. В 1914 г. арестован, выслан в Енисейскую губернию. С апреля 1917 г. член Московского комитета РСДРП(б). В 1918–1922 гг. член Исполкома Моссовета и член ВЦИК, одновременно, в 1919–1920 гг., председатель профкома железнодорожников. В 1920 г. секретарь МК РКП(б). В 1921–1922 гг. заведующий ОМС ИККИ, в 1922–1935 гг. секретарь Коминтерна, член Оргбюро и Президиума ИККИ. В 1935–1937 гг. заведующий Политико-административным отделом ЦК ВКП(б). В 1937 г. арестован и выведен из состава ЦК. Расстрелян.
{90} Фрунзе М.В. Единая военная доктрина и Красная армия. // Красная Новь. — 1921. — № 1. — С. 104–105.
{91} Ваупшасов (наст. Вайпшас) Станислав Алексеевич (1899–1976). Герой Советского Союза (05.11.44), полковник. В 1918 г. вступил в Красную гвардию, затем в РККА, окончил курсы политруков. В 1920–1925 гг. находился на нелегальной работе по линии активной разведки в Западной Белоруссии и Литве, командир партизанского отряда. Затем работал в органах ОПГУ. В 1927 г. окончил Курсы комсостава РККА. В 1930–1935 гг. участник подготовки к партизанской войне в Белорусском военном округе, командир Минского партизанского отряда. В 1936–1937 гг. начальник участка на строительстве канала Москва — Волга. В 1937–1939 гг. организатор диверсионной и партизанской работы в Испании, старший советник 14-го (партизанского) корпуса. В 1939–1940 гг. командир пограничного батальона в Карелии. В 1940–1941 гг. на нелегальной разведработе в Швеции и Финляндии. С сентября 1941 г. командир батальона Отдельной мотострелковой бригады особого назначения (ОМСБОН), с марта 1942 г. командир партизанского отряда специального назначения «Местные». Осенью 1945 г. командир опергруппы НКГБ в Маньчжурии. С декабря 1945 г. начальник разведотдела НКГБ — МГБ Литовской СССР, руководил борьбой с националистическим подпольем. С 1954 г. на пенсии.
{92} Орловский Кирилл Прокофьевич (1895–1968). Герой Советского Союза (20.09.43). Участник Первой мировой войны, унтер-офицер. В июне 1918 г. создал партизанский отряд, действовавший в районе Бобруйска. В 1918–1919 гг. сотрудник Бобруйской ЧК, окончил Курсы комсостава РККА. В 1920–1925 гг. на нелегальной работе по линии активной разведки в Западной Белоруссии, командир партизанского отряда. В 1930 г. окончил КУНМЗ. В 1930–1935 гг. участник подготовки к партизанской войне в Белорусском военном округе, командир Бобруйского партизанского отряда, уполномоченный Особого отдела ОГПУ БССР по линии «Д». В 1936–1937 гг. начальник участка на строительстве канала Москва — Волга. В 1937–1938 гг. организатор партизанской, диверсионной работы в Испании. В 1939–1940 гг. слушатель специальных курсов НКВД в Москве, помощник директора сельскохозяйственного института в Чкалове (ныне Оренбург). С марта 1941-го по май 1942 г. находился в Китае по линии НКВД. Затем работал в IV Управлении НКВД СССР. С октября 1942 по август 1943 г. командир партизанского отряда специального назначения «Соколы», был тяжело ранен. С августа 1943-го по декабрь 1944 г. сотрудник НКГБ Белоруссии. После войны — на хозяйственной работе.
{93} Корж Василий Захарович (1899–1967). Герой Советского Союза (15.08.44), генерал-майор. В 1921–1925 гг. находился на нелегальной работе по линии активной разведки в Западной Белоруссии. В 1926–1931 гг. председатель ряда колхозов. В 1931–1936 гг. участник подготовки к партизанской войне в Белорусском военном округе, командир Слуцкого партизанского отряда. В 1936–1937 гг. организатор партизанской и диверсионной работы в Испании. В 1938 г. проходил подготовку для поездки в Китай в Москве. Летом 1938 г. арестован в Слуцке местными органами НКВД. Освобожден осенью 1938 г. В 1939–1940 гг. директор совхоза, с 1940 г. заведующий финансовым сектором Пинского обкома КП(б)Б. 22 июня 1941 г. начал формирование истребительного (партизанского) отряда. В 1942–1944 гг. командир Пинского партизанского соединения. В 1946 г. окончил Академию Генштаба, затем в запасе. В 1949–1953 гг. замминистра лесного хозяйства БССР, в 1953–1963 гг. председатель колхоза.
{94} Рабцевич Александр Маркович (1898–1961). Герой Советского Союза (05.11.44), полковник. Участник Первой мировой войны, унтер-офицер. В 1918–1920 гг. боец партизанского отряда в Бобруйском уезде, затем в РККА. Окончил Курсы комсостава РККА, командир пешей разведки 29-го с.п. В 1921–1924 гг. на нелегальной работе по линии активной разведки в Западной Белоруссии, командир партизанского отряда. С 1925 г. сотрудник ОГПУ. В 1920–1935 гг. участник подготовки к партизанской войне в Белорусском военном округе, командир партизанского отряда. В 1937–1938 гг. организатор партизанской и диверсионной работы в Испании, командир разведотряда 18-й бригады. В 1939–1941 гг. сотрудник НКВД БССР. В 1941–1942 гг. командир роты и батальона ОМСБОН. С июля 1942 г. командир партизанского отряда специального назначения «Храбрецы». В 1945–1952 г. сотрудник МГБ БССР.
{95} Прокопюк Николай Архипович (1902–1975). Герой Советского Союза (05.11.44), полковник. С 1918 г. в Красной гвардии, участник восстания против поляков в Каменец-Подольской губернии. С 1920 г. в РККА, с 1921 г. в органах ВЧК — ОГПУ, секретный сотрудник, уполномоченный по борьбе с бандитизмом. В 1924–1931 гг. служил в Славутском и Могилевском погранотрядах. В 1931–1935 гг. участник подготовки к партизанской войне в Украинском военном округе, командир партизанского отряда, уполномоченный Особого отдела ОГПУ УССР по линии «Д». С 1935 г. сотрудник ИНО ГУГБ НКВД. В 1937–1938 гг. организатор партизанской и диверсионной работы в Испании, советник 14-го (партизанского) корпуса. По возвращении в Москву был исключен из парии и понижен в должности. В мае 1940 г. уволен в запас. С октября 1940-го по июнь 1941 г. на разведработе под прикрытием хозяйственной должности в посольстве СССР в Финляндии. В конце лета 1941 г. по рекомендации бывшего резидента в Финляндии Е.Т. Синицына был направлен в Особую группу НКВД СССР. С сентября 1941 г. командир 4-го батальона 2-го полка ОМСБОН. В ноябре 1941-го — январе 1942 г. старший оперуполномоченный 16-го отделения 2-го отдела НКВД. С августа 1942 г. командир партизанского отряда (затем соединения) специального назначения «Охотники». С декабря 1944-го по июль 1946 г. участник национально-освободительной войны в Китае. В 1948–1950 гг. заместитель начальника 8-го и 1-го отделов Главного управления по борьбе с бандитизмом МВД СССР. С 1950 г. в запасе.
{96} Трилиссер Меер Абрамович (1883–1940). Член РСДРП с 1901 г., в 1907 г. — руководитель Финляндской военной организации. В том же году приговорен к пяти годам каторги и сослан в Сибирь. После февраля 1917 г. на партийной работе в Сибири и на Дальнем Востоке. С августа 1921 г. — начальник Закордонной части ИНО ВЧК, одновременно заведующий Дальневосточным отделением ИККИ. В 1922–1929 гг. начальник ИНО ГПУ — ОГПУ, заместитель наркома РКИ РСФСР, член Президиума и кандидат в члены Секретариата ИККИ (под псевд. Москвин). Куратор спецслужб Коминтерна. Расстрелян.
{97} Бартини (наст. ди Бартини Роберто Орос) Роберт Людвигович (1897–1974). В 1916 г. окончил офицерскую школу, попал в русский плен. В 1920 г. вернулся в Италию, где окончил летную школу и политехнический институт. С 1921 г. член КПИ. В 1923 г. по решению ЦК КПИ нелегально отправлен в СССР. Выдающийся советский авиаконструктор.
{98} Беседовский Г.З. На путях к термидору. — М. 1997. — С. 63–64.
{99} Агабеков Георгий Сергеевич (1895–1937). Род. в Ашхабаде, в семье кузнеца. Участник Первой мировой войны, прапорщик. С марта 1918 г. в Красной армии. Член РКП(б) с 1920 г. В 1920–1922 гг. командир батальона Войск внутренней охраны республики (ВНУС) в Екатеринбурге, помощник уполномоченного в Екатеринбургской ЧК. В 1922–1924 гг. сотрудник ЧК Туркестанского фронта. С апреля 1924 г. сотрудник ИНО ОГПУ. В 1924–1926 гг. легальный резидент ИНО в Афганистане на должности помощника завбюро печати Полпредства СССР в Кабуле. В 1926–1928 гг. резидент ИНО в Иране. В 1928–1929 гг. начальник сектора Среднего и Ближнего Востока ИНО ОГПУ. С октября 1929 г. резидент ИНО в Турции. В 1930 г. бежал во Францию. Сотрудничал со спецслужбами Англии, Бельгии, Болгарии, Германии, Голландии, Румынии, Франции. Ликвидирован по приговору советского суда.
{100} Агабеков Г.С. Секретный террор: Записки разведчика. — М. 1996. — С. 21–22.
{101} Труммельдорф Иосиф (1980–1920). Бывший русский подданный, в 1902 г. поступил вольноопределяющимся в 27-й Восточно-Сибирский стрелковый полк. Отличился при обороне Порт-Артура. Потерял кисть левой руки, но остался в строю. Георгиевский кавалер. С 1906 г. прапорщик. В 1911 г. выехал в Палестину. Один из создателей Еврейского легиона.
{102} В Российской империи Туркестан включал пять областей, расположенных к востоку от Каспийского моря по границе империи с Персией, Афганистаном и Китаем: Закаспийскую, Самаркандскую, Ферганскую, Сырдарьинскую и Семиреченскую, а также Бухарское и Хивинское ханства. В апреле 1918 г. на территории Туркестана была образована Туркестанская АССР. В 1924–1925 гг. на территории Туркестана были созданы советские республики. Со временем вместо Туркестана стали употребляться термины Центральная Азия или Средняя Азия.
{103} В ноябре 1949 г. города Тель-Авив и Яффа были объединены.
{104} Треппер Леопольд (1904–1982). С 1918 г. член левой сионистской молодежной организации «Ха-Шомер ха-цаир», с 1925 г. член компартии Палестины. В 1924 г. репатриировался из Польши в Палестину. Профсоюзный деятель, секретарь секции компартии в Хайфе. В 1927–1928 гг. подвергался арестам. В конце 1929 г. прибыл во Францию, где работал в контакте с компартией. В 1932 г. прибыл в СССР. В 1932–1936 гг. учился в Коммунистическом университете национальных меньшинств Запада (КУНМЗ). В 1936–1937 гг. выполнял задания Коминтерна и РУ РККА во Франции. В 1938–1940 гг. резидент РУ РККА в Бельгии. С 1940 г. один из руководителей «Красной капеллы». В 1942 г. арестован немцами, в 1943 г. бежал. В январе 1945 г. был арестован СМЕРШ, в 1947 г. приговорен к пятнадцати годам заключения. Освобожден в мае 1954 г. В 1957 г. переехал на жительство в Польшу. В 1973 г. эмигрировал во Францию, затем в Израиль.
{105} Треппер Л. Большая игра. — М., 1990. — С. 17–18, 21.
{106} Бергер-Барзилай Иосиф (наст. Ицхак Желазник) (1904–1978) — секретный сотрудник Коминтерна. В 1920 г. вступил в Польше в сионистское молодежное движение «Ха-Шомер ха-цаир» и в скором времени уехал в Эрец-Исраэль. Один их создателей нелегальной компартии Палестины и ее секретарь. Несколько раз тайно посещал Москву, в марте 1929 г. имел пятичасовую беседу со Сталиным. В 1931–1932 гг. секретарь Антиимпериалистической лиги в Берлине. В 1932–1934 гг. начальник Ближневосточного отдела ИККИ. В 1936 г. исключен из партии, арестован и осужден за «троцкистскую агитацию». В 1956 г. реабилитирован. Уехал вместе с семьей в Польшу, оттуда в 1957 г. — в Израиль.
{107} Треппер Л. Указ. соч. — С. 22, 23.
{108} Шарапов Э. Судоплатов против Канариса. — М., 2004. — С. 164–165.
{109} Нестерович Владимир Степанович (1895–1925). Участник Первой мировой войны, штабс-капитан. Член РСДРП(б) с 1917 г., в Красной армии с 1918 г., начдив 42-й сд и 9-й кд. Окончил Военную академию РККА, Высшие академические курсы. С 1924 г. сотрудник РУ РККА, резидент в Австрии.
{110} Национальный вопрос на Балканах через призму мировой революции: В документах центральных российских архивов начала — середины 1920-х годов: в 2 ч. / Ч. 2: Июнь 1924-го — декабрь 1926 гг. — М., 2003. — С. 509–510.
{111} Пятницкий В.И. Осип Пятницкий и Коминтерн на весах истории. — М., 2004. — С. 571.
{112} Жухрай В.М. Роковой просчет Гитлера. Крах блицкрига (1939–1941). — М., 2000. — С. 61–62.
{113} Вахания В.В. Личная секретная служба И.В. Сталина (стратегическая разведка и контрразведка): Сборник документов. — М., 2004. — С. 5.
{114} Цайссер Вильгельм (1893–1958). Участник Первой мировой войны, лейтенант. С 1918 г. член «Союза Спартака» и КПГ. В 1918–1920 гг. руководитель Красной армии Рура. В 1923 г. руководитель Военной организации КПГ в Руре. В 1924 г. закончил спецшколу в Москве. В 1925–1926 гг. на нелегальной работе в Палестине и Сирии, в 1927–1930 гг. — в Маньчжурии. В 1932–1936 гг. — инструктор Орготдела ИККИ, преподаватель Международной Ленинской школы (МЛШ) и КУНМЗ. В 1936–1937 гг. в Испании, командир 13-й интербригады. Один из создателей и первый министр госбезопасности ГДР (1950–1953 гг.).
{115} Певзнер Ю, Чернер Ю. И на щите Давидовом начертано «Моссад». — М., 2001. — С. 112–114.
{116} Гольденштейн Эфроим Соломонович (1882–1938). Член РСДРП с 1900 г., меньшевик. Неоднократно арестовывался. В 1906–1915 гг. жил за границей. В 1911 г. окончил медицинский факультет Венского университета. В 1915–1917 гг. служил военным врачом в действующей армии. После Февральской революции 1917 г. председатель Совета рабочих и солдатских депутатов и городской голова в г. Ровно. С 1918 г. на подпольной работе на Западной Украине, трижды подвергался аресту. В 1921 г. бежал в РСФСР С 1921 г. сотрудник полпредства РСФСР в Польше. В 1924–1926 гг. резидент ИНО (псевдоним Доктор) в Турции на должности второго секретаря полпредства СССР. В 1927–1930 гг. на аналогичной должности в Германии. С 1930 г. сотрудник Коминтерна. В 1932 г. исключен из ВКП(б) и арестован. Расстрелян.
{117} Вероятно, люди, привлеченные Я.И. Серебрянским.
{118} Агабеков Г.С. Указ. соч. — С. 323–324.
{119} Лубянка: Сталин и ВЧК — ГПУ — ОГПУ — НКВД: Январь 1922 — декабрь 1936: Документы. — М., 2003. — С. 118.
{120} Лозовский (наст. Дридзо) Соломон Абрамович (1878–1952). Член РСДРП с 1901 г. Участник революции 1905–1907 гг. в Казани. Неоднократно подвергался аресту, четыре года провел в тюрьмах. В 1909–1917 гг. находился в эмиграции во Франции, член Французской социалистической партии. В 1917 г. возвратился в Россию, большевик. Участник Демократического совещания, член Предпарламента. В декабре 1917 г. вышел из состава РСДРП(б), восстановлен в декабре 1919 г. В 1919–1920 гг. ответственный секретарь профсоюза текстильщиков, затем профсоюза железнодорожников. В 1921–1937 гг. генеральный секретарь Профинтерна. В 1937–1938 гг. директор Гослитиздата. В 1939–1946 гг. заместитель наркома иностранных дел СССР С июля 1941 г. заместитель начальника, в 1945–1948 гг. начальник Совинформбюро. Расстрелян.
{121} Во многих публикациях фамилия пишется как Шпигельглас, но в доступных авторам документах она дается с окончанием на букву «з».
{122} Фен (Фын) Юйсян (1882–1948). Род. в провинции Чжили (Хэбэй) в семье каменщика. Окончил Баодинскую военную школу, служил в армии. После Синхайской революции 1911–1913 гг. занимал различные командные должности в войсках северокитайских милитаристов. В октябре 1924 г. вошел с войсками в Пекин, фактически совершив государственный переворот (из Запретного города был изгнан последний император Китая Пу И). Выказывал лояльное отношение к революционным силам Юго-Восточного Китая. Приступив к реорганизации своих войск (гоминь-цзюнь), в качестве советников пригласил советских военных специалистов. В 1926 вступил в Гоминьдан. Во время Северного походя 1926–1927 гг. поддерживал Национально-революционную армию Китая. Однако к середине 1927 г. его политические пристрастия изменились, и он открыто выступил против революции. В 1937–1945 гг., во время войны с Японией, снова сотрудничал с коммунистами. После войны эмигрировал в США. Погиб на палубе пассажирского судна «Победа», направлявшегося в СССР, в результате несчастного случая.
{123} Политбюро ЦК РКП(б) — ВКП(б) и Коминтерн. 1919–1943: Документы. — М., 2004. — С. 462.
{124} Агабеков Г.С. Указ. соч. — С. 225.
{125} Цит. по: Прянишников Б. Незримая паутина: ВЧК — ГПУ — НКВД против белой эмиграции. — М., 2004. — С. 180–182.
{126} Агабеков Г.С. Указ. соч. — С. 324–325.
{127} Коммунистический Интернационал в документах: 1919–1932. — М., 1933. — С. 810.
{128} РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 25. Д. 1350. Лл. 34–35.
{129} Приложения не приводятся.
{130} РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 25. Д. 1350. Лл. 55–60.
{131} РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 25. Д. 1349. Лл. 77–78 об.
{132} Агабеков Г.С. Указ. соч. — С. 326.
{133} Старинов Илья Григорьевич (1900–2000). Участник Гражданской войны, член РКП(б) с 1924 г. В 1925–1932 гг. готовил подрывников в Украинском ВО. В 1933–1934 гг. на службе в РУ РККА. В 1935 г. окончил Военно-транспортную академию. В 1936–1937 гг. военный советник в Испании. Участник советско-финляндской войны 1939–1940 гг. В 1941–1945 гг. на боевой работе по линии «Д», полковник. После войны на преподавательской работе в высших военно-учебных заведениях.
{134} Украинский военный округ.
{135} Старинов И.Г. Записки диверсанта. — М., 1997. — С. 20, 23, 26–27.
{136} Якир Иона Эммануилович (1896–1937). Член РСДРП(б) с 1917 г., в РККА с 1918 г., начдив (1919 г.). В 1921–1924 гг. командующий войсками Крымского и Киевского военных районов и Киевского военного округа. В 1924–1925 гг. начальник Главного управления военно-учебных заведений РККА. В 1925–1937 гг. командующий Украинским (Киевским) ВО. В 1930–1934 гг. член Реввоенсовета СССР, с 1935 г. командарм 1-го ранга, с 1936 г. член Военного совета НКО СССР. Расстрелян.
{137} Старинов И.Г. Указ. соч. — С. 28–29, 31, 36–37.
{138} Артузов Артур Христофорович (наст. Фраучи Артур-Евгений-Леонард) (1891–1937). Член РСДРП(б) с 1917 г. В 1918 г. инспектор снабжения на северо-восточном участке Восточного фронта, комиссар и начальник отделения органов контрразведки РВСР. В 1919–1922 гг. сотрудник Особого отдела ВЧК. В 1922–1927 гг. начальник Контрразведывательного отдела ГПУ — ОГПУ. В 1927–1931 гг. помощник начальника Секретно-оперативного управления ОГПУ. 1931–1935 гг. начальник Иностранного отдела ОГПУ — НКВД. В 1934–1937 гг. заместитель начальника Разведывательного управления РККА. Расстрелян.
{139} Ягода Генрих Григорьевич (наст. Ягода Енох Гершонович) (1891–1938). В 1905–1906 гг. член боевой дружины, с 1907 г. в РСДРП. В органах ВЧК с 1919 г. В 1919–1920 гг. сотрудник Особого отдела ВЧК, в 1921–1922 гг. заместитель начальника Особого отдела. В 1922–1929 гг. начальник Особого отдела ГПУ — ОГПУ. В 1927–1929 гг. начальник Секретно-оперативного управления ОГПУ. В 1929–1934 гг. заместитель председателя ОГПУ. В 1934–1936 гг. нарком НКВД. В 1936–1937 гг. нарком связи. Расстрелян.
{140} Мессинг Станислав Адамович (1890–1937). Род. в Варшаве в семье музыканта. Член СДКПиЛ с 1908 г. В 1908–1911 гг. в эмиграции в Бельгии. После возвращения в Варшаву в 1911 г. арестован. В 1913–1917 гг. служил в царской армии в Туркестане. В октябре 1917 г. секретарь Сокольнического совета г. Москвы и председатель районной ЧК. С декабря 1918 г. член коллегии и заведующий Секретно-оперативным отделом Московской ЧК. С июля 1920 г. член Коллегии ВЧК. С января 1921 г. председатель Московской ЧК. С ноября 1921 г. председатель Петроградской ЧК. С октября 1922 г. командующий войсками ГПУ Петроградского округа, председатель Петроградского (Ленинградского) ОГПУ. С сентября 1929 г. заместитель председателя ОГПУ. С 27 октября 1929 г. по 31 июля 1931 г. начальник ИНО ОГПУ. С августа 1931 г. член коллегии Наркомата внешней торговли СССР. В 1930–1934 гг. член ЦКК. В 1934–1937 гг. руководитель Советско-монголо-тувинской торговой палаты. Расстрелян.
{141} Пузицкий Сергей Васильевич (1895–1937?). Род. в г. Ломжа Привислинского края в семье учителя. В 1912 г. поступил на юридический факультет Московского университета. В 1915 г. окончил Александровское военное училище, прапорщик. С 1917 г. в Красной армии. В 1918–1920 гг. следователь Революционного трибунала республики. В 1921–1922 гг. начальник 16-го спецотделения Особого отдела ВЧК. С 1923 г. помощник начальника Контрразведывательного отдела ОГПУ. С 1930 г. заместитель начальника Особого отдела ОГПУ. В 1931–1935 гг. заместитель Полпреда ОГПУ в Северо-Кавказском крае. В 1935–1937 гг. комиссар строительства канала Волга — Москва в г. Дмитрове. В 1937 г. арестован обвинению в принадлежности к «троцкистско-зиновьевскому блоку». Расстрелян.
{142} Волович Захар Ильич (1900–1937). Род. в г. Кобеляки Полтавской губернии в семье торговца. Руководил боевой дружиной большевистского подполья в Крыму. Член РКП(б) с 1919 г. В 1919–1922 гг. служил в Красной армии, комиссар батареи, дивизии. В 1922–1923 гг. помощник инспектора артиллерии. С 1924 г. сотрудник ИНО ОГПУ. В 1924–1925 гг. и.о. резидента в Турции. В 1926–1928 гг. уполномоченный Закордонной части ИНО. В 1928–1930 гг. легальный резидент ИНО ОГПУ в Париже. С 1930 г. начальник отделения ИНО, с 1932 г. помощник, с 1935 г. заместитель начальника Оперативного (затем 1-го) отдела ГУГБ НКВД СССР. Старший майор госбезопасности (1936 г.). Арестован 22 марта 1937 г. Расстрелян.
{143} Предательство де Роберти было выявлено, он был арестован и после непродолжительного следствия расстрелян в мае 1930 г.
{144} Дьяконов Павел Павлович (1878–1943). С 1895 г. вольноопределяющийся в 5-м гренадерском Киевском полку. Участник русско-японской войны. Служил на различных должностях в Главном управлении Генерального штаба. С 1914 г. на военно-дипломатической службе. С 1916 г. командир полка 2-й Особой бригады во Франции. С 1917 г. генерал-майор Генерального штаба. В 1917–1920 гг. военный атташе в Лондоне. С 1929 г. проживал в Париже. В 1924–1940 гг. секретный сотрудник разведки, к сотрудничеству пришел на идеологической основе. В 1940 г. в Париже был арестован гестапо, освобожден после предоставления советского гражданства. В 1941 г. возвратился в СССР, где также был арестован, но по ходатайству разведки освобожден. Скончался от простуды.
{145} Цит по: Шварёв Н. Охота за генералами. // Родина. — 2006. — № 3. — С. 57.
{146} Далее реконструкция.
{147} Кузьмин Николай Николаевич (1883–1937). Род. в Санкт-Петербурге в семье унтер-офицера. Воспитывался в приюте. В 1901 г. окончил гимназию и поступил в Петербургский университет, откуда был исключен за неблагонадежность. Член РСДРП с 1903 г. Подвергался аресту, находился в ссылке. Во время революции 1905–1906 гг. член Петербургского комитета РСДРП(б). В 1906 г. член военной и боевой организаций Петербургского комитета РСДРП(б). В 1909–1914 гг. в эмиграции, близко общался с В.И. Лениным. В 1914–1917 гг. на подпольной работе в России. С июня 1917 г. член Петроградской военной организации РСДРП(б). С 7 ноября 1917 г. временный комиссар Гатчинского и Царскосельского дворцов. В 1917–1918 гг. комиссар штаба Юго-Западного фронта. Участник Гражданской войны. В 1921 г. комиссар Балтийского флота. В 1922–1923 гг. начальник Управления учебных заведений Ленинградского военного округа. В 1924–1925 гг. старший помощник прокурора Верховного суда СССР по военной прокуратуре. В 1925–1926 гг. начальник Политуправления Туркестанского фронта Средне-Азиатского военного округа. В 1927 г. прокурор Военной коллегии Верховного суда СССР, затем начальник Управления Высших военно-учебных заведений РККА. В 1929–1931 гг. генеральный консул СССР в Париже. В 1931–1932 гг. начальник Политуправления Сибирского военного округа. С 1932 г. на руководящей работе в Главсевморпути. Расстрелян.
{148} Фихнер (Фехнер) Андрей (псевдоним Афанасий). По мнению В. Бурцева, резидент ОГПУ в Берлине, «разоблачивший» похищение Кутепова. Сообщил Бурцеву имена четырех лиц, руководивших похищением Кутепова, из которых главными были названы Л. Гельфанд и В. Янович. Невозвращенец.
{149} Гельфанд Лев Борисович (1900–?). Племянник А.Л. Гельфанда-Парвуса, известного революционера-меньшевика, впоследствии сблизившегося с Троцким. С 1918 г. в РККА. Участник Гражданской войны, политработник. С 1922 г. на хозяйственной работе. С 1925 г. на дипломатической службе, работал в центральном аппарате НКИД СССР. Одновременно сотрудник ИНО ОГПУ — НКВД СССР В 1930 г. второй секретарь полпредства СССР во Франции. В 1933–1937 гг. первый секретарь, советник полпредства СССР в Италии. В 1938–1939 гг. поверенный в делах СССР в Италии. С 1940 г. невозвращенец. Умер в США под фамилией Мур.
{150} Якович Захар Моисеевич. (?–1937). В 1930 г. сотрудник советского полпредства в Париже. После возвращения в СССР работал в ОГПУ–НКВД. Расстрелян в 1937 г. как троцкист и немецкий шпион.
{151} Слуцкий Абрам Аронович (1898–1938). Сын железнодорожного кондуктора. С 1914 г. работал учеником слесаря, конторщика в Андижане (Узбекистан). В августе 1916 г. призван в армию, воевал на Юго-Западном фронте. В августе 1917 г. вернулся в Андижан. Член РСДРП(б) с 1917 г. В 1918 г. работал в советских и партийных органах в Андижане, в 1919 г. — председатель ревтрибунала. С 1920 г. в органах ВЧК. В 1921 председатель Пишпекского уездного ЧК, начальник Пишпекского, Скобелевского и Андижанского уездного политбюро ЧК. В 1921–1922 гг. начальник секретно-оперативной части в Ташкентской и Ферганской ОблЧК. С июня 1922 г. заместитель председателя Верховного трибунала Туркестанской АССР. С января 1923 г. секретарь Ташкентского горкома РКП(б). Окончил экстерном юридическое отделение факультета общественных наук Среднеазиатского университета. В июне 1923 г. переведен в Москву, председатель Военного трибунала 2-го стрелкового корпуса. С октября 1925 г. председатель ревизионной комиссии Госрыбсиндиката. С июня 1926 г. сотрудник Экономического управления (ЭКУ) ОГПУ: помощник начальника, начальник 6-го отделения, с декабря 1927 г. — начальник 1-го отделения, с декабря 1928 г. — начальник 2-го отделения, с июля 1929 г. — помощник начальника. С января 1930 г. в ИНО, с августа 1931 г. — заместитель начальника ИНО. В 1931–1933 гг. главный резидент ИНО по странам Европы. Под прикрытием должности сотрудника торгпредства СССР в Берлине выезжал в спецкомандировки, в том числе в США, лично принимал участие в спецоперациях в Германии, Испании, Франции, Швеции. В 1934–1935 гг. заместитель начальника ИНО. В 1935–1938 гг. начальник ИНО 7-го отдела ГУГБ НКВД. С 1936 г. член Военно-технического бюро при Комиссии обороны, с 1937 г. член Комиссии ЦК ВКП(б) по заграничным командировкам. Комиссар госбезопасности 2-го ранга (1935). 17 февраля 1938 г. скоропостижно скончался от острой сердечной недостаточности, похоронен на Новодевичьем кладбище. В 1939 г. посмертно исключен из партии как «враг народа».
{152} Горб (наст. Горбунов) Михаил Савельевич (?–1938). Род. в местечке Чуднов Волынской губернии. Учился в 1-й житомирской гимназии, затем в Петроградском психоневрологическом институте и на медицинском факультете Киевского университета; образование не закончил. С 1914 г. участвовал в революционном движении, член партии эсеров. После революции примкнул к большевикам. В РКП(б) вступил в апреле 1920 г. С 1919 г. член президиума исполкома Киевского совета. При белогвардейцах работал в подполье (в Киеве, Харькове и Одессе), член Зафронтового бюро (разведка). Член Одесского ревкома, в феврале — марте 1920 г. заместитель председателя одесской ГубЧК. С марта 1920 г. секретарь Киевского губернского ревкома. С апреля 1920 г. уполномоченный Особого отдела 12-й армии на Западном фронте, участник польской кампании. После Гражданской войны — заведующий учетно-распределительным отделом и помощник секретаря Киевского губкома. С января 1921 г. в ИНО ГПУ. В 1922–1924 гг. легальный резидент в Германии, работал под прикрытием должности сотрудника советского полпредства. С апреля 1924 г. — в ИНО ОГПУ. В 1933–1943 гг. начальник 4-го отделения, помощник начальника Секретно-политического отдела ОГПУ–ГУГБ НКВД СССР. С августа 1934 г. заместитель начальника Особого отдела ГУГБ НКВД, затем заместитель начальника 3-го (контрразведовательного) отдела (КРО) ГУГБ. В начале апреля 1937 г. назначен начальником Центрального управления мер и весов НКВД СССР, 29 апреля 1937 г. арестован. Через четыре месяца приговорен к высшей мере наказания. Расстрелян.
{153} Эльберт (наст. Эльберейн?) Лев Гилярович (1898–1946). Род. в семье приказчика мануфактурного магазина, окончил гимназию, учился в Варшавском университете. Во время Первой мировой войны служил в студенческом батальоне. В 1917 г. секретарь Союза совторгслужащих г. Перми. С 1918 г. в Красной армии, воевал на Восточном фронте. В 1919 г. служил в Особом отделе Западного фронта. В 1920 г. работал в Главном политическом управлении путей сообщения. В 1921–1922 гг. сотрудник Наркомата иностранных дел (вероятно, прикомандирован от ВЧК). В 1922–1923 гг. сотрудник Секретного отдела ГПУ–ОГПУ. С 1923 г. сотрудник ИНО ОГПУ. Работал под дипломатическим прикрытием в Греции (резидент, 1926 г.) и Дании. В 1929–1930 г. сотрудник полпредства СССР в Париже. Умер в Германии от сердечной недостаточности.
{154} Судоплатов П.А. Спецоперации. Лубянка и Кремль: 1930–1950 годы. — М., 1997. — С. 58.
{155} Первая статья договора устанавливала взаимную помощь в случае нападения России на одну из договаривающихся сторон. При нападении третьей страны (не России) Германия и Австро-Венгрия обязывались соблюдать нейтралитет. При поддержке нападающей страны Россией в силу вступала первая статья.
{156} С 1926 г. в Париже издавался журнал с аналогичным названием. Идеологи программы «Прометей» намеревались использовать национальную эмиграцию и сепаратистские круги в СССР, отводя Польше роль координатора в будущей федерации государств-лимитрофов.
{157} Судоплатов П.А. Указ. соч. — С. 465.
{158} В 1920–1954 гг. Московский институт востоковедения.
{159} В Архангельске и в Закавказье Никольский работал под руководством своего двоюродного брата З.Б. Кацнельсона. В 1920–1921 гг. З.Б. Кацнельсон служил заместителем начальника Административно-организационного управления, в котором тогда же секретарем работал Серебрянский.
{160} Судоплатов П.А. Указ. соч. — С. 74, 75.
{161} РГАСПИ. Ф. 532. Оп. 1. Д. 114. Л. 35.
{162} РГАСПИ. Ф. 532. Оп. 1. Д. 114. Лл. 37–38 об.
{163} Сверчевский Кароль (1897–1947). Род. в семье рабочего. С 1909 г. ученик токаря. Во время Первой мировой войны эвакуирован в Москву. В 1917 г. доброволец Лефортовского отряда Красной гвардии, участник Октябрьского восстания в Москве. С 1918 г. член РКП(б). Участник Гражданской войны. В 1927 г. окончил Военную академию им. М.В. Фрунзе. В 1932–1936 гг. руководитель Центральной военно-политической школы ИККИ. С 1936 г. в Испании (генерал Вальтер), командовал 14-й интербригадой, затем 35-й интернациональной дивизией. В 1941–1943 гг. сражался в рядах Красной армии. В 1944–1945 гг. командующий 2-й армией Войска Польского. С февраля 1946 г. заместитель министра обороны Польши. Убит националистами.
{164} Подчеркнуто авторами, имеется в виду совместная работа РККА и ИККИ.
{165} Возможно, в Купянске.
{166} Спецшкола РУ РККА и ИККИ по подготовке кадров КПЗБ и КПЗУ.
{167} Старинов И.Г. Указ. соч. — С. 37–38.
{168} Триандафиллов Владимир Кириакович (1894–1931). Участник 1-й Мировой войны, штабс-капитан, с 1918 г. в РККА. Член РКП(б) с1919 г. В 1918–1920 гг. командовал батальоном, полком, бригадой. В 1923 г. окончил военную академию. В 1923–1931 гг. начальник отдела и начальник Оперативного управления Штаба РККА, командир и комиссар стрелкового корпуса, заместитель начальника Штаба РККА. Погиб в авиакатастрофе.
{169} Спрогис Артур Карлович (1904–1980). Член РКП(б) с 1920 г. В 1919–1922 гг. разведчик 7-го Латышского сп, сотрудник Особого отдела МЧК. В 1922 г. окончил 1-ю Советскую объединенную школу при ВЦИК. В 1922–1928 гг. служил на западной границе. В 1930 г. окончил Высшую пограничную школу ОГПУ. В 1930–1936 гг. уполномоченный Спецбюро ОГПУ — НКВД. В 1936–1937 гг. участник войны в Испании. В 1940 г. окончил разведфакультет Военной академии им. М.В. Фрунзе. В 1941–1942 гг. один из организаторов партизанского движения в Подмосковье и Белоруссии, начальник школы по подготовке партизан и диверсантов. В 1943–1944 гг. начальник Латвийского штаба партизанского движения. В 1944–1945 гг. заведующий военным отделом ЦК КП(б) Латвии. В 1946–1949 гг. заведующий военной кафедрой Института иностранных языков. С 1949 г. в отставке.
{170} Гендин Семен Григорьевич (1902–1939). В РККА с 1918 г., участник Гражданской войны. С 1921 г. в органах ВЧК. С 1925 г. сотрудник КРО ОГПУ, участник операции «Синдикат-2». В 1929–1930 гг. начальник 7-, 9– и 10-го отделений Контрразведывательного отдела (КРО). В 1931–1933 гг. помощник начальника 1-го и 2-го отделений. В 1933–1934 гг. начальник 2-го отделения Особого отдела (ОО) ОГПУ. В 1935–1936 гг. начальник 4-го отделения ОО ГУГБ НКВД. В 1937–1938 гг. и.о. начальника РУ Штаба РККА. Расстрелян.
{171} Цит. по: Боярский В.И. Партизаны и армия. История утерянных возможностей. — Минск., 2003. — С. 54, 61–62.
{172} Бекаури Владимир Иванович (1882–1938). В 1905 г. с отличием окончил Михайловское техническое железнодорожное училище в Тифлисе. В 1905 г. сконструировал пушку для защиты демонстрантов. В конце 1920 г. вместе с академиком В.Н. Ипатьевым организовал Экспериментальную мастерскую по новейшим изобретениям при Государственном научно-техническом институте. В 1921–1937 гг. начальник Остехбюро. В 1932 г. «за исключительную самоотверженность, энергию и энтузиазм в деле укрепления обороноспособности страны» награжден орденом Красной Звезды. Расстрелян.
{173} Старинов И.Г. Указ. соч. — С. 36.
{174} Судоплатов П.А. Указ. соч. — С. 128, 132.
{175} Из архива семье Серебрянских. Расшифровка кассеты № 323. — С. 5–6.
{176} Прянишников Б. Незримая паутина. — Нью-Йорк, 1979. — С. 190.
{177} Там же. — С. 192–194.
{178} Там же. — С. 195.
{179} Национальный вопрос на Балканах через призму мировой революции: В документах центральных российских архивов начала — середины 1920-х годов. / Ч. 2: Июнь 1924 г. — декабрь 1926 г. — С. 41.
{180} Ныне г. Даугавпилс (Латвия).
{181} Очерки истории российской внешней разведки: в 6 т. / Т. 3: 1933–1941 годы. — М., 2003. — С. 144.
{182} РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 3. Д. 296. Л. 109.
{183} РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 3. Д. 296. Л. 110.
{184} Abwehr (нем.) — защита, оборона, сопротивление.
{185} Николаи В. Тайные силы. Интернациональный шпионаж и борьба с ним во время мировой войны и в настоящее время. — М., 1925. — С. 140.
{186} Цит. по: Чуев С. Украинский легион. — М., 2006. — С. 104.
{187} Там же. — С. 107.
{188} Мы не будем уделять внимание тому, почему и каким образом к власти в Германии пришли национал-социалисты. Эти события достаточно широко и разносторонне описаны во множестве научных, публицистических и художественных произведений.
{189} К 1933 г. в рядах партийных подразделений находилось: у социал-демократов — 3,5 млн человек, у коммунистов — 3 млн человек, у монархистов — 3 млн человек, у национал-социалистов — 0,5 млн человек.
{190} С января 1920 по сентябрь 1939 г. Данциг (ныне польский Гданьск) имел статус особой экономической зоны и совместно контролировался польскими и немецкими властями.
{191} H. Rauschning. Gesprache mit Hitler. — Stuttgart, 1939. // Цит. по: Неподаев Ю. Спецназ адмирала Канариса. — М., 2004. — С. 11–13.
{192} Де Йонг Л. Пятая колонна в Западной Европе. — М., 2004. — С. 23.
{193} «Правда», 5 марта 1934 г.
{194} де Йонг Л. Указ. соч. — С. 20.
{195} Судоплатов П.А. Указ. соч. — С. 22–23.
{196} Сахновская (Флерова, Чубарова) Мирра Филипповна (1897–1937). Член РКП(б) с 1918 г., участник Гражданской войны. В 1924 г. окончила Военную академию РККА. В 1924–1926 гг. военный советник в Китае, в 1926–1928 гг. в распоряжении РУ РККА. В 1928 г. была обвинена в троцкизме, но через год, в 1929-м, восстановлена в ВКП(б). В 1932–1934 гг. начальник спецотдела Разведупра РККА по подготовке партизан и военных кадров ИККИ. Репрессирована. Расстреляна.
{197} Старинов И.Г. Указ. соч. — С. 40.
{198} Патрахальцев Николай Кириллович (1908–1998). Генерал-майор. В РККА с 1931 г., в 1932 г. окончил курсы комсостава. В 1933–1934 гг. командир взвода и роты. В 1935–1936 гг. командир саперно-маскировочного взвода. В 1937–1938 гг. старший военный советник в Испании. В 1939–1940 гг. заместитель начальника отделения «А», отделов «А» и 5-го Разведывательного управления Генштаба РККА. В 1940–1941 гг. находился в специальной командировке в Румынии. В 1942–1943 гг. начальник диверсионного отдела Главного разведывательного управления (ГРУ). В 1944–1945 гг. работал в Югославии и Греции. После окончания Высших академических курсов находился в зарубежной командировке. В 1949–1951 гг. руководил подготовкой специалистов для диверсионно-партизанских формирований. С 1952 г. на преподавательской работе. С 1953 г. начальник агентурно-диверсионного направления ГРУ. В 1958–1968 гг. начальник направления специальной разведки ГРУ. С 1968 г. на преподавательской работе.
{199} Цит. по: Болтунов М.Е. Диверсанты ГРУ. — М., 2004. — С. 116–117.
{200} РГАСПИ. Ф. 531. Оп. 1. Д. 250. Л 52.
{201} Судоплатов П.А. Указ. соч. — С. 35.
{202} Васильев (наст. Гольберг) Борис Афанасьевич (1889–1937). Член РСДРП с 1904 г., член ЦК Воронежской с.-д. группы учащихся. Подвергался аресту в 1905, 1906 и 1907 гг. В 1908 г. выслан в г. Вельск Вологодской губернии. Из ссылки бежал, нелегально работал в Крыму и в Юзово-Петровском районе в Донбассе. В 1909 г. арестован в Юзовке. В 1909–1911 гг. находился в заключении. В 1911 г. эмигрировал за границу, жил в Женеве и Париже. В 1917–1918 гг. председатель Тамбовского губкома РСДРП(б). В 1918–1920 гг. председатель Тамбовского губпрофсовета. В 1920–1921 гг. заведующий Агитпропотделом Донбасского губкома. В 1921–1922 гг. член комиссии ВЦИК по борьбе с бандитизмом. В 1922–1925 гг. заведующий Орготделом Уралбюро ЦК (Уралобкома) и председатель Уральских ЧОН. В 1925–1926 гг. секретарь Восточного отдела ИККИ. В 1927–1928 гг. заместитель заведующего Орготделом ИККИ, в 1928–1934 заведующий Орготделом. В 1926–1934 гг. руководитель Постоянной комиссии ИККИ. С 1935 г. сотрудник аппарата ЦК ВКП(б). Расстрелян.
{203} Старинов И.Г. Указ. соч. — С. 40.
{204} Цит. по: Боярский В.И. Указ. соч. — С. 62–63.
{205} Штерн Манфред (1896–1954). Офицер австрийской армии, с 1916 г. в русском плену. С 1918 г. в РККА, с 1920 г. член РКП(б). В 1921–1923 гг. военный советник ЦК КПГ, в 1926 г. окончил Военную академию им. М.В. Фрунзе. В 1927 г. работал в Китае. В 1930–1931 гг. нелегальный резидент в РУ РККА в США, в 1932 г. резидент в Маньчжурии. В 1931–1934 гг. главный военный советник в Китае. В 1935–1936 гг. сотрудник Восточного секретариата ИККИ. В 1936–1937 гг. в руководстве интербригад в Испании, с 1938 г. — в ИККИ. Репрессирован в 1938 г., умер в лагере.
{206} Так до 1932 г. называлась часть территории Саудовской Аравии.
{207} Самолет имел максимальную скорость: 442 км/ч, практическую дальность 860 км, практический потолок 11 000 м, скороподъемность 14,85 м/с. Вооружение: 1x20 мм пушка Hispano-Suiza HS.9; 2x7,5 мм пулемета MAC 1934 в крыле. Выпускался в 1934–1938 гг.
{208} Зборовский Марк (1908–1990). Род. в г. Умань Киевской губернии. С 1921 г. проживал в Польше, где вступил в компартию. За организацию забастовки был арестован, год провел в тюрьме. Затем эмигрировал во Францию, где получил высшее образование. Летом 1933 г. агентом ИНО ОГПУ Александром Адлером (оперативные псевдонимы Б-138, Юнкер) был привлечен к сотрудничеству с советской разведкой (оперативные псевдонимы Б-187, Тюльпан, Мак, Кант). В 1934 г. вступил в группу парижских троцкистов, в 1935 г. стал ближайшим помощником Л.Л. Седова. Имел доступ ко многим троцкистским документам, включая нелегальную информацию из Советского Союза. С 1941 г. проживал в США. После войны порвал отношения с советской разведкой. В 1955–1957 гг. давал показания комиссии Сената США по внутренней безопасности. Профессор антропологии. Работал в больнице Маунт-Сион в Сан-Франциско.
{209} Судоплатов П.А. Указ. соч. — С. 110.
{210} Цит. по: Царев О., Костелло Дж. Роковые иллюзии. Из архивов КГБ: дело Орлова, сталинского мастера шпионажа. — М., 1995. — С. 289.
{211} Там же. — С. 302.
{212} Очерки истории российской внешней разведки. / Т. 3: 1933–1941 годы. — С. 136, 137.
{213} Старинов И.Г. Указ. соч. — С. 122.
{214} Цит. по: Царев О., Костелло Дж. Указ. соч. — С. 305, 307.
{215} Квашнин Константин Константинович (1913–2007). Родился в Омске в крестьянской семье. Там же получил начальное образование. С четырнадцати лет работал в Новосибирске на лесопильном заводе, сначала был учеником электромонтера, затем электромонтером. В 1929 г. вступил в комсомол, с 1931 г. кандидат в члены ВКП(б). В 1932 г. поступил в Государственный электромашиностроительный институт Москве. В 1933 г. институт был закрыт, а его здание и студенты переданы Московскому электротехническому институту народной связи им. Подбельского (МЭИС). В 1937 г. окончил МЭИС. В 1937–1938 гг. курсант спецшколы СГОН. С 1939 г. в НКВД. В 1939–1941 гг. заместитель начальника Радиоцентра контроля за эфиром, заместитель начальника отделения механических и пиротехнических аппаратов и устройств Отдела оперативной техники. С началом Великой Отечественной войны помощник начальника инженерной службы Отдельной мотострелковой бригады особого назначения НКВД (ОМСБОН). В 1942–1943 гг. сотрудник IV Управления НКВД — НКГБ. В 1943 г. находился в спецкомандировке в Англии. В апреле — июне 1944 г. был в Югославии у партизан И.Б. Тито. В 1945–1967 гг. преподаватель в Высшей разведывательной школе. С 1967 г. на научной и преподавательской работе в МЭИС.
{216} Квашнин К.К. Воспоминания ветерана. — М, 2002. — С. 21–24.
{217} Запись беседы с К.К. Квашниным. Из архива авторов.
{218} Цит. по: Очерки истории российской внешней разведки. / Т. 3: 1933–1941 годы. — С. 136–137.
{219} Старинов И.Г. Указ. соч. — С. 122–123.
{220} Очерки истории российской внешней разведки. / Т. 3: 1933–1941 годы. — С. 134–135.
{221} Судоплатов П.А. Указ. соч. — С. 41.
{222} Там же. — С. 80.
{223} Там же.
{224} Третьяков Сергей Николаевич (1882–1944). Из семьи московских текстильных фабрикантов. С 1915 г. товарищ председателя Московского Военно-промышленного комитета. С марта 1917 г. товарищ председателя Всероссийского союза торговли и промышленности, с июля 1917 г. министр торговли и промышленности Временного правительства. С ноября 1919 г. заместитель председателя Совета министров в Омском правительстве, в январе 1920 г. эмигрировал. С 1929 г. агент ИНО ОГПУ. В августе 1942 г. арестован немцами и впоследствии казнен как советский агент.
{225} Скоблин Николай Владимирович (1893–1937). Род. в семье отставного полковника в городе Нежин. В 1914 г. окончил Чугуевское военное училище и в чине прапорщика был направлен на фронт. В середине 1917 г. в звании штабс-капитана вступил в 1-й Ударный (впоследствии Корниловский) отряд 8-й армии. В ноябре 1918 г. командир Корниловского полка, полковник. В Русской армии Врангеля начальник Корниловской дивизии, генерал-майор. В июне 1921 г. в Галлиполи женился на певице Надежде Васильевне Плевицкой. В эмиграции вступил в РОВС. В 1931–1937 гг. агент ИНО ОГПУ, псевдонимы «Фермер», «Еж/13». Сам Скоблин полагал, что работает на Разведупр Штаба РККА.
{226} Глинский Станислав Мартынович (1894–1937). Род. в Варшаве в семье рабочего-железнодорожника (отец — член СДКПиЛ). После окончания училища работал модельщиком на заводе. Член РСДРП с 1911 г. С 1918 г. в РККА, воевал на Урале. В 1918–1920 гг. оперуполномоченный по информации, начальник Особого отдела Екатеринбургской ЧК. В 1920–1922 гг. помощник начальника по агентурной работе Особого отдела 16-й армии; начальник Особого отдела при Белорусской ЧК, уполномоченный ударной группы по разработке иностранных миссий в Белоруссии, начальник Заславльского пограничного Особого отделения. С 1924 г. сотрудник ИНО ОГПУ. В 1926 г. помощник резидента в Данциге. В 1927 г. легальный резидент в Польше. В 1928 г. — легальный резидент в Финляндии. В 1930 г. легальный резидент в Латвии. В 1931–1933 гг. легальный резидент в Чехословакии. В 1934–1937 гг. легальный резидент во Франции. Репрессирован. Расстрелян.
{227} Григорьев (Александров?) Михаил Васильевич. Разведчик-нелегал. Работал во Франции. Других сведения у авторов не имеется.
{228} Гражуль Вениамин Семенович (наст. Гражуль Вениамин Соломонович) (1899–1965). Род. в Вильно в семье рабочего. В 1914 г. окончил два класса Виленского начального училища, затем выехал на заработки в Германию. В 1916 г. поступил плотником в полевую строительную организацию 12-й германской армии. С 1917–1918 гг. член Союза Спартака. В 1918 г. курьер Немецко-венгерской центральной хозяйственной комиссии в Киеве. Член РКП(б) с 1919 г., работал по снабжению в 12-й армии. В 1920–1921 гг. секретный сотрудник Особого отдела 12-й армии, начальник агентуры Особого отдела 1-й Конной армии, начальник Особого отдела 19-й кавалерийской дивизии. В 1922 г. начальник пограничного отделения на румыно-советской границе. По болезни откомандирован в распоряжение Киевского губкома КП(б)У. С августа 1922 по июнь 1924 г. на партийной работе. С июля 1924 г. уполномоченный Киевского губотдела ОГПУ. В 1926–1930 гг. начальник Секретного отделения Киевского и Днепропетровского окружных отделов ОГПУ. В 1930-х гг. нелегал ИНО в Голландии, Франции и Германии. В 1943–1946 гг. на преподавательской работе в Школе особого назначения. С 1946 г. в отставке по болезни.
{229} Цит. по: Заковский Л. Шпионов, диверсантов и вредителей уничтожим до конца! — М., 1937. — С. 4.
{230} Старинов И.Г. Указ. соч. — С. 116–117.
{231} Заковский Л. Указ. соч. — С. 14.
{232} Там же. — С. 17–18.
{233} Пятницкий В.И. Заговор против Сталина. — М., 1998. С. 339.
{234} Сталин И.В. Соч.. — Т. 14. — С. 126.
{235} Судоплатов П.А. Указ. соч. — С. 65–66, 67.
{236} Там же. — С. 68–69, 90.
{237} Там же. — С. 92–94.
{238} «Правда», 27 января 1939 г.
{239} Судоплатов П.А. Указ. соч. — С. 214–215.
{240} Старинов И.Г. Указ. соч. — С. 123.
{241} Фитин Павел Михайлович (1907–1971). Генерал-лейтенант (с 1945 г.). Род. в селе Ожогино Ялуторовского уезда Тобольской губернии в крестьянской семье. После окончания средней школы работал в сельхозкоммуне, возглавлял комсомольскую ячейку. В 1932 г. окончил инженерный факультет Института механизации и электрификации сельского хозяйства. В 1932–1934 гг. заведующий редакцией в издательстве «Сельхозгиз». В 1934–1935 гг. служил в РККА. После службы вернулся в издательство, в 1936–1938 гг. заместитель главного редактора. В марте 1938 г. по партнабору направлен в органы НКВД, окончил ускоренные курсы Школы особого назначения. С ноября 1938 г. стажер, затем оперуполномоченный 9-го отделения 5-го отдела ГУГБ (разработка троцкистов и правых за кордоном). С 1 ноября 1938 г. заместитель начальника отдела, с 13 мая 1939 г. начальник 5-го отдела ГУГБ НКВД. С 26 февраля по 31 июля 1941 г. начальник I (Разведывательного) Управления НКГБ. С 31 июля 1941 г. по 12 мая 1943 г. начальник I Управления НКВД. С 12 мая 1943 г. по 15 июня 1946 г. начальник I Управления НКГБ — МГБ. В 1946–1947 гг. заместитель уполномоченного МГБ в Германии. В 1947–1951 гг. заместитель начальника Управления МГБ Свердловской области. В 1951–1953 гг. министр госбезопасности Казахстана. С 16 марта по 16 июля 1953 г. начальник Управления МВД Свердловской области. В ноябре 1953 г. уволен из МВД по служебному несоответствию. В 1954–1963 гг. работал на гражданских должностях.
{242} Цит. по: Коминтерн и Вторая мировая война. [Документы]: в 2 ч. / Ч. I: до 22 июня 1941 г. — М., 1994. — С. 10–11.
{243} Там же. — С. 72.
{244} Цит. по: Болтунов М.Е. Диверсанты ГРУ. — С. 142.
{245} На страже границ Отечества. Пограничные войска России в войнах и вооруженных конфликтах XX в.: в 3 т. / Т. 3. — М., 2000. — С. 201, 202.
{246} Бои в Финляндии. Воспоминания участников. — М., 1941. — С. 156.
{247} Шюцкор (от швед. skyddsker — охранный корпус). Создан в 1921 г. на основе добровольческих отрядов. В 1927 г. объявлен вспомогательной частью национальной обороны. В 1939 г. насчитывал свыше 100 тыс. человек. Распущен в 1944 г.
{248} Цит. по: Рязанов О.Е. История снайперского искусства. — М., 2004. — С. 33.
{249} Мамсуров Хаджи-Умар Джиорович (1903–1968). Герой Советского Союза (29.05.1945). Генерал-полковник (с 1962 г.). С 1918 г. в РККА, участник Гражданской войны. В 1923 г. окончил КУТВ. В 1923–1935 гг. на командных, политических и преподавательских должностях в кавалерийских частях РККА. В 1935 г. окончил Курсы комсостава по разведке при РУ Штаба РККА. В ноябре 1935-го — феврале 1936 г. в распоряжении Разведупра. В феврале 1936-го — апреле 1938 г. секретный уполномоченный Специального отделения «А» (активная разведка) РУ. В авусте 1936-го — октябре 1937 г. военный советник Штаба республиканской армии и 14-го (партизанского) корпуса в Испании. В апреле 1938-го — августе 1940 г. начальник специального отделения (с мая 1939 г. отдела) «А» РУ. Во время советско-финляндской войны 1939–1940 гг. заместитель начальника Оперативной группы Генштаба на Северо-Западном фронте, командир Особой лыжной бригады. В августе 1940-го — июне 1941 г. начальник 5-го отдела РУ Генштаба Красной армии. В июне 1941-го — январе 1942 г. специальный уполномоченный по руководству партизанским движением, начальник Особой оперативной группы РУ Генштаба Красной армии. В январе — августе 1942 г. командир 114-й кавалерийской дивизии, заместитель командира 7-го кавалерийского корпуса, начальник Южного штаба партизанского движения (Кавказ, Крым). В ноябре 1942-го — марте 1943 г. начальник Оперативного отдела и помощник начальника Центрального штаба партизанского движения (ЦШПД). С апреля 1943 г. в действующей армии. В 1946–1957 гг. командир бригады, дивизии, корпуса, командующий армией. В 1957–1968 гг. начальник Центра особого назначения, заместитель начальника ГРУ Генштаба ВС.
{250} Цит. по: Соколов Б.В. Тайны финской войны. — М., 2000. — С. 173, 175.
{251} Бубер-Нейман М. Мировая революция и сталинский режим: Записки очевидца о деятельности Коминтерна в 1920–1930-х годах. — М., 1995. — С. 258, 259.
{252} В 1939–1944 г. Краков считался центром гитлеровского генерал-губернаторства.
{253} Немецкое название польского города Щецин.
{254} Цит. по: Прокофьев В. Внешняя разведка: боевое содружество. — Минск, 2002. — С. 137.
{255} Судоплатов П.А. Указ. соч. — С. 192.
{256} Там же. — С. 105.
{257} Шварев Н.А. Нелегалы внешней разведки. — М., 2008. — С. 27.
{258} Иссерсон Г.С. Новые формы борьбы. — М., 1940. — С. 29–30.
{259} Жуков Г.К. Воспоминания и размышления. — М., 1969. — С. 263.
{260} Цит. по: Очерки истории российской внешней разведки: в 6 т. / Т. 4: 1941–1945 годы. — М., 2003. — С. 18–21.
{261} Судоплатов П.А. Указ. соч. — С. 184–185.
{262} Судоплатов П.А. Победа в тайной войне. 1941–1945 годы. — М., 2005. — С. 189, 190.
{263} Судоплатов П.А. Победа в тайной войне. — С. 191–192.
{264} Там же. — С. 193.
{265} Ваупшасов С.А. На тревожных перекрестках: Записки чекиста. — М., 1971. — С. 201–202, 203.
{266} Цит. по: Смирнов Н. Партизан первого часа. // Советская Белоруссия. — № 61. — 2 апреля 2009 г.
{267} Там же.
{268} Лоссберг Бернхард, фон (1899–?). Выдающийся немецкий военный аналитик. С 1916 г. участник Первой мировой войны, с 1917 г. лейтенант. С 1939 г. оберст-лейтенант (подполковник), сотрудник Управления планирования Верховного командования вермахта (OKW). Один из авторов наиболее рационального плана единой структуры командования вооруженными силами, отвергнутого Гитлером. Участник разработки планов нападения на Польшу, Норвегию и др. Его проект «Фриц» лег в основу оперативного плана «Барбаросса», разработанного Верховным командованием сухопутных войск. Зимой 1941/42 г. вновь высказал идею о необходимости срочно сформировать единый орган управления вооруженными силами вместо четырех. Поддержки не нашел. С 1944 г. генерал-майор. С 1945 г. в отставке.
{269} Дашичев В.И. Банкротство стратегии германского фашизма. Исторические очерки, документы и материалы: в 2 т. / Т. 2. — М., 1973. — С. 76–77.
{270} Несмотря на то что на начало января 1941 г. в РККА числилось 40 фронтовых, 845 армейских, 768 корпусных и 5909 полковых радиостанций, пользоваться ими в должной мере не умели и не любили, опасаясь пеленгации радиостанциями противника и возможных арт– и авиаударов.
{271} Германский институт зарубежных исследований: Борьба против Востока. 1941. [Обработал материалы д-р Ганс Фольц, 1944] / Ч. 1. — Берлин: Изд. Юнкер унд Дюннхаупт Ферлаг. [Русский перевод: http://www.hrono.ru/dokum/194_dok/1941frik.html].
{272} Веремеев Ю.Г. «"Линия Сталина" и подготовка партизанской войны». // http://army.armor.kiev.ua/hist/linia-stalina.php
{273} Судоплатов П.А. Победа в тайной войне. — С. 242–243.
{274} Церетели Шалва Отарович (1894–1955). Генерал-лейтенант (с 1945 г.). В 1920 г. в Кутаисской тюрьме познакомился с Л.П. Берией, в дальнейшем стал его доверенным лицом. В 1921 г. начал службу в милиции, работал начальником Отдела по борьбе с бандитизмом, начальником милиции Грузинской ССР. В 1938 г. переведен в Москву в составе «команды» Берии. С января 1939 г. заместитель начальника 3-го спецотдела НКВД СССР. Арестовывал бывшего наркома Н.И. Ежова. Участник убийства посла СССР в Китае И.Т. Бовкун-Луганца и его жены. С апреля 1941 г. заместитель начальника Главного управления милиции и начальник Отдела по борьбе с бандитизмом НКВД СССР В июле — августе 1941 г. заместитель начальника Особой группы при НКВД, возможно, контролировал деятельность П.А. Судоплатова. С 15 августа 1941 г. 1-й заместитель наркома внутренних дел Грузии. В 1943–1953 гг. заместитель наркома/министра НКГБ — МГБ ГССР. С 1953 г. на пенсии. Расстрелян.
{275} Судоплатов П.А. Победа в тайной войне. — С. 194.
{276} Богданов Павел Михайлович (1901–1973). Генерал-лейтенант. Участник Гражданской войны. Окончил Высшую пограничную школу и Военную академию механизации и моторизации РККА. В 1930-х гг. занимал различные должности в Пограничных войсках Среднеазиатского округа. В июне — октябре 1941 г. начальник войск Особой группы при НКВД СССР. После 1945 г. на командных должностях в системе пожарной охраны и в органах госбезопасности СССР.
{277} Орлов Михаил Федорович (1903–1983). Полковник. Род. в Тульской губернии, в семье рабочего-слесаря. В 1919 г. вступил в РКСМ, работал уполномоченным укома комсомола, председателем райкома комсомола. В 1920 г. добровольцем вступил в РККА, участник подавления антисоветских мятежей. Окончил Объединенную военную школу им. ВЦИК. В 1930–1931 гг. участвовал в подавлении Кронштадтского мятежа, в борьбе с бандитизмом в Азербайджане и с басмачеством в Средней Азии. Служил в войсках НКВД, окончил Военную академию им. М.В. Фрунзе. До мая 1941 г. начальник Себежского военного училища НКВД. С 16 октября 1941 г. командир ОМСБОН, с октября 1943 г. командир Отдельного отряда особого назначения (ОСНАЗ) НКГБ. После 1945 г. на различных должностях в органах КГБ и МВД; занимался преподавательской деятельностью.
{278} В Себежской военной школе (затем военном училище) НКВД в 1920–1930-е гг. осуществлялась подготовка будущих партизан и диверсантов.
{279} Более полными сведениями об этом человеке авторы не располагают.
{280} Гриднёв Вячеслав Васильевич (1898–1991). Генерал-майор (с 1944 г.). В 1917 г. — рядовой Запасного электротехнического батальона. С 1918 г. в РККА, участник Гражданской войны. С сентября 1921 г. сотрудник МЧК, уполномоченный декретной оперативной части. В 1924 г. окончил Высшую пограничную школу ОГПУ. С 1924 г. комендант погранучастка, начальник погранотряда на советско-иранской границе. В 1931–1932 гг. учился на курсах усовершенствования ВПШ ОГПУ. В октябре 1932–1936 гг. инструктор погранохраны в Монголии. В 1936–1939 гг. начальник погранотряда на советско-иранской границе. В 1939–1941 гг. начальник отделения в Главном управлении погранвойск НКВД СССР, затем начальник Волковысского горотдела НКВД БССР С июня 1941 г. в Особой группе при наркоме НКВД. В 1941–1942 гг. командир 1-го полка ОМСБОН. В 1942–1943 гг. командир ОМСБОН. С ноября 1943 г. по январь 1949 г. советник министра госбезопасности МНР, участник войны с Японией. В 1949 г. начальник отдела Комитета информации (КИ) при СМ СССР С 1950 г. начальник Высшей разведывательной школы МГБ–КГБ. С 1960 г. в отставке по здоровью.
{281} КПСС о Вооруженных Силах Советского Союза: Документы, 1917–1981. — М., 1981. — С. 298.
{282} Судоплатов П.А. Победа в тайной войне. — С. 224–225.
{283} Коминтерн и Вторая мировая война. [Документы]: в 2 ч. / Ч. II: после 22 июня 1941 г. — М., 1997. — С. 9.
{284} Более подробно о резидентуре «Братушки», а также о боевой деятельности Особой группы и IV Управления НКВД — НКГБ см.: Линдер И.Б., Чуркин С.А., Абин Н.Н. Диверсанты: Легенда Лубянки — Павел Судоплатов. — М.: РИПОЛ классик, 2008; Они же: Диверсанты: Легенда Лубянки — Павел Судоплатов. 40-летию КУОС КГБ СССР посвящается.: 2-е изд. — М.: РИПОЛ классик, 2009.
{285} Мельников Николай Дмитриевич (1905–1944). Комиссар госбезопасности (с 1943 г.). С 20 марта по 1 июня 1939 г. старший помощник начальника 3-го отделения 1-го отдела Главного управления погранвойск НКВД. С 1 июня по 14 декабря 1939 г. начальник 14-го отделения 5-го отдела ГУГБ. С 14 декабря 1939 г. по 27 февраля 1941 г. заместитель начальника 5-го отдела ГУГБ. С 27 февраля по 1 сентября 1941 г. начальник 2-го отдела I Управления НКГБ. С 3 октября 1941 г. по 16 января 1942 г. зам. начальника 2-го отдела НКВД СССР. С 18 января 1942 г. заместитель начальника IV Управления НКВД НКГБ, начальник 1-го отдела IV Управления. С 6 марта по 3 августа 1943 г. заместитель начальника II Управления НКВД СССР. С 3 августа 1943 г. по 7 апреля 1944 г. 1-й заместитель начальника Управления по делам военнопленных и интернированных НКВД. Покончил с собой.
{286} Дроздов Виктор Александрович (1902–1966). Генерал-майор (с 1945 г.). В РККА с 1920 г. В 1921–1935 гг. в органах ВЧК — ОГПУ на Украине. В 1935–1940 гг. на службе в милиции на Украине и Сталинградской области. С апреля 1941 г. заместитель начальника Управления милиции Московской области. С августа 1941 г. помощник начальника Особой группы при НКВД. С октября 1941 г. помощник начальника 2-го отдела НКВД. С января 1942 г. начальник 2-го, затем 3-го отдела IV Управления НКВД. С апреля 1943 г. начальник Отдела по борьбе с бандитизмом (ОББ) НКВД. С сентября 1943 г. нарком внутренних дел Чечено-Ингушской АССР, с апреля 1944 г. начальник УНКВД по Грозненской области. С августа 1945 г. начальник отдела военнопленных Главного управления по делам военнопленных и интернированных (ГУПВИ) НКВД. С февраля 1946 г. начальник 1-го отдела II Управления ГУПВИ НКВД — МВД СССР С февраля 1947 г. начальник Управления «2-Н» (борьба с националистическим подпольем) и замминистра МГБ УССР. С января 1951 г. начальник Бюро № 2 МГБ СССР С 1952 г. начальник отдела II Главного управления МГБ СССР. В марте 1953 г. снят с работы и в сентябре 1953 г. уволен по состоянию здоровья.
{287} Камаева-Филоненко Анна Федоровна (1918–1998). Подполковник. Жена разведчика Михаила Ивановича Филоненко. С 1938 г. сотрудник ИНО НКВД (комсомольский набор). Вела оперативные дела нелегалов в европейских государствах. В 1941–1945 гг. сотрудник Особой группы, 2-го отдела НКВД, IV Управления НКВД — НКГБ, находилась в партизанских отрядах. В 1944–1946 гг. участник подготовки операции по вооруженному освобождению Р. Меркадера. В 1946–1960 гг. вместе с мужем находилась на нелегальной работе в Китае, Аргентине, Бразилии, Колумбии, Парагвае, Уругвае, Чили, США и Португалии.
{288} Кочергина Александра (?–?). Старший оперуполномоченный ИНО ОГПУ — НКВД. Оперативная «жена» Н.И. Эйтингона.
{289} Из архива семьи Серебрянских. Ксерокопия.
{290} Там же.
{291} Там же.
{292} Там же.
{293} Коммунистическая партия в Великой Отечественной войне (июнь 1941 г. — 1945 г.): Документы и материалы. — М., 1970. — С. 50.
{294} Судоплатов П.А. Победа в тайной войне. — С. 203.
{295} Квашнин К.К. Воспоминания ветерана. — С. 22.
{296} Из архива семьи Серебрянских. Ксерокопия.
{297} Тимашков Александр Эрастович. Подполковник. В 1930-е гг. начальник Отделения оперативной техники ИНО ОГПУ — ГУГБ НКВД. В 1938 г. отвечал за организацию технической подготовки при ликвидации лидера ОУН Е. Коновальца. В 1941–1942 гг. один их ведущих разработчиков оперативной техники. С 1943 г. начальник Отдела технического обеспечения НКВД СССР. В 1945 г. советник МГБ СССР при руководстве греческого партизанского движения.
{298} Хрусталева С. Рудольф Абель никогда не был в Америке, однако блестяще сработал там на нашу разведку. // Комсомольская правда, 10 января 2000 г.
{299} Колесников Юрий Антонович (наст. Гольдштейн Иойна Тойвович). Герой России (с 1995 г.), полковник. Род. 17 марта 1922 г. в Болграде (Бессарабия), в семье портного. Окончил начальную школу и лицей Короля Кароля II. Работал автомехаником в авиационной школе, откуда был изгнан как еврей. С 1940 г. работал в Одесском областном управлении НКВД. С июня 1941 г. в составе спецгруппы НКВД при штабе Кагульского пограничного отряда и штабе Южного фронта. В июле — августе 1941 г. выполнял задание в Румынии. По возвращении участвовал в диверсионных рейдах в тылу противника. В ноябре 1941 г. зачислен в ОМСБОН. Окончил спецшколу Коминтерна в Уфе. Сотрудник Группы «Я». В марте 1942 — октябре 1943 г. в составе РДГ воевал в южных районах Белоруссии. В ноябре 1943-го — июле 1944 г. в 1-й Украинской партизанской дивизии: помощник командира полка по разведке, командир батальона, командир 1-го полка. С 1944 г. на оперативной работе в I Управлении НКГБ. В 1946–1948 гг. на нелегальной работе в Румынии и Палестине. В 1948 г. отозван из-за границы и уволен из МГБ, работал автомехаником. После 1953 г. сотрудничал с I Главным управлением КГБ СССР до 1995 г. Член Союза писателей.
{300} Чудодеев А. Человек из группы «Я». // Итоги. — №18(256). — 8 мая 2001 г.
{301} Гусев В. Юрий Колесников: Я — из Группы «Я». // Красная звезда, 20 апреля 1995 г.
{302} Из архива семьи Серебрянских. Расшифровка кассет № 323–324. — С. 2, 9, 18–19.
{303} Немировская М. На грани катастрофы. // Русский Базар. — №18(524). — 4–10 мая 2006 г.
{304} Судоплатов П.А. Спецоперации. — С. 221, 263.
{305} Сташко Лев Ильич. Полковник (с 1945 г.). В 1932 г. помощник резидента в Париже по украинскому направлению. В 1938 г. сотрудник 5-го отдела (Внешняя разведка) ГУГБ. С 1941 г. в Особой группе при НКВД, организатор диверсионной работы на Украине. С июня 1942 г. заместитель начальника 3-го отдела IV Управления НКВД — НКГБ СССР, руководитель подготовки Н.И. Кузнецова. С июля 1944 г. начальник 4-го отдела IV Управления НКГБ СССР, куратор резидентуры в Венгрии. С июня 1945 г. заместитель начальника Отдела «Ф» НКВД СССР. С сентября 1945 г. начальник 4-го отдела IV Управления НКГБ СССР В апреле 1947 г. уволен на пенсию.
{306} Судоплатов П.А. Спецоперации. — С. 391–392.
{307} Гарбуз Иосиф Михайлович (1923–2004). Подполковник. Выпускник школы «Динамо». С 1941 г. боец ОМСБОН. В 1942–1946 гг. сотрудник IV Управления НКВД — НКГБ. Участник обороны Москвы и Сталинграда. Участвовал в операциях «Монастырь», «Березино» и «Басмачи». С 1945 г. на оперативной работе в Варшаве. С 1946 г. сотрудник Отдела «ДР» МГБ СССР. В 1946–1951 гг. на нелегальной работе в Румынии и Палестине. С 1952 г. в запасе по состоянию здоровья.
{308} Семенов Александр (наст. Таубман Эйл) (1916–1974). Род. в Париже в семье эмигранта-бундовца из Ковно (Каунаса). После 1922 г. семья вернулась в Литву. С первой половины 1930-х гг. сотрудник МОПР. Возможно, оперативник одной из спецслужб Коминтерна. Работал против троцкистов. В 1938 г. участвовал в ликвидации Рудольфа Клемента, секретаря Л.Д. Троцкого, в Париже. С 1940 г. в центральном аппарате НКВД — НКГБ — МГБ. С 1946 г. сотрудник Отдела «ДР» МГБ СССР. В 1946–1951 г. на нелегальной работе в Румынии и Палестине. После ареста Л.П. Берии уволен из органов МВД СССР без пенсии.
{309} Судоплатов П.А. Спецоперации. — С. 472.
{310} Судоплатов П.А. Спецоперации. — С. 403.
{311} Судоплатов П.А. Спецоперации. — С. 559–560.


   

   

   




станица СПОКОЙНАЯ

    Жизнь в кубанских станицах текла по-прежнему. Тихо и спокойно было в Спокойной. Только подхорунжий немилосердно гонял молодых казаков на занятиях, выкрикивая команды зычным, далеко слышным голосом. Подхорунжим он стал на Западном фронте, после ранения старший урядник был произведен в подхорунжие, но, не пожелав отлеживаться в лазарете, приехал в станицу и начал обучать новобранцев, опираясь на костыль.

    Гаврюшка Бурба вместе со своими годками ел глазами начальство и старался преуспеть в изучении военных навыков. Еще в школе на школьных маневрах его произвели в урядники и, он с гордостью носил нашивки на погонах. Подхорунжий, заметив это старание, не раз хвалил его при всех новобранцах.
Казачата школьного возраста по-прежнему, за две недели до Рождества начали готовиться идти «рожествувать», разучивали тропарь праздника и мастерили «кiйки», чтобы отбиваться от собак. Кабаны были откормлены почти во всех казачьих дворах; но, чтобы «заколоть» такого кабана к празднику требовалась мужская сила. Казачки, мужья которых, сражаясь на фронтах, каждый день звали оставшихся в станице казаков помочь заколоть и разделать кабана, потому что и удержать-то его женщине трудно было. Мужчинам старшего возраста, оставшимися немобилизованными, парубкам и даже тем, что ходили «на занятие», приходилось чуть ли не каждый день на рассвете идти то к одной то к другой жене фронтовика и помогать им разделывать свиные туши.

    Парубки и дивчата по-прежнему собирались «на досвiтки» в зимние долгие вечера и хотя распевали больше военные песни, но в голове таили любовные мысли.
Варька Бурба тоже ходила «на досвiтки», но, как только парубки начинали «пытаться», сейчас же отправлялась домой: ни с одним парубком она не хотела идти «ночевать». Когда же встречалась с Катериной, то сама не знала, почему зло вскипает у нее в груди. Она отлично понимала, что Катерина перед нею не виновата, а все же злилась на нее.

    «Она, она отобрала у меня Кольку, - думала безотчетно Варька.  – Если бы не она, то, может, он и женился бы на мне…».

    Однажды Варька незадолго до Рождества «смыкала» (дергала) солому в «сапэтку» (плетенную из лозы большую корзину) с наветренной стороны скирды, где, несмотря на запрещение Фомы Матвеевича, бабы образовали уже целую нишу постоянным выдергиванием соломы; эта дыра была так велика, что в ней постоянно собиралась играть детвора. Вдруг Варька увидела, что с их заднего двора через оголенный зимой сад прошел, направляясь к скирде, Николай. Он часто приходил вечерами к своему другу юности Гаврюшке и, наверное, теперь тоже направлялся к нему. Варька, невольно задрожав от радости, стала торопливо дергать «ключкою» солому, наполняя ею корзину, чтобы потом отнести в хату и вечером протопить грубу».
Внезапно посыпала густая ледяная крупа с дождем; Николай подбежал к скирде и спрятался вместе с Варькой в ту нишу, которую сделали женщины, выдергивавшие солому железной ключкой. Места в нише было мало. Прижавшись друг к другу, чтобы не намочил дождь, казак с девушкой стояли молча. Варька испытывала непонятное волнение. Ей вспомнилось прошлое. Полтора года назад, когда Николай еще не был женатым, вот так же вдвоем они, идя домой, спрятались от дождя в нише скирды соломы возле коша Бурбы. Это произошло в июньскую ночь. После гулянья молодежи возле степной дороги. Они стояли, прижавшись друг к другу, и парубок Николай говорил ей: «Варенька, я люблю тебя! Не смейся, я только о тебе думаю и никакой другой дивчины знать не хочу…». Потом с шутливого согласия Варьки он стал целовать ее. Но она только хохотала над признаниями казака и, не понимая еще настоящих чувств любви, убежала от него, как дикая кошка, хотя тоже была уже неравнодушна к нему. Зачем тогда она так поступила? И ей вдруг захотелось, чтобы Николай теперь, вот сейчас, в эту минуту, повторил те приятные слова. Но он молчал, с нетерпением ожидая, когда уже пройдут жэтот налетевший дождь и ледяная крупа. Варька глубоко вздохнула раз, другой, глянула ласково в лицо Николая, но он, казалось, совсем не замечал внутреннего волнения девушки.

    - Варька! Гаврила дома? – вдруг спросил Николай.

    При его вопросе девушка вздрогнула с недоумением и огорчением. Она думала, что Николай скажет ей о давно забытом, а он всего лишь спрашивает про брата. Варька сконфуженно ответила:

    - Дома. Со скотиной управляется во дворе.
Опять оба замолчали. Прошло несколько минут.

    - Колька! – вдруг жалобно и как-то пискляво произнесла Варька.

    - Что, Варя?

    Ответила она не сразу, запнулась. А потом сказала совсем не то, что собиралась сказать:

    - Какая скверная погода: то снег, то дождь и крупа…
Николай, помолчав, глянул в ее пылающее лицо и вдруг захохотал:

    - Я вспомнил один момент. Не то ли сейчас ты хотела сказать, что я тебе говорил в июне прошлого года, когда мы вот так же стояли с тобою под скирдой вашей соломы, там, на степу?

    Варька молчала, потупив глаза и слегка склонив голову к его плечу.

    - Может, ты хочешь, чтобы я повторил те слова, над которыми ты тогда смеялась, а потом убежала, как коза?

    - Может… хочу, но… зачем, да и поздно теперь, - и она покраснела до ушей, часто и порывисто дыша.

    - Милая Варенька! Так ты меня любила? Почему же тогда не призналась в этом?

    - Да… любила, а поняла только, когда ты уже женился на Катерине.

    - Милая! Я ли тебя не любил? Да я мог бы ждать тебя и не один год, но ты обращалась со мной так, как будто ненавидишь меня. Ну, я и отстал. Потом сошелся с Катей, привык к ней, полюбил и женился. У нас скоро будет ребенок… Зачем вспоминать невозвратное?

    - Полюбил… Ребенок, - невнятно пробормотала Варька, прижавшись к стенке соломы. Вид у нее был такой расстроенный и приниженный, что Николаю вдруг стало до боли жаль эту смуглую, чернобровую девушку…

    - Милая моя желанная! – сказал Николай ласково. – Скоро нас отправят на войну. Кто знает, вернемся ли назад? Дозволь же хоть раз поцеловать тебя! – и он нагнулся к ее губам.

    Варька закрыла глаза и, обхватив шею Николая руками, страстно впилась в его губы, так же, как он тогда в степи, под скирдой соломы. Но вдруг отскочила, схватила корзину с соломой и побежала в дом. Вскочив в спальню, она вслух произнесла: «Дождь перестал».

    Николай выбрался из-под скирды и пошел навстречу Гаврюшке, который как раз в это время вел поить лошадей к колодцу…

     Вскоре после Рождества молодых казаков, ходивших прошлой осенью «на занятие» провожали на фронт. В назначенный день Гаврюшка, Варька, Наталья, а с ними и Христя пошли провожать Николая. Катерина, увидав Николая на коне, рыдала навзрыд. Гаврюшка и Наталья крепко поцеловались с другом юности, расставаясь надолго, а может быть и навсегда… Варька, по просьбе Катерины, осталась. Николай, в последний раз поцеловав Катерину, повернулся к ней  сказал: - Ну, соседка, прощевай! Оставайся счастливо!

    Он поцеловал ее, и вдруг Варька припала к коню, обхватила ногу Николая и зарыдала еще горше, чем Катерина, повторяя тихо: «Колька, Колька!». Николай смутился, покраснел и, тронув коня, выехал со двора.
Отец Николая с двенадцатилетней дочерью Нюрой, тоже заплаканной, простившись ушли в дом раньше, а Катерина и Варька продолжали стоять у ворот. Катерина неожиданно спросила плачущую товарку:

    - А ты чего ревешь? Разве и тебе жалко моего Колю?

    - Жалко… Ах, Катя, ведь я любила его раньше и сейчас люблю, - выпалила Варька.

    - Любишь моего законного мужа? Да как ты смеешь, девка бесстыжая?

    - Он мой. Я его любила еще до тебя, а ты его украла! Он мой, мой!

    - Ого! Опомнись, парубков тебе нет?!

    Катерина угрожающе придвинулась. Варька, всхлипывая, нервно ломала себе пальцы. Потом, подняв голову и смеясь сквозь слезы, сказала:

    - Ах, Катя, прости! Глупая я, не знаю, что болтаю… Ну, не обижайся, - и она принялась целовать Катерину.

    Расстались они, казалось, по-хорошему, хотя Катерина потом долгими ночами думала: «Неспроста Варька так ревела за моим Николаем. Наверное, между ними что-то было…».

    Через несколько дней после этого, простившись со всеми родными, наказав жене беречь сынишку Ивана, уехал в Баталпашинку и Гавриил Бурба.
   

   

ДОНЕЦКО-КРИВОРОЖСКИЙ ТУПИК

    В конце марта 1918 года под властью Народного секретариата Советской Украины осталась только территория Донецко-Криворожской республики, имевшей свое отдельное советское правительство, которое не очень жаловало «украинских товарищей». Немецкие войска и отряды УНР приблизились к двум главнейшим пролетарским центрам Украины: Харькову и Екатеринославу. Наступление немецких войск на Харьков развивалось в двух направлениях: обходном, по линии границы с Советской Россией (Бахмач — Ворожба — Сумы — Харьков), и лобовом (Полтава — Харьков).

    Южная колонна немецкой армии (22-й корпус) рвалась к Екатеринославу, оборона которого формировалась из трех малочисленных армий: 1, 2, 3-й, внушавших лидерам большевиков большие опасения. 1-я армия расположилась на подступах к городу, 2-я — у Кривого Рога, 3-я — у станции Синельникове Состояние тыла этих армий было плачевным. Фланговый нажим вынудил эти три революционные армии уже 2 апреля сдать Екатеринослав (первой бежала с позиций 2-я армия), а к 7 апреля немецкие войска захватили станцию Синельниково и город Павлоград, разогнав остатки трех революционных армий, ушедших на Левобережье Украины. 1-я революционная армия и посланная ей на помощь новая Резервная армия (командир А. Беленкович) еще пытались закрепиться сначала по левому берегу Днепра, а потом в районе Б. Токмак — Орехов — Чаплино — Александровск. Но уже к 15 апреля и эти рубежи пали. Путь в Донбасс для союзников был открыт. Остаткам советских армий удалось отойти к Юзовке, некоторое время удерживая оборону станций Чаплино и Гришине К 20 апреля разгромленные отряды этих трех армий отошли к Мариуполю и Славянску. Еще 21 марта 1918 года, предвидя падение Екатеринослава, советское правительство Украины, боясь внезапного прорыва немецких войск, перебралось в Таганрог (весной 1918 года он считался самым восточным городом в составе Советской Украины, с 1925 года — территория Российской Федерации).

    Для борьбы на Востоке Украины и в Донбассе с запада выдвигался 1-й резервный германский корпус, а в Крым готовилась наступать Отдельная германская группа из пяти германских дивизий.

    С 20 марта Антонов-Овсеенко пытался создать участки обороны — фронты на подступах к Харькову. Фронтом у Сум руководил нарком Донецко-Криворожской республики И. Кожевников*, фронтом у Люботина — нарком той же республики Б. Магидов**, фронтом у Ворожбы — К. Ворошилов. К началу апреля 1918 года бои разгорелись уже за Харьков, к которому подошли германские войска и Запорожская дивизия УНР.

    Провозглашенная на Харьковщине советская мобилизация дала обратный эффект — появление антибольшевистских повстанческих групп из крестьян, отказывавшихся служить в армии, в тылу красной обороны. Тотальная эвакуация ценностей на восток озлобила местных жителей. Харьковские рабочие, еще недавно оплот советской власти, выступили против эвакуации из города заводов, сырья, продовольствия, ценного имущества. В Харькове прошли демонстрации протеста против эвакуации, слышались призывы к восстанию против большевиков (только из Харькова было вывезено 1 тысячу вагонов с хлебом, 50 паровозов, оборудование 17 заводов...).

    Под ударами противника рушились линии обороны советского Харькова. Вместо них создавались новые, однако и они не могли остановить наступающих. Остатки 4-й и 5-й революционных армий и отряды 1-й Донской революционной армии не были способны к обороне. Лучшая часть "красных казаков" бежала с позиций. Немецкая дивизия прорвала оборону у станции Люботин, уничтожила части 1-й Донской армии и вышла к Харькову. 7 апреля немецкие и украинские войска вошли в Харьков, разбив 2-ю Особую армию (была создана из разбитых частей армии Сиверса), после чего немцы двинулись к границе УНР с Советской Россией — на Купянск и Белгород. Уже 9 апреля 1918 года немецкие войска переходят западные границы России и захватывают Белгород и Льгов. А разбитые войска красных, которые обороняли Харьков, частью отошли в Россию, частью — в Донбасс. СНК (правительство) Донецко-Криворожской республики бежало из Харькова в Луганск. 16 апреля И. Сталин*** дал указание руководителям этой республики обороняться до последнего солдата, провести полную эвакуацию ценностей Донбасса в Россию.

    Операция по взятию Харькова стала первой пробой сил в Украине генерал-фельдмаршала Эйхгорна****, который с 5 апреля 1918 года стал командующим немецкой армией в Украине, во многом определяя не только военную, но и внутреннюю политику в Украине.

    К началу апреля 1918 года Запорожская дивизия войск УНР превратилась в значительную силу и состояла из 20 тысяч штыков и сабель, при 5 бронепоездах, 12 броневиках, 64 пушках, 4 самолетах. Входящая в нее Донецкая группа войск армии УНР полковника Сикевича (4 полка), наступая в авангарде немецких войск, 4 апреля ворвалась в Донбасс, завязав бой за станцию Лапна с остатками Одесской армии П. Лазарева*****. К 8 апреля эта группа захватывает Константиноград (ныне Красноград) и стратегическую станцию Лозовую. Далее Донецкая группа быстро продвинулась в направлении Барвенково — Славянок. Харьковская группа запорожцев приняла участие в штурме Харькова.

    В апреле 1918 года лидеров большевиков особенно интересовала оборона Крыма (базы Черноморского флота) и Донбасса (важнейшей промышленно-сырьевой базы). В Донбассе после падения Полтавы, Екатеринослава и Харькова собралось довольно много разбитых на различных направлениях советских отрядов, общий потенциал которых давал возможность дать отпор наступающим.

    Еще 7 марта 1918 года большевики создали штаб обороны Дон-Кривбасса во главе с партийцем Моисеем Рухимовичем******. Однако этот штаб так и не смог подготовить район к обороне. Только к концу марта из красногвардейцев Донбасса была сформирована Особая Донецкая пролетарская армия (командующие А. Геккер*******, позднее П. Баранов********, 7 тысяч бойцов) для прикрытия Донбасса с севера по линии р. Оскол — р. Северский Донец — Изюм. В то же время в Донбассе спешно формировалась еще одна новая армия из рабочих-красногвардейцев, получившая название «Пятая армия», взяв такую нумерацию после разгрома 5-й армии Сиверса. Однако это формирование не превышало 2,5 тысячи добровольцев. В середине апреля 1918 года Донецкая армия влилась в пятую армию и ее возглавил К. Ворошилов (командарм 5-й).

    Тогда же было создано два укрепленных района обороны: 1-й район — Юзовка — Гришино — Мариуполь (отряды, отошедшие от Екатеринослава — Резервной, 1, 2, 3-й революционных армий, красногвардейцы), 2-й район — Луганск — ст. Сватово — Дебальцево (отряды 1-й Донской, Донецкой, 1-й Особой, 2-й Особой (бывшей 5-й Сиверса), 5-й революционных армий, красногвардейцы). Такое обилие армий и штабов создавало дикую неразбериху, ведь некоторые армии не имели даже 1 тысячи бойцов. 17 апреля немцы захватили Валуйки и Изюм, начав операцию по овладению Луганском.

    Особым упорством отличались бои у станции Родаково на подступах к «Луганску 24–26 апреля. Командующий Антонов-Овсеенко решил провести контрнаступление и ударить всеми имеющимися силами Донецкой армии на Изюмском направлении на Купянск, надеясь предотвратить этим возможность полного захвата немецкими войсками Донбасса и Луганска. Но это контрнаступление закончилось очередным громким провалом, бегством советских частей. 24 апреля немецкие войска, захватив Купянск, Бахмут, Славяносербск, двинулись дальше — к Старобельску. Новая контратака со стороны Луганска на Старобельск закончилась бегством советских войск с фронта. Старобельская группа оказалась отброшенной в Донскую область России, где и была уничтожена белоказаками.

    К 27 апреля Луганск был эвакуирован, а части, его оборонявшие, отступили на Дон к станции Лихая. Немецкие войска захватили станцию Чертково в Донской области, перекрыв отступление на Воронеж, угрожая полным окружением Донецкой группировки красных, у которых оказался только один путь из «мешка» — по ветке железной дороги на станцию Лихая.

    На середину апреля 1918 года приходятся оборонные бои в степном украинском Приазовье. Вместе с «вольными» отрядами анархистов Махно, Петренко и Мокроусова, матросов Степанова и Полупанова отряд Маруси Никифоровой пытался оборонять Гуляй-Поле, станцию Пологи, Бердянск. Командующий Антонов-Овсеенко вспоминал, что на южном участке фронта его штабу удалось установить связь только с отрядом Никифоровой, большевистские же отряды разбежались. Часть отрядов отсиживалась в эшелонах, даже не желая занимать боевые позиции. Под давлением сил оккупантов армия Егорова «растворилась», а «вольные» отряды Резервной армии отступили к Таганрогу.

    В бои в украинском Приазовье неожиданно вмешалась еще одна сила — части  дроздовцев, которые шли с Румынского фронта через степи Украины на соединение с основными силами Добровольческой армии генерала Л. Корнилова. Пользуясь общей неразберихой и умело маневрируя среди красных и австрийских войск, отряд полковника М. Дроздовского (около 1100 штыков) прорвался из Бессарабии к Днепру, где атаковал укрепления красных у Каховки. Падение под ударами дроздовцев Каховки (12 апреля 1918 г.) послужило началом развала всей линии обороны красных в нижнем течении Днепра. 15 апреля дроздовцы выбили красных из Мелитополя и устремились к Бердянску и Мариуполю.

    На украинском «Олимпе», размещавшемся в тыловом Таганроге, кипели нешуточные страсти. Большевики, «побив горшки» с российскими и украинскими левыми эсерами, стали друг друга арестовывать. Однако мнение украинских народных секретарей уже мало интересовало Москву, считавшую хозяевами Востока Украины Орджоникидзе и Антонова-Овсеенко. В Таганроге, в здании ЦИК Советов Украины, большевики арестовали Никифорову за неподчинение, грабежи, антисоветские выступления. Отряд ее, еще представлявший боевую ценность, развалился...

    Нарком по делам национальностей Сталин, исходя из провала борьбы за Украину, выразился откровенно в отношении к правительству Советской Украины: «Достаточно играли в Правительство и Республику, кажется, хватит, пора кончать игру». Сопротивление второй половины апреля 1918 года продолжалось только для того, чтобы вывезти в Россию стратегические ценности из Украины. «Таганрогское» правительство Советской Украины находилось в замешательстве не только по причине практически полной потери своей территории и армии, но и от попытки выступления союзных левых эсеров. В Таганрог в конце марта 1918 года прибыли и организовали там Главный военный штаб лидеры российских левых эсеров Камков, Карелин, Штейнберг — ярые противники Брестского мира с немцами. Они прибыли на «украинское пепелище» не просто ради любопытства, а намереваясь сорвать Брестский мир и втянуть Россию в новую войну против немцев, И попутно — захватить денежные средства у своих недавних друзей — большевиков. Левоэсеровский отряд таганрогского военкома арестовал народных секретарей — министров Советской Украины. В номерах гостиницы, где жили лидеры большевиков В. Затонский, С. Косиор и другие, были осуществлены обыски и изъятие казенных денег «на продолжение революционной войны в Украине». Эсеры считали, что народные секретари просто прикарманили украинские народные деньги. Через несколько дней этот скандал удалось замять, очевидно, уже после дележа партийных денег. Успехам левых эсеров помогала внутренняя борьба среди коммунистов Украины между «правыми» — ориентирующимися исключительно на Москву, стремившимися немедленно прекратить сопротивление, и «левыми», которые надеялись уйти от давления Москвы и продолжить борьбу против оккупантов.

    Левые эсеры добились (неожиданно для Москвы) большего, чем ожидали сами... 17 апреля на заседании ЦИК Советов Украины и Народного секретариата было решено создать объединенное правительство — Временный Повстанческий Народный секретариат, в который вошли: от большевиков — 4 секретаря, от левых украинских и российских эсеров — 4, от левых украинских эсдеков — 1. Полновластие, казалось, вот-вот окажется в руках вечных оппозиционеров. Но этой власти оставалось жить считанные дни.

    20 апреля 1918 года Народный секретариат и ЦИК Советов Советской Украины самораспустились. На следующий день члены правительства Советской Украины и цекисты выехали из Таганрога в Москву, решив прекратить борьбу за Украину. Понимая, что Украину не удержать, они предложили перейти на повстанческую тактику борьбы — демобилизовать армии, а вместо этого начать организацию партизанских отрядов во вражеском тылу.

    Немецкие войска, преследуя советские отряды, перешли границу и вторглись в пределы России: в Орловскую, Курскую, Воронежскую губернии. Единственной возможностью избежать широкомасштабной войны с германским блоком для ленинского правительства стало решение немедленно свернуть всякое сопротивление остатков украинских армий Антонова-Овсеенко. До 1 мая 1918 года, дня сдачи немцами Таганрога, еще наблюдались отдельные стычки в восточном Донбассе (у Таганрога сражались отряды Резервной армии А. Беленковича). Но с мая борьба замерла... Вторая война за Украину была проиграна большевиками еще в начале кампании. Около 70 дней понадобилось войскам союзников для захвата всей территории Украины, примерно столько же длилась первая война за Украину.

    4 мая 1918 года Антонов-Овсеенко официально объявил о прекращении войны и роспуске своих армий. В тот же день на станции Коренево германское командование подписало с представителями Советской России соглашение о прекращении военных действий на Курском направлении. Все войска Советской Украины (по требованию немецкого командования), попавшие на территорию России, должны были быть разоружены и интернированы. Но выполнение этого пункта соглашений с немцами носило достаточно формальный характер, отряды с Украины перебрасывались на другие красные фронты, прежде всего против белогвардейцев. На участке новой границы — от Суджи до Рыльска — между войсками России и войсками союзников была создана буферная нейтральная зона в 10 километров.

    Командование австро-венгерских и германских войск тайно поделило между собой земли Украины на зоны оккупации. Австрии достались Подольская, Херсонская, часть Екатеринославской губернии; Германии — все остальные земли Украины. К середине апреля 1918 года Центральная Рада и Совет министров УНР хотя и считали себя высшей властью в Украине, практически уже не контролировали внутреннее положение в стране. Провинциальная администрация, которая оставалась верной УНР, утратила всякую связь с Киевом и оказалась под влиянием австро-германского военного союзного командования.

КРЫМСКИЙ УЗЕЛ

    19 марта 1918 года самостоятельность вновь созданной Социалистической Советской республики Таврида (в составе Таврической губернии) провозгласил Первый съезд Советов Тавриды. Таким шагом местные большевики надеялись вывести Крым и уезды Северной Таврии (Мелитопольский, Днепровский, Бердянский) из-под удара германских и австро-венгерских войск, которые уже подошли к устью Днепра (границы Северной Таврии). Один из руководителей новой республики А. Слуцкий*, объясняя эту позицию, откровенно заявил: «... броситься в войну мы не можем, так как Красная Армия превратилась в банду мародеров».

    Общий весенний кризис советской власти особенно обострился в отрезанном фронтами Крыму. В ходе перевыборов Советов, в апреле 1918 года, местные эсеры и меньшевики сумели завоевать большинство в ряде ключевых Советов: Севастопольском, Евпаторийском... Профсоюзы Крыма также оказались оппозиционной большевикам силой. Всюду вспыхивали локальные восстания против диктатуры пролетариата (Бердянск, Керчь). Особенно опасным для местной власти было недовольство крымско-татарского населения, которое в начале апреля 1918 года переросло в вооруженное восстание на Южном берегу Крыма и в горной части полуострова.

    22 марта, когда войска австро-германцев вплотную приблизились к административной границе Северной Таврии, правительство вновь созданной республики ограничило ее территорию только Крымским полуостровом. Но самостоятельность республики не вызывала уважения у пришельцев с запада. Германские войска вторглись в Северную Таврию, а с 16 апреля приступили к операции по штурму Перекопа.

    За пять дней до этого, 11 апреля 1918 года, часть Запорожской дивизии — Крымская группа полковника П. Болбочана получила приказ от военного министра УНР: «...тайно от немецких войск двигаться в Крым». Интересно, что Четвертый универсал Центральной Рады не включил Крым в состав УНР, более того, при подписании Брестского мира делегация УНР отказалась от претензий на Крым и на Черноморский флот. Но аппетит приходит во время еды... и лидеры УНР через полтора месяца властвования осознали все значения флота и полуострова для будущего Украины. 14 апреля, одновременно с частями австрийской армии, Крымская группа Болбочана (конный, пехотный полки, инженерный батальон, отряд самокатчиков, 10 броневиков, 2 бронепоезда, 8 пушек) появилась на станции Синельниково, а вскоре продвинулась к Александровску, где натолкнулась на первую линию таврической обороны Александровск — Вознесенск — Карловка. 16 апреля после непродолжительного боя группа Болбочана овладела Александровском одновременно с австрийскими частями, которые прибыли из Херсона на кораблях (два монитора Дунайской австрийской флотилии, судно с 6-тысячным десантом, батарея), и 15-й немецкой дивизией, двигавшейся от Екатеринослава.

    Красная Армия Советской Тавриды (командир Гольдштайн**, 6 тысяч штыков) все еще занимала оборонительные позиции в Северной Таврии, от Днепровского лимана, по Днепру до Берислава, а дальше по Левобережью — Торгаевка — Калка — Мелитополь — Бердянск. В некоторых местах оборона представляла собой окопы с колючей проволокой и артиллерийскими расчетами, демонтированными с фортов Севастополя. Немецкие и австрийские войска не спешили штурмовать эти укрепления, ожидая подхода своей тяжелой артиллерии. 18 апреля 1918 года группа Болбочана ворвалась в Мелитополь, принудив отступить красные части к Бердянску. Болбочан успел захватить несколько самолетов, пушек, банк, хотя в тот же момент в город вошла 15-я немецкая дивизия. Болбочан планировал штурмовать Сиваш с его линиями укрепленных окопов, блиндажами, тяжелой артиллерией. Этот план казался многим стратегическим безумием.

    Удар отряда дроздовцев по станции Акимовка, отрезавший Крым от мелитопольской линии обороны, помог маневрам группы Болбочана. Украинское командование направило дезинформацию в штаб красной обороны Крыма о том, что к Чонгарскому мосту, соединявшему полуостров с материком, железнодорожной веткой движутся отступающие от Мелитополя красные отряды. Выдавая свою группу именно за такой красный отряд, Болбочан смог захватить заминированный железнодорожный мост через Сиваш — один из главных стратегических объектов северного Крыма. 20 апреля в Крым, смяв дезориентированные части обороны Сиваша, в тайне от немецкого командования ворвалась группа Болбочана.

    В это же время немецкие войска, прорвав оборону перекопских укреплений (19 апреля), начали штурм Юшуньской линии обороны и, преодолев ее, направились к Симферополю по шоссейной дороге. 22 апреля группа Болбочана, двигаясь по железной дороге быстрее немецких частей, шедших по шоссе, захватила Джанкой и развернула наступление на Симферополь. Против группы Болбочана красное командование смогло направить всего 500 солдат и матросов, несколько бронепоездов. Но такие ничтожные силы уже не могли остановить наступление... Утром 24 апреля группа Болбочана неожиданно захватила Симферополь. Вследствие паники в стане обороняющихся запорожцы захватили множество военных трофеев, в том числе всю документацию штаба обороны Крыма.

    Тайные попытки правительства УНР присоединить к своей территории Крымский полуостров и объявить весь военный Черноморский флот собственностью УНР вызвали резкий протест у немецкого командования. Захват Симферополя группой войск УНР произошел в тот момент, когда к Симферополю со стороны Перекопа уже приближались немецкие части, считавшие Крым и Черноморский флот только своими военными трофеями. Уже вечером 24 апреля во главе немецкой дивизии в Симферополь прибыл генерал фон Кош****. Он ультимативно потребовал немедленного и полного вывода группы Болбочана из Крыма. В противном случае германские войска грозили начать силовые действия против запорожцев, вплоть до применения оружия. Немецкому командованию правительство УНР отважно врало о том, что в Крыму нет никаких войск УНР. В то же время на заседании Центральной Рады 20 апреля 1918 года Черноморский флот был провозглашен флотом УНР, и премьер УНР приказал войскам Болбочана двигаться на Севастополь. Несколько дней шло препирательство лидеров Центральной Рады с немцами, причем военный министр Жуковский и премьер УНР Голубович давали совершенно разные приказы. Дело пахло международным скандалом и военным конфликтом. Голубович даже предложил Болбочану проучить немцев и начать борьбу за Крым. Но конфликт закончился мирно — выводом войск Болбочана из Крыма в район Мелитополя (27 апреля 1918 г.), извинениями перед немцами, заявлением Жуковского о происшедшем недоразумении.

    Но захватом Симферополя борьба за Крым не завершилась. Советские войска продолжали борьбу против восстания крымских татар, вспыхнувшего южнее Симферополя. 21 апреля красные матросы-десантники высадились в Ялте, Судаке, Феодосии и начали теснить неорганизованные отряды крымских татар, занявших Алушту и Гурзуф. Вплоть до 30 апреля продолжались бои матросских отрядов против татар и передовых частей германской армии. Во время вооруженного конфликта татарам удалось взять в плен и расстрелять большую часть членов советского правительства республики Таврида.

    С 25 по 29 апреля проходила оборона Севастополя советскими частями, в ходе которой немецкие войска застряли на подступах к городу. Но когда оборона уже была бессмысленна (29 апреля), на многих судах Черноморского флота был поднят украинский флаг, а командующий флотом контр-адмирал Ю. Саблин, не зная о баталиях вокруг Крыма, потребовал прекратить наступление немецких войск на базу флота — Севастополь, по причине признания флотом власти УНР. Тогда моряки посчитали, что лучше оказаться под флагом УНР, чем отдать флот в руки германцам. События в Крыму разворачивались на фоне общего кризиса власти Центральной Рады. Вечером 26 апреля 1918 года немецкие войска разоружили украинскую Синежупанную дивизию армии УНР. Эта дивизия (одна из лучших в армии УНР) была сформирована в Германии из украинских военнопленных и передавалась Украине по просьбе Центральной Рады. 29 апреля пала и сама Центральная Рада.

    Однако немецкие войска, не обращая на демарши Саблина никакого внимания, продолжили атаки на Севастополь. Только капитулянтская позиция Центрофлота***** вынудила часть революционных матросов пойти на сдачу Севастополя и флота. С 28 апреля отряды, не согласные капитулировать, начали отступление по узкой прибрежной дороге на восток, по маршруту Севастополь — Ялта — Судак - Феодосия — Керчь, пробиваясь через районы, занятые восставшими татарами. К 5 мая, крайне поредев, они достигли Керчи и перебрались на Таманский полуостров.

    30 апреля 1918 года 600 кораблей флота с 3,5 тысячами матросов на борту покинули Севастополь, взяв курс на Новороссийск, намереваясь перейти там под красное командование. Часть Черноморского флота (7 линкоров, 3 крейсера, 5 миноносцев) осталась в Севастопольской гавани во главе с контр-адмиралом М. Остроградским. В тот же день в Севастополь, покинутый его защитниками, стали входить немецкие отряды.
   
Источник: Савченко В.А. Двенадцать войн за Украину. — Харьков: Фолио, 2006. — (Время и судьбы).



БУЛАТКИН Константин Филиппович

МИРОНОВ Филипп Кузьмич

В середине августа белополяки захватили Житомир и Новоград-Волынский, петлюровцы ворвались в Фастов и Белую Церковь, вместе с Добровольческой армией двигались на Киев. Колчак отдышался и наступал на Тобольск, англичанин Мюллер (???) с севера шел к Вологде и Петрозаводску, Юденич прорвался в окрестности Петрограда. Но главное происходило на юге: корпус Мамонтова 18 августа взял Тамбов, до ставки Южного фронта, города Козлова, оставалось семьдесят верст. Штабы и прочие учреждения фронта начали упредительную эвакуацию.
…В штабе Миронова кто-то упорно распускал слухи о реакции Миронова на глубокий рейд Мамонтова, - мол, сбылась-таки  давняя мечта товарища Троцкого о глубоком рейде казачьих частей. Другие поддакивали, что не раз слышали, как Миронов в горячности называл Троцкого предателем и кричал, что никакой он не коммунист, а базарный жид и махинатор…
А что же делать в сложившейся ситуации, как не дерзить и не смеяться сквозь слезы? Мамонтов прорвал фронт на том самом месте, под станцией Анна, где месяц назад началось формирование конного корпуса Миронова. А все это называется – передислокация!.
Сейчас нудятся части без дела в Саранске: четыре тысячи бойцов пехоты, около тысячи конных, голутвенной партизанской бедноты, каждый из которых отчаюга, готов прямо сейчас идти лавой на кадюков… А с ними всего четырнадцать пулеметов без патронов, две пушки с запасом учебных холостых снарядов, две тысячи винтовок с единой обоймой патронов в каждой магазинной коробке! Кто и над кем тут вздумал шутить? Что на свете творится?
 Что делать, Миронов?
Сел за письмо в Казачий отдел: «…Мне доподлинно известно, что некоторыми политработниками поставлен в центре вопрос о расформировании корпуса… Это работа предателей, требую открытой политики со мною и исстрадавшимся казачеством!». Ждал неделю, ответа не было.
… Кутырев, сволочь не без ведома Ларина, на последнем совещании в штабе пытался высмеять перед подчиненными: «Вы, товарищ Миронов, не потому ли сопротивлялись в душе передислокации корпуса из-под Липецка в Саранск, что вашей драгоценной супруге, которая находилась в тягостях, было бы тряско на нынешних поездах? А?. И что же, кое-кто услужливо захохотал подхалимски-собачьим смешком, превращая обычный спор и выяснение причин в пошлые реплики… Им что, им, возможно, и выгодна со шкурных позиций эта волокита с корпусом: чем больше неразберихи, тем дольше не пошлют на фронт на того же Мамонтова, который слышно, идет чуть ли не под колокольный благовест «освобождает поруганную Русь»…
А тут еще – эти… Лисин и Букатин! Услышали, что в штабе свара, тут же за наганы! Размахивали кулаками и наганами, ходили по лагерю и кричали, что разнесут скворечник – так они называют штабной вагон командира корпуса, - вот до чего партизанщина довела! И вот до чего дожил ты, Миронов, боевой командир!
Приказал обоих арестовать, посадить под замок. Что еще?
Народ портится, вот что главное. Слишком много любопытных, а то и недоброжелательных взглядов, нелепые шепотки вокруг… Гадюшник, одним словом…
Перестают люди верить, охватывает уже многих и странное равнодушие: эта катавасия, мол, долгая, теперь уж любой конец был бы хорош!
…Много писем поступало с Юга, с Дона. Пришло и от Блинова. «…Меня, Филипп Кузьмич, за Донцом тоже разжаловали, сделали командиром полка, а потом послали в Усть-Медведицу и там начали формировать новую кавгруппу. Поэтому знаю лишь из вторых рук, как наши бедствовал на переправах… (вставка из Шкуро, Врангеля о боях на Донце) а в хуторе Александроневском 2-й кавполк был окружен в десять раз превосходящим противником. При прорыве из окружения погиб комполка, наш незабвенный друг т. Мироничев… Пока дошли до Селивановки и Добринской – без остановки, - много погибло, а на переправе через Чир потеряли весь обоз и два пулемета… Такие вот успехи, дорогой Филипп Кузьмич! Да и с этой «группой» тоже. Непрестанная работа в тылах, неумение комдивов пехотных использовать конницу… Наша 23-я бригада потеряла больше половины состава, полное истощение лошадей, и ропот людей. Выбыло из строя пять комполков…»*

*) Боевой путь блиновцев. Ростов-на-Дону, 1930, с. 41-42; Ставропольская, имени Блинова. Ставрополь, 1971, с. 27.

«И вот дорогой наш Филипп Кузьмич, изболевшись душой после ранения и немочи, оглядевшись кругом из голодного угла, должен я донести до тебя нынешний людской вопль и стон с родной твоей Донщины. И белые нас казнят заживо за службу нашу совдепу, а теперь нас отдали им дуриком. Без боя, и красные нас тоже не дюже милуют, не доверяют
И что можно сделать в создавшейся обстановке?
На миг возникла шальная, дерзкая мысль: а если бы со своей бывшей дивизией, неудержимой в атаке и беспощадной, появиться бы сейчас в тылу у Мамонтова? А? Чтобы у них глотки перехватило от панического вопля: «В тылу - Миронов! Спасайся, кто может!».
Горячая кровь ударила в голову. Заколотило в виски от полубезумной мысли, как бывало в конной атаке, в рубке, когда тобой овладевает смесь отваги и помрачения духа: без атаки, можно одним пронзительным криком остановить, смять, разнести в пух и прах своего противника!
Да, можно было бы с одной 23-й дивизией повернуть весь фронт острием к югу, да где она теперь, родная 23-я? Стоит на отдыхе, где-то под Царицыном…
Мысли немного успокоились, но в голове все явственнее вставал почти сумасшедший рейд с несформированным корпусом  одной – зато своей! – дивизией в тыл Мамонтова.
Да!.. Можно разгромить арьергард, захватить обозы с продовольствием и обмундированием, а, главное боеприпасами, отбить пушки! Рассеять головные части, взять в плен Мамонтова, а после доложить Ленину о главной причине всех наших провалов, о прямом предательстве наркомвоенмора Троцкого и его окружения…
Но внутренний голос напоминал, приказа нет, и ты не можешь поднять корпус, штаб фронта не одобрит такого самоуправства… Да. Но вокруг идет не просто война, а гражданская! Ведь панику под Воронежем и Тамбовом тоже никто не планировал. Катастрофического бегства 8-й и 9-й армий никто не ожидал.
Миронов вызвал Булаткина, первого своего помощника по строевой части. Сказал, чтобы садился на диван и внимательно слушал…
- Слушай Константин Филиппович, - вот простейшее рассуждение, смотри: если окончательно обескровить, уничтожить мужика – я имею в виду середняка-производителя, - то н в городах, ни в самой деревне не станет хлеба, еды, опоры, все мы попросту сдохнем с голоду! И все же уничтожают, стараются обескровить самый трудовой костяк России. Тогда, что же, какова дальняя цель? И чья? Не допускаю, что это правительственная, партийная линия!
Булаткин сжал толстые свои скулы огромной ладонью – усы остро торчали в стороны, - сжал так, что багровой кровью налилось лицо и, слезы выступили на глазах бывалого комбрига и краснознаменца. Но ничего не сказал Булаткин, нечего было говорить, надоели за последнее время всякие слова. Слов было ужасно много, а патронов и снарядов мало, военного соображения и того меньше, если фронт, подкатывался уже к самой Туле!
- Это верно. В этом реввоенсовете руководят все кому не лень! Чья-то злодейская рука орудует прям на наших глазах, а понять и точно взять в пулеметный прицел али на мушку, ну никак не получается!
- Вот-вот, угадай эту подлую руку, Филиппыч! Выхода нет у нас никакого, письма до Ленина не доходят, их просто перехватывают. А потому прошу тебя, боевой командир и соратник, понять всей душой то, что я сейчас стану диктовать на аппарат в Пензу. Нехай почешутся там, чинуши!
Миронов вызвал связиста и велел передать шифром по телеграфу:
Срочно
Пенза. Штаб 9-й армии

Прошу передать Южному фронту, что я, видя гибель революции и открытый саботаж с формированием корпуса, не могу находиться в бездействии. Зная из полученных с фронта писем, что он меня ждет, ВЫСТУПАЮ с имеющимися у меня силами НА ЖЕСТОКУЮ БОРЬБУ С ДЕНИКИНЫМ И БУРЖУАЗИЕЙ.
На красных знаменах Донского революционного корпуса написано:
Вся земля крестьянам.
Все фабрики и заводы рабочим.
Вся власть трудовому народу в лице подлинных Советов рабочих, крестьянских и казачьих депутатов, избранных трудящимися на основе свободной социалистической агитации.
Я не одинок. Подлинная, исстрадавшаяся душа народа по правде - со мной, и в этом – залог спасения революции.
Все так называемые дезертиры присоединяются ко мне и составят ту грозную силу, перед которой дрогнет Деникин и преклонятся коммунисты.
Командующий Донским революционным корпусом
гражданин Миронов.
ЗОВУ ВСЕХ, ЛЮБЯЩИХ ПРАВДУ И ПОДЛИННУЮ СВОБОДУ, В РЯДЫ КОРПУСА!
23 августа*

*) ЦГАОР, ф. 1235. По докладной М.Я. Макарова во ВЦИК.

Телеграфист с недоумением посмотрел на командующего, словно хотел что-то спросить или уточнить, но взгляд Миронова, обжигающий нетерпением, отослал его в аппаратную. Там застучал ключ связи, а Миронов продолжил ходить из угла в угол, жуя жесткий ус. Лицо налилось чугунной тяжестью, готовым хоть в сечу, хоть на казнь – двум смертям не бывать.
- Это могут расценить как мятеж, - сказал Булаткин, не ожидавший такого поворота от их беседы.
- Черт с ними, выхода нет! – на ходу выпалил Миронов. – Лучше смерть в открытом поле, чем возмущение на печке при виде народных мук!
- Это-то так. – немо, безвольно кивнул Булаткин, холодея душой.
- Собрать митинг, и в поход!
Булаткин тяжело вздохнул и предложил:
- Давай, Филипп Кузьмич, отложим это до завтра, всё - и митинг, и поход. Утро вечера мудренее. Да и твой доклад в Пензу тоже пускай прочтут там… Так лучше будет.
Душа по-прежнему металась в безысходности, Миронов кивнул, соглашаясь:
- Добро. Утром соберём штаб и митинг.
Поздно ночью состоялись переговоры со штабом в Пензе, но Миронов ничего не добился: волнение и раздражение приводили к сбивчивости и ненужному пустословию. Подошел к аппарату, сказал угрюмо, не ожидая добра: «Миронов у аппарата. Слушаю»
С м и л г а. Я получил сведения, что вы собираетесь выступить со своими частями на фронт без ведома Южного фронта. Должен вам сообщить, что в связи с прорывом деникинцев на Тамбов Южный фронт покинул Козлов… Тамбов сегодня нами взят. Я категорически настаиваю, чтобы вы своими несогласованными действиями не затрудняли бы положение наших армий. Доложите мне ваши намерения.
М и р о н о в. Согласованности не может быть там, где начался саботаж по созданию корпуса, формировать который я назначен. Вокруг меня такая атмосфера, что я задыхаюсь. Фронт определенно нуждается во мне, и это звук не пустой. Никакого осложнения на фронт не принесу, а принесу только моральную поддержку и силу штыков дивизии. Я согласен влиться с сотней преданных мне людей в родную дивизию, лишь бы не переживать тех душевных мук, которые преследуют меня с 15 июля. Моя платформа ясна: борьба с Деникиным и буржуазией. Но выносить издевательства над собой и людьми вообще не могу… Изменником революции не был и не буду, хотя именно это пытаются доказать люди, на совести которых много пятен…
С м и л г а. Речь идет сейчас о дисциплине…
М и р о н о в. Если вы, тов. Смилга, имеете чутье государственного человека, то я тоже категорически настаиваю не препятствовать мне уйти на фронт. Я хотел бы, чтобы мою жизнь взяли на спасение революции… Я утратил всякую веру в людей, стоящих у власти, и вынужден не утрачивать веры в идею народных масс… Над моей докладной запиской от 16 марта в Реввоенсовет, видимо, посмеялись, а если бы она была принята во внимание, не было бы теперь местного фронта.
С м и л г а. Меня зовет Москва к проводу по поводу вашего выступления. От имени Реввоенсовета Республики приказываю вам не отправлять ни одной части без разрешения!
М и р о н о в. Уезжаю один, но жить здесь не могу, меня жестоко оскорбляют.
С м и л г а. Приезжайте в Пензу, здесь сейчас командующий Особой группой Шорин и Трифонов, сообща решим план действий. Не создавайте сумятицы.
М и р о н о в. Выехать в Пензу не могу, ибо не верю в безопасность…
С м и л г а. Вашей безопасности ничто не угрожает. Это я заявляю вам официально.
М и р о н о в. Прошу разрешить конвой в 150 человек.
С м и л г а. Хорошо, возьмите 150 человек и приезжайте немедленно.
М и р о н о в. Прошу поставить в известность 23-ю дивизию, что я вызываюсь в Пензу… Только вам, как человеку, которому я глубоко верю, товарищ Смилга, я поручаю себя.
С м и л г а. Выезжайте немедленно. Вполне уверен, что все недоразумения разрешим. Спешу на аппарат. До свидания…
Через некоторое время телеграфист отбил в Пензу дополнительно: «Тов. Миронов ушел и просил сказать, что с его гибелью погибнет Южный фронт… А вот тов. Скалов просит сообщить, где ему находиться в отсутствие Миронова?».
С м и л г а. Пусть Скалов приезжает вместе с Мироновым. Знает ли Скалов разговор?
Т е л е г р а ф и с т. Всё знает.
С м и л г а. Хорошо. Ждем…

Все, слава Богу утряслось. Повеселели глаза у Миронова. Сказал Булаткину мягко, осевшим голосом:
- Едешь со мной. Все уладим. Распорядись там насчет конвоя…
Казаки комендантского эскадрона начали седлать лошадей. Засыпали овес в переметные сумы, подтягивали подпруги. Ехать в седлах собирались вроде до Рузаевки, а там – эшелоном.
Миронов с Булаткиным и Скаловым пили утренний чай у открытого окна, тихо переговариваясь. Волнение спадало…
Внезапно к вагону подлетел Мишка Данилов на взмыленном коне – он ездил с нарядом в Рузаевку, и возвращения его все ждали. Вбежал в вагон, кипящий от злобы; от всегдашней улыбчивости и следа не осталось. Миронов сразу понял, что на станции не все ладно, поднялся навстречу.
- Это что ж, Филипп Кузьмич, насмехаются над нами, что ль?! – закричал Данилов, минуя уставные правила. – Там ни черта не знают, ничего и слухать не хотят! Этот комендант станции… св-волочь, Мур-рашов! Я, говорит, вас обязан арестовать, а не вагоны вам выделять!
- Что-о? – почернел от гнева Миронов.
- Там был еще один политработник с Восточного фронта, проездом, товарищ Муралов, так он выслушал нас и говорит: надо поезд Миронову предоставить, а тот – нет, и все! И отбил, гад, телеграмму прямо в Серпухов, что Миронов-де самовольно требует состав!
- Как это так самовольно? Телеграмма же! – выругался Булаткин. – и точно сказано было: не вошь точит, а гнида!
Миронов молча оглядел присутствующих, сдерживая бешенство,  растягивая слова спросил Мишку со скрытой издевкой:
- Го-во-ришь, Да-ни-лов, что при-езжий полит-отде-лец сове-то-вал ва-го-ны Ми-ро-но-ву дать? Види-шь, со сторо-ны оно вид-ней! А-а, св-воло-чи, заговорщики проклятые, что делают, а?! Там, под Тамбовом, кровь ре-кой льётся, а им хоть бы что, хоть трава не р-расти!
Он сорвался.
Вызвал адъютанта Соколова, приказал собрать митинг по поводу выступления на фронт.
- Вы не должны этого делать\, товарищ Миронов, - перешел на служебный тон Скалов. – Это будет мятеж.
- Все. Все! Разговоры окончены! – закричал Миронов. – Поведу корпус на Дон, к родной дивизии! Там много оружия, целые склады резерва, есть и снаряды. Остальное отобьем у белогвардейцев! Сейчас же, на митинге, прошу каждого из командиров, кто со мной – тот и друг! Я им покажу! И Мамонтову, и этим гадам, слизнякам ползучим, что забрались народу за пазуху!
- Товарищ Миронов… - увещевал Скалов. – Так же нельзя!
- Митинг, не-мед-ля! – словно в истерике закричал Миронов.

Д О К У М Е Н Т Ы

По телеграфу. Военная

Пенза
Члену РВС Республики гражданину Смилге И.Т.
Копия: Всему трудовому русскому народу

От лица подлинной социальной революции заявляю: Первое – не начинайте со мною и корпусом вооруженной борьбы, ибо платформа наша приемлема: вся власть – народу в лице подлинных Советов крестьянских, рабочих и казачьих депутатов, избранных но основе свободной социальной агитации всеми трудящимися.
Второе – первый выстрел принадлежит вам, и, следовательно, первую каплю крови прольете вы.
Третье – доказательством того, что мы не хотим крови, служит то, что в Саранске остаются все коммунисты на местах.
Мною арестованы две недели назад два коммуниста за организацию покушения на мою жизнь – Букатин и Лисин, - но и в этом случае я их освободил бы, если бы не знал, что на совести этих бывших уголовных элементов лежит много невинно пролитой крови населения слободы Михайловки. С первым выстрелом с вашей стороны они будут расстреляны, как элемент, способствовавший восстанию на Дону и  г р я з н и в ш и й  партию коммунистов…
Если на этих пунктах соглашения возможны, КЛЯНУСЬ, что генерал Деникин будет разбит и Социальная Революция спасена. Если нет, погибла она и погибло преждевременное, уродливое явление – коммуна и ее вдохновители…
Донской корпус ждёт от вас политической и государственной мудрости, чтобы общими силами разбить Деникина. Но если он [корпус] доберется до фронта, он сделает это один!

Командующий Донским корпусом
Гражданин Усть-Медведицкой станицы Ф. Миронов
24 августа 1919 г.*

*) ЦГАСА, ф. 430/24406, оп. 1, д. 1, л. 23


ПРИКАЗ
Председателя РВС Республики
№ 150
12 сентября 1919 г.

Бывший казачий полковник Миронов одно время сражался в красных войсках против Краснова. Миронов руководствовался личной карьерой, стремясь стать донским атаманом.
Когда полковнику Миронову стало ясно, что Красная Армия сражается не ради его, Миронова, честолюбия, а во имя крестьянской бедноты, Миронов поднял знамя восстания.
Вступив в сношения с Мамонтовым и Деникиным, Миронов сбил с толку несколько сот казаков и пытается пробраться с ними в ряды Н-ской дивизии, чтобы внести туда смуту и передать рабочие и крестьянские полки в руки контрреволюционных врагов.
Как изменник и предатель, Миронов объявлен вне закона. Каждый честный гражданин, которому Миронов попадется на пути, обязан пристрелить его как бешеную собаку.
Смерть предателю!
                Председатель РВСР Троцкий**

**) Троцкий Л. Как вооружалась революция, т. II, с. 292

Выписка из протокола № 100
Казачьего отдела ВЦИК
30.IX.19 г.

Присутствовали: тт. Чекунов, Коробов, Кузюбердин, Кайгородов, Нагаев, Седельников, и Долгачев.
Слушали: Доклад тов. Чекунова по поводу речи тов. Троцкого на общегородской конференции РКП(б)(Москва), в каковой т. Троцкий, докладывая о мятеже Миронова, упомянул, что вместе с Мироновым участвовал и один из членов Казачьего отдела Булаткин…
Постановили: Ввиду того, что… вопрос о мятеже Миронова находится в стадии расследования и выяснения виновных лиц…. Признать, что указание т. Троцким в ввоем докладе на участие в мятеже члена Каз. отдела не только не отвечает действительности, но и вообще преждевременно. Тов. Троцкий не доложил о доверии Миронову со стороны и центральной Советской власти вообще и военной в частности… Подтверждая о полной непринадлежности т. Булаткина к Казачьему отделу, довести до сведения т. Троцкого, что т. Булаткин (командир 4-й бригады 10-й армии, награжденный орденом Красного Знамени) прибыл в Москву 8 июля 1919 г. в качестве командированного для поступления в красную Академию Генерального штаба, куда, однако, за окончанием приема впредь до  15 сентября не имел возможности поступить.
Принимая во внимание положение и деятельность т. Булаткина, Казачий отдел… нашел возможным командировать его… во вновь формируемый Мироновым корпус… так как высшая центральная власть проявила полное доверие тов. Миронову***

***) ЦГАОР, ф. 1235, оп. 82, д. 4, л. 73.


Глава__. Вне закона

Россия Советская именем Троцкого отказывает Миронову в доверии сражаться за её свободу…
О, эти двадцать дней вне закона – пятьсот верст немыслимого похода-бегства из мордовских лесов и болот к родным куреням, к молчаливо ждущей в далеких тылах, в неописуемой дали родной 23-й дивизии!
Двадцать дней без сна, в стычках с заградотрядами, демонстрациях атак без выстрела со своей стороны, дни и ночи тяжелых раздумий, ярости, веры и надежды на сумасшедший случай и удачу, споров с близкими друзьями, наконец – раскаяния и черного молчания наедине с собой и своей совестью.
Еще под самым Саранском, в пятидесяти верстах, и под Малым Умысом, а затем при переходе через железную дорогу мелкие части ополчения из Рузаевки и окрестных сёл пытались окружить  задержать Миронова, но демонстрацией конной атаки кавалерия Миронова рассеяла ополченцев. У разъезда Симбухово ждал н путях бронепоезд, ахнул над головами конников разрывным с картечью, половина пехотинцев бросилась в лес и уже не вернулась в строй. Глянула им в глаза красная, огненная смерть. Миронов вызвал комполка Фомина, приказал демонстрировать ложную попытку прохода под мост, по руслу какой-то пересыхающей речушки. Пока поезд усердно обстреливал маячивших в низине конников, позади него разобрали рельсы, взрыли полотно, основные силы пехоты и конницы миновали железную дорогу невредимо. Отряд Фомина имел потери, н все же сумел искусными вольтами на виду бронепоезда отвлечь на себя внимание, а потом пропал в мелколесье, словно его и не было.
Вначале Миронову ничего не стоило пробиваться через эти мелкие заставы ополченцев, без единого выстрела, не проливая крови, только одним воинским мастерством побеждая неопытных, а часто и необстрелянных штатских вояк. Но вблизи наводненной войсками и штабами Пензы устрашающие приказы Реввоенсовета всё же дошли до мятежного корпуса. И тут был конец, всему предприятию Миронова: узнав, что весь поход признан высшей властью мятежом, а командир ихний вне закона, пехотинцы стали уходить открыто. Часть их сдалась властям для опроса и примерного наказания, другие рассеялись по окрестным рощам  веретьям, откуда их еще недавно выманивали уговорами и строгостями в Красную Армию.
Как-то на привале Миронов устроился на тачанке, расчехлил пишущую машинку и сам отпечатал два десятка писем-воззваний от лица красного командования к дезертирам, а также копии своего письма к Смилге. Эти листовки раздавали по дворам в тех деревнях, которые в дальнейшем приходилось в пути. Были и митинги в некоторых селах. Но успеха Миронов не имел, никто не хотел вступать в отряд, признанный мятежным.
- Дохлое дело, - сказал по этому поводу Булаткин. – Тут одно слово «казаки» всех настораживает. Если бы мы были на Дону – другое дело!
От Большого Вьясса, что на пензенской дороге, шли с Мироновым только кавалерийские эскадроны, около тысячи человек, и во главе этого единственного полка, рядом с мятежным комкором ехал начдив-1 Булаткин с орденом Красного Знамени на линялой летней тужурке и с ним еще двадцать семь коммунистов, которых объединял теперь в группе Александр Изварин, бывший нарком по контролю в правительстве Подтёлкова и Ковалева. По утрам Миронов здоровался с каждым из них за руку, подчеркивая этим свою расположенность к членам партии, и хорошо знал каждого в лицо.

Постановление Северо-Кавказского крайкома ВКП(б) «О ходе подготовки к весенней посевной кампании»
09.02.1932

1) Подготовка к весеннему cеву продолжает оставаться явно неудовлетворительной: семена по состоянию на 5 февраля 1932 г. собраны только в размере 58 % потребности, тракторный парк МТС отремонтирован на 65 %, в совхозах на 30–40 %, фуражные фонды не созданы, разукрупнение совхозов и колхозов, оформление отделений в совхозах и бригад в колхозах проходит недопустимо медленно, мероприятия по подготовке кадров к весенней посевной кампании развернуты только на 34 %, вокруг вопросов сева не мобилизовано внимание всей массы колхозников.
Несмотря на решения крайкома от 28 января 1932 г. и VII краевой партконференции, обязывавших организации мобилизовать все силы на подготовку к весенней посевной кампании, в ряде районов края не создано необходимого перелома в деле подготовки к севу, налицо явный оппортунистический самотек в работе.
2) Считать основной задачей парторганизаций на ближайший период создание семенных и фуражных фондов с окончанием их организации к 20 февраля.
Обязать райкомы партии, райколхозсоюзы и РИКи:
а) обеспечить перечисление в семенные фонды всех страховых и фондов общественного питания;
б) закончить в ближайшую декаду обмолот с зачислением получаемого зерна в семенные фонды;
в) произвести тщательный осмотр всех скирд соломы и половы и обеспечить вторичный обмолот, направляя полученное зерно исключительно в семфонды;
г) указать облкомам и райкомам, Кабардино-Балкарскому, Адыгейскому, Черкесскому, Ингушскому, Павловскому, Кропоткинскому, Н.-Александровскому, Медвеженскому, Краснодарскому, Тимошевскому, Усть-Лабинскому, Кущевскому, Приморсно-Ахтарскому, Мясниковскому, Воронцово-Александровскому, Отаро-Минскому, Ейскому, Кореновскому1 и Брюховецкому, получившим задания по заготовке хлеба в краевой семенной фонд, на недопустимость бездеятельности в выполнении этой важнейшей директивы крайкома и обязать их обеспечить выполнение этого задания в установленные крайкомом сроки (25 февраля 1932 г.);
д) поддержать инициативу передовых колхозников об отчислении, примерно, половины отрубей, причитающихся помольцам на мельницах, в колхозный фонд концентрированного фуража для весенней посевной кампании.
В тex же целях, обязать колхозную систему форсировать получение у Севказжирмасло причитающегося жмыха в отоваривание маслосемян.
3) Обязать директоров совхозов и МТС обеспечить выполнение планов ремонта тракторов в установленные сроки, а Крайтрактороцентр — выполнить в установленные сроки заключенные договора по ремонту тракторов для совхозов животноводческих систем.
Одновременно крайком обращает внимание районных парторганизаций, директоров совхозов и МТС на необходимость проверки качества ремонта, путем тщательной приемки комиссиями отремонтированных тракторов.
Обязать Новороссийский, Таганрогский, Краснодарский, Армавирский, Ейский, Кропоткинский и Ростовский парткомитеты взять под свое особое наблюдение работу заводов по изготовлению запасных тракторных частей, возложив персональную ответственность на одного из членов бюро за своевременное выполнение плана изготовления запчастей заводами перечисленных городов и районов.
Объявить выговор с опубликованием в печати за неудовлетворительный ход ремонта трактовки директорам: «Скотовода» — тов. ПРОКУДИНУ, «Свиновода» — тов. ТИТОВУ, Сортсемтреста — тов. ЯКОВЛЕВУ и директорам МТС: Николаевской — т. ВОРОНЕЖСКОМУ, Усть-Быстрянской — тов. ДОРОНКИНУ и Старо-Марьевской — тов. САМСОНОВУ.
4) Крайком обязывает все районные парторганизации обеспечить не позже 20 февраля окончание работы по разукрупнению колхозов и распределению доходов, на основе широкой проработки в массах колхозников решений ЦК и крайкома об организационно хозяйственном укреплении колхозов.
Поставить на вид Кореновскому, Георгиевскому и Белореченскому райкомам на то, что, несмотря на предупреждение крайкома от 28 января 1932 г., эти районы не обеспечили разукрупнения колхозов в соответствии с решениями крайкома, и продолжают допускать в практике разукрупнения искажение директивы крайкома в сторону создания крупных колхозов (в Кореневском в среднем 711 хозяйств, в Георгиевском в среднем — 520, в Белореченском в среднем — 500).
Особо указать на необходимость своевременного оформления бригад в колхозах, в соответствии с решением ЦК и крайкома, и привлечения к делу установления размеров бригад самих масс колхозников.
5) Принять к сведению сообщение тт. Юркина и Дорошева о том, что вопрос о разукрупнении совхозов Зернотреста согласован и, что на территории края организуется 35 зерносовхозов.
Обязать Союззернотрест обеспечить проведение разукрупнения совхозов к 20 февраля, к тому же сроку тресту и директорам совхозов обеспечить оформление отделений (назначение заведывающих, выделение необходимого инвентаря, семян и т.п.).
6) Предупредить райкомы и райисполкомы, что установленные планы сева для районов являются окончательными и обеспечить выполнение установленного плана сева как в целом, так и по культурам.
Отмечая, что в отдельных районах планы до сих пор не доведены до колхозов и бригад, обязать к 20 февраля все районы без исключения обеспечить доведение и проработку планов; как для колхоза в целом, так и для каждой бригады в отдельности.
7) В целях выполнения установленных крайкомом планов сева по совхозам Зернотреста в размере 595 тыс. га, обязать трест, директоров и парт[ийные] и проф[союзные] организации совхозов Зернотреста, путем выдвижения встречных планов в размере 10–15 % к установленному для каждого совхоза основному плану сева, обеспечить выполнение принятого крайкомом плана.
8) Обязать облкомы и райкомы в ближайший партийный день в ячейках на селе (колхозы, МТС, совхозы) целиком посвятить вопросам посевной кампании, с обсуждением решений ЦК и крайкома об организационно-хозяйственном укреплении колхозов и настоящего решения.
9) Обязать все райкомы в ближайшую пятидневку обеспечить решительный перелом в работе по подготовке к весенней посевной кампании и предрешить заслушание на ближайшем заседании бюро крайкома докладов секретарей райкомов наиболее отстающих районов: Краснодарского, Георгиевского, Майкопского, Лабинского, Прохладненского, Азовского, Таганрогского, Матвеево-Курганского,Тарасовского, Кашарского, Каменского и Мин.-Водского.
10) Командировать всех членов бюро крайкома, президиума крайисполкома и крайКК в районы для обеспечения немедленного перелома в подготовке к посевной кампании.
Поручить АМО мобилизовать в суточный срок 100 работников краевого актива в помощь наиболее отстающим районам.
Обязать Армавирский, Краснодарский и Таганрогский горкомы в суточный срок мобилизовать в подшефные районы по 10 работников городского актива.
 
Большевистская смена2 (Ростов на Дону). 1932. 11 февраля. № 27. С. 1.

Листовка, вывешенная в станице Платнировская Кореновского района

Апрель 1932 г.

 
Казаки!
Наступает 1 мая — праздник иногородних и мор казаков. 14 лет празднуют иногородние и 14 лет стонут казаки…1
Казаки! Где ваше приволье, где вольные кубанские степи? В чьих руках Черноморье и дорогая вам Кубань? В руках кацапа. Да, кацапы изжить думают казаков. Кацапов все больше и больше, казаков все меньше и меньше.
Каждый из вас горюет: когда все это кончится. Тогда, когда вы возьметесь за оружие и прогоните иногородних из Кубани.
Казаки! Сколько вас по тюрьмам, сколько за пределами С[еверо-]К[авказского] края. Эх, жизнь! Беритесь за оружие и сделайте автономную Казаче-Кубанскую область.
Кубанцы! Надейтесь на помощь Донских, Терских, Дунайских, Бужанских, Некрасовских и Турецких казаков.
 
Защитник казаков
 
Пометы: «Снята с забора 6-й бригады», «Копия с копии».
 
РГАЛИ. Ф. 1712. Оп. 3. Д. 21. Л. 5. Копия.


Листовка, вывешенная в станице Платнировская Кореновского района
05.05.1932

Ответ на аресты и казни правительства
Слушай власть!
 
Напрасно вы уверяете, что эти афиши1 написаны кулацкой рукой. Нет. Мы презираем кулаков, тех которые стараются спасти свое имущество, а не свою родину — Кубань. Но к тому же кулаков и нет на Кубани. Но власть старается разжечь ненависть между самими казаками, наталкивая середняка на кулака, бедняка на середняка.
Слушай казацкая2 беднота! Сейчас ты сидишь в колхозах или собираешься вступить в него, но ты этим не спасешься, так как тебя один чорт поставят в кулаки и выселят с Кубани, так как власть решила хитростью выселить казаков с Черноморья, ибо знает, что в случае нападения на СССР, казаки перейдут на пароход белых в Черное море и повернут оружие на власть.
Неужели же вы будете беспрекословно выходить из своей родной Кубани? Одумайтесь казаки! Где же ваша былая слава и воля? Да здравствует свободная Казацкая Республика! Да здравствуют свободные степи казаков! Аминь!
 
Защитник угнетенных казаков
 
Помета: «Снято 5 мая [19]32 г.»
 
РГАЛИ. Ф. 1712. Оп. 3. Д. 21. Л. 7. Копия.

Частушки, собранные редакцией газеты «Большевистская смена»1

[1932 г.]2



Приложение к материалам о колхозном коллективе ВЛКСМ

при колхозе «Червонно поле» Кореновского района

 

1
2

А мы в колхозе богачи:
Ленин Троцкому сказал,

По две сумки на плечи,
Что поедем на базар,

А третья на боку
Купим лошадь карую

По кулацкую муку.
На всю пролетарию.




3
4

Пароход подходит
Пароход идет

К новой пристани
Вода кольцами,

Будем рыбку кормить
Будем рыбку кормить

Коммунистами.3
Комсомольцами.




5
6

Наша страна
Сидит баба в курыни

Хлебородная.
Та считае трудодни

Хлеб за танки продала
Трудодень, трудодень

Сама сидит голодная.
Дай хлеба хоть на день.




7
8

Встань-ка Ленин, подивися,
Нету мяса и яиц,

Як колхозы розвылыся.
Масло дорого, что за чорт?

Сарай — раком,
Наверно куры и коровы

Хата — боком,
Тоже делают аборт.

А кобыла з одним оком,


А корова — без хвоста


Кооперация — пуста.





9
10

Я поехал в Краснодар
Режьте ухо, режьте нос,

И живу по моде:
Не пойду я в ваш колхоз.

Моя жинка в чемодане,
Кто за гриву, кто за хвост

А я у комоде.
Растащим мы ваш колхоз.




11
12

Долой колхозы, долой совхозы,
Пшеницу — за границу,

Долой гиганты,
Х… — на станицу,

Долой поскорее,
Яйца — в кооперацию,

Что бы было веселее.
А п… — на облигацию.




13
14

Колхоз, колхоз,
Сидит Ленин под забором

Какое тебе звание,
Плетет лапти косяком,

Без рубашки, без штанов
Чтоб Платнировска станица

Идем на собрание.
Не ходила босяком.




15
16

Троцкий едет на свинье,
Колхозы, колхозы

А Ленин на собаке.
Ярма та занозы

Вся деревня испугалась,
Кулакам — Соловки,

Думала — казаки.
Дуракам — совхозы.




17
18

В Коренивци дощь идэ
Кто виноват, что в

Й Платниривци склызько.
Колхоз мы записались,

Берэжись колхозники —
Кто виноват, что нам

Кадеты блызько.
Хлеба не дают,


Кто виноват, что мы


День и ночь работаем,


А пред. колхоза наш труд


Не признает.




19
20

Идэ Сталин, та Калинин,
Ой, корыто, корыто,

Агрономы по бокам
А в корыти мины.

Везут сою, та хвасолю
Вы не радуйтесь, колхозы,

Колхозникам дуракам.
Бо чужи машины.




21
22

Ой, корыто, корыто,
Ой, корыто, корыто,

А в корыте звоны.
А в корыте склянки.

Вы не радуйтесь, колхозы,
Подывиться колхозники

Бо чужи фордзоны.
Заросла маслянка.




23
24

Ой, корыто, корыто,
Ой, корыто, корыто,

А в корыте пули.
Под корыте яма.

При расчетному году
Не пишитесь вы в колхозы,

Колхозникам — дули.
Бо наденут ярма.




25
26

Пузо — голо,
Ой, корыто, корыто,

Штаны в клетку,
А в корыте море.

Выполняем
Разбегайтесь колхозники,

Пятилетку.
Бо буде вам горе.




27
28

Нима сала ни куска.
Ой, корыто, корыто,

Сама солотопка.
А в корыте муха.

Задушила хлебороба
Разбегайтесь вы, колхозы,

Хлебозаготовка.
Бо буде вам плохо.




29
30

Комсомольцы-дураки
Мы в колхозе живэмо

Не молятся богу.
Нэ горюемо.

Запрягает батька матырь
Куска хлеба ны имо

Идут в дорогу.
Голодуемо.




31


А в колхозе гарно жыть,


Один роба, пьять лыжать,


А як солнце прыпыче,


То и то утэче.4

 
РГАЛИ. Ф. 1712. Оп. 3. Д. 21. Л. 1–3. Копия.

Фрагмент песни «Летит орел по над морем», записанной редакцией газеты «Большевистская смена»

[1932 г.]1

 

Летит орэл по над морэм
Идэ козак стэп ораты

Литаюче пряче.
Бо пора ораты,

Идэ козак стенном, спива,
Сыдять в хати голи диты

Спиваючы плаче.
Ща й голодна маты.




Колысь було возы скрыплять,
Пождить диты, пождить мали,

Та ярма скрыгочуть,
Пожды моя мыла.

Везуть зерно крутороги
Прийдэ лито, бог уродэ

А утра до пивночы.
Будуть у нас жныва.




Волив нэма,
Прийшло лито, покосылы,

Возив нэма,
А що й так порвалы,

Ярма без занозив,
Змолотылы, повозылы,

Заприг вола с кобылою
Прыйшли всэ забралы.

Везэ по дорози.

 
Помета: «Песнь не окончена».
 
РГАЛИ. Ф. 1712. Оп. 3. Д. 21. Л. 4. Копия.

Песня «Прошло время золотое…», записанная редакцией газеты «Большевистская смена»

[1932 г.]1

 

Пройшло врэмя золотое
И диты голодни,

Сдвинулась пичаль.
И хаты нэма,

Поглянь брат ридный
А их хотять выслать

Як гинэ Кубань.
В далеки края.




В степу ны побачым
Да хлиб нэ родэ.

Казацьких волив,
Воды ныма,

А дома нэ найдэм
В Дэрбставский район,

Ни якых хлибив.
Дэ ростэ лобода.




Хозяйство забралы
А дома симэйство

И все растяглы
Бэруть на прынуд,

Нэщаснэ козацьтво
На прынуд работах

В тюрьмы повэлы.2
Грошей на дають.




А в тюрьмах садовлять
Робы в государстве,

Старых и малых.
Бо грошей ныма.

Хлибом ны годують,
Теперь жэ козацтво

Хотять уморыть.
Уже в батраках.




На утро уранку
Днем вин на роботы,

Кыпятку дадуть,
А ночью ны спать.

Потом на работу
Чи варнэцця козацкое

Голодных жэнуть.
Врэмя опять.




Скотыны нымае,
А там витер вие,

Активы взялы,
В дибровы гуде.

А нам замисть грошэй
Из-за Сибира козацьтво все

Всим тюрмы далы.
По дому плаче.




И хлиб забралы


У диток малых.


Одежду з нещастных


Плечей постяглы.

 
РГАЛИ. Ф. 1712. Оп. 3. Д. 21. Л. 6. Копия.

Фрагмент песни «Сижу за решеткой»1, записанный редакцией газеты «Большевистская смена»

[1932 г.]2

 

Сижу за решеткой
В стэпу ны побачым

Ны год и ны два
Козацьких плугив.

Ось глянтэ, як гинэ
Поля почорнилы

Кубань молода.
От густых тэрнив.




Казак прызадумався
Скотыны нымае.

Що хлиба ныма.
Активы взялы,

Як глянэ на зэмлю
А нам замисть хлиба

Душу вырыва.
Всим тюрмы далы.
 
Помета: «Конец совпадает с песней «Пройшло время золотое».
 
РГАЛИ. Ф. 1712. Оп. 3. Д. 21. Л. 5. Копия с копии.

Из спецсообщения Полномочного представительства ОГПУ по Азово-Черноморскому краю о продзатруднениях в Платнировской МТС Кореновского района
02.02.1934

<…> Колхоз «Новый путь» — выявлено опухших от недоедания 9 чел. и истощенных — 23. В декабре [1933 г.] от недоедания умерло двое. Среди опухших колхозников имеются ударники: Кравцова Александра — 170 трудодней, премирована 4 раза, Олейник Марфа — 185 трудодней, премирована 10 раз. По окончании уборки колхозники натуравансов не получали. В октябре вследствие затяжки в молотьбе нач[альник] п[олит]о[тдела] Иванов запретил выдачу натуравансов, в дальнейшем Ивановым запрещение было оставлено в силе до засыпки семенных фондов. Отпущенная государством продссуда — 356 ц полностью колхозникам роздана не была в связи с тем же запрещением. Подобные же факты имеют место в колхозах: «ОСО», «Червонное поле», «Соц[иалистический] ударник».
За срыв снабжения колхозников привлечены к ответственности: завхоз Косик; быв[ший] белый, кладовщик Троегуб и пред[седатель] ревкомиссии.
 
Зам. нач. ПП ОГПУ АЧК Николаев
Зам. нач. СПО ПП Татов
 
ЦА ФСБ РФ. Ф. 3. Оп. 1 Д. 73. Л. 212. Заверенная копия.
Опубликовано: Советская деревня глазами ВЧК—ОГПУ—НКВД. Т. 3. 1930–1934. М., 2005. Кн. 2. 1932–1934. С. 520.

«Николай Иванович Кин»1 — Сталину с критикой статьи Сталина «Головокружение от успехов»
02.04.1930

7 апр.

Вх № 88619

 
Тов. С Т А Л И Н!
Прочитавши Вашу статью, помещенную в «Правде», «Головокружение от успехов», я считаю, что эта статья распространяется также и на Вас, ибо у вас в первую очередь получилось головокружение от успехов, примером может служить то, что крайкомы, областкомы и окружкомы объявляют свои районы сплошной коллективизации, а ЦК под руководством вас утверждает постановления, не учитывая возможностей. Возьмем для примера Херсонский округ. 13 декабря 1929 года постановляют: провести сплошную коллективизацию округа до 1-го марта 1931 г., затем это решение отменяется и выносится новое, в январе 1930 г., провести коллективизацию до 1-го марта 1930 г., даются директивы районам, посылаются рабочие и студенческие бригады, посылаются члены партии для проведения работы, и в каждом районе было сотни людей, а по округу тысячи. Можно представить, во что это обошлось государству, в целых округах провести сплошную коллективизацию в течение двух месяцев, это является полнейшим абсурдом. О чем это говорит, это говорит о том, что наш ЦК партии, особенно т. Сталин, стали близорукими, не дальновидными, не знают настроения масс, а слепо верят низовым партийным организациям, которые стараются представить свои округа в радужных красках, а когда у вас, т. Сталин, головокружение прошло, вы пишете статью, выпускаете новый устав и т.д.
Спрашивается, а где вы были раньше, почему нельзя было раньше выпустить новый устав, почему нельзя было дать точной установки сразу и своевременно проверять работу, о чем это говорит, это лишний раз подтверждает о вашем головокружении, о том, что у вас узкий кругозор и не можете учитывать настроения масс и немного от них оторвались и вот результаты по Херсонскому округу сплошной коллективизации: на 31 марта отсеялось из колхозов 25 % хозяйств, а некоторые колхозы совсем развалились, а после окончания посевкампании нужно еще ожидать отсева процентов на 25–30. Я  читаю, что Херсонский округ проводил коллективизацию на добровольных началах, но беда в том, что короткий срок проведения работы не давал положительных результатов, окружные организации стали нажимать на работников, выносить выговора, снимать с работы, отдавать под суд, а отсюда, как следствие, получалось искривление линии партии, администрирование, запугивание и т.д., лишь бы не отстать от других районов, а другая причина — это то, что слишком много кампаний в одно время, примерно, коллективизация, сбор посев. зерна, сбор паевых и вступительных взносов, пай в кооператив, задолженность с.-х. т[оварищест]ву, задатки на трактора, а пользы от этой работы мало, и вот начинают выносить друг другу доганы (т.е. выговора) прямо стало модно получить выговор, и вы думаете, что окружные организации не знали об искривлениях? Знали, но молчали, боясь получить выговор от ЦК, а ЦК жал, давай — и кончено, не считаясь ни с чем. При мобилизации посев. зерна я как раз был в Снигиревском районе, Эрштмайского с/совета, Херсонского округа, это переселенческие еврейские колонии, там делали раскладку так: считали, что у Рабиновича или у Когана должны быть деньги и он может дать 100 пудов зерна, а определять по посев. зерну там нельзя было, так как они почти его не имеют, в этом я сам убедился, и верных 75 % хозяйств продавали свои подушки, кровати, мебель и т.п. на базаре и покупали зерно и сдавали, и когда была объявлена последняя ударная трехдневка по сбору посевзерна, то мы в последнюю ночь не давали спать и три раза за ночь приходили под окна и стучали, говорили: собирайся на базар за посевзерном и многие крестьяне-евреи впоследствии побросали свои хозяйства и уехали в города, т.к. им нечего было есть. У некоторых даже позабирали последние 5 пуд. муки, а ведь на них затратили большие средства для переселения.
Теперь немного относительно раскулачивания. Кулака-то мы ликвидируем, а нищету и беспризорность развиваем, выбрасываем детей кулаков, ни в чем неповинных, на улицу. С одной стороны, боремся с беспризорностью, эпидемией и преступностью, тратим большие деньги на это дело, а с другой стороны — разводим. Об этом необходимо подумать. Теперь в отношении роста материального положения рабочих; до 1928 г. материальное положение с каждым годом росло и крепло, укреплялся авторитет нашей партии и соввласти не только внутри страны, но и заграницей, а теперь мы дошли до того, что уже есть нечего, в кооперативе пусто, на базаре дорого, очереди в кооперативе растут, проклинают все на свете. Я уже не думаю о взрослых, но надо же подумать о детях наших, которые не доедают и не допивают, растет поколение больное и хилое. Всякие налоги на рабочих растут неимоверно, как-то: квартирная плата, паи в рабкоп в размере месячного заработка, вклады, госзаймы, лотереи и прочие отчисления, так что не успеваешь поворачиваться и когда приходит получка, то тебе причитается 20–25 руб., и приходится отказывать не только себе, но и своим детям. Так что жизнь стала каторжная, так что мы перещеголяли иностранного рабочего в отношении всяких налогов. Мы в несколько раз живем хуже их, и народ от такой жизни стал настоящим дикарем и озверел до невозможности. Газеты писали, что реальная зарплата рабочего в 1929 г. увеличилась на 3 %, но ведь это же сущая брехня, когда сельхозпродукты первой необходимости вздорожали в два раза и даже промтовары и те подорожали, хотя не все. Так что зарплата реальная рабочего намного понизилась. Рабочему не нужно говорить, а ему нужно дать почувствовать на деле. И авторитет партии и соввласти падает. Прав т. Калинин, когда он сказал, кажется, на Московском съезде советов, что политика без мяса и молока и овощей пустышка и что политика должна быть подкреплена материальной базой, а мы требуем, чтобы полуголодный рабочий поднимал производительность, платил всякие налоги, отрывая от своего бюджета. При росте народного хозяйства безусловно должны быть трудности, но из этого вовсе не следует, что мы должны идти к нищете. Вдумайтесь хорошенько в этот вопрос, побывайте в рабочих массах, особенно среди женщин, послушайте, что они говорят, послушайте, что говорят рядовые партийцы рабочие, говоря, что если бы Ленин был жив, то этого бы не было и что Ленин мог работать коллективно со всеми старыми членами партии, а Сталин их всех разогнал. Если бы сейчас началась война, конечно, я этого не хочу, но так предположим, то большинство крестьян было бы в бандах, настолько оно недовольно на соввласть. Вы можете подумать, что я сам из крестьян и даже, может быть, кулак, так я вам заявляю, что я рабочий, работал с 1911 по 1929 г. в Константиновке, Артемовского округа на зеркальном заводе фацетчиком, а отец мой и по настоящее время работает на зеркальном заводе, и в данное время я работаю в Херсоне, провожу посевкампанию. Адрес мой: гор. Херсон, Комсомольская ул. Д. 10, кв. 7.
 
КИН Николай Иванович
2.4.30
 
Верно.
 
РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 753. Л. 114–117. Машинописная копия.
Там же. Л. 118–120. Рукописный подлинник с пометкой неизвестного: «Архив (копия т. Сталина)». Письмо Кина зарегистрировано в ЦК 7 апреля 1930 г.

Сталин — «Николаю Ивановичу Кину»
22.04.1930

Тов. Кин!
Письмо Ваше получил. Если бы Вы могли отдать себе отчет в том, о чем Вы пишете в своем письме, Вы поняли бы без труда, что Ваши нападки несправедливы. Пройдет время, горячка отойдет, и Вы поймете, что Вы неправы от начала до конца. Поэтому я не берусь разубеждать Вас, коль скоро бабьи переговоры на базаре успели уже растрепать Ваши чувства, пусть время поработает над Вами.
Хотелось бы дать только один совет: не кичитесь тем, что Вы рабочий зеркального завода. Среди рабочих бывают всякие люди, и хорошие, и дурные. Я знаю старых рабочих с большим производственным стажем, которые все еще плетутся в хвосте за меньшевиками и до сих пор не могут освободиться от тоски по старым хозяевам капиталистам. Да, т. Кин, всякие бывают на свете рабочие.
 
И. СТАЛИН
22.4.1930 г.
 
РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 753. Л. 123. Рукописный подлинник.
Там же. Л. 122. Машинописный подлинник. Подпись — факсимиле.


Из спецсводки № 1 Полномочного представительства ОГПУ по Северному Кавказу о Втором краевом съезде по поднятию урожайности. О настроениях делегатов съезда
01.10.1929


Совершенно секретно
 
На съезд съехались почти все делегации, не явилась делегация Ингушетии. Съезд открылся 30 октября1. Бросается в глаза отсутствие женщин и стариков. Общее настроение делегатов деловито-оживленное, чувствуется определенный подъем. Среди делегатов замечается некоторая разобщенность.
 
I. НАСТРОЕНИЕ ХЛЕБОРОБОВ
До перехода съезда к деловой работе замечается оживленное обсуждение делегатами повестки дня, затрагиваются вопросы положения крестьянина на селе, причем делегаты проявляют большой интерес к положению крестьян в других округах и местностях края. На открытии съезда в кулуарах между делегатами шли разговоры — «кто с чем будет выступать». Весьма характерен в этом отношении разговор между собой делегатов стан. Ново-Троицкой Армавирского окр., которые договаривались: «Нам нужно говорить на съезде, что нам мало оставляют хлеба для скота, нам нужно говорить на съезде, чтобы больше оставляли хлеба, иначе мы не посеем полей и скот передохнет. Нам пишут собирать хлеб, а где мы его возьмем?»
Центральным местом всех разговоров делегатов являются хлебозаготовки. О хлебозаготовках говорят все делегаты, причем высказывают сомнения, что посевная кампания выполнена не будет: «В нашем селе потрепали многие хозяйства, зерна не хватает теперь, и мне посевную не увеличили» (хлебороб с. Благодарного Армавирского окр.). «У нас под зябь вспахано раза в 4 меньше, чем в прошлом году, т.к. нечем засевать. Я вот в прошлом году сеял 10 дес., в этом году если посею 5 дес., то хорошо» (казак стан. Брюховецкой Кубанского окр.).
В разговорах о хлебозаготовках делегаты затрагивают и вопросы ревности к рабочему классу и к жизни в городе: «В городе как не плохо, а жить лучше, здесь и хлеба много, и продуктов, и клубы для рабочих, и рабочим теперь через 4 дня праздник устанавливают, а крестьянам приходится летом по 18 часов работать, а потом у них забирают хлеб и оставляют им для жизни впроголодь» (делегат Ставрополья Тимченко).
О самом съезде некоторые делегаты говорят: «Советская власть много тратит денег на съезды, а эти деньги можно было бы истратить на другие, более полезные нужды.
 
II. НАСТРОЕНИЕ СПЕЦИАЛИСТОВ СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА
В среде специалистов сельского хозяйства, присутствующих на съезде, рельефно отражаются крестьянские настроения, чувствуется некоторая растерянность, ненахождение своего места в общей системе работы на селе...
К хлебозаготовкам, посевной кампании часть съехавшихся агрономов относится недоверчиво, причем хлебозаготовки считают причиной того «тяжелого» положения, в какое попало крестьянство, и ими же объясняют все трудности, с которыми приходится сталкиваться в посевной кампании. «План посевной кампании на Кубани не может быть выполнен, причина — чрезмерные хлебозаготовки, не соответствующие запасам зерна у населения. Во многие районы, например Славянский, нужно ввозить зерно для продовольствия, а там уже заготовили около 100 тыс. пуд. Забрали семена» (агроном Яроцкий, Кубань). «В некоторых станицах вышел такой казус, что за кулака стали расплачиваться бедняки. Произошло это так: у кулаков выкачали хлеб по заготовкам настолько, что взять с них в семенной фонд уже было нечего. Чтобы выполнить план, недобор с кулаков переложили на середняков. По этой же причине теперь в округе дают кулакам чисто сортовые семена не в обмен, а за деньги, а в некоторых случаях и в ссуду» (майкопский окружной агроном Капранов). «План посевной кампании не будет выполнен. Причина — несколько тормозит неблагоприятная погода, а самое главное — боязнь середняка попасть в зажиточную группу. Это высказывают все мои знакомые хлеборобы» (майкопский районный агроном Соколовский)...
 
Зам. ПП ОГПУ СКК Кацнельсон
Начальник СО ПП ОГПУ СКК Ельшин
 
ЦА ФСБ РФ. Ф. 2. Оп. 8. Д. 787. Л. 1–3. Заверенная копия.

Из спецсводки Полномочного представительства ОГПУ по Северному Кавказу о Втором краевом съезде по поднятию урожайности. Об итогах съезда

18.10.19291


Совершенно секретно
 
Основными моментами, отличающими Второй краевой съезд по поднятию урожайности от Первого съезда, являются: 1. Значительно меньший подъем в настроении делегатов-единоличников; 2. Резкое размежевание делегатов по настроениям и участию в деловой работе съезда на две основных группы — колхозников и единоличников; 3. Ожидание делегатами-единоличниками и колхозниками низших форм (МТ и ТСОЗ) разрешения съездом вопросов хлебозаготовок, в особенности норм на пропитание, худобу и посев.
Второй съезд собрался в обстановке форсированного выполнения годового плана по хлебозаготовкам, поэтому делегаты съезда, индивидуальники и колхозники низших форм, приехали на съезд с надеждами, что съезд разрешит вопрос о хлебозаготовках (нормах) в положительном для них смысле, и вследствие этого не были достаточно активны в разрешении вопросов поднятия урожайности.
С другой стороны, на местах перед съездом почти совершенно отсутствовала необходимая подготовка к съезду — предварительная проработка его повестки на местных конференциях. В беседах между собой о своей поездке на съезд делегаты рассказывали: «Успел только забежать домой захватить харчей немного на дорогу и выехал». «Пришел в сельсовет по своему делу, говорят: “Собирайся в район, там тебе денег дадут, и поедешь на съезд”». «Прямо с трактора сняли и послали на съезд».2
 
I. НАСТРОЕНИЯ ДЕЛЕГАТОВ СЪЕЗДА
В среде делегатов съезда с первых же дней его работы резко наметилось деление на две группы: колхозников, с одной стороны, и единоличников — с другой. Делегаты-колхозники в своем большинстве (за исключением представителей низших форм колхозов, стоящих ближе к единоличнику) приняли активное участие в разрешении вопросов поднятия урожайности и делились достижениями своих колхозов. Делегаты-индивидуальники, наоборот, с первых дней съезда заняли выжидательную позицию. Центральным вопросом в настроении делегатов-индивидуальников явились хлебозаготовки. Активность их в этом направлении пошла по линии кулуарных разговоров между собой, хотя со стороны отдельных делегатов и были попытки подготовить их к организованному выступлению на съезде: «Нам нужно говорить на съезде, что нам мало оставляют хлеба для скота, нам нужно говорить на съезде, чтобы больше оставляли хлеба, иначе мы не посеем полей и скот подохнет» (делегат от Ново-Троицкой).
Вопросы хлебозаготовок делегатами затрагивались в плоскости необходимости пересмотра плана: «Пересмотрите план хлебозаготовок» (делегат стан. Каневской). «Снизить хлебозаготовки, уравнять город с деревней» (делегат стан. Невинномысской). Это требование делегатов подкреплялось жалобами на обнищание, разорение своего хозяйства: «Хозяйство падает, хлебозаготовки проходят неправильно» (делегат Донецкого окр.). «Нужно просить съезд, чтобы отсрочили сдачу контрактации по случаю недорода, потому что она непосильна и разорит хозяйство» (делегат Павловского р. Кубанского окр.)3. В конечном счете все разговоры о хлебозаготовках базировались на основном вопросе — необходимости исчисления товарных излишков в хозяйстве с учетом твердо установленных для всего населения норм хлеба для внутреннего потребления в хозяйстве. Взгляды всех единоличников по этому вопросу сводятся к тому, чтобы правительство установило общие для всего населения нормы потребности хлеба в крестьянском хозяйстве (сколько на едоков, скот, птицу и т.п.).
Разговоры о «нормах» заняли доминирующее место среди делегатов еще и по той причине, что, по заявлениям делегатов, для колхозников по линии окружных колхозных союзов установлены нормы, а по линии сельсоветов везде также брались условные «нормы»: в одном месте — 12 пуд., в другом — 16 пуд. и так далее на душу, что при ознакомлении друг с другом и вызвало целую волну недовольств: «Хлебозаготовки по краю проходят неодинаково, в Донском окр. определяют 24 пуд. на едока, 15 пуд. на лошадь, 7 пуд. на свинью и на посев, между тем как в Каменском р. оставляют всего только 20 пуд. на едока, ничего на скот и семена» (Шабатышев, стан. Гундоровская). «В Ставропольском окр. оставляют 23 пуда и для единоличника, и для коллектива, а здесь 12 пуд., а коллективу — 16–18 пуд.» (делегат Армавирского окр.)4.
Как вывод из якобы «неправильно проводящихся хлебозаготовок» делегаты-единоличники в разговорах отмечали, что посевная площадь в этом году будет сокращена, что хозяйство вести нет никакого расчета и т.д., и с некоторым недоверием отнеслись к заявлению т. Андреева о расширении посевной площади на 17 %: «В нашем селе потрепали многие хозяйства, зерно ...5, посевную площадь не увеличили» (делегат Армавирского окр.). «Раз у меня оставляют только норму, а остальному я не хозяин, буду сеять столько, чтобы у меня была норма» (делегат Донского окр.)6. «В этом году клин крестьянских посевов должен еще сократиться, т.к. сейчас крестьяне убедились, что им никак нельзя прятать хлеб от хлебозаготовок, и получается, что сеять приходится, и работать приходится, а есть хлеб не приходится» (делегат Дюк, Кубань).
Наряду с этим со стороны отдельных делегатов-индивидуальников были и явно антисоветские настроения, отмечающие наличие повстанческих тенденций в среде кулачества: «Если будут и дальше насильственно действовать, то такие меры озлобят народ, начнут опять убивать агрономов, як убивали уполномоченных по разверстке. В общем, теперь действовать криком и на Бога брать уже нельзя, дураков нет, и надо убеждать вескими данными и фактами. Мобилизацию на Китай если так поведут, то як раз все и будут у дезертиров та у зеленых» (делегат Баблико, Черноморье). «Если правительство такой перегиб будет иметь и дальше, то есть силой все брать и арестами, то як бы не було то, що с белыми. Такие меры опаснее Чан Кай Ши, половино Кубани реве и защищать такую власть не будет» (делегат Армавирского окр.).
Среди этой части делегатов, целиком отражающей настроения верхушечных кулацких слоев, были лица, резко критиковавшие политику партии на селе: «Крестьяне забиты, кормят рабочих и взамен ничего не получают, их только временами гладят по головке, когда надо провести тот или иной вид кампании по выкачиванию с них соков, а затем опять забывают». «Теперь власть поумнела, увидела, что хлеб, добытый в совхозе, в 6–8 раз дороже единоличника, увидела, что сократился посевной клин, и забила отбой, и все для того, чтобы обмануть, чтобы уговорить засеять больше клин, но этот номер не пройдет» (делегат Марченко, Армавирский окр.)...
 
II. ОТНОШЕНИЕ ДЕЛЕГАТОВ К СЪЕЗДУ
В начале съезда делегаты-единоличники выжидали, что скажет съезд о хлебозаготовках и нормах, и этим определялось их отношение к нему. По мере развертывания прений по докладу т. Балахнина, когда выступали преимущественно колхозники, у единоличников проявлялось недовольство этими выступлениями, но они в основной своей массе продолжали выжидать: «Все выступления с мест ничего не дают, каждый хвалит себя, а о самой нужде, неправильностях и искривлениях ничего не говорят, как будто бы приехали на лекцию, а не на съезд. Мы знаем лучше их, как надо делать, и вот надо устранить недочеты, а потом работать» (делегаты стан. Уманской, Кубань). «Никто здесь не докладывает о нуждах деревни, об искривлении. А там искривления есть. Когда приезжают отсюда, говорят — неправильно, а дела никакого»7.
Когда были прекращены прения и заслушаны доклад представителя крайторга о хлебозаготовках и заключительное слово т. Балахнина, в настроении единоличника наступил резкий перелом — разочарование съездом, т.к. он не разрешил в их пользу вопрос о хлебозаготовках и нормах: «Все выступающие на съезде не отразили истинного настроения хлеборобов, мало говорили о наших недостатках, слишком много рисовки и хороших сторон, а на самом деле хлебозаготовки проходят неправильно, отбирают весь хлеб, не оставляя на семью» (делегат Вешенского р.). «Со стороны делегатов не было требований, чтобы изменить норму, а мне не дают слова, и положение остается невыясненным». «Плохо говорили на съезде, не так нужно было говорить. Этот съезд ничего не даст» (делегат (другой) Вешенского р.)8.
При таком отношении единоличника проходил и второй доклад (т. Тюрникова), во время которого наблюдалось массовое отсутствие делегатов на заседании съезда. Установившаяся благоприятная для сева погода у значительной части делегатов создала резко производственные посевные настроения: «Скорей бы кончался съезд, надо ехать сеять».
Свое молчание на съезде делегаты-единоличники объясняли тем, что они боятся откровенно выступать — «как бы не попасть в разряд кулака» — и выжидали, когда и что скажут другие единоличники: «Прекратили прения, чтобы больше не говорили, одни только разговоры, что можно говорить о своих нуждах. Сейчас же возьмут за шиворот. С мужиком разговаривать не будут». «Дома мы уже пробовали говорить о хлебозаготовках, семенах, посеве, о раскулачивании — плохо это кончается. А если тут выступить, то, пожалуй, и совсем беда будет». «Единоличники хотят высказаться, но боятся рискнуть, дабы не отнесли к категории кулаков, не пришлось бы горько раскаиваться, не отобрали бы имущество». «Сами виноваты, боятся искренне говорить».
Отношение к съезду колхозника в своей подавляющей части противоположно обратное единоличнику. Колхозника в меньшей мере интересовали вопросы хлебозаготовок и норма — его интересуют вопросы дальнейшего укрепления своего коллективного хозяйства и через него своего материального благополучия. Путь к этому он видит в разрешении проблемы урожайности, а этим определяется и его активность, проявленная на съезде.
 
Выводы
1. Съезд по урожайности, в общем и целом, прошел в спокойной и деловой обстановке. 2. Подготовка к съезду на местах проведена недостаточно, что отразилось на активности делегата и, в особенности, единоличника. 3. Настроение делегата-колхозника вполне лояльное, устойчивое и производственно-деловое, в особенности колхозников-представителей высших форм. 4. Настроение делегатов-единоличников и колхозников низших форм в основном определялось вопросами хлебозаготовок и, в частности, установления норм. Неразрешение этих вопросов вызвало некоторое разочарование съездом, однако к концу съезда в результате его работ и установления хорошей погоды сменившееся производственно-посевным настроением. 5. В результате работ съезда и интереса делегата-единомышленника9 к колхозному строительству наблюдается резкий перелом в его отношении к вопросам колхозного строительства в сторону перехода на этот фронт строительства. 6. Недостаточность массовой партийно-советской работы на местах вызвала некоторое ухудшение в настроении советского актива, выразившееся в утере кулака и его защите.
 
III. НАСТРОЕНИЕ И ОТНОШЕНИЕ К СЪЕЗДУ ДЕЛЕГАТОВ-СПЕЦИАЛИСТОВ СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА
Съехавшиеся на съезд агрономы в своем большинстве в кулуарных разговорах отражают настроения крепких крестьянских единоличных хозяйств вплоть до явно кулацких. В его настроении и взглядах так же, как и у единоличника, центральное место занимают хлебозаготовки, которые он считает гвоздем сегодняшнего дня, и ими объясняет все недочеты и трудности, которые имеются в сельском хозяйстве края (в посевной кампании, проведении агрономических мероприятий и проч.)10: «План посевной кампании на Кубани не может быть выполнен, причина — чрезмерные хлебозаготовки, не соответствующие запасам зерна у населения» (агроном Яроцкий, Кубань). «Чрезвычайная жестокость проведения хлебозаготовительной кампании, сдача хлебных излишков по твердым ценам не дает крестьянину стимулов к расширению посевной кампании» (беседа агронома Стецюрина из Донецкого окр., Ильченко — из Майкопского, Приходько из Сальска и Кущевского райагронома о трудностях работы).
Отражая настроения единоличников, агрономы в своих беседах пытаются защитить кулака, осудить политику партии по форсированному наступлению на верхушечные слои деревни, считая ее причиной, тормозящей процесс дальнейшего укрепления индивидуального середняцкого хозяйства: «План посевной кампании не будет выполнен. Главная причина — боязнь середняка попасть в зажиточную группу, это высказывают все мои знакомые хлеборобы» (агроном Соколовский, Майкоп).11 «Советская власть делает ошибку, что ведет бой на два фронта: и в городе, и в деревне. Лучше и легче было, если бы советская власть сначала в городе провела пятилетку — построила фабрики и заводы, а кулака пока оставила бы в покое, он бы хлеб давал государству» (агроном Васильев).
У отдельных агрономов существуют явно антисоветские настроения, выражающиеся в полном несогласии со всей политикой партии в области сельского хозяйства: «В действительности все крестьянство настроено против рабочих, потому что крестьяне считают рабочих виновниками того, что у них забирают за бесценок хлеб и скот. В деревне даже коммунисты знают отлично, что союз рабочих и крестьян порван еще в прошлом году, когда начали принудительно брать хлеб у крестьян-середняков. Советская власть шьет колхоз гнилыми нитками, и потому они быстро распадаются» (агроном Васильев, Ейский р.). «Социалистическое строительство, социализм — это эксперимент в большом масштабе, поэтому не стоит долго задумываться над отдельными вопросами, чего там обсуждать. Мало ли каких экспериментов мы не производим. Одним больше, одним меньше» (агроном Комаров, Ингушетия). «Составление планов для сельсоветов будет только бумагой, и нет целесообразности тщательно подходить к вопросам их составления» (агроном крайЗУ Тимофеев)12.
Бурный рост колхозного строительства некоторыми агрономами не понимается, и они не могут дать объяснение тех причин, которые вызывают колхозное движение в массе середняка: «Посевного настроения не чувствуется, но в противоречии с этим стоят такие факты, как массовая коллективизация» (агроном Соколовский, защищающий кулака). «Почему происходит коллективизация — не понимаю» (агроном Мячин, Кабарда)13...
 
Выводы
1. Настроение агрономов, присутствовавших на съезде, следует признать неудовлетворительным, явно хвостистским, а подчас и антисоветским. 2. Значительная часть агрономов стремится обособиться от классовой борьбы на селе, рассматривая себя как узкого специалиста, используя для этого факты перегрузки их общественными заданиями. 3. В среде агрономов имеется явно антисоветский элемент, если не занимающийся явным вредительством (из-за боязни), то занимающийся двурушничеством.
 
Зам. ПП ОГПУ СКК Кацнельсон
Временный начальник СО ПП ОГПУ СКК Сарин
 
ЦА ФСБ РФ. Ф. 2. Оп. 8. Д. 787. Л. 85–88, 91–96. Заверенная копия.

Из спецсводки № 9 Информационного отдела ОГПУ о недостатках хлебозаготовительной кампании на Украине
03.10.1929

...БЕДНЯКИ
...Против годового плана. В с. Козары Кобыжского р. 15 сентября на собрании крестьян при обсуждении плана хлебозаготовок выступил бедняк Шелудько Ф., который предложил уменьшить годовой план. Он говорил: «Выполним один план в 3 тыс. пуд., а потом нам преподнесут второй план на 5 тыс. пуд. Не надо планов, пусть везут все те, у которых имеются излишки, добровольно» (Нежинский окр.).
Боязнь голода. Возле здания сельсовета 19 сентября собралась группа бедняков, которая в своем разговоре останавливалась на последних хлебозаготовках. Бедняк Салата Ефрем говорил: «Хлеб забирают у кулаков, но где же мы его возьмем, когда у нас не будет ни крошки. Раньше, когда у бедняка не хватало хлеба, он покупал его у кулака, а теперь придется нам голодать» (Белоцерковский окр.)...
 
Зам. пред. ГПУ УССР Карлсон
 
ЦА ФСБ РФ. Ф. 2. Оп. 8. Д. 834. Л. 23. Заверенная копия.

Информационная записка Полномочного представительства ОГПУ по Северо-Кавказскому краю в Информационный отдел ОГПУ СССР о перегибах и искривлениях в ходе хлебозаготовок
22.10.1929


Секретно

Срочно
 
По ряду населенных пунктов Тихорецкого р. Кубанского окр. за последнее время вскрыт ряд безобразнейших перегибов и искривлений классовой линии партии и советской власти. Так, например:1 в стан. Архангельская отмечено большое количество совершенно ни на чем не обоснованных арестов. Аресты производились председателем сельсовета, всевозможными уполномоченными, по постановлениям президиума сельсовета, бюро партийной ячейки и т.д. В первых числах октября в арестном помещении при Архангельском сельсовете находилось арестованных таким путем 10 чел., из коих: 3 середняка, 2 бедняка — члена сельсовета, 1 батрачка — член сельсовета и остальные зажиточные. Кроме того, обнаружены случаи производства описей бедняцких хозяйств, на место был командирован участковый прокурор, которым выявлено, помимо отмеченных выше, еще пять случаев ареста бедняков по личной записке председателя сельсовета. При этом на требование участкового милиционера дать необходимые материалы для оформления ареста президиум сельсовета поставил вопрос о снятии милиционера с работы. Установлено, что некоторые из арестованных сидели по несколько дней, причем совершенно невозможно было выяснить, по чьему распоряжению они арестованы и за кем числятся. В это количество не включены массовые самочинные аресты кулаков и зажиточных, которые обыкновенно содержались в арестном помещении по несколько дней, а потом освобождались.
Обнаружено 29 описей бедняцко-середняцких хозяйств только по одной лишь сотне дворов за невыполнение ими хлебозаготовок согласно выписанным извещениям при доведении плана до двора. В стан. Алексеевская стансовет и ячейка отнеслись к выполнению директивы о выявлении явно кулацких хозяйств крайне формально. В списки включали лиц не по экономическому признаку, а по признаку лишения избирательных прав. Лишенцам выписывали дополнительные извещения по хлебозаготовкам, надбавки по налогу и сразу же приступали к описи их хозяйств2.
На хут. Москальчук, юрта стан. Алексеевская, 11 октября сельсоветом было описано хозяйство хлебороба-середняка, быв. красного партизана, в 1920 г. был председателем ревкома в стан. Тихорецкая, затем в течение 3 лет был членом президиума сельсовета, вел и ведет общественную работу, был застрельщиком организации на своем хуторе артели, посева имел 11 га, задолго до получения извещения вывез на элеватор 114 пуд. зерновых культур, оставив для прокорма своей семьи 76 пуд. по норме на 6 едоков и на обсеменение озимого клина. Жена его — также партизанка, была в Красной армии, участница отхода через астраханские пески3. 12 октября оставшиеся 76 пуд. зерна были изъяты.
В стан. Н.-Донецкая 14 октября ночью у маломощного середняка, хозяйство которого состоит из хаты, амбара, сарая, двух быков и одной коровы, сын которого на днях прибыл из Красной армии и, пробыв дома несколько дней, уехал искать себе работу4, было изъято все зерно, оставленное им на прокормление и обсеменение озимого клина.
В стан. Александро-Невская и Ново-Малороссийская имеют место не только поголовные описи имущества середняков и бедноты, но и производства массовых обысков во время описей хозяйств. Причем имеются случаи, когда одно и то же хозяйство подвергалось описи по 4 раза даже при наличии того, что данное хозяйство законтрактованное зерно сдало полностью (описи производились за невыполнение контрактации). Наблюдаются случаи, когда с хуторов, отстоящих на расстоянии 10 км от станции, в сельсовет вызывались хлеборобы только за тем, чтобы выяснить, выполнена ли у них контрактация.
В стан. Н.-Леушковская после изъятия нами кулацкой группировки, связанной с религиозной общиной, нашим районным уполномоченным предупреждался участковый милиционер о неверности имевшихся в сельсовете сведений о сокрытии зерновых продуктов в церкви, последний дал распоряжение милиционеру произвести обыск в церкви, который никаких результатов не дал, что также создало нездоровые настроения среди верующих и дало повод к усилению кулацкой агитации.5
В связи с отмеченными искривлениями и перегибами в районе было созвано узкое совещание ответственных работников, на котором было решено виновных в искривлении и перегибах к ответственности не привлекать из-за боязни ослабления темпа кампании и ограничиться немедленной рассылкой на места от имени РИКа секретного директивного письма на недопустимость подобного рода явления. Одновременно было поручено прокурору выехать в наиболее крупные районы станиц для выявления возможных перегибов и устранения их в будущем через местные партийные ячейки.
 
Начальник Информационного отдела ПП ОГПУ СКК Диаконов
Ст. уполномоченный 2 группы Саленков
 
ЦА ФСБ РФ. Ф. 2. Оп. 8. Д. 787. Л. 138–138об. Подлинник.

Спецсообщение Информационного отдела ГПУ УССР о «ненормальных явлениях» в проведении хлебозаготовок по Зиновьевскому округу
26.10.1929


Совершенно секретно
 
В Зиновьевском окр. отмечается ряд извращений партийных и правительственных директив со стороны хлебозаготовительного аппарата. В основном эти извращения идут по линии переложения значительной части хлебозаготовительного плана на маломощно-середняцкие и бедняцкие хозяйства. Так, в Злынском р.1 хлебозаготовительный план доведен до двора свыше 60 хозяйств, платящих налог в среднем около 15 руб. каждое, причем количество хлеба, признанного подлежащим сдаче, превышает действительную возможность. Аналогичное явление имеет место в Ровеньковском, Миргородском и других районах.
Хлебозаготовительный план по колхозам Н. Пражского р. был дан в размере 18 тыс. пуд. РИК и РПК увеличивали его до 33 тыс. пуд. Округ телеграфно сообщил тогда, что первоначальный план может быть доведен до 25 тыс. пуд. Председатель РИКа Литвиненко и заведующий райЗУ Кобец к намеченной цифре в 33 тыс. пуд. прибавили еще 25 тыс. пуд. и предложили колхозам сдать 58 тыс. пуд., несмотря на то, что районные власти поняли всю нереальность этой цифры, они ее не исправляют, а, напротив, стараются данный факт замазать путем нажима на колхозы.
Характерны методы «выкачивания» хлеба из некулацких хозяйств. В Злынском р. уполномоченный по хлебозаготовкам Смадич (присланный из округа) вызвал при участии милиции свыше 120 чел. селян, из коих больше половины были маломощными середняками, и разговаривал с каждым из вызванных следующим образом: «Сколько хлеба вывез?» — и, получив ответ, продолжал: «А кто будет вывозить за тебя, гадюку, остальное? На, гад, бери мешки и насыпь хлеба, сколько требуют». Если же селяне отказывались принять мешки, он запирал их на ночь в помещении театра для того, чтобы они «подумали».
В с. Панчево Н-Миргородского р. комиссия по содействию хлебозаготовке вызвала в 12 час. ночи маломощного середняка Мотяна А.Н. (платит налога 15 руб.) и предложила немедленно сдать 100 пуд. пшеницы. После отказа Мотяна у него был произведен обыск, причем нашли 50 пуд. ржи (отнюдь не утаенной) и забрали ее как якобы спрятанную. У Мотяна 10 душ в семье. Когда он на этом основании пошел в сельсовет для того, чтобы отобрать изъятый хлеб, ему ответили: «Не гавкай, скажи спасибо, что тебе еще морду не побили и не арестовали за такие вещи».
В ряде случаев административный нажим на бедняцко-середняцкие слои населения не ограничивается только угрозой ареста. По Злынскому р. в течение 2,5 недель уполномоченным по хлебозаготовке было произведено 22 незаконных ареста, причем арестованные по социальному положению распределяются: бедняков — 11 чел., середняков — 8 чел., кулаков — 3 чел. В числе арестованных 3 бедняка и 2 середняка были привлечены только за то, что во время хлебозаготовок устроили свадьбу и тем самым, по мнению хлебозаготовительной комиссии, отвлекли внимание крестьян от хлебозаготовок. Аналогичные аресты имели место и в Хмелевском р. Наряду с арестами не менее безобразно производятся массовые обыски. В Хмелевском р. по инициативе представителя из округа окружного прокурора Беляева и его ближайшего помощника по хлебозаготовкам Касько было произведено свыше 600 обысков, причем были обысканы хозяйства более 100 маломощных середняков.
Наконец, следует отметить и такое явление, как извращение вполне оправдавшей себя меры воздействия на кулака — распродажи имущества. В с. Н-Георгиевка Головковского сельсовета предстояла распродажа имущества кулака Бондарца. Для изъятия имущества был организован обоз в составе 40 подвод с помощником прокурора Дементьевым и секретарем партийной ячейки Лозовым во главе. После объявления Бондарцу постановления комиссии о конфискации имущества приехавшие начали буквально грабить хозяйство. Большая часть прибывших бросилась в сад, где начала рвать яблоки с ветками. Группа селян бросилась в погреб и растащила вино, мед и прочее, причем перепилась до потери сознания. Были похищены носильные вещи, посуда и прочие значившиеся в акте описи. Крестьяне, наблюдавшие такую картину, возмущались, заявляя: «Это не закон, а простой грабеж, похожий на погром». Со стороны руководителей изъятия не было принято должных мер к обузданию громил.
Ряд извращений, отмеченных нами выше, обуславливается известной засоренностью хлебозаготовительных комиссий кулаками, подкулачниками и антисоветским элементом. Но, как видно из приведенных фактов, работники, присылаемые из окружного центра, не только не исправляют ошибок сельских работников, но в значительной мере их усугубляют.
 
Начальник ИНФО ГПУ УССР Люшков
Начальник I отделения Соколинский
 
ЦА ФСБ РФ. Ф. 2. Оп. 8. Д. 834. Л. 160—160об. Заверенная копия.

Докладная записка Полномочного представительства ОГПУ по Северо-Кавказскому краю в Информационный отдел ОГПУ СССР о перегибах в ходе хлебозаготовительной кампании в Кубанском округе
13.11.1929


Совершенно секретно
 
В стан. Челбасской Каневского р. Кубанского окр. с ведома и согласия секретаря райкома было произведено изъятие зерна у 260 зажиточных хозяйств, причем изъятию хлеба подвергся также ряд середняцких и даже бедняцких хозяйств. Чтобы скрыть незаконность принудительного изъятия зерна в столь широком масштабе у зажиточных и середняков, комиссии, производившие эту работу, являясь в хозяйства, производили опись имущества и хлеба, а затем предлагали хозяевам вывезти обнаруженное зерно, а в случае отказа хлеб вывозился непосредственно самой комиссией и сдавался на ссыпку на имя данного хлебороба. Квитанция на сданный хлеб хлеборобу возвращалась, т.к. по ней он должен получать деньги, а составленная опись на имущество уничтожалась. Таким путем в этой станице за время с 10 по 15 октября было заготовлено 17 тыс. пуд. хлеба. Здесь же дополнительно было выявлено 86 хозяйств, которые были причислены к кулацким, причем сельсовет, не дожидаясь утверждения этого списка, произвел у всех изъятие хлеба, а после утверждения было изъято имущество у этих хозяйств.
В хут. Средние Челбассы Каневского р. Кубанского окр. квартальные комиссии производят поголовные обыски во всех без исключения хозяйствах и обнаруженное зерно предлагают вывезти. В стан. Ладожской в один из комсодов был вызван зажиточный для обработки и избит комсомольцами. Избиение было произведено прикладами винтовок по спине и затылку, и после избиения зажиточный обращался за помощью к местному врачу.
Уполномоченный по заготовкам в Крюковском сельсовете Тацинского р. Ш.-Донецкого окр. 28 октября арестовал бедняка за отказ от выполнения данного ему задания — 35 пуд. Арестованный был им направлен в районный аппарат ОГПУ с запиской: «Подержите его дня 2–3 и нажмите, чтобы он вывез 35 пуд. хлеба». 29 октября этим же уполномоченным был арестован середняк (62-летний старик) и также препровожден в районный аппарат с аналогичной запиской (арестованные освобождены).
По данным фактам информированы соответствующие районные и окружные парторганизации. Материалы получены из Кубанского и Ш.-Донецкого окружных отделов ОГПУ.
 
Начальник Информационного отдела ПП ОГПУ СКК Диаконов
Ст. уполномоченный 2 группы Саленков
 
ЦА ФСБ РФ. Ф. 2. Оп. 8. Д. 787. Л. 212–212об. Подлинник.

Из выступления наркома внешней и внутренней торговли СССР А.И. Микояна. Стенограмма Ноябрьского (1929) пленума ЦК ВКП(б)
11.11.1929

...Правильно сказать, что из всех успехов партии за последние годы успехи хлебозаготовок — самые важные и самые поучительные. Партия сумела, вопреки утверждениям правых, не только выйти без импорта хлеба, но она сумела так мобилизовать свои силы, что почти за 4 месяца, август-ноябрь, выполнила около 90 % годового плана хлебозаготовок. Хотя заготовки еще полностью не окончены по Союзу, но теперь уже можно подвести хлебозаготовкам политические итоги. Самое главное условие успеха, по-моему, заключается в том, что партия с самого начала взяла совершенно ясную и непоколебимую линию поведения в руководстве хлебозаготовками, чего у нас не было в прошлогодних заготовках, когда руки партии были связаны в той или другой степени шатанием и борьбой правых членов ПБ...
Я хотел бы особо остановиться на двух уроках хлебозаготовок, которые должны быть учтены в нашей ближайшей работе. Каждый год нам приходится утверждать несостоятельность советской статистики и ее провал в важнейших хозяйственных кампаниях, причем это происходит не только на местах — в округах и областях, но и у нас в центре. Если в предыдущие годы, даже не соглашаясь с хлебофуражным балансом при утверждении плана хлебозаготовок, мы принимали во внимание в той или другой степени данные хлебофуражного баланса, то в этом году в СНК и ПБ нам, жестко раскритиковавшим хлебофуражный баланс, представленный экспертным советом, пришлось его отбросить, вернуть обратно и строить план хлебозаготовок помимо и независимо от хлебофуражного баланса, на основе оперативных данных и опыта органов Наркомторга.
Хлебофуражный баланс утверждал, что урожай продовольственных хлебов в этом году ниже прошлого года, а в прошлом году мы еле-еле свели концы с концами, не сумев создать каких-либо запасов, и в этом году мы должны были во что бы то ни стало образовать неприкосновенный хлебный фонд 100 млн пуд. Прошло только 3 мес. после того, как СНК рассматривал этот хлебный баланс. Теперь уже мы заготовили больше, чем за весь прошлый год, и на 1 ноября у нас уже образован и положен в склады запас в 100 млн пуд. продовольственного хлеба. Если бы мы приняли этот хлебофуражный баланс, то у нас были бы сорваны хлебозаготовки и у нас не было бы никакого запаса. Это значит, что, независимо от субъективных намерений участников работы по составлению хлебофуражного баланса, этот баланс имел бы для нас значение явно вредительское. Яковлев, возвратившись с хлебозаготовок по Сибири, рассказывал о случаях, имевших место в Омском окр. Дефицит Омского окр. был определен в 11 млн пуд., потом окружными партийными органами эта цифра была снижена, но все-таки был оставлен дефицит, т.е. невозможность хлебозаготовок в округе, а между тем Омскому окр. был дан план в 4800 тыс. пуд.; теперь уже этот план полностью выполнен. Все это показывает и говорит о банкротстве буржуазно-земских методов статистики, которые теперь уже господствуют сверху донизу в наших статистических органах. Не случайно, что многие советски настроенные старые экономисты-статистики теперь открыто говорят, что они за политику правого уклона. Часто наши организации слепо доверяют этой науке вместо того, чтобы проявить в отношении ее беспощадную марксистскую критику. Возьмем хотя бы тот пример, который приводил т. Петровский в отношении публикации сведений метеорологических станций. Будучи в Киеве, я прочитал в сентябре в газетах, что в десятых числах октября настанут морозы и станет Днепр...
Необходимо коренным образом реорганизовать всю нашу статистику, влить в нее новые, свои кадры и, наконец, добиться того, чтобы советская статистика была практическим оружием в руках пролетарской диктатуры в деле социалистического хозяйственного строительства. Задача коренной реорганизации статистики под этим углом зрения является совершенно неотложной задачей...
Кроме всего этого, с лета 1930 г. перед нами вырастает как реальная проблема экспорт хлеба. В этом году мы не будем вывозить продовольственных хлебов, ограничившись вывозом незначительного количества ячменя, овса, а может быть, и кукурузы, но в будущем году несомненно, что у нас будет значительный экспорт хлеба. Это ясно не только нам, но даже американскому министерству земледелия, которое очень зорко следит за нашей работой по разрешению зерновой проблемы, совершенно законно рассматривая нас как конкурента в деле хлебного экспорта на мировом рынке. Ввиду намерения фермеров увеличить площадь под пшеницей департамент земледелия САСШ выпустил официальное предостережение о целесообразности сохранения размеров производства в пределах внутренней потребности также ввиду того, что «Россия может в течение нескольких лет снова стать фактором мирового рынка». Обратите внимание на противоположность лозунгов у нас и у них. Мы призываем «засевайте больше», они призывают «засевайте поменьше».
Но для того, чтобы произвести большой экспорт хлеба, необходимо немедленно приступить к строительству крупных механизированных элеваторов в важнейших портах Черноморья, в особенности в украинских портах, ибо Украина и Северный Кавказ будут основными экспортными районами, между тем больше половины складской площади прежних хлебных экспортеров за время гражданской войны и революции разрушено. Надо строить новые портовые элеваторы в Одессе, Херсоне, Мариуполе и Туапсе.
В принятой и проводимой нами пятилетке одним из слабых мест являются продовольственные ресурсы и дело снабжения рабочего класса. Выполняя пятилетку, мы должны привлечь внимание к коренному пересмотру этой важнейшей части плана в сторону его значительного увеличения, а кое-где даже удвоения. Быстро начинают вырастать новые рабочие центры на голом месте вокруг промышленных гигантов. Между тем организация материального быта рабочих в этих новых центрах, дело снабжения всего рабочего класса при громадном росте рабочего населения, росте его потребностей в основных продуктах питания, задачи улучшения рабочего снабжения становятся одними из важнейших задач. В части хлеба этот недостаток пятилетки нами устраняется тем, что темп, взятый нами по зерновому хозяйству, превышает намеченный пятилетний план, и если партия так же неослабно будет следить за зерновой проблемой, мы и хлебный вопрос полностью и окончательно в ближайшие год-два разрешим.
После хлеба важнейшее место занимает мясо. В отношении мяса мы будем испытывать жесточайшее напряжение, если немедленно же сама партия не возьмется за разрешение мясной проблемы. Есть все возможности, чтобы в кратчайший срок устранить мясные затруднения и по примеру хлеба разрешить мясную проблему...
 
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 2. Д. 441. Л. 19–20об. Типографский экземпляр.
Опубликовано: Как ломали нэп: Стенограммы пленумов ЦК ВКП(б) 1928–1929 гг. Т. 5. Пленум ЦК ВКП(б) 10–17 ноября 1929 г. М., 2000. С. 79–81, 83.

Спецсообщение ГПУ УССР в ОГПУ СССР о самоубийстве бывшего сельского учителя Е.В. Ситченко
14.12.1929


Совершенно секретно
 
1 декабря с.г. на хут. Ситченко Баштанского р. покончил жизнь самоубийством гр-н Ситченко Ефим Васильевич, 66 лет, до 1918 г. учительствовавший, с 1918 г. занялся сельским хозяйством. В хлебозаготовку должен был вывезти значительное количество хлеба. Один из сыновей Ситченко служил у белых, эмигрировал за границу, другой осужден Чрезвычайной сессией за контрреволюцию1.
Перед самоубийством Ситченко раздал часть своего имущества родным, а часть привел в негодность, уложил в бочки, облил маслом, и все это положил в печь вместе с паклей и порохом, чтобы произошел взрыв. Но так как пакля не догорела, взрыва не произошло. После этого Ситченко выстрелом из охотничьего ружья убил свою жену, затем из того же ружья застрелился сам.
Накануне самоубийства Ситченко написал несколько писем родным и знакомым и письмо на имя ВУЦИКа т. Петровского (было обнаружено при нем) следующего содержания: «30 ноября 1929 г. Тов. Петровский. В Баштанском р. не все обстоит благополучно с хлебозаготовкой. Не мешало бы Вам заглянуть к нам хотя бы через прокурора...2 Вы бы узнали много интересного. Например, кого причисляют к 10-процентникам. Это можно узнать хотя бы и по мне. Мне 66 лет и жене моей 57, прослужил я учителем 35 лет (до 1918 г.) и жена моя 20. С 1918 г. занялся хозяйством на быв. Отрубном участке, площадью 11,5 дес., из коих 0,5 дес. — плодовый сад. Летом, месяца на 2–3, нанимали сезонную работницу, в остальное время справляемся своими старческими руками, не прибегая ни к каким ссудам и пособиям. Хозяйство было признано “культурно-показательным”, но в 1927 г. я по некоторым причинам лишился своего инвентаря, и хозяйство пошло на убыль. В этом году я яровой пшеницы не сеял вовсе (так как в пятипольный севооборот она не входила), а на меня наложили 200 пуд. пшеницы (излишков?) и потребовали вывезти в 24 часа. Правда, эти 24 часа растянулись на месяц, в течение которого я продавал понемногу хозяйственные вещи и прибавлял деньги, вырученные за вывезенный хлеб, смог вывезти всего 32 пуда и рассчитал, что если я продам по существующим ценам все, не исключая и дома, то и тогда вряд ли смогу купить такое количество пшеницы, цена которой 5–8 руб. за пуд. В хозяйстве у меня одна корова с телкой и одна лошадь. Вчера продал корову с телкой за 170 руб., а лошадь никто не берет благодаря СОЗам (теперь много лошадей беспризорных шляется по степи с привязанными карточками). Вот я, чтобы не подвергаться издевательствам (и даже истязаниям), как другие, и, получив от одного из “партизанов” кличку “Барбос”, решил лучше пустить себе заряд в голову, что и будет исполнено завтра, 1 декабря, когда истекает срок ультиматума, жена присоединяется ко мне, и таким образом мы “виконали свiй плян до кiнца”.
Интересные сведения можно получить от 10-процентников в пос. Тарасовка, как их запихивали в ссыпанный хлеб, в Баштанке кое-кому приставляли револьвер к виску, что на некоторых произвело слабительные действия. Небезынтересно бы расспросить кое-кого в Ново-Ивановке, хотя бы Скуртила Петра и Нечая Владимира. Они могли бы рассказать, как кого подвешивали за шею или за ноги и кого грозили распять, и много, много бы Вы узнали интересного.
Пока еще живой, а завтра мертвый — Ефим Васильевич Ситченко, с. Баштанка Николаевского окр.».
Для выяснения подробностей дела на место выехала комиссия из представителей окружного парткома, окружного исполкома и окружного прокурора. По линии ОГПУ также проводится соответствующая работа3.
 
Начальник СОУ ГПУ УССР Леплевский
Начальник Информотдела ГПУ Люшков
 
ЦА ФСБ РФ. Ф. 2. Оп. 8. Д. 834. Л. 324–324об. Подлинник.

Из докладной записки Информационного отдела Полномочного представительства ОГПУ по Северо-Кавказскому краю в Информационный отдел ОГПУ СССР о продовольственных затруднениях на 20 января 1930 г.
28.01.1930


Совершенно секретно
 
...ХЛЕБОСНАБЖЕНИЕ
По ряду мест Дона, Кубани, Терека и, в особенности, Ставрополья и Сальска на протяжении второго полугодия 1929 г. периодически возникали довольно серьезные перебои в хлебоснабжении, приводящие в отдельных случаях не только к серьезным недовольствам бедноты, но и даже к групповым выступлениям.
Затруднения в хлебоснабжении объяснялись в основном сокращением внутрикрестьянского рынка, невыполнением наряда по снабжению мукой (Сальский окр.) и ненормальностями при распределении печеного хлеба и муки.
Наиболее серьезны затруднения в хлебоснабжении были в неурожайных районах Дона, Кубани и Ставрополя, а также в потребляющих районах (скотоводческих и горных) Сальского, Майкопского и других округов.
В последнее время особое неблагополучие отмечается в ряде мест Заветинского р. Сальского окр., где к концу декабря насчитывалось около 5 тыс. чел., остро нуждающихся, а наряды по снабжению мукой и хлебом выполнялись с чрезвычайно большими сокращениями и задержками. Так, например, в декабре вместо 2 тыс. пуд. по плану прислано было всего 600 пуд. Здесь даже фиксировались в единичных случаях факты опухания бедняков от недоедания и употребления в пищу суррогатов.
...Необходимо отметить, что на почве затруднений в хлебоснабжении имелись значительные недовольства служащих низовых организаций и сельской интеллигенции. Среди отдельных категорий низкооплачиваемых служащих сельсоветов, кооперации и т.д. тенденции к переходу на работу в более благополучные районы, города и даже и разговоры об устройстве забастовки фиксировались в значительных размерах...
 
Старший уполномоченный 2 группы ИНФО Саленков
 
ЦА ФСБ РФ. Ф. 2. Оп. 8. Д. 787. Л. 533об.–534, 539. Подлинник.

Информационное сообщение Полномочного представительства ОГПУ по Северо-Кавказскому краю в Информационный отдел ОГПУ СССР о самоубийстве крестьянина-середняка с. Ольгинское Невинномысского района Армавирского округа
05.03.1930

2 марта т.г. покончил самоубийством, бросившись под маневровый паровоз на ст. Богословская, гр-н с. Ольгинского Невинномысского р. Армавирского окр. Михайличенко Андрей Платонович.
Михайличенко — середняк, 46 лет, семья 8 чел., недавно вступил в колхоз. По сведениям, Михайличенко лояльно относился к мероприятиям советской власти, полностью выполнил задание по хлебозаготовкам и сельхозналогу. Обстоятельства, предшествовавшие самоубийству, таковы: на Михайличенко было наложено 62 пуда семенного зерна. Вывез Михайличенко 30 пуд. Комиссия, производящая сбор в с. Ольгинском, неоднократно вызывала Михайличенко, категорически требуя выполнения задания полностью. В ответ на это Михайличенко заявлял о невозможности с его стороны выполнения задания. 18 февраля у Михайличенко был произведен обыск, которым обнаружены перемолотые на муку 25 пуд. пшеницы, 3 пуда кукурузы и 2 пуда кукурузной муки. Комиссия произвела опись имущества Михайличенко и вновь потребовала выполнения задания. Михайличенко обратился в комиссию с просьбой не позорить его продажей имущества, заявив, что он добровольно вывезет возможное количество муки. После этого им было вывезено 5 пуд. муки. Требования комиссии о выполнении семенного задания по-прежнему не прекращались. 2 марта Михайличенко вновь был вызван в комиссию, где ему в категорической форме было предложено сдать причитающееся зерно. Когда Михайличенко заявил, что он выполнить задание не может, так как зерна у него нет, последовало еще раз категорическое предложение задание выполнить. Михайличенко тут же, в присутствии членов комиссии, разорвал имевшиеся при нем квитанции о сдаче семзерна и, порвав на себе одежду, направился на ст. Богословская, где и бросился под маневровый паровоз.
Следствие по данному делу производится прокуратурой.
 
Зам. ПП ОГПУ на Северном Кавказе Рудь
Начальник Информотдела Диаконов
 
ЦА ФСБ РФ. Ф. 2. Оп. 8. Д. 787. Л. 703. Подлинник.

Бюллетень Информационного отдела Полномочного представительства ОГПУ по Северо-Кавказскому краю о продовольственных затруднениях в сельской местности на 1 июня 1930 г.
05.06.1930


Совершенно секретно
 
Продовольственные затруднения на селе непрерывно возрастают, особенно по неурожайным районам Ставрополья, Сальского и Кубанского окр., районам посева интенсивных технических культур и рыбных промыслов. Не меньшую остроту затруднения начинают приобретать и в полеводческих районах — решающих районах, в прошлом году благоприятных по урожаю.
Принимаемые меры по снабжению особо нуждающихся районов за счет завоза муки, 10 % отчисления гарнцевого сбора вследствие непрерывно возрастающих кадров нуждающихся в хлебоснабжении далеко не смягчают создавшегося положения. Уже сейчас в большинстве мест, пораженных затруднениями, поданы заявки 60–70 % населения.
По отдельным районам (имеем в виду большинство населенных пунктов районов) Ставропольского, Сальского и Кубанского окр. зерновые и мучные запасы израсходованы или, в лучшем случае, составляют 5–10 % месячной потребности. До снятия урожая обеспеченными остаются лишь немногие районы и то при условии урезки норм потребления на едока до 17–20 фунтов в месяц.
Правления колхозов, несмотря на категорические протесты бедноты и батрачества, вынуждены выдавать голодный месячный паек в размере от 5 до 10 кг в месяц, поедающийся в течение 5–7 дней. Остальное время нуждающиеся питаются всевозможными суррогатами хлеба (мякиной, мучной пылью с мельниц, травами, жмыхами и т.п.).
Единоличные хозяйства в большинстве районов почти не снабжаются и находятся в более худших условиях (речь идет о бедноте и батрачестве). Отмечаются серьезные симптомы роста убоя рабочего скота и выезда на заработки со скарбом в другие районы на отхожие промыслы.
Острота положения подчеркивается явлениями такого порядка, когда вследствие питания суррогатами начинают усиливаться желудочные заболевания. По Кубанскому, Ставропольскому и Сальскому окр. отмечены многочисленные случаи опухоли от голода, сопровождающиеся даже смертельными случаями. В некоторых селах Заветинского р. Сальского окр. беднота питается сусликами и подвержена чумным заболеваниям.
Положение усугубляется еще и тем, что в потребительской кооперации продукты первой необходимости (крупа, рыба, мясо) почти совершенно отсутствуют, в связи с чем цены на рынке резко возросли. По Кубанскому и Армавирскому окр., например, четверть растительного масла стоит 15–20 руб., буханка хлеба весом в 6–7 фунтов — 3 руб — 3 руб. 50 коп., частником продается мясо на рынке по 2 руб. — 2 руб. 50 коп. фунт. Цены на хлеб неимоверно возросли и местами доходят до 20–25 руб. пуд.
Как и в прошлом году, местами начинает усиливаться кража продуктов, в частности, неприкосновенных фондов, увод скота — мелкого продуктового. В станицах Шахтинско-Донецкого и Кубанского окр. появляются группы нищих, производящих сплошной обход дворов, собирающих куски хлеба.
О размерах продовольственных затруднений по отдельным округам можно судить по следующим показателям, правда, далеко не полным, отражающим действительное положение, так как с каждым днем продовольственные затруднения обостряются и территориально расширяются, захватывая новые населенные пункты.
 
1. СТАВРОПОЛЬСКИЙ ОКР.
Особо неблагополучное положение отмечается по Виноделенскому, Дивенскому, Благодарненскому районам, подверженным на протяжении последних 3–5 лет систематическому недороду. В последнее время затруднения начинают ощущаться и в более благополучных по урожаю районам — Курсавскому и Ставропольскому.
В Александровском р. беднота и батрачество питаются исключительно суррогатами — перемолотым жмыхом. Отпускаемая мука нисколько не смягчает остроты положения, так как количество нуждающихся все время возрастает.
В селах Благодарненского, Виноделенского и Дивенского районов в мае мес. выдано особенно остро нуждающимся, и то далеко не всем, по 5–10 кг ячменной муки. В отдельных же селах — по 1,5 кг на месяц. В с. Леман выдано по 2 кг жмыха.
В пос. Васильевском, с. Татарка, Малой Бархачук и других отмечается увеличение числа случаев опухоли от голода, в частности, по с. Вербетовка опухло 28 чел., из которых часть отправлена в больницу.
Положение усугубляется крайне неблагоприятными видами на урожай по ряду районов, в частности по Дивенскому, что привело к паническому настроению бедноты. На этой почве из Дивенского р. выбыло до 4 тыс. чел. и переселилось за пределы округа до 200 хозяйств.
Повсеместно группы бедноты и батраков толпами осаждают сельсоветы, правления колхозов, с требованиями выдать хлеба, причем настроения, особенно женщин, доходят до погромных.
 
2. КУБАНСКИЙ ОКР.
Продовольственные затруднения возрастают не только в районах, подвергшихся в прошлом году неурожаю (Темрюкский, Приморско-Ахтарский, Усть-Лабинский и Закубанский районы), но и более благополучных — Павловском, Славянском, Каневском, Тимошевском.
Павловский р. на май мес. получил в счет 10-процентного гарнцевого отмера только 4,9 тыс. пуд. В районе никаких запасов муки и хлеба нет. До нового урожая, по приблизительному подсчету местных работников, необходимо около 30 тыс. пуд.
В Славянский р. в мае мес. должно было быть завезено 6 тыс. пуд. ржи, однако до 15 мая было получено лишь 4 вагона. Полученная мука по ряду станиц была роздана колхозникам из расчета 6 кг в месяц.
Отдельные группы хлеборобов, в том числе колхозников, питаются исключительно горохом, картофелем и суррогатами. Отмечаются случаи острокишечных заболеваний и смерти.
Продовольственный кризис усугубляется еще и тем, что в лавках ПО совершенно отсутствуют продукты первой необходимости. Цены невероятно возрастают. Например, на базаре Славянской станицы четверть постного масла стоит 15 руб., буханка хлеба весом в 5–7 фунтов — 3 руб. — 3 руб. 50 коп. Примерно такие же цены стоят на всех рынках Славянского р.
Появляющаяся иногда рыба, привозимая рыбаками и спекулянтами, милицией отбирается, что накаляет нездоровые настроения, особенно женщин.
Среди единоличников на почве продовольственных затруднений усиливается тяга к выезду с лошадьми на заработки. Только из трех станиц — Троицкой, Славянской и Петровской — выехало свыше 400 хозяйств.
По Каневскому р. нуждаемость в снабжении хлебом возрастает. По отдельным станицам выдается на одного едока по 5–10 фунтов в месяц. В самом районном центре насчитывается до 4 тыс. нуждающихся, в то время как в счет майского наряда выдано всего 400 пуд. РайПО убой скота и продажу мяса совсем прекратило, частником мясо продается на рынке по 2 руб. фунт.
 
3. САЛЬСКИЙ ОКР.
Продовольственными затруднениями охвачены Воронцово-Николаевский, Дубовский и Заветинский районы. Особое неблагополучие по Заветинскому р. Население района почти в большинстве питается исключительно суррогатами. Предполагалось заполучить для снабжения 5 тыс. пуд. хлеба, но на 21 мая не было получено ни пуда. В ряде сел, в частности Обильном, население продолжает употреблять в пищу сусликов; не исключена возможность заболевания людей чумой, так как среди сусликов обнаружен большой процент чумных.
Увеличивается число случаев выезда индивидуальных хозяйств, даже колхозников, для заработка на отхожие промыслы, в частности, из с. Заветного в последнее время выехало до 40 хозяйств.
 
4. ШАХТИНСКО-ДОНЕЦКИЙ ОКР.
В последнее время продовольственные затруднения особенно ощущаются в Морозовском, Константиновском и Каменском районах и, в меньшей степени, по остальным районам. По Морозовскому р. на 30 мая от 16 сельсоветов поступили категорические заявки с просьбой о выдаче муки на 13 353 чел., что минимум будет составлять потребность в 20 тыс. пуд., в то время как район всего имеет запасов зерна от экономии внеплановых заготовок 12,5 тыс. пуд., из коих по заявкам выдано 4255 пуд.
В ряде сельсоветов неприкосновенные запасы семенных фондов частью уже израсходованы. В хут. Веселом крестьяне, сломав замок у амбара, растащили 50 пуд.
По хуторам Морозовского р. появились крестьяне-колхозники Белокалитвенского р., обходящие группами дворы, прося милостыню.
По хут. Синявкину, Варламову увеличиваются факты кражи продуктов из складов колхозов и единоличных хозяйств.
 
5. ЧЕРНОМОРСКИЙ ОКР.
Продовольственные затруднения по всему округу обостряются. Местные власти вынуждены выдавать беднякам по 8 кг на месяц, середнякам — по 6 кг. По многим сельсоветам Туапсинского, Анапского и Крымского районов отдельные группы бедноты голодают.
Положение усугубляется тем, что в лавках ЕПО абсолютно отсутствуют продукты первой необходимости. Усиливаются тенденции к разбору паев, чаще в громадных очередях возле хлебных лавок отмечаются погромные настроения.
В районные центры почти ежедневно прибывают делегации крестьян, требующих немедленного снабжения хлебом, указывая на катастрофическое положение с продовольствием.
Повсеместно запасы хлеба остались на 5–7 дней. Достаточно решительных мер к урегулированию снабжения особенно нуждающихся групп бедноты и колхозников не предпринимается.
Несколько лучше обстоит дело по Терскому, Донскому, Донецкому, Армавирскому и Майкопскому окр. Однако последние данные указывают на обострение продовольственных затруднений в отдельных селах и в этих округах. Симптоматично то, что подача заявлений о нуждаемости в хлебе ежедневно увеличивается. Районные партийно-советские организации вынуждены уже сейчас поставить вопрос перед правлениями колхозов о некоторой урезке норм снабжения колхозников.
Острота продовольственных затруднений увеличивается и целым рядом причин субъективного порядка. Советско-партийные низовые организации и правления колхозов оказались недостаточно подготовленными, чтобы вовремя и правильно сманеврировать с имевшимися, хотя, правда, ограниченными запасами, и наладить бесперебойное снабжение действительно нуждающейся части населения.
Сельсоветы и правления колхозов до сих пор не имеют действительного учета нуждающейся бедноты в хлебе. В результате незначительные запасы расходуются крайне небрежно, без всякого учета нуждаемости отдельных групп. При распределении мука выдается раскулаченным, спекулянтам и середнякам, обеспеченным своими запасами до снятия нового урожая.
Отсюда факты продажи хозяйствами полученной муки и хлеба на базарах, обмена на другие продукты — рыбу, мясо. В отдельных случаях, например по Армавирскому и Донецкому окр., получаемая мука колхозами расходуется на уплату различных долгов, корм лошадей и т.п.
Созданные местами комиссии по определению нуждаемости в снабжении хлебом, недостаточно ориентированные о наличии действительных запасов, выдачу производят также небрежно, увеличивая нормы до 2–3 фунтов хлеба на едока, мотивируя это страдной порой.
Влияние продзатруднений на полку пропашных. Продовольственные затруднения в последнее время создают прямую угрозу срыва своевременной полки пропашных, которая, в лучшем случае, ведется крайне небрежно вследствие ослабления производственной дисциплины. Если в начале мая процент невыходов на работу составлял 15–20 %, наблюдались случаи самовольного ухода с полевых работ, то к концу месяца положение резко ухудшилось.
В особо неблагополучных районах суточные районные наряды полевых работ выполняются в размере не свыше 20 %, а в отдельные дни — 7–10 %. Категорические отказы от выхода на работу — полку пропашных — сопровождаются массовыми требованиями о выдаче муки — наладить бесперебойное снабжение полевых бригад.
По отдельным станицам Кубанского, Ставропольского и Терского окр. колхозники если и выходят в степь, то производят слишком незначительную работу. Поля настолько засорены, что создается прямая угроза гибели хлебов, если полка не будет произведена в течение ближайших дней.
По определению агрономов мест, уже сейчас в некоторых колхозах часть пропашных погибла, необходим пересев под бахчи или какие-нибудь травы.
Правления колхозов, вследствие категорических отказов колхозников, с тем, чтобы спасти положение, вынуждены производить наем рабочей силы из единоличников, платя поденно по 1 руб. 20 коп. в день (Донской, Майкопский окр.).
Полка пропашных единоличными хозяйствами в особо пораженных продовольственными затруднениями районах (см. выше) почти не ведется, если не считать небрежной подчистки от сорняка. О выполнении агроминимума при таком положении не может быть и речи.
Воздействия со стороны сельсоветов и правлений колхозов не дают особенно положительных результатов. Наблюдаются такие факты, когда от участия в работе отказываются даже созданные ударные бригады (Кубань и Ставропольский окр.).
 
1. КУБАНСКИЙ ОКР.
По Славянскому р. среднесуточный районный наряд полевых работ в последние дни выполняется в размере не свыше 12 %, в отдельные дни ниже. Так, например, 12 мая районный наряд был выполнен в размере 7,1 %. Для всего района характерно следующее положение, как, например, по Славянской: по станице ежедневно должно было выходить на работу 5 тыс. чел., на самом же деле выходит не больше 700–800. Ряд стодворок (26, 30, 33, 43), несмотря на все уговоры, выехать в поле категорически отказались.
 
2. ДОНСКОЙ ОКР.
Выходы на полку пропашных в последнюю неделю повсеместно резко сократились. В ряде случаев колхозы вынуждены нанимать рабочую силу. Так, например, в колхозе «Путь к социализму» 800 га пропашных заросли сорняком, колхозники отказываются работать. Правление вынуждено производить наем рабочей силы из единоличников. Аналогичное положение и в колхозе «Девятое Января», где правление вынуждено платить единоличнику по 1 руб. 20 коп. в день.
Выходы из колхозов и уходы на заработки. Продолжающиеся выходы из колхозов в последнее время в большинстве случаев обуславливаются исключительно продовольственными затруднениями. Судя по динамике выходов по отдельным районам, уже сейчас можно сказать об увеличении выходов по особо неблагополучным районам.
В большинстве случаев по Кубанскому, Сальскому, Ставропольскому окр. подача заявлений о выходах падает за счет необеспеченных продовольствием групп колхозников1, бедноты, батрачества и маломощных середняков. Основная мотивировка: «Дайте хлеба, с большим удовольствием останусь в колхозе». Приток заявлений, наблюдавшийся после исправления перегибов, также резко снизился. В последние дни подавшие заявления о приеме в колхозы насчитываются буквально единицами.
Не менее симптоматичным представляется явление ухода единоличников и колхозников на сезонные работы. Уход в ряде мест принимает массовый характер, особенно по станицам Кубанского, Сальского и Ставропольского окр. За последние 7–10 дней выехало на заработки только по 25 станицам и селам этих округов свыше 3,5 тыс. чел.
В ряде станиц Тимошевского р. Кубанского окр. сельсоветы ежедневно дают до 100 справок на выезды. Последнее принимает массовый характер в связи с тем, что представителями сахарного завода ведется вербовка для полевых работ на сахарной плантации.
Повсеместно среди единоличников усилились тенденции к распродаже лошадей и скота, главным образом продуктового и молочного. В ряде случаев убивается законтрактованный скот. Эти явления перебрасываются и на колхозную массу, причем колхозники продают молодняк, не подлежащий обобществлению.
Особое неблагополучие отмечено в Мясниковском р. Донского окр., откуда скот вывозится на ростовский рынок и продается по повышенным ценам.
В селах вновь появились перекупщики скота — спекулянты, использующие справки сельсоветов о разрешении покупки скота для себя.
Ухудшение настроения населения в связи с продзатруднениями. Напряженное положение с продовольственным снабжением обуславливает в последнее время усиление нездоровых настроений среди всей массы колхозников и единоличников, перерастающих в наиболее неблагополучных районах в широкие тревожные опасения.
На общегражданских сходах, вне зависимости от постановки вопросов, все сводится к обсуждению продовольственных затруднений. Выступления носят категорический характер требований о немедленном снабжении хлебом, нередко слышатся угрозы об объявлении бойкота, забастовок и т.д.
Показательны в этом отношении прошедшие в ряде районов Армавирского и Кубанского окр. районные совещания бедноты и батрачества и женских конференций. Активно обсуждались исключительно продовольственные вопросы. Поставленная задача — добиться обсуждения практических вопросов по созданию полочных ударных бригад — разрешена не была.
Основные производственные вопросы на стодворках почти не разбираются. Обычно все собрания и производственные совещания начинаются и заканчиваются криками: «Даешь хлеба, мы голодаем». Особенно активно проявляют себя женщины. Со стороны их отмечаются многочисленные попытки к избиению работников колхозов и правленческого состава.
По Кубанскому, Сальскому окр. со стороны отдельных групп женщин и бывших красных партизан начинают отмечаться погромные настроения, осторожно поддерживаемые кулацким и антисоветским элементом.
В стан. Анастасиевская Кубанского окр. со стороны группы женщин, явившейся в станичный совет, были крики: «Довольно смотреть на них и терпеть, надо брать колья и гнать от нас всех коммунистов-городовиков»; «Нам надо отвоевать свободу обратно, которую от нас отняли».
На общем собрании бедноты хут. Тиховского выступавшие иногородние женщины говорили: «Мы пока молчим до поры до времени. Терпение кончится, тогда скажем свое слово...2 Мы не казаки и не строим из себя контру, но терпение может лопнуть, потому что так жить и мучиться невозможно».
Аналогичные заявления слышатся во многих пунктах, пораженных продовольственными затруднениями, и в других округах.
Повсеместно возрастает ходачество в центр и край. В качестве делегатов выдвигается беднота и бывшие красные партизаны. Только по одному Славянскому р. за последние 5 дней зарегистрировано до 10 случаев выездов ходоков и столько же примерно готовятся к выезду.
Неблагополучие в настроениях особенно ярко подчеркивается увеличивающимися фактами массовых и групповых выступлений в связи с продовольственными затруднениями. За период с 10 мая по 1 июня зарегистрировано по 8 округам 16 крупных массовых выступлений, нередко носящих резкий характер, сопровождающихся разбором неприкосновенных запасов, воспрепятствованием вывоза и погрузки хлеба в другие районы. Почти во всех случаях со стороны женской части отмечаются попытки к избиению местных работников-партийцев.
Из 16 массовых выступлений представляет интерес следующий случай: по стан. Марьинской Константиновского р. Шахтинско-Донецкого окр., где кулачество 30 мая, подпоив группу крестьян, уговорило не допустить к вывозу 3 тыс. пуд. хлеба, нагруженного Союзхлебом на баржи.
31 мая население станицы с 4.30 час. утра приступило к выгрузке хлеба, избрав из своей среды специальную комиссию для распределения выгруженного хлеба крестьянам. Никакие меры по разъяснению предотвращения выгрузки результатов не дали. Только благодаря прибытию оперативной группы ОГПУ хлеб был погружен обратно. Инициаторами выступления явились два кулака, один бывший жандарм и три середняка.
Расследованием установлено, что значительная часть населения, главным образом беднота, крайне нуждается в снабжении хлебом. Сельсовет и ячейка никакой работы не вели; отсутствовала вообще какая-либо разъяснительная работа. (Перечень массовых выступлений в связи с продовольственными затруднениями помещен в ежедневных политических сводках).
В заключение необходимо отметить, что, если своевременно не будут приняты соответствующие меры по локализации продовольственных затруднений, возможно резкое ухудшение в настроениях бедноты и середняков и увеличение числа случаев массовых выступлений, так как ежедневно собирающиеся громадные толпы возле помещений сельсоветов почти по всем сельсоветам неблагополучных районов при известном воздействии кулака и антисоветского элемента в ряде случаев обнаруживают уже агрессивные действия.
 
Помощник ПП ОГПУ СКК Дейч
Начальник Информационного отдела Диаконов
 
ЦА ФСБ РФ. Ф. 2. Оп. 8. Д. 787. Л. 978–989. Заверенная копия.

Записка по прямому проводу начальника Информационного отдела Полномочного представительства ОГПУ по Северо-Кавказскому краю Диаконова заместителю председателя ОГПУ СССР Г.Г. Ягоде о положении с продовольственным снабжением
17.06.1930

Положение с продовольствием в Черноморском окр. продолжает оставаться катастрофическим, обостряясь в новых районах. 15 июня в Геленджике на почве невыдачи крестьянам муки за вторую половину июня собравшаяся толпа в 200 чел. выделила делегацию во главе двух беднячек и жены рабочего, направившуюся в райПО, требуя немедленной выдачи муки, не добившись ответа, делегация направилась в райисполком, куда в этот же момент прибыла толпа в 200 чел., руководимая рабочим-строителем, бывшим красным партизаном. После разъяснения толпа разошлась. В с. Архипово-Осиповском 15 июня на почве нехватки у райПО хлеба, розданного рабочим колхозов на два дня, возле хлебной лавки собралась толпа в 100 женщин с требованием выдачи хлеба. Конфликт улажен путем раздачи колхозами части взятого хлеба. 16 июня в 8 час. в стан. Анапской Анапского р. возле лавки ПО собралась толпа в 150 чел., предъявившая требование выдачи продуктов питания, мануфактуры и мыла. Настроение толпы было возбужденным, слышались призывы к избиению работников прилавка. В результате разъяснения толпа разошлась. В последние дни резко ухудшилось снабжение рабочих лесоразработок Адлеровского подрайона, вследствие уменьшения нормы продуктов и предполагаемого снятия с довольствия семи рабочих. С Адлеровских лесоразработок собирается полностью уходить артель дранщиков с экспортной клепки, что угрожает срывом плана.
Ухудшение с продовольствием начинает ощущаться в ряде мест Терского окр. В совхозе Карла Маркса, расположенном в Ессентукском р., 200 рабочих на почве плохого питания и недостатка сахара 14 июня объявили забастовку. На следующий день вышли на работу 140 чел., остальные, получив расчет, выехали к месту жительства в Ставропольский окр. В Наурском хлопкосовхозе прибывшие из Ставропольского окр. рабочие находятся в скверных условиях, отсутствуют бараки, продукты питания. На почве последнего растут отрицательные настроения, мер к улучшению не предпринято. В Роговском сельсовете Минераловодского р. в период 8–15 июня членами коммуны подано 115 заявлений о выходе, часть ушла на отхожие промыслы, в этом же сельсовете увеличиваются размеры взятых вкладов из ПО. В ряде станиц участился убой скота единоличниками и колхозниками.
По Ставропольскому окр. состояние посевов улучшилось. Рост отрицательных настроений у населения объясняется исключительно продзатруднениями, особенно в Виноделенском и Дивенском районах, в первом в каждом селе отмечено 10–20 случаев заболеваний. В с. Дивном 14 июня зарегистрировано 5 смертных случаев от чумы. В указанных районах в РИК ежедневно прибывают делегаты с требованием муки.
Население Чеберлоевского участка Веденского и Шалинского окр. Чечни категорически отказывается сдать законтрактованный скот.
В колхозе «Гигант» Анапского р. Черноморского окр. 1100 га посеянного хлопка пропадают вследствие невозможности полки из-за отсутствия рабочих рук, единоличники взяли в обработку 202 га.
 
РГАЭ. Ф. 8043. Оп. 11. Д. 13. Л. 174–176. Заверенная копия.


Из спецсводки № 72 Полномочного представительства ОГПУ по Северо-Кавказскому краю о политических настроениях в ходе хозяйственных кампаний по данным на 22 июня 1930 г.
23.06.1930


Совершенно секретно
 
...ПРОДЗАТРУДНЕНИЯ
Наибольшее углубление и расширение продовольственных затруднений отмечается в Сальском, Кубанском, Черноморском и в особенности Ставропольском окр. Положение усугубляется недостатком, а в ряде мест полным отсутствием товаров первой необходимости. В ряде районов этих округов население, главным образом беднота и батрачество, питается суррогатами, благодаря чему усиливаются желудочные заболевания, а в ряде мест от недоедания зафиксировано несколько смертных случаев (Сальский — 2).
Сальский окр. В с. Богородицком на почве недоедания и употребления в пищу суррогатов умерло 2 детей бедняка.
Кубанский окр. В стан. Ново-Титаровской колхознику-середняку было выдано 3 пуда муки, а беднячке, имеющей четырех детей, в выдаче муки было отказано. В стан. Пашковской местное ПО выдает колхозникам по одной пачке махорки в день, в то же время находящиеся в степи махорки не получают.
Донской окр. В Красносельантиповском сельсовете мука распределяется между зажиточными хозяйствами, а беднота не получает ничего.
Ставропольский окр. Особенная острота продзатруднений отмечается в Дивенском, Виноделенском и Туркменском районах. Число нуждающихся в значительной степени возрастает с каждым днем. Так, в с. Сергиевском только за последние дни подано заявлений от 4500 чел., из которых удовлетворено всего 3 тыс. По ряду населенных пунктов Курсаевского р. колхозники ежедневно группами приходят в сельсовет с требованием выдачи хлеба.
Недостаток продуктов питания отражается также и на низко оплачиваемых служащих, в связи с чем последние усиленно ведут разговоры о переезде на работу в город или в другие районы, более благополучные в части продовольственного снабжения. Положение усугубляется еще тем, что в ряде мест Кубани служащие муки не получают из колхоза.
Естественно, что продзатруднения чрезвычайно отрицательно отражаются на темпе прополочных работ.
Так, например, по целому ряду населенных пунктов Каневского и Павловского р. Кубани и других округов выход на полку составляет менее 50 %, и часть посевов в связи с этим погибла. В этом отношении характерны следующие данные. В стан. Старо-Деревянковской 10 июня работало 1500 чел., на следующий день всего — 600 чел. и т.д. Аналогичное положение в стан. Незамаевской и др. ...
 
Зам. нач. СОУ ПП ОГПУ СКК Дейч
Нач. Информотдела Диаконов
 
ЦА ФСБ РФ. Ф. 2. Оп. 8. Д. 787. Л. 992–993. Заверенная копия.

Из спецсводки № 75 Полномочного представительства ОГПУ по Северо-Кавказскому краю о политических настроениях в ходе хозяйственных кампаний на 28 июня 1930 г.
28.06.1930


Совершенно секретно
 
...ПО НАЦИОНАЛЬНЫМ ОБЛАСТЯМ
Продовольственно-товарные затруднения
Поступившие за последние дни данные продолжают отмечать нарастание осложнений в этой области. Сгущенные настроения аула вокруг собственно продовольственных затруднений усиливаются перебоями в снабжении аула товаропродуктами первой необходимости (сахар, мыло, табак, растительное масло и т.д.). Много недоразумений, волнений и часто эксцессов вызывает система распределения этих товаров путем выдачи их только в порядке обмена на сельскохозяйственную продукцию (яйца, шерсть, кожа, птица и т.д.), что, в сущности, бьет по интересам неимущей бедноты и батрачества, со стороны которых поэтому фиксируется особенно резкое недовольство этим положением. Немало волнений в ауле вызывают многочисленные факты злоупотреблений в кооперации по линии неправильного распределения, присвоений и воровства остродефицитных товаров. Местами население на все это начинает отвечать массовым выходом и выбиранием пая из кооперации. Массовые выступления сейчас идут не только на почве продовольственных затруднений, но и вызываются перебоями в товароснабжении.
Чечня. Продовольственные затруднения заметно усилились в последнее время в плоскостных районах и, особенно, в Урус-Мартановском, где они до сих пор не носили характер остроты.
Исполком Урус-Мартановского окр. ежедневно навещается бедняцкими делегациями по 25–30 чел. с заявлениями о начавшемся голоде и категорическими требованиями о снабжении хлебом.
24 июня в селении Алхазурово толпа женщин в 50 чел. подошла к сельсовету и в категорической форме потребовала наладить снабжение хлебом и сахаром, ссылаясь на то, что начинают голодать их дети. Одновременно такая же демонстрация имела место в селении Валерик.
Отмечаются новые факты того порядка, что когда в аул завозят хлебопродукты, особенно высокого качества муку, к их получению стремится все население аула, вследствие чего собственно голодающая беднота нередко остается вовсе без хлеба.
В селении Дышне-Ведено из отпущенных 600 пуд. на 200 бедняцких хозяйств муки адресатам попало всего лишь 40 пуд. Беднота организовала женскую делегацию в окружком и к местному уполномоченному ГПУ с просьбой о расследовании порядка выдачи. При проверке оказалось, что для распределения муки была создана комиссия исключительно из середняков и зажиточных крестьян, распределившая львиную долю полученного хлеба среди своих родственников.
В пределах всей области ощущается острый недостаток сахара, мыла, табака и т.п., выдаваемых только в обмен на сельскохозяйственную продукцию, что влечет за собой резкие недовольства.
20 июня в окружной исполком Ножай-Юртовского окр. явилась женская делегация в числе 50 чел. с заявлением: «Вы говорите, что власть все делает для бедноты, а на деле получается наоборот, промтовары достаются только зажиточным, которые имеют возможность сдавать сельскохозяйственную продукцию. Если вы не наладите для нас отпуск товаров, мы не допустим учета объектов обложения». В составе делегации преобладала беднота и, в частности, была одна участница съезда горянок в Ростове.
В связи с отсутствием товаров и существующим порядком обмена остродефицитных продуктов общее собрание крупнейшего в Чечне Урус-Мартановского кооператива заявило требование о возврате им паевых взносов.
В связи с продтоварными затруднениями заметно оживилась деятельность частного рынка, при резком росте цен на все товаропродукты. В нагорных районах мерка кукурузы сейчас продается за 12–15 руб., на плоскости — 10 руб. пуд. Мерка картофеля стоит 3 руб. 50 коп., средняя цена масла — 3 руб. и т.д.
Кабарда. Отмечается примерно такое же положение. Массовые недовольства в основном сейчас вызываются системой продуктообмена в кооперации. На этой почве в Прималкинском окр. регистрируются массовые случаи демонстративного выхода из кооперации. Все чаще на этой почве возникают массовые эксцессы.
В стан. Котляревской при отпуске полученных сельдей в обмен на яйца в магазин ЕПО явилась толпа крестьян и учинила скандал, едва не избив продавцов.
В с. Ивановском в лавку местного ПО явилась группа женщин, 40 чел., и потребовала выдачи масла за деньги. Когда им в этом отказали, женщины набросились на продавцов, пытаясь избить. Из толпы раздавались погромные выкрики, призывавшие к разгрому лавки и разбору товаров.
Вследствие засоренности кооперации чуждым элементом продолжают широко процветать всякого рода злоупотребления, не в малой степени осложняющие повышенные настроения в ауле на почве товаро-продовольственных затруднений.
Мало-Кабардинское райПО, обещавшее первоначально раздать населению полученные инжир, кишмиш, распределило весь этот товар среди членов правления.
В ауле Вольном заведующий лавкой ПО постоянно основную часть дефицитных товаров распределяет среди своих знакомых и родственников, вызывая этим в ауле резкие недовольства.
Наряду с обычной агитацией и провокацией кулацко-антисоветского элемента вокруг товаро-продовольственных затруднений в последнее время им усиленно распространяется «хабар» о том, что «недостаток товаров объясняется тем, что фабрики и заводы перешли уже в руки иностранцев и советская власть доживает последние дни»...
 
Зам. нач. СОУ ПП ОГПУ СКК Дейч
Нач. Информотдела Диаконов
 
ЦА ФСБ РФ. Ф. 2. Оп. 8. Д. 787. Л. 1057–1059. Заверенная копия.

Постановление бюро Староминского райкома ВКП(б) Северо-Кавказского края о роспуске Ново-Деревянковского сельсовета за саботаж хлебозаготовок
30.12.1932

[1]. Принять к сведению сообщение тт. Соломоненко и Витте о том, что все мероприятия, вытекающие из решения крайкома от 4 ноября в отношении стан. Ново-Деревянковской как занесенной на черную доску проведены.
2. Несмотря на то, что с момента занесения на черную доску стан. Ново-Деревянковской за контрреволюционный саботаж прошло пять дней, выполнение плана хлебозаготовок по станице за истекшую пятидневку вместо повышения дало снижение — это лишний раз подтверждает неспособность партийной, комсомольской организации и сельсовета сломить организованный кулачеством саботаж в деле хлебозаготовок и упорство жителей станицы активно продолжать кулацкий саботаж и идти на поводу у кулака. В связи с этим считать необходимым провести следующие мероприятия:
1) За оппортунистическую линию в руководстве, проведение кулацкой политики в деле хлебозаготовок, необеспечение выполнения обязательств перед государством, отсутствие борьбы за хлеб и [с] воровством колхозного хлеба, засоренность чуждым элементом сельсовета Ново-Деревянковский сельсовет распустить. Поручить фракции РИКа провести это решение в советском порядке.
2) Ввиду того что, несмотря на занесение на черную доску стан. Ново-Деревянковской, сдвига в ходе хлебозаготовок по этой станице нет, жители станицы упорно продолжают проводить кулацкий контрреволюционный саботаж в деле хлебозаготовок и идти на саботаж, просить крайком ускорить разрешение вопроса о выселении всех единоличников и весь контрреволюционный элемент с пределов Северо-Кавказского края.
 
Секретарь РК ВКП(б) Соломоненко
 
ЦДНИ Краснодарского края. Ф. 1075. Оп. 1. Д. 75. Л. 160–161. Копия.

Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) «О Нижне-Чирском и Котельниковском районах Нижне-Волжского края»1
30.12.1933

1. За массовую гибель и порчу урожая в Нижне-Чирском р. путем крайне недоброкачественного сева озимого и ярового клина 1931/32 г., оставления хлеба 26 тыс. га на корню в полях, 7 тыс. га скошенного и оставленного под снегом в валках, порчу заскирдованного хлеба и преступную затяжку обмолота хлеба (на 15 декабря из 142 тыс. га скошенного хлеба обмолочено 95 тыс. га), что привело по району к колоссальным потерям урожая 1932 г., к затяжке обмолота хлеба, к сдаче государству весьма недоброкачественного хлеба и преступно малому количеству выполнения плана хлебозаготовок, считать ответственными следующих лиц: Ивантьев — быв. председатель Нижне-Чирского РИКа, работавший по декабрь 1931 г.; Пшеничный — быв. председатель Нижне-Чирского РИКа, работавший до ноября 1932 г.; Селезнев — быв. зам. председателя Нижне-Чирского РИКа, работавший до сентября 1931 г.; Вдовухин — быв. зам. председателя Нижне-Чирского РИКа, работавший до января 1932 г., ныне зав. райЗО Нижне-Чирского р.; Близнюк — быв. председатель райколхозсоюза Нижне-Чирского р., ныне председатель Сизовского колхоза Нижне-Чирского р.; Черевчин — ответственный работник КК; директора МТС Нижне-Чирского р. — Амбурцев, Редькин, Штапаук, Дудкин, Матвеев; Прохоренко — быв. секретарь Нижне-Чирского райпарткома, ныне секретарь Ленинского райкома; Маркичев — в настоящее время секретарь Нижне-Чирского райпарткома; Павловский — директор Нижне-Волжского Крайтрактора; Моисеев — председатель Нижне-Волжского крайколхозсоюза; Онуфриев — зав. Нижне-Волжским крайземуправлением.
2. За обман партии и государства, выразившийся в даче заведомо ложных, преувеличенных сведений о количестве засеянных озимых по Котельниковскому р., за отсутствие организации в уборке урожая 1932 г. в Котельниковском р., приведшее к гибели в Агиновском колхозе 200 га пшеницы, в Нижне-Яблочном колхозе 57 га ржи, в Нагаевском колхозе 324 га ржи и гибели значительной части посевов по другим колхозам Котельниковского р., за разбазаривание колхозного хлеба, за допущение засорения кулацкими, антисоветскими, белогвардейскими элементами колхозов, сельсоветов и районного аппарата, за двурушническое, предательское делу рабочего класса поведение районных руководящих работников в отношении плана хлебозаготовок, выразившееся в том, что, соглашаясь в основном на официальных заседаниях с районным планом хлебозаготовок, вместе с тем создавали группировки, в которых предрешался вопрос о невыполнении плана как нереального, считать ответственными следующих лиц: Кузнецов — секретарь Котельниковского райпарткома; Богачков — председатель Котельниковского райисполкома; Шаруков — зав. орг-инструкторским отделом Котельниковского райпарткома; Шальский — зав. земельным управлением Котельниковского р.; Климов — директор МТС Котельниковского р.; Карасев — председатель райКК Котельниковского р.; Харитонов — зав. финотделом Котельниковского р.; Петров — зав. местхозом Котельниковского р.; Александрин — быв. директор МТС Котельниковского р.
ЦК ВКП(б) постановляет: а) Просить ЦКК ВКП(б) рассмотреть дело поименованных выше работников-коммунистов Котельниковского и Нижне-Чирского районов Нижне-Волжского края с точки зрения возможности дальнейшего пребывания их в партии и привлечения их судебными органами.
б) За отсутствие руководства и систематического контроля со стороны краевых партийных и советских органов (крайпарткома, крайисполкома) объявить строгий выговор второму секретарю крайкома Кенигу, предупредив его, что при повторении подобных явлений в крае он будет исключен из партии.
в) Объявить строгий выговор с предупреждением председателю крайисполкома т. Козлову.
г) Объявить строгий выговор первому секретарю крайпарткома т. Птухе.
д) Объявить строгий выговор с предупреждением председателю крайКК т. Калнину.
 
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 913. Л. 38–39. Заверенная копия; АП РФ. Ф. 3. Оп. 40. Д. 85. Л. 115–116. Заверенная копия.

Из внеочередной сводки Главной инспекции Рабоче-крестьянской милиции при ОГПУ СССР о нарушении законности в ходе хлебозаготовок в Северо-Кавказском крае
02.01.1933


Совершенно секретно

СЕВЕРО-КАВКАЗСКИЙ КРАЙ
 
В связи с объявленной ударной работой по хозполиткампаниям к стан. Северской был прикреплен для помощи участковому инспектору милиционер РУМ Дудка Иван Яковлевич для выполнения заданий по изъятию хлеба в административном порядке у кулацко-зажиточной части населения, не выполнившей твердых заданий, а также по выявлению ям со скрытым хлебом и изъятия последнего.
Милиционер Дудка с группой данных ему в помощь осодмильцев вместо выполнения возложенной на них работы произвели до десяти незаконных обысков, изъяли домашние вещи и деньги, поделив их между собой.
При производстве обысков и изъятия имущества всячески издевались над гражданами (избивали, заставляли плясать, стреляли, жгли иконы, приказывали лезть в горящую печь, избили женщину на восьмом месяце беременности).
Дело райаппаратом ОГПУ передано районному прокурору...
 
Нач. особой инспекции ГИМ ОГПУ Крюков
 
ЦА ФСБ России. Ф. 2. Оп. 11. Д. 551. Л. 205. Подлинник.

Спецсообщение заместителя председателя ГПУ УССР К.М. Карлсона заместителю председателя ОГПУ СССР Г.Г. Ягоде «О состоянии хранения зернохлеба в системе Заготзерно»
05.01.1933


Совершенно секретно
 
В результате произведенной аппаратом ГПУ проверки состояния складочных помещений Заготзерно, а также порядка хранения зерновых культур установлено: при неполной загрузке части складочных помещений в отдельных местах значительное количество зерновых культур находится под открытым небом.
Донецкая обл. На территории складов Луганского р. имеется под открытым небом: ячменя 77 вагонов, пшеницы 37 вагонов, проса 33 вагона. По ст. Ясиноватая 280 вагонов овса и ржи.
Киевская обл. По ст. Казатин 87 вагонов гречихи, по ст. Титиев 52 вагона проса.
Днепропетровская обл. По ст. Успенская 140 вагонов кукурузы, по ст. Мелитополь 1010 т кукурузы. Зерновые культуры также хранятся под открытым небом и по ст. Апостолово, Высокополье, Чернигов, Девладово и Незабудино. Большое количество под открытым небом имеется кукурузы.
По Екатерин[ославской] ж. д. — 1677 вагонов, по Юго-Западной — 1515 вагонов, по Южной — 657 вагонов.
Находящаяся под открытым небом кукуруза на ст. Мелитополь и Успенская не охраняется и расхищается, причем кукуруза смешана с грязью и снегом. В ряде мест зерновые культуры, находящиеся как в складах, так и под открытым небом, не перелопачиваются, вследствие чего зерно, имея влажность до 30–40 %, самовозгорается и в последующем приходит в негодность. Так на ст. Ситковцы Юго-Западной ж.д. до 60 вагонов зерновых культур поступили с влажностью до 40 %, которые в течение продолжительного времени не перелопачивались и в момент проверки на 85 % оказались сгнившими. На ст. Каролино обнаружено горение гречихи, ячменя и овса.
На складе Заготзерно при ст. Казатин только за ноябрь мес. т.г. сгнило до 15 вагонов разных зерновых культур. Аналогичное состояние зерновых культур и по ст. Кривой Рог, Успенская, Бердичев, Кудашевка, Милорадовка, Боромля и на пунктах Грузское и Вира.
В ряде пунктов Заготзерно склады не имеют дверных запоров, окна не остеклены, крыши текут, полы имеют большие щели, по отдельным складам противопожарные средства отсутствуют, сторожевая охрана недостаточна. Указанные дефекты имеют место на следующих пунктах: Елизарово, Софиевка, Кирпатино, Попово, Успенская (Днепропетровской обл.), Н. Буг, Вознесенск, Врадиевка (Одесская обл.), Б. Колодезь, Коломак (Харьковская обл.), Шпола, Звенигородка, Тальное (Киевская обл.), Рыково (Донецкая обл.).
Такое бесхозяйственное отношение к хранению зерновых культур, помимо порчи последних, порождало систематическое хищение зерна как со стороны железнодорожников, так и работников Заготзерно. Так, только за одну ночь 20 декабря 1932 г. на ст. Ханженково Южной ж.д. было похищено 160 пуд. муки, находившейся под открытым небом.
В результате произведенной частичной операции по изъятию похищенного зернохлеба у 22 чел. обнаружено на чердаках, в сараях и ямах 1262 пуда разных зерновых культур. По всем приведенным фактам органами ГПУ проводится расследование, и дела передаются для срочного рассмотрения в суд. О всех выявленных фактах нами поставлен вопрос перед Укрзаготзерно о немедленном устранении указанных ненормальностей. На местах проинформированы партийные и хозяйственные организации для принятия соответствующих мер.
 
Зам. председателя ГПУ УССР Карлсон
 
ЦА ФСБ России. Ф. 2. Оп. 11. Д. 960. Л. 157–159. Подлинник.

Из оперсводки № 3 Оперативного отдела Главного управления Рабоче-крестьянской милиции при ОГПУ СССР «По бандитизму, терактам, разбоям и грабежам»
17.01.1933


Совершенно секретно

УКРАИНА

...Ликвидация группы кулаков-террористов
Киевской облмилицией в с. Гоголево ликвидирована группа кулаковбандитов, быв. полицейских и гайдамаков, численностью в 6 чел. Группировка занималась агитацией по срыву кампаний по хлебозаготовкам и намечала совершить ряд терактов над активистами села и представителями Киевского горсовета. Произведенным обыском у задержанных обнаружен список сельских активистов и представителей Киевского горсовета, намеченных к убийству...
 

Террористические акты
В с. Западинцах Лохвицкого р. во время проведения в здании сельсовета собрания кулак Зинченко выстрелом через окно ранил зам. предсельсовета т. Левченко. Покушавшийся скрылся. В с. Юрковке Брацлавского р. выстрелом через окно ранен бывший предсельсовета т. Хвостьев. Задержаны 2 середняка-единоличника. В с. Девочка Переяславского р. выстрелом через окно из охотничьего ружья убит в своей хате член сельсовета Андрияш. Задержаны 3 единоличника-середняка. В здание сельсовета с. Н. Немочинского Затонского р. ворвался единоличник-середняк Неневода и ударами топора нанес тяжелые ранения т. Фигомо (командированному ЦК партии для проведения хлебозаготовок). Преступник задержан. В с. Батрацком Песчанского р. во время заседания сельсовета выстрелом через окно убит предсельсовета т. Гутенко. Задержан зажиточный Асаулов. В с. Обозновка Глобинского р. в квартиру учительницы-активистки Клименко ворвались трое местных крестьян. Связав и избив потерпевшую, грабители забрали 350 руб. денег, носильные вещи и, угрожая убить потерпевшую за проводимую работу по хлебозаготовкам, скрылись. Меры розыска приняты. В с. Шаблиновке Коропского р. во время заседания правления колхоза выстрелом через окно ранен член правления колхоза т. Горбач. Покушавшийся задержан. В с. Печенет во время проведения собрания выстрелом через окно убит уполномоченный по хлебозаготовкам, член ВКП(б) т. Тищенко. Убийца скрылся. В с. Гнилица Зеньковского р. выстрелом из обреза через окно ранен предсельсовета т. Гноевой. Покушавшийся скрылся. В Нехвораще того же района выстрелом через окно убит зам. предсельсовета т. Петренко. Задержаны 3 середняка-единоличника...
 
Начальник оперативного отдела ГУРКМ Генкин
 
ЦА ФСБ России. Ф. 2. Оп. 11. Д. 551. Л. 188–189. Заверенная копия.

Из выступления И.В. Сталина. Стенограмма Апрельского (1929) объединенного пленума ЦК и ЦКК ВКП(б)
22.04.1929

...Существует ли у нас одна общая генеральная линия, или у нас имеется две линии — это основной вопрос, товарищи. Тов. Рыков говорил здесь в своей речи, что генеральная линия у нас одна, и если у нас имеются некоторые «незначительные разногласия», то это потому, что существуют «оттенки» в понимании генеральной линии. Верно ли это? К сожалению, неверно...
Если линия одна, а линия партии состоит, по мнению группы Бухарина, в том, чтобы проводить политику военно-феодальной эксплуатации крестьянства, то неужели тт. Бухарин, Рыков и Томский хотят заодно с нами проводить эту гибельную политику, а не бороться с ней? Это ведь чепуха какая-то...
Таким образом, мы имеем дело с двумя различными планами хозяйственной политики.
План партии:
1) мы перевооружаем (реконструкция) промышленность;
2) мы начинаем серьезно перевооружать сельское хозяйство (реконструкция);
3) для этого надо расширять строительство колхозов и совхозов, массовое применение контрактации и машинно-тракторных станций как средство установления производственной смычки между индустрией и сельским хозяйством;
4) что касается хлебозаготовительных затруднений в данный момент, то необходимо признать допустимость временных чрезвычайных мер, подкрепленных общественной поддержкой середняцко-бедняцких масс, как одно из средств сломить сопротивление кулачества и взять у него максимально хлебные излишки, необходимые для того, чтобы обойтись без импорта хлеба и сохранить валюту для развития индустрии;
5) индивидуальное бедняцко-середняцкое хозяйство играет и будет еще играть преобладающую роль в деле снабжения страны продовольствием и сырьем, но оно одно лишь уже недостаточно, развитие индивидуального бедняцко-середняцкого хозяйства надо дополнить поэтому развитием колхозов и совхозов, массовой контрактации, усиленным развитием машинно-тракторных станций для того, чтобы облегчить вытеснение капиталистических элементов из сельского хозяйства и постепенный перевод индивидуальных крестьянских хозяйств на рельсы крупных, коллективных хозяйств, на рельсы коллективного труда;
6) но чтобы добиться всего этого, необходимо, прежде всего, усилить развитие индустрии металла, химии, машиностроения, тракторных заводов, заводов сельхозмашин и т.д. Без этого невозможны разрешение зерновой проблемы и реконструкция сельского хозяйства.
Вывод: ключом реконструкции сельского хозяйства является быстрый темп развития нашей индустрии.
План т. Бухарина:
1) нормализация рынка, допущение свободной игры цен и повышение цен на хлеб, не останавливаясь перед тем, что это может повести к вздорожанию промтоваров, сырья, хлеба;
2) всемерное развитие индивидуального крестьянского хозяйства при известном сокращении темпа развития колхозов и совхозов (тезисы т. Бухарина в июле, речь Бухарина на июльском пленуме);
3) заготовки путем самотека, исключающие всегда и при всяких условиях даже частичное применение чрезвычайных мер против кулачества, если даже эти меры поддерживаются середняцко-бедняцкой массой;
4) в случае недостачи хлеба — ввоз миллионов на 100 руб.;
5) а если валюты не хватит на то, чтобы покрыть и ввоз хлеба, и ввоз оборудования для промышленности, то надо сократить ввоз оборудования, а значит, и темп развития нашей индустрии, иначе у нас будет «топтание на месте», а то и «прямое падение вниз» сельского хозяйства («Заметки экономиста»).
Вывод: ключом к реконструкции сельского хозяйства является, стало быть, не усиленный темп развития индустрии, а развитие индивидуального крестьянского хозяйства.
Вот так оборачивается дело, товарищи.
План т. Бухарина есть план снижения темпа развития индустрии и подрыва новых форм смычки...
Вопрос о хлебных заготовках. О наших хлебных затруднениях наговорили здесь кучу небылиц. Но главные моменты наших хлебозаготовительных затруднений упущены из виду. Забыли, прежде всего, о том, что в этом году мы собрали ржи и пшеницы — я говорю о валовом сборе урожая — миллионов на 500–600 пуд. меньше, чем в прошлом году. Могло ли это не отразиться на наших хлебозаготовках? Конечно, не могло не отразиться. Может быть, в этом виновата политика ЦК? Нет, политика ЦК тут ни при чем. Объясняется это серьезным неурожаем в степной полосе Украины (заморозки и засуха) и частичным неурожаем на Северном Кавказе, в ЦЧО, наконец, в Северо-Западной обл. Этим, главным образом, и объясняется, что в прошлом году на 1 апреля заготовили мы хлеба на Украине (ржи и пшеницы) 200 млн пуд., а в этом году — всего лишь 26–27 млн пуд. Этим же надо объяснить падение заготовок пшеницы и ржи по ЦЧО почти в 8 раз и по Северному Кавказу — в 4 раза. Хлебозаготовки на востоке выросли за этот год в некоторых районах почти вдвое. Но они не могли возместить и не возместили, конечно, той недостачи хлеба, которая имелась у нас на Украине, на Северном Кавказе и в ЦЧО. Не следует забывать, что при нормальных урожаях Украина и Северный Кавказ заготовляют более половины, а иногда и две трети всего заготовляемого хлеба по СССР. Странно, что это обстоятельство упустил из виду т. Рыков.
Наконец, второе обстоятельство, представляющее главный момент наших конъюнктурных хлебозаготовительных затруднений. Я имею в виду сопротивление кулацких и зажиточных элементов деревни политике советской власти по хлебозаготовкам. Тов. Рыков обошел это обстоятельство.
Но обойти этот момент — значит обойти главное в хлебозаготовительном деле. О чем говорит опыт последних двух лет по хлебозаготовкам? Он говорит о том, что состоятельные слои деревни, имеющие в своих руках значительные хлебные излишки и играющие на хлебном рынке командующую роль, не хотят нам давать добровольно нужное количество хлеба по ценам, определенным советской властью. Нам нужно для обеспечения хлебом городов и промышленных пунктов, Красной армии и районов технических культур около 500 млн пуд. хлеба ежегодно. В порядке самотека нам удается заготовить около 300–350 млн пуд. Остальные 150 млн пуд. приходится брать в порядке организованного давления на кулацкие и зажиточные слои деревни. Вот о чем говорит нам опыт хлебозаготовок за последние два года. Что произошло за эти два года, откуда такие перемены, почему раньше помогал самотек, а теперь оказался он недостаточным? Произошло то, что кулацкие и зажиточные элементы выросли за эти годы, ряд урожайных годов не прошел для них даром, они окрепли хозяйственно, накопили капиталец и теперь могут маневрировать на рынке, удерживая за собой хлебные излишки в ожидании высоких цен и оборачиваясь на других культурах. Хлеб не есть простой товар. Хлеб — не хлопок, который нельзя есть и который нельзя продать всякому. В отличие от хлопка, хлеб в наших нынешних условиях есть такой товар, который берут все и без которого нельзя существовать. Кулак это учитывает, и он придерживает его, заражая этим держателей хлеба вообще. Кулак знает, что хлеб есть валюта валют. Кулак знает, что излишки хлеба есть не только средство своего обогащения, но и средство закабаления бедноты. Хлебные излишки в руках кулака при данных условиях есть средство хозяйственного и политического усиления кулацких элементов. Поэтому, беря эти излишки у кулаков, мы не только облегчаем снабжение хлебом городов и Красной армии, но и подрываем средство хозяйственного и политического усиления кулачества.
Что нужно сделать для того, чтобы получить эти хлебные излишки? Нужно, прежде всего, ликвидировать психологию самотека как вредную и опасную вещь. Нужно организовать хлебозаготовки. Нужно мобилизовать бедняцко-середняцкие массы против кулачества и организовать их общественную поддержку мероприятиям советской власти по усилению хлебозаготовок. Значение уральско-сибирского метода хлебозаготовок, проводимого по принципу самообложения, в том именно и состоит, что он дает возможность мобилизовать трудящиеся слои деревни против кулачества на предмет усиления хлебозаготовок. Опыт показал, что эти положительные результаты получаются у нас в двух направлениях: во-первых, мы изымаем хлебные излишки состоятельных слоев деревни, облегчая этим снабжение страны; во-вторых, мы мобилизуем на этом деле бедняцко-середняцкие массы против кулачества, просвещаем его политически и организуем из них свою мощную многомиллионную армию в деревне. Некоторые товарищи не учитывают этого последнего обстоятельства. А между тем оно именно и является одним из важных, если не самым важным, результатом уральско-сибирского метода хлебозаготовок. Правда, этот метод сочетался иногда с частичным применением чрезвычайных мер против кулачества, что вызывает комические вопли у тт. Бухарина и Рыкова. А что в этом плохого? Почему нельзя иногда, при известных условиях, применять частично чрезвычайные меры против нашего классового врага, против кулачества? Почему можно сотнями арестовывать спекулянтов в городах и высылать их в Туруханский край, а у кулаков, пытающихся взять за горло советскую власть и закабалить себе бедноту, нельзя брать излишков хлеба в порядке общественного принуждения по ценам, по которым сдают хлеб нашим заготовительным организациям бедняки и середняки? Откуда это следует? Разве наша партия когда-либо высказывалась в принципе, всегда и при всяких условиях, против применения чрезвычайных мер против кулачества? Товарищи Рыков и Бухарин, очевидно, стоят в принципе против всякого применения чрезвычайных мер в отношении кулачества. Но это ведь либеральная политика, а не марксистская политика, дорогие товарищи. Вы не можете не знать, что т. Ленин после введения нэпа высказывался даже за возврат к политике комбедов, конечно, при известных условиях. А ведь что такое частичное применение чрезвычайных мер против кулаков? Это даже не капля в море в сравнении с политикой комбедов.
Угланов [бросает реплику]: Это накануне войны.
Сталин [реагирует на реплику Угланова]. Нет, т. Угланов, это ни в какой мере не смахивает на политику комбедов. А вот что ваша политика смахивает на либеральную политику — это верно. Они, сторонники группы т. Бухарина, надеются убедить классового врага в том, чтобы он добровольно отрекся от своих интересов и сдал бы добровольно свои хлебные излишки. Они надеются, что кулак, который вырос, у которого есть возможность отыгрываться на других культурах и который прячет свои излишки, они надеются, что этот самый кулак даст нам свои хлебные излишки добровольно по нашим заготовительным ценам. Не с ума ли они сошли? Не ясно ли, что они не понимают механики классовой борьбы, не знают, что такое классы? А известно ли им, как кулаки глумятся над нашими работниками и над советской властью на сельских сходах, устраиваемых для усиления хлебозаготовок? Известны ли им такие факты, когда наш агитатор, например, в Казахстане два часа убеждал держателей хлеба сдать хлеб для снабжения страны, а кулак выступил с трубкой во рту и ответил ему: «А ты попляши, парень, тогда я тебе дам пуда два хлеба»?..
Убедите-ка, т. Угланов, таких людей. Да, товарищи, класс есть класс. От этой истины не уйдешь. Уральско-сибирский метод тем, собственно, и хорош, что он облегчает возможность поднять бедняцко-середняцкие слои против кулаков, облегчает возможность сломить сопротивление кулаков и заставляет их сдать хлебные излишки органам советской власти...
Наконец, несколько слов об импорте хлеба и валютных резервах. Я уже говорил, что т. Рыков и его ближайшие друзья несколько раз ставили вопрос об импорте хлеба из-за границы. Тов. Рыков говорил сначала о необходимости ввоза миллионов 80–100 пуд. хлеба. Это составит около 200 млн руб. валюты. Потом он поставил вопрос о ввозе 50 млн пуд., т.е. на 100 млн руб. валюты. Мы это дело отвергли, решив, что лучше нажимать на кулака и выжать у него хлебные излишки, которых у него немало, чем тратить валюту, отложенную для того, чтобы ввезти оборудование для нашей промышленности. Теперь т. Рыков меняет фронт. Теперь он уверяет, что капиталисты дают нам хлеб в кредит, а мы будто бы не хотим его брать. Он сказал, что через его руки прошло несколько телеграмм, из которых видно, что нам хотят дать хлеб капиталисты в кредит. При этом он изображает дело так, что будто бы имеются у нас такие люди, которые не хотят принять хлеб в кредит либо из каприза, либо по каким-то другим непонятным причинам. Все это чепуха, товарищи. Смешно было бы думать, что капиталисты Запада вдруг взяли и стали жалеть нас, желая дать нам несколько десятков миллионов пудов хлеба чуть ли не даром или в долгосрочный кредит. Это пустяки, товарищи.
В чем же тогда дело? Дело в том, что различные капиталистические группы щупают нас, щупают наши финансовые возможности, нашу кредитоспособность, нашу стойкость вот уже полгода. Они обращаются к нашим торговым представителям в Париже, в Чехословакии, в Америке и сулят нам продать хлеб в кредит на самый короткий срок, месяца на три или максимум на шесть. Они хотят добиться не столько того, чтобы продать нам хлеб в кредит, сколько того, чтобы узнать, действительно ли тяжело наше положение, действительно ли у нас исчерпались финансовые возможности, стоим ли мы крепко, с точки зрения финансового положения и клюнем ли мы на удочку, которую они нам подбрасывают. Сейчас в капиталистическом мире идут большие споры насчет наших финансовых возможностей. Одни говорят, что мы уже банкроты и падение советской власти — дело нескольких месяцев, если не недель. Другие говорят, что это неверно, что советская власть сидит крепко, что финансовые возможности у нее имеются и хлеба у нее хватит. И вот задача состоит в том, чтобы проявить нам должную стойкость и выдержку, не поддаваться на лживые обещания насчет отпуска хлеба в кредит и показать капиталистическому миру, что мы обойдемся без ввоза хлеба. Это не только мое мнение. Это мнение большинства Политбюро, если не всех членов Политбюро. На этом основании мы решили отказаться от предложения Нансена о ввозе хлеба в СССР в кредит.
[Реплика А.И. Микояна: «На миллион долларов».]
На этом же основании дали мы отрицательный ответ всем этим разведчикам капиталистического мира в Париже, в Америке, в Чехословакии, предлагавшим нам хлеб в кредит. На этом же основании решили мы проявить максимум экономии в расходовании хлеба, максимум организованности в деле заготовок хлеба. Мы преследовали здесь две цели: с одной стороны — обойтись без импорта хлеба и сохранить валюту для ввоза оборудования, с другой стороны — показать всем нашим врагам, что мы стоим крепко и не намерены поддаваться провокации.
Правильной ли была такая политика? Я думаю, что она была единственно правильной политикой. Она была правильной не только потому, что мы открыли здесь, внутри нашей страны, новые возможности получения хлеба. Она была правильной еще потому, что, обойдясь без импорта хлеба и отбросив прочь разведчиков капиталистического мира, мы укрепили свое международное положение, мы подняли свою кредитоспособность и разбили в пух болтовню о «предстоящей гибели» советской власти...
Я утверждаю, что только с прошлого года, когда заготовительные затруднения и кризис ударили нас по башке, после этого партия в своей массе убедилась, что да, без совхозов и колхозов дела не будет. Нужны были, были необходимы эти затруднения по хлебозаготовкам, нужен был кризис, хлебный кризис в прошлом году для того, чтобы партия в своей массе, миллионная партия поняла, что головка партии права, что надо встать окончательно и бесповоротно на путь массового расширения колхозного и совхозного движения...
 
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 2. Д. 417. Л. 120об, 128, 130об, 131, 131об, 132. Типографский экз.
Опубликовано: Как ломали нэп: Стенограммы пленумов ЦК ВКП(б) 1928–1929 гг.: В 5 т. Т. 4. Объединенный пленум ЦК и ЦКК ВКП(б) 16–23 апреля 1929 г. М., 2000. С. 453, 480, 490–494, 667.




МАЛКИН Иван Павлович

…Детство прошло на Рязанщине, обыкновенное, деревенское. С двенадцати лет – на заводах Москвы. Разнорабочим, подмастерьем, потом слесарем-инструментальщиком. В тысяча девятьсот восемнадцатом, вступил добровольцем в РККА. Красноармеец, политрук, комиссар бригады, начальник Особого полевого отдела ВЧК Девятой армии. В ее рядах с марта девятнадцатого принимал непосредственное участие в подавлении вооруженного антисоветского восстания на Дону… Вешенский мятеж – официальная версия в советской историографии, на самом деле все началось с хутора Шумилина, Казанской станицы…
Для подавления мятежа Девятой армией было выделено очень мало сил. Им, правда удалось оттеснить восставших за Дон, но…
В двадцатом участвовал в «освобождении» Екатеринодара, непродолжительное время был комиссаром обороны Новороссийска, а затем был направлен «на разведывательную работу» в войсках меньшевистской Грузии. «Работал» также в тылу врангелевских войск, находившихся в Крыму, и со специальным заданием вместе с ними переправился сначала в Константинополь, а затем на остров Лемнос…
С двадцать первого по двадцать восьмой годы работал в Краснодаре в Кубано-Черноморской ЧК. Участвовал в ликвидации многочисленных повстанческих организаций. За борьбу с бандитизмом и контрреволюцией на Кубани, награжден орденом Красного Знамени. А в двадцать восьмом году по постановлению Северо-Кавказского крайкома партии был переброшен на Терек…
Работал в Пятигорске, участвовал в подавлении контрреволюционных выступлений в Чечне, Ингушетии, Осетии, Карачае, после чего был направлен в Таганрог начальником горотдела. В тридцать первом, во время ликвидации второй очереди кулаков, откомандирован в Ставрополь на должность начальника оперативного сектора.
В начале тридцать второго вернулся в Краснодар заместителем начальника Кубанского оперсектора ОГПУ*. Участвовал в ликвидации кулацкого саботажа на Кубани. За это коллегией ОГПУ награждён знаком почетного чекиста.

*) Борьбу с контрреволюцией и саботажем на Кубани вели тогда специальные оперативные группы, которые возглавляли сотрудники секретно-политического отдела полномочного представительства ОГПУ по Северному Кавказу.
-  проводили свою работу строго по директивам и указаниям Центральной оперативной группы и никак не подчинялись Кубанскому оперативному сектору ОГПУ;
- Задачи, решаемые ими были следующими:
1. ликвидация всех существовавших и вновь возникающих контрреволюционных офицерских, бандитских, белогвардейских, кулацких организаций и группировок;
2. арест всех бывших офицеров Белой гвардии, недобитых чинов полиции и жандармерии, всех лиц, служивших в контрразведке и ОСВАГе при белых, бывших карателей, бывших станичных атаманов и их помощников, бывших бело-зеленых, а также репатриантов-врангелевцев, вернувшихся из-за границы;
3. арест бежавших из мест ссылки и высылки кулаков и членов их семей, кулаков, белогвардейцев, бандитов и прочих, бежавших от репрессий из других станиц  районов;
4. арест всех лиц, скупавших и продававших баббит* и запчасти к тракторам и автомашинам, всех, кто злостно укрывал хлеб от государства, изъятие у населения нелегально хранившегося со времен гражданской войны огнестрельного оружия и, наконец, инструктаж групп, разыскивающих в земле хлеб, спрятанный населением от советской власти…

В тридцать третьем, в связи с реконструкцией Сочи-курорта, Малкин был направлен туда начальником горотдела НКВД. За активное разоблачение врагов партии и народа, награжден орденом Красной Звезды.
Пакет из Наркомвнудела, - секретарь положила перед Малкиным конверт с сургучными печатями. – Доставила спецсвязь.
- Оставь. Я разберусь.
Письмо из следственной части НКВД СССР. «Срочно. Только лично. Начальнику Сочинского горотдела НКВД майору госбезопасности т. Малкину.
Нами расследуются факты преступной деятельности бывшего уполномоченного ВЦИК СССР по гор. Сочи Метелева, бывших первых секретарей Сочинского ГК ВКП(б) Гутмана и Лапидуса, а также ряда других врагов партии и народа, входивших в сочинскую, таганрогскую и ростовскую троцкистские организации, действовавших по директивам Белобородова и имевших организационную связь с троцкистами Москвы и Ленинграда, а также с правыми в Ростове-на=-Дону и в Москве, с эсерами, дашнаками и меньшевиками в Сочи, Краснодаре и некоторых других городах Советского Союза.
На основе тщательного анализа деятельности Сочинских ГК ВКП(б), горсовета, ГК ВЛКСМ и других общественных и хозяйственных организаций, выяснить:
а) какой отрицательный результат дала реализация принятых ими решений в 1934-1936 годах;
б) какой след оставили эти решения в сознании трудящихся города;
в) каким образом это отразилось на отношениях горожан и сезонных рабочих, занятых в строительных и других организациях города.
Добытый материал вместе с запросом высылайте в наш адрес…».
«Молодцы придурки, - возмутился Малкин. – До ветру не сходят, пока не напакостят. Это ж надо додуматься поставить так вопросы. Попробуй, вычлени из вреда от расхлябанности, ошибок и просчетов, от неумения организовать вред, причиненный вражеской деятельностью. Взорвали завод – тут все ясно, убытки можно разложить по полочкам. А в данном случае? Ведь решения-то в общем принимались правильные. Не встанет же замаскировавшийся враг на виду у всех и не крикнет во все горло: «Вот я вредитель, делай по-вражьи, как я!».
Почувствовав усталость Малкин заперся в кабинете и прилег на диван. В голове моментально возникли непрошенные воспоминания о недавней обиде. Перед глазами возник образ Осокина, посягнувшего на его независимость. «И ведь выскользнул, подлец, из рук в самый неподходящий момент», - снова зашевелилась злость. Он и сегодня путался в догадках: спасла Осокина случайность или вражья рука Шеболдаева, ловко умевшего уводить от беды своих выдвиженцев, когда они по уши зарывались в грязь. Вот уже почти три года Малкин изводил себя этой проблемой. Винил в этом и Евдокимова. Это он в памятном разговоре рекомендовал не торопиться с принятием мер. Прислушался. Не спешил. Компромат, правда, собирал и вел себя с ним напористо. Окружил осведомителями. Информацию анализировал, проверял, закреплял и был готов при необходимости предать осведомителей и пустить их по делу в качестве свидетелей. Участвуя в мероприятиях, проводимых райкомом, не упускал случая, чтобы выставить напоказ некомпетентность первого секретаря. Он обвинял его окружение в развале организационно-партийной и политико-воспитательной работы, в протаскивании канцелярско-бюрократических методов руководства, в оказенивании партийной учебы, в ослаблении классовой бдительности  засорении партийных и хозяйственных кадров классово чуждыми элементами. В ход шли стандартные партийные формулировки, которые использовались, как правило, при исключении коммунистов из рядов ВКП(б). Здесь было все: и объактивления врагов народа в результате бездеятельности, семейственности и круговой поруки» и «глушение сигналов рядовых коммунистов, пытавшихся разоблачить вражеские вылазки отдельных руководителей районов» и «нежелание мобилизовать парторганизацию н разоблачение и уничтожение врагов партии и народа», и «проведение явной линии на разложение советской работы».
Пока Малкин выискивал «фактуру» для обоснования карательной акции против Осокина, произошли события, заставившие его отказаться от коварной затеи. Нагрянувшая в Сочи комиссия крайкома во главе с уполномоченным КПК при ЦК ВКП(б) по Азово-Черноморскому краю выявила полную неспособность партийного руководства влиять на бурные процессы роста будущего образцового пролетарского курорта. Осокин и его заместитель были освобождены от занимаемых должностей.
Малкин внимательно присматривался к переменам, прислушивался к мнению масс, взвешивал все за и против. Созвонился с Евдокимовым, поинтересовался как быть с Осокиным.
- Никак, - сухо ответил Евдокимов. – Забудь о его существовании. Материалы, которые собрал против него, пришли мне.
Малкин повздыхал, но подчинился.
18 ноября 1934 года состоялась первая городская партийная конференция. Гутман безбожно картавя, делал доклад. Смоляные глаза его, выбрав в переполненном зале фигуру посолидней, впивались в нее жестко и неотразимо и после двух-трех значительных фраз, описав полукруг, останавливались на другой, не менее представительной. Создавалось впечатление, что общается он не с залом вообще, а с отдельными лицами, и мысли свои внушает не всем, а лишь избранным, выделяя их из общей массы.
Держался Гутман независимо и говорил, словно клейма ставил.
- По-моему, он такой же трепач, как его предшественник, - наклонившись к Малкину, шепнул сидевший рядом начальник отдела милиции. – Где какая дрянь ни возьмется – все на нашу голову.
- Меня тоже имеешь в виду? – обиженно спросил Малкин.
- Ты не в счет. На твоем месте и нужен был чужак. Как-никак карающий меч. Я вот об этих созидателях. Прислали Осокина для укрепления, так сказать. Наломал дров – сняли, прислали Гутмана. Наверняка будут рекомендовать Первым. Помяни мое слово: не успеет освоиться – сменят. И присылают - один другого хлеще. Болтать умеют, этого у них не отнять. Дело делать некому.
Малкин согласно кивнул. Верно, говорит начальник рабоче-крестьянской милиции. Есть в стране такая глупая практика: сочинцев, краснодарцев, ростовчан выдвигают на руководящие должности в другие города, оттуда присылают не лучших. Мечется по стране рать неприкаянных «специалистов» в надежде прижиться на одном месте, обрасти мхом, а их опять в прорыв или того хуже - на парашу.
Гутман неистово жестикулирую, рисовал картины разрушения, полученные им в наследство:
- Стгойки механизигованы слабо, - бросал он в нестойкую тишину, - имеющиеся механизмы используются непгавильно и негационально. На стгоительстве автотгассы пги тгех тысячах габочих всего два действующих экскаватога и те больше стоят, так как гуководители Шосдогстгоя не обеспечили их гогючим и запасными частями. Тысячи габочих вгучную пгоизводят выемку десятков тысяч кубометгов ггунта. Отсюда удогожание стгоительства. Пгичем удогожание осознанное. Гуководители стгоек извгащают политику пагтии в области загаботной платы, пгевышая геспубликанские ногмы в два-пять газ. Но и это не уменьшает текучесть кадгов. Почему? Да потому, догогие товагищи, что к габочим здесь отношение скотское. Люди создающие двогцы для нашего пголетагского госудагства, для наших знатных людей – стахановцев и удагников, живут и габотают в кошмагнейших условиях… В багаках Кавмелиостгоя клопы, вши, ггязь. Кгыши дыгявые, нет освещения, матгацев, тумбочек. Габочие по два месяца не бывают в бане! За эти безобгазия мы отдали начальника стгоительства под суд. В каком состоянии дело пготив него – пгокугог Говдан в своем выступлении вам доложит… Боюсь, не пгишлось бы заняться ими товагищу Малкину, потому что здесь пгосматгивается не пгосто бездеятельность и бездушие, а, скогее всего, вполне осознанное вгедительство.
- Об этом говорил и Осокин в своей тронной речи, - снова не удержался от комментария начальник милиции. – Тот, кто сменит Гутмана, будет говорить то же самое.
- А куда милиция смотрит? – пошутил Малкин.
- Милиция под райкомом и прокурором. Попробуй сунься без спросу, так огреют…
- То-то я смотрю, ты вроде как контуженный. Что ж молчал до сих пор?
- Конечно, не все так плохо, - продолжал размышлять вслух Гутман. – Бугно газвогачивается стгоительство новых здгавниц: центгального санатогия РККА, Кугупговских, Нагкомзема, НКВД, ГУИТУ и дгугих. Реализуются, пгавда, не лучшие пгоекты. ГУИТУ, например, умудгилось постгоить даже санатогию, издали похожую на тюгемное здание.
В зале хихикнули. Малкин вспыхнул, но сказал спокойно, с приглушенной угрозой:
- А вы не смотрите издали. Осокин тоже смотрел на все издали, вот и досмотрелся.
В зале зааплодировали. Гутман стушевался.
- Я, Иван Павлович, совегшенно не имел в виду вас обидеть, - сказал он тоном сожаления. – Я знаю, что вы к этому делу совегшенно не пгичастны. Тем более, что здгавницы НКВД вполне отвечают совгеменным тгебованиям. Извините, если я невнятно выгазился и ненагоком вас обидел.
В зале зашептались.
- Мы ждем от вас не извинений, а дела. Настоящей большевистской работы, а не болтовни, какой мы достаточно наслушались и до вас, - произнес Малкин наставительно и ему снова зааплодировали.
Гутман униженно кивнул в знак согласия и торопливо заговорил о задачах, которые предстояло решить парторганизации города в ближайший период.
В перерыве Гутман нашел Малкина, стоявшего в окружении делегатов конференции от партийной организации горотдела НКВД.
- Иван Павлович, - заговорил он смущенно, глядя на Малкина снизу вверх. – Еще газ пгошу вас извинить меня за недогазумение. Совегшенно искгенне увегяю вас, что сказанное в адгес ГУИТУ совегшенно к вам не относится.
- Да, ладно вам Гутман, чего вы суетитесь? – Малкин откровенно пренебрежительно взглянул в его растерянные, но, как показалось, неискренние глаза. - Это даже хорошо, что, оторвавшись ненароком от заготовленного текста доклада, вы сказали то, что думаете.
Отвернувшись от Гутмана, он заговорил с коллегами так, словно его не было рядом. Потоптавшись, тот незаметно ретировался.
После прений и принятия резолюции по докладу началось выдвижение кандидатур в руководящие органы горкома партии. К удивлению Малкина, его фамилии в списке, предложенном одним из членов президиума конференции, не оказалось. Он чуть не задохнулся от обиды. Дальше все происходило как во сне. Избрание в состав пленума его не удовлетворило. В сложившейся ситуации он разглядел заранее спланированную акцию, которую воспринял как оскорбительный вызов с далеко идущими последствиями.
- Ну, что ж, - прошептал он мстительно, - я в борьбе не новичок.

***

Вечером из УНКВД поступила телетайпограмма, которой Малкину предписывалось прибыть с докладом о готовности личного состава отдела к работе в особый курортный период.
Предстоящий доклад Малкина нисколько не волновал. Обстановку он знал неплохо, потому что во все дела вникал лично. Каверзных вопросов не боялся, знал, что сумеет ответить достойно.. Знал и то, что последует за этим: руководители УНКВД и отраслевых служб выслушают его с умными лицами, обменяются мнениями, не похвалят, для острастки выскажут ряд «серьезных» замечаний, дадут несколько стандартных рекомендаций, обязательных к исполнению, и отпустят с миром, предупредив, чтобы проявлял бдительность, остро реагировал, помнил о высоком доверии… Обо всем этом он знал, поэтому в пути отсыпался, либо предавался воспоминаниям. В памяти всплывали события, оставившие заметный след в его жизни, и он начинал их переосмысливать, переоценивать с высоты его отношения к действительности.
Тридцать четвертый год лишил его ангела-хранителя в лице давнего друга и покровителя Евдокимова. По решению ЦК партии он был направлен в Пятигорск секретарем Оргбюро ЦК ВКП(б) по Северо-Кавказскому краю, точнее, того что от него осталось после выделения Азово-Черноморского края. Малкин затосковал, но вовсе не потому, что боялся прийтись не ко двору новому руководству. Первым секретарем Азово-Черноморского края остался Шеболдаев, а его он знал много лет, не раз трудился с ним в одной упряжке в напряженные дни особого курортного периода, когда город наводнялся знатными московскими гостями. Не единожды в интимной обстановке тот покровительственно похлопывал его по плечу, искренне, как тогда казалось Малкину, восхищаясь филигранной работой сочинских чекистов, обеспечивающих безопасность вождей. Но то всегда происходило с участием Евдокимова, умышленно подливавшего масла в огонь, чтобы при ярком свете Шеболдаев мог лучше разглядеть и запомнить его подопечного. Запомнил ли? Не захочет ли заменить Малкина на этом важном посту более близким себе человеком? Вряд ли он захочет пакостить Евдокимову, гнал Малкин прочь сомнения и был, безусловно прав: слишком многое связывало этих двух людей – яростного большевика и ярого чекиста. Не ясно только было, как судьба распорядится самим Шеболдаевым. После XVII съезда ВКП(б) в чекистских кругах муссировались слухи о попытке старых и достаточно влиятельных большевиков, среди которых был и Шеболдаев, сместить с поста Генсека Сталина, заменив его Кировым. Говорили даже о том, что в последний момент Киров струсил и доложил о заговоре Сталину, который немедленно принял контрмеры и таким образом удержался у власти. Насколько верны были эти слухи, Малкин не знал и потому настороженно ждал, не закатится ли политическая звезда секретаря крайкома. Прошли месяцы после съезда, а Шеболдаев по-прежнему оставался в фаворе, возглавляя одну из крупнейших партийных организаций страны. Решение правительства о разделе Северо-Кавказского края на одноименный с центром в Пятигорске и Азово-Черноморский с центром в городе Ростове-на-Дону вызвало в стране массу кривотолков и опять их авторы возвращались мыслями к XVII съезду партии, расценивая расчленение края как месть Сталина Шеболдаеву за некорректное поведение во время выборов руководящих органов партии.

***

Начатая в 1933 году чистка партийных рядов от «примазавшихся и чуждых элементов» не дала желаемых результатов.
Гутман взялся за дело, со свойственным ему ура-энтузиазмом. Получив соответствующее указание крайкома, он без промедления созвал внеочередное бюро. С присущей ему напористостью, «протолкнул» без обсуждения разработанный им план мероприятий, предложил утвердить членов бюро, которым предстояло «провернуть» эту работу и, не встретив сопротивления по первым двум вопросам, предложил сократить установленный срок проверки почти вдвое.
Никто из членов бюро не представлял себе объем предстоящей работы и, уповая на недавно прошедшую «чистку», дружно поддержали инициативу первого секретаря.
Мутным потоком текли к Малкину доносы. Он сортировал их по темам, раскладывал по папкам, обобщал, анализировал, выжидал момент для нанесения решающего удара. Не являясь членом бюро, редко присутствовал на его заседаниях, хотя приглашения получал регулярно. Считал для себя унизительным обсуждать вопросы без права решающего голоса, поэтому всегда находил уважительную причину не являться. Однако проявлял живой интерес к принятым решениям, и уже через несколько часов после заседания имел о них полную информацию.
В конце октября агент «Кучерявый» передал Малкину копию докладной записки об итогах проверки партдокументов, направленной Гутманом в краевой комитет ВКП(б). Читая записку, Малкин дивился изворотливости первого секретаря горкома, его поразительной способности извлекать пользу даже из своих собственных ошибок и просчетов. «Скользкий тип», - брезгливо морщился Малкин и тут же ловил себя на мысли, что завидует обладателю такого бесценного дара.
Давая в записке общую оценку проделанной работе, Гутман самокритично заявил, что в результате некоторых упущений с его стороны подготовка к проверке партийных документов прошла в спешке, а сама проверка носила скорее характер технической сверки, нежели важнейшего политического мероприятия, призванного навести порядок в учете коммунистов, в оформлении и хранении партийных документов. Таким признанием он хотел снять настороженность и разрушить стереотип недоверчивого отношения крайкома к периферии. Умолчав о том, что спешка была вызвана произвольным сокращением установленного срока проверки, преследовавшим цель в случае удачи блеснуть организаторскими способностями, он как бы, между прочим, сетовал на жесткие временные рамки, в которых пришлось работать. Затем самым подробнейшим образом изложил все положительное, что было сделано и что предполагалось сделать. Навязывая мысль о том, что хотя работа, несмотря на трудности, прошла на высоком уровне, он ее окончательными результатами недоволен. Полагая, что таким образом он сумел отвести от себя удар или хотя бы смягчить его до минимума, Гутман воздав должное ЦК и сталинскому крайкому, под чутким руководством которых он своевременно увидел свои ошибки, и перешел к настоящей большевистской работе.
«Постановление ЦК ВКП(б) о выполнении указаний закрытого письма ЦК от 13.05.1935 г. в парторганизациях западной и других областей («Правда» за 21.06.35 г.), заставило нас задуматься над результатами нашей работы и подвергнуть резкой самокритике то, что нами сделано. Бюро горкома приняло решение провести вторичную проверку, которая была поручена лично секретарю горкома ВКП(б) товарищу Гутману и его заместителю Белоусову. Именно они, проявив большевистскую принципиальность, вскрыли грубые ошибки первой проверки и восстановили справедливость».
- Ка-кой наглец! – возмутился Малкин и, сорвав трубку с аппарата прямой связи, вызвал к себе начальника СПО. – Посмотри, какой арап! – закричал он, когда тот появился в дверях. – Какая наглость! Сам наглец, видел наглецов, но такого, честное слово, не встречал!
- вы о докладной Гутмана? – догадался начальник СПО. – Я в курсе. Искусный лицемер, ничего не скажешь.
- И ни слова о то, как заваривал эту кашу, как, ускоряя проверку, пропускал по сотне коммунистов в день, как рыскал в поисках, изгнанных из партии за различные проступки, чтобы включить их в списки как исключенных при проверке партдокументов…
- И как распорядился сжечь партархив, - подлил масла в огонь начальник секретно-политического отдела. – Три тысячи сто двадцать семь дел с компрматериалами на троцкистов и других врагов партии.
- Ну, не все же три тысячи – враги.
- Нет! Я имею в виду – в том числе.
- Вот тебе папка – здесь все о нем. Отложи дела и подготовь подробное донесение в крайком…
_ Может, управимся сами? Спустят на тормозах.
- Нет, это их кадры, пусть управляются с ними сами. Здесь же не один Гутман. Все ключевые посты в городе в руках его ставленников. И в крае крепкие позиции, и в Союзе. Вон, как задружил с Метелевым да Ксенофонтовым! А приедет кто отдохнуть из ЦК – на руках носит. Сам. Никого к ним не подпускает
- Заводит дружбу!
- Вот именно… Пусть займутся сами, а мы им крепко поможем. Для надежности копию донесения отошлем в НКВД.
Недели через две, после полуночи Малкину на квартиру позвонил начальник УНКВД.
- Ты какого по счету первого секретаря меняешь в Сочи? – спросил он строго после обычных приветствий.
- Пока ни одного.
- Ну, как же? А Осокин?
- Его убрали без меня.
- Без тебя, но с твоей подачи?
- В пределах того, чем располагал, я руку приложил.
- Ну вот, а говоришь – без тебя. Я ж помню, как ты ему дули крутил… Что с Гутманом? Не вяжется?
- Он полностью игнорирует меня как начальника горотдела НКВД и жесточайшим образом подавляет всякую инициативу. Вообще отношение к органам у него более чем подозрительное.
- Например?
- Любое  н а ш е  мероприятие подвергает сомнению, не разобравшись, встречает в штыки. Препятствует арестам членов ВКП(б) – явных троцкистов: целый список таких имеется. В то же время заваливает нас материалами на тех, кто ему лично несимпатичен, кто противоборствует с ним по принципиальным вопросам. Требует арестов.
- Тоже список имеется?
- Так точно!
- Все что содержится в твоем донесении, - правда?
- Высшей пробы. От подтверждающих материалов сейф уже лопается.
- Смотри, чтобы не шарахнул! – Рудь засмеялся, а Малкин обиделся. – Хорошо, разберемся. Теперь о главном: бюро крайкома поручило нам внести мотивированные предложения о немедленном выселении из Сочи всех бывших коммунистов, исключенных из партии в ходе проверки партдокументов. Как ты на это смотришь?
- Положительно. Однако прежде по многим надо провести дополнительную проверку. Я говорил, почему. Я за то, чтобы вообще исключенных из партии изгонять из Сочи как чуждый нам элемент. Озлобленные люди – от них всего можно ожидать. Было бы хорошо ограничить, а то и вовсе запретить въезд коммунистов в Сочи самотеком. Приезжают, уезжают – превратили парторганизацию города в проходной двор. Масса троцкистов… Не курорт, а осиное гнездо.
- Ты ставишь сложный вопрос, хотя я тебя понимаю. Может, придать Сочи статус режимного города?
- Это было бы очень правильно. Потоком «прибыл-убыл» надо управлять, и очень четко.
- Я пришлю тебе специалистов, пусть покумекают. А ты им помоги. Н-ну, ладно. А в отношении Гутмана внесем предложение.
- Спасибо, - обрадовался Малкин. – Но тут не только он. С ним кодло из Таганрога, Ростова-на-Дону… Весь Сочи в их руках. Я уже решения горкома достаю негласным путем.
- Почему негласным? – удивился начальник УНКВД. – Ты разве не член горкома?
- Нет, - у Малкина от обиды дрогнул голос и сперло дыхание.
- По-нят-но. Но ты не расстраивайся. Всему свое время.
- Возможны перемены?
- Думаю, что они не за горами. Кстати, у тебя под руками нет данных о результатах проверки партдокументов?
- Есть копия докладной Гутмана в крайком.
- Как оно там в цифрах?
- А вот: всего исключено девяносто два члена ВКП(б). Из них…
- Погоди, я буду записывать. Диктуй!
- Всего исключено девяносто два. Из них: пролезших в партию обманным путем – двадцать восемь; шпионов-диверсантов – два; троцкистов – пять; дезертиров – пятнадцать…
- Дезертиры – это кто?
- Это те, что в ходе проверки самовольно выехали из города, не снявшись с партучета, либо отказались от явки на проверку.
- есть и такие?
- У Гутмана есть всякие. Я ж говорю, что здесь надо перепроверить.
- Ясно. Кто там еще?
- Жуликов – четверо; потерявших связь с партией и разложившихся – восемнадцать; подделавших документы – двое; отказавшихся представить партбилеты по мотивам их потери – пятеро, и по разным причинам – тринадцать. Такой разлад. На бюро крайкома утверждена проверка в отношении одной тысячи двадцати четырех коммунистов. По тринадцати отменена: поручено повести дополнительные мероприятия.
- Понятно. Спасибо. Ну, будь здоров.

* * *

В апреле над Гутманом разразилась гроза, от которой стало муторно на душе, а в сердце поселилась смутная тревога. «Сочинская правда» опубликовала заметку, в которой деятельность горкома подверглась уничтожающей критике. Почитав заметку, Гутман взъярился:
- Кто посмел? По какому пгаву? Почему без нашего ведома? С каких это пог газета стала поучать гогком? – возмущался он, подозрительно глядя на своего заместителя. – Я им этого не пгощу! Никогда! В погошок сотгу, заставлю нюхать пагашу!
- Не лезь в бутылку, - успокаивал его рассудительный зам. – Все их претензии аргументированы – не опровергнешь Моли бога, чтобы этим закончилось и не расползлось дальше.
- Куда дальше? Куда дальше?! – пылал гневом Гутман. – Засганцы! За все добгое, что я для них делал, смешали с говном!
- То ли еще будет! Говорил тебе: не дави Малкина!
- Ты думаешь, он?
- А ты думаешь. Нет? Смирись. Собери бюро и покайся. – Гутман молчал. – Ты думаешь, кто добился смены руководства газеты? Коммунисты города? Беспартийные большевики? Сочувствующие? Как бы не так! Малкин! Он же понимал, что газета ручная, - вот и добился. А новый состав под его влиянием (НЕ ВЕРЮ!!!).
- Надо подготовиться. Ты пгав – надо каяться.
Собегемся чегез пагу дней. Но только члены бюго. Никаких Малкиных, никаких Побегущевых.
- Кандидатов надо пригласить.
- Да. Их тоже.
На бюро было жарко. Присутствующие – все свои в доску – сидели с похоронными лицами. По всему было видно: наступило отчуждение. Значит, что же? Конец всему? Решили сдать его. Чтобы самим остаться на плаву? На пленуме тоже молчали, только он – Гутман – драл глотку. Зря, наверное, лез в бутылку, надо было каяться. Не было бы этого бюро. Да. Пленум. С него все началось. На том очередном пленуме горкома партии Гутман неожиданно подвергся массированной критике, безоглядной и нелицеприятной. Выступающие дружно обвиняли его и бюро в протаскивании канцелярско-бюрократических методов работы, в поощрении подхалимажа, в оказенивании партийной учебы, замазывании сигналов о вредительской деятельности неразоблаченных троцкистов, зажиме самокритики, в подборе кадров на основе личной преданности, фактическом отстранении горсовета и многих хозяйственных руководителей от решения вопросов, входящих в их компетенцию, и взятии на себя несвойственных паторганизации функций. Обвинения показались Гутману столь чудовищными, что он потребовал от своих критиков немедленно объяснить свое неуважительное отношение к руководству горкома, обвинил их в групповщине и пригрозил партийным расследованием. Его резкость вызвала смех в зале, который перенесся на страницы местной газеты. Разгоревшийся конфликт получил широкую огласку. И вот содержание статьи обсуждается на бюро. Все отмежевываются от его ответного выступления на пленуме, обвиняют в несдержанности, непартийном подходе к критике, по существу – ее зажиме. Пришлось признать выступление газеты правильным, критику обоснованной и своевременной. Гутман понимал, что это конец, но воспрепятствовать принятию такого решения не мог.
26 ноября Гутман собрал внеочередной пленум горкома. Докладчиком объявил себя. Говорил сидя, с несвойственной ему медлительностью, тяжело ворочая языком, словно после перенесенного инсульта. Вскользь упомянув об ошибках и промахах, допущенных бюро в процессе своей деятельности, подробно остановился на изложении трудностей, с которыми ему почти в одиночку пришлось бороться, разбирая завалы оргработы, доставшиеся от прежнего руководства.
- Мы были подобны Гераклу, перед которым стояла многотрудная задача очистки Авгиевых конюшен, с которой он успешно справился благодаря живости ума и героической воле. Считаю, что, выполнив черновую работу и выведя организацию на столбовую дорогу, мы тоже справились со своей задачей. Можно сколько угодно говорить о наших промахах, но факт есть факт: парторганизация уже не та. Что была раньше. Теперь очередь за другими. Нужны свежие силы, чтобы так же стремительно идти вперед, разрушая преграды, воздвигаемые врагами всех мастей. Крайком партии, обсудив положение в партийной организации города Сочи, решил укрепить ее новым товарищем, которого многие из вас хорошо знают. Товарищ Лапидус – бывший завсовторготделом крайкома, очень подготовленный и работоспособный, рвется в бой, не боясь трудностей. Но будь он хоть семи пядей во лбу, без крепкой поддержки снизу ему не обойтись. Крайком надеется, что укрепление руководства организации даст улучшение работы в ближайшее время. Для этого нам нужно по-большевистски сплотиться. Только вместе мы сумеем направить работу по нужному руслу.
Прения по докладу были короткими и невыразительными. Предложение крайкома одобрили единодушно.
- Когда мы имеем приток в наши ряды свежего товарища, - мы сможем не только исправить допущенные ошибки, но и значительно улучшить работу, - выразил общее настроение один из выступающих. Ему за это вяло похлопали.
Дальше все пошло по отработанному сценарию. Лапидуса единодушно ввели в состав бюро и утвердили первым секретарем. Гутмана поблагодарили за проделанную работу, освободили от обязанностей первого секретаря и «сделали» вторым. Протащил в состав пленума и бюро Груздева, рекомендованного крайкомом на должность председателя горсовета.
Малкин подобного поворота с Гутманом не ожидал. Кто-то сильный крепко держал его на плаву. Кто? Шеболдаев? Рудь? Или оба вместе? Зачем? Разве не ясно, что Гутман враг? Под такой тяжестью улик (???) другой давно пустил бы пузыри, а этот плавает. С форсом плавает. Корчит из себя патриота: «Сплотимся… улучшим… направим по нужному руслу…». Что-то в крае неладно. Выйти на Ягоду? Расшевелить друзей? Или ждать? Ждать обещанных Рудем перемен и копить, копить, копить злость.
Жизнь между тем шла своим чередом. Мудрый Лапидус ввел Малкина в состав бюро горкома, окружил вниманием и заботой, ни в чем не перечил и, казалось, доверял самое сокровенное. Но видел Малкин, не раз подмечал, как шушукается он с Гутманом, как подолгу засиживаются у него Метелев, Груздев, Феклисенко и другие руководители города, с некоторых пор находящихся под пристальным наблюдением его - Малкина – службы. «Все они гады, одной миррой мазаны, - мстительно думал о них Малкин, - все из одного змеиного клубка». Даже в мыслях он не признавался себе, что злоба его замешана на ущемленном самолюбии и ничего общего не имеет с интересами государственной безопасности.
На оперативке он потребовал от всего отдела, выделив особо начальника милиции, усилить работу по выявлению хищений.
- Везде, особенно на стройках, расхищается масса материальных средств, - повторял он известные истины. – Бывшие троцкисты и бывшие коммунисты слетаются к нам сюда, как мухи на мед. Со всей страны слетаются. Надо всеми доступными нам методами убедить их, что климат им противопоказан. С доморощенным ворьем бороться будет легче.
Посмотрите, как орудуют вербовщики. Обнаглели до такой степени, что прибывших на стройку самотеком оформляют как завербованных где-то и зарабатывают на этом колоссальные суммы. Не стоит напоминать, что значительная часть этих средств идет н содержание различных контрреволюционных организаций. Копайте глубже и вы всегда обнаружите связь между ворьем и контрреволюцией. Возьмите дорожное управление: страшные приписки! И есть сведения, что пасутся там и горком с горсоветом, и Метелев с Ксенофонтовым, и Ростов-Дон с Москвой.
Оставшись наедине с Сайко, Малкин продолжил разговор на ту же тему, придав ему «мирный», доверительный характер.
- Ты не очень раскрывайся Лапидусу. От агентуры и агентурных разработок держи подальше. Все же он бывший торгаш, а это народ без чести и совести. Продаст и предаст за целковый.
- Крайком ему доверяет…
-  А я не доверяю крайкому. Помяни мое слово: что-то там нечисто. Стройки по требованию горкома выделяют для проведения различных культурно-массовых мероприятий больше суммы. Как они расходуются? Надо срочно проверить. Порасплодили какие-то «черные кассы»… Почему «черные»? Может, потому, что там оседают ворованные у государства деньги? Рекомендую тебе срочно расширить агентурную сеть, бросить в прорыв лучшие силы. Чувствует сердце – назревают события. Согласно плану реконструкции курорта на тридцать шестой год в Сочи будут вестись работы пятьюдесятью пятью специализированными стройорганизациями и стройконторами. Предстоит освоить сто двадцать два миллиона рублей. Представляешь? Вот где Разгуляй-поле для ворья. Надо раздавить гадину, пока не наплодила гаденышей. Расплодятся – тогда тебе с твоей агентурой нос некуда будет сунуть. Бери все капстроительство и реконструкцию на себя.
- Ровдан не даст.
- А мы у него спрашивать не будем. Ты ж знаешь: я прокуроров не жалую. Терпеть не могу эту слякоть и, вмешиваться в мои дела не позволяю. Тем более Ровдану. Ходил на цыпочках перед Гутманом, теперь лебезит перед Лапидусом… Ровдан скоро отыграет свое: прихлопну вместе со всей компанией.
- Ты, Иван Павлович, посмотри со своей колокольни на Боженко. Жульничал в горсовете – мы добились, убрали. А в партии не только сохранили, но и покровительствуют.
- Это ты о чем? – насторожился Малкин.
- Во-первых, Лапидус пристроил его в горфо, пустил как говорится, щуку к карасям. Во-вторых, не поверишь выделил ему из «черной кассы» материальную помощь в три тысячи рубликов. Как нуждающемуся. Если помнишь – Островскому выделяли сто рублей. Ост-ров-скому! А тут три тыщи, как один рубль.
- Вот видишь! А я о чем говорю? – у Малкина загорелись глаза. – Проверь законность поступлений в нее средств. Без шума. Посмотрим, что получится. Они ж, гады, ссылаются в таких случаях на то, что это их взносы. Проверь, кто сколько внес с момента создания кассы, кто сколько получил в порядке помощи… Ну, ты знаешь технологию… Ох, и покажем мы им кузькину мать! Ох и воздадим каждому по делам его!
 Дерзай! – Малкин крепко пожал руку Сайко. – Пора разворачиваться во всю мощь!
Сайко ушел
«Толковый парень, - подумал Малкин, глядя ему вслед. – Нужный и надежный».

* * *

Тридцать шестой год был густо замешен на событиях «исторической» важности. Не успели утихнуть страсти вызванные проверкой партдокументов, которую партийные летописцы оценили как «огромной важности организационно-политическое мероприятие по укреплению рядов ВКП(б)», - начался обмен партийных билетов – тоже событие огромной важности по укреплению рядов. Снова пришлось «врагам партии» приспосабливаться, думать, как удержаться самим и сохранить свои кадры. Кроме того, надо было воспользоваться ситуацией  посильней напакостить партии, исключая из ее рядов самых преданных и принципиальных.
Лапидус действовал осторожно. По важным персонам советовался с Малкиным, с мелочью управлялся сам. Основной удар пришелся на вновь прибывших: в связи с неурядицами, связанными с переездом, трудоустройством, снятием с учета, они по нескольку месяцев не платили членские взносы. С легкостью необыкновенной их исключали за потерю связи с партией, попутно навешивая иные ярлыки.
Неожиданно (???) крайком освободил Гутмана от обязанностей второго секретаря. Сочинские большевики с удивлением, но безропотно перенесли эту «тяжелую утрату» и дружно проголосовали за предложение крайкома, попутно, уже по собственной инициативе, выведя его из состава бюро.
Пройдя через хорошо отработанную процедуру восхождения к должности, пост второго секретаря немедленно занял рекомендованный крайкомом верный ленинец, прошедший сложные лабиринты партийных испытаний, обладатель билета нового образца Дмитриев. Ему же как «свежему товарищу» было поручено руководство отделом партийных кадров.
- Не потянет – выгоним, - доверительно шепнул Лапидус Малкину, сидевшему рядом с ним за столом президиума.
Мести бы новой метле по-новому! Увы! Обновили лишь мебель в кабинете второго, и то не за счет партийных средств, а за счет средств транспортного управления.
Информируя УНКВД о положении дел в городе Малкин осторожно высказал неудовлетворение кадровой политикой Шеболдаева.
- Укрепление парторганизации пришлыми людьми вызывает у сочинских коммунистов все возрастающее недовольство. Прислали Гутмана – выскочку и пока неразоблаченного троцкиста – выгнали…
- Ты ж  этого хотел.
- Хотел, только не этого. Его надо было сразу арестовать как врага. Столько материалов!
- Сразу…Вот сейчас действуй.
- Спасибо. Лапидус – его сподвижник. Теперь Дмитриев – ни рыба, ни мясо… Все это наводит на размышление.
- А что Дмитриев?
- Смотрит в рот Лапидусу без его ведома пальцем не шевельнет. Зачем присылать откуда-то людей с ограниченными способностями, если есть прекрасные местные кадры?
- Я с тобой почти согласен, - подбодрил начальник подчиненого, - и даю добро на активную работу над всеми, кого считаешь нужным изъять… то есть, я хотел сказать – кого есть основания изъять.
- Я понял.
- Ну, тогда действуй! Ни пуха…
Сговорчивость начальника УНКВД удивила. «Может, и впрямь грядут перемены? Скорей бы». Была неясность. И все же Малкин решился…

* * *

На первых допросах Гутман держался стоически. С возмущением отвергал всякую связь с троцкистским подпольем и, защищаясь, нападал на Малкина так искусно, что тот терялся и немедленно прекращал следственное действие. На одном из допросов Гутман резко изменил тактику, притворился спокойным и сговорчивым.
- Иван Павлович, - обратился он к Малкину так, словно не было между ними взаимной неприязни. – Я понимаю, что в лабигинтах камегного типа есть только один выход, котогый без тебя мне никогда не найти. Ведь так?
- Ведь так, - оторопел Малкин. – Не уверен, но кажется, ты поумнел.
- Не зубоскаль. Мало чести топтать повегженного.
- У тебя есть предложение?
- Да. Пгедлагаю пгекгатить бессмысленную иггу в кошки-мышки. Ты усомнился в моей пгеданности пагтии, значит, какими-то своими действиями я дал для этого повод. Я готов с тобой сотгудничать. Дам исчегпывающий ответ на любой конкгетный вопгос. Конкгетный – это тебе ясно?
- До сих пор я задавал тебе такие конкретные вопросы, что уж конкретней некуда. Ты не хотел или не был готов меня слышать. Но если ты действительно созрел для откровенной беседы – тогда вопрос первый: зачем ты приехал в Сочи?
- Меня напгавил сюда крайком. Осокин, ты знаешь, в новых условиях гастегялся и загубил дело.
- А ты возродил?
- Очень хотел возгодить. За полтога года тгудно поднять такую махину, но многое удалось сделать и, прежде всего, газобгать завалы.
- Это не твоя заслуга.
- Может быть, твоя?
- Исключительно моя. В Сочи было бы намного чище, если бы ты не путался под ногами и не мешал органам НКВД делать свое благородное дело. Ты вредил и за это тебя отстранили от руководства партийной организацией.
- Меня отстганили от должности за конкгетные пгомахи…
- Это тебе так кажется. В действительности вот, - Малкин потряс перед лицом Гутмана толстой папкой-досье. – Тебя изгнали по этим материалам.
- Я не знаком с их содегжанием, но увеген, что кгоме анонимных доносов и клеветнических заявлений там ничего нет.
- Здесь тебе дает оценку народ!
- Не надо так высокопагно, Малкин! Нагод безмолствует. Ему до лампочки, кто я и зачем я. Его одень, накогми, остальное ему до лампочки. Это не нагод, а мгазь, котогая сегодня ггобит меня, а завтра уничтожит тебя.
- здесь все проверяемо.
- Тогда почему ты суешь мне эти доносы, а не гезультаты их пговегок? Эх. Малкин, Малкин! Злоба застит тебе глаза, поэтому ты и цепляешься за всякую гадость. всякую гадость. Нагод… Честный человек, коммунист он или беспагтийный, обо всех известных ему недостатках говогит откгыто, в глаза.
- Я знаю многих, кто говорил тебе открыто, в глаза, и знаю, как ты с ними поступил. Не петушись Гутман. Ты враг, а из каких побуждений – разберемся. Сейчас же я тебе советую: не корчи из себя умника. Будешь выделываться – помещу в самую вонючую камеру и прикажу дать дырявую парашу. Могу больше – поместить тебя к уголовникам. Эти ублюдки быстро собьют с тебя спесь. И еще один совет: оставь свой секретарский жаргон. Все эти «промахи», «кошки-мышки», «глупости» и прочее. Я ведь могу обидеться. Начнем, как ты выразился, сотрудничать.
Гутман исподлобья окинул Малкина ненавидящи взглядом. Ох, как он ненавидел эту службу госбезопасности! Конкретно ему она пока ничего не сделала. Но сколько судеб исковеркала на его глазах! Меч, карающий справедливость. Так бы он перефразировал известное выражение «карающий меч революции». Он много, может быть, слишком много, знал о неправедных делах органов государственной безопасности: о фальсификации уголовных дел и пытках, об арестах за принадлежность к той или иной этнической группе, о сговоре высших партийных инстанций с НКВД – порождением зла и насилия. Конечно, он понимал, что свергнутые классы не уйдут без борьбы, независимо от того, будет ли она справедливой. Еще немало будет сделано попыток вернуть свои права и привилегии, которые отняла у них революция. Будут жертвы. Будет неистовствовать НКВД. Но будут прилагаться усилия и для деморализации коммунистов, для внушения им недоверия к руководству партии. Он не верил ни в безрассудную активность оппозиционных сил, ни в удачливоть НКВД, разоблачающих врагов именно в тот момент, когда должно случиться непоправимое. Обо всем этом он имел собственное мнение, но никогда и ни с кем не делился им, тем более что и сам нередко вершил неправый суд, и сам злоупотреблял во вред многим, безропотно выполнял установки крайкома и ЦК, какими бы противозаконными они ни были.
Впрочем, понять, что законно и что противозаконно, трудно. Страной правят малограмотные, но честолюбивые и высокомерные выскочки, в этом он более чем уверен, и наивно ждать от них, что они легко откажутся от произвола и насилия в это смутное время.
«Надо ли быть откровенным с этим наркомвнуделовским маньяком? – спрашивал себя Гутман и сам себе отвечал: - Нет! Не просто не надо – нельзя! Он бесчеловечен и необуздан, потому что нищ умом. С ним надо быть осторожным, выражаться просто, без двусмысленностей…».
- Ну, так что? – нетерпеливо просипел Малкин. В глазах его уже метались искры.
- Я дам пояснения по любому вопгосу моей компетенции.
- А я бы хотел услышать рассказ о твоей вражеской работе!
- Никакой вгажеской габоты я не пговодил. Беспгекословно подчинялся пагтийной дисциплине и, в мегу своих способностей, исполнял волю пагтии. Если какие-то мои деяния имел, на ваш взгляд, вгажеские последствия – я готов по каждому пгедъявленному факту дать исчерпывающие газъяснения.
- У нас дают не разъяснения, а показания!
- Ну, знаешь… - Гутман хотел вспылить, но встретившись с недобрым взглядом Малкина, сник. – Ну, хорошо. Если общечеловеческие слова режут слух, я буду пользоваться твоей терминологией.
- В своей тронной речи, произнесенной на первой горпартконференции восемнадцатого ноября тысяча девятьсот тридцать четвертого года, ты смело поставил вопрос о нечеловеческих условиях, в которых живут строителя. Дословно ты говорил следующее, - Малкин достал из папки копию доклада Гутмана: и стал читать, имитируя голос Гутмана. – «Как же это получается, товарищи? Строителям, которые своими мозолистыми руками создают прекрасные дворцы для народа, мы не можем создать элементарные санитарно-бытовые условия. До сих пор не покончили с таким позорным явлением, как клопы, грязь, вши, паутина, некультурность в бараках. Территория засорена мусором, калом, пищевыми отбросами. Среди бараков большое зловонное болото, водой из которого моются полы в общежитиях. Рабочие два месяца не были в бане…» и так далее. Твои слова?
- Мои.
- Что изменилось с тех пор в рабочих поселках? Высушили болото? Смонтировали вошебойки? Построили баню?  Заменили ржавые баки с водой на новые? Устранили вопиющую антисанитарию?
- Увы!
- Увы? Зачем же кукарекал?
- Видишь ли… Для решения этих проблем нужны средства, и немалые. А их нет.
- Врешь! Сократили бы приписки, привели бы в норму расценки, поставили бы заслон хищениям, карали бы за разбазаривание – и средства нашлись бы.
- Вегоятно, сокгатились бы гасходы на стгоительство, но обгатить их на быт было бы невозможно, так как гасходы на эти цели огганичены планом геконстгукции.
- Ты хочешь сказать, что антисанитария на курорте предусмотрена планом реконструкции? Значит, хозяйственники под чутким руководством горкома ВКП(б) разводят на курорте заразу, через отдыхающих распространяют ее по всей стране, и все это потому, что планом реконструкции не предусмотрены расходы для осушения болота среди бараков, приобретения вошебоек, строительство бани и прочее?
- Вспышек заболеваний не было…
- Это потому, что вы даже вредить толком не умеете. А что Метелев – уполномоченный ЦИК? Он зачем здесь ошивается? Не может выбить дополнительные средства на быт? Или вы с ним в одной вражеской упряжке? Помнится, ты его в своей тронной речи очень нахваливал…
- Иван Павлович!
- Помолчи! – рявкнул Малкин. – Разговорился, вражина! То слова не вытянешь. То рта не дает открыть… Перед кем ты ставил вопрос об опасности заражения обитателей курортного города кишечными и другими заболеваниями?
- Мы обсудили этот вопгос на бюго.
- Обсуждать вы мастера. А что изменилось? Я понимаю. Гутман, глупо требовать от врага, чтобы он одной рукой вредил, а другой ликвидировал последствия вредительства…
- Гяд гуководителей пгокугатуга по тгебованию гогкома пгивлекла к ответственности.
- За что? За то, что им не выделено достаточно средств на бытовку? Я вижу, ты с Ровданом крепко обложил в Сочи советскую власть. Бьёшь наотмашь, безжалостно, будто бы не она сделала тебя человеком.
- Что за чушь ты несёшь?
- Выбирай выражения, падло! – Малкин с перекошенным лицом вскочил с кресла и двинулся на Гутмана. – Ещё слово и я размажу тебя по стенке.
Гутман втянул голову в плечи и, закрыв глаза, застыл в ожидании удара. Повисла зловещая тишина. Сколько прошло времени? Гутман открыл глаза и увидел Малкина сидящего за столом. Откинувшись на спинку кресла, он смотрел на Гутмана и криво улыбался, наслаждаясь произведенным эффектом.
- Если ты думаешь, что я буду с тобой церемониться, то ты ошибаешься. Еще раз предупреждаю: выбирай выражения. Ты не в горкоме. Не на бюро и не на пленуме. То – твоё прошлое. А теперь, подведём предварительные итоги по первому вопросу… Ты меня слушаешь?
Гутман подобострастно кивнул головой. – Прибыв в Сочи во главе комиссии по подготовке первой городской партийной партийной конференции. Ты, по заданию троцкистского центра, что окопался в Таганроге и Ростове-на-Дону во главе с Белобородовым и при покровительстве Шеболдаева, с ходу нащупал болевые точки в разлаженном городском управленческом механизме и решил использовать их для нанесения вражеских ударов. Уже тогда ты знал, что тебя будут рекомендовать на должность первого секретаря, поэтому, из популистских соображений, посетил самые гиблые места города, где вынюхивал недостатки, всячески поносил прежнее руководство. Знал, что в ближайшее время не выправишь положение, но обещал людям бороться за их права.
В твоей власти было заставить работяг, погрязших в свинстве, навести порядок в собственном доме. Можно было. В конце концов, выбить недостающие средства на благоустройство, но это не входило в твои планы. Ты был заинтересован в обратном. Антисанитария и связанная с ней опасность инфекционных заболеваний тебя вполне устраивала, тем более. что основная барачная клоака размещалась в непосредственной близости к даче товарища Сталина. Популистской болтовней и последующей бездеятельностью ты на первых порах решил три задачи:
- сохранил в городе источник заразы, прикрывшись на всякий случай решением бюро, которым подставил под удар руководителей отдельных прорабств и строек;
- с помощью прокурора привлек ряд из них, на мой взгляд, - лучших специалистов. К судебной ответственности, чем дезорганизовал работу на объектах, снизил темпы строительства;
- поднимая на конференциях, активах, общих собраниях вопрос о жутких бытовых условиях, умышленно пробуждал к нему интерес строителей и горожан, а намекая на то, что инициаторы реконструкции города, а это значит – ЦК ВКП(б) и СНК, зажали средства на бытовое устройство рабочих, дискредитировал партию и советскую власть, вбивал клин между рабочими и руководителями строек.
- Я хочу возгазить.
- Не советую. Будешь подписывать протокол допроса – тогда, возможно, я позволю тебе это сделать. Перейдем ко второму вопросу: во время проверки, а затем обмена партдокументов ты приказал своим присным сжечь партийный архив. Более трех тысяч дел. Зачем?
- Он больше не пгедставлял для нас никакого интегеса.
- Архивы интересны даже по прошествии столетий.
- Эти – нет.
- Я знаю, что в нем хранились дела на бывших троцкистов и прочую шушеру, предавшую интересы рабочего класса. Кроме того, там хранились дела на пламенных революционеров, которые своей большевистской принципиальностью мешали тебе развернуть в полную мощь троцкистскую деятельность…
- Я категогически возгажаю пготив обвинения меня в тгоцкизме!
- Ну и чрто ж, что возражаешь? Мне на твои возражения ровным счетом – наср-ть. Зачем ты сжег архив?
- Гасчищал завалы! Я думаю, что этот вопгос обсуждать не следует. Он гассмотген на бюго кгайкома, там дана спгаведливая оценка моим действиям, за ошибки я наказан.
- Правильно, наказан. Руководством троцкистской организации. И не за ошибки, а за провал. Не за то, что их много, а за то, что слишком мало, что недостаточно эффективны.
- Иван Павлович. Извини, но ты что-то не то говогишь. По-твоему выходит, что в бюго кгайкома засели тгоцкисты?
- А по-твоему, нет? Странный ты. Гутман, человек. Схвачен за руку, взят, можно сказать, с поличным, а строишь из себя святошу. Тебе сейчас такое поведение противопоказано. Понимаешь? Вредно для здоровья… Впрочем, как хочешь… Эти твои делишки лежат, можно сказать, на поверхности. Перейдем к третьему вопросу. К вопросу о вредительстве в сельском хозяйстве и на железнодорожном транспорте.
Гутман удивлённо уставился на Малкина, затем перевел взгляд на толстую папку-досье и опустил голову.
- Следствию достоверно известно о колоссальном ущербе, какой был нанесен организованным тобой вредительством в системе животноводства. Об этом подробно рассказали следствию ветеринарные врачи Суков и Шишаков. Они рассказали как по твоему заданию искусственно создавали затруднения с кормами, как заражали туберкулезом здоровое поголовье скота, помещая к нему больных животных. Только в колхозе имени Шаумяна таким образом было загублено триста голов… Что, неприятно слушать? Эй! Ты что, сомлел?
- Негвы , - качнул головой Гутман.
- Нервы? – удивился Малкин. – У кого их нет? Впрочем, я тебя понимаю. Напрягался, когда пакостил, теперь напрягаешься от страха, - он вызвал дежурного. – Забери этого замухрышку. К уголовникам его, пусть пощекочут нервы.
Ночью позвонил Лапидус:
- Иван Павлович! Доставлено письмо ЦК. Особой важности. Нужна твоя консультация.
- Приезжай.
- Извини. Письмо с двумя нулями.
- Ну, тогда жди. Освобожусь – приеду.
Он не был занят. Но не бежать же, выпрыгивая из штанов, к Лапидусу по первому зову. Решил вздремнуть часок-другой, нули подождут. «Интересно, - подумал он, укладываясь на диван, - что там за хреновина? Лапидус встревожен – значит, что-то важное?» Любопытство стало томить и, он не выдержал, решил отправиться в горком немедленно. Лапидус ждал его с нетерпением и, как только Малкин переступил порог, пошел навстречу с протянутым письмом.
- Не пойму, как они могли сорганизоваться? Так активно противостояли друг другу и вдруг объединились…
- Погоди, погоди. Кто противостоял, кто объединился?
- Да все те же, троцкисты да зиновьевцы. Действуют уже не сами по себе, а в блоке. Представляешь? Это же невероятно серьезно!
«В голосе тревога, а в глазах любопытство. Вот тартист!» - подумал Малкин и углубился в чтение.
«Блок троцкистской и зиновьевско-каменевской групп, - читал Малкин, - сложился в конце 1932 года после переговоров между вождями контрреволюционных групп, в результате чего возник объединенный центр в составе – от зиновьевцев – Зиновьева, Каменева, Бакаева, Евдокимова, Куклина и – от троцкистов – в составе Смирнова И.Н., Мрачковского и Тер-Ваганяна.
Главным условием объединения обеих контрреволюционных групп было взаимное признание террора в отношении руководителей партии и правительства как единственного и решающего средства пробраться к власти.
С этого времени. Т.е. с конца 1932 года, троцкисты и зиновьевцы всю свою враждебную деятельность против партии и правительства сосредоточили главным образом, на организации террористической работы и осуществления террора в отношении виднейших руководителей партии, и в первую очередь в отношении товарища Сталина».
В подтверждение выводов приводились выдержки из показаний Зиновьева, Каменева, Мрачковского, руководителей террористических групп и других участников заговора, в которых подробно излагались детали готовящихся покушений.
Малкина осенило: мама родная! Если были террористические группы, охотившиеся в за вождями, в Москве, Ленинграде, Челябинске, на Украине, то, как им не быть в Сочи? Промашечка вышла у товарищей из НКВД, не хватило фантазии. Придется исправлять. Это ж так несложно сколотить из местных «троцкистов» две-три группы. Привязать их к тем, что существовали в названных городах и на Украине, а скорее всего, к Москве и Ленинграду, по закону отрицания отрицания добиться признательных показаний и… все. Гутмана с Лапидусом сделаю «вождями». Дорогие мои, - он исподлобья взглянул на Лапидуса, - свои имена в историю вы впишете собственной кровью…
Малкин был доволен собой. Увлекшись, он радостно потер ладонь о ладонь, подвигал бицепсами, «словно намеревался вступить в схватку не выходя из этого кабинета. А в голове была ясность, в мыслях – стройность, в теле – необыкновенная легкость. Встретившись с настороженным взглядом Лапидуса, он скорчил равнодушную мину и снова склонился над письмом.
«Теперь, - стал он перечитывать предпоследний абзац, - когда доказано, что троцкистско-зиновьевские изверги объединяют в борьбе против советской власти всех наиболее озлобленных и заклятых врагов трудящихся нашей страны – шпионов, провокаторов, диверсантов, белогвардейцев, кулаков и т.д., когда между этими элементами – с одной стороны, и троцкистами и зиновьевцами – с другой стороны стерлись всякие грани – все парторганизации, все члены партии должны понять, что бдительность коммунистов необходима на любом участке и во всякой обстановке».
«Неотъемлемым качеством каждого большевика в настоящих условиях, - вслух прочел последние строки Лапидус, когда Малкин вернул ему письмо, - должно быть умение распознать врага партии, как бы хорошо он не был замаскирован». – Здесь Иван Павлович, тебе придется крепко потрудиться. Думаю, что надо будет провести серию занятий по методике распознавания врага, и тогда мы будем готовы очистить Сочи от всей этой нечисти.
- Молодец, секретарь. Сказал как в лужу перднул, - Малкин вызывающе посмотрел на Лапидуса. – Я вам раскрываю методику, а вы, используя полученные знания, повышаете конспирацию и оставляете меня с носом.
- Почему ты говоришь – «вы»? – обиделся Лапидус.
- Не стоит об этом… Ты просил консультацию – слушай мое мнение: письмо надо немедленно обсудить на бюро…
- Само собой.
- Принять постановление, в котором выразить глубокое негодование неслыханным предательством троцкистско-зиновьевской злодейской шайки, ставшей в один ряд с фашистско-белогвардейской сволочью, и потребовать применения к ней высшей меры социальной защиты.
Лапидус торопливо, сокращая слова, стал записывать формулировки Малкина.
- Заложи в это постановление порученческие пункты, содержащиеся в директиве крайкома ВКП(б). И последнее, что нужно записать: «Просить Азово-Черноморский крайком ВКП(б) разрешить ознакомить с письмом руководящих работников Сочинского отдела НКВД и специальной группы санаториев, не являющихся членами пленума ГК ВКП(б).
- И горсовета.
- И горсовета. Тут они дали маху. Вот и все. Доложить наши соображения могу я.
- Не возражаю.
- На закрытые собрания первичек надо направить членов пленума. График проведения собраний составить таким образом, чтобы всех успеть охватить своим представительством.
- Спасибо, Иван Павлович. И еще один вопрос: как у тебя обстоят дела с Гутманом?
- А вот это не твое дело. Слышал, что ты проявляешь о его семье большую заботу: оказал материальную помощь
- Это клевета. Он состоял в «черной кассе» и семье вернули только сумму, которую он внес. Не более того.
- А кто знает, какую сумму он внес?
- Ведется учет поступлений.
- А что он отражает, этот учет? Где-нибудь записано, что эта самая «черная касса» потому и черная, что существует за счет вымогательства средств у различных организаций города?
- Такого не может быть.
- Это, Лапидус, подтверждается документально. Пользуясь случаем, раз уж мы об этом заговорили, предупреждаю: с этой минуты ни рубля не должно уйти из кассы без ведома следствия. Понял? Семью Гутмана обяжи вернуть все до копейки.
- Это невозможно, Иван Павлович, - потупился Лапидус. – я не вправе распоряжаться чужими деньгами.
- Делай как сказано… Бюро проведем завтра. Подготовь все материалы по проверке и обмену партдокументов.
- Хочешь снова поднять этот вопрос?
- Вот здесь, - Малкин ткнул пальцем в письмо, которое Лапидус все еще держал в руках, - прямо написано, что многие участники террористических групп, пользуясь беспечностью парторганизаций, благополучно прошли проверки и под прикрытием звания коммуниста, активно проводят вражескую работу. Ты дашь гарантию, что их нет в нашем партаппарате? Кто-то ведь направлял работу вредителей в животноводстве, на стройках, на железнодорожном транспорте? Я не только допускаю, что горком насыщен врагами, я не исключаю также Горьковский вариант в нашем краевом аппарате.
- Время смутное, - мрачно согласился Лапидус, - еще раз приковать внимание коммунистов к вопросам борьбы с остатками злейших наших врагов не помешает.
- Это хорошо, что я убедил тебя.

* * *
В конце года деятельность Азово-Черноморской краевой парторганизации подверглась глубокой и всеобъемлющей проверке. Комиссия, которую возглавил секретарь ЦК ВКП(б) Андреев – предшественник Шеболдаева на посту первого секретаря Северо-Кавказского крайкома партии, работала стремительно и предвзято. Проверялось лишь то, что давало отрицательный результат. Шеболдаев, занятый с Андреевым, почти не встречался с подчиненными и о ходе проверки имел смутное представление. Уехала комиссия так же внезапно, как появилась. В крайкоме наступила зловещая тишина, отягченная мрачным предчувствиями.
Ждать пришлось недолго. Вскоре Шеболдаева вызвали в Москву «на ковер», а 2 января 1937 года ЦК партии принял решение «Об ошибках секретаря Азово-Черноморского крайком ВКП(б)  и неудовлетворительном политическом руководстве крайкома ВКП(б)». В соответствии с этим решением VII пленум крайкома освободил Шеболдаева от должности и утвердил первым секретарем бывшего полномочного представителя ОГПУ на Северном Кавказе, одного из авторов шахтинского и многих других нашумевших дел о вредителях, старинного приятеля Малкина – Евдокимова Ефима Георгиевича.
- Вот теперь мы развернемся вглубь и вширь, - торжественно заявил Малкин на совещании оперативного состава горотдела. – Теперь мы окончательно и бесповоротно покончим с сочинской гнусью. Шабашу гутманов приходит конец. Мы очистим от них сталинский курорт, потому что Ефим Георгиевич большевик с большой буквы. Старый чекист и свой в доску.
Малкин оказался прав. При попустительстве или с благословения нового первого секретаря дело Гутмана получило широкий разворот. Им вплотную занялся следственный аппарат краевого управления НКВД. Неожиданно, без шума исчез Лапидус, и сочинские большевики в недоумении пожимали плечами: то ли выдвинули человека, то ли задвинули? Стало известно об отзыве в Москву уполномоченного ЦИК СССР по городу Сочи Метелева, того самого, которым в свое время так восхищался Гутман. Поползли слухи о его аресте за принадлежность к троцкистско-зиновьевскому блоку. Несмотря на реально существующую опасность быть уличенными в распространении заведомой клеветы, обыватели дотошно копались в грязном белье бывших вершителей судеб. И версии, одна невероятнее другой, с быстротой молнии распространялись среди любителей инсинуаций.
А в партийных организациях края начался очередной бум разоблачений, тон которому задавали представители крайкома нового состава. Выступая с докладами. Они ловко уводили участников пленума от личности бывшего первого секретаря.
- Вы и мы, вместе взятые в не меньшей мере виноваты в том, - звучало с высоких партийных трибун, - что на руководящих постах в крупнейших городах и районах края, в крайкоме и крайисполкоме окопались враги. Это мы с вами проглядели их в результате всеобщего благодушия и ротозейства, неорганизованности и расхлябанности. Мы потеряли бдительность, угодничали перед крайкомом, некритично подходили к рассмотрению кандидатур, рекомендованных им на различные должности.
Фамилия Шеболдаева в докладах не упоминалась. Она как бы перестала существовать с того момента, когда представители крайкома, загадочно улыбаясь, предостерегли выступающих от навешивания ярлыков на прежнее руководство.
- Речь должна идти об ошибках, а не о вражеской работе. Помните: товарищ Шеболдаев – пламенный большевик, член ЦК ВКП(б) и недавно утвержден первым секретарем Курского обкома партии…

* * *
За неделю до 2-й партконференции Малкин собрал у себя руководящий состав горотдела:
- Для нас эта конференция должна стать решающей, - сказал он без обиняков, хорошо зная настроение подчиненных. – Или мы завоюем большинство в будущем составе бюро и будем диктовать ему свою волю, или нас сомнут и заставят плестись в хвосте событий. Предлагаю сгруппироваться и нанести сокрушающий удар по всем. Особенно по хозяйственникам, которые, как правило, составляют большинство пленума. Для этого еще до конференции надо каждого в отдельности обложить так, чтобы он ни на секунду не забывал о нашем существовании. Ни на секунду!.. (добавить примеры)

Каждый приведет по два-три примера, и мы покажем коммунистам города, как низко палди их руководители при попустительстве руководящего ядра городской парторганизации. В общем, я жду от вас на конференции не посиделок, а живой плодотворной работы.

* * *
Городская партийная конференция состоялась в конце мая 1937 года. Руководящий состав горотдела, делегированный на конференцию с правом решающего голоса, полностью оправдал доверие Малкина. Сам он, подводя итоги борьбы с «троцкистско-зиновьевским отребьем», с гордостью докладывал:
- Чекисты Сочи при активной помощи трудящихся и партийной организации хоть и с некоторым запозданием, но нащупали и вскрыли ядовитые щупальца сочинской контрреволюционной троцкистской террористической вредительской банды наемников иностранных разведок, отъявленных предателей нашей партии и народа.
Фашистские цепные псы при помощи особого коварства – подлого двурушничества, тщательной маскировки лжи, гнуснейшей провокации и предательства захватили в сочинской организации в свои грязные руки руководящие посты. В этом была трудность их разоблачения.
Органами НКВД арестованы как злейшие враги народа:
- бывший секретарь горкома Лапидус,
- бывший секретарь горкома Гутман,
- бывший секретарь горкома комсомола Вахольдер.
- бывший уполномоченный ЦИК СССР Метелев,
- бывший его заместитель и член бюро Ксенофонтов,
- бывший член бюро ГК Феклисенко,
- бывший помощник секретаря ГК Герасимато,
- бывший завхоз ГК Серопьян,
- бывшие инструктора ГК Михайлов и Васильченко,
- бывший предгорсовета, член бюро Груздев,
- бывший секретарь горсовета Мироньян,
- бывшие заведующий горфо Ларионов и его заместитель Боженко,
- бывший заведующий горзо Ичалов,
- бывший завкоммунхозом Удин.
- бывший прокурор города Ровдан,
- бывшие директора санаториев Шекоян и Обухов,
- бывший директор дома отдыха ЦИК Фролов,
- бывшие члены пленума ГК Филиппов и Зверев.
А всего врагов народа, имевших партбилеты, с перечисленными выше – пятьдесят три человека. Да ранее исключенных из партии – тридцать. Да одураченных Гутманом, вовлеченных в антисоветскую деятельность бывших эсеров, анархистов, дашнаков, меньшевиков – двести пятьдесят три… Я говорю «Гутман» потому, что именно он возглавил в Сочи группу троцкистов. Он был одним из руководителей Таганрогской троцкистской организации, которая осуществляла свою деятельность по директиве Белобородова. Так и не разоружившегося перед партией троцкиста. Все арестованные дают следствию признательные показания и скоро предстанут перед судом народа. Все кроме Гутмана и Лапидуса. Они изворачиваются, но их номер не проходит, мы их все равно разоблачаем.
- Хотелось бы знать, товарищ Малкин, - спросил делегат конференции, он же агент Малкина, проинструктированный им, когда и каким тоном задать этот вопрос, - кто еще из известных в стране людей занимался в Сочи троцкистской деятельностью?
- Очень хороший вопрос задал товарищ, - Малкин довольный улыбнулся в зал. – Верно, были и такие. Кроме названных мною, НКВД арестовано семьдесят троцкистов и зиновьевцев, активно проводивших в Сочи вражескую линию. Если хотите, я назову несколько характерных дел.
- Да, да! Конечно! – раздалось из зала.
- Ну, вот дело Романенко – бывшего секретаря райкома партии в Ленинграде, который пристроившись в школе номер один швейцаром, пытался создать из наших школьников кружок политграмоты под названием «Назад к Ленину» и организовать контрреволюционную группу «младоленинцев» для борьбы с ВКП(б).
Зуев - бывший член РСДРП с тысяча девятьсот пятого года, исключенный из партии в 1921 году как убежденный меньшевик. Он пропагандировал террористические акты против вождей.
Троцкист Леонов – бывший дивизионный комиссар, работавший чернорабочим на кухне санатория НКТП.
Киреев, до тысяча девятьсот тридцать второго года командир полка, - работая грузчиком на строительстве санатория химиков, занимался террором…
- Он кого-нибудь убил? – поинтересовался агент, строго следуя сценарию.
- А кто ему позволит, - живо откликнулся Малкин, - мы зря, что ли, едим свой хлеб? Мы работаем! Поэтому разоблачили его на стадии подготовки. Кстати, Гутман и компания вынашивали намерения совершать террористические акты против вождей, но, как видите, даже такая крыша, как горком партии, не спасла их от разоблачения. Чекисты не дремлют. Когда все спят – они работают.
Раздались частые громкие аплодисменты.
- Славному чекисту товарищу Малкину – верному стражу Советского государства – ур-ра! – крикнули из дальнего затененного угла зала.
- Ура-а-а! – взорвалась конференция.
Малкин с благодарностью оглядел зал. Всё. Первый этап борьбы с врагами – с личными врагами – выигран. Он заставил уважать себя, и это – победа.
Деятельность Колеуха была подвергнута на конференции беспощадной критике. Вовсю старались коммунисты горотдела НКВД, им поддакивали обиженные строители. Колеух оправдывался.
- На меня все жалуются, в крайком и в ЦК, - сокрушался он, обиженно выпячивая губы. – Везде одни жалобы. Почему? Я не отпускаю специалистов из города Сочи – жалуются. Не ставлю на партийный учет всякую дрянь – жалуются. Требую с хозяйственников за допущенное вредительство, а они говорят, что за врагов без партбилета они не отвечают. А кто ж отвечает? Это возмутительное дело. Раз на стройке взяли врагов – ты начальник, иди и отвечай. Почему допустил? А у нас ещё рассуждают: правильно ли сделал НКВД, что арестовал, или нет. Вот записка в президиум об этом. Какой-то правдолюб в кавычках не нашел мужества подписаться. Поставил три кренделя с закорючкой вместо фамилии и всё. Кому я должен отвечать? Кто писал? Молчите? Значит, отвечать некому. И ещё наглеют. Приходит ко мне в горком профработник со строительства театра и ставит вопрос: докажи, что у нас работают враги. Это он по поводу того, что я выступал там. А у них взяли одиннадцать человек. А он считает, что секретаря надо подвергнуть допросу за то, что он сказал, что у них сидят враги. Я должен сказать, что на том собрании по поводу дела с театром Лубочкин немного попустительствовал и Малкин сдрейфил. Такой был натиск. А таких вещей допускать нельзя. Раз вы считаете правильным – берите за глотку. Если дело партийное – нечего бояться. И нечего сличать действия секретаря с параграфом устава. Их интересует талмудизм. А мне надо делать большевистское дело. Вот и всё.
Говорил Колеух долго и нудно. Его плохо слушали. Кто-то не выдержал, крикнул:
- Хватит, Колеух, кончай, а то прямо с конференции уедешь в Ростов!
- Дайте ему допеть. Может, это его лебединая песня, - под дружный смех делегатов.
Очевидная недалекость претендента на секретарское кресло никого, однако, не смутила. И когда конференция вплотную подошла к выборам руководящих органов парторганизации, в числе первых была названа кандидатура Колеуха. И это естественно, поскольку над конференцией довлел авторитет крайкома. Колеух благополучно прошел чистилище, именуемое в партии тайным голосованием, и единодушно был избран первым секретарем горкома. И это тоже было естественным, поскольку в партии ослушание каралось жестоко.
По окончании конференции Малкин с удивлением обнаружил, что большинством членов нового состава бюро оказались сотрудники горотдела. Совершенно неожиданно появилась возможность подчинить деятельность горкома интересам НКВД.
Черт с ним, с Колеухом, если не будет путаться под ногами – делился Малкин соображениями с Сайко и Аболиным.
- Вообще-то он с придурью и вполне может полезть на рожон, - угрюмо заметил Сайко.
- Укротим, - успокоил Малкин начальника милиции. – Лишь бы наши не пошли в разнос.
- Подобное исключено, - твердо заверил Аболин.
- Было много информации о том, - вспомнил Малкин, - что горкомовцы крепко запускали руку в государственную казну. Сообщали, что Феклисенко и Вахольдер на учебу комсомольского и партийного активов собрали с разных учреждений по шестьдесят тысяч рублей. Куда утекли эти деньги? Сумма должна была набраться крупная. Твои этим занимались? – спросил он у Сайко
- Не занимались, но уверен, что на троцкистские нужды. Куда ж ещё?
* * *
Особого повода для раздражения против Колеуха у Малкина не было. Ну задал глупый вопрос секретарю парткома по поводу его связей с Гутманом и Лапидусом – с кем не бывает. Ну сорвалось неосторожное слово на конференции – это ведь не от большого ума. Посоветовались с Евдокимовым решили пока не разжигать страсти. А как хотелось ударить наотмашь так, чтобы у самого косточки хрустнули! Но хозяин сказал «нельзя», потому что камни полетят и в его огород. Колеух – прежде всего его ошибка.
- Хочешь Лубочкина? – говорил Евдокимов с добродушной ухмылкой. – Пожалуйста! Достойный выбор. Но не сию минуту. Прошла конференция – пусть всё уляжется, утрясётся, Колеух запутается – тут мы его и накроем… снимем, я хотел сказать. Как не справившегося. И как бы без твоего участия. Понял? А то тебя тут уже окрестили «охотником за секретарями».
Малкин не успел отреагировать на шутку, а Евдокимов сменил тему.
- Ты как смотришь на предстоящие выборы в Верховный Совет? Себя не примерял? Может, испытаешь судьбу?
- Это в каком смысле?
- Ну не притворяйся ты, что не понял! В самом прямом: выставим твою кандидатуру от Сочи, а?
- Риск, я думаю, невелик, - обрадовался Малкин неожиданному повороту. – Тем более что в Сочи мне удалось поднять авторитет органов на недосягаемую высоту.
- Я знаю. Раз есть твое принципиальное согласие – обсудим вопрос на ближайшем пленуме горкома. И ещё одно предложение… впрочем, об этом чуть позже.
Малкин был нетерпелив:
- Что-то связанное с образованием Краснодарского края?
- А ты откуда знаешь?
- Слухом земля полнится.
- Вопрос еще нужно обсудить. Не люблю зря трепаться.
Евдокимов действительно не любил зря трепаться. Обещания, которые давал, помнил и выполнял. В сентябре были расставлены точки над Колеухом. После небольшой проверки деятельности сочинской городской партийной организации, вызванной массой жалоб, поступивших в краевые и центральные партийные комитеты, и крутого решения, принятого по её результатам Азово-Черноморским крайкомом ВКП(б), Колеух на очередном пленуме ГК был снят с работы и выведен из состава бюро и пленума. Пока должность оставалась вакантной, первым заместителем первого секретаря и исполняющим обязанности был избран Лубочкин. На этом же пленуме кандидатура Малкина была выдвинута для голосования в Верховный Совет СССР.
- Большому кораблю – большое плавание, - торжественно произнес Лубочкин, предлагавший на обсуждение его кандидатуру, и пока в зале гремели аплодисменты, неистово тряс его руку, с признательностью глядя в повлажневшие глаза друга.
Вечером Малкин позвонил Евдокимову.
- Всё, как по нотам, - радостно сообщил он о результатах пленума.
- Всё и было по нотам. А ты что, не заметил?
- Вероятно, исполнитель попался хороший…
- Так ведь рука руку моет. Ты выдвинул его, он выдвинул тебя… Или ты сомневался?
- Да не то, чтобы сомневался, но думал всякое. Время для страны трудное и с нашим братом не церемонятся. Сегодня здесь, а завтра…
- Это ты, Иван, влепил в самую точку. Именно это я имел в виду. И ты в прошлом разговоре правильно сориентировался на Краснодарский край. Срочно формируется Оргбюро ЦК по Краснодарскому краю. Хочу предложить твою кандидатуру на должность начальника УНКВД.
- Не слишком ли много приятного на одного?
- Почему на одного? А меня не берешь в расчет?
- Вы останетесь у нас?
- Нет, я выделяюсь с Ростовской областью. Но знаешь, всегда приятно иметь в соседях своих людей. Вот и Кравцов тоже: рекомендую его первым секретарем Краснодарского крайкома.
- Кравцов?..
- Да, Иван Александрович. Я его привез из Ставрополья. Там он был у меня завторготделом.
- У меня от этих торгашей голова кругом идет, - засмеялся Малкин. – В Сочи в торгашах недостатка не было и в крае начинать придётся с ними
- «Начинать»… Ты так не говори. А то у меня мороз от предчувствия по коже: не дай бог начнешь охоту на секретарей краевого масштаба. Ладно. Шутка. Он мужик хороший с чекистской жилкой. Партработу знает великолепно. Вы с ним поладите.
- В любом случае придется ладить.
- Было бы хорошо. Думаю, что на днях Ежов пригласит тебя на собеседование. Только будь осторожен. Он, знаешь поднаторел… В общем, мужик себе на уме и может вместо Краснодара отправить в Лефортово.
- Это нежелательно, - засмеялся Малкин.
- Воя и я говорю.
- Как поступить с Колеухом?
- На твое усмотрение.
- Ну, тогда пусть ещё маленько поживёт. Займёмся после пертурбаций.
Попрощались.
- Ну, что ж, Иван, - Малкин распрямил грудь, - пробил и твой звездный час. Дерзай! Теперь ты птица большого полёта. Жаль только, что падать с высоты больно.

* * *

ЕЖОВ Николай Иванович -

Вызов в Москву последовал через неделю после беседы с Евдокимовым.
В назначенный час Малкин явился в приемную наркома внутренних дел Ежова. Подчеркнуто вежливый, чисто выбритый и тщательно отутюженный капитан госбезопасности, мягко ступая по ковру, шагнул ему навстречу:
- Здравствуйте, товарищ майор. Николай Иванович уже спрашивал о вас.
- Он один? – Малкин нерешительно переступил у двери, ведущей в кабинет наркома.
- Так точно, один, - капитан упругим толчком открыл тяжелую дверь и посторонился, пропуская Малкина. – Пожалуйста, товарищ майор, проходите.
Малкин вошел в просторный, залитый утренним светом, кабинет, огляделся. У расшторенного окна увидел стоявшего вполоборота к нему маленького человечка в серой косоворотке, остановился, щелкнул каблуками.
- Товарищ генеральный комиссар первого ранга!
- Отставить, Малкин, - прервал его нарком и с мягкой полуулыбкой пошел навстречу, протягивая руку для пожатия. – Здравствуй, Иван Павлович, здравствуй. – Он слегка коснулся холодными пальцами ладони его руки и показал на стул. – Садись.
Малкин дождался, когда нарком занял свое место в кресле за массивным столом, и осторожно присел на предложенный стул. Нарком внимательно исподлобья посмотрел ему в глаза и с чуть заметной ухмылкой, но, как показалось Малкину, доброжелательно спросил:
- Так ты, стало быть, сидишь и гадаешь, зачем тебя пригласил нарком, чем ты его заинтересовал?
- Так точно, товарищ народный комиссар, - подыграл Малкин наркому, сотворив при этом некое подобие улыбки. – Это ж естественно?
- Естественно. Но ты потерпи. Всему свое время. Расскажи-ка мне коротко о себе. Обозначь только основные этапы своей чекистской деятельности. Ты ведь чекист с бородой? Сколько отмахал?
- Почти двадцать лет, товарищ народный комиссар!
- Из тридцати восьми прожитых? Что ж, это немало. Если учесть тяжелейшие условия становления советской власти… Хочу знать, что ты думаешь о своей деятельности в системе государственной безопасности и  событиях, участником которых являлся?
Малкин, осторожничая, начал рассказ издалека, чтобы успокоиться. Собраться с мыслями и не попасть в ситуацию, о которой предупреждал Евдокимов.
- Детство прошло на Рязанщине, обыкновенное, деревенское (добавить из …). С двенадцати лет – на заводах Москвы. Разнорабочим, подмастерьем, потом слесарем-инструментальщиком.
- Богатая профессия.
- Да. Но так случилось, что закрепить приобретенные навыки не пришлось. В тысяча девятьсот восемнадцатом, вступил добровольцем в Рабоче-Крестьянскую Красную армию. Красноармеец, политрук, комиссар бригады, затем начальник Особого полевого отдела ВЧК Девятой армии. В ее рядах с марта девятнадцатого принимал непосредственное участие в подавлении вооруженного антисоветского восстания на Дону…
- Ты о Вешенском мятеже?
- Да. Вешенский – это по месту расположения штаба. А в набат ударили казаки с хутора Шумилина Казанской станицы. Оттуда все и пошло.
- Не Шумилин, а хутор Сетраков Мигулинской станицы. Когда то он служил местом лагерных сборов для казаков, которые устраивались ежегодно при самодержавии. В этом хуторе восставшие казаки Казанской и Мигулинской станиц захватили красного коменданта и с ним тридцать красноармейцев и хотели их расстрелять. Казаки хутора Сетракова вступились всем хутором и отстояли красноармейцев. Восставшие разошлись. В это время в хутор прибыл Богучарский полк из состава эксвойск и, собрав, якобы «на митинг» до 500 казаков, начал избиение. Пока сообщили спасенному коменданту, и пока он прискакал с криком: «Стой! Стой! Что вы делаете?! Этот хутор наш, советский, они меня и людей спасли!» - с требованием остановиться, но в ответ услышал: «Нам до этого дела нет, мы исполняем приказ». Из 500 безоружных и мирных казаков спасти удалось только около 100, а остальные полегли... (ЦГАСА, ф. 1304, оп. 4, д. 46, л. 7-17)
….
- Наломали вы там дров, соколики, - нарком снова исподлобья взглянул на Малкина, - иначе как объяснить такое стремительное распространение восстания?
…когда возникли первые, разрозненные еще выступления бедняцкой и середняцкой масс – своевременно никто не отреагировал, товарищ нарком.
- Кроме деникинских эмиссаров, - съязвил Ежов. Видно было, что он живо интересуется этим вопросом.
- Да, с готовностью согласился Малкин. – Деникинцы сумели быстро наладить связь с повстанцами. А Девятая армия… Она тогда  вела серьезные бои с Добровольческой и остатками Донской. Ситуация была сложной, и присутствия мятежников в тылу допустить было нельзя. Однако командование Южного фронта недооценило возникшую опасность. Для подавления мятежа было выделено, очень мало сил. Им, правда, удалось оттеснить восставших за Дон, но…
- Белые прорвали фронт и вы потеряли Дон, причем очень надолго… Но это, Малкин, уже история. Нам, а тебе, как участнику тех событий, особенно, надо извлечь единственный, но очень важный урок: надо ежечасно, ежеминутно владеть оперативной обстановкой. Всякие поползновения немедленно пресекать, добираться до корней зла и беспощадно их обрубать и выкорчевывать. Не оборона, а нападение. Не смотреть в зубы, а бить по зубам. Так?
- Только так, товарищ народный комиссар, - совершенно искренне поддержал Малкин наркома.
- Ну вот, так-то оно надежней, - нарком тыльной стороной ладони потер упругий лоб. – Продолжай!
В двадцатом я в Северо-Кавказской операции освобождал Екатеринодар, непродолжительное время был комиссаром обороны Новороссийска, а затем, по поручению партии «работал» в войсках меньшевистской Грузии, когда она претендовала на сочинское побережье и Туапсе. «Работал» также в тылу врангелевских войск, скопившихся тогда в Крыму, и со специальным заданием вместе с ними переправился сначала в Константинополь, а затем на остров Лемнос – известное осиное гнездо иностранных разведок.
Малкин замолчал, выдерживая паузу.
- Дальше, - сделал нетерпеливый жест рукой нарком.
- С двадцать первого по двадцать восьмой годы работал в Краснодаре, в Кубано-Черноморской ЧК. Участвовал в ликвидации многочисленных повстанческих организаций. За борьбу с бандитизмом и контрреволюцией на Кубани награжден орденом Красного Знамени. А в двадцать восьмом по постановлению Северо-Кавказского крайкома партии был переброшен на Терек… (добавить)
- Из огня да в полымя, - сочувственно усмехнулся нарком.
- Чекист там, куда его посылает партия.
- Ну-ну, - Ежов с нескрываемым любопытством стал рассматривать Малкина. – все верно. Продолжай.
- Работал в Пятигорске, участвовал в подавлении контрреволюционных выступлений в Чечне, Ингушетии, Осетии, Карачае, после чего был направлен в Таганрог начальником горотдела. В тридцать первом, во время ликвидации второй очереди кулаков, откомандирован в Ставрополь на должность начальника оперативного сектора. В тридцать втором вернулся в Краснодар заместителем начальника Кубанского оперсектора ОГПУ. Участвовал в ликвидации кулацкого саботажа на Кубани. За это коллегией ОГПУ награжден знаком почетного чекиста.
- Выселял?
- Да. В тридцать…
- Стоп! – нарком выбросил вперед ладонь с растопыренными пальцами. – Стоп! В сентябре тридцатого на места пошло директивное письмо товарища Сталина «О кооперации». Предписывалось завершить сплошную коллективизацию до весны тридцать второго. Какой была тогда обстановка на Кубани?
Малкин мысленно крепко обложил Ежова нецензурной бранью: «Прицепился, как банный лист, дай ему оценку, хоть сдохни. Хрен тебе!».
Давая оценку событиям, предшествующим восстанию верхне-донцов, Малкин, естественно, кривил душой: официальную точку зрения выдавая за свою, сославшись для убедительности на мнение Ленина и СНК. Заметил это Ежов? Не мог не заметить, поскольку, как видно, сам неплохо осведомлен об истинных причинах выступления казаков Верхне-Донского округа против советской власти. Теперь его интересует обстановка на Кубани. Какая она была тогда? Сложная, как везде: против коллективизации был трудовой казак. Против!
Молчание, затянулось. И нарком не выдержал, поторопил, ухмыляясь:
- Ну, что же ты Малкин, давай!
- Сложная, как везде, товарищ народный комиссар. Было яростное сопротивление кулачества, с которым зачастую шли середняки, а нередко и беднота, обманутая, конечно. Были контрреволюционные выступления и стремление правых реставраторов, объединить их в один мощный кулак (восстание в Чамлыкской, добавить). Но мы успешно их подавляли, Я говорил, что в тридцать первом был направлен в Ставрополь для ликвидации второй очереди кулачества и только в начале тридцать второго прибыл в Краснодар. Борьбу с контрреволюцией и саботажем на Кубани вели тогда специальные оперативные группы, которые возглавляли сотрудники секретно-политического отдела полномочного представительства ОГПУ по Северному Кавказу… (добавить)
- Злоупотребления, конечно, были?
- Да, были. И перегибы, и мародерство. Особенно среди местных активистов. Обо всех выявленных фактах мы немедленно сообщали руководству краевого ОГПУ и крайкома партии.
- Принимались меры?
- Нас об этом не информировали.
- Ясно. Значит, у вас – как везде? – Ежов прищурив левый глаз, посмотрел в глаза Малкину.
- Если судить по приказам Наркомвнудела, в которых обычно давалась оперативная обстановка, и по материалам печати, то - да. (добавить сводки)
По тону, каким был задан вопрос, Малкин понял, что Ежов разгадал его игру. Разгадал, принял, как должное, а значит, требовать подробного рассказа не будет. В самом деле, зачем ворошить прошлое? Сам сказал: это уже история. Впрочем, для кого как. Для него – Малкина – это еще и опыт, огромный, ничем не заменимый опыт борьбы за существование, и память которую ничем не затмить…
- Ну-ну, - поторопил нарком, - продолжай.
- В тридцать третьем, в связи с реконструкцией Сочи-курорта, я был направлен туда начальником горотдела НКВД, где работаю и, по сей день. За активное разоблачение врагов партии и народа награжден орденом Красной Звезды… Пожалуй, все, товарищ народный комиссар. – Малкин замолчал и устремил вопрошающий взгляд на наркома.
- Да-а, Малкин. Походил ты по Северному Кавказу. Крови, наверное, немало пролил? – то ли с укором, то ли с сожалением произнес нарком.
- Удивительно, но за все это время я ни разу не был ранен, товарищ народный комиссар…
- Не о твоей крови речь, - произнес нарком, тяжело роняя слова. От его добродушия ничего не осталось. Лицо посуровело, в глазах появился стальной блеск.
У Малкина противно заныло под ложечкой. Огромный портрет Сталина в тяжелой раме из красного дерева, висевший на стене за спиной у Ежова, качнулся и потерял очертания.
- В твоем рассказе устарела одна деталь, - продолжал нарком, сурово глядя в глаза Малкину, - с сегодняшнего дня ты не начальник Сочинского отдела НКВД, - он резко встал и потянулся к папке.
Малкин с трудом оторвал от стула мгновенно отяжелевшее тело. «Неужели влип? – и холодная струйка животного страха побежала вдоль спины. – Неужели арест?».
Пока нарком, раскрыв папку, медленно перекладывал лежащие в ней документы, Малкин стоял вытянувшись, пожирая глазами маленькую тщедушную фигурку наркома в серой косоворотке. «Почему он не в форме? Почему он не в форме? – стучало в голове. - Почему он не в форме, черт бы его побрал».
Секунды показались Малкину вечностью, вся жизнь промелькнула перед глазами. Ежов нашел нужный документ, поднял голову и Малкин, увидел его лицо, расплывшееся в добродушной улыбке. Глаза хохотали, излучая животное наслаждение своей властью над подчиненным. Суровости как не бывало. То ли солнце вышло из-за облаков и осветило кабинет, то ли спала пелена страха с глаз и Малкин тоже улыбнулся.
- Сегодня, Малкин, я подписал приказ о назначении тебя начальником УНКВД по Краснодарскому краю. Не подведешь?
Малкин не успел ответить. На столе резко с короткими перерывами зазвонил телефон. «Прямой, - отметил Малкин. – Интересно. С кем?. Нарком стремительно схватил трубку и плотно прижал к уху.
- Ежов у аппарата, товарищ Сталин! Да, товарищ Сталин… Хорошо, товарищ Сталин… Я понял, товарищ Сталин… Сегодня же доставлю… Лично… Понял, товарищ Сталин…
Плотно сжав губы, Ежов несколько мгновений постоял в раздумье, затем осторожно, словно боясь повредить, положил трубку на место. Будто вихрь налетел, закружил, завертел и… растаял, растворился в мягкой тишине кабинета. В движениях, во взгляде, в складках губ наркома появилась озабоченность.
«А вот это тебе возмездие», - вспомнил Малкин свой недавний испуг и мстительное чувство теплой волной обволокло душу. Нарком опустился в кресло, размашисто  черкнул в записной книжке, лежавшей на краю стола, и движением руки пригласил Малкина сесть.
- ЦК принял решение о создании Оргбюро ЦК ВКП(б) по Краснодарскому краю. Ты в составе Оргбюро по должности. Секретарем назначен некий Кравцов. В состав оргбюро включен также первый секретарь Краснодарского горкома партии Шелухин. Внимательно присмотрись к этим людям. Мне они доверия не внушают. Кое-какая информация на обоих у меня есть. Знакомить тебя с нею не буду, чтобы не давила; здесь надо соблюсти объективность. Будет сто-то интересное – немедленно докладывать лично мне, - Ежов мельком взглянул на часы. «Торопится», - отметил Малкин. – И последний вопрос: как ты знаешь Люшкова?
- Генриха Самойловича?
- Да.
- Почти никак. В конце тридцать шестого он прибыл к нам в УНКВД из Москвы. По рассказам – с должности заместителя начальника одного из отделов ГУГБ. В Сочи приезжал три-четыре раза. Особый интерес проявлял к организации охраны правительственных объектов, в частности дачи товарища Сталина. Интересовался маршрутами движения по Сочи руководителей партии и правительства во время отдыха, расстановкой и качеством трассовой агентуры… вообще системой обеспечения безопасности. Никаких пояснений, уточнений не требовал, замечаний не делал, указаний не давал. В неслужебной обстановке рассказывал о нашумевших делах, в расследовании которых, якобы, принимал участие…
- Каких?
- Это дела ленинградского террористического центра, о заговоре против товарища Сталина в Кремле, о троцкистско-зиновьевском объединенном центре. Подробно рассказывал о личном участии в аресте и доставке из суздальского политизолятора во внутреннюю тюрьму НКВД врага народа Рютина.
- Как воспринимал его личный состав?
- По-разному, товарищ народный комиссар. Многие осуждали за покровительство Кагану, которого привез из Москвы в качестве помощника и наделил чрезвычайно широкими полномочиями по отношению к личному составу. Говорят, Каган груб, лицемерен, часто несправедлив к подчиненным, нечистоплотен. Это общая оценка. Подробностями не располагаю, так как лично с ним почти не общался. Что касается непосредственно Люшкова, то его многие сотрудники просто боялись.
- Чем он их так запугал?
- Беспощадно карал всех, кого лично заставал за избиением арестованных. Разнос устраивал, как правило, в присутствии избиваемых, что ставило сотрудников в неловкое положение. В то же время откровенно понуждал к фальсификации дел. Незаконным арестам, требуя показателей борьбы с контрреволюционно настроенными элементами. Я говорю это со слов Абакумова, которого Люшков помимо моего желания направил ко мне в Сочи заместителем.
- Коротко об Абакумове.
- Знаю, что он отказывался от Сочи.
- Почему?
- Всю жизнь н армейской работе. С территориальной не знаком, а переучиваться, или, точнее, начинать все сызнова, считал поздновато.
- Справляется?
- Старается, но звезд с неба не хватает. Исполнителен. Думаю, что освоится.
- Хорошо. Свободен. Будут трудности – обращайся к моим заместителям. В особых случаях – ко мне. Еще раз поздравляю с назначением. Помни: ответственность очень высокая. Подведешь - три шкуры спущу.
Малкин поблагодарил за доверие, заверил, что оправдает его, горячо пожал протянутую наркомом холодную руку и вышел.
В приемной капитан встретил Малкина широкой улыбкой. Округлые щеки его лоснились румянцем, а голубоватые глаза лучились почтением и любовью.
- Поздравляю, товарищ майор, с высокой должностью. Успехов вам.
- Благодарю, капитан. А ведь знал, - вспомнил он пережитое, - хотя бы намекнул!
- По должности не положено, товарищ майор. Извините.
- Да ладно, я без обиды. Будешь в отпуске – приезжай в Сочи. С семьей. Буду рад принять.
- Спасибо, товарищ майор, - захлебнулся радостью капитан. – Непременно воспользуюсь вашей любезностью.
Выйдя из приемной и оказавшись в пустом коридоре, Малкин в изнеможении облокотился о стену. «Садист, - подумал он о наркоме. – Так вымотал. Как пить дать мог довести до инфаркта». Но злости не было. Пришло удовлетворение.
Первое решение, которое он принял в новой для себя должности, показалось ему почти гениальным: немедленно организовать дружеский ужин, на который пригласить всех, с кем сводила его судьба на чекистских путях-дорогах, что давно и прочно окопались в многочисленных наркомвнуделовских кабинетах. Сегодня и завтра, и кто знает, до каких пор он будет нуждаться в их помощи и поддержке. Он должен знать, чем живет, чем дышит Лубянка каждый час, каждую минуту, чтобы не застигли врасплох события, в которых очень просто можно потерять голову. Владеть информацией – значит иметь возможность твердо держаться на ногах, уверенно продвигаться в этом зыбком и смертельно опасном болоте жизни.

* * *
Из семнадцати ответственных работников НКВД, принявших приглашение Малкина в его скромном гостиничном номере, через полтора-два часа остался лишь изрядно захмелевший бывший его начальник, на Северном Кавказе, начальник отдела охраны НКВД Дагин.
- Запомни, - поучал он Малкина, - если хочешь иметь успех в деле, к которому приставлен, во главе всех проблем ставь самую важную – проблему подбора кадров. Подбора не в том смысле, что кто-то вышвырнул, а ты подобрал, а в том, что, из самых лучших надо выбирать для себя самых-самых. Понял? Я знаю: сейчас у тебя с ростовчанами начнется дележ. А там Дейч, понял? Яков Абрамович администратор не чета тебе. Он старый еврей и обязательно тебя надует. Сплавит всю шушеру, весь хлам по принципу: «На тебе, боже, что мне не гоже». А ты его перехитри. Завтра я тебя познакомлю с толковыми ребятами. Сделаешь им заявки. Неофициально, понял? Заказывай профессионалов. Бездарей, подхалимов и прочую,,, не бери. Подведут, а при случае – предадут. Я эту нечисть знаю. Бери работяг, лошадок, чтоб тянули воз без битья, по интересу. Понял? Ну, вот. Я чего хочу? Успеха. Дейч, мне друг, но ты все-таки дороже…
Вот кого ты хочешь, например, в Сочи? Вместо себя? А? Там моя епархия – помогу.
- Пока Абакумова, - подумав, ответил Малкин. - Исполняющим обязанности. А буду просить Кабаева.
- Ивана? Толковый мужик. А где он сейчас?
- В Хабаровске.
- В Хабаровске? – Дагин удивленно присвистнул. – А я его помню по Армавиру.
- Работал. Люшков увез. Надул меня зараза, как мальчишку… Сейчас там начальником второго отдела, но умоляет вызволить. Может, поможем, Израиль Яковлевич?
- Поможем. Через Фриновского. Это его вопрос. Пиши рапорт или представление, как хочешь, а я буду толкать. Договорились?
- Конечно! - обрадовался Малкин. – Еще как договорились!
- Ну, тогда наливай!
Малкин разлил остатки водки, поставил бутылку под стол.
- Давай, Ваня за тебя! – Дагин встал. – Тридцать седьмой многим сломал шею. А ты не только удержался, ты вышел ввысь, скоро меня перещеголяешь… Надежный ты был у меня, потому от сердца отрываю с кровью, понял? – Дагин опрокинул рюмку в рот, шумно глотнул и, размашисто поставив ее вверх дном, стал ожесточенно рвать зубами сочную, с золотистым загаром курицу, аппетитно посыпывая и приговаривая между глотками: - А… Кабаева… я тебе… н-на тар-релочке. Понял?.. Даю слово.

* * *
Последний день перед отъездом в Краснодар Малкин провел на Мацесте. Лишь к вечеру, завершив обход особо важных объектов, вернулся в расположение. Изнуренный жарой, заставил себя зайти в дежурную часть и ознакомится с оперативной информацией, поступившей в его отсутствие. Не найдя ничего интересного, Малкин прошел в кабинет. Этот кабинет был его слабостью. Получив в наследство от прежних руководителей просторное полупустое помещение с грязными обоями и ободранным канцелярским столом, он вскоре превратил его в уютный музей старинной мебели и дорогих безделушек, которыми откровенно гордился.
- Ого! – восхищались коллеги, приезжавшие из разных концов страны вкусить прелестей курортной жизни. – Да тебя брат раскулачивать пора! Слушай, - удивлялись, - как тебе удается сохранять такую красоту. Небось приходится здесь и кулаками работать?
- Не без этого, - соглашался Малкин. – но только в порядке исключения. В отделе достаточно места, чтобы привести в действие закон отрицания отрицания.
- А на этом диване удобно заниматься любовью? – шутили молодые.
- И это бывает, - признавался Малкин, - но только в случае, не терпящего отлагательства и исключительно в интересах службы…
- Или когда требуется особая конспирация?
- Или тогда.
- На этих полках, - шутили коллеги, оглядывая массивные шкафы из мореного дуба, - можно разместить тонны серого вещества.
- И тысячи километров извилин, - подхватывали другие.
- Это если, своих нет – парировал Малкин. – Я же предпочитаю хранить там готовую продукцию и только высшего качества.
- Это уже была политика: на полках ровными рядами стояли скромные издания Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина, наставление по стрелковому делу, различные служебные издания.
- Влетело тебе все это, конечно, в копеечку?
- В полторы-две сотни приговоров.
- Ты хочешь сказать, что эти вещи изъяты у врагов народа?
- Разумеется. А как же иначе?
- Хорошие вещи у твоих врагов…
- У врагов народ, - поправлял Малкин.
- Никто не удивлялся откровенным признаниям Малкина, подобный способ добывания ценностей культивировался революционным правосознанием, ибо сказал вождь мирового пролетариата: «Грабь награбленное!», выпуская джина из бутылки.
- Говорят, что вот эти шкафы из апартаментов самого Подгурского*, - дразнил Малкин гостей.
- Подгурский? – пожимали плечами гости. – Местная знаменитость?
- Был такой доктор. Говорят, активно внедрял здесь бальнеотерапию. Теперь он далече, а шкафы вот они: служат советской власти…
- То есть - тебе?
- А я кто здесь?
- А тебе не кажется, - спросил один из гостей, любуясь напольными часами старинной и вероятно штучной работы, – что эти часы слишком быстро отсчитывают время?
- Не кажется, - ответил Малкин и многозначительно добавил: - Я их постоянно сверяю по Москве.
- Москва сегодня  живет напряженной жизнью. Иным один день в Москве жизни стоит.
- Москва живет в ритме, какой задает ей товарищ Сталин, - обрывал Малкин нить дальнейшего разговора о ритмах жизни.
- Да, да, - торопливо соглашался гость. – Тут, ты безусловно прав.
Не всегда подобные «экскурсии» заканчивались для Малкина благополучно. У кого-то из гостей союзного масштаба вдруг появлялось желание завладеть какой-то «вещицей». Скрепя сердце, Малкин уступал: с начальством не поспоришь. Часть «экспонатов», правда, по мере поступления новых постепенно перекочевывала в квартиру хозяина кабинета. Не выбрасывать же, право.
И вот со всем этим приходится расставаться. Что ж как нет худа без добра, так нет джобра без худа.

* * *

Дагин оказался прав: бороться с начальником УНКВД по Ростовской области Дейчем было почти невозможно. Вышедший из стен наркомата, где в совершенстве постиг хитросплетения аппаратных игр, Дейч легко отбивал кадровые притязания Малкина. Дагин активно помогал другу, но на рожон не лез. Осторожный и изворотливый, как старый лис, он умело лавировал между сталкивающимися интересами противных сторон и ему нередко удавалось подвести обе к компромиссным решениям. В конце концов, Малкин сформировал себе команду руководителей, основных служб, вполне пригодную для начала работы.
Очень огорчило решение наркомата направить к нему заместителем несостоявшегося аппаратчика союзного масштаба Сербинова. Попытка воспрепятствовать назначению завершилась полным провалом. Дагин, к которому, Малкин обратился за помощью, сразу и откровенно умыл руки, заявив, что Сербинов – кандидатура Ежова и возиться с ним бесполезно.
- Знаешь, Ваня, - оправдывался он за ужином устроенным Малкиным в очередной приезд в наркомат, - подозреваю, что личных симпатий у Николая Ивановича к Сербинову нет. Но его очень обожал Курский. Это ведь он в тридцать шестом взял его на стажировку в следственный аппарат НКВД, а затем назначил начальником отделения СПО. Помнишь? Нет? Тогда слушай: Курский был обласкан самим товарищем Сталиным. За Шахтинское дело. Помнишь? Которое они сварганили с Евдокимовым. Вот… Ну, что? Не отпала охота сражаться с Сербиновым? – Дагин рассмеялся и покровительственно похлопал Малкина по плечу. – Запомни: все выдвижения происходят при чьем-то покровительстве.  Человека, оказавшегося на гребне случайно, немедленно сталкивают обратно, в пучину. Ты будешь держаться, и будешь расти, пока за тобой стоит Евдокимов. Ну и я, разумеется. И Фриновский. О Сербинове: пусть работает. Загрузи так, чтобы выдохся, и тогда он уйдет сам. А вообще, я бы это назначение использовал с огромной выгодой для себя. Лишние связи в центре никогда не лишние. Так что думай.
Малкин задумался. Прав Дагин, конечно, прав! Узел действительно затянут накрепко. Не рубить же его по живому! А чтобы развязать – нужны терпение и время…
- А ведь это он, - вспомнил вдруг Малкин, - заводил агентурную разработку на своего начальника во Владикавказе. В двадцать девятом, кажется?
- А ты злопамятен, - рассмеялся Дагин. – Столько лет прошло! Я забыл, хотя было при мне, а ты помнишь. Да-а… После этого его турнули в Новороссийск. История, между прочим, поучительная и тебе ее знать – в самый раз. Знаешь, что спасло тогда его начальника? Думаешь случайность? Ничего подобного! Он имел привычку периодически проверять материалы, которые сотрудники сдавали в печать. Заходит в машбюро, а в работе документ о нем. Вот так-то… Но Сербинов с тех пор, кажется, поумнел. Правда, через пять лет, когда снова появился в Пятигорске, мне пришлось его опять сдерживать. Прыткий очень, цепкий и, заметь, в угаре отчаянно фальсифицирует. Где-то в начале тридцать пятого он развернул следствие по делу арестованного в Кисловодске бывшего красного партизана Шахмана. Явился ко мне с материалами и докладывает, что на Северном Кавказе действует широко разветвленная контрреволюционная троцкистская террористическая организация, якобы возглавляемая бывшим видным партизанским командиром Демусом. Разыгралась фантазия – он пристегнул к этому делу Жлобу – другую знаменитость времен гражданской войны: соратники, как-никак. Обвинил не только в террористической и вредительской деятельности, но и в развертывании на Кубани повстанческой работы. Вскрыть такой нарыв, конечно же, престижно: тут тебе и ордена, и слава, и внеочередное звание, и повышение в должности. Поэтому, когда я сказал ему, что это чушь – обиделся. Вцепился, как клещ, не оторвешь. Пришлось власть употребить. Я приказал Жлобу не трогать. Подчинился. Жлобу из дела вывел. Но на доклад к Курскому в Ростов все-таки сбегал. Вот такой гусь. Но ты не трусь, Ваня, и не паникуй. Он у меня на крючке. Придет время – дернем.
- Если придет.
- Может и не прийти. Вот поэтому не торопись. Понял? Затаись. Ты ж чекист тертый. Работал в тылах, опыт имеешь. Затаись и жди. Может, все это к лучшему: в случае чего – сделаешь из него козла отпущения.
Советы опытного друга и начальника Малкин принял к сведению и вопрос о Сербинове до поры до времени решил не поднимать. Однако с первых же дней совместной работы дал понять своему заму, что назначение с ним не согласовано. Видел, что Сербинова гнетет обстановка недружелюбия, однако держал его на расстоянии, не скрывая неприязни.  А однажды, не подумав о последствиях, упрекнул в том, что Сербинов, принимая участие в расследовании дела, возбужденного против бывшего уполномоченного Комитета заготовок при СНК РСФСР по Азово-Черноморскому краю Белобородова, взял показания на некоторых ответственных работников госбезопасности, нисколько не заботясь о том, что эти показания бросят тень на многих достойных чекистов Северного Кавказа, в том числе – Евдокимова. Сербинов, насупясь, промолчал, а Малкин, опомнившись пожалел о сказанном. Умерив тон, попытался сгладить впечатление рассуждениями о том, что многие арестованные враги народа, спасая собственную шкуру, готовы оговорить кого угодно, охотно называя среди своих связей фамилии известных чекистов.
- Понятно ведь, на что рассчитывают, мерзавцы! Надеются, что отводя удар от своих товарищей по оружию, следственные органы вынуждены будут смягчать удары, наносимые по ним. Или я не прав? - спросил Малкин, пытливо глядя в глаза заместителя.
- Нет, почему же? В моей практике это было, - торопливо согласился Сербинов.
- Вот видишь! И Белобородов – не исключение. Я этого типа знаю. Значит, в таких делах нужно не торопиться с выводами и рапортами, а тщательно разбираться, проявляя высочайшую бдительность. Согласен?
- Согласен.
- Вот и отлично. Я думаю, что мы сработаемся.

* * *

БЕЛОБОРОДОВ – убийца последнего императора России, уполномоченный Комитета заготовок при СНК РСФСР по Азово-Черноморскому краю.
В апреле 1919 года, Белобородов по решению ЦК РКП(б) прибыл в район Вешенского мятежа наводить «крепкий большевистский порядок». Буквально «с колес» он ворвался к командующему 9-й армии Княгнцкому, предъявил мандат Совета Рабочей и Крестьянской Обороны, подписанный Лениным, и потребовал немедленно созвать совещание командного состава. Выступление его было коротким, а выводы беспощадными:
- Предатели! – говорил он, тяжело роняя слова. – Красноармейцы, истекая кровью по вашей вине, ведут тяжелейшие бои с деникинцами, а вы, одуревшие от пьянства, не в состоянии оглянуться и посмотреть, что творится в тылу! Как можно вот так вслепую управлять боевыми действиями войск? Чем у вас занимаются контрразведка и фронтовые ЧК? Делят власть после объединения в Особый отдел? Почему бандитское выступление верхне-донцов оказалось для вас неожиданностью? Почему бездельничают политотделы? Это же очевидно, что никакой партийно-политической и культурно-воспитательной работы среди гражданского населения они не ведут, иначе знали бы, чем дышит тыл. Чем занимается Реввоенсовет армии. Почему не были пресечены выступления казаков. Когда они были разрозненными, как допустил их объединение в мощную тридцатитысячную армию? Полагались на реввоентрибуналы? Думали поставят они перед вами казаков на колени? Как можно было проморгать восстание? Сейчас всем ясно, что деникинцы стремятся к объединению с мятежниками – какие меры предлагает штаб, чтобы не допустить такого объединения? Какие меры следует предпринять, чтобы локализовать восстание? И разгромить! Вероятно, товарищ Гарькавый откроет нам свои мысли. Или сошлется на то, что он – врид с недельным стажем, и сегодня еще не имеет никаких планов. Предупреждаю всех, здесь присутствующих: не выправите в ближайшие дни положение, не разгромите мятеж – все от Гарькавого до Княгницкого, пойдете под ревтрибунал!
Слушали Белобородова молча. Никто не перечил, не оправдывался. Понимали: оскорбительный тон, горячность ленинского посланца вызваны не только катастрофическим положением 9-й армии, оказавшейся в гуще борьбы с мятежниками, но и желанием проявить организаторские способности. Дали выговориться, так как знали: разберется в ситуации – многое переосмыслит. В марте не лучшим образом вел себя Троцкий. Тоже кричал, угрожая расправой. Казакам приказал сложить оружие, а командованию Южного фронта потребовал в тр дня подавить казачий мятеж… И что же? Восстание разгорается. Недавно сдался на милость казакам, попавший в окружение 4-й Сердобский совполк. В результате мятежники получили кадровых боевых офицеров, согласившихся воевать в их рядах…
На следующий день Малкин по приказу штаба армии отбыл в низовые станицы Хопра, куда не успел еще докатиться вал восстания. Предстояло, не прибегая к массовому террору, понудить казаков сдать припрятанное на всякий случай оружие, изолировать на неопределенное время бывших младших офицеров и урядников казачьих полков старой армии, обладающих военной подготовкой и способных организовать и возглавить повстанческие отряды. Предстояло провести мероприятия упреждающего характера. Ему же было поручено организовать из числа местных коммунистов, советских работников и сочувствующих боевой отряд, способный в зародыше раздавить любое вновь возникающее повстанческое образование. Эту задачу Малкин решил в первую очередь. Но операция по изъятию оружия захлебнулась в самом начале. Угрозы, которые Малкин расточал в избытке, не действовали. Пришлось расстрелять нескольких казаков, у которых были изъяты при обыске несколько винтовок конструкции Мосина, но облегчения это не принесло. Более того, он сразу понял, что допустил ошибку. Ту же ошибку, о которую в свое время споткнулся командующий белой «Южной» армией Иванов. Он тоже приказал расстрелять двенадцать казаков одной из сотен 1-го Вешенского полка, вышедшей из подчинения из-за бездушного обращения с ними командования. Чем это закончилось для белых – известно: возмущенные жестокостью казаки Верхне-Донского округа отказались повиноваться, вступили в переговоры с командованием Красной Армии, договорились, что та прекратит движение на Дон и распустили свои полки. И, видимо, не было бы этого мятежа, если бы красные выполнили договор и не развязали на Верхнем Дону красный террор с арестами и расстрелами, издевательством над местными жителями.
Что сделано – то сделано. И он сразу ощутил напряжение в отношениях со станичниками, поползли слухи о безрассудной жестокости «большевистского комиссара». (Вставить из Тихого Дона – Л.С.). Дружина стала распадаться. Почти ежедневно он недосчитывался по нескольку боевых единиц и вскоре в ней осталась лишь небольшая группа головорезов, которых держала возле Малкина кровь станичников, которой он были перепачканы по горло. В ту пору навестил Малкина в станице Букановской Белобородов. Выслушав его доклад, Белобородов посоветовал не церемониться с «контрреволюционерами», ужесточить репрессии, применяя их и к близким родственникам дружинников, дезертировавших из отряда. Вероятнее всего, Малкин так бы и поступил, если бы дальнейшие события не заставили его отказаться от кровавых расправ. Под напором объединенных повстанческих сил многие красноармейские части, отряды ЧК и резервные части, расквартированные в хуторах и станицах, вынуждены были спешно отступать. Прорвав фронт на стыке 8-й и 9-й армий, соединились с силами повстанцев. Мандат Белобородова, подписанный самим Лениным, оказался бессильным перед стремлением верхне-донцов установить на своей территории советскую власть без коммунистов.
Встречи с Белобородовымым произвели на Малкина сильное впечатление. Он восхищался решительной беспощадностью этого человека, во многом подражал ему и потом, когда их пути разошлись, внимательно следил за его карьерой. Информация о его уходе в троцкистскую оппозицию, о его исключении из ВКП(б) с последующей ссылкой в Коми, вызвало в нем сожаление. Совершенно невозможно было понять, как доверенный Ленина, организатор и непосредственный исполнитель убийства последнего российского императора и членов его семьи, пламенный борец «за народное счастье» оказался в стане «злейших врагов советской власти». Весть о его реабилитации, восстановлении в партии и направлении в Азово-Черноморский край уполномоченным комитета заготовок при СНК РСФСР Малкин встретил с удовлетворением. Когда в 1936 году узнал о его аресте за связь с троцкистами – испугался не на шутку. К тому времени в карательной практике органов госбезопасности многое изменилось. Широкое распространение получила фальсификация уголовных дел. С ведома и благословения ЦК ВКП(б) к арестованным, не дающим нужных показаний стали применяться меры физического воздействия. Применялись они и раньше, но не так широко и открыто. Сами сотрудники госбезопасности уже не были так защищены от репрессий, как в предыдущие годы. Именно поэтому Малкин был очень озабочен показаниями Белобородова на чекистов, работавших с ним в разные годы в одной упряжке. Следствие еще не закончено, и кто знает, чем закончится для Малкина его давняя, хотя и не очень близкая связь с Белобородовым…
Поэтому и поспешил он загладить свою «вину» перед Сербиновым, у которого тоже немало связей в НКВД. «Пусть работает», - вспомнил он совет высокопоставленного друга и наставника Дагина. Авось придет тот счастливый миг, когда сработает дагинский крючок.

* * *

КРАВЦОВ Иван Александрович –
Был привезен из Ставрополя Евдокимовым, где Кравцов был завторготделом. Евдокимов рекомендовал его Малкину как хорошего мужика с чекистской жилкой. Партработу знает великолепно.


* * *

Приступив к обязанностям, Кравцов с ходу развил такую бурную деятельность, словно намеревался в считанные дни не только поставить край на ноги, но и вывести его на уровень передовых.
Малкин слушал Кравцова и никак не мог побороть в себе чувство раздвоенности, с которым его воспринимал. К своему удивлению он обнаружил в новоиспеченном секретаре крайкома и знание, и энергию, и напористость, и умение выходить из неблагоприятных ситуаций с наименьшими потерями. Видимо, за это ценил его Евдокимов, за это и приблизил к себе, а затем рекомендовал секретарем Оргбюро. Малкину льстило, что Кравцов, игнорируя председателя крайисполкома Симончика, секретаря Краснодарского горкома Шелухина и других «специалистов», которые поспешно и шумно осваивали крайкомовские кабинеты, за советами по всем важным вопросам обращался именно к нему, или прежде к нему. Мягкость в обращении, никаких признаков администрирования, стремление сблизиться, перейти к доверительным отношениям. «Черт его знает, - боролся он с сомнениями. – Может, ошибся нарком. А может, источник попался нечистоплотный, карьерист какой-нибудь, завистник? А может, за всей этой деловой суетой, непомерным внешним беспокойством з судьбу края (пока только на словах!), жаждой общения именно с ним, Малкиным, начальником УНКВД, скрывается коварное мурло изворотливого врага? Почему ответственность за отсутствие в колхозах горюче-смазочных материалов, нехватку запчастей к тракторам стремится переложить на плечи районных руководителей? Разве не он, будучи вторым секретарем Азово-Черноморского крайкома ВКП(б), должен был обеспечить их всем этим? И разве секрет, что в стране нет в достатке ни того, ни другого? Почему постоянно навязывает мысль о массовом вредительстве? Отвлекает от себя? Страхуется на случай провала своей секретарской деятельности? Мол, богатый край, но люди дрянь, бездельничают, вредят. Малкина тыкал носом – не отреагировал, тоже, вероятно, враг. Не обеспечил, выкорчевывание».
«Внимательно присмотрись к этим людям, - вспомнил он наказ наркома, - мне они доверия не внушают. Кое-какая информация на них уже имеется».
- Что-то я никак не могу раскрутить Шелухина, - гнет свое Кравцов. – Член Оргбюро ЦК, секретарь крупнейшей в крае партийной организации, а проку никакого. Болтает много. Пьет, по-моему, не меньше. А дело стоит. Поручил заняться секретарем Кагановичского райкома Кацнельсоном: там у него какая-то перепутаница с датой вступления в партию, может, вообще партдокументы фальшивые, наследил в Скосырском районе, где был вторым секретарем: развалил работу. Какой-то скандал с прокурором района, грубость с коммунистами развел. Учеты запутал и так далее. Думаешь, разобрался? Запутал дело так, что никакая комиссия не распутает. Может, умышленно? А? Ты вот возьми протокол заседания бюро, ознакомься. По-моему, тут тебе работы по горло. Сказал ему о собрании партактива – пожал плечами: «Зачем? – говорит отрывать людей от работы? Не такое уж и событие. Этих укрупнений-разукрупнений Кубань столько перетерпела, что уж и митинговать надоело». И это говорит секретарь крупнейшей в крае партийной организации! Ты, Иван Павлович, это моя к тебе большая просьба, удели ему внимание, разберись. То, что он сказал, как отреагировал – прямая антисоветчина!
«Потерянный человек, - думал Малкин, слушая откровения Кравцова, - никому не верит. Вокруг себя видит только врагов. Если это не игра, то самый вредный недостаток – это точно». И Малкин вспомнил свою недавнюю поездку в Новороссийск к начальнику ГО НКВД Сорокову. Знали друг друга давно, потому не очень сдерживались в оценке руководства любого ранга.
- Ты Кравцова хорошо знаешь? – спросил Сороков интригующим тоном.
- Больше со слов. Вроде бы опытный партработник, много трудился на Северном Кавказе, понимает специфику села. Евдокимов в нем души не чает. Он, собственно, и сделал его секретарем.
- Евдокимова я ценю и уважаю, но он нередко ошибается в людях. На мой взгляд, - Кравцов очень опасный человек.
- В каком смысле?
- В любом. Он никому не верит, везде ему мерещатся враги. Из мухи слона делает… По-моему, он разрушитель и Первого из него не получится.
- Кто знает. Кто знает, - подзадорил Малкин собеседника.
- Кто знает? Я знаю! Он был у нас с докладом на последней партконференции. Такое устроил!
- Ты если хочешь поделиться – говори, - рассердился Малкин. – Не ходи вокруг да около.
- Это длинный разговор, да ладно. Может пригодится. Тебе с ним работать бок о бок. Так вот: после доклада, как водится, начались прения. Пока поливали елеем новый состав крайкома, я имею в виду последний Азово-Черноморский, он сидел довольный, млел от счастья, поддерживал выступающих репликами, кому-то подмигивал в зал, улыбался. Хвалили в основном за разгром осиных гнезд: Рывкина с Буровым в Краснодаре, Гутмана с Лапидусом в Сочи, Николенко с Банаяном в Новороссийске и других, ты их знаешь не хуже меня. Но тут слово взял Кашляев – парторг Курсов совершенствования командного состава. Острый мужик, крутой, никогда никого не хвалит. Говорит хорошее, если оно сделано, лежит н поверхности. А на форумах надо говорить об имеющихся недостатках, чтобы настроить всех на их устранение.
- Разумно. Вполне партийный подход.
- Разумно. Если подходить объективно. А если с позиции самолюбования? Меня не раз гнули на то, чтобы я упрятал его подальше от «нормальных людей». Но я уважал его за то, что он не боялся вызывать огонь на себя и ходить по лезвию ножа. Да. Так вот, и на этой конференции он взял слово и с ходу попер на Кравцова. За плохой доклад, в котором, по его мнению, не нашлось места вопросам обороны, за игнорирование Курсов, за направление на них непроверенных людей, которые впоследствии оказывались врагами, и проч. А потом обрушился на крайком. Бил красиво, конкретными фактами, бил правильно и заслуженно. Кравцову это не понравилось. Сначала он уточнил, в адрес старого или нового состава крайкома направлена критика. Кашляев ответил в своем духе: оба, мол, хороши. Что тут началось! В общем, все последующие выступления строились на основе выступления Кашляева. Никто не поддержал его. Травили как могли. Кравцов трижды или четырежды выступал с репликами, или уточнениями и предложениями. Закончили тем, что выступление Кашляева признали антипартийным и клеветническим, лишили его делегатского мандата и поручили парторганизации Курсов рассмотреть вопрос о его партийности. Представляешь? Две резолюции по Кашляеву были приняты конференцией и обе по предложению и под диктовку Кравцова.
- Все, что ты рассказал, очень интересно. Это же прямое, неприкрытое избиение партийных кадров (НЕ ВЕРЮ!!!). Сделай мне копию стенограммы конференции – перешлю Ежову со своими комментариями. Кравцов у него на крючке. Думаю, что эти материалы будут ему как нельзя кстати. Сделай быстро и вышли фельдсвязью.
- Зачем? Я сам привезу.
- Давай. Так даже надежней…
_ Иван Павлович! Ты меня не слушаешь? – прервал Кравцов размышления Малкина. Тот встрепенулся, взглянул на говорившего:
- Ну как же, как же, Иван Александрович! Я только вот думаю, как далеко он зайдет, если его не остановить?
- Кто?
- Ну, Шелухин, разумеется.
_ Куда пустим, туда и зайдет. Займись им немедленно.
- Займусь – пообещал Малкин, – обязательно займусь.
«Обоими займусь, - подумал, разглядывая Кравцова, - кажется дело беспроигрышное».

* * *

Двухэтажный особняк (проверить архитектора Ишунина, автора этого проекта – Л.С.) на углу улиц Пролетарской (ныне ул. Мира – Л.С.) и Красноармейской чекисты обживали со времен гражданской войны. За годы советской власти оно было полностью приспособлено для осуществления карательных функций. В надежных подвалах разместились и вместительные камеры для арестованных, и одиночные камеры для приговоренных к высшей мере социальной защиты – смертной казни. Здесь же размещалась пыточная. В ней следователи госбезопасности отводили душу, выбивая из арестованных признательные показания. Была и печально известная камера с «косой» дверью, в которой приводились в исполнение приговоры о высшей мере наказания. Нередко, правда, использовалась она и для имитации расстрела, когда нужно было выбить необходимые показания у наиболее несговорчивых арестантов.
Отсюда, из этого здания, в 1933 году Малкин тогда лишь заместитель начальника Кубанского оперативного сектора ОГПУ, счастливо стартовал в город Сочи на престижную должность главного хранителя покоя многочисленной большевистской знати. Возвратившись в Краснодар в новом качестве, Малкин разместил в этом здании свою резиденцию.
В условиях «обострения классовой борьбы» вызванной «упрочение позиций социализма», «усиления роли партии в жизни общества» и «приближения руководящих органов к низовой, оперативной, конкретной работе» штаты «вооруженного отряда партии» в краевом аппарате возросли настолько, что разместить их в уютном особняке оказалось практически невозможно. Пришлось позаботиться о дополнительной площади. Для оперативно-следственной части Управления Малкин облюбовал добротное здание бывшего Екатеринодарского окружного суда, расположенного в самом начале улицы Красной. В советское время до образования Краснодарского края в нем размещалась Адыгейская больница, но Малкин оценил достоинства этого здания еще в 1920 году: после изгнания из Екатеринодара Добровольческих отрядов в нем размещались Кубано-Черноморский ревком, штаб 9-й армии, Ревтрибунал и Малкин со своим Особым отделом. Мощные подвалы здания были успешно использованы им тогда для содержания «контрреволюционного отребья». (добавить из Елисеева)
О них то и вспомнил Малкин, когда возникла проблема выбора места для размещения главной службы УГБ. Когда он довольной походкой появился у Кравцова, тот неожиданно заартачился и предложил поискать что-нибудь поскромнее и поближе к зданию на Пролетарской, чтобы не возникало проблем с конвоированием арестованных. Малкин возмутился:
- Это здание исторически принадлежит мне! Подумай: до революции это окружной суд, где все приспособлено для содержания арестованных; в конце гражданской - это Реввоентрибунал и Особый отдел. Преступно не использовать здание по прямому назначению, зная, что на реконструкцию любого другого здания придется расходовать добрую половину скудного городского бюджета.
- Ох, Малкин. Малкин! – сдался Кравцов. – ты применил ко мне запрещенный прием: схватил за глотку и не отпускаешь. Не любил бы я тебя, черта, ни за что не уступил бы.
Кравцов уступил, и подвалы бывшего окружного суда были превращены в зловещие застенки НКВД. Дом предварительного заключения № 2 (ДПЗ-2), так он значился в официальных бумагах управления.
Прошло около двух недель после вступления в должность, а Малкину казалось, что он пребывал в ней вечность, так плотно сжимало его кольцо проблем, требующих немедленного разрешения. Вал агентурных разработок, заседания пресловутой «тройки», масса кадровых и хозяйственных вопросов не оставляли времени для нормального отдыха и нередко остатки ночей, свободных от служебных дел, он предпочитал коротать в кабинете.
Очень мешал работать Кравцов, который постоянно втягивал его в бесконечную партийную круговерть. Как и Малкин, Кравцов страдал от массы навалившихся дел, бился над реализацией своих многочисленных идей по «закручиванию гаек», «выкорчевыванию», «улучшению дисциплины», «повышению производительности труда». «активизации стахановского движения», «развитию социалистического соревнования», «развертыванию партийно-массовой работы, критики и самокритики невзирая на лица» и при этом постоянно жаловался на Шелухина, на котором твердо решил поставить крест, как только появится возможность. Здание крайкома, пока он находился там, кишело людьми суетливыми, озадаченно-насупленными, малоприветливыми, отрешенно шныряющими по кабинетам с папками, набитыми портфелями, сшивами бумаг и прочей разностью, символизирующей кипучую деятельность бурно развивающейся бюрократии.
Под крайком Кравцов занял одно из красивейших зданий центра города, из которого выселил размещавшийся там ранее Дворец пионеров.
- С огнем играешь, - пытался укротить его Малкин, когда он начал возню с переселением, - краснодарцы тебе этого не простят.
- Еще как простят! – самоуверенно воскликнул Кравцов. – Благодарить будут! Ты же еще не знаешь что я придумал!
- Не знаю, - согласился Малкин, - хотя как член Оргбюро ЦК и начальник УНКВД должен знать.
- Не обижайся, я без злого умысла. Не успел проинформировать. А решил я, и уверен, что и ты и все меня поддержат, подарить детям бывший Дворец наказного атамана. Они его давно просили, еще в бытность Азово-Черноморского края, мы им его даем. Это будет настоящий Дворец пионеров! А здесь им и неудобно, и небезопасно. Ну как? Сразил тебя? Поддерживаешь?
- Идея хорошая, - улыбнулся Малкин, - только сначала надо было обустроить пионеров,  потом вселять крайком.
- Обустроим. Они, могут маленько подождать. А нам надо начинать работать. Промедления никто не простит.

* * *

26 сентября 1937 года. Краснодар

Собрание городского партийного актива открыл Шелухин. Скрепя сердце, Кравцов пошел на это, чтобы избежать недоуменных вопросов. Накануне собрания он тщательно проинструктировал Шелухина о линии поведения, набросал необходимый сценарий, дал соответствующее задание. Определил очередность выступающих. Однако Шелухина с ходу занесло. Открыв собрание и объявив повестку дня, он, прежде чем предоставить слово докладчику, решил высказать свою точку зрения по поводу «исторического» события в жизни края, и Краснодара в том числе. Не обращая внимания на устремленный на него пристальный взгляд Кравцова, он с «большевистской прямотой» взялся разоблачать «разгромленных врагов народа, всяких та троцкистов, зиновьевцев, бухаринцев и прочее контрреволюционное отребье, пытавшееся разрушить нерушимый союз рабочего класса и крестьянства, повернуть историю вспять, возвратить буржуазии права на жесточайшую эксплуатацию трудового народа».
- Сегодня враги снова не дремлют, - сказал он в заключение, бросив короткий взгляд на Кравцова. – Снова зашевелились недобитки кадетов, эсеров, меньшевиков. Зашевелились бывшие белогвардейцы, офицеры, атаманы, кулаки, зашевелились попы и уже кое-где развертывают свою вражескую работу. Но об этом подробно расскажет в своей замечательной речи первый секретарь нашего крайкома товарищ Кравцов, которому я с удовольствием передаю слово. Пожалуйста, Иван Александрович!
Идя к трибуне, Кравцов с трудом сдерживал раздражение, вызванное «вступительным» словом Шелухина. Порушил тщательно продуманный сценарий – черт с ним, но, мерзавец, бездумно и не к месту использовал фрагмент из его доклада, одно из самых сильных мест, которое он намеревался посвятить предвыборной кампании. Аплодисменты, которыми встретил его восхождение на трибуну переполненный зал, обласкали растравленное самолюбие и он, привычно откашлявшись, приступил к озвучиванию выстраданного в течение недели и отпечатанного на машинке текста.
- Чуть позже, - начал он свое выступление, - я подробно расскажу, как разделился Азово-Черноморский край  дам социально-экономический обзор новых образований. А сейчас, возвратившись немного назад – в тысяча девятьсот тридцать второй – тридцать четвертый годы, ставшие уже достоянием новейшей истории, подчеркну, что Северо-Кавказский край, от которого в свое время отпочковалось Азово-Черноморье, вписал прекрасные страницы в эту историю. Именно тогда в границах края выросла крупная социалистическая индустрия. Было ликвидировано кулачество как класс и проведена сплошная коллективизация. Выросла и расцвела пышным социалистическим цветом наша культура, выросли люди, кадры. Выросла наша коммунистическая организация, которая под мудрым руководством товарища Сталина, нашего лучшего друга, вождя и учителя, вдребезги разбила всех врагов коммунизма, троцкистско-зиновьевских извергов, правых реставраторов капитализма и новых уродов-агентов японо-немецких фашистов…
Невысокий, плотный, крупнолицый, с высоким лбом, четко очерченным густой шапкой волос, с широко расставленными задумчивыми глазами, то и дело вспыхивавшими ярким огнем, он словно вырастал из массивной трибуны, обернутой в свежий кумач. Скупой на жестикуляцию, он говорил низким, хорошо поставленным голосом, роняя в притихший зал никчемные слова, которые казались ему нужными и чрезвычайно важными, хотя и читанными и слышанными всеми многократно…
… Вибрируя густым баритоном, он доложил активу, обладателем какого политического и экономического потенциала стал край в результате раздела.
- Мы считаем, что раздел произведен сбалансированно и справедливо, с учетом исторически сложившихся границ. За Ростовской областью осталось пятьдесят шесть процентов территории, за нами – сорок четыре. Если промышленность нашего края по удельному весу уступает промышленности Ростовской области, то сельское хозяйство, наоборот, смотрится очень выгодно. Оснащенное самыми современными сельскохозяйственными средствами производства, оно дало возможность получить в этом году прекрасный урожай зерновых и не только зерновых.
- Позвольте с вами не согласиться, - вскочил с места нетерпеливый участник собрания партактива. – Прошу прощения, что прерываю… Мы, отпочковались в средине сентября. Значит, зерновые получены не нами, а краем в старых границах. Зачем же чужие успехи приписывать себе? Поработаем год – посмотрим на что способны.
- Зачем ждать год? – возразил Кравцов. – Нетрудно и сегодня высчитать, сколько собрано колхозами и совхозами края. Нашего края, я имею в виду. У хлебороба каждое зернышко на учете, так что ошибка исключается. Разве не так? – Кравцов победно оглядел оживившийся зал. - Я бы советовал все же выслушать доклад до конца, а потом задавать вопросы. Или невтерпеж?
- Выслушаем, чего уж там, - согласился оппонент. – Только вряд ли можно признать раздел сбалансированным. К нам колхозов отошло по вашим данным, пятьдесят семь процентов, а тракторов только сорок восемь. Зато лошадей нам отдали ого-го! Аж, шестьдесят процентов! Попробуй прокорми такую ораву! Все сожрут что вырастили, а нами закусят.
- Вот вы все же не хотите дослушать меня до конца, а я вам отвечу еще не названными цифрами. Вот: посевных площадей донцам отошло пятьдесят четыре процента, а нам – сорок шесть. Так кому нужно больше техники? А? Улавливаете разницу? Скажу, положа руку на сердце, и другое: сегодня, когда в стране временная нехватка горючего и запчастей, я бы не рвался к технике. Не потому, что я против прогресса, поймите меня правильно. А потому, что в сложившейся ситуации лошадка надежней. Соберемся всем миром, заготовим сколько нужно кормов… Верно товарищи? Или я чего-то не понимаю?
- Верно! – зааплодировали горожане.
- Тогда позвольте мне продолжить.
И, воодушевленный Кравцов обрушился на благодарных слушателей такой ошеломляющей статистикой, что всякие сомнения, у кого они еще теплились, разлетелись вдребезги и люди поверили: урожай кубанцы подняли поразительный.
- Еще бы не получить такой урожай с наших тучных кубанских черноземов! – воскликнул Кравцов, оторвавшись от текста. – Когда-то кубанские казаки, хвастаясь своим черноземом, говорили: «У нас такая молодая земля, что оглоблю посади – бричка вырастет!».
Вот они и выросли, эти брички, наполненные богатейшим урожаем!
Слово «казаки», уважительно произнесенное Кравцовым. Больно хлестнуло Малкина по сердцу и он, словно провалился памятью в далекий девятнадцатый – год яростного наступления советской власти на казачество. (вставка из Елисеева, Знаменского и других…)
И снова, в который уж раз, поплыли перед глазами кровавые строки недоброй памяти Циркулярного письма ЦК ВКП(б) об отношении к казачеству. Тогда он воспринял его с юношеской безрассудностью, но когда увидел, какие последствия наступили в результате бездумного его исполнения, когда осознал его суть – впервые почувствовал себя преступником… (прикрыли фиговым листком матерого убийцу, «осознал», «понял». «раскаялся» и т.д., наша песня хороша, начинай сначала…)
А Кравцов говорил об успехах. «Какие успехи? Край только образовался. Если они и есть, то это заслуга не его…» - думал Малкин.
Раздались аплодисменты. Кравцов с опаской покосился на Шелухина, достал из нагрудного накладного кармана «сталинки» носовой платок и, разложив его на ладони и приложив к лицу, промокнул обильный пот. Партийные активисты застыли в ожидании. Кравцов, отложив несколько страниц доклада в сторону, помолчал, массируя зубами нижнюю губу, вдруг с ходу, разразился жестокой, многообещающей критикой в адрес тех, кого не было в зале. Досталось многим руководителям районов края, затянувшим уборку зерновых, допустившим непозволительные простои тракторов и другой сельскохозяйственной техники, председателям колхозов, так и не приступившим к уборке сахарной свеклы и подсолнечника, руководству «Майнефти», которое «растерянно топчется на месте» и почему-то никак не хочет догнать и перегнать по добыче нефти Грозненскую нефтяную промышленность (?)…
Кравцов остановился, глотнул воздуха, пропитанного запахами пота, табачного дыма и водочного перегара, и бросил короткий взгляд на Малкина. Тот, прикрывая рукой часы, показал на них глазами. Кравцов понял, кивнул в знак согласия, отложил в сторону еще несколько нечитанных страниц доклада и повел рассказ о ходе подготовки к выборам в Верховный Совет СССР.
- И последнее, что хочу сказать: я уверен, что под руководством ЦК нашей партии и нашего любимого вождя и учителя товарищ Сталина наша парторганизация добьется того, что Краснодарский казачий край станет самым передовым краем нашей прекрасной, нашей любимой, нашей необъятной социалистической Родины!
Шквал аплодисментов потряс зал, рванулся к трибуне, на которой, широко и счастливо улыбаясь, стоял пламенный большевик Кравцов, к президиуму – цвету городской партийной организации.
Овация затянулась: никто не желал быть уличенным в нелояльности к новому руководству возрожденного края. Все глаза устремились к Шелухину. Тот, понимая, чего от него хотят, дождался, когда Кравцов, сойдя с трибуны, подошел к своему месту за столом президиума, подвинул стул и сел. Овация мгновенно оборвалась. Актив шумно усаживался в кресла. Шелухин за спиной Кравцова потянулся к Малкину:
- Иван Павлович, вам предоставить слово?
- Не надо. Все уже сказано. Давай закругляться.
Шелухин вскочил с места.
- Товарищи! Товарищи, успокоились… Товарищи! Я не думаю, что у кого-то могли возникнуть вопросы к докладчику. Задачи поставлены четко и остается только не теряя времени приступать к их решению. Но я думаю, что среди вас найдутся желающие выступить. Всякий доклад, даже самый хороший следует обсудить. Есть желающие? – в зале взметнулось вверх несколько рук. – Ну вот, как я и предполагал. Только просьба к выступающим называть себя.
- А… вопрос, не выступление… можно? – снова вскочил с места беспокойный активист.
Шелухин взглянул н Кравцова и тот многозначительно кивнул.
- Вот про коз, свиней и прочую живность вы хорошо, так сказать… А как насчет коммунистов? Сколько куда?
- Я же сказал: у них около сорока одной тысячи, у нас – более тридцати двух.
- Ага! Значит у них около, а у нас – более. Ну, ладно. Больше вопросов нет. Да! Насчет больниц как вы сказали? У них?
- Сорок восемь с половиной.
- У нас?
- Пятьдесят один и пять.
- Так… значит, больниц – пятьдесят один и пять свиней – шестьдесят два, коммунистов – более тридцати двух… Согласен! Это по справедливости! Это в самый раз!
Активисты весело зашумели, Кравцов добродушно улыбнулся и развел руками: что, мол, с него возьмешь.
Выступающих было немного. Новых мыслей не высказал никто, звучали донельзя искаженные перепевы доклада. Но один выступающий задел Кравцова за живое.
- Меня, старого большевика, настораживает то, что докладчик все наши промахи и недостатки списывает на козни врагов. Между тем причины наших бед надо искать не только в этом. Всегда ли мы имеем компетентных руководителей? И можно ли их считать врагами, если они подчас дают безграмотные, неразумные указания? И следует ли их винить в том, что они мало умеют? Опыт приходит с практикой, а практики у каждого – кот наплакал. Учить надо людей и помогать, тогда будет толк. Вот вы обрушились на колхозы: трактора мол простаивают, зерно гниет на току, клещ жрет его и прочее. Поставили им в вину, что нет горючего, запчастей. Но, уважаемый первый секретарь крайкома, это ж ваша вина, что вы не обеспечили край горючим, что не завезли запчасти. Пока что колхозы расхлебывают плоды вашей деятельности в бывшем Азово-Черноморском крайкоме... Вот сейчас создан край. Краевое руководство, как и задумывалось, приблизилось к сельской глубинке. Дерзайте! Рассчитывайте сколько нужно чего, дайте заявку Москве – снабжение у нас централизованное! И требуйте, чтобы вашу заявку выполнили. Вы-то ближе к ЦК чем скажем, председатель колхоза или секретарь сельского райкома. Теперь и товарищ Сталин, и мы, рядовые коммунисты, спросим с вас за потери и прочие недостатки, а не с председателя колхоза и не с разгромленных эсеров и наголову разбитых белогвардейцев, осколки которых мешают вам работать. А что касается вражеской агитации, то народ уже давно разобрался, что к чему…
- У вас сильно притуплена бдительность, товарищ, - вскипел Кравцов, - и начисто отсутствует классовое чутье.
- Наоборот, - парировал старый большевик, - с классовым чутьем у меня все в порядке, поэтому колхозника, селянина я понимаю лучше, чем вас. Но кроме всего прочего, - добавил он, покидая трибуну, - у меня еще развито чувство реальности.
Кравцов задыхался от обиды, но счел разумным при всех – промолчать.
«Какой молодчина!» - злорадствовал Малкин. – Рядовой, а как ловко вправил мозги секретарю!». «Разберемся» - шепнул он Кравцову и тот с благодарностью сжал его локоть горячей рукой.
После собрания Малкин и Симончик зашли к Кравцову.
- Ты с такой нежностью говорил о казаках и про то, как он выращивали брички из оглоблей, что я чуть не прослезился, - подмигнув Симончику, обратился Малкин к Кравцову.
- Такова установка ЦК, - серьезно ответил Кравцов. Шутку Малкина он не понял или не принял. – Пока неофициально, но линия на истребление казачества признана ошибочной.
- Почему неофициально? – возразил Малкин. – Насколько я в курсе – установка Оргбюро ЦК по этому вопросу была признана неверной еще в марте девятнадцатого, как только вспыхнул Вешенский мятеж.
- Причем тут Вешенский мятеж? Ты забыл зиму тридцать второго, когда выселялись целые станицы?
- А-а, ты об этом? Ну, в общем-то ты, вероятно, прав. Казак не только на Дону, на Кубанп он тоже в опале.
- Опала – слишком мягко сказано. Ты еще, наверное, не успел разобраться, а мне дали цифры. Вот послушай, - Кравцов полистал записную книжку и ткнул пальцем в таблицу: - удельный вес казаков в крае шестьдесят пять процентов. Это на сегодняшний день. Найди казака или казачку хоть в одном аппарате, начиная от сельсовета и кончая крайкомом-крайисполкомом. Не найдешь. Их нет! Ни в партийном аппарате, ни в советском, ни в хозяйственном. Полная дискриминация! Что это нам дает? Это дает нам враждебное отношение казачьего населения к нашей политике.
- Разжалобил и напугал, - отозвался Симончик. – Допусти их к власти – они опять захотят самостийности. Они ж нас ненавидят.
- Вот-вот. И я о том же. Ненавидят. А за что? За то самое, о чем я сказал. Значит, что нужно делать? Нужно двигать их в органы государственной власти. Давать им в поводыри казаков, проверенных, преданных советской власти и ВКП(б). И казачество пойдет за ними, а значит – за нами. Народ – он ведь как? Он идет слепо за тем, кому доверяет.
- Ты уступишь свое место казаку?
- Если на то будет воля ЦК. Пока речь идет о низшем и среднем звене.
- Как ты себе все это представляешь?
- Я представляю это себе так, как учит ЦК. Если, скажем, на должность первого секретаря райкома есть два кандидата, один из которых честный, проверенный русский (читай жид)… или другой национальности, а другой – казак, тоже проверенный, но по способностям на голову ниже, чем русский – ставить надо первым секретарем казака, а русского – вторым. Вот такая политика. Прошло двадцать лет, казака обобрали до нитки, лишили всего и теперь, наконец, можно восстановить его права…
- И сорванные лампасы вернуть? – засмеялся Малкин.
- Дались тебе эти лампасы…
- Восстанавливать надо, но не всех, - снова возразил Симончик. – Вот на днях звонят из Красноармейской – я Иван Палычу рассказывал. Звонят из Красноармейской, спрашивают, что делать? Уточняю вопрос. Оказывается, возвращаются в свою станицу Полтавскую выселенные в тридцать втором и, пока взрослое население на работе, занимают свои дома. И не просто занимают. Они еще ведут контрреволюционную работу: мол, пожили за наш счет и хватит. Кыш, мол, мы приехали.
- С этими мы управимся быстро. Они без документов (паспортный контроль добавить по Солженицыну), наверное, сбежали, будем отлавливать и отправлять на места поселений. В колхозе имени Буденного таких набралось уже тридцать пять человек, - разъяснил ситуацию Малкин.
- Так уже есть случаи драк, - упирался Симончик. – не сегодня, завтра мы можем иметь смертоубийство!
- Уберем. Всех уберем, - заверил Малкин. – С ними работа уже проведена. Все предупреждены. Наберем эшелон, и марш-марш. Так не только в Красноармейской. По всей Кубани и на Дону тоже.
- Симончик, по-моему, слабо разобрался в политике партии. Ломать дрова не позволю. С каждым, вернувшимся из поселения, разбираться персонально. На этом деле сегодня можно запросто сломать шею. И раз Симончик мутит воду, а Малкин ему подпевает – ни одного казака, вернувшегося домой, без моего согласия обратно не отправлять. Симончик свободен. Малкин, останься.
Председатель крайисполкома удалился, чувствуя себя униженным и оскорбленным.
- За что ты его так? – спросил Малкин, когда дверь за Симончиком закрылась.
- Да пошел он на х… Жертва аборта! Ни хрена не смыслит в политике. А ты тоже… Уберем, уберем… Как бы нас с тобой не убрали. Настроение в ЦК меняется быстро…

* * *
Предвыборная кампания в крае набирала обороты.
…Приближался один из важнейших этапов предвыборной кампании – выдвижение кандидатов – и Кравцов с головой окунулся в подготовительную работу. Накануне он лично провёл двухдневное совещание секретарей горрайпарткомов, на котором подробно проинформировал собравшихся об итогах октябрьского Пленума ЦК по этому вопросу. В основе его доклада лежала установка Сталина на жесткое регулирование парторганами социального состава кандидатов.
- Товарищ Сталин отмечал и с ним нельзя не согласиться, - комментировал он выступление вождя, - что некоторые партийные руководители на местах почему-то активно обходят политиков, руководителей парторганизаций и хотят заслать в Верховный Совет комбайнеров, стахановцев, трактористов и прочих специалистов данной категории. Конечно, их посылать надо. Но прежде всего в Верховный Совет страны должны быть избраны по мнению товарища Сталина политики, руководители партии, страны, краев и областей. Именно эти люди должны составлять наш первый Верховный Совет. Разъясняя эту свою установку, товарищ Сталин подчеркнул, что поскольку мы, большевики, строим коммунизм, мы руководим политикой, руководим всей жизнью нашей страны, то высшая власть должна сосредоточиться в наших, а не в чьих-то руках. Из установки товарища Сталина вытекает, что политическую ответственность за качественный состав кандидатов несут партийные организации. Поэтому вам незачем слушать какие-то подсказки извне, что вот, мол, этот хороший кандидат, а этот плохой. Слушать такие советы совершенно неправильно. Следует самим решать, кого направлять в Веховный Совет, а кого отводить.
- А как у нас в этом плане? – спросили из зала.
- У нас в этом плане все нормально, - с гордой готовностью ответил Кравцов. – На основе ваших предложений мы на бюро подработали и уже согласовали в ЦК список товарищей, которых будем рекомендовать для выдвижения…
Мы очень жестко подходим к составам участковых избирательных комиссий и многих лиц, рекомендованных местными органами, отклоняем и выводим. То есть, уже на этом этапе вскрывается масса ошибок, а то и прямого вредительства. Поэтому работу по выдвижению надо проводить в тесном контакте с органами НКВД. Товарищ Малкин Иван Павлович соответствующие указания на места руководителям своих подразделений уже направил.
Ушлый народ, секретари, с первых встреч с Кравцовым выяснили и взяли на вооружение его болезненную тягу к разоблачениям. И, когда он, оседлав любимого конька, пускался вскачь не разбирая дороги, они, наперебой, угождая и выпячиваясь, заговорили о засилье врагов, которых чем больше уничтожается, тем больше становится, и каждый старается напакостить и навредить советской власти и помешать нормальной работе по подготовке и проведению выборов.
Из эмоциональных выступлений складывалась картина яростного сопротивления предвыборной кампании, сопротивления такими изощренными методами, что только благодаря большевистскому самообладанию и железной выдержке секретарей им удается держать ситуацию под контролем.
В Архангельском районе враги докатились до того, что при составлении списков избирателей «забыли» включить в них ответственных работников района, в том числе председателя райисполкома!
- Ай-я-я-яй! – возмутился Кравцов неслыханной наглостью врагов. – Вот к чему приводит беспечность! Представьте себе председателя РИКа, который в радостном настроении с семьей приходит на избирательный участок, чтобы отдать свой голос за блок коммунистов и беспартийных, а его не находят в списках! По-зор!
- А в Краснодаре в списки избирателей включили даже тех, кто лишен избирательных прав по суду – докладывает выступающий с искрящимися смехом глазами.
- Вот-вот, - подхватывает Малкин серьезно. – В Сочи, Новороссийске и Туапсе пошли ещё дальше: включили в списки иностранноподданных.
- Это результат преступной неразберихи в делах суда, прокуратуры и горсовета, - резюмирует Кравцов. – Иван Павлович! Надо немедленно заняться ими, та наверняка засели враги. Особенно в судах. Мне они почему-то не внушают доверия.
- В Темиргоевском районе в клубе, где в кружке изучали избирательный закон, устроили загон для скота, а кружок ликвидировали, - докладывает следующий выступающий.
- А в колхозе имени Димитрова идут разговоры о том, что в камышах появился удав, который в день выборов будет поедать людей, идущих на избирательные участки…
- В ряде станиц и хуторов обнаружены листовки с призывами не голосовать за кандидатов-чужаков и выдвигать только своих станичников.
- В колхозе «Память Ленина» Штейнгардтовского района, - полнится информация о вражьих происках, - колхозники собрались на митинг. Только председательствующий объявил о его открытии, как раздался крик «Пожар!». Все бросились к своим хатам и митинг сорвали.
- Это чистейшей воды контрреволюция, - возмущается Кравцов и смотрит на Малкина.
- Да, - соглашается оратор и уточняет: - Правда, после того, как пожар потушили, митинг провели.
- Так пожар всё-таки был? – спросил Малкин.
- Был, - прозвучало в ответ. – Крепкий был пожар.
- Вот видите, на что способно троцкистско-зиновьевское охвостье. Сожгли хату станичника, только бы митинг сорвать.
- Там дети со спичками. Родители пошли на митинг, а детей бросили одних, - уточнил оратор.





* * *


СЕРБИНОВ (ЛЕВИТ) Михаил Григорьевич – человек Курского, заводивший агентурную разработку на своего начальника во Владикавказе (в 1929 г.), который вскрыв, совершенно случайно, периодически проверяя материалы, которые его подчиненные сдавали в печать. Зайдя в машбюро, обнаружил эту разработку. Недолго думая отправил его в Новороссийск. Через пять лет Сербинов вновь оказался в Пятигорске. В начале 1935 года он развернул следствие по делу арестованного в Кисловодске бывшего красного партизана Шахмана, который якобы входил в контрреволюционную троцкистскую террористическую организацию, возглавляемую бывшим видным партизанским командиром Демусом.
Неприязнь к собственной персоне, которую Сербинов ощутил с первых дней работы в УНКВД, насторожила его и озадачила. Отправляясь из Москвы в Краснодар, он, естественно не рассчитывал на распростертые объятия, но откровенной враждебности не ожидал: нелогично встречать в штыки человека, который прибыл в твое подчинение не по своей воле. И все же…
И все же разговор состоялся, и Малкин недвусмысленно дал понять, что вместе им не работать. Так стоит ли испытывать судьбу? Сербинов решил действовать немедленно и, возвратившись после беседы с Малкиным в свой кабинет на одном дыхании написал рапорт на имя наркома с просьбой перевести его на работу в другой регион. Прошел месяц. Из Москвы ни телефонного звонка, ни письменного ответа. Сербинов напомнил о себе повторным рапортом – и снова молчание. Незадолго до выборов в УНКВД поступил приказ наркома об увольнении из органов госбезопасности работников, родившихся на территории иностранных государств или имеющих там близких родственников. Сербинов воспрял духом и лихорадочно стал думать над те, как с максимальной выгодой использовать сложившуюся ситуацию для собственного спасения. Малкина в Краснодаре не было: уже около недели он разъезжал по краю, проверяя готовность подразделений НКВД к выборам, одновременно встречаясь со своими избирателями. Ежедневно он звонил Сербинову, интересовался оперативной обстановкой в крае. И, выслушав подробный доклад, исчезал, не считая нужным хотя бы приблизительно обозначить свой маршрут. Разыскав его с помощью дежурного по управлению, Сербинов доложил о приказе Наркомвнудела и предупредил, что ответственность за его исполнение возложена лично на начальника УНКВД. Разговор состоялся в полдень, а около десяти вечера Малкин слегка уставший с дороги, но жизнерадостный, ввалился в кабинет Сербинова и, дружески пожимая руку, дохнул перегаром:
- Ну, показывай, что там у тебя за страсти-мордасти.
Сербинов достал из сейфа приказ и передал Малкину.
- Много у нас таких? – спросил тот, бегло ознакомившись с содержанием. – Надеюсь не много?
- Я дал команду кадровикам разобраться. Подготовил соответствующее указание на места. Завтра, думаю, будем иметь результаты. Но… Дело в том, Иван Павлович, что я тоже подпадаю под действие этого приказа.
- Да ну? – притворно удивился Малкин. – Как же тебя угораздило?
- Так сложилась жизнь. В четырнадцатом, после смерти отца, семья уехала в Польшу к родственникам. Я остался в Москве, уезжать отказался. В двадцатом при отступлении от Варшавы попал в плен и лишь в двадцать первом вызволен в порядке обмена.
- С родными остаться не захотел?
- С момента их отъезда по сегодняшний день никаких сведений о них не имею. Так, что Иван Павлович, готовьте представление в кадры, пусть решают мой вопрос.
- Никаких представлений я готовить не буду. Твое личное дело в Москве. Пусть там изучают, думают, решают. Я в эту историю вмешиваться не хочу.
- В кадрах проморгают, а с вас спросят…
- Проморгают – это их проблема, не моя. Я к твоему назначению не причастен.
- Иван Павлович! Но это тот случай, который дает вам возможность бескровно избавиться от неугодного зама.
- Неугодного зама? Это что-то новое. Я так не говорил.
- Ну как же…
- Не говорил. Я подчеркиваю, что твое назначение со мной не согласовано. А это, как ты понимаешь, далеко не одно и то же. Как проходит массовая операция? – спросил он без перехода, давая понять, что разговор о взаимоотношениях закончен.
- В общем нормально. В районах Анапы, Новороссийска, Туапсе, Сочи, Краснодара изъято около тысячи человек.
- Особой активности проявлять не надо. Мы приступили к ней досрочно, указание поступит, вероятно, после выборов. Да! Ты сказал: «В общем нормально». Есть осложнения?
- Да.
- В чем?
- Запсиховал оперуполномоченный портового отделения Новороссийска Одерихин. Отказался вести следствие по делу бывшего белогвардейца Пушкова, поддерживающего активную связь с заграницей.
- Почему?
- Считает арест незаконным, а применяемые к нему меры физического воздействия – преступными.
- Ишь ты! И что? Забросал рапортами?
- Два на имя ВрИД портового отделения Кузнецова, по одному начальнику одиннадцатого отдела Безрукову и мне. Грозит написать в наркомат.
- А что за дело? Ты изучил?
- Поручил Безрукову.
- И что?
- Формально Одерихин, конечно, прав. Там действительно всё запутано.
- Так распутай.
- Сложно завязано. Пушков уже дал признательные показания.
- Выбили?
- Похоже, что так.
Малкин насторожился.
- Ты, Михаил Григорьевич, не юли. Наломали дров – так и скажи. Будем вместе искать выход. Одерихина я знаю по Сочи. Зануда. Твердолоб, но честен. Если упёрся – значит, дело действительно не чисто. Итак, выкладывай как на духу.
- Тут, Иван Павлович, юли не юли – всё на поверхности. В ноябре оперуполномоченный Агузаров принял агентурное донесение на работника морского порта Пушкова Максима. Источник сообщил, что Максим в прошлом служил у белых, имел связь с троцкистами, тайно переправлял за кордон секретаря Троцкого и золото для Троцкого, а ныне ведёт активную антисоветскую пропаганду, клевещет на руководителей партии и правительства. В числе связей Максима был назван его брат Пушков Петр, член ВКП(б), доброволец Красной Армии, служил на военно-морском флоте.
- Назван как соучастник?
- Нет, как родственник.
- Ну и что?
- При заведении дела-формуляра и составлении справки на «тройку» Агузаров перепутал имена Пушковых и при истребовании у водного прокурора санкции на арест вместо Максима указал Петра.
- При чем здесь прокурор и его санкция?
- Пушков проходил не по массовой операции, а как одиночка.
- Все равно. Поменьше возитесь с этими придурками.
- Ну, в общем, санкцию взяли и Петра арестовали. Следствие поручили Одерихину. Тот состыковал агентурное донесение со справкой Агузарова и обнаружил их несоответствие. О находке доложил Кузнецову и предложил немедленно освободить арестованного. Кузнецов разбираться не стал, обругал Одерихина, обвинил в том, что он размагничен и не способен бороться с контрреволюцией, после чего потребовал расколоть Петра, добиться от него признательных показаний и подготовить документы на «тройку». Одерихин вести следствие наотрез отказался.
- Безруков разбирался?
- По первому рапорту Одерихина – нет, так как Кузнецов о конфликте его не проинформировал.
- А что Меркулов?
- Он изучил дело и тоже отказался вести его по тем же мотивам. Тогда Кузнецов взялся за Пушкова сам.
- Идиот. Полез на рожон. Проще было освободить невиновного и арестовать преступника.
- То ли не сообразил, то ли не решился. Когда вник в дело и убедился, что Одерихин прав – позвонил Безрукову, попросил совета. Безруков ответил: «За то, что арестовали не того, кого следует, вас надо самого пустить по первой категории. Но коль посадили – так добивайтесь показаний».
- Разобрался! – усмехнулся Малкин.
- Разобрался, - нахмурился Сербинов.
- Чем все закончилось?
- Конца не видно.
- Надо решительно вмешаться. Кто выбил показания?
- Кузнецов. Дал пять суток «стойки» без сна и кормежки. Пушков не выдержал.
- Что дальше?
- Можно было бы поставить точку, если бы не Одерихин. Через нашего сотрудника, находившегося там в командировке, передал под роспись рапорта на мое и ваше имя. Конфликт вышел за пределы отделения и, боюсь, что края тоже.
- Думаешь, напишет Ежову?
- Вы же сами сказали: твердолоб.
- Надо его как-то отвлечь. По рапортам поработать с шумом, чтобы Одерихин успокоился. Кузнецова от должности освободи, потому как дурак. Одерихина на два-три месяца вызови в Краснодар. На Безрукова – проект приказа о наказании.
- А с Петром как? С Пушковым?
- С Петром? – Малкин задумался, испытующе посмотрел в глаза Сербинову. – Он же сознался?
- Сознался.
- Для «тройки» достаточно?
- Достаточно.
- Ну, туда ему и дорога. У  тебя все?
- Еще один вопрос
- ?
- Привезли Жлобу.
- Жлобу? Разве он не в Москве?
- Последнее время с ним «работали» в Ростове.
- В сознанке?
- В Ростове дал липовые показания. Около месяца водил следствие за нос и от всего отказался. Литвин решил сплавить его нам.
- О-о! Это любитель загребать жар чужими руками… Ладно. От Жлобы нам не отвертеться. Наш. Бери его себе – ты, я знаю, давно к нему неравнодушен? Еще когда? В… тридцать пятом примерялся?
- Было дело.
- Вот теперь завершай. Видишь? – Малкин дружелюбно улыбнулся. – А ты собрался увольняться! Не выйдет, товарищ Левит-Сербинов! – Малкин поднялся. – Отдыхай. Завтра все обговорим. Кстати москвичи не уехали?
- Нет. Они здесь на пару недель. Для оказания помощи.
- Какая с них помощь!? Со Жлобой не справились! Что они вообще могут!? Созвонись с Темрюком или с Анапой. Отправим туда, пусть там оказывают помощь на винзаводе.
Малкин ушел. Сербинов долго сидел в одиночестве, размышляя над превратностями судьбы. 

* * *

В кабинете свежо и чисто. На столе ни пылинки.
Тяжелая дверца сейфа открыла черный провал…
На верхней полке стопка папок в плотных корочках Десяток - больше не успел завести. Досье. Нет – компра. Прекрасное обиходное слово. Созвучно «контре». Есть компра – есть контра. Досье – для интеллигентов: звучит таинственно и слишком мягко. Малкин перекладывает папки: Кравцов… Симончик… Шелухин… Сербинов… Соратнички, вашу мать! А вот и Жлоба! Дмитрий Петрович Жлоба. Член ВКП(б) с 1917-го. Из крестьян. В первую мировую – младший унтер-офицер. Авиатор. Какое ни есть, а все-таки образование. Участник октябрьского вооруженного восстания в Москве – командовал отрядом красногвардейцев. Может, и мной тоже? Чем черт не шутит! С 18-го на Дону. Возглавляет отряд, затем бригаду. К концу года – комдив легендарной Стальной дивизии… Так… Окруженный Царицын. Та Сталин. Единственная надежда на Жлобу. И Жлоба пришел на помощь. Ударом с тыла громит белоказаков, спасает положение и… Сталина. На свою голову, Малкин ловит себя на мысли, что сочувствует лихому партизану. Верно, сочувствует. И ничего против него не имеет. Даже уважает. И в троцкизм его и в антисоветизм не верит. Но придется доказывать и то и другое. За что уцепиться? Чем придавить? Малкин перелистывает страницу. Так… Значит, комдив Стальной, а дальше… дальше особый партизанский отряд 11-й армии, первая партизанская кавбригада. А Стальная? Куда подевалась Стальная? Ага, вот: потери при переходе через Астраханские степи, потери в боях и тиф… Из остатков Стальной едва набирается стрелковая бригада. Отсюда и начнем плясать, заключил Малкин. Угробил дивизию – занялся бандитизмом. Ведь что такое партизанщина в условиях гражданской? Массовый бандитизм. Это Малкин знает точно, не раз приходилось заниматься. С чего начинается? В тылу у противника организуется отряд. Цели благие – защита населения… Защищает. Дерется жестоко, к врагам беспощаден. Гибнут люди, требуется пополнение. Нужны оружие, боеприпасы, одежда, продовольствие, фураж. Где брать? Что-то добывается в боях, чем-то делится население. Приходит момент, когда население  разводит руками: нема! Приходится отбирать, вызывая озлобление. Это ж не регулярная армия – партизанский отряд. Чтобы жить, да еще и сражаться – приходится, вынужденно, конечно, омывать руки в крови тех, кого брался защищать.
Чем занимается в мирное время? С лета двадцать второго – хозяйственная работа. Строит. Директор треста «Союзводстрой» и Кубрисотреста. Оросительные системы – его слабое место. Здесь на него можно навешать чего угодно. Например, саботаж решений партии по борьбе с кулачеством, белогвардейщиной и прочим отребьем. Нехватка рабсилы вынуждает его всех, кто приходит. В многочисленных стройотрядах н Кубани, Дону, и Ставрополье находили многих из тех, кто бежал от суда, выселения, раскулачивания.
Он ворочает миллионными средствами, а это предполагает массовые хищения. Еще зацепка.
На партийных собраниях, районных, городских партконференциях ведет себя независимо, резко критикует перегибы, ему аплодируют, к нему прислушиваются, в его присутствии ведут себя «развязно» даже самые смирные. Чернит проводимые мероприятия по хлебозаготовкам, карательную политику органов НКВД.
Последнее донесение Абакумова из Сочи: «Находящийся на отдыхе в Сочи товарищ Сталин из невыясненных пока источников узнал о том, что здесь находится Жлоба. Приказал разыскать его и доставить на дачу № 9. Встретились с объятиями. Вспоминали бои под Царицыном. Затем Жлоба рассказывал ему о делах н Кубани. Жаловался, критиковал краевое начальство и СНК. Сталин слушал внимательно, хмурился, сочувствовал, обещал помочь». Это донесение написано Абакумовым по старым следам. Тогда Малкин работал еще в Сочи, знал о встрече, но значения не придал. Заняв кресло начальника УНКВД, поручил своему бывшему помощнику собрать хоть какую-то информацию о той встрече. Мысль собрать компроматериал родилась после ареста Жлобы. Знает ли Сталин об аресте? Если знает, то как относится к этому? Неужели оставит в беде? Как ему Малкину – относится к ЖЛОБЕ? С пристрастием? Москвичи его били – значит, позволено?
Малкин позвонил оперативному дежурному:
- Привезите Сербинова.
Сербинов прибыл через полчаса.
- У кого материалы на Жлобу?
- У меня.
- Тащи сюда.
В деле насчитывалось не более двадцати страниц. Малкин взвесил его в руке, покачал головой: не густо. А работала следственная бригада матёрых энкавэдэшников.
- Ты знакомился? Что ему инкриминируют?
- Подготовка вооруженного восстания. Организация с этой целью в ряде станиц Кубани повстанческих отрядов. То же в районе рисовых совхозов. Осуществление террористических актов в отношении представителей советской власти, вредительство, хищения.
Теракты в отношении кого? Есть конкретные факты?
- Нет пытались пристегнуть его к ряду выступлений бывших красных партизан из кулацко-зажиточной верхушки, служивших в гражданскую под его началом. Не получилось.
- Что будем делать?
- Надо вернуться к разгромленным в тридцать втором году повстанческим группам, действовавшим в Славянском районе и на территории нынешнего Красноармейского. Тогда агентура давала прямой выход на Жлобу, однако начальник СПО Кубанского оперсектор Жемчужников и начальник Славянского РО ОГПУ Беренделин вывели его из разработки и, по сути дела, спасли от справедливого возмездия. Хорошенько надо прощупать тех, кто на шестой городской партконференции здесь, в Краснодаре, рекомендовал его в состав пленума ГК и тех, кого он рекомендовал. Думаю, все они взаимосвязаны. Здесь можно будет задействовать широкий круг соучастников. В крайнем случае, расширить за счет них свидетельскую базу.
- В общем – согласен. Но поднимать старые дела, на мой взгляд, пустое занятие.
- Почему? – удивился Сербинов.
- Ты когда занимался Жлобой? В двадцать девятом? А в тридцать втором вся Полтавская выселена на Север.
- Ну не все же! Кто-то остался?
- Кто-то остался, - Малкин достал из сейфа потрепанную ученическую тетрадь и стал листать страницы. – Эти «кто-то» - семьи да близкие совпартработников, да часть партактива, наиболее проверенного и преданного. Вот смотри, - Малкин остановился на нужной странице: - это мои пометки начала тридцатых… Зачитываю дословно: «13 ноября 1932 года. Решение бюро Северо-Кавказского крайкома ВКП(б)  выселении из станиц Кубани двух тысяч смей единоличников и колхозников (!!!), вообще жителей станиц, открыто саботировавших хлебозаготовки. Принять к немедленной реализации». Понял? Не уверен, что это нужно было делать, но тогда ЦК и СНК, готовились слушать край о причинах срыва плана хлебозаготовок и крайкому надо было показать кипучую деятельность и продемонстрировать условия, в каких приходилось работать. Обосновали полезность именно этого мероприятия. ЦК оценил этот шаг положительно  предложил Шеболдаеву назвать наиболее контрреволюционную станицу для включения в постановление. Евдокимов подсказал: Полтавскую. Родилось сильнейшее постановление ЦК, из которого я, не для истории, а для работы, кое-что тогда выписал. Вот послушай: «В целях разгрома сопротивления хлебозаготовке кулацких элементов и их «партийных» и беспартийных прислужников, ЦК и СНК Советского Союза постановляют: выселить в кратчайший срок в северные области СССР из станицы Полтавской (Северный Кавказ) как наиболее контрреволюционной всех жителей, за исключением действительно преданных соввласти и не замешанных в саботаже хлебозаготовок колхозников и единоличников и заселить эту станицу добросовестными колхозниками – красноармейцами, работающими в условиях малоземелья и на неудобных землях в других краях, передав им все земли и озимые посевы, строения, инвентарь и скот выселяемых… Всех исключенных за саботаж хлебозаготовок и сева «коммунистов» выселять в северные области наравне с кулаками». Все!
- А само постановление сохранилось?
- Где-то, вероятно, есть. Но мы отвлеклись от темы.
- А мне кажется, наоборот, приблизились. Мне кажется, заложенные в постановлении принципы отношения к коммунистам пригодны сегодня, как никогда. Может статься, я что-то не так понял?
- Да всё так. Требуя решительно искоренить саботажников путем арестов, заключением в концлагеря на длительный срок, не останавливаясь перед применением высшей меры наказания к наиболее злостным, ЦК особо отметил, что, читаю: «злейшими врагами партии, рабочего класса и крестьянства являются саботажники хлебозаготовок с партбилетами в карманах, организующие обман государства, организующие двурушничество и провал заданий партии и правительства в угоду кулакам и прочим антисоветским элементам. По отношению к этим перерожденцам и врагам советской власти и колхозов, всё ещё имеющим в карманах партбилет, ЦК и СНК обязывает применять суровые репрессии, осуждение на пять – десять лет заключения в концлагеря, а при известных условиях – расстрел».
- Здорово! – восхитился Сербинов. – Теперь всё ясно. Это постановление… Я запишу?
- ЦК ВКП(б) и СНК СССР от четырнадцатого декабря тысяча девятьсот тридцать второго года, номер П-сорок семь пятьдесят один. Но ты на него не очень ориентируйся, всё-таки это разовый документ.
- Да, но в нём отражено отношение партии к вражеским вылазкам, которые непосредственно касаются Жлобы. Умели люди работать.
- Умели, - глаза Малкина невидяще скользнули мимо Сербинова, - только дорого это умение обходилось.
- Кому?
- Всем. – Вспомнилось: лютый мороз декабря 1932-го, запруженная людьми привокзальная площадь, крики, ругань, плач, пьяные песни, команды на посадку, проклятия, доносившиеся из отъезжающих эшелонов. Четырех едва хватило, набиты до отказа. – Ладно! – очнулся Малкин от жутких воспоминаний. Сказал сурово: - Что Жлоба в Краснодаре – должен знать узкий круг сотрудников. Кому поручаешь следствие?
- Биросте. Он у нас интеллектуал, а в лейтенантах засиделся, хотя есть опыт и хватка. Пообещаю повысить в звании – будет зубами грызть.
- Жлобу? – мрачно пошутил Малкин.
- И его тоже.
- Согласен.
- О мерах предосторожности: я думал об этом. Вспомнил, как боялся Кравцов конфликтов, связанных со Жлобой.
- Что за конфликты?
- Ну, помните, в октябре было принято особое решение бюро крайкома по этому поводу?
- Впервые слышу.
- У вас тогда были поездки в Ростов, в Москву. Война с Дейчем… Вероятно, это прошло мимо вас.
- Так что за особое решение?
- В дни празднования двадцатилетия Октября многие райкомы включили в свои планы массовых мероприятий выступления с воспоминаниями участников гражданской войны, в том числе – красных партизан.
- Жлоба-то при чём?
- Почти дословно было записано так: предупредить РК, что поскольку значительная часть партизан Кубани участвовала в гражданской войне под командованием ныне разоблаченных Жлобы и Ковтюха, то выступления партизан могут вылиться в контрреволюционную пропаганду.
- Далеко глядел Кравцов.
- Хотя и враг, но был предусмотрителен. Так вот, учитывая тот опыт и важность персона арестованного, я подготовил проект распоряжения о порядке содержания во внутренней тюрьме НКВД и вызова на допрос арестованного номер один – то есть Жлобы. Для всех, кроме следователя, он арестованный номер один. Точнее, ноль один.
- Ты сказал – проект. Почему?
- Я почему-то подумал, что этот документ должны подписать вы. Видимо, исходил из его важности.
- Ладно, подпишу. Что ты в нем насочинял?
- О том, что в целях предосторожности это арестованный без фамилии, я уже сказал. Второе: категорически запрещается следователю, будь то Бироста, или кто другой, самостоятельно брать его на допрос. Устанавливается такой порядок: следователь пишет рапорт начальнику отдела Шалавину. Тот пишет рапорт на моё имя. Я выписываю требование коменданту Валухину. Валухин берёт арестованного и в сопровождении конвоя из четырёх-пяти человек ведёт Жлобу в кабинет следователя. Во время допроса один конвоир остается в кабинете следователя, второй стоит за дверью, периодически контролируя обстановку в кабинете. В камере со Жлобой наш агент, бывший его соратник, снаружи у двери – конвоир. Такой режим оправдан тем, что Жлоба – зверь. Он может напасть на конвой, перебить охрану. Не будем рисковать.
- Не будем, – согласился Малкин. – Только подумай, как быть, если цепочка порвётся. Как Биросте взять подследственного, если дело срочное, а тебя или Шалавина нет.
- Это утрясём, - с готовностью согласился Сербинов. – Думаю, что он у нас долго не задержится: расколем и в Москву.
- Сказал слепой – побачим. Не настраивайся на лёгкий успех и Биросту не размагничивай. Чёрт знает, что он ещё выкинет. Москвичей водил за нос? Вот то-то. Если не добудешь прямых улик – работай по косвенным. Их полно в крайкоме, горкоме, Кагановичском РК. После его ареста здорово потрясли Рисотрест. По результатам есть развернутое решение крайкома и даже указание о передаче некоторых руководителей треста органам НКВД. Поручи Биросте все поднять и приобщить к делу. И никакой липы. Понял? Дело должно быть абсолютно чистым. В общем – занимайтесь.
Сербинов поднялся, но мялся и не уходил.
- Что ещё? – спросил Малкин.
- Хочу попросить вас, Иван Павлович, принять участие в первом допросе.
Малкин удивлённо поднял брови:
- А что, без меня вода не святится? Впрочем, если ты настаиваешь… Скажешь, где и когда.
- Может, сегодня вечером у Биросты?
- В двадцать два, не раньше. Устраивает?
- Вполне.
- Договорились.
Малкин пронзительно посмотрел вслед уходящему Сербинову, криво усмехнулся, качнул головой: «Хитрый, бестия. Приказал не липовать, так он втягивает в дело меня. Посмотрим!».

***





***

ШЕЛУХИН И. Е.

КУДРЯВЦЕВ

ЖЛОБА Дмитрий Петрович –
…был арестован в Москве во время «сабантуя», устроенного им для друзей в парке Горького, за полгода следствие по нему ни на шаг не продвинулось…
В коридоре за дверью послышались возня и топот ног. Дверь без стука отворилась и, в кабинет торопливо вошли два конвоира. Один остался у двери, другой молча прошел к окну. Напуганный неожиданным вторжением и подчиняясь инстинкту самосохранения Бироста схватил папку с документами и, бросив в сейф, запер на ключ. В э
Тот миг дверь снова отворилась и в кабинет  в сопровождении еще двух конвоиров в наручниках вошел Жлоба, а за ним ввалились комендант Управления Валухин и юный курсант из Харьковской пограншколы – его Бироста несколько раз видел в кабинете Захарченко во время проводившихся там допросов. Конвоиры по знаку Валухина удалились, оставив после себя удушливые запахи ваксы, табачно-водочного перегара и специфическую камерную вонь, которую ни с чем не спутать, не смешать.
- В чем дело, сержант? – спросил Бироста у Валухина недоумевающим тоном.
Тот поблёскивая выпученными водянистыми глазами, неопределенно пожал плечами и буркнул отворачивая лицо: от него тоже несло перегаром:
- Сербинов приказал доставить к тебе.
- И… что?
- И дожидаться хозяина.
У Биросты отлегло от сердца. Слава богу, кажется, они сами решили раскусить этот крепкий орешек.
В кабинет неторопливо вошли Малкин, Сербинов и Шишкин – начальник третьего отдела. Валухин вытянулся перед Малкиным:
- Товарищ майор! Арестованный ноль один по вашему приказанию доставлен. Охрана обеспечена в соответствии с полученным указанием. Разрешите иидти?
- Идите.
Валухин скрылся за дверью.
Малкин долгим пронзительным взглядом посмотрел на Жлобу, затем перевел взгляд на Биросту:
- А ты что ж это, лейтенант, как в воду опущенный? Не ожидал? Извини. Обстоятельства вынудили. Это Жлоба. Принимай к производству. Думаю, вы найдете общий язык. Но первый допрос мы тебе провести поможем. Ну как? Договорились?
- Как прикажете, товарищ майор, - быстро ответил Бироста.
- Значит, договорились. Ну а ты что стоишь, Дмитрий Петрович? Садись дорогой. А мы постоим. Как не уважить легендарного героя гражданской войны, возомнившего себя вождем и вознамерившимся поднять на ноги весь Северный Кавказ, включая органы НКВД.
Жлоба промолчал и не сдвинулся с места. Биросту покоробило. Малкин издевается над человеком в наручниках, а Шашкин демонстративно поигрывал при этом метровым обрубком толстого медного кабеля.
- Ну, что ж ты стоишь, - занервничал Сербинов. – Садись пока приглашают. Садись, поговорим.
- О чем? – Жлоба отвел к окну тоскующий взгляд.
- Разве не о чем, Дмитрий Петрович? – сделал удивленные глаза Малкин. – Нет, если ты всерьез не знаешь о чем говорить, тогда что ж: придется популярно разъяснить.
Не глядя на Малкина, Жлоба подошел к Биросте, протянул к нему скованные наручниками руки.
- Сними, Григорьич. (ляпсус, Жлоба у следователя впервые и уже знает его имя отчество???) Вас тут пятеро – неужели боитесь? – он с мольбой заглянул в глаза Биросте и, прижав подбородок к груди, несколько раз качнул головой.
Бироста пожал плечами:
- Вы ж военный человек, Дмитрий Петрович! Разве в присутствии старших по чину обращаются с просьбами к младшему?
- Какой же он военный? – стрельнул Малкин прищуренным глазом в Жлобу. – Партизан. Сними, - приказал он Шашкину, - успокой гордыню.
Шашкин с готовностью подступил к Жлобе и, положив на стол обрубок кабеля, завозился с наручниками. Наконец они были сняты и пока Шашкин укреплял их на поясе, Жлоба подмигнув Биросте подбитым глазом, завладел обрубком. Окинув взглядом, застывшие фигуры Малкина и Сербинова, развернул грудь. Глаза его озорно заблестели.
- Ну вот, - хохотнул он весело, - теперь можно поговорить. Тяжеловата «палица», а?
- Не дури, не дури! – крикнул Сербинов и попятился за Малкина, трусливо втягивая голову в плечи. – Ты что, зверюга, очумел, что ли?
- С вами очумеешь, - серьезно ответил Жлоба, разглядывая «палицу». – Думаете на этих обрубках держится советская власть? – он брезгливо бросил кабель на стол, но Шашкин, стоявший рядом, не решался взять его.
- Развлёкся? – улыбнулся Малкин. – Отвел душу? Насладился страхом гэбэшников? Ах, партизанская твоя душа! А ведь ты прав: хреновая у меня кадра. Один прячется за широкую спину начальника, другой стоит потеет… Садись, Дмитрий Петрович. Садись, потолкуем. Ты, говорят, Литвину кое-что уже рассказывал. Шутил?
- Перекрыли дыхалку нашатырем, пришлось шутить.
- Нашатырем? – рассмеялся Малкин. – Так у нас этого добра сколько угодно. Есть кое-что покрепче… посолидней так сказать.
- На большее вы неспособны.
- Ну, почему же? Все будет зависеть от того, как себя поведёшь. Ну не будешь же ты отвергать очевидное, не требующее доказательств.
- Например?
- Например – Стальная дивизия. Угробил ты ее, оказывается.
- Я ее создавал.
- Создавал. В расчете потом обратить против советской власти. Но она вышла из-под твоего контроля и тогда ты ее угробил.
- Чушь какая-то. Ты соображаешь, что ты говоришь? Угробить то, что вышло из-под контроля, с чем справиться не в состоянии?
- Не придирайся к словам. Не вышло, а могло выйти. Разве не так?
- Глупости. Угробили ее вы – тыловые крысы. Это вы принимали абсурдные решения. Это вы посылали людей на убой, корчили из себя стратегов. Кровь и гибель дивизии на вашей совести. Это нетрудно доказать: сохранились архивы и есть живые люди…
- Ладно, ладно. Не горячись. В архивах никто копаться не будет и у жлобинцев, что да как – не спросят. Понимать надо, Дмитрий Петрович… А насчет тыловой крысы ты зря. Ну, какой же я тыловик? Ты ж знаешь, что Девятая армия в тылу не была ни одного дня. И отдыхала и пополнялась на передовой.
- Знаю. Рассказывали, как ты на Дону по тылам шастал, со стариками да бабами воевал.
- Ни хрена себе бабы! – всерьёз обиделся Малкин. – Верхне-донцов пятнадцать тысяч сабель, да четвертый Сердобский перешел к ним, да конница генерала Секретева хлынула в прорыв…
- Так то когда было! – воскликнул Жлоба.
- Ладно! – оборвал его Малкин. – Ты мне зубы не заговаривай. Арестовали тебя – значит, есть основания. Поэтому предлагаю честно, без утайки рассказать всё о своей контрреволюционной деятельности, начиная… ну, скажем, с тысяча девятьсот двадцать восьмого года. Тогда, занимаясь дружком твоим – Демусом, мы располагали материалами, которых вполне хватало для привлечения к суду обоих. По ряду причин тебя вывели из дела. Вот он вывел, Сербинов. Помнишь?
- Помню, как пытались поймать меня на липе. Ума не хватило.
- Лжешь! Вина твоя была доказана. А вывели тебя из дела по требованию Евдокимова и Курского, - не сдержался Сербинов. – Это они решили, что не способен ты рубить сук, на котором сидишь. Умным считали. Порядочным.
- Вот тогда вы поступили по справедливости.
- Если честно, - снизошел Малкин, - не знали, как отреагирует товарищ Сталин. А сейчас ты арестован по его прямому указанию. Ты ж ему жаловался? Просил разобраться? Он рекомендовал нам начать с тебя…
- Это ложь! Сталин не мог дать такое указание. Это козни Ежова, может Клима (Ворошилова – Л.С.), или Семена (Буденного – Л.С.) не знаю ещё чьи…
- Какие там козни! Какие козни, если тебе ставят в вину создание контрреволюционной повстанческой организации и подготовку вооруженного восстания.
- Ставят. Но пока не поставили. И ты не поставишь, потому, что нет оснований.
- Наивный ты человек, Жлоба. Или притворяешься таким. Ну, кто бы стал возиться с тобой без оснований? Мне что? Делать больше нечего? Вот смотри: у меня в руках протокол номер семь заседания Оргбюро ЦК ВКП(б) по Краснодарскому краю от двадцатого октября тридцать седьмого года. Вопрос стоял о Романове, который в ту пору исполнял обязанности крайуполномоченного Комитета заготовок СНК. Ты ведь его знал?
- Разумеется. По работе были связаны тесно.
- Не только по работе, ног и по вражеской деятельности тоже. И не только с ним, Мельникова с Поповым еще не забыл?
- Руководители Краснодарского отделения «Заготзерно»?
- Руководители крупной контрреволюционной диверсионной группы и твои с Романовым друзья.
- Не пойму, к чему ты клонишь?..
- Я? Да я тут совсем ни при чем. В протоколе записано. Вот послушай, так уж и быть, для пользы дела зачитаю несколько абзацев: «Проверкой установлено, что Романов работая ряд лет вместе с лютыми врагами народа Рывкиным, Буровым, Иваницким, не только ни в чем не помог парторганизации в разоблачении их вражеской работы и ликвидации последствий вредительства, но и сам, тесно связанный с разоблаченными врагами Мельниковым и Поповым, проглядел вражескую работу крупной контрреволюционной диверсионной группы во главе с Мельниковым и Поповым в Краснодарском отделении «Заготзерно». Пользуясь бесконтрольностью, потерей политической бдительности Романова, связав его совместными пьянками и домашним знакомством, враги Мельников и Попов осуществляли вредительство, производя смешивание сортов зерна и заражая его клещом. Зная о связи Попова с врагом партии и народа Жлобой и то, что Жлоба за несколько дней до ареста поручался за Попова для вступления в партию, Романов скрыл это обстоятельство от крайкома и не помог крайкому раньше разоблачить Попова».
- Я понял так, что Попова объявили врагом народа только за то, что он был связан со мной по работе. Это все, что ему вменялось?
- Не только! Имея вражеское настроение, он пропагандировал вражеские мысли о том, что очистить семена до кондиций, требуемых ЦК ВКП(б) и СНК СССР, невозможно.
- И что, их всех арестовали?
- А как же! Как же не арестовать, если арест санкционирован крайкомом партии. Вот он, - Малкин показал глазам на Биросту, - раскручивал это дело. С блеском раскрутил!
- Предположим, вы раскрутили. Я-то здесь при чем?
- Как это «при чем?» - Малкин оторопело уставился на Жлобу. – Ты что, издеваешься? Хочешь сказать, что не был связан с этой бандой и не рекомендовал врага для приема в партию?
- Ду-рак ты, Малкин. Знал я тебя дураком по гражданской, таким ты и остался. И, что поразительно…
Он не успел договорить, Шашкин ударом кабеля свалил его с ног. На лежачего обрушился град ударов. Били ногами все: Малкин, Сербинов и Шашкин. Жлоба инстинктивно закрывал голову руками, но уже красные комки забугрились на затылке, обильно лилась кровь из расквашенного носа. Брызги крови окропили стены кабинета, ими были перепачканы бумаги на столе, пол, одежда и обувь избивавших, бумаги на столе.
- Нашатырь! – заорал Сербинов, нанося ногой очередной удар в живот. – Шашкин! Зови «алхимика»! Он у меня сдохнет здесь, или расколется!
- Всё! – остановил Малкин Сербинова. – На сегодня достаточно. А то и вправду окочурится, а он числится за Москвой. Бироста! Вызови Валухина с пи… братией, пусть приберут здесь.
Бироста схватил телефонную трубку. Малкин с Шашкиным торопливо вышли, Сербинов, с перекошенным от злобы лицом, ещё раз пнул ногой лежащего на полу Жлобу.
- Вот так нужно допрашивать эту сволочь, - сказал он многозначительно и вышел, немилосердно хлопнув дверью.
На следующий день Бироста напросился на прием к Сербинову.
- По какому вопросу? – спросил тот недовольно.
- По Жлобе.
- Вчера ты получил наглядный урок, как допрашивать. Что не ясно?
- Кое-что надо уточнить.
- Заходи, только сейчас же и ненадолго. Я ухожу.
- Иду.
- Ну, что там у тебя? – занервничал Сербинов, когда Бироста появился на пороге его кабинета. – Вечно ты не вовремя.
- Я, Михаил Григорьевич, по поводу методов допроса. Думаю, битьем Жлобу не сломить. Если вы не против, я попробую поработать с ним в нормальных условиях.
- Ты, что же, считаешь себя сильнее меня и Малкина? Или пожалел врага? Давай! Работай в нормальных условиях, посмотрим на твои способности мирового следователя! Кстати, с Белобородовым, насколько мне известно, ты в нормальных условиях чухался полгода и без толку. С этим хочешь так же? Месяц! И ни дня больше. Не возьмешь показаний – пеняй на себя.
- Вчера я наблюдал за ним во время вашего допроса. По-моему, он не только не пытался избегать побоев, но, наоборот, провоцировал их. Он боялся каких-то вопросов и замыкался или начинал психовать, как только вы приближались к ним. Я попробую, а вернуться к физмерам никогда не позхдно.
- Ладно, психолог, ищи, чего боится. Но через месяц, протокол должен быть у меня на столе. Всё.
Сербинов торопливо пошёл к выходу впереди Биросты и, тому ничего не оставалось, как покорно следовать за ним.


Доклад Комиссии при Президенте Российской Федерации по реабилитации жертв политических репрессий о ходе исполнения Закона Российской Федерации "О реабилитации жертв политических репрессий"

Доклад подготовлен в соответствии с Положением о Комиссии при Президенте Российской Федерации по реабилитации жертв политических репрессий (пункт 2), утвержденным Указом Президента Российской Федерации от 2 декабря 1992 года № 1509.
Доклад составлен на основе анализа деятельности законодательных, исполнительных, судебных органов и органов прокуратуры, а также общественных организаций в Российской Федерации, изучения и обобщения письменных обращений граждан, рассмотрения материалов средств массовой информации по проблемам реабилитации жертв политических репрессий.
1. Объект и правовая база реабилитационнного процесса.
Уходящий век стал для России веком невиданных потрясений. Огромна цена, которую пришлось заплатить нашему обществу за социальное экспериментаторство. Жертвами стали все основные классы и социальные группы российского общества. Это крестьянство и рабочие, казачество и военнослужащие, интеллигенция и духовенство. Репрессировались не только граждане, открыто проявлявшие свою нелояльность новой власти, но и те, чья опасность для режима была всего лишь “потенциальной” – так называемые “классово-чуждые” и “социально-опасные элементы”, дети и другие члены семей. Среди жертв политических репрессий – цвет нации, ее самые активные, грамотные, талантливые представители.
В годы гражданской войны, по неполным сведениям, различным видам репрессий подверглись более 2 млн. человек, в первую очередь представители бывших имущих классов и интеллектуальной элиты страны.
Около 1 млн. крестьянских хозяйств или 6 млн. крестьян и членов их семей (данные требуют уточнения) было репрессировано в ходе проведения печально известной коллективизации в конце 1920 - начале 1930-х гг.
По неполным архивным статистическим данным, составленным по заданию послесталинских руководителей еще в декабре 1953 г., органами ВЧК-ОГПУ-НКВД-НКГБ-МГБ только в период с 1921 по 1953 год за так называемые контрреволюционные преступления было арестовано 5.951.364 человека, из них осуждено судебными и внесудебными (“тройками”, “двойками”, “особыми совещаниями”) органами к различным наказаниям 4.060.306 человек, в том числе к смертной казни 799.455 человек.
Более чем 2,6 млн. человек исчисляется количество репрессированных по национальному признаку. По решениям высшего партийно-государственного руководства СССР на территории Российской Федерации подверглись депортации 11 народов (немцы, поляки, калмыки, карачаевцы, балкарцы, ингуши, чеченцы, крымские татары, корейцы, греки, финны), а 48 народов – депортированы частично.
В военный период и после окончания Великой Отечественной войны в Советский Союз было репатриировано более 1,8 млн. бывших военнопленных и 3,5 млн. гражданских лиц. Многие из вернувшихся на Родину, пережив немецкую неволю, оказались в сталинских лагерях, подверглись различным видам репрессий.
Общее количество жертв политических репрессий, к сожалению, сегодня еще не установлено, несмотря на работу в этом направлении, предпринимаемую общественными организациями, отдельными исследовательскими фондами и центрами. Однако становится все более очевидным, что людские потери, понесенные страной из-за репрессий, сопоставимы с потерями в годы Великой Отечественной войны.
Начавшийся после смерти Сталина реабилитационный процесс осуществлялся непоследовательно и избирательно, затрагивал далеко не полный круг репрессированных. В первую очередь реабилитировались некоторые партийно-государственные деятели и их родственники, а также те граждане, о которых, как тогда писали, “компрометирующих данных не обнаружено”. То есть реабилитировались такие категории осужденных, признание преступлений против которых не подрывало политико-идеологические устои власти. При этом параллельно с восстановлением справедливости не прекращались репрессии в отношении инакомыслящих.
С приходом к власти Брежнева процесс политической реабилитации остановился вовсе и был возобновлен только в 1987 г. в связи с образованием Комиссии Политбюро ЦК КПСС по реабилитации. Характерной чертой деятельности этой Комиссии были временные ограничения на реабилитацию, не затрагивающую ленинского периода репрессий.
Вернуть доброе имя всем без исключения жертвам незаконных массовых политических репрессий, воздать должное им и их невинно пострадавшим родным и близким становится возможным лишь с крахом тоталитарного режима.
18 октября 1991 г. был принят Закон Российской Федерации
“О реабилитации жертв политических репрессий” (далее - Закон). В этом Законе впервые была дана не только правовая и нравственная оценка государственного террора против собственного народа, но и подчеркнута необходимость ликвидации его последствий. Тем самым новая демократическая власть продемонстрировала стремление добиваться реальных гарантий обеспечения в стране законности, прав и свобод гражданина.
Закон положил начало широкой деятельности по политической реабилитации всех жертв политических репрессий, подвергнутых таковым на территории Российской Федерации с 25 октября (7 ноября) 1917 г., восстановлению их в гражданских правах, устранению иных последствий произвола и обеспечению посильной для государства компенсации материального и морального ущерба.
Впервые реабилитация могла быть инициирована не только представителями органов власти, но и самими репрессированными, равно как любыми лицами или общественными организациями.
Закон, разумеется, не мог сразу решить многочисленные проблемы репрессированных. Поэтому в последующие годы и в сам Закон, и в нормативные акты, регулирующие порядок его исполнения, вносились изменения и дополнения. В 1992, 1993 и 1995 гг. в Закон были внесены изменения и дополнения, существенно расширившие круг лиц, на которых распространяется его действие. Так, право быть реабилитированным или пострадавшим от политических репрессий было распространено на членов семей репрессированных: на детей, супругов, родителей. Внесенные в Закон в соответствии с решением Конституционного Суда Российской Федерации от 23 мая 1995 г. изменения позволили признать подлежащими реабилитации детей, находившихся вместе с родителями в местах лишения свободы, ссылке, высылке, на спецпоселении.
После принятия Закона были внесены дополнения в Закон РСФСР “О государственных пенсиях в РСФСР”, устанавливающие надбавку к пенсии реабилитированным гражданам в размере 50 % минимальной пенсии.
Принятыми во исполнение Закона постановлениями Правительства Российской Федерации утверждены:
- Положение о порядке выплаты денежной компенсации реабилитированным за время их пребывания в местах лишения свободы (16 марта 1992 г. № 160);
- Положение о порядке предоставления льгот реабилитированным лицам и лицам, признанным пострадавшими от политических репрессий (3 мая 1994 г. № 419);
- “О погребении реабилитированных лиц в случае их смерти за счет государства” (постановление принято 1 июня 1994 г. № 616);
- Положение о порядке возврата гражданам незаконно конфискованного, изъятого или вышедшего иным путем из владения в связи с политическими репрессиями имущества, возмещения его стоимости или выплаты денежной компенсации (12 августа 1994 г. № 926).
Процесс демократизации общества, формирование правового государства создали благоприятные возможности для реабилитации народов, подвергшихся репрессиям в годы советской власти. В соответствии со статьей 13 Закона Российской Федерации “О реабилитации репрессированных народов” от 26 апреля 1991 г., в период 1992-1994 гг. были приняты нормативные акты, реабилитирующие балкарцев, калмыков, карачаевцев, корейцев, немцев, финнов (пока не приняты такие же акты в отношении поляков, греков, ингушей и чеченцев). Согласно этим документам признаны противоправными и утратившими силу все акты 1930-40-х гг., являвшиеся основанием для политических репрессий против этих народов: насильственного выселения их из мест традиционного проживания, установления режима спецпоселения, привлечения к принудительному труду в условиях ограничения свободы, иных ограничений прав и свобод.
Индивидуальная реабилитация представителей народов, незаконно подвергшихся уголовному преследованию и репрессиям в административном порядке по политическим мотивам в связи с их национальной принадлежностью, стала осуществляться в соответствии с Законом Российской Федерации “О реабилитации жертв политических репрессий”.
2. Деятельность органов государственной власти по реализации Закона
Законом персональная реабилитация граждан – жертв политических репрессий возложена на органы прокуратуры и внутренних дел. В процессе реабилитации участвуют также органы ФСБ России, архивные учреждения, судебные органы, комиссии по восстановлению прав реабилитированных жертв политических репрессий, действующие при органах государственной власти субъектов Российской Федерации и органах местного самоуправления.
Реабилитация лиц, необоснованно репрессированных до введения в действие Закона по решениям судов и других органов, наделявшихся судебными функциями, входит в компетенцию органов прокуратуры. Органы внутренних дел занимаются реабилитацией (по заявлениям физических лиц и общественных организаций) граждан, подвергнутых ссылке, высылке, направлению на спецпоселение, привлечению к принудительному труду в условиях ограничения свободы и иных ограничений прав и свобод, осуществлявшихся в административном порядке.
Для выполнения Закона в Генеральной прокуратуре Российской Федерации и Министерстве внутренних дел Российской Федерации созданы специальные подразделения по реабилитации жертв политических репрессий, проделавшие со времени принятия Закона большую работу.
Органами прокуратуры по состоянию на 01.01.2000 пересмотрено более 547 тыс. уголовных дел в отношении 748,7 тыс. лиц. Восстановлено доброе имя почти 565 тыс. граждан. Рассмотрено около 700 тыс. обращений. Пострадавшими от политических репрессий признаны 399 тыс. человек, 9787 граждан реабилитированы по ст. 1-1 Закона (дети, находившиеся с родителями в местах лишения свободы, в ссылке, высылке, на спецпоселении).
Непосредственно центральным аппаратом Генпрокуратуры России пересмотрено 39.370 уголовных дел в отношении 69.294 человек. Реабилитировано 45.788 человек. Рассмотрено 59.525 обращений, в том числе 298 – о реабилитации по ст. 1-1 Закона, 23.392 человек – о признании пострадавшими от политических репрессий.
Пересмотрены дела, имевшие большой общественный резонанс. В результате реабилитированы – великие князья из дома Романовых, участники так называемого “Ярославского мятежа” (июль 1918 г.), известные деятели меньшевистской партии Е.Л. Бройдо и Н.Н. Суханов, ученый В.Н. Тимофеев-Ресовский, танцовщик Р. Нуреев, сын Сталина В.И. Сталин (Джугашвили) и др. Оставлены не снятыми обвинения с бывших руководителей карательных органов и организаторов репрессий Н.И. Ежова, Л.П. Берии, В.С. Абакумова, М.П. Фриновского, генералов белой армии А.Г. Шкуро, Г.М. Семенова, П.Н. Краснова, Унгерна фон Штернберга и др.
Во исполнение Указов Президента Российской Федерации от 10.01.94 “О событиях в г. Кронштадте весной 1921 года” и от 08.06.96 “О дополнительных мерах по реабилитации лиц, репрессированных в связи с событиями в г. Новочеркасске в июне 1962 года” пересмотрены дела по так называемому мятежу в Кронштадте, реабилитированы 8910 участников восстания; по делу о событиях в г. Новочеркасске принесено 7 протестов по делам 15 осужденных и ранее не реабилитированных граждан. Все протесты судебными органами удовлетворены.
По распоряжению Генерального прокурора Российской Федерации на военную прокуратуру возложена проверка поступающих обращений и пересмотр дел в отношении иностранных граждан и лиц без гражданства, подвергшихся политическим репрессиям со стороны советских военных судов и внесудебных органов на территории России или репрессированных этими органами за пределами СССР. За время исполнения Закона реабилитировано 11.478 граждан 20 государств: Германии, Японии, Австрии, Венгрии, Польши, США, Швеции и др., отказано по различным причинам в реабилитации почти 2.500 лицам.
Значительное место в работе органов прокуратуры уделяется пропаганде правозащитной роли Закона. Только в 1998-1999 гг. прокуроры 3814 раз выступали в средствах массовой информации с разъяснением положений Закона и политики государства в этом направлении. Для оказания методической помощи тем, кто занимается проблемами реабилитации жертв политических репрессий, Генпрокуратурой России в 1999 г. издан двухтомный сборник законодательных и нормативных актов о репрессиях и реабилитации жертв политических репрессий.
В порядке прокурорского надзора органы прокуратуры систематически и целенаправленно проводят проверки исполнения реабилитационного законодательства. В ходе 6.242 таких проверок вскрыты многочисленные нарушения прав граждан, связанных с неполучением ими социальных льгот и гарантий (выделение жилья и установка в первоочередном порядке телефона, бесплатный проезд на транспорте, снижение стоимости лекарств по рецептам врача на 50% и т.п.). Больше внимания стало уделяться проблеме неполного финансирования мероприятий, связанных с реализацией Закона. Во всех необходимых случаях принимались меры к устранению нарушений. За последние годы внесено 2.554 акта прокурорского реагирования.
Несмотря на значительную работу, проводимую органами прокуратуры по реабилитации жертв политических репрессий (в 12 субъектах Российской Федерации пересмотр дел на репрессированных уже закончен), она далека от своего завершения. По результатам ревизии архивных фондов органам прокуратуры предстоит пересмотреть еще свыше 415 тыс. дел. Подлежат также пересмотру более 50 тыс. дел в отношении иностранных граждан дальнего зарубежья.
Учитывая объем непересмотренных дел, нынешние явно недостаточные темпы работы, можно предположить, что выполнение требования Закона о проверке органами прокуратуры всех дел с неотмененными решениями судов и внесудебных органов на лиц, подлежащих реабилитации, может затянуться на десятилетия. Такое нетерпимое положение с исполнением Закона требует укрепления штатной численности подразделений прокуратуры, занимающихся вопросами реабилитации. Между тем эта численность за время исполнения Закона не была сохранена, а напротив, урезана более чем в два раза.
Для выполнения задач, возложенных Законом на органы внутренних дел, в МВД России и его территориальных органах в составе информационных центров созданы специальные подразделения по реабилитации жертв политических репрессий. Координация работы этих подразделений возложена на Центр реабилитации жертв политических репрессий и архивной информации Главного информационного центра МВД России.
За период 1991-1999 гг. в органы внутренних дел поступило 3.866.591 обращение граждан по вопросам реабилитации. По результатам их рассмотрения выдано 1.609.178 справок о реабилитации и около 300.000 справок о признании соответствующих лиц пострадавшими от политических репрессий.
Кроме этого, архивные подразделения органов внутренних дел за указанный период выдали свыше 1 млн. архивных справок о сроках нахождения репрессированных граждан под надзором органов внутренних дел, о конфискации и изъятии имущества в ходе репрессий, подтверждающих иные факты применения политических репрессий, а также способствующих установлению судеб российских и иностранных граждан, репрессированных на территории России.
Из общего количества заявлений, рассмотренных за последние три года, более 95% исполнены в установленный Законом 3-х месячный срок.
Основной причиной нарушения срока исполнения отдельных заявлений по вопросу реабилитации является проведение большого объема поисковой работы, связанной с обращением в государственные и ведомственные архивы.
Заявления по вопросам реабилитации граждан, поступающие в органы внутренних дел, распределяются по двум основным категориям репрессированных: кулаки и члены их семей (около 70%) и репрессированные по национальному признаку (около 30 %).
Важным направлением в повышении эффективности работы органов внутренних дел по исполнению Закона является совершенствование научно-справочного аппарата к архивным документам, содержащим сведения о репрессиях по политическим мотивам.
Так в целях оперативного поиска информации в ряде информационных центров МВД, ГУВД, УВД созданы автоматизированные базы данных. В частности, в ИЦ ГУВД Ростовской области информационная база данных “Архив” содержит сведения по таким категориям репрессированных как “Кулаки”, “Власовцы”, “Немцы” (репрессированные по национальному признаку). Данные программы позволяют при рассмотрении обращений граждан значительно ускорить ввод поступающего заявления, поиск данных по имени заявителя и репрессированного, осуществлять контроль по категориям учета репрессированных и контроль за сроком исполнения заявлений.
Сотрудники органов внутренних дел ведут большую пропагандистскую работу с населением: регулярно выступают в средствах массовой информации, в том числе по телевидению с разъяснением положений законодательства по реабилитации жертв политических репрессий.
По материалам Всероссийского совещания-семинара руководителей подразделений по реабилитации и архивной информации органов внутренних дел, которое состоялось в ноябре 1997 г. в Уфе, работники МВД Республики Башкортостан подготовили совместно с республиканским телевидением специальную передачу по вопросам исполнения заявлений о реабилитации жертв политических репрессий. К 5-летию создания в органах внутренних дел подразделений по исполнению Закона большинство ИЦ МВД, ГУВД, УВД организовали соответствующие выступления по телевидению.
Деятельность органов Федеральной службы безопасности Российской Федерации по исполнению Закона проходила в тесном взаимодействии с Генпрокуратурой России, органами внутренних дел и другими заинтересованными органами государственной власти.
В общественных приемных органов ФСБ России принято 115.600 человек, рассмотрено 498.597 обращений граждан, запросов государственных и общественных организаций, связанных с решением широкого круга социально-правовых вопросов: установлением судеб репрессированных; предоставлением копий документов, подтверждающих конфискацию имущества; выдачей архивных справок о месте жительства и составе семьи и т.д. Нередко в ходе этой работы устанавливались утерянные из-за трагических событий связи между родственниками.
Представители органов ФСБ России приняли активное участие в работе международных комиссий, созданных после выхода Закона. Это позволило установить судьбы многих иностранных граждан, репрессированных на территории СССР, в том числе – военнопленных и интернированных в странах Западной Европы. В этих же целях реализованы или находятся в стадии реализации несколько совместных международных проектов: с мемориалом “Холокост” (США), Немецким Красным Крестом, музеем “Заксенхаузен” (Германия).
В соответствии с Законом реабилитированным гражданам и их родственникам возвращались личные документы. В 1992-1996 гг. была проведена работа по поиску и возвращению книг из личных библиотек, изъятых при обысках у репрессированных по политическим мотивам граждан и хранящихся в фондах библиотеки Культурно-просветительного центра “Лубянка”. Наследникам возвращены книги из библиотек князя Е. Трубецкого, графини Е. Шереметевой, экономиста В. Камерницкого, писателя Н. Телешова и др. В 1995 г. были выявлены рукописи репрессированного крупнейшего советского философа А.Ф. Лосева – “Философия имени”, “Вагнер, Скрябин и гибель европейской культуры”, “Исторический контекст трактата Николая Кузанского” и другие труды, считавшиеся безвозвратно утерянными. Они переданы жене философа А.А. Тахо-Годи. В 1997 г. представителям посольства Республики Польша в Москве и Ведомства охраны государства Польши переданы личные вещи (письма, записные книжки, фотографии) незаконно репрессированного в 40-х гг. члена Совета Министров польского эмиграционного правительства А.В. Беня.
Подлинные материалы или их копии, имеющие важное историческое и художественное значение, в разное время передавались в Государственный архив Российской Федерации, Российский государственный архив литературы и искусства, Российский государственный военно-исторический архив, архив МИД России, Музей кино, Музей имени А. Сахарова, Музей МХАТ им. А.М. Горького, Государственный музей Л.Н. Толстого, Государственный музей музыкальной культуры имени М.И. Глинки, Государственный музей архитектуры имени А.В. Щусева, другие государственные архивы и культурно-просветительские учреждения.
В рамках реализации Указа Президента Российской Федерации “О снятии ограничительных грифов с законодательных и иных актов, служивших основой для массовых репрессий и посягательств на права человека” органами безопасности переданы на хранение в государственные архивы 1.520.720 рассекреченных уголовных дел, опубликованы сотни ведомственных приказов, директив, инструкций, в соответствии с которыми реализовывался механизм репрессий в годы советской власти.
В целях восстановления исторической справедливости органы ФСБ России активно участвовали в подготовке телепередач, документальных фильмов, публикаций в газетах, в реализации более чем трехсот различных издательских проектов (“Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД”, “Русская военная эмиграция 20-х - 40-х годов”, “За Христа пострадавшие. Гонения на Русскую Православную церковь. 1917-1956” и др.), в подготовке мартирологов (“Книги памяти”, “Расстрельные списки”, “Бутовский полигон” и др.).
ФСБ России осуществлены и продолжают предприниматься меры по установлению захоронений жертв незаконных репрессий, что позволило открыть в таких местах памятные знаки в Москве, во многих республиканских, краевых и областных центрах.
Реализация Закона является одним из важных направлений деятельности архивных учреждений. Они обеспечивают необходимой документной информацией органы прокуратуры, внутренних дел, выдают гражданам справки, подтверждающие применение к ним мер репрессивного воздействия, организуют ознакомление граждан с архивно-следственными и фильтрационно-проверочными делами, предоставляют документальные материалы для проведения научных исследований по проблемам массовых политических репрессий, организуют издания архивных документов по проблемам репрессий (“Трагедия советской деревни”, “Кронштадтская трагедия 1921 года”, “58.10. Надзорные производства Прокуратуры СССР по делам об антисоветской агитации и пропаганде” и др.).
В течение 1991 - 1999 гг. архивные учреждения исполнили более 1,7 млн. запросов учреждений и граждан об установлении фактов раскулачивания, осуждения по политическим мотивам, репрессий по национальному признаку, пребывания в плену, концлагерях, на принудительных работах в фашистской Германии, о конфискованном имуществе, о пребывании детей после ареста родителей в детских домах, определении их подлинных фамилий и др. На более чем четверть полученных запросов даны положительные ответы.
Вместе с тем следует признать, что в работе архивных учреждений имеются сложности и нерешенные проблемы. Наиболее острая из них - нарушение месячного срока предоставления архивных справок или копий документов по запросам органов МВД России и прокуратуры.
В ноябре 1998 г. коллегией Росархива при участии представителей Генпрокуратуры России, МВД России и ФСБ России рассмотрен вопрос “Об участии архивных учреждений Российской Федерации в реализации Закона Российской Федерации “О реабилитации жертв политических репрессий”. Были определены пути совершенствования работы архивных служб по реализации Закона. Признано необходимым решить вопрос о порядке ознакомления реабилитированных граждан и их родственников с архивно-следственными делами, доступа к этим делам исследователей, представителей общественных организаций и журналистов.
Важная роль в исполнении Закона принадлежит судебным органам. Суды пересматривают уголовные дела в отношении лиц, осужденных за особо опасные государственные преступления. Законодательство предоставляет судам право, в случае отсутствия документов, устанавливать на основе свидетельских показаний факты применения репрессий по политическим мотивам, конфискации имущества и др. Судами рассматриваются также жалобы на решения органов прокуратуры и внутренних дел об отказе в выдаче документов о реабилитации, споры, связанные с возвратом реабилитированным лицам и их наследникам имущества, возмещением его стоимости или выплатой денежной компенсации.
За последние годы судами пересмотрено свыше 26 тыс. дел репрессированных, разрешено более 20 тыс. заключений прокуратуры и органов внутренних дел об отказе в реабилитации.
В последние годы Верховный Суд Российской Федерации, вследствие несовершенства реабилитационного законодательства и отсутствия норм, регулирующих конкретные правоотношения, неоднократно рассматривал отдельные вопросы правоприменения Закона, причем как в порядке надзора за деятельностью судов первой инстанции, так и по существу дела. Определениями Верховного Суда Российской Федерации: от 17 апреля 1996 г. по иску Б.Т. Беспомощнова об отказе в возврате ему жилого дома; от 13 августа 1997 г. по делу И.М. Мазинова о признании его пострадавшим от репрессий, как высланного из Крыма по национальному признаку; от 10 августа 1998 г. по делу К.И. Идикова о необоснованности претензий внуков на получение компенсации за имущество репрессированных родственников; от 19 января 2000 г. по делу И.А. Бернакевича об установлении факта политической репрессии к нему в детском возрасте и необходимости признания его подлежащим реабилитации, – созданы важные судебные прецеденты, регулирующие судебную практику по применению Закона.
Вместе с тем в стране еще не сложилась единая судебная практика применения Закона. По-прежнему отдельные суды из-за отсутствия в Законе необходимого набора правовых формулировок и, в частности, официального толкования используемых терминов и определений, по одному и тому же вопросу зачастую принимают противоречивые и даже взаимоисключающие решения.
3. Деятельность Комиссии при Президенте Российской Федерации по реабилитации жертв политических репрессий
Решение Президента Российской Федерации Б.Н. Ельцина о создании Комиссии при Президенте Российской Федерации по реабилитации жертв политических репрессий (образована Указом Президента Российской Федерации от 2 декабря 1992 г.) продемонстрировало то большое значение, которое придает Глава государства проблемам реабилитации невинно пострадавших в годы массовых политических репрессий, необходимости установления полной и объективной картины преступлений тоталитарного режима против народа, выработке сбалансированных подходов в решении вопросов, входящих в компетенцию Комиссии.
На Комиссию, как консультативный орган при Президенте Российской Федерации, возложены:
- координация деятельности федеральных органов исполнительной власти по реализации Закона;
- изучение, анализ и оценка масштабов и механизмов репрессий;
- подготовка и представление соответствующих материалов и предложений по вопросам реабилитации Президенту Российской Федерации;
- информирование общественности о масштабах и характере репрессий.
На первом заседании Комиссии в начале февраля 1993 г. были определены приоритетные направления ее деятельности, утвержден перспективный план работы. Он предусматривал, в первую очередь, изучение и анализ документов и материалов о политических репрессиях в отношении наиболее крупных социальных групп и слоев общества (рабочих, крестьян, священнослужителей, военнослужащих, интеллигенции и др.), политическую оценку этих репрессий с последующим докладом выводов Комиссии Президенту Российской Федерации.
Результатом проведенного Комиссией изучения и анализа ранее секретных документов явились:
- Указ Президента Российской Федерации от 10 января 1994 г. № 65 “О событиях в г. Кронштадте весной 1921 года”, отменивший пункт постановления СТО РСФСР от 2 марта 1921 г. об объявлении участников кронштадтских событий вне закона и восстановивший справедливость в отношении почти 20 тыс. невинных людей - жертв произвола и насилия власти еще при В.И. Ленине;
- Указ Президента Российской Федерации от 26 апреля 1994 г. № 834 “О восстановлении справедливости в отношении репрессированных в 20-30-е годы представителей якутского народа”, который снял обвинения по делу так называемой “младо-якутской национальной советской социалистической партии середняцко-бедняцкого крестьянства конфедералистов” и восстановил доброе имя людей, подвергшихся репрессиям в соответствии с постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) от 9 августа 1928 г. “О положении в Якутской организации”;
- Указ Президента Российской Федерации от 24 января 1995 года № 63 “О восстановлении законных прав российских граждан - бывших советских военнопленных и гражданских лиц, репатриированных в период Великой Отечественной войны и в послевоенный период” (через 50 лет после окончания войны бывшие советские военнопленные получили статус участников и инвалидов Великой Отечественной войны, а с ним – боевые награды и льготы, положенные ветеранам, восстановлены также законные права угнанных в фашистскую неволю гражданских репатриантов);
- Указ Президента Российской Федерации от 14 марта 1996 г. № 378 “О мерах по реабилитации священнослужителей и верующих, ставших жертвами необоснованных репрессий” (дана оценка антирелигиозной политике советской власти, в результате которой были репрессированы сотни тысяч священнослужителей, многие из них уничтожены физически);
- Указ Президента Российской Федерации от 18 июня 1996 г. № 931 “О крестьянских восстаниях 1918-1922 годов” (признаны репрессии в отношении участников этих восстаний нарушением основных прав и свобод человека и гражданина, а участники восстаний – подлежащими реабилитации).
По поручению Президента Российской Федерации Комиссия изучила обстоятельства трагедии в городе Новочеркасске в июне 1962 г., где была расстреляна демонстрация трудящихся. Более 20 погибших, свыше 80 раненых, многочисленные арестованные и осужденные – такую цену заплатили жители города за то, что пытались публично выразить свое недовольство пустыми прилавками магазинов и низкой заработной платой. Постановление Верховного Совета Российской Федерации от 22 мая 1992 г. “О событиях в городе Новочеркасске в июне 1962 года”, предусматривавшее реабилитацию участников этих трагических событий, оказалось не полностью выполненным.
По предложению Комиссии Президент Российской Федерации подписал Указ от 8 июня 1996 г. № 858 “О дополнительных мерах по реабилитации лиц, репрессированных в связи с участием в событиях в г. Новочеркасске в июне 1962 г.”, который позволил завершить реабилитацию жертв трагедии, выплатить им единовременные денежные пособия.
Комиссия проанализировала также содержание и механизм репрессивной политики по отношению к представителям социалистических партий и анархистских организаций в 1917-1950-х гг., последовательно проводившейся властью в целях утверждения и сохранения однопартийной системы в стране. Исследование вопроса высветило идеологическую нетерпимость большевиков к инакомыслию.
Комиссия рассмотрела и такую сложную, общественно значимую проблему, как использование психиатрии в политических целях. Собранные документы и материалы позволяют говорить о том, что внесудебный порядок госпитализации в психиатрические лечебные учреждения использовался для принудительного помещения туда лиц, поведение которых рассматривалось властями как “подозрительное” с политической точки зрения. По неполным данным, за годы советской власти в психиатрические лечебные учреждения страны были незаконно водворены сотни тысяч людей. Реабилитация же этой категории людей в лучшем случае ограничивалась и, из-за пробелов в законодательстве, и сегодня, как правило, ограничивается лишь снятием их с психиатрического учета.
Комиссия исследовала проблемы, связанные с политическими репрессиями в период с 1917 по 1953 гг. в отношении интеллектуальной элиты общества – творческой интеллигенции. Полученные в результате проведенной работы факты о взаимоотношениях власти с писателями, артистами, музыкантами, художниками, представителями других творческих профессий в соответствии с решением Комиссии обнародованы в специальном сборнике документов “Власть и художественная интеллигенция”.
Комиссия изучила обстоятельства так называемого “дела” маршала Г.К. Жукова и пришла к выводу о полной несостоятельности обвинений, выдвинутых в 1957 г. партийно-государственным руководством СССР против прославленного полководца. По решению Комиссии подготовлен к изданию сборник документов “Георгий Жуков. 1957”.
В канун 50-летия Победы над фашизмом, учитывая появившиеся в последние годы в зарубежной и отечественной прессе инсинуации о якобы готовившемся нападении СССР на Германию, распоряжением Президента Российской Федерации от 28 февраля 1995 г. № Пр-319 Комиссии было поручено подготовить сборник, который позволил бы на основе ранее находившихся на секретном хранении и недоступных исследователям документов воссоздать объективную картину событий 1941 г. Итогом проделанной работы стал сборник документов в 2-х томах “1941 год”, который развенчивает утверждения недоброжелателей нашей страны о якобы превентивном характере нападения Германии на СССР, объясняет причины трагедии, постигшей армию в начальный период войны.
В соответствии с поручением Президента Российской Федерации от 3 марта 1998 г. № Пр-432 Комиссия приступила к работе по изданию сборников документов из архива Сталина, раскрывающих его зловещую роль в организации массовых репрессий в стране. Издание таких сборников позволит не только более полно представить репрессивный механизм тоталитарного режима, но и выбить почву из под ног тех, кто пытается реабилитировать Сталина, оправдать массовые политические репрессии, которые напрямую связаны с его именем.
В целом выявленные Комиссией архивные документы и материалы позволяют по-новому оценить многие важнейшие факты и события отечественной истории, которые десятилетиями либо скрывались, либо замалчивались официальной пропагандой, деформируя тем самым общественное сознание. Эти документы, а также полученные Комиссией результаты исследований не могут открыто игнорировать даже историки и политологи откровенно пробольшевистской ориентации.
К сожалению, в ходе исследовательской работы Комиссия сталкивается с препятствиями, в первую очередь, с продолжающим иметь место ограничением доступа к документам. Вопреки Указу Президента Российской Федерации от 23 июня 1992 г. № 658 “О снятии ограничительных грифов с законодательных и иных актов, служивших основанием для массовых репрессий и посягательств на права человека”, многие документы такого рода продолжают оставаться на секретном хранении. Созданная распоряжением Президента Российской Федерации от 22 сентября 1994 г. № 489-рп Комиссия по рассекречиванию документов КПСС, действовавшая на правах структурного подразделения Межведомственной комиссии по охране государственной тайны, уже во второй половине 1996 г. практически прекратила свою работу. В результате многие десятки тысяч уникальных документов с давно истекшими сроками секретности, в том числе об организации репрессий, до сих пор остаются не рассекреченными.
Вызывает серьезную озабоченность наблюдающееся в последние годы ужесточение правил доступа в ведомственные архивы к документам, имеющим первостепенное значение для восстановления правды о политических репрессиях. Дело дошло до того, что ранее открытые и уже опубликованные документы вновь стали засекречиваться.
Особое место в деятельности Комиссии занимает работа с письмами и обращениями граждан. В среднем ежегодно в Комиссию поступает около 1 тысячи писем от репрессированных и членов их семей. Письма содержат просьбы оказать содействие в реабилитации, улучшении социально-бытовых условий репрессированных, в выплате компенсаций. Граждане высказывают различные пожелания и замечания к существующему законодательству, претензии к государственным органам и должностным лицам, которые, по их мнению, не могут или не хотят оказать им реальную помощь.
Судя по почте, авторы обращений зачастую вынуждены обратиться в Комиссию при Президенте Российской Федерации по реабилитации жертв политических репрессий лишь потому, что не смогли получить вразумительных разъяснений по интересующим их элементарным вопросам у региональных и местных властей.
“Заниматься моим делом, – пишет, например, Князев из Карагандинской области, – Администрация Самарской области не хочет. Я обращался в суд, но ответа нет. Разъясните, как получить компенсацию за конфискованный дом и разграбленное имущество”.
“Мы слышали по радио, что детям репрессированных будет выплачена компенсация за конфискованное имущество родителей. Местные органы не отвечают нам” – сообщают Чесноков и Циплакова из Томской области.
Немало вопросов содержится в письмах, авторы которых были подвергнуты репрессиям на территории республик бывшего СССР. Одни без конца обращаются в инстанции, но не могут получить необходимые справки. Другие тщетно добиваются выплаты компенсации или выдачи причитающихся им сумм.
“Часть суммы мне выплатили, а часть отказали, сообщив, что я должен получить ее в Азербайджане, где был арестован. И вот уже два месяца я пишу туда, но ответа не получаю”, – сообщает Саричев из Ставропольского края.
Главная причина таких мытарств, как справедливо считают авторы писем, в том, что до сего дня отсутствует система договоров между республиками бывшего СССР, регулирующая их взаимные претензии и обязательства по вопросам реабилитации граждан, не унифицировано законодательство по реабилитации жертв политических репрессий, имеющееся в настоящее время в государствах бывшего СССР.
Во многих письмах в Комиссию содержатся указания на пробелы в российском законодательстве о реабилитации, имеются дельные предложения по его совершенствованию.
Все поступающие в Комиссию письма в настоящее время своевременно рассматриваются. Регулярно ведется прием граждан, обращающихся в Комиссию по проблемам, связанным с исполнением законодательства о реабилитации.
4. Деятельность комиссий по восстановлению прав реабилитированных жертв политических репрессий.
Основную роль в выполнении Закона в части возмещения материального и морального ущерба репрессированным и их наследникам призваны играть комиссии по восстановлению прав реабилитированных жертв политических репрессий, образованные при органах государственной власти субъектов Российской Федерации в соответствии с постановлением Президиума Верховного Совета Российской Федерации от 16 декабря 1991 г. № 2046-1.
На этапе становления комиссий их деятельность была тесно связана с областными и районными Советами народных депутатов. Состав и руководство комиссий в значительной степени были представлены депутатским корпусом. Процесс реформирования представительных органов власти, начавшийся с конца 1993 г., не мог не сказаться на деятельности комиссий. С целью смягчить последствия этого процесса, по предложению Комиссии при Президенте Российской Федерации по реабилитации жертв политических репрессий руководство Администрации Президента Российской Федерации в ноябре 1993 г. обратилось к руководителям республик, краев и областей с просьбой взять под контроль вопросы обеспечения бесперебойной деятельности региональных комиссий. Это помогло предотвратить самоликвидацию комиссий, обеспечить в целом должный уровень их последующей деятельности. Вместе с тем сегодняшний правовой статус комиссий нуждается в обновлении.
В настоящее время комиссии созданы и действуют во всех республиках (за исключением Чеченской Республики), краях, областях Российской Федерации, а также в городах Москва и Санкт-Петербург.
В состав комиссий входят ответственные работники республиканских, краевых, областных органов власти, представители правоохранительных, финансовых и органов социальной защиты населения, здравоохранения, юридических, архивных служб, общественных организаций, средств массовой информации.
Основными направлениями работы республиканских, краевых и областных комиссий являются:
- координация деятельности региональных органов управления, районных и городских комиссий, общественных организаций, объединений граждан, занимающихся проблемами жертв политических репрессий;
- решение вопросов, связанных с возмещением материального и морального ущерба, нанесенного гражданам в результате политических репрессий, предоставлением льгот реабилитированным и пострадавшим от политических репрессий гражданам;
- контроль и оказание методической помощи районным и городским комиссиям, обобщение опыта их работы;
- увековечение памяти жертв политических репрессий.
Региональными комиссиями накоплен определенный опыт по оказанию методической и практической помощи местным (районным и городским) комиссиям в реализации Закона. В этих целях используются различные формы обучения по вопросам применения законодательства: семинары-совещания председателей и секретарей районных и городских комиссий (в том числе выездные) с привлечением работников областной прокуратуры, УВД, УФСБ, архивов, суда, казначейства, отделов ЗАГСов, управлений социальной защиты населения, различные информационно-методические письма и материалы и др. Многие комиссии субъектов Российской Федерации (Воронежская, Волгоградская, Тульская, Республики Калмыкия и др.) практикуют издание сборников нормативных и законодательных актов, которые помогают районным и городским комиссиям более оперативно и правильно осуществлять рассмотрение заявлений жертв политических репрессий, а гражданам - лучше ориентироваться в законодательстве о реабилитации.
Отдельными комиссиями (Оренбургская) периодически осуществляются проверки деятельность районных и городских комиссий по реализации ими своих функций и полномочий, особенно на основании материалов представлений прокуратуры по вопросам выполнения органами местного самоуправления законодательно-нормативных актов о реабилитации жертв политических репрессий.
Республиканские, краевые и областные комиссии ведут значительную работу с письменными обращениями граждан, по приему посетителей.
Комиссии участвуют в решении вопросов, связанных с социальной поддержкой реабилитированных и пострадавших от политических репрессий граждан. В некоторых регионах страны по инициативе комиссий приняты целевые программы, законодательные акты, направленные на дополнительную социальную поддержку репрессированных (Республика Башкортостан, Хабаровский край, Тульская, Владимирская, Новгородская, Пермская области и др.).
В центре внимания комиссий – решение проблем, связанных с возвратом или возмещением стоимости за имущество, утраченное в результате политических репрессий. Подчас комиссиям приходится рассматривать неординарные заявления граждан по возврату незаконно конфискованного имущества. Так, Белгородской областной комиссией было рассмотрено заявление о возврате конфискованной скрипки Гварнери, принадлежавшей семье, подвергшейся политической репрессии. На заседании комиссии Московской области по заявлению жителя Балашихинского района рассмотрен вопрос о возврате незаконно конфискованного французского ордена Почетного легиона. Комиссии понадобилось длительное время для определения рыночной стоимости ордена, что было сделано лишь после обращения к специалистам Государственного Исторического музея.
Следует отметить, однако, что не везде местные администрации с должным вниманием относятся к организации деятельности комиссий. Для обеспечения их деятельности не всегда выделяются квалифицированные специалисты. И это при том, что, как правило, члены комиссий работают на общественных началах, многие в дополнение к основным служебным обязанностям. При таких условиях трудно рассчитывать на четкое и заинтересованное рассмотрение вопросов по возврату имущества, а также других вопросов, связанных с восстановлением прав реабилитированных жертв политических репрессий.
К сожалению, приходится сталкиваться с фактами небрежного составления комиссиями заключений по вопросам возврата имущества или начисления денежных компенсаций. В них отсутствует необходимое и строго соответствующее законодательству обоснование по принимаемым решениям. Нередки случаи, когда комиссии полностью перекладывают на заявителей заботы по розыску документов, подтверждающих факт конфискации имущества в связи с политическими репрессиями.
Практика исполнения Закона показала целесообразность расширения полномочий комиссий по рассмотрению и принятию решений о выплатах компенсаций за незаконно конфискованное имущество, без предварительного обращения заявителей в суды с целью установления факта конфискации, за исключением спорных случаев. Это обосновывается по крайней мере двумя обстоятельствами, во-первых, очевидностью факта конфискации имущества во всех, за редкими исключениями, случаях раскулачивания, во-вторых, непричастностью самих заявителей к отсутствию необходимых сведений в архивах.
5. Увековечение памяти жертв политических репрессий
Со времени принятия Закона проведена значительная работа по увековечению памяти жертв политических репрессий.
Во многих местах массовых захоронений жертв репрессий установлены памятники и закладные камни.
В целях увековечения памяти советских и польских граждан - жертв политических репрессий, захороненных в Катыни (Смоленская область) и Медном (Тверская область), Правительством Российской Федерации 19 октября 1996 г. было принято постановление № 1247 о создании в этих местах мемориальных комплексов. Работа по созданию этих комплексов ведется, завершено строительство первой очереди государственного мемориального комплекса “Катынь” (подъездной дороги, ритуальной площадки, входа на русское и польское кладбища и др.), но темпы строительства всего комплекса недостаточны, его ввод перенесен на более поздний срок.
По инициативе Белгородского областного объединения жертв политических репрессий при поддержке Администрации области в Белгороде на территории Преображенского собора на благотворительной основе с участием коллективов Лебединского горнообогатительного комбината, АООТ "Белэнергомаш", Юго-Восточной железной дороги в октябре 1994 г. установлен памятный знак, скорбный камень "Жертвам ГУЛАГа". Проведен областной конкурс на лучший памятник жертвам незаконных массовых репрессий, определены место его установки и источники финансирования.
В столице Республики Калмыкия г. Элисте в 1997 г. открыт памятник по проекту скульптора Э. Неизвестного “Исход и возвращение”, посвященный трагической депортации калмыцкого народа. Памятник Э. Неизвестного установлен и в Магадане.
В Кирове на одном из городских кладбищ воздвигнут Памятный знак жертвам репрессий, обустроены места захоронений. На здании текстильного комбината, где раньше была тюрьма, установлена мемориальная доска в память о людях, пострадавших в годы политических репрессий.
В Республике Хакассия в г. Абакане воздвигнут памятник - ансамбль жертвам политических репрессий. На стеллах памятника увековечены имена 2 тысяч жителей Хакассии, расстрелянных в 1937-1939 гг.
Ведется обустройство мемориала на месте массовых расстрелов жертв политических репрессий под Москвой в Бутове, где в период с августа 1937 г. по октябрь 1938 г. по не полным данным было расстреляно более 20 тыс. человек.
Много сделано по увековечению памяти жертв политических репрессий в Томской области. В г. Томске установлен "Камень скорби". Увековечена память уничтоженных в годы массовых политических репрессий в поселке Новый Васюган Каргасокского района. На острове Смерти на реке Обь у поселка Назино воздвигнут памятный крест. Памятные знаки установлены в Асино, в Колпашево, на автодороге Томск-Бакчар в Бакчарском районе.
При поддержке трудовых коллективов и населения Хабаровского края в память о невинно убиенных на кладбище г. Хабаровска воздвигнут мемориальный комплекс: Памятный знак, Стелла-памятник и Часовня. Установлен также Памятный знак на месте бывшей пересыльной тюрьмы в г. Хабаровске, памятник репрессированным крестьянам в селе Георгиевка района им. С. Лазо.
Памятники и памятные знаки на местах массовых захоронений жертв политических репрессий установлены в Приморском крае, в частности, во Владивостоке, Уссурийске. На месте бывшего пересыльного лагеря во Владивостоке установлен памятник поэту О. Мандельштаму.
В целом к настоящему времени на территории Российской Федерации установлено местонахождение не более трети массовых захоронений расстрелянных и замученных в лагерях и тюрьмах. Поэтому основная часть работы по установлению мест захоронений казненных и умерших и увековечению их памяти еще впереди.
Издаются книги памяти жертв политических репрессий. Эта работа осуществляется многими комиссиями субъектов Российской Федерации в контакте с местными прокуратурами, органами УФСБ и УВД, архивными службами, общественными организациями, краеведами-исследователями.
В Псковской области, например, выпущено девять томов Книги Памяти жертв политических репрессий “Не предать забвению”. В них восстановлено доброе имя более чем тридцати тысяч псковичей, пострадавших от политических репрессий. Кроме списков реабилитированных, в вышедших томах опубликованы правовые акты, научно-публицистические статьи ученых-историков, документальные очерки, воспоминания жертв репрессий.
В республике Марий Эл изданы два тома книги “Трагедия народа”. Основой для публикации послужили подлинные документы и протоколы, хранящиеся в надзорных производствах, архивных уголовных делах.
В Самарской области продолжает издаваться “Белая книга” о жертвах политических репрессий. Уже вышло десять томов. Издается книга на средства, предусмотренные областным бюджетом.
Заметным событием в Орловской области стало издание четырех томов Книги Памяти жертв политических репрессий “Реквием”, подготовленных областной комиссией совместно с сотрудниками областных управлений ФСБ и УВД. Получено немало положительных отзывов на изданные тома, в том числе благодарственное письмо в адрес комиссии Патриарха Московского и всея Руси Алексия II.
В республике Коми выходит мартиролог “Покаяние”, где публикуются документальные, иллюстративные, литературные материалы, рассказывается об истории мест проживания репрессированных, даются сведения о местах захоронений и другие факты, отражающие события тех лет.
В Ярославле уже несколько лет издается Книга Памяти “Не предать забвению”. Первый том вышел в 1993 г., а в феврале 1998 г. состоялась презентация пятого тома. За первые три тома группа составителей была удостоена областной премии имени И. Сурикова.
В Астраханской области подготовкой Книг Памяти занимается специальная временная рабочая группа в составе 5 человек. В первых двух томах публикуются биографические сведения о 10-11 тысячах астраханцев, репрессированных в 1918-1922 гг., третий и четвертый тома Книги будут посвящены трагедии раскулачивания в 1929-1933 гг., когда в области были репрессированы 10 тыс. крестьянских и рыбацких семей (около 60 тыс. человек). В пятый том планируется включить сведения о репрессированных в Астраханской области в 1941-1944 гг. по национальному признаку (калмыках, немцах).
В Кемеровской области утверждена научно-исследовательская, издательская и общественно-просветительская творческая группа по проблеме “Формирование, развитие и последствия карательной политики в 30-50-е годы на территории Кузбасса”. В нее вошли представители Кемеровского университета, областных архива, музея и библиотеки, работники ИЦ УВД области и областной прокуратуры. Цель творческой группы – наряду с проведением научных исследований, – создание Книги Памяти, оказание теоретической и организационно-просветительской помощи комиссиям на местах. За несколько лет проведено 16 экспедиций по местам сталинских лагерей, собран богатый фактический материал об их расположении, режиме, профиле работ и хозяйственной специализации. Обработан фонд административных органов в областном архиве, выделены материалы, определяющие карательную политику в СССР. Подготовлены и опубликованы сборник документов, монография “История репрессий и сталинских лагерей в Кузбассе”. Учебными планами Кемеровского госуниверситета предусмотрено чтение спецкурсов, проведение спецсеминаров по проблемам массовых политических репрессий.
Готовятся к изданию или уже изданы Книги Памяти в г. Москве, Белгородской, Мурманской, Ивановской, Иркутской, Кировской, Курской, Нижегородской, Оренбургской, Томской областях, Хабаровском, Ставропольском краях, республике Хакассия и других регионах страны.
Всего же Книги Памяти издаются в настоящее время лишь в половине регионов России. В них на сегодня учтено примерно 500 тысяч имен расстрелянных и приговоренных к лагерям и ссылкам. Темп, каким сегодня ведется эта работа, явно недостаточен, поэтому завершение издания полных списков репрессированных может затянуться до конца следующего столетия.
В этой связи заслуживает внимания и поддержки инициатива историко-просветительского, правозащитного и благотворительного общества “Мемориал” по созданию единой общероссийской Книги Памяти и электронной базы данных жертв политических репрессий. Не дожидаясь инициативы государства, “Мемориал”, опираясь на собственные силы, богатый исследовательский и публикаторский опыт, развернутую региональную сеть филиалов, самостоятельно взялся за это ответственное и благородное дело. “Мемориалом” изданы фундаментальный справочник по ГУЛАГу, биографический справочник по руководящему составу НКВД, готовится к изданию биографический справочник “Политзаключенные послесталинской эпохи”. Создан общедоступный архив по истории репрессий и сопротивления тоталитарному режиму, учреждены стипендии для студентов, занимающихся проблемами тоталитарного прошлого страны.
Но, конечно, какой бы деятельной и авторитетной ни была общественная организация, работа по увековечению памяти жертв репрессий не должна оставаться без внимания федеральных и региональных органов государственной власти. Только при участии государства может быть обеспечена полнота информации о всех жертвах репрессий.
Материалы по истории массовых политических репрессий используются в процессе преподавания истории в вузах и школах страны. В старших классах школ Пермской области в рамках мероприятий, приуроченных ко Дню памяти жертв политических репрессий, проводятся уроки памяти с использованием обширного методического материала для учителей истории, разработанного директором НИЦ “Урал-ГУЛАГ” А.Б. Сусловым. Ведется разработка учебного пособия для школьников “Защита прав человека и история политических репрессий”.
Вместе с тем, в школьных и вузовских учебниках история террора до сих пор продолжает занимать ничтожное место. Во многих учебниках эта тема вообще замалчивается, а если ей и находится место, то подается она однобоко, как следствие сталинского стремления к единоличной власти. Полностью отсутствует соответствующий дидактический материал по этим проблемам (программы, наглядные пособия, методические рекомендации) для преподавателей школ.
В подавляющем большинстве местных исторических и краеведческих музеев не появилось разделов, посвященных теме репрессий и ГУЛАГа. Более того, в отдельных музеях, где такие экспозиции были развернуты, они постепенно сворачиваются. В итоге посетители музеев ничего не могут вынести для понимания трагического прошлого.
Констатируя определенные положительные результаты работы по увековечению памяти жертв политических репрессий, следует отметить, что основная заслуга в этом принадлежит общественным организациям. Что же касается органов исполнительной власти в центре и на местах, то их поддержка и непосредственное участие в этой работе явно недостаточны. До сих пор отсутствует государственная или государственно-общественная программа увековечения исторической памяти о трагических страницах отечественного прошлого. Между тем, по мнению Комиссии, разработка такой программы необходима, ибо ее принятие могло бы придать этой благородной и гуманной работе системный характер.
6. Финансовое обеспечение исполнения законодательства о реабилитации жертв политических репрессий.
Данная проблема – едва ли не главная, препятствующая нормальной работе по исполнению Закона.
По сведениям Министерства труда и социального развития Российской Федерации количество реабилитированных лиц и лиц, пострадавших от политических репрессий, пользующихся льготами в соответствии с Законом, составило на 1 апреля 2000 г. 779.942 человек, в том числе 463.749 реабилитированных и 316.193 пострадавших от репрессий. Возросли расходы на возмещение реабилитированным лицам и их наследникам по закону первой очереди имущественного ущерба в соответствии со статьей 16-1 Закона. В 1997 г. на указанные цели было израсходовано 426,5 млрд. неденоминированных рублей, в 1998 г. - 534,5 млн. руб. В 1999 г. на возмещение ущерба ушло более 50 % из выделенных бюджетом на нужды реабилитированных средств - 129,3 млн. руб.
В то же время, за последние годы, несмотря на тенденцию роста потребностей в расходах, бюджетные ассигнования из федерального бюджета, являющегося по Закону основным источником финансирования его исполнения, сокращались. Если в 1997 г., в соответствии с федеральным бюджетом, ассигнования на защиту прав жертв политических репрессий были определены в сумме 1126,4 млрд. неденоминированных рублей, то в Законе Российской Федерации “О федеральном бюджете на 1998 год” были предусмотрены расходы всего лишь в сумме 500 млн. руб., более того, в соответствии с утвержденной Минфином России росписью доходов и расходов, они были уменьшены до 368,8 млн. руб., или на 131,2 млн. руб. В 1999 г. вообще был достигнут критический уровень выделения средств - 250 млн. руб. Лишь в 2000 г. ситуация с финансированием Закона (в федеральном бюджете выделено 937,3 млн. руб.) начала выправляться.
Как результат – в большинстве регионов лица, признанные репрессированными и пострадавшими от политических репрессий, оказались лишены возможности пользоваться полагающимися им льготами в полном объеме. По данным из регионов, особенно тяжелое положение сложилось с получением льгот по обеспечению репрессированных лекарствами, по санаторно-курортному лечению, протезно-ортопедическому обеспечению, предоставлению жилищно-бытовых льгот. Не выполняется положение законодательства о предоставлении реабилитированным беспроцентных ссуд на строительство жилья.
Как правило, реабилитированные лица не могут воспользоваться правом льготного ежегодного проезда на железнодорожном транспорте, поскольку установленный порядок предусматривает последующую компенсацию стоимости приобретенного за полную стоимость и использованного билета, в то время как у большинства реабилитированных, особенно проживающих в отдаленных регионах России, просто нет денег на приобретение билета. В связи с этим можно было бы предусмотреть выделение реабилитированным лицам листов-талонов на проезд междугородным транспортом, как это предусмотрено для инвалидов и участников Великой Отечественной войны, инвалидов по общему заболеванию, а также некоторых других категорий льготников.
Серьезной проблемой является длительная задержка гражданам уже начисленных компенсационных выплат за имущество, вышедшее из владения в связи с политическими репрессиями. Людям, большинство из которых давно перешагнули преклонный возраст, приходится ждать положенных по Закону выплат год и более, а многие уходят из жизни так и не получив ни копейки.
Как показала проверка исполнения Минфином России Закона, проведенная Генпрокуратурой России во второй половине 1999 г., положение с финансированием расходов усугублялось еще и тем, что Минфин России не исполнял в полном объеме федеральный бюджет по этому виду расходов. Так, в 1997 г. Минфином России на расходы по защите прав жертв политических репрессий было направлено 587,3 млрд. неденоминированных рублей, или 52,1% от годовых бюджетных назначений, в 1998 г. – 369,0 млн. рублей, или 73,8%.
Сокращение федерального бюджета по финансированию расходов на защиту прав жертв политических репрессий, исполнение его не в полном объеме привели к тому, что перечисленные из федерального бюджета суммы не обеспечили потребности регионов в покрытии фактически произведенных расходов на указанные цели. Это, в свою очередь, привело к росту задолженности федерального бюджета перед регионами, а в результате – к ущемлению прав реабилитированных на получение предусмотренных Законом льгот и компенсаций.
Превышение сумм фактических расходов, произведенных в регионах, над суммами, перечисленными из федерального бюджета, стало в определенной мере следствием ненадлежащей организации бухгалтерского учета, что было отмечено Счетной палатой Российской Федерации, проводившей в конце 1998 г. и начале 1999 г. проверку целевого использования средств федерального бюджета, выделенных на защиту прав жертв политических репрессий в 1996-1997 гг. и за 9 месяцев 1998 г. Сказалось также и недоведение или несвоевременное доведение до регионов лимитов бюджетных обязательств.
В результате долг федерального бюджета перед субъектами Российской Федерации в 1997 г. составлял 182.998,6 тыс. руб. В 1998 г. он возрос до 623.956,4 тыс. руб. На начало 1999 г. он составил 806.955,0 тыс. руб. и лишь в 2000 г. началось его уменьшение.
Ситуация вокруг данной проблемы обострилась после того, как 29 декабря 1998 г. Минфин России издал приказ, которым предусматривается порядок выплаты компенсаций репрессированным и их наследникам региональными и местными бюджетами с последующим возмещением затрат из федерального бюджета. Из местных бюджетов регионам предложено погасить и уже образовавшуюся задолженность. В то же время, в сложившихся условиях многие местные бюджеты не в состоянии производить такие выплаты.
Комиссия при Президенте Российской Федерации по реабилитации жертв политических репрессий дважды в 1999 г. информировала Правительство Российской Федерации о сложившейся ситуации с финансированием исполнения Закона. Однако решений по изменению такого положения принято не было.
Минфином России не выполняется в полном объеме постановление Правительства Российской Федерации от 3 мая 1994 г. № 419, которое обязывает министерство предусматривать в федеральном бюджете, начиная с 1994 г., необходимые средства для обеспечения представления льгот реабилитированным лицам и лицам, признаным пострадавшими от политических репрессий. Министерство при формировании бюджетных назначений практически перестало включать в федеральный бюджет расходы, связанные с предоставлением беспроцентной ссуды, льгот по обеспечению лекарственными средствами по рецептам врачей со скидкой 50% их стоимости, с бесплатным изготовлением и ремонтом зубных протезов в государственных и муниципальных учреждениях и приобретением мотоколясок и легковых автомобилей для реабилитированных граждан, являющихся инвалидами, выплатой компенсации за бензин, ремонт, техническое обслуживание транспортных средств и запасных частей к ним. При этом делается ссылка на то, что указанные расходы должны финансироваться из местного бюджета.
Комиссией Генпрокуратуры России, проверявшей исполнение Минфином России Закона, было отмечено, что такая позиция министерства противоречит пункту 14 Положения о порядке предоставления льгот реабилитированным лицам и лицам, признанным пострадавшими от политических репрессий, в соответствии с которым расходы по предоставлению льгот указанной категории граждан производятся за счет средств бюджетов субъектов Российской Федерации и местных бюджетов с последующим возмещением произведенных расходов из федерального бюджета.
На совещании, проведенном в Генпрокуратуре России 15 сентября 1999 г. по итогам проверки исполнения Закона, Минфину России предложено, в частности, принять организационные меры к решению вопроса о ликвидации образовавшейся задолженности, обеспечить порядок финансирования, связанный с предоставлением льгот реабилитированным лицам и лицам, признанным пострадавшими от политических репрессий в соответствии с пунктом 14 Постановления Правительства Российской Федерации от 3 мая 1994 г. № 419, утвердившим Положение о порядке предоставления льгот этой категории граждан. Минфину России предложено также наладить контроль территориальных органов федерального казначейства за целевым использованием бюджетных средств, предназначенных на оплату предоставленных в соответствии с Законом льгот и компенсаций.
Тяжелое положение сложилось с предоставлением жилья реабилитированным. Если вопросы их постановки на очередь для получения жилья с трудом, но решаются, то перспективы его реального получения более чем скромные. Даже в Москве, где масштабы муниципального жилищного строительства достаточно велики и реабилитированные получали и получают квартиры (в 1999 г. их получила 31 семья), эта проблема сохраняет свою остроту.
7. Проблемы совершенствования законодательной базы по реабилитации жертв политических репрессий
Практика исполнения Закона показала, что ряд его положений нуждается в изменениях и дополнениях. В Законе содержатся формулировки, требующие официального толкования законодателем. Такое положение затрудняет работу органов, исполняющих Закон, отчего в первую очередь страдают граждане, прошедшие тюрьмы, лагеря и ссылки, достигшие преклонного возраста и являющиеся наиболее незащищенной частью населения.
В мае 1995 г. Конституционным Судом Российской Федерации по заявлению гражданки З.В. Алешниковой был рассмотрен вопрос о проверке конституционности статей 2-1 и 16 Закона.
В результате рассмотрения дела Конституционный Суд Российской Федерации установил, что, хотя действовавшее в период применения репрессий законодательство не требовало вынесения решений о репрессиях в отношении детей до 16-летнего возраста, но по существу, наряду с родителями, дети оказались в местах лишения свободы, ссылке, высылке и на спецпоселении, где подвергались ограничениям прав и свобод, и поэтому они должны подлежать реабилитации со всеми вытекающими из этого последствиями.
В процессе обсуждения в Конституционном Суде Российской Федерации жалобы З.В. Алешниковой был поднят вопрос о детях, которые не находились вместе с родителями, но судьба их сложилась также трагично: они были лишены естественного права на опеку и попечение родителей, т.е. насильственно превращены в сирот, лишены жилья, помещены в спецприемники и детдома, под надзор и контроль местных органов НКВД, ограничены в своих правах и свободах. Следовательно, они вправе рассчитывать на льготы в объеме, предоставляемом реабилитированным лицам.
В связи с этим Конституционный Суд Российской Федерации в своем постановлении, разрешив по существу жалобу З.В. Алешниковой, также указал, что “Федеральному Собранию Российской Федерации надлежит внести изменения в Закон РСФСР “О реабилитации жертв политических репрессий” с целью наиболее полного восстановления прав детей, о которых идет речь в части первой статьи 2-1 названного Закона, устранив противоречия и дискриминационные положения, не являвшиеся предметом рассмотрения по данному делу”.
Однако Федеральное Собрание Российской Федерации оставило без внимания указанный пункт постановления Конституционного Суда Российской Федерации. В Закон были внесены только изменения, касающиеся детей, находившихся вместе с родителями в ссылке, высылке на спецпоселении.
Таким образом, было установлено неравенство в объеме предоставляемых льгот различным категориям детей - жертв политических репрессий. Получилось, что несовершеннолетние дети, оставшиеся без попечения репрессированных обоих или одного родителей, “изъятые” и помещенные в детские дома, меньше страдали и понесли ущерба, чем дети, находившиеся вместе с родителями в местах лишения свободы, в ссылке, высылке, на спецпоселении.
Конституционный Суд Российской Федерации вынужден был вновь обратиться к данному вопросу по жалобе гражданина М.Л. Пинхасика. 18 апреля 2000 г. Конституционный Суд Российской Федерации вынес определение, в котором подтвердил, что положение части первой статьи 2-1 Закона, относящее детей, оставшихся в несовершеннолетнем возрасте без попечения одного или обоих родителей, необоснованно репрессированных по политическим мотивам, к пострадавшим от политических репрессий, а не к реабилитированным, с учетом правовой позиции, выраженной Конституционным Судом Российской Федерации в постановлении от 23 мая 1995 г. по делу о проверке конституционности статей 2-1 и 16 Закона, подлежит отмене в установленном порядке и не может применяться судами, другими органами и должностными лицами.
Серьезные проблемы возникают при решении вопросов, связанных с реабилитацией российских граждан, репрессированных на территории бывших союзных республик СССР. В соответствии с российским законодательством вопросы политической реабилитации, компенсации за утраченное в результате репрессии имущество должны решаться по законам и на территории тех государств, где граждане были репрессированы.
В большинстве государств - бывших союзных республик приняты законодательные и нормативные акты о реабилитации, однако круг лиц, подлежащих реабилитации, и степень возмещения ущерба существенно отличаются от принятых в Российской Федерации. Это лишает часть российских граждан возможности быть реабилитированными и получить материальное возмещение.
Выходом из этой ситуации могло бы стать заключение соответствующих межгосударственных договоров в рамках СНГ либо же внесение соответствующих изменений и дополнений в Закон.
Серьезные проблемы при определении круга лиц, подлежащих реабилитации, создаются вследствие того, что ни в Законе, ни в дополняющих его нормативных актах не дано четкого определения, какие составы подпадают под действие п. “а” статьи 3 “иные преступления” и что следует относить в соответствии с п. “в” статьи 3 к “иными ограничениями прав и свобод”.
В практической работе по реабилитации жертв политических репрессий возникает вопрос о реабилитации лиц, по отношению к которым выносилось решение о применении репрессии (например, о высылке на спецпоселение), но которые смогли скрыться от ссылки. Действие Закона в настоящей редакции не распространяется на эту категорию граждан. Между тем, подобная норма содержится, например, в соответствующем Законе Республики Молдова, по которому жертвами политических репрессий считаются “лица, по отношению к которым принимались решения о политическом репрессировании, но которым удалось избежать непосредственной репрессии, в том числе благодаря выезду за пределы Республики”.
Из-за несовершенства законодательства крайне запутанно и сложно решаются проблемы, связанные с правом наследования, возникающим в связи с возвратом или возмещением стоимости имущества, утраченного в результате политической репрессии. В тексте Закона говорится о том, что “в случае смерти реабилитированных лиц возврат имущества, возмещение его стоимости или выплата денежных компенсаций производится их наследникам по закону первой очереди”. В “Положении о порядке возврата гражданам незаконно конфискованного, изъятого или вышедшего иным путем из владения в связи с политическими репрессиями имущества, возмещения его стоимости или выплаты денежной компенсации” эта норма Закона разъясняется: “... в равных долях: детям (в том числе усыновленным), супруге (супругу) и родителям (усыновителям) умершего, а также ребенку умершего, родившемуся после его смерти”. Такое разъяснение, по мнению Новгородской, Липецкой и других комиссий, не учитывает положения статьи 532 действующего ГПК РСФСР о том, что “внуки и правнуки наследователя являются наследниками по закону, если ко времени открытия наследства нет в живых того из их родителей, который был наследником”. Таким образом на практике часть наследников реабилитированных лиц лишается права на возврат имущества или получение за него денежной компенсации, что вызывает недовольство у граждан, поскольку в настоящее время главным образом внуки могут рассчитывать на получение установленной Законом денежной компенсации.
В Законе и Положении не раскрывается понятие владельца имущества, утраченного в результате политических репрессий, что имеет принципиальное значение при рассмотрении вопросов о возврате имущества. Особенно большие сложности возникают при решении вопросов возврата имущества, утраченного в результате раскулачивания.
Статьями 65 и 66 раздела 5 “О дворе (трудовое земельное хозяйство)” Земельного Кодекса РСФСР, введенного в действие Постановлением ВЦИК с 1 декабря 1922 г., устанавливалось, что “двором называется семейно-трудовое объединение лиц, совместно ведущих сельское хозяйство”, а “членами двора считаются как все наличные его участники (включая малолетних и престарелых), так и ушедшие временно на трудовые заработки и не вышедшие из него законным порядком”. Имущественное правовое положение членов двора определялось статьей 67 Земельного Кодекса: “Право на землю, находившуюся в трудовом пользовании двора (хозяйства), а также на постройки и сельскохозяйственный инвентарь принадлежит всем членам двора в полном его составе, независимо от пола и возраста”.
Таким образом, по мнению Ивановской, Липецкой и других комиссий, есть историко-реальные и законодательно закрепленные основания считать, что каждый реабилитированный раскулаченного двора (хозяйства), независимо от его возраста на момент репрессии, имеет равное право на возмещение ущерба в соответствии со статьей 16.1 Закона.
В процессе исполнения Закона остро встает проблема сбора и представления документов, необходимых для принятия решения о возврате утраченного в связи с политическими репрессиями имущества или выплаты за него денежной компенсации. Как показала практика, с наибольшими трудностями сталкивается та категория репрессированных, чье имущество было утрачено в результате раскулачивания, ибо в большинстве случаев документы, подтверждающие факт конфискации имущества, отсутствуют. Поэтому требование п. 5 “Положения о порядке возврата гражданам незаконно конфискованного, изъятого или вышедшего иным путем из владения в связи с политическими репрессиями имущества, возмещения его стоимости или выплаты денежной компенсации” о предоставлении заявителями архивных документов или решения суда, подтверждающих факт изъятия имущества, на практике далеко не всегда является осуществимым.
Между тем, важнейшим обстоятельством для положительного решения вопроса об изъятии имущества может являться уже само упоминание в документах о раскулачивании репрессированного. Термин “раскулачивание” включал в себя полную конфискацию имущества крестьянского двора, но при этом крайне редко в документах фиксировалось, что “имущество конфисковано”. Такой вывод основывается на нормативных актах тех лет и, прежде всего, на приказе ОГПУ № 4421 от 2.02.30 г. и секретной инструкции ЦИК СССР ЦИКам и Совнаркомам союзных и автономных республик, краевым и областным исполкомам от 04.02.30 г. В данной инструкции, разъяснявшей порядок раскулачивания, четко записано, что “при конфискации у кулаков имущества им должны быть оставлены самые необходимые предметы домашнего обихода, некоторые простейшие средства производства в соответствии с характером их работы на новом месте и необходимый на первое время минимум продовольственных товаров”.
Таким образом термин “раскулачивание”, упоминающийся в официальных документах, однозначно указывает на то, что конфискация была проведена, после чего все члены двора именовались “раскулаченными”. Кроме того, в соответствии с п. 1.6. указанной инструкции ЦИК СССР, все раскулаченные, независимо от категорий, подлежали выселению из дома и высылке. При этом ни один государственный нормативный акт того времени, регулировавший порядок раскулачивания, не содержит ни одного пункта, в соответствии с которым после раскулачивания хозяйства допускалось бы сохранение права владения домом за членами этого хозяйства (двора).
Крайне сложной оказывается процедура восстановления свидетельства о рождении наследующего лица и свидетельства о смерти наследодателя. В довоенные годы свидетельство о рождении могло быть изъято при выдаче паспорта. При затребовании данных о рождении или смерти в ЗАГСах тех областей, где прошла война, часто оказывается, что архивы погибли. В этих случаях при отсутствии справок, оформленных отделами ЗАГСов, к рассмотрению могли бы приниматься архивные справки, выданные ИЦ МВД, которые составляются на основании личного дела спецпоселенцев в период нахождения под надзором, в том числе – даты рождения и смерти членов семьи. Если такая справка содержит необходимые сведения о заявителе, она могла бы рассматриваться наравне со справками отделов ЗАГС.
Законодательно не решена проблема, возникающая в ситуации, когда уголовное дело утеряно, уничтожено, либо не удается установить место его нахождения и имеются только отдельные документы или их копии, подтверждающие факт применения политической репрессии. Между тем существующий порядок реабилитации требует обязательного наличия дела для его пересмотра. В связи с этим в Законе желательно регламентировать общие правила восстановления уголовных дел, в частности, решить вопрос о том, какой орган, в какой стадии, в каком порядке должен восстанавливать такие дела.
После внесения в 1993 и 1995 гг. в Закон изменений и дополнений оказался разрушенным имевшийся в первой редакции Закона механизм определения характера репрессии (бывшая ст. 19-я), позволявший в наиболее трудных и запутанных случаях определять, скрывалась ли под оболочкой обычной уголовной репрессии политическая подоплека. Как известно, такого рода методы, когда за якобы уголовные преступления (злоупотребление служебным положением, хищение социалистической собственности, прогул и т.п.) арестовывались инакомыслящие, часто применялись карательными органами. Возобновление действия указанной правовой нормы дало бы возможность отдельным гражданам восстановить попранные права и доказать, что они или их родственники в реальности были политическими заключенными.
Большие трудности для репрессированных и их наследников представляет установленный законодательством трехгодичный срок подачи заявлений о возврате конфискованного имущества или возмещении его стоимости. Установление такого срока, как жалуются граждане и представители многих региональных комиссий, несправедливо, ущемляет права реабилитированных лиц и их невинно пострадавших детей. Большое число людей из-за плохой информированности, по причине отсутствия документов, трудностей с поиском свидетелей не уложились в этот срок, и сегодня вынуждены обращаться в суды, добиваясь его продления в судебном порядке.
Несовершенство Закона заставляет исполняющие Закон государственные органы идти по пути принятия подзаконных актов, напрямую затрагивающих права и свободы граждан. Однако значительная часть этих актов не прошла обязательную в этих случаях регистрацию в Министерстве юстиции Российской Федерации и не опубликована для всеобщего сведения.
Перечисленные выше проблемы, возникающие из-за несовершенства законодательства, далеко не исчерпаны. Комиссия при Президенте Российской Федерации по реабилитации жертв политических репрессий в рамках своих полномочий стремится способствовать решению этих проблем.
Многие недостатки и упущения законодательства, выявившиеся в практической работе, учтены при разработке проекта Закона Российской Федерации “О внесении изменений и дополнений в Закон Российской Федерации “О реабилитации жертв политических репрессий”. Проект подготовлен при участии Генпрокуратуры России, МВД России, ФСБ России, Комиссии при Президенте Российской Федерации по реабилитации жертв политических репрессий, Международного историко-просветительского, правозащитного и благотворительного общества “Мемориал”, других общественных организаций, занимающихся реализацией указанного Закона.
Принятие этого законопроекта способствовало бы, по мнению Комиссии, реализации основной цели Закона – восстановлению справедливости и реабилитации всех невинно пострадавших, обеспечению им посильной в настоящее время компенсации материального и морального ущерба.
Однако на протяжении нескольких лет из-за позиции отдельных депутатских фракций Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации, не желающих вспоминать о преступлениях большевистского режима, указанный законопроект остается не принятым.
Комиссия считает, что дело не только в том, что депутаты отказывают пожилым людям с трагической судьбой в небольших прибавках к их мизерным пенсиям. Важнее и опаснее то, что подобная позиция законодателя размывает принципиальную нравственную и правовую оценку событий прошлого и тем самым способствует созданию в стране такой атмосферы, в которой сам Закон Российской Федерации “О реабилитации жертв политических репрессий” может показаться лишним и даже вредным, а статус реабилитированного вновь приобретет в общественном сознании сомнительное и двусмысленное звучание.
Председатель Комиссии при Президенте Российской Федерации по реабилитации жертв политических репрессий А.Н. Яковлев
Доклад одобрен на заседании Комиссии при Президенте Российской Федерации по реабилитации жертв политических репрессий 16 февраля 2000 г.
Опубликовано: О ходе исполнения Закона Российской Федерации «О реабилитации жертв политических репрессий». Доклад Комиссии при Президенте Российской Федерации по реабилитации жертв политических репрессий. М., 2000. 40 с.


Выступление в г. Лоуренс (штат Канзас, США)

11 ноября 1997 г.

ЗАГАДКИ РОССИИ
Куда актуальнее, чем даже в 1985 году, когда мы начали перестройку, стоит сегодня в России вопрос: от чего уходит страна, народ российский? Есть ли согласие об этом в обществе? Куда и к чему она идет? И чем является для нее настоящее: снегом на голову или долгожданным приходом перезревших перемен? И есть ли согласие в обществе по всем этим проблемам?
Если нет ясности по этим вопросам, то будущее туманно, путь к нему заминирован новыми трагедиями.
К сожалению, Россия оказалась уникальной страной по продолжительности эпохи насильственной истории. И в этом ее главная загадка, решить которую мы еще не смогли до сих пор. Сложились устойчивые и мощные государственные, общественные, психологические, духовные структуры, физически закрепляющие господство насилия в жизни.
В чем же дело? Может быть, по каким-то таинственным причинам народы России органически непригодны к нормальной человеческой жизни? Но подобное допущение просто аморально, ибо многократно доказано прямо противоположное: народы России демонстрировали высочайшее мужество, взлеты духовности, неустанное стремление к свободе. Измышления о том, что россияне по природе своей не созданы для жизни в нормальном государстве и обществе, – не более чем глупый и злонамеренный миф.
Но тогда справедливо второе допущение: именно то, что в природе и истории российского общества и российской государственности есть нечто весьма важное, своеобычное, что, однако, нами пока еще не понято.
Впрочем, такое знание и до сих пор не заявило о себе ни с какой стороны, из чего мы вправе сделать вывод, что, по крайней мере, на данный момент никаких новых открытий в понимании социально-исторической причинности российского бытия не произошло.
Пока у нас реальный опыт кардинальных реформ невелик. Реальные тенденции общественной жизни, общественного сознания весьма противоречивы. Мы говорим о демократии, правах человека, правовом государстве. Внешне в стране свобода слова – но журналисты, литераторы, ученые начинают все чаще говорить о невозможности опубликовать работу, которая не относится явно и определенно к одному или другому из крайних идейно-политических лагерей. Да и деньги нужны. Права человека никак не пополнятся практическим признанием права свободы. А без этого свобода не может быть полнокровной.
Институты демократии и гражданского общества формируются опасно медленно, а государство хотя и обставляет себя новыми законами, но явно и все чаще обнаруживает тенденции авторитаризма по всем линиям, на всех уровнях. В российской глубинке тем более мало каких-либо существенных перемен. Там правят люди из прежней номенклатуры. Они готовы к ползучей реставрации.
Констатируя все это, я понимаю, что желаемые перемены принесут результаты не враз, но через годы, возможно, десятилетия.
Понимаю и то, что в ходе любого перехода к новому строю неизбежен период, когда силы прошлого и силы будущего находятся примерно в равновесии, когда чаша весов может быть склонена как в одну, так и в другую сторону.
Именно через такой период проходит сейчас Россия и ее реформы.
Смысл общественной эволюции постигаешь тогда, когда более или менее ясными становятся политический и экономический фон этой эволюции, а также такие важнейшие ее компоненты и факторы, как структура экономики, права, уровень и характер общественного сознания, состав и направленность деятельности наиболее активных социально-политических сил. Все перечисленное мало поддается быстрым переменам, весьма инерционно реагирует на призывы политиков и решения власти.
Политический фон в России и на всем пространстве бывшего СССР определяется сегодня следущими обстоятельствами:
- отстранением от исполнительной власти компартии, прежде всего в центре, и лишением ее всей прежней собственности. Однако законодательная власть в Москве и в провинциях во многих случаях остается в руках коммунистов. В результате у нас сложилось реальное двоевластие, чреватое любыми неожиданностями;
- развалом политических и государственных структур бывшего Центра, формальной ликвидацией СССР и распадением его на ряд самостоятельных субъектов. При сохранении, однако, большого количества внутренних связей – от технико-экономических до человеческих и семейных, – объективно удерживающих пока основную часть страны вместе, наподобие супругов, которые развелись, но продолжают жить в одной квартире.
Это обстоятельство делает технически возможным образование некоторых общих структур, если будет достигнута соответствующая договоренность – конечно, во многом на новой основе, при двух главных отличиях от прежнего: без КПСС и без всесильного Центра;
– резко обострившейся борьбой за передел власти как по «вертикали», так и по «горизонтали» на всех направлениях.
При всем драматизме этой борьбы, при всех конфликтах и скандалах необходимо подчеркнуть, что в основе своей эта борьба идет именно внутри прежней элиты, несколько «разбавленной» новыми людьми, а отнюдь не между старой элитой и демократическим вызовом. Сегодня фактически происходит сращивание старой и новой номенклатуры, старой и новой правящей элиты. К чему это приведет, предсказать невозможно.
Экономический фон непосредственно определяется политическими обстоятельствами. Падение производства приостановилось, но до значительного роста еще далеко. Структурная перестройка идет медленно. Приватизация сопровождается коррупцией, которая разъедает и компрометирует демократию.
За нынешним экономическим кризисом стоят, как мне думается, четыре группы причин.
Во-первых, командная, централизованная экономика неминуемо должна была прийти и пришла в состояние дезорганизации, как только рухнули традиционные линии командования.
Во-вторых, внутриэлитная борьба за власть дополнительно разрывает хозяйственные связи, создает правовую неразбериху, открывает широчайший простор произволу чиновничества, коммерческой недобросовестности и необязательности, поощряет экономические преступления и преступления против собственности.
В сочетании с непродуманностью некоторых реформаторских начинаний это ведет не только к сокращению производства, но и к его относительной невыгодности по сравнению с финансовыми операциями и махинациями, подрубает возможность и заинтересованность всех видов предприятий – как государственных, так и частных, – в средне- и тем более долгосрочных капиталовложениях.
В-третьих, в последние месяцы все сильнее начинает сказываться многократное падение платежеспособного спроса как со стороны населения, так и самих предприятий. Невыплата заработных плат и пенсий создает острую социальную ситуацию.
В-четвертых, до сих пор не решен главный вопрос – вопрос собственности, особенно на землю. Продолжает идти ожесточенная борьба между сторонниками государственной, т.е. практически ничейной, собственности и сторонниками частной собственности.
На этом фоне общая структура экономики как в России, так и во всем пространстве прежнего СССР еще не вошла в период коренных изменений.
Приватизация государственных предприятий наталкивается уже не столько на прямое сопротивление, сколько на всевозможные махинации, цель которых – обеспечить фактические преимущества нынешней хозяйственной элите. И по возможности в таком варианте, чтобы их права и свобода действий как распорядителей собственности были бы максимальны, а экономическая ответственность за ее использование оставалась бы на государстве либо перекладывалась на коллективы работников.
Формирование частного бизнеса идет предельно медленно и плохо. Частник-производитель задавлен сегодня не поощряющей, а фактически разоряющей его политикой государства и правительства. На этой политике процветают миллионы чиновников и мздоимцев, требующих свой кусок пирога, естественно, самый жирный.
Если официальные налоги забирают сейчас у предприятия около 60 процентов его прибыли, то вымогатели, взяточники и рэкетиры выгребают в общей сложности еще минимум 20, а часто 30-35 процентов.
Новый проект налогового кодекса мало меняет обстановку, мало того, он усложняет деятельность, например, малого бизнеса.
В результате частный сектор развивается преимущественно в спекулятивной форме, извлекая деньги из всевозможных спекуляций. Здоровая экономика и здоровые реформы просто не могут существовать на подобной основе.
В основном и главном продолжает оставаться неизменной в России и структура права, созданная в свое время для нужд и целей социалистического общества, а не общества и экономики, основанных на принципах прав и свобод личности и признания суверенитета частной собственности.
Первая и главная особенность этого права в том, что государство и все его органы, институты, организации все еще и по закону, и на деле стоят выше личности. Интересы государственных структур рассматриваются как приоритетные по отношению к интересам всего негосударственного – личности, частного предприятия, общественной организации.
Сохраняется юридически, а на деле намного возросла экономическая безответственность государства и правительства как перед обществом в целом, так и перед конкретными субъектами – в том числе даже и перед государственными предприятиями, – которым наносится ущерб теми или иными действиями, решениями официальных структур.
Судебная власть, которая в условиях демократического гражданского общества и разделения властей должна быть высшим арбитром, на деле вообще не может сегодня в России быть названа властью. Она стиснута материальной нищетой и зависимостью от местных органов власти, отсутствием необходимых законов. Темпы изменений в этой сфере, на мой взгляд, самые медленные по сравнению с любой иной.
Один из интереснейших вопросов, поставленных нынешним этапом российского развития, – как нащупать оптимальное соотношение между политическим и социальным идеализмом, с одни стороны, и приземленной жизненной прагматикой с реальной жизнью и психологией людей.
Крайний идеализм чреват утопией и фанатизмом, крушением начинаний, дискредитацией самых полезных идей и идеалов.
Крайний меркантилизм способен сузить социально-исторические горизонты, а в наших условиях просто выродиться в примитивную, жестокую и злобную борьбу всех со всеми за выживание.
Старая притча о каменщиках, когда один просто кладет кирпичи, другой возводит стену, а третий – строит храм. Но храм, а не Вавилонскую башню и не лестницу в небо. Мы долго возводили лестницу, ведущую в рай, и сейчас духовная задача первостепенной национальной важности – удержаться от того, чтобы не начать просто класть кирпичи где попало, лишь бы платили побольше.
Но для этого, как минимум, надо иметь проект и чертежи храма. И такой проект в принципе есть. Это создание свободного, демократического, гражданского общества, интересам которого служило бы эффективное, но подчиненное обществу государство, основанное на принципе разделения властей.
Такие государство и общество – не нечто, достижимое одномоментно. Это процесс, у которого есть начало, но нет видимых пределов. В России он начался, но пока еще может быть повернут в иную сторону. Задача – сохранить этот росток, дать ему укрепиться. А для этого не дать средствам в очередной раз взять верх над целью, превратиться в самоцель.
Сегодня в России очень много разговоров о реформе, но этим разговорам и декларациям слишком часто – или подозрительно часто – не хватает указаний на то, о какой именно реформе идет речь. За реформы сегодня почти все. При детальном же рассмотрении позиций и предложений видишь, что одни из них направлены на восстановление и даже усиление всевластия государства над человеком и обществом, другие, напротив, стремятся такое всевластие ограничить до разумных пределов.
Много говорится и о рынке. Но одно дело – социально ориентированный рынок в обществе с развитыми правовыми и другими механизмами экономической, социальной, политической ответственности. И совершенно иное дело – рынок как орудие экономических репрессий всевластного, ни за что не несущего ответственности государства против общества, народа, личности. Репрессий через многочисленные налоги, через налоговую полицию, которая заменила во многих случаях прежние карательные органы.
Какой из двух рынков объективно имеет в наших условиях наибольшие шансы на появление?
«Храм», который мы должны построить в России, чтобы народ жил достойно, страна развивалась и стала полноценным членом мирового сообщества, – это демократия. Все реформы и преобразования должны измеряться одним главным критерием: не тем, ведут ли они на рынок (спора нет, что без рынка не прожить, но какой рынок и в чьих руках?), но тем, приближают ли они перспективу гражданского общества, которое стояло бы над государством, которое, как и во всем мире, тоталитарно по определению.
Таким образом, если строить рынок как орудие в руках государства, или же как социальный институт, обслуживающий только чьи-то узкие групповые интересы, а не интересы общества в целом, Россия с высокой вероятностью может повторить то, что происходило во многих европейских странах: бонапартизм во Франции, фашизм в Италии, франкизм в Испании, национал-социализм в Германии.
Тем более что многие в России готовы сегодня приветствовать такую перспективу. Но это лишь закрепляло бы и развивало тысячелетнюю парадигму насилия в российской истории.
Перефразируя Столыпина, можно сказать: нам действительно нужна великая Россия. Великая не имперскими амбициями и военной мощью, устрашающей мир, но достоинством народа, его свободой и созидательным потенциалом, уровнем и качеством его жизни. Такое величие Россия может обрести, только поставив человека и общество над государством.
На нынешнем мгновении своей истории Россия преодолела видимые и реально ощутимые цели тоталитаризма, оторвалась от него и уже не вернется в формы бывшего СССР. Но вот сумеет ли она преодолеть все силы притяжения прошлого? Ибо антидемократизм многолик, он вполне может быть и рыночным, и некоммунистическим. Большинство диктатур в XX веке были как раз такими.
Из двух барьеров на пути к демократии – партаппарата и госбюрократии – мы преодолели пока только первый – партаппарат. Пойдет ли на компромиссы второй – госбюрократия? Пока, к сожалению, он усиливается, создает систему, которую я называю Демократурой.
Мы рождаемся в муках. Кареты скорой помощи и пожарные команды нам не помогут.
Так уж повелось в нашей истории. Снова и снова повторяются гримасы власти, игры элит.
И мы постоянно задаем себе вопрос: так кто же мы такие, если многие столетия выворачиваем себя наизнанку, корчимся в судорогах бесконечной гражданской войны – горячей и холодной. Мы совершили четыре революции, пережили две мировые войны, ленинско-сталинские репрессии, которые были не только геноцидом какого-то одного народа, а геноцидом всего народа. Почему?
В истории России было до 20 разных перестроек, начиная с Ивана Грозного. Но все они кончалась провалом. Почему?
Мы с энтузиазмом приняли идею коммунизма, потеряв в борьбе за него более 60 миллионов человек. Почему?
Мы легко подпали под власть диктатуры. Почему?
Итак, бесконечные загадки, которые будут преследовать нас еще многие и многие годы.
Что внушает мне оптимизм и надежду? Несмотря на все трудности и потрясения, кипение страстей и лишения, кризисы и переломы, ситуация в российском обществ в целом не становится иррациональной. Скорее наоборот, в ней нарастают элементы рациональности и прагматизма. Иногда чрезмерные – но это, в сущности, естественно.
Российское будущее будет достойным и великим – но при условии, если забудем о химерах и утопиях и научимся, наконец, буднично и прагматично заниматься простыми повседневными вещами.
Эта проблема – тоже из мира российских загадок, о которых я хотел вам рассказать.

Выступление на празднования 10-летия работы фонда Сороса в России

Москва, 7 октября 1997 г.

Сегодня у нас общий праздник, рожденный общими заботами.
Я обречен на воспоминания. Вся деятельность Джорджа Сороса в России – с первых шагов Фонда культуры до сегодняшнего института «Открытого общества» – происходила на моих глазах.
Как и все новое в нашей стране, связанное с практической свободой, так и деятельность самого известного филантропа в мире Сороса происходит в условиях естественных трудностей, а чаще искусственных.
Возможно, многие из присутствующих читали статью в «Советской России», посвященную деятельности Джорджа Сороса в России. Комментировать статью бессмысленно, ибо она слишком глупа и слишком лжива. Я вспомнил о ней, чтобы сказать о другом: статья фактически повторяет обширную записку КГБ еще в ЦК КПСС, требовавшую закрыть деятельность Сороса на территории Советского Союза. Не удалось тогда, зато удалось в лукашенковской вотчине. Почерк и аргументация, могильная стилистика крестосеятелей одна и та же.
Господин Сорос отдает свои деньги на развитие науки и культуры. Он по духу своему просветитель. Он абсолютно точно почувствовал ту животворящую доминанту в исторической миссии русской интеллигенции, суть которой просветительство, иногда наивное, часто даже бесполезное, но всегда честное по своему замыслу и промыслу.
Не оскудеет рука дающего, но стыдно берущему кусать эту руку. Джордж Сорос знает и чувствует люмпенско-иждивенческую психологию, многие годы топтавшую нашу землю, уничтожавшую леса, нефть и золото, саму жизнь, что, казалось бы, делает его работу бессмысленной. Но он верит, что свобода в России неминуема и неумолима. И он вместе с нами, встающими с колен, хотя и медленно, а порой и без особого желания, вместе с нами хочет прорвать пелену страха и лжи, равнодушия и лени, что и подвигнет наши души к благотворению. Мы тоже умеем быть благодарными.
Нам трудно. Нам трудно потому, что наши сердца и наша земля – в кровоточащих ранах. Сердца наши – полны тревог, но и полны надежд. Мы долго были социально безответственными, но мы сами начали торить дорогу к здравомыслию и открытости. Кое-что удалось, но многое еще только в мечтах.
Я не тоскую о дарах небесных, не вижу смысла в скатертях-самобранках, но твердо верю в сотрудничество в осмыслении и решении общих болезней человечества, тем более что без России свобода в мире невозможна.
Господин Сорос! Возможно, завтра наши «вечно вчерашние» не сумеют сдержать свои эмоции и предрассудки, а чувством юмора их история не наделила, напечатают старые пошлости. Прошу Вас, не обращайте на это внимание. Это – не Россия. От имени всех нормальных людей я приношу Вам извинения за прошлые и будущие злопыхательства. Но эти люди тоже нуждаются в милосердии, как и любые другие, ушибленные судьбой.
Вам десять лет, российской демократии почти столько же.
Вы делаете святое дело, помогаете людям не потерять самих себя.
Спасибо Вам. Доброго здоровья и долгих лет жизни Вам и делу Вашему.

Выступление на 15-й пленарной сессии международного движения «Интерэкшн Каунсил»

Нордвик, Нидерланды, 2 июня 1997 г.

О РОЛИ СРЕДСТВ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ
Уважаемый господин Председатель!
Уважаемые члены Совета!
Хотел бы сказать несколько слов о некоторых последствиях свободы, неожиданно свалившейся на голову России при равнодушии основной массы населения. Прежде всего, меня волнует свобода слова.
События породили чисто российский парадокс: свободы есть, а свободы нет. С одной стороны, можно критиковать власть, ходить на митинги, создавать любые партии, а с другой – воздух свободы какой-то спертый, засоренный. Свободного общественного контроля власти как не было, так и нет. Слово «запретить» снова становится любимым глаголом чиновников.
Сегодня ищут новую национальную идею, как если бы свобода не является единственно достойной идеей, единственно всеобъемлющей идеологией для современной России.
Когда наступила пора гласности, я отчетливо понимал, что свобода информации, обнажив сущностное содержание диктатуры, откроет людям глаза.
Так оно и вышло. Но что происходит сегодня, меня очень тревожит.
Серьезную тревогу вызывают угрозы и практические действия Государственной Думы, которая по духу своему является Центральным Комитетом коммунистов, направленные на то, чтобы принудить средства массовой информации плясать под ту же позорную музыку антисвободы, как и в прошлом.
Мне есть что вспомнить на этот счет.
Почти на всех Пленумах ЦК, чему бы они ни были посвящены, заунывно звучала одна и та же нота: печать распустилась, искажает работу партийных органов, унижает партийный и советский аппарат, подрывает авторитет власти, а мер никаких не принимается.
Те же песни и сегодня. Сегодня антиреформаторы прекрасно понимают, что, исчезни из нашей жизни свободное слово хотя бы на месяц, контрреформация неизбежна, причем в самых уродливых формах.
Вспомним, первое, что сделали большевики после захвата власти в октябре 1917 года: они закрыли все неугодные им газеты.
Ненависть фашистов и большевиков к свободному слову вполне органична и объяснима.
Но гораздо опаснее сегодня другое, а именно то, что электорат голосующих за большевиствующих и фашиствующих политиков и толпа, жаждущая новых разоблачений, компроматов, постепенно смыкаются друг с другом. Так было и при Сталине, который опирался на люмпенизированное общество, не имевшее ни собственности, ни власти.
Это одна и та же люмпенизированная и оболваненная масса, потомки тех, кто в старину «гулял» по приволжским землям, кто жег господские усадьбы, кто громил военные склады, устраивал еврейские погромы, кто видел в грязных доносах свой патриотический долг, для кого разрушение – жизненная стихия. На этой социальной базе и нынешние политические «вожди» большевиков тренируют «боевые отряды», готовые к новому витку преступлений.
После того как прогрессивные средства массовой информации и наиболее талантливые журналисты, опираясь на общественное мнение, расчистили дорогу для новой волны демократов образца 1991 года, они очень быстро оказались в трудном экономическом положении.
Самоупоение близостью к власти быстро прошло. Проблема экономического выживания начала душить романтику свободы. Да и в самой прессе, на мой взгляд, не все ладно.
Одна часть журналистов наперегонки бежит к власти, вымаливая разного рода поблажки.
Другие – на карачках ползут к оппозиции, чтобы успеть загодя первыми станцевать вальс лояльности – так, на всякий случай. Охотно передают поджигательские речи Зюганова, Анпилова, объявляющих 3-ю Отечественную войну, захват Кремля и уничтожение «предателей».
Третьи, демонстрируя собственное немыслие, торопятся «отстрелять» наиболее заметных представителей демократии, чтобы будущие власти по достоинству оценили их «дальновидность».
Четвертые охотно печатают статьи и книги бывших работников того самого управления КГБ, которое занималось инакомыслящими. Это как раз те работники, которые только из-за бездействия и слабости властей ушли сегодня от уголовной ответственности за фальсификацию дел на инакомыслящих.
Идет активная скупка средств массовой информации финансово-промышленными группами. Это грубая, безжалостная борьба за средства массовой информации.
Все это очень беспокоит демократические силы России.

Выступление на международной конференции «КГБ: вчера, сеодня, завтра»

Москва, 28 мая 1993 г.

ИНАКОМЫСЛИЕ И БЕЗОПАСНОСТЬ
Снова не хотел выступать. Но к тому, чтобы изменить свое решение, меня подвигла вчерашняя передача по московскому телевидению, вернее – отдельные слова молодого представителя МБ. Итак, вчерашняя передача о нашей конференции.
Я понял, что конференция не нравится, что вызывает удивление подбор выступающих. Я почувствовал старую корпоративность, выраженную формулой – не тронь наших. То же было на Пленумах ЦК, когда только-только начали критиковать партию. Я помню бешеную реакцию Крючкова, когда появились отдельные статьи о КГБ.
Пусть общество уже не святое, да и партия – Бог с ней, а вот КГБ и его генералы – тут шалить не следует. Уж так повелось.
Прозвучало одно настораживающее слово. Пришли, мол, сюда обиженные. Вот те раз!
А как же быть с миллионами погибших, с другими миллионами с покалеченными судьбами, с трагедией общества, которое больно ненавистью.
Да и не о КГБ речь-то идет. Собственно, о КГБ и говорить неинтересно, особенно непрофессионалу. Речь идет об общественном явлении, занявшем в жизни народа такое место, которое неподсильно осознанию, разве что фантастическому. Партия в партии, причем отборная! Государство в государстве, причем с решающим голосом.
Обмениваться обидами – бессмысленное дело. Вместе искать роль и место системы безопасности в правовом государстве – вот задача. Никто не собирается вести КГБ на Голгофу, тем более что КГБ – не Иисус Христос.
Так что не обижайтесь, молодой человек.
Итак, кажется, все сказано-пересказано. В эти годы покаяния кровь как бы снова потекла по обществу. Из темноты на свет, на всеобщее обозрение выплыла вся мерзопакостность нашего бытия. Но гнев наш, как мне думается, не всегда направлен туда, где творилось главное зло. И Ягода, и Ежов, и Берия, и Андропов с Крючковым заслуживают презрения. Их грязные дела известны, их ответственность за физическое уничтожение и духовное порабощение людей неоспоримы. Особую роль в борьбе с диссидентами сыграл Андропов.
И все же дело не в них. Сам социал-большевизм рожден отрицанием инакомыслия. Вспомним 1903 год: когда Ленину потребовалась партия власти, он заклеймил несогласных прихвостнями буржуазии. Давайте вспомним общественные дисциплины, которые мы штудировали, и вдумаемся в них. А там борьба, и только борьба – как до революции, так и после. Враги, кругом враги. Возникают на глазах. Ну, как тут не сойти с ума. «Вся жизнь – борьба» – пели мы вдохновенно. Казалось бы, парадоксальным образом взаимная ненависть достигла кровавого уровня, когда столкнулись между собой три основных направления социалистического действия XX века: социал-демократия, социал-большевизм и национал-социализм.
Спор о социализме, претензии на истину пропитаны кровью. Вот где суть!
Что такое охранка? Да всего лишь камера санитарной обработки и физической селекции общества в условиях всеобщей идеологической инквизиции.
Мне по долгу службы приходится заниматься реабилитацией жертв системы. И я должен сказать, что вся история большевиков – это борьба с инакомыслием. А история инакомыслия – это история борьбы с большевизмом.
Но у правящего режима был карающий меч – охранная служба, огромная и беспощадная, как сама система. У инакомыслящих – ничего, кроме мужества и совести!
Каждый год 4-5 и более крупных процессов. Жестокое подавление восстаний в Кронштадте, в Ярославле, в других городах, крестьянских восстаний в Поволжье и Сибири. Потом все это фальсифицируется. Процессы, процессы, процессы. Уничтожается крестьянство, дворянство, офицерство, купечество, цвет интеллигенции, духовенство. И все это еще при Ленине. А история с советскими военнопленными, виноватых только в том, что Сталину и системе нужны были очередные миллионы рабов.
Кто несет ответственность за все это? Конечно, социал-большевизм, для которого инакомыслие грозило смертью. Но верным стражем системы, ее чудовищным порождением был политический сыск. Внешняя разведка, борьба со шпионажем, с терроризмом – все это святое и профессиональное дело. Но политический сыск – преступление.
Социал-большевизм, спасая общество от заразы инакомыслия, вырубал, травил, четвертовал, закалывал его, и в конце концов бесславно рухнул.
Инакомыслие спасло страну и народ от гибели, от вырождения. Спасибо ему.
И если служба безопасности найдет в себе мужество полностью отринуть прошлое и встанет твердо на службу свободы выбора, на службу демократии и права, то, значит, она обязана защищать инакомыслие, без чего общество гибнет.
В этом вся загвоздка. Я понимаю, как психологически трудно переходить на другую систему ценностей. Власть терять всегда трудно, знаю это по себе. Но потеря власти физической – это обретение власти нравственной.
У службы безопасности есть место в обществе, вполне приемлемое. Но его надо еще определить, да еще в этом суетном мире. И чем скорее, тем лучше. И как бы ни были сладки воспоминания о власти, она ушла, и не надо жалеть об этом. Но в любом случае надо помнить, что прошлое – на крови – было беспощадно к человеку. И пусть никто не надеется, что человек будет милостив к такому прошлому.
Только пусть никто не ждет второго пришествия творца одномыслия – социал-большевизма. Честному человеку там места нет.

«Возможно, мне мстят те же люди»

Известия, 15 февраля 1992 г. Беседу вел А. Остальский.

Международное коммунистическое движение было «совершенно искусственным, нежизнеспособным образованием, спасаемым в значительной мере деньгами КПСС», — вот почему оно так легко развалилось, считает Александр Яковлев.
А его безусловно можно считать экспертом в этом вопросе — пусть и недолго, но все же он в качестве секретаря ЦК КПСС курировал Международный отдел — тот самый, что в числе прочих своих дел занимался и тайным финансированием зарубежных компартий. За полтора года Яковлеву, по его словам, удалось добиться уменьшения ассигнований на эти замечательные цели с примерно 25 до приблизительно 12 миллионов долларов в год, и будь его воля — прекратил бы эти незаконные выплаты вовсе. Но не успел, не смог преодолеть глухое сопротивление десятилетиями функционировавшей, отлаженной системы.
«Коммунистическое движение было необходимо прежде всего для того, чтобы оправдывать систему власти в нашей стране, а также чтобы продвигать идею “мировой революции”, в которую некоторые, как ни странно, еще верили. Этими миллионами оплачивались славословия лидеров коммунистических партий на съездах КПСС», — считает Александр Яковлев, и ему кажется странным и несправедливым, что на него кто-то возлагает теперь ответственность за финансовые вливания, искусственно продлевавшие жизнь комдвижения. «Я даже первых секретарей компартий зарубежных не принимал почти никогда, этим все больше Лигачев занимался... А на меня жаловались — что это такое, дескать, секретарь по международным делам, а коммунистических лидеров принимать не желает... Меня шесть лет на всех съездах и пленумах обвиняли в том, что я вместе с Шеварднадзе и Горбачевым развалил коммунистическое движение... И в каком-то смысле это так и есть. Но только отчасти. Что это за сила такая, что это за “движение”, которое в считанные годы могут развалить два-три человека?»
«Помните митинги “в защиту армии” год назад? Помните плакаты, мне посвященные? На одном — я в ракурсе прицела, с надписью: “На этот раз не промахнемся!” И еще один со словами: “Яковлев — агент ЦРУ”. Оба были выполнены далеко не кустарно. Как я доподлинно узнал теперь, оба эти плаката были изготовлены в КГБ — с санкции “высокого чекистского начальства”. И несли их на демонстрации тоже работники КГБ.
Только что на Манежной площади опять звучали те же обвинения в мой адрес. Это — нападки справа, и я не собираюсь ни спорить с этими людьми, ни как-то оправдываться. Но когда по поручению демократической власти меня начинают пугать допросами... Я вот дожил до того, что мне звонят домой и говорят: “Ну что, допрыгался, и тебя теперь на суд потащат?” Такой благодарности я от демократической власти не ожидал».
— Насколько секретным было распределение средств? Знали ли Вы о существовавшей системе до того, как стали курировать Международный отдел?
— Я впервые узнал об этих выплатах, будучи послом в Канаде. И то лишь потому, что резидент КГБ поделился со мной этим секретом. Канадская компартия была ничтожно маленькой, не имевшей никакого влияния. Поэтому, видимо, и деньги, предоставляемые КПСС, были невелики.
— Насколько, по Вашим данным, компартии контролировались КГБ?
— По-моему, практически не контролировались. КГБ в этом отношении просто использовался для секретной передачи денег, выделенных ЦК КПСС. В контроле КГБ над компартиями не было никакой нужды. Напротив, для КГБ связь с этими людьми была опасной.
— А Международный отдел ЦК? Там были люди из КГБ?
— Нет, насколько я знаю. Вообще, долгое время существовало положение, запрещавшее брать на работу в ЦК людей из КГБ. Только потом, когда образовался Отдел международной информации, для него последнее положение почему-то было отменено. Но вообще я на собственном опыте убедился в том, что КГБ — это государство в государстве, огромная сила, способная уничтожить кого угодно. Весь вопрос только во времени. В тридцатые годы это делалось за считанные часы. В наше время на меня им времени не хватило. Немного не хватило. После провала путча мне показали бумагу, где я фигурирую как глава какой-то вымышленной конспиративной организации демократов, и у меня там какая-то дурацкая кличка — «Папа»... Почему «Папа», бог его знает... И это донесение какого-то якобы серьезнейшего агента! Вот что сочиняли. И теперь я думаю: кому это нужно сейчас — приписывать мое имя к истории «денег КПСС»? И не могу избавиться от ощущения, что это те же самые силы, те же самые люди мстят мне теперь за свое поражение.

«Все мы еще большевики...»

Поиск, 8–14 февраля 1992 г. Беседу вела Е. Понарина.

Внимание журналистов к серьезным политикам вряд ли когда-либо ослабнет. Ибо их оценка прошедшего и умение заглянуть в будущее нередко помогают обществу избежать многих неприятных коллизий. К таким собеседникам «Поиска» относится академик Александр Яковлев.
Так сложилось, что последний раз он выступал у нас в дни, когда, предупредив о грозящей диктатуре, ушел в отставку Эдуард Шеварднадзе. Поэтому первый вопрос после долгого перерыва:
— Каким был для Вас, Александр Николаевич, прошедший год?
— Очень тяжким. И политически, и физически. Но его тяготы закладывались раньше — когда была отклонена программа «500 дней» и в ускоренном темпе пошел процесс консолидации реакционных сил.
Я не говорю, что я был яростным сторонником программы, она не лишена недостатков, но была рыночной, могла стать началом движения вперед. В той конкретной политической обстановке она стала платформой экономических реформ. И когда ее угробили, то, грубо говоря, абортировали саму идею преобразований. Взамен тут же разразилась борьба за возвращение власти большевикам, и в методах начавшие эту борьбу не церемонились.
Особое обострение лично я почувствовал сразу после литовских событий, когда обнаружил подслушивание и слежку за собой. Причем нарочитую, демонстративную. И как-то получалось, что не я уходил от дел, а дела уходили от меня. В гениальной структуре бюрократического аппарата все отработано, вы даже не видите, не знаете, как это делается. Исполнитель чьей-то воли как бы мистичен, витает, но, тем не менее, делает свое дело... Ощущение такое, когда тебе о близком человеке начинают нашептывать по телефону, присылать письма. На политическом уровне вынести это не легче.
А потом демарш сил реванша 28 марта, требование отставки Горбачева, активизация парламентской группы «Союз»... Удивительно — люди, которые тянут назад, очень быстро объединяются, забывая разногласия и личные обиды. Демократы часто ссорятся из-за чепухи — и разбегаются в разные стороны.
— Может, потому, что не такие уж настоящие демократы? Говорят, в ее среде надо вырасти, а мы все из колыбели тоталитаризма... Отсюда чуть что — и на поверхности амбиции...
— По-разному понимают слово «демократия». Одни — как систему взглядов, политических действий, направленных на установление в обществе действительно демократических отношений, институтов. Другие используют его как средство достижения власти. Такой же инструмент, как в иной среде понятие «верной отмычки». Или «твердой исполнительной власти на основании закона». Я, кстати, за последнее. Но и этот лозунг можно рассматривать лишь как средство достижения власти, а не суть.
Так вот, слово «демократия» у нас каждый понимает и использует по-своему. И когда романтика понятия рассеивается, оголяется естество — всего-навсего борьба за власть. И видно: все мы еще большевики. Один — чуть-чуть большевик. Другой — немножко больше большевик. Третий еще побольше большевик. И четвертый совсем большевик. Так долго еще будем...
— ...носить в душе родимые пятна большевизма?
— Конечно. И об этом полезно помнить, чтобы не заблудиться в оценках.
— Вы не боялись, что большевизм 28 марта доведет до стрельбы?
— Боялся. Хорошо, что обошлось. Кстати, в тот день разумным политикам стало ясно: противопоставление армии народу выглядит страшно провокационно. Те дни знаменательные. Сегодня открыл свой архив и с удивлением обнаружил, что еще с марта [1991 г.] начал всерьез думать о создании новой партии, обнаружил с десяток проектов на этот счет. Писал для себя, для осмысления — партия, движение. Судя по датам — буквально каждые десять дней писал товарищам записки по этому поводу...
— Простите, можно назвать имена этих товарищей?
— Шеварднадзе, Вольский, Собчак, Шаталин, Попов... Некоторые удивляются: за что же меня исключили из партии? Да просто КГБ узнал о том, что я писал, что готовил. Мне было абсолютно ясно, что нужно конституционным путем отодвигать КПСС от власти. Но не получилось конституционным — руководство КПСС решило покончить жизнь партии самоубийством. Партия была морально расстреляна своим аппаратом, своим руководством.
— Вам 19 августа сразу стало ясно, что это самоубийство?
— Да. Хотя, размышляя, можно было представить три варианта. Первый — неудача путча. Второй — что это будет освящено решением Верховного Совета Союза и примет затяжной характер. Третий — они возьмут власть, но на какой-то недолгий период. Кстати, мое личное мнение: путчисты добились бы гораздо большего успеха, не введи они танки. Я знаю многих моих товарищей, которые колебались. «Кого идти защищать? Все вы одним мирром мазаны, опять борьба за власть». И вдруг — танки. «Ах так, меня хотят на испуг взять, под прицелом держать?!» Это был серьезный психологический просчет заговорщиков.
— Не будь танков, не было бы победы демократии?
— Ну какая победа? Противник же не вышел на поле. С клюшками постояли, в пустые ворота поглядели и впали в эйфорию. Победили-то только в Москве да Санкт-Петербурге, а в провинции, в республиках заговорщики тишком взяли власть. Под лозунгом «Освободимся от контроля Москвы!» К чему стремились — к независимости? Да нет, к власти. Вместо одной диктатуры — 15 получили. «Ваше, союзное, министерство было плохое, а наше будет хорошее». Но для человека-то что сделали? Ничего. Жить ему стало хуже: разделение всегда дороже, чем объединение. Ведь чтобы пошли преобразования, нужно прежде всего единое демократическое пространство. В каких формах там будет демократия — где сейм, где парламент, где меджлис — пусть определяют национальные традиции. А пока сложилась необольшевистская клановая власть.
— Вы это и о России?
— Нет, скорее о других. Мне и раньше было ясно, сам себе надоел, повторяя: «Только бы не допустить перехода национального в националистическое». Остаться на почве национального языка, национальной культуры, национальных традиций, национальной самоидентификации... Нет, соскользнули. Практически во всех республиках.
— И в наиболее интеллигентной Прибалтике?
— Конечно! Я даже письма послал в Латвию: да разве можно вынести такое отношение к иноязычным — 16-летний ценз оседлости! Где это видано? Никакой идеей спасения малой нации не оправдаешь. Финляндия, где шведского населения 4 процента, имеет два официальных языка. И не боится потерять свою «identity». Сохранить себя можно, только развивая других! А пока всем просто очень хочется поволодеть...
— Потому СНГ и не складывается, что ни у кого нет желания найти общий язык?
— Конечно. С самого начала это было ясно. Ну вы знаете — каждый, даже очень больной организм требует координации его функций. Даже умирающему нужны сердце, печень, мозг... У СНГ ничего этого нет. Даже оставшиеся единые структуры — армию — растаскивают. Ради народа? Да нет, всего лишь ради упоения властью. Ничто так не развращает, как власть. Поэтому я пока не вижу шансов создать и единое экономическое пространство. Многие предпочитают создать пространство для себя лично, а не для людей, не для народа.
— А многие винят в этом команду Гайдара: с российскими деньгами опоздали, с либерализацией поспешили...
— Ругать их легко. Для этого ни ум напрягать не надо, ни будоражить чувства — что ни скажи, все в точку! Но стоит ли? Да, без приватизации торговли, поскольку госторговля — враг свободного рынка, не обойтись. Без демонополизации нашей сверхмонополизированной экономики тоже нельзя. И без того, чтобы иностранному капиталу дать гарантии свободных действий, ничего не получится. И надо, чтобы на рынок были немедленно брошены капиталы, земля, средства производства, жилье. Без всего этого свободные цены не будут свободными. Они останутся, как сейчас, монопольными. И производитель будет праздновать свой эгоизм, будет поправлять свои дела за счет взвинчивания цен, а не за счет производства.
Нельзя путать в общем-то хорошую цель — сбалансировать бюджет — с более серьезной целью реформ: улучшением жизни людей. Надо сейчас стимулировать производство, а пока этого практически нет. Хорошо еще появился Указ о свободе торговли. Начнется хоть какое-то перераспределение товаров. Но нужна ее приватизация, нужна... Я свою программу могу изложить, но тем не менее я бы дал время правительству действовать. Отступать им нельзя. Я им искренне сочувствую — ругают, клянут со всех сторон. Но надо идти вперед, они нуждаются для этого в поддержке.
Не их ошибки меня смущают. Смущает отношение к демократии, к печати, сползание кое-где к антидемократическим действиям... Они ведь дают повод «коричневым» надеяться, что с «некоторыми ребятами» в правительстве можно и договориться... Угроза неофашизма реальна. Я о ней писал еще два с половиной года назад, вычислительно, теоретически, исходя из предполагаемой раскладки сил.
— В связи с этим Вас не тревожат участившиеся конфликты Ельцина с его окружением? Руцкой, Хасбулатов, Бабурин...
— Я бы не ставил их в один ряд. Вот Руцкой. Рискованно торопиться с его оценкой. Во многом он искренен. Скажем, когда говорит о падении нравов.
— Разве их «уронила» перестройка?
— В том-то и дело, что в этой безнравственности мы жили десятилетиями. Теперь она просто перестала прятаться. Мы пожинаем плоды того, что создали — этого нового советского человека... И я бы легко Руцкого не отдавал в противоположный стан. Он человек горячий, усердный, на полпути не останавливается. И он высказывается! А сколько там тех, кто ненавидит «так называемую демократию», но произносит иные слова? Уверяю, при каком-то повороте событий они себя проявят. Это более опасно. Люди в засаде всегда опаснее, чем в открытом поле.
— А конфликт между Ельциным и Хасбулатовым?
— Я не вижу там особого конфликта. Роль Бабурина посерьезнее. Он поставил на ложно понятую национальную идею. Не знаю, что из этого у него выйдет, но пока примкнул к людям, которые пачкают прекрасное слово «патриотизм». Святое слово. Но превратить это понятие в средство противопоставления другой нации, в прокурорские обвинения — это грязно. Я патриотизм понимаю так: хоть маленькое, хоть что-то полезное, но конкретное сделать для своего народа, своей страны. Это культура, достоинство, широта, открытость нации.
— Ваше Движение демократических реформ из ряда таких дел?
— Все зависит от обстоятельств. Мы его создали как движение, способное противостоять монополизму коммунистической партии. Но монополист исчез. Сейчас оно выглядит как движение за сохранение общеэкономического пространства, как движение, пытающееся поддержать демократические силы других государств, областей, краев... И, видимо, представляет собой какую-то силу, если в некоторых республиках, ныне государствах, на наши съезды людей не пускают...
Мы знаем, но не кричим об этом. Мы ведь не движение митингов и демонстраций. Мы не хотим шумливости, не склонны к политике спекулятивно-популистского характера, не делаем по каждому поводу заявлений только для того, чтобы о нас лишний раз слышали... Даже не считаем своих членов.
Но мы ищем людей, которые на следующих выборах могли бы достойно представить демократию. И бьемся за то, чтобы наше движение было правозащитным и правотворящим. По идеологии — это левый центр, либерализм.
— По Вашему мнению, Союз распался навсегда?
— Я не знаю, когда закончится дезинтеграционный, центробежный цикл. Но центростремительный будет. И в европейском масштабе, и в масштабе нашей страны. Какой вариант возобладает первым? Все зависит от трансформации нашего сознания.
Для СНГ нужна структура вроде парламента, без нее не обойтись. Возможно, возникнет свой экономический регион, но иной конфигурации, чем бывший Союз. И, может быть, конфигурация эта будет непостоянна. Скажем, с Украиной будет трудно. Но Прибалтика, как мне видится, примкнет к нам. И Беларусь, и Грузия, и Армения, и Казахстан. Азербайджан — нет. Вся Средняя Азия — нет... Впрочем, кто знает: история изменчива и насмешлива.
Если же этого не произойдет, то скорее всего Россия сама примкнет к конфедерации Европейского сообщества.
— Можно личный вопрос: почему Вы пришли в Фонд Горбачева? Ведь в прошедшие годы он Вас не раз обижал. Вы сами говорите, что и слежка, и подслушивание, и прочее шло при попустительстве властей...
— Я пришел из нравственных соображений. Когда людям тяжело, им надо помогать. Я исхожу в своих поступках из собственных убеждений, а не из того, как кто ко мне относится. Вернее, так: если следовать обидам, можно обидеть только самого себя. Мы же вместе все начинали. И встать в позу, сказать, что я ни при чем, это не по мне. Конечно, я не занимался экономикой...
— Но поддерживали все направления к рынку, это все видели!
— Поддерживал, хотя в конкретном плане делал бы сам что-то по-другому. Но я не корю себя за то, что делал в идеологии, как работал с прессой. Честно могу смотреть любому в глаза. А обиды, это все... мелочи.
— Чем Вы будете заниматься в Фонде?
— Наукой. Я вице-президент по науке. Во-первых, у меня есть один, непосредственно мой проект: «История русской общественной мысли конца прошлого и этого века». Во-вторых — координационная деятельность шести-семи центров фонда, которые будут заниматься прогностическими исследованиями. Совместные с зарубежными учеными программы. Мы работаем по контрактам. То есть приглашаем под тему основного исполнителя, выделяем средства, а он подбирает себе команду по типу временного творческого коллектива. Работает и в условленный срок, скажем — год, полтора, выдает готовый результат. В виде монографии, исследования, результаты которого мы будем продавать. Заказы уже есть. Все больше из-за рубежа.
— Какие темы?
— Скажем, изучение перспектив вхождения России в мировое хозяйство. Вообще, проблематика, нацеленная на создание новой цивилизации, очень интересна. Скажем, говорят, что мы идем от социализма к капитализму. Но к какому конкретно? Все это гораздо сложнее. Есть японский капитализм, есть шведский, есть американский, а мы куда? И хорошо ли, что капитализм в целом как система стал в мире монополистом? Я думаю — это плохо. Он потеряет форму, которую держал, пока противостоял социализму. Найдутся ли новые стимулирующие начала, какими они будут?
Будет центр политологических программ. Возглавит его Александр Ципко. Будет — экономических. Там руководителя пока нет. Нужен молодой, толковый.
— Явлинский не подходит?
— Подошел бы. Но у него есть свой центр, да и занят он. Нужны более свободные, не задействованные структурами власти.
— Фонд существует целиком на деньги Горбачева?
— Пока да. Но мы надеемся на контракты, продажу своих исследований. Первые шаги уже сделаны. Будут и спонсоры. Наверняка...
— А Фонд намерен кого-то поддерживать?
— Безусловно. Прежде всего — молодежь, рвущуюся к знаниям, культуре. Мы хотели бы способствовать формированию действительно нового поколения политиков.

Альтернативы реформе нет

Инженерная газета, № 25, февраль 1992 г. Беседу вел В. Соловьев.

— Начнем с того, что, на мой взгляд, никакого процесса формирования Содружества нет. Пока что не сделано сколько-нибудь значительных шагов в этом направлении после его провозглашения. И недавняя минская встреча тоже не принесла твердой уверенности, — так, несколько неожиданно, отвечая на вопрос: «Что вас тревожит в процессе становления Содружества Независимых Государств?», начал нашу беседу авторитетный политик и ученый Александр Яковлев.
— Возможно, я не прав, и если кто-то докажет обратное, я готов согласиться, но считаю, что это дело нежизненное, — продолжал Александр Николаевич. — Почему? Да потому что нет никакого механизма для того, чтобы Содружество координировало хоть в чем-то свои действия. Остался единственный механизм — армия, но и то некоторые бывшие республики ведут дело к ее распаду.
— Но в чем причины такого поведения государств — членов Содружества? Почему они до сих пор так и не приступили к созданию институтов, поддерживающих его жизнеспособность?
— Да потому, что многие республики не стремятся к этому. Если августовский путч был разгромлен в Москве, в Ленинграде, еще некоторых городах России, то, объективно говоря, он победил в ряде республик, где бывшие руководители коммунистической партии освободились от контроля Москвы и установили свою диктатуру.
— И все же, какие институты, по Вашему мнению, должны быть в Содружестве, чтобы оно стало жизнеспособным? Кроме армии, конечно.
— Во-первых, я убежден, что должен быть какой-то согласительный полузаконодательный координационный парламентский орган из представителей всех государств. Даже совершенно самостоятельные политически страны Западной Европы создали же Европарламент. Да и НАТО скоро превратится в орган, берущий на себя обязанность защиты безопасности всех стран. А мы начинаем растаскивать это по национальным квартирам.
Взять, например, экономику. Здесь одна централизованная диктатура заменяется пятнадцатью. И сейчас предприятия вовсе не в руках коллективов, частных лиц, акционеров, а в руках местных министерств и прочих бюрократических организаций, которые не дадут развиваться единому экономическому пространству. А без единого экономического пространства, без единого стратегического пространства мы не можем рассчитывать на жизнеспособное Содружество.
— Ваше мнение о ходе экономических реформ в России.
— Никогда еще не было так легко критиковать это правительство и его реформы, как сейчас. Действительно, все признаки для критики есть. Высокие цены, раздражение людей, 90 процентов которых поставлены за черту бедности. Я могу этот список продолжить. Но встает другой вопрос: а где, собственно, альтернатива, а где другой подход, а кто его предложил?
— Но, с другой стороны, нельзя сказать, что программа правительства России не нуждается в определенных корректировках. Каких же?
— Я лично считаю, что без приватизации в торговле никаких свободных цен не будет. Ибо госторговля — это враг любой рыночной экономики, враг любой конкуренции. И она пойдет на все, чтобы сорвать эти реформы. Сейчас издан указ о свободе торговли. Но он должен был быть еще осенью прошлого года. Без демонополизации, без ликвидации этих монстров — концернов, которые диктуют монопольные цены, никаких свободных цен тоже быть не может. И еще я одной вещи не понимаю. Раз уж вы выпустили на свободу цены продуктов производства, надо выпускать и землю, и средства производства, капитал и жилье и так далее. Но я надеюсь, эти коррективы будут внесены.
— Александр Николаевич, Вы входите в руководство авторитетного Движения демократических реформ. Естественно, интересна ваша точка зрения на роль Движения в Содружестве Независимых Государств.
— Во-первых, нам бы очень хотелось, хотя это чрезвычайно сейчас трудно, удержать общее демократическое пространство. Как-то поддержать затухающий огонь демократии в республиках. И чтобы он не гас в некоторых наших российских областях, где очень активизировалась партбюрократическая номенклатура. И, конечно, мы считаем несправедливыми и провокационными обвинения, будто мы собираем под свое крыло партработников, партаппарат. Мы собираем людей порядочных. Я вовсе не утверждаю, что мы не сделаем ошибок в этом плане. Пока что к нам ближе интеллигенция, предприниматели. Мы на что рассчитываем? Нам кажется, что центростремительный цикл снова начнется. Надо быть к нему готовым.
— А как Вы относитесь к высказываемой некоторыми политиками идее, чтобы Движение демократических реформ стало своего рода конструктивной оппозицией нынешнему правительству России?
— Мы обсуждали этот вопрос, и знаете, перед каким препятствием остановились? Сейчас правительство в самом сложном периоде своей деятельности. Против него с цепи сорвались все, кто хочет ликвидировать, стереть с лица земли демократические перемены и вернуться к чтимому ими Сталину. Пусть это будет Сталин II. И в этот момент мы начнем разбирать по косточкам действия этого правительства? Мы-то это сделаем не криком, а профессионально. И, как это ни парадоксально, за нами пойдет интеллигенция. И мы окажемся невольно помощниками красно-коричневых — а ведь они на столбах будут вешать всех, кто не с ними. И не только людей — они же удавят и страну.
— Мы беседуем после Вашей зарубежной поездки, в ходе которой Вы обсуждали и проблемы западной помощи России. И поэтому последний вопрос: какова Ваша позиция относительно того, на каких условиях должна оказываться такая помощь?
— У меня здесь позиция давнишняя, я могу ее повторить. Первое — все-таки надо думать о том, как самим все делать. И меньше всего надеяться на то, что какая-то помощь нас может кардинальным образом выручить. Второе. Надо открыть двери иностранному капиталу. Но обеспечить твердые условия его существования, чтобы законы не менялись каждый день. Такое обещание было дано, надо его подкрепить законодательно. В-третьих, кредиты должны предоставляться Западом не вообще, а под конкретные дела. Эту твердую позицию Запада я всячески поддерживаю. Что у нас сейчас должно быть приоритетом?
Это инфраструктура агропромышленного комплекса. Уборка, перевозка, хранение, переработка, торговля. Договорились? Вроде конкретно? Нет, еще не конкретно. Давайте договоримся о строительстве нескольких тысяч хранилищ на местах, недалеко от дорог, чтобы не везти зерно за тридевять земель. Давайте договоримся о 500 мясоперерабатывающих комбинатах. И так далее. И только под это и финансировать. Вот тогда реформа получит прочный фундамент.