Ёж
Ёж жил один. Давно уже, с тех самых пор, как его любимую ежиху, почтенную Марфу Васильевну, переехал грузовик. Дети разбрелись по белу свету, а он жил бобылём на своей территории, не пытаясь искать новую пару. Жил он в старом, брошеном людьми доме, натаскал себе в угол тряпья, и бумаг, получился просто дворец, а не гнездо. Вокруг брошеного дома были жилые дома, в которых обитали несколько человеческих семей, поэтому вести себя приходилось тихо, и осторожно, но он привык- днём спал в потаённых местах, ночью охотился на своём участке. Однажды он попробовал поискать новую судьбу, но идти пришлось далеко, несколько ночей он шёл, и искал, но вокруг было только человеческое жильё- даже за огромным, заросшим чертополохом пустырём, и за свалкой, и за старым садом- лучшего места, и упоительных следов ежих ему так и не встретилось, и он вернулся восвояси. Правда, пару раз к нему забредали ежихи, но они были какие то тощие, мелкие, потрёпанные, ни в какое сравнение не шли с его бывшей супругой, дородной, увесистой и улыбчивой, всегда шелестящей ему гладкими колючками. Да и хотели эти, приходящие, только одного- на его территории нарожать ежат, и жить на его довольствии, под его защитой. А семья...всё таки это дело хлопотное. И он бросил эту затею, зажил один, спокойно, и тихо. Вкусной еды для одного хватало вдоволь. По соседству, на человеческом огороде, было множество червей, гусениц, мыши жили в гнёздах, а в огромный котлован, вырытый под погреб, забредали лягушки, вылезти у них ума не хватало, и оставалось только угощаться ими, как с блюда. Но для того, чтобы добыть эти лакомства, приходилось красться мимо сторожевого пса, и у ежа с ним почти каждую ночь случались стычки. Сначала овчарка просто облаивала его строго, предупреждая, что здесь она охраняет территорию своего хозяина, пограничника, и ходу тут никому нет- обходите стороной, через проулок. Но проулком было в разы дальше, почти вся ночь уходила только на дорогу туда, и обратно. Ёжик каждую ночь ждал, когда пёс уснёт, чтобы юркнуть мимо сваленных пахучих брёвен в бурьян, а там- лаз в огород, где можно устраивать пир горой. Но пёс был начеку, издалека слышал тихое цокотание ежиных коготков, его сопение, и встречал его лаем, взвизгивал бурно, ёж скатывался клубком, собака обнюхивала его, пару раз наткнулась нежным носом на колючки, рассердилась, теряла осторожность, пыталась пастью схватить, с разных сторон, доходя от ежиной неприступности просто до исступления. На шум выходил хозяин, уговаривал пса- "Рэм, ты что там? опять ёжика гоняешь? пусти его, пусть идёт себе, успокойся!" Но спокойствия не было никому...Голод беспокоил ежа, толкал его в огород каждую ночь. Лягушки квакали, словно призывая его к обеду. Рэму не давало покоя чувство долга- граница должна быть под замком...А хозяину не давало покоя так много чего, что и заснуть не всегда удавалось, даже если не случались баталии на огороде. Этой ночью снова не спали все. Огромная луна бередила душу хозяину, не давая уснуть, а Рэм в её свете легко увидел бредущего вдоль забора ежа, подкрался, и успел схватить его, пока тот не свернулся в броневой клубок, и задавил нечаянно, от счастья, что может удержать. Потом удивлённо катал, и перекатывал лапой, понять не мог- почему тот не двигается, не фыркает...Заскулил над ним, завывая. Пришёл хозяин, обругал Рэма нехорошим словом- "... такой, что тебе этот ёж сделал, что ты привязался к нему, пусть бы гулял! Ты почему душегуб такой?" Рэм не мог понять, почему хозяин сердится, знать не знал этого нового слова- душегуб, но на душе было противно- доигрались, вон- хозяин ругает, ёж не шевелится, что случилось то? Хозяин взял лопату, закатил на неё ежа, понёс вон с участка, приговаривая : " Иди домой, бродяга...может, оклемаешься ещё, да и не ходи к нам больше. Видишь, Рэм на работе- не выёживайся перед ним, обходи по переулку, лодырь!" Но ёж не оклемался, и лето закончилось тихо, никто не тревожил пса, и хозяина, но они всё так же плохо спали ночами, находя для грусти каждый свои причины.
© Copyright:
Асс Оль, 2017
Свидетельство о публикации №217071700258
Рецензии