Миленький

                Валерий Недавний

                Миленький

      Петька был последышем в маленькой и неблагополучной семье. Продуктом застойного времени, как однажды язвительно заметил сосед по подъезду Антонович. Со слов его соседки Антонины, пенсионер Николай Антонович свою жизнь провёл в праздности. Старик с молодых лет не работал, что не мешало ему в кругу дворовой компании мужиков утверждать - «Свою пенсию я заработал вот этими руками». Хотя завсегдатаи двора хорошо знали, Антонович  имел мозоли разве что от забивания «козла» и игры в карты под «интерес». Костяшки домино, карты всё это ловко размещалось в его широкой ладони. Руки старика, поросшие рыжей растительностью, с наколкой на правой кисти руки, где красовалось восходящее солнце с интригующей надписью – «Север», лучше всего говорили о месте его трудовой деятельности.
 - Да он нигде не работал, - как-то в пылу спора с мужиками, заявила Антонина Фёдоровна. – Уж поверьте мне, я его хорошо знаю. Раньше мы были соседями. Его родители жили с нами в бараке, на Ташле. После войны он хулиганил, потом «загудел» в колонию. И так всю жизнь провёл по тюрьмам и лагерям, а ты мне говоришь, работал, - обрушилась она на Стёпку, доказывающего ей свою правоту. – Кто из нас лучше его знает, ты или я?
Вот этот самый «интерес» и свёл Петьку с бывшим  зеком Николаем Антоновичем. Старик имел свой угол в подвале девятиэтажки. С помощью приятелей Антонович отгородил себе просторное помещение и поставил входную металлическую дверь. В итоге получилась отличная комната, её старик назвал гостевой. Томившийся в безделье Петька видел как проигравшие мужики, сбегав за угол двора, возвращались из магазина с бутылкой водки или вина и «ныряли» в подвал к  старику. По наблюдениям Петьки компания «квасила» почти каждый день. Костяк любителей выпить был одним и тем же. В него входил спившийся и опустившийся железнодорожный мастер Иван Федотович, его сосед Гена. Гена так же, как и Федотович, работал на железной дороге, но проводником. По словам мастера, этот тихий неопределённого возраста мужичок изъездил пол страны. Фамилию Гены Петька не знал, хотя он и жил с ним в одном подъезде. Старик Ерофей Кузьмич,  казак, как  себя он представлял при знакомстве. Ерофей, как его звали обитатели двора, жил по соседству, в пятиэтажке и носил в любую погоду галифе с лампасами, хромовые сапоги и гимнастёрку. Был ли он потомственным казаком, как утверждал, никто из его приятелей не знал. Толик поговаривал, Ерофей был лабинским казаком, основываясь на том, что его, корни происходили из станицы Лабинской, что в Краснодарском крае. Хотя сам Ерофей утверждал что зеленчукский, ссылаясь что, его родители были родом из станицы Сторожевой.   Лишь осенью, в холод, Ерофей надевал папаху и овчинный полушубок. Да ещё Толик сорока двухлетний холостяк, навещавший в их доме свою мать старушку, частенько заглядывал к друзьям. Сыграв под интерес и облапошив новичков, компания покидала столик под берёзой и отправлялась в подвал. Естественно это вызывало зависть у парня. Как-то когда собутыльники разошлись, Николай Антонович позвал Петьку в подвал, в свою резиденцию.
 - Садись паря, - кивнул он ему на широченный диван с высокой деревянной спинкой. – Всё бездельничаешь?
 - А что делать, если работы нет? – оглядывая по сторонам помещение старика, виновато пожал плечами Петька.– Раньше я у одного предпринимателя работал, сейчас не берут, нет работы.
Петька с нескрываемым интересом смотрел на засиженный мухами портрет И. Сталина, вырезанный из журнала и вывешенный  на противоположной стене.
 - Кто ж такого возьмёт на работу? – Николай Антонович окинул Петьку насмешливым взглядом. -  Если ты хозяйским добром, словно своим пользуешься.
Петьке стало как-то не по себе от его проницательного взгляда. «Откуда он знает?» – неприятно заныло при мысли, что старику что-то известно о нём. Антонович тем временем налил полный стакан портвейна и протянул ему.
 - Пей, сегодня Толик именинник вот и отмечали, - объяснил старик причину такой щедрости.
 - А у вас здесь ничтяк, словно в офисе, - принимая стакан, сделал  Петька комплимент хозяину подвала.
Антонович поморщился  и тут же возразил парню:
 - Это у них, там, офис наподобие наших контор. А у меня парень гостевая комната. Где каждый мущина, поругавшись с женой или имеющий неприятности по работе или в семье, может душой отдохнуть, забыться от этой, неустроенной, жизни.
В интонации его слов  Петька уловил нотки гордости за своё детище. То, что этот «масон», как старика про себя называл Петька,  не выговаривал  слово мужчина, а, может намеренно, коверкал его, он знал давно.
 - И вообще, чтобы ты знал, - голос Антонович стал серьезным. - Я презираю людей, которые ради куража используют иностранные слова. Что для них, своих слов мало, что они как попугаи чужие перенимают? Или у них здесь нету, - постучал он себя по морщинистому лбу.
Старик наполнил свой стакан портвейном и залпом выпил. Петьке ничего не оставалось, как последовать его примеру. Вообще, как он подметил, Антонович был зачинателем многих дел в их дворе. И ему хотелось лучше узнать этого масона, о котором шептались соседки. К нему тянулись мужики со всех подъездов, а иногда из соседних домов.
 - Ты бы парень взялся за ум, - спокойным доверительным тоном заговорил с ним старик, ставя пустой стакан на край стола. – Пойми нельзя же вечно сидеть на шее у матери. Тем более в наше смутное время.
Говорил с ним Николай Антонович долго и обстоятельно. Не всё в его словах нравилось Петьке, но он терпел старика с его тёмным прошлым, потому что многое в его высказываниях было горькой правдой. Оставшийся портвейн старик вылил в стакан и принял сам.
 - Тебе паря хватит, - мягко, но решительно заявил Антонович, перехватив взгляд Петьки на опустевшую бутылку. – Иди домой и думай над тем, что я тебе сказал. И будь всегда мужиком, добытчиком в семье. Не уподобляйся таким, как он, - Николай Антонович бросил презрительный взгляд на диван где, свернувшись калачиком, лежал Иван Федотович. Мастер спал с открытым ртом, заливисто храпя под тихую музыку, льющуюся из старой и такой добротной и громоздкой радиолы. Такую радиолу "Латвия" Петька видел в детстве, когда был на каникулах в селе у своей бабки. Это было ещё в пятом классе. Выключив свет в своей каморке, они вышли из подвала. На ступеньках Антонович задержался.
 - Поставь себе парень для начала цель хоть пакет молока и буханку хлеба приносить домой, - наставлял его на прощание старик.
Петька, отвыкший за последнее время от работы, без особого желания взялся за реализацию советов Антоновича. Рано утром, чтобы мало кто видел, он обошёл места, где собирались выпивохи, и собрал два больших пакета бутылок. И хотя вырученных денег от сдачи тары было не так уж много, появившаяся наличность воодушевила его. Даже мать, ворчащая на него и обзывающая Петьку паразитом, удивилась, узнав от дочери что молоко, купил он.
 - Украл? – с каким-то испугом посмотрела она ему в глаза, пытаясь понять, откуда у него появились деньги.
 - Бутылки собрал и сдал, - поспешил рассеять её страх Петька.
Отвернувшись к плите мать, украдкой смахнула слезу. В какой-то момент ему жалко стало её.
 - Спасибо сыночек!
Вероятно, она не совсем ещё верила сыну. И тому были причины. Не раз участковый инспектор милиции бывал у них в квартире. Последний раз месяц назад по поводу электродрели, которую он попросил у парня из соседнего подъезда дома. Дрель они пропили с друзьями. Участковый был краток: «Или возвращаешь дрель, или я оформляю на тебя дело». И дал неделю срока. Дрель он вернул, для этого ему пришлось в парке украсть велосипед, загнать его за полцены знакомому барыге и  купить на рынке дрель. Не сделай он этого, лейтенант наверняка не оставил бы его в покое. Он у него на учёте ещё с того самого случая, когда работал продавцом у предпринимателя. Торгуя конфетами, Петька часть выручки прокутил в кафе с девчонками. И только благодаря матери, которая внесла недостачу из своей пенсии, дело удалось уладить.
 - Мам не переживай. Как-нибудь выкрутимся.
 - С тобой выкрутишься, - презрительно фыркнула сестра. – Одни только неприятности и долги. Только и жди очередной гадости.
Оправдываться не стал, хотя на душе кипело. Ушёл к себе в комнату. «Работнички золотые, а гонору, словно они всех кормят» - злился он на сестру и её мужа. Сидят на шее у матери и ещё поучают. Зять долгое время не мог устроиться на работу. И хотя сейчас работает в какой-то организации, но зарплаты ещё не получал, всюду её задерживают
                2
      Разговор с Антоновичем не пропал зря. Сам того, не замечая, Петька втянулся в новую, активную и не всегда  приятную для него жизнь. Он уже не сидел в ожидание чего-нибудь, что могла преподнести ему судьба. Целыми днями пропадал, обходя друзей, приятелей и знакомых. Разговаривал с такими же безработными парнями, как и он в надежде что-то подработать. Иногда удача улыбалась и в него вселялась надежда на лучшую жизнь. Но чаще возвращался ни с чем. В такие дни находил утешение у старика.
 - Вот что, сосед выручу я тебя, - глядя на помрачневшего парня, пришёл ему на помощь Николай Антонович.
Петька уже догадывался, что это будет, и не ошибся. Старик полез в старинный шифоньер и через некоторое время вытащил оттуда две упаковки.
 - Что это? – спросил его Петька.
 - Транзисторы, - ответил Антонович. И, предугадывая вопрос парня, ответил: - Не боись, они не ворованные. Гена в Тамбове в вагон двух мужиков посадил, и те рассчитались с ним транзисторами. Сейчас сам знаешь, месяцами людям зарплату не выплачивают. А они на радиозаводе работают, вот вместо зарплаты и получили готовой продукцией. То есть бартером, как сейчас принято говорить. За сколько продашь их дело твоё, но не ниже рыночной цены, - предупредил старик. - Пятнадцать процентов твоих. Согласен?
      Петька молча кивнул головой, догадываясь об их происхождении. Продажей подобных вещей ему приходилось заниматься часто. Если он вначале верил легендам старика, то теперь хорошо знал происхождение вещей. Случай помог ему разобраться в этом. Было это весной вот за этим столиком.
 - Ты бы дружок помог мне в одном деле, - ставя тогда перед Петькой стакан с водкой, попросил его старик. – Есть у меня приятель, который работает в филиале одной американской ассоциации.
 - А что это за ассоциация и нельзя ли мне туда устроиться? – загорелся Петька надеждой обрести работу.
 - Это скорее общественная организация, - сразу же погасил его интерес Антонович. – Их интересует, не упал ли в России, в связи ухудшением уровня жизни, интерес к домашним животным  Конкретно их интересуют собаки. В частном секторе он провёл такую работу. А вот в многоэтажных домах, особенно в пятиэтажках, где нет лифтов, ему тяжело, сердце пошаливает.
 - Так что я должен по этажам ходить и всех спрашивать?
 - Зачем? – усмехнулся Антонович. – Поднялся на лестничную площадку, выбрал квартиру и нажал кнопку звонка. Услышал лай – ставь крестик на бумаге против этой квартиры. Если за дверью тишина – минус. Ну а если дверь откроют хозяева, то задашь им вопросы по анкете. Вот возьми, - протянул он ему бланки, а это список квартир и домов.
 - Но здесь же указаны порода, пол, возраст и кличка собаки? А если хозяев нет дома, у кого мне узнать?
 - Не бери в голову, - успокоил старик. – Если хозяин на месте, расспрашиваешь его. Нет никого в квартире, ставишь плюс или минус, а остальные данные мой приятель сам за тебя додумает. Американцы народ богатый, им некуда девать деньги, - пошутил он, - вот и ведут всякие исследования. И вот тебе, - протянул он ему футболку, кепи и удостоверение.
Петька скептически осмотрел кепи, развернул футболку с логотипом на английском языке и бросил их на стол. Размещённая в овале логотипа собачья мордашка и кепи с прикольным козырьком, казалось не вызвали у него энтузиазма. Антонович молча наблюдал за ним, ожидая ответа. Но раскрыв удостоверение  Петька был поражён, увидев свою фотографию. Как знал, своих снимков он старику не давал. На него смотрел вихрастый юноша, снимок был сделан после окончания школы.   Нижнюю часть фотографии захватывал оттиск печати. Присмотревшись, прочёл: Филиал американо-российского общественного фонда защиты домашних животных, г. Тверь. Мелкий шрифт реквизитов общества был смазан, и разобрать его можно было только с помощью лупы.
 – Сделаешь работу, приятель в долгу не останется. А теперь садись, обмоем это дело.
 - Не могу, некогда, - отказался Петька от угощения.
 - И это правильно, - согласился Антонович и убрал бутылку водки в голенище одного из сапог, стоящих под столом. – Ценю в людях характер. Ну, давай паря, до встречи.
   Проверять наличие собак пришлось в домах, где жили чиновники  города. И хотя подъезды дома были чистенькие и, как предупредили его друзья, в них были установлены видеокамеры слежения, Петька справился с работой. Из осторожности он одевался в другую одежду, наклеивал бородку и усы и всегда старался проскользнуть в подъезд за чьей-то спиной. А через месяц до его слуха докатилось известие о кражах совершённых в этом районе. Обворованы были те самые квартиры, в которых не было собак.
 - Обычное совпадение, - развеял старик его сомнения, когда Петька без всякой дипломатии поинтересовался у него, не существует ли связь между этими двумя событиями. – Неужели думаешь, я всё это организовал?- окинул он насмешливым взглядом парня. В отличие от некоторых  лиц велосипеды я не угонял.
У Петьки неприятно заныло внутри - «И откуда он всё это знает?»
 - В таких случаях, парень необходима осмотрительность, - словно читая его мысли, продолжал старик. - Участковый того дела с кражей, как я знаю, не закрыл
Впервые Петька осознал, как глупо он попался, пытаясь узнать истину у старика.
- Ты паря не бойся, Николай Антонович своих друзей и приятелей не выдаёт.
         Как-то осенью за столиком под берёзой у Петьки состоялся разговор с Николаем Антоновичем.
 - Вот что сосед я нашёл я тебе неплохое местечко, - присев за стол, сообщил ему старик.
 - Уж, не в Белом ли доме? – обозлённый чередой неудач, выпавших на его долю, съязвил Петька.
 - Не заносись паря, - не обращая внимания на его плохое расположение духа, продолжал старик  - Дело серьёзное.
По всей видимости, Николай Антонович не собирался над ним шутить.
 - Есть в соседнем доме состоятельный мужик, новый русский, рядится "совком". Так вот ему нужен работник, который бы охранял его дачу, жил там и поддерживал во всём порядок. Одним словом – холуй. Я рекомендовал ему через своих людей, тебя на работу, - старик смотрел ему в глаза, как бы спрашивая – согласен?
Петька с удивлением посмотрел на Николая Антоновича, пытаясь понять, говорит он ему правду или врёт.
 - Вы! Или опять что-то понадобилось?
 - Успокойся, на этот раз ничего от тебя не потребуется, - старик прямо смотрел ему в глаза.
От его взгляда Петька ещё больше смутился, теряясь в догадках, что нужно  Антоновичу  в этот раз.
 - Только прошу, будь человеком и без всяких там фокусов. Он хоть и жмот, но жить у него можно. Жратвой и выпивкой не обидит, но и стольник в месяц всё твоей матери существенная помощь. Завтра подходи к гаражам, Лёха тебя ему представит.
   Лёшка, или как его называл Антонович Лёха, встретил его у гаражей и подвёл к секции гаража, которую занимал новый русский. Прежде чем его отпустить, Лёха шепнул:
 - Рекомендовать тебя ему буду я. Об Антоновиче ты ничего не знаешь, и не слышал.
 - Знаю, - обозлился Петька. – Он меня предупреждал. Только в толк я не возьму, почему он обо мне так печётся.
 - Дурень ты, Петька, Антонович за твоей матерью когда-то в молодости ухаживал. Вот и старается старик.
Петька смолк, поражённый услышанной новостью. Ведь не зря старик всякий раз в наставлениях упоминал его мать.
                3
    Жизнь Петьки изменилась, с тех пор как он поселился на даче Николая Маркеловича. Этого внешне неприметного пятидесятилетнего мужчину, скромно одевающегося и ездившего на Жигулях девятой модели, он оказывается, знал. И знал плохо. Известно ему было, что этот мужик работает на хладокомбинате механиком. Несколько раз видел его за рулём старенького «пирожка» с надписью Мороженое. Но то, что этот неприметный мужчина является одним из состоятельных людей их города, Петька просто предположить не мог. Теперь он был вроде бы как охранником и комендантом скромного коттеджа хозяина. Подвал и первый этаж здания были в полном Петькином владении. На второй и третий этаж он доступа не имел. Металлические двери входа на высшие этажи дома были закрыты и ключи находились у Николая Маркеловича. Петьке нравилась эта должность сторожа-смотрителя. Хозяин дополнительной работой его не загружал. В холодильнике всегда было что поесть и выпить. Лишь запретил ему приводить к себе друзей и подружек. Разрешил нахождение близких ему людей в комнате Петьки, расположенной в подвальной части дома. Это была большая светлая комната, обставленная старой, но добротной мебелью с телевизором и телефоном. Маркелыч, как звал хозяина Петька, предупредил его, в еде и спиртном он его не ограничивает, но во всём должен был порядок и чувство меры. Петьке нравилась такая работа, а главное не обременительная жизнь. Можно было искупаться в плавательном бассейне или попариться в сауне, побаловаться пивом или водкой. Но вскоре такая жизнь стала ему надоедать. Не выдержав одиночества, пригласил к себе подружку. Хозяин изредка приезжал на дачу, выгружал из машины какие-то свёртки, упаковки, выслушав отчёт Петьки об обстановке в зоне дач, так же уезжал. Однажды Николай Маркелович неожиданно приехал на дачу и застал его с Томкой в сауне, на полке.
 - Вот что Пётр, мы, кажется, договорились с тобой, - отведя его в сторону, стал отчитывать его хозяин. – Я не против того чтобы ты приводил их, но у тебя есть своя комната. Понял? – спросил Николай Маркелович, кося взглядом на девушку.
Перепуганная внезапным появление хозяина, Томка стояла в углу раздевалки, стыдливо прикрывая грудь и держа в руке трусики. Её бил озноб.
 - Помоги одеться девушке и проводи её. Вернёшься, поговорим с тобой.
 - Хорошо, - ответил Петька, прикрывая ладонями, пах и сгорая от стыда что его, застали в столь неприкрытом виде.
Едва за хозяином закрылась дверь, как Петька дал выход накопившейся злости:
 - Козёл сранный, нашел, где отчитывать, другого места вроде не мог найти.
 - А почему ты меня не предупредил, что он приедет? - натягивая на себя трусики, обидчиво смотрела на него Томка.
Она жалась к нему, ища в нём защиту.
 - А кто знал, что он сегодня явится?
  - А он мужчинка ничего, вежливый, - быстро пришла в своё обычнее состояние Томка. – «Помоги одеться девушке и проводи», - повторила она фразу хозяина, застёгивая кофточку.
 - Вежливый, - раздражённо проронил Петька, натягивая на себя джинсы, - наверное, слюной исходил, глядя на твои сиськи.
Томка, одевшись, подошла к Петьке и в сочувствии прижалась к парню щекой. Петька недовольно увернулся от неё и, мрачнея от мысли что, хозяин выставил его перед ней в идиотском положении, поделился своим опасением:
 - Начнёт сейчас мораль читать, а может и выгонит с работы.
 - Пойдем, проводишь меня, - сочувственно отозвалась Томка. У калитки она прижалась к нему, чмокнула в губы и сказала: - Не переживай миленький.
Петька ещё долго смотрел ей вслед.
Однако ожидаемой нотации от хозяина не последовало. Николай Маркелович ещё раз ему напомнил, что взял его для охраны дачного дома и поддержания порядка на участке.
 - Баб можешь приводить, - глядя на него, повторил он, - но занимайся этим делом в своей комнате. Пойми, я не хочу, чтобы мои друзья, жена и дочери, появись они здесь, не видели ничего подобного. Надеюсь, это первый и последний случай.
 - Да, - выдавил из себя Петька заверение, поняв что, остаётся работать.
 - Вот тебе сто пятьдесят рублей за месяц. Ящики с продуктами и водкой забери в багажнике машины. Быстренько приведи всё в порядок, через час здесь будут гости. Мне необходимо съездить ещё в одно место. Если не успею, скажешь им, я скоро буду.
Повышение зарплаты и благополучный исход недавнего конфликта обрадовали его. Деньги Петька не тратил и целиком отдавал матери. Они ему здесь были не нужны. Питался он здесь лучше, чем дома, и даже кое-что из продуктов передавал матери и Томке. Единственно, его тяготил запрет общаться с дружками, на даче. Жизнь шла своей чередой. Жена и дочери хозяина теперь появлялись в выходные дни. Сам Николай Маркелович приезжал поздно вечером в компании друзей и со своей женщиной. Тогда открывался зал второго этажа, банкетный, как называл его хозяин, и гулянье продолжалось до утра. Убирала этот зал, пожилая тётка, видимо родственница хозяина. Петька туда доступа не имел. Жизнь нравилась ему, и о другой работе он и не помышлял. Зима пришла незаметно. Хозяин приезжал уже редко. И долгие вечера приходилось коротать в одиночку либо в компании Степана, сторожа с соседней дачи. Знакомые девчонки приходили к нему редко, так как добираться до дачи по лесной заснеженной дороге было нелегко. С Тамарой после того случая связь оборвалась. Вначале она ссылалась на занятость, так как устроилась в престижный магазин, где работала допоздна. Затем учёбой на курсах. Да и Петька как-то свыкся с этим, втянувшись в ритм новой жизни, и о себе ей не напоминал. В редкие выходные дни он приходил к своей новой симпатии – Зиночке. А большую часть времени проводил на даче, в обществе Степана. Вставал рано, расчищал подъезд к даче, дорожки. Пилил и колол дрова, готовил завтрак, протапливал дом и держал готовую сауну на случай приезда хозяина. А когда всё надоедало, приглашал к себе Степана или шёл к нему. В такие часы сидели у камина, пили и ели из хозяйских припасов, вели беседы о жизни. После чего расходились по своим углам. Перед сном читал книгу или смотрел телевизор. Но природа требовала женского общения, и переносить зимние ночи в одиночестве Петька уже не мог. У Зиночки появился кавалер и Петьке вспомнил о Томке. Как-то попросив Степана присмотреть за дачей, Петька уехал в город, чтобы повидать Томку. Неприятности ожидали его в холле магазина.
 - Вы не ошиблись молодой человек? – перекрыл ему дорогу в торговый зал молодой мужчина. Одет он был в тёмный костюм с галстуком бабочкой.
 - Нет, я к своей родственнице, Тамаре.
 - Извините, к какой Тамаре, фамилия? - во взгляде его читалось недоверие.
Петька назвал фамилию.
 - Пока подождите здесь.
Мужчина подозвал к себе охранника, что-то ему сказал, при этом он кивнул головой в сторону Петьки. И тот прошёл в торговый зал. Вскоре охранник вернулся к Петьке.
 - Подожди, сейчас выйдет, – сказал он.
По его недовольному лицу Петька понял, этот тип с бабочкой отчитал охранника.
Петьке и самому было неловко себя чувствовать в этом дорогом магазине, сверкающем стеклом и зеркалами, куда люди его круга никогда не заходили. «Сволочи, жируют, а тут не только что одеться, но и на еду денег не хватает. Вскоре из магазина вышла незнакомая ему продавщица.
 - Это вы свою родственницу Тамару спрашивали? – спросила его девушка.
 - Да я, - подтвердил Петька. – Я здесь проездом, - врал он продавщице, - её мать просила  меня зайти к ней на  работу и передать одну просьбу.
 - Но её сегодня нет на работе, - ответила девица.
 - А где она? – поинтересовался Петька.
 - Понимаете, её сегодня пригласили на вечер, и она отпросилась с работы. Вам лучше пройти к ней на квартиру
 - Извините, - чувство осторожности подсказало Петьке воздержаться от дальнейших расспросов.
Спустя некоторое время мальчишки из Томкиного подъезда за бутылку портвейна и блок сигарет собрали Петьке нужные сведения. Томка действительно учится. На работу и с работы её возит мужчина на светлой девятке. Номерной знак «жигулей», названный пацанами, как и предполагал Петька, принадлежал машине его хозяина. Известие о том, что Томка всё это время водила его за нос, а сама крутила любовь с Маркелычем настолько потрясла его, что Петька несколько дней ходил сам не свой.
  - Ты что такой угрюмый, заболел? – спросил его Степан при встрече. – Заходить ко мне перестал. Или что случилось?
Петька долго отмалчивался, но после второй стопки коньяка расслабился и рассказал Степану все, что связывало его с Томкой. И том случае, когда хозяин застал их в сауне.
 - Да, дела, - в задумчивости произнёс Степан. – А я думал ты об этом знаешь. – Степан помолчал, затем признался: - Я сам видел, как он её подвозил.
 - Понимаешь Стёпа плохо мне без неё.
 - Брось душу терзать. Ходят к тебе девчонки и неплохие, чего ещё надо? Это уже ко мне не придут, старый я. Ты дело другое, - Степан разлил оставшийся коньяк по стопкам, чокнулся об его стакан и выпил. – А вообще я тебе скажу бабы продажные. Они готовы за деньги под кого угодно лечь.
 - Ты её не трогай, понял! – Петька осуждающе посмотрел на Степана, - А с ним я разберусь.
 - Дурак, нашёл с кем тягаться. Да он тебя в порошок сотрёт, если узнает. Выбрось эти мысли из головы. Где ты сейчас найдешь работу. Ведь у тебя ни специальности, ни образования. А тут живёшь как у Христа за пазухой.
                4
        Долго ещё Петька носил боль, причиненную Томкой. Казалось, всё опротивело ему в этом мире. Ничего не хотелось делать, и ни к чему не лежала душа. По обыкновению, очистив двор от снега, протопив дом, уходил в свою комнату и часами валялся на кровати. Как ни пытался читать книги, мысли его были о Тамаре. Странное дело, чувств особых к ней он не испытывал, в любви ей не признавался. Порой вёл себя с ней развязно, по-хамски, но всегда ему было с ней легко и хорошо. Вспомнилось, как познакомился с ней. Возвращался он осенью с футбольного матча в переполненном троллейбусе. Перед конечной остановкой, когда салон троллейбуса поредел от пассажиров, к Петьке подошла кондуктор. Билета у него не было, и он попытался проскочить в дверь. Кондуктор перегородила ему дорогу и крикнула водителю:
 - Тома, закрой дверь!
Зашипев воздухом, створки дверей захлопнулись. И он остался один против двух женщин.
 - Плати дружок за проезд, не то сдам в милицию, - пригрозила тётка.
Петька ужом извивался перед настырной кондукторшей, объясняя ей, что денег у него нет.
 - Отпусти его тётя Надя, - заступилась за него водитель, высокая дивчина, - разве не видишь, может, и в самом деле у него денег нет.
 - С тобой Тома план не выполнишь, - бросила в сердцах тётка, отступая в сторону. – Так и будем без премиальных работать.
 - Ничего тётя Надя, с голоду не умрём, - водитель скрылась в кабине.
Зашипел воздух в системе, и створки дверей раскрылись. И Петька с гордо поднятой головой прошёл мимо кондуктора к выходу. Задержавшись в проеме двери, крикнул водителю:
 - Спасибо девушка!
На следующий день он встретил её у ворот троллейбусного парка. В руках Петьки был букет цветов, сорванный недалеко от троллейбусного парка. Томка как раз возвращалась домой со второй смены, когда её у ворот встретил вчерашний парень.
 - Это вам Тома, - Петька несмело протянул ей букет.
 - Мне? – растерялась девушка.
Томке ещё никто не дарил цветы. Привыкшая больше к сальным шуточкам и не вполне пристойным  предложениям своих коллег напарников Томка вначале смутилась. Она не знала как себя вести с парнем.
 - Можно я вас провожу?
 - Но ведь уже поздно. Последний троллейбус будет через полчаса. Как вы доберётесь домой?
 - Доберусь, - заверил её Петька.
Томка жила недалеко от парка и это расстояние они прошли молча. Так же молча просидели на скамейке у дома. Разговорились и не заметили, как время пролетело. В третьем часу ночи Петька засобирался домой.
 - Оставайтесь у меня, а утром первым рейсом троллейбуса уедите домой, - предложила она, стыдясь своей смелости.
 - Неудобно как-то, - заметил Петька но, поняв идти ему далеко, согласился на Томкино предложение.
 - Да вы не стесняйтесь, - обрадовалась этому решению девушка. – Я одна живу.
От такой искренности парень совсем растерялся. В маленькой комнате Тамара из пальто и плаща соорудила Петьке на полу постель, отдав ему свою подушку. Раздевались в темноте. Петька слышал, как ворочалась девушка, жалобно поскрипывали под её телом пружины старого дивана. Он так же  не мог заснуть, мучаясь желанием близости с Тамарой и неудобством постели. Затем разговорились о всякой чепухе. И когда Петька в очередной раз перевернулся на живот, давя в себе плоть и греховные побуждения, Томка спросила:
 - Вам там не холодно на полу Петя? Из-под двери так тянет сквозняком, может, поменяемся местами?
Сдерживать в себя желания Петька уже не мог, подсел к девушке на диван. Томка краем одеяла прикрыла ему спину. И ему ничего не оставалось, как прилечь рядом с нею, чтобы одеяла хватило на двоих.
 - Да вы совсем замёрзли, - Томка обхватила его своими горячими руками.
Но так как диванчик бы узок и скрипуч, им пришлось перебраться на пол.
Казалось, Петькин разум возобладал, да и Степан немало тому поспособствовал, чтобы вывести парня из простраци. И Петька ожил. Истосковавшись за долгие зимние дни от безделья, он взялся за дело. Чистил участок от опавшей листвы, обрезал деревья и кустарники, подбеливал стволы деревьев. Наводил порядок в доме, красил двери, мыл окна. Однажды Николай Маркелович застал его за изготовлением скворечника.
 - Зачем делаешь? – удивился он. – Ведь это не входит в твои обязанности. Лучше бы отдохнул, посидел со Степаном.
 - Прилетели, нужно же им где-то жить, - кивнул он на скворцов, сидевших на крыше.
И принялся вновь строгать доску. Встречаться взглядом с хозяином ему ещё было тяжело. Мысль что этот добрый и неплохой человек отнял у него самое дорогое существо – Томку, приводила его в ярость. Но он был вынужден терпеть его присутствие. С ростом инфляции хозяин платил больше. Да и сама возможность помогать матери продуктами для него имела немаловажное значение. Зять несколько месяцев не получал зарплату. Сестра возилась дома с больной дочерью, а его мать вынуждена была торговать на рынке, так как попала на заводе под сокращение. А жить на одну пенсию матери было тяжело. Как-то тёплым майским деньком хозяин неожиданно приехал на дачу.
 - Разогрей что-нибудь жидкое, борщ или суп, - попросил он Петьку. – Я сейчас из Элисты, всю ночь за рулём, не спал.
 - Есть свежий борщ и мясо тушённое. Только гарнир из гречки, - замялся Петька, зная, что хозяин не любит гречневую крупу.
 - Пойдёт! – махнул он рукой. И вспомнив, спросил, - А сауну не топил.
 - Как только увидел вашу машину, сразу включил ТЭНы в сауне. Минут через восемь будет готова.
 - Молодец! – похвалил его хозяин. – Пока я откисать в сауне буду, ты приготовь на стол и вымой машину. А то инспекторы дважды меня останавливал. А теперь, - он протянул ему ключ зажигания, - принеси пакет, в машине на заднем сиденье лежит.
Петька сбегал и принёс пакет.
 - Открывай, - кивнул ему хозяин на пакет. – Это тебе.
 - Мне? – Петька в растерянности никак не мог открыть пакет.
 - Не там, - Николай Маркелович ловко поддел ногтем липкий край клапана и потянул ленту. Затем вытряхнул на стол содержимое пакета. Это были настоящие американские джинсы и две дорогие сорочки спортивного покроя.
 - Бери. Можешь с обеда быть свободным, но договорись со Степаном, чтобы он присмотрел за дачей. – Николай Маркелович вытащил из кармана бумажник. – Это тебе зарплата, - протянул он ему аккуратно сложенные деньги. А это на мелкие расходы, - он вытащил из брюк несколько измятых купюр.
 - Спасибо! – поблагодарил он, удивляясь большой сумме.
Петька был смущён щедростью хозяина, и недоумевал, чем это было вызвано.
 - Я сегодня тоже расслаблюсь, - хозяин достал в шкафу свежее полотенце, снял с вешалки халат и направился в сауну.
Петька был на пороге своей комнаты, когда до его понимания дошёл смысл слова "расслаблюсь". При мысли, что Николай Маркелович отмывшись и набравшись сил, вечером закатится с его Томкой в ресторан. А затем привезёт её сюда на ночь, на дачу стало не по себе. Ведь не зря же он отпускает его сегодня. Да и Степан, казалось такой верный и надёжный, недавно проговорился ему, что хозяин в его отсутствие привозил несколько раз Томку, а утром отвозил её.
«Я тебе расслаблюсь» - усмехнулся Петька задуманному плану мести. Петька быстро простелил на столе плед из верблюжьей шерсти, бросил в него пакет с подарками хозяина и положил свою подушку. Затем открыл холодильник и стал вытаскивать шпроты, колбасу, сыр и банки с тушёнкой. Всё это он вывалил в плед. Подумав, присовокупил ко всему этому пару бутылок коньяка и, связав концы пледа, отнёс узел в  машину. Быстро обмыл грязные бока машины, номерные знаки. Закончив, он закрыл хозяина на ключ и для надёжности закрыл сауну на вторую решётчатую металлическую дверь. После этого выгнал машину на улицу, закрыл ворота и уехал.
                5
        В этот раз Петьку в магазине никто не остановил. Охранники знавшие машину компаньона их хозяина, приняли парня за его человека и пропустили.
 - Тома я за тобой пришёл, - неожиданно вырос Петька перед секцией, где работала Тамара. – Поехали.
 - А почему не Николай Маркелович? – вырвалось недоумение у Томки.
Она тут же смутилась, поняв, что этим вопросом раскрыла свою связь с его хозяином.
 - Занят он, вот и попросил меня привезти тебя. Просил поторопиться.
 - Стасик! – окликнула она холёного типа с усиками.
И Петька узнал в нём того человека, с бабочкой, он зимой остановил его вопросом «Вы не ошиблись молодой человек?»
 - Стасик, - капризно посмотрела она на него, - выручи. Хозяин прислал за мной, - кивнула на Петьку.
 - Понял Тома, - одарил он её понимающей улыбкой. Затем холёный тип внимательно оглядел Петьку и скрылся за широкой портьерой, отделяющей секцию от внутренних помещений. «Холуй, - мысленно окрестил его Петька, - готов за деньги служить кому угодно» Вскоре Стасик привёл на смену Томке девушку блондинку. «Совсем девчонка» - с сожалением подумал Петька о продавщице.
 - Подменишь Света сегодня Тамару Игнатьевну до конца дня.
Так Петька впервые случайно узнал, что Томку по отчеству зовут Игнатьевной.
 - Хорошо Станислав Игоревич, - покорно ответила девушка.
         Томка уселась на переднем сиденье и вытащила из сумочки губную помаду.
 - Пристегнись, - недовольно сделал ей замечание Петька, резко трогая машину с места.
 - Ты ещё злишься на меня? – убирая помаду в сумочку, посмотрела на него Томка. – Ну, пойми, разве я могла ему отказать после того, что он сделал для меня? Устроил меня на работу в престижный магазин. Помог, матери деньгами, она у меня постоянно болеет. Сестрёнке меньшей надо учиться.
 - Хватит! – грубо оборвал он её объяснения.
Петька резко вывернул руль, втискивая машину в свой ряд. Поток встречных машин не позволял ему обогнать идущий впереди «Икарус». Он знал, хозяин закрыт надёжно. Добротные решётки на окнах и на входной двери не позволят ему выйти из сауны. Одно пугало не пришёл бы раньше времени Степан. Даже если распилит дужку замка, найдут транспорт и организуют за ним погоню пройдёт часа полтора два. За это время он будет с Томкой далеко.
 - А почему ты не свернул? – заволновалась Томка, когда они проехали поворот, ведущий в сторону дач. Петька повёл машину на предельной скорости.
 - Тебе так не терпится к нему? – съязвил Петька.
Томка сникла, поняв, Петька что-то задумал.
 - Не бойся, не трону, - успокоил её Петька. – Сейчас приедем к моей родне в село. Начнём жить сначала.
 - Идиот! – Томку словно прорвало. – Ты что думаешь, он так всё и простит? Из-под земли достанет, в порошок сотрёт. У него всё в городе схвачено. Начнём с начала,- Томка саркастически рассмеялась. – Это ты, с голым задом начнёшь жизнь с начала? Да тебя за один угон машины и то, что ты ещё неизвестно что натворил, в лучшем случае в тюрягу засадят. В худшем случае изуродуют, как бог черепаху. И свидетелей не найдёшь. Ты об этом подумал? Остановись!
Петька угрюмо молчал, чувствуя её правоту.
 - Петенька я тебя прошу, остановись! – Томка забилась в истерике, хватаясь за руль машины. – Я тебя прошу, вернись, покайся, и быть может, он тебя простит.
Она схватилась за рычажок дверцы, пытаясь её открыть.
 - Ну, пойми, не суждено нам быть вместе, - Томка преданно по-собачьи смотрела ему в глаза, пытаясь убедить. – Оба мы с тобою нищие. А с ним я почувствовала себя человеком. Да и ты стал…  - договорить Томка не успела.
Подрулив к обочине и резко затормозив машину, Петька отстегнул на Томке ремень безопасности и вышиб плечом подругу в кювет.
 - Катись к своему борову, сука! – крикнул Петька в озлоблении вслед.
С визгом рванула девятка с места. И только при въезде на хутор где жила его бабка Петька сбавил скорость и остановился. «Посмотрю, что у него здесь есть», - открывая бардачок и вытаскивая пухлый бумажник, решил он. Кроме водительских прав и визитных карточек с тиснёным золотым орлом и витиеватым названием фирмы «Блик», в нём лежали две с половиной тысячи долларов и четыре тысячи восемьсот руб. От таких денег всё внутри Петьки похолодело. Он не только не держал в руках такой суммы, но и не видел. «Права Томка – поймают его, убьют».
    Шестой день кутил Петька разъезжая по близкой и дальней родне. Заливал с дружками детства горе самогоном. Из шестисот рублей взятых им на эти цели, у него почти ничего не осталось. Остальные деньги и доллары он тайком положил в бабкин сундук. Где она хранила свою одежду на случай смерти. Знал в старый сундук, доставшийся ей в наследство от прабабки, никто не заглянет. Думы о Томке не покидали хмельной Петькиной головы. Мыслями о ней, он жил всю эту долгую зиму. Её он любил и в тоже время ненавидел. Со многими девушками ему приходилось делить любовь но чувства близости с Томкой, которые он испытал в ту ночь,  ему не забыть. Ему и сейчас памятны её цепкие объятия, жар горячих губ, и этот с придыханием молящий стон «Петенька миленький.   Хочу, хочу»
 На седьмой день, поняв, что так дальше существовать нельзя. Надо возвращаться к хозяину и просить прощения, он поехал к своей бабке. Не доезжая до железнодорожного переезда его, обогнала иномарка.  Подрезав ему путь, «Вольво» остановилась поперек дороги. Не успел Петька выглянуть из салона, чтобы обложить матом лихача, как сзади его подпёр «БМВ». Тут только Петька понял, что его выследили. Из подъехавших «Жигулей» вышли трое молодых людей крепкого телосложения  и окружили девятку.
  - Ну что ублюдок попался! – выволок его из салона бритоголовый парень.
Били его тут же у машины.
 - Где деньги сволочь? – проверяя хозяйский бумажник, спросил его один из трёх молодых людей, видимо старший.
 - Нет их у меня, - сплёвывая выбитый зуб, ответил Петька.
Его снова били и отливали водой, но Петька молчал.
 - Не видишь, просадил их с дружками. Тут в бумажнике одни права Маркеловича да визитки остались, а денег нет.  Вон и бампер передний прогнул, - указал один из парней на вмятину.
 - Бог с ними деньгами, наверное, не последние бабки у хозяина, - ответил второй. Что будем делать?
 - Может бросить эту падаль? – высказал третий. – Сдохнет, ещё отвечать за него придётся
 - Тогда сделай ему козу, да поедим домой.
Петьке врезали несколько раз кулаком по затылку, ударили пару раз ногой под дых и, взяв его за руки и за ноги, бросили в кювет.
    Очнулся Петька в районной больнице. Открыв глаза, он увидел заплаканную Тамару. Томка сидела у его постели.
 - Ну, слава богу, пришёл в себя, - склонилась она над ним.
Петька слабо ей улыбнулся, почувствовал острую боль в сломанных рёбрах.
 - Лежи Петя миленький, не шевелись, - смахнула Томка платочком слезу. – Я с тобой.
То ли от вида её слёз или от этого обращения, которым Петьку никто из его подруг никогда не называл, ему стало легче.
 - Выкарабкаюсь, уедем  Том отсюда к моей бабке.
 - Уедем к ней, - подтвердила Томка, склонившись над ним.

                Ставрополь, Ноябрь, 1998 год.