Век 31 Книга II

Век XXXI

Книга II

Охотник

Часть I


Из хронологической таблицы учебника истории.   
Год 3010. Изобретение профессором Климовым нейрогироскопа. Год 3014. Начало космической эры. Опубликован проект «Переселение». Фирмы «Митсубиши», «Милитари», «Зу Юнайтед» и «Той» выразили согласие участвовать в проекте. Образование фирмы «Переселенец». Год 3020. Первые транспортные корабли стартуют с Земли. Год 3024. Средства финансирования неожиданно иссякают. Кризис проекта. Фирма «Переселенец» обращается к правительству Земли с просьбой о поддержке. Ответ Земли: поддержка будет оказана при условии, если планеты утратят суверенитет, подчинившись Земле, как автономные области. Бурная полемика. Год 3025. Договоренность достигнута, работы над проектом «Перенаселение» возобновлены. Год 3028. Проект «Переселение» успешно завершен. Год 3032. В нарушение соглашения боррийцы заявили правительству Земли о создании независимого государства. Жанийцы и ландайцы так же заявили о своем намерении выйти из состава государства и создать собственные. Земные газеты называют этот шаг самоубийственным – флот землян в четыре раза превосходит объединенный флот планет. Год 3033. Неожиданное согласие Земли признать суверенитет новых планет при условии особого статуса Земли. Соглашение достигнуто. Год 3037. Военный переворот на планете Борро. Военный блок свергает власть компании «Милитари» и провозглашает республику. Год 3038. Первые межправительственные стычки. Земля выступает с обращением в Объединенный Совет в связи с тем, что на Борро установился политический режим близкий к диктатуре. Представитель Борро отвергает обвинения. Год 3039. Земля выступает в Объединенном Совете с критикой в адрес Жани. Правительство обвиняется в коррупции. Представитель Жани отвергает обвинения и в свою очередь произносит речь, в которой Земля названа «неблагополучной планетой» из-за гонений, которым подвергаются бомжи…

Глава 1
 
Звонок. Старомодный, под бой колокола. Дэн с удовольствием откинулся в кресло и повернулся  влево, чтобы лучше видеть экран телевизора. Две камеры, спрятанные в коридоре, давали четкое изображение высокого крепкого блондина в сером плаще. Ему лет двадцать пять, двадцать семь, решил Дэн. Сейчас камеры проверят, не попытался ли посетитель изменить свою внешность, правила на этот счет очень строги, это еще секунд тридцать, а потом – милости просим. От удовольствия Дэн забарабанил пальцами по столу. Целый месяц ни одного клиента, он даже стал  подумывать, от чего, из столь милых сердцу удобств, придется отказываться, но вот, кажется, дело пойдет на лад.
Все в порядке, камеры выдали на компьютер сигнал ОК. Дэн нажал кнопку на столе, впуская посетителя, и встал. У мистера Бейка была широкая приятная улыбка, а рука, сплошь покрытая бледными веснушками, оказалась неожиданно крепкой. Во всяком случае, Дэн не был уверен, сможет ли пережать на спор своего посетителя.
– Садитесь, мистер Бейк, если не ошибаюсь?
– Не ошибаетесь, мистер Сенди.
– Просто Дэн.
– Хорошо, Дэн, и дабы у вас не было сомнения, а также во исполнение формальностей, вот мои документы, – посетитель протянул две небольшие карточки зеленого и желтого цветов.
– Приятно разговаривать с деловым человеком, – Дэн засунул зеленую карточку удостоверение личности в узкую щель компьютера. Компьютер заурчал, расшифровывая информацию. Так, Самуэль Бейк, фотография, родился, учился… Дальше ему неинтересно. Главное, что перед ним именно тот, кто называет себя Бейком, а не какой-нибудь аферист Симпсон. Теперь рабочая карточка. Место работы – владелец завода по изготовлению деревянных бочек под вино. Словом, коммерсант среднего уровня. Так, теперь снова вставляем удостоверение личности и продолжаем.
Мистер Бейк, все в порядке, мы можем перейти к предмету вашего беспокойства, – на последней фразе Дэн  оторвался от монитора, широко и открыто улыбнулся.
– Да, – вздохнул посетитель и развел руками, – Джон Бейк, мой дядя.
– Дэн быстро набрал на компьютере имя и, пока машина рыскала в Информаторе, продолжил беседу:
– Как давно он бомжует?
– Шесть месяцев.
– То есть так называемый «Период раскаяния» у него прошел. Какие у вас к нему интересы?
– Самые тривиальные – он мой совладелец. Выражаясь точнее, ему принадлежит двадцать процентов моего бизнеса.
– Это все?
– Нет, еще наследство, около пятнадцати тысяч. Вместе с сестрами я являюсь наследником и претендую на треть.
Собственно, спрашивать больше было не о чем, и теперь Дэн ждал, пока ответит компьютер. Ждал и Бейк, облокотившись на левую руку и подавшись немного вперед.
– Может, что-нибудь выпьете? – предложил Дэн.
– Нет, спасибо, – криво улыбнулся Бейк, – волнуюсь, знаете ли. Не просто все это.
– Понимаю, – согласился Дэн, – тяжело избавиться от ощущения, что это люди.
– А вы избавились? – с интересом посмотрел на него собеседник.
– Если бы вы спустились вниз, то все вопросы отпали бы. Я понимаю, съемки дают какое-то представление, но поверьте, увидев их перед собой, ощутив, как они воняют…
Компьютер слабо пискнул.
– Вот и ответ: Джон Бейк, родился в 3003 году?
– Да.
– Ваш дядя по матери. Она не меняла фамилии?
– Отец оказался однофамильцем. Редкий случай.
– Согласен. Теперь детали: какие сроки вас устроят?
– Я не знаю даже… А какие приняты у вас?
– Обычно от недели до месяца.
– Через неделю мне уезжать на Венеру…
– Бомж как-то мешает делам?
– Нет, но хотелось бы лететь с чистым сердцем.
– Откровенно говоря, краткие сроки меня самого более устраивают из-за высоких тарифов, – улыбнулся Дэн.
– Когда мне вас рекомендовали, то особенно отмечали именно это качество – быстроту, – просиял Бейк.
– А кто, если не секрет? – подался вперед охотник.
– Сэм Баллистер.
Спасибо, Сэмми, старый друг, выручил.
– Удивительно, что он сам не взялся за это дело.
– Он хотел… – собеседник многозначительно посмотрел Дэну прямо в глаза, – но мне он не подошел. Маленький штришок, но, знаете, как бывает…
– Понимаю.
– Тогда, – собеседник встал, – можно считать, что мы договорились.
– Мы заключаем официальный договор. Согласно ему вы даете сейчас сто универсальных единиц, как залог, а всю сумму переводите в банк на мой счет. По закону я смогу обналичить эти деньги лишь по исполнении задания, – Дэн протянул посетителю маленький информационный диск. – Если срок прошел, а работа не выполнена, вы решаете – продлить контракт, или забрать назад сумму. Как только я узнаю, что деньги переведены, приступаю к работе.
– Думаю, вы получите их уже через час, – посетитель улыбнулся, пожал на прощанье руку и вышел.
Дэн взял сотенную бумажку со стола, положил в бумажник и улыбнулся – удача. Рано, конечно, говорить, пока нет денег, но, насколько он разбирается в людях, это клиент. Настоящий. Вопрос только, чем ему Сэмми не угодил? Мало кто так хорошо знает подземные лабиринты и повадки бомжей. А мозги у старика такие, что можно только позавидовать. Возможно, цены поднял, хотя Бейк не похож на скупердяя… Позвонить Сэму, упомянуть о заказе? Не стоит. Дэн не любил распространяться о деле, которое еще не сделано, боялся сглаза.
 
Глава 2

Дэн сидел, а точнее полулежал на штабеле из пластмассовых досок. Сверху его прикрывало какое-то тряпье, так что издали заметить охотника было почти невозможно. В руках он держал небольшую подзорную трубу с оптикой ночного видения, время от времени поднося ее к глазам. Да что смотреть – нет среди спящей в лохмотьях груды тел Джона Бейка, Дэн еще раз вспомнил спокойное мужественное лицо с крупными чертами и выдающейся вперед нижней челюстью. А ведь прошло уже пять дней из отведенной недели. Правда, пока он осмотрел только «водопой» и «ночлежку».
Остается еще нижняя площадка. Там находится привилегированная часть бомжей. Сомнительно, что за такой короткий период мистер Бейк сумел здесь «сделать карьеру», но ничего не остается, как искать там. Он, конечно, может быть болен, тогда придется заглянуть в «лазарет», но это еще сомнительней. Итак, завтра на нижнюю площадку, а если и там неудача, тогда в «лазарет». О том, что объекта может не оказаться и там, Дэн старался не думать. Смысл? Будут бить – будем плакать, повторил он отцовскую поговорку и посмотрел наверх, где под серым неясным сводом угадывалось темное пятно люка. Нет, рано уходить, через час эта группа пойдет на промысел; в перерыве до прихода следующей группы он улизнет. А пока можно расслабиться.
Дэн перевернулся на спину, освобождая затекший бок, и вспомнил детство. Отца, Иркутск. Там, в одном из самых больших на Земле заповедников, прошло его детство. Отец, Майкл Сенди, был лесничим, и он, Дэн, готовился к той же судьбе.
Матери, Анастасии Сенди, Дэн почти не помнил: она умерла, когда ему исполнилось семь. Друзей у мальчишки не было, и все свое свободное время Дэн отдавал лесу. Потому в тринадцать лет, посетив не один заповедник планеты, он знал, как бобры строят плотину, где барсучья нора, где лисья и где у нее второй выход. Различал соболиный след, волчий, мелкого зверя в глаз бил. Конечно, не часто доводилось зверя отстреливать, но иногда требовалось. Болезни звериные знал, а их немало. Приходилось подкармливать лесных бедолаг в голодные зимы и не только. Оленям рассыпали соль… да мало ли забот у лесника!
Казалось, жизнь расписана до самого конца. Но судьба сыграла с ним злую шутку: когда Дэну исполнилось четырнадцать, умер отец. Какой-то грипп-мутант дал осложнение на легкие, и, когда с запозданием начали лечение, не справилось сердце. Дэн сильно плакал, но все равно еще не понимал, что его мечты разбиты на мелкие осколки. Ему казалось, что можно отучиться оставшиеся два года в школе, окончить полугодичные курсы и пойти лесником на место отца. Во всяком случае, друзья говорили, что это возможно: подыскать временного человека на должность лесника, пока он, Дэн, не выучится. Но получилось иначе. У Дэна нашелся родственник – брат отца, дядя Ник; он и взял мальчика к себе в Вашингтон. А окончательный выбор был сделан в шестнадцать лет, за месяц до окончания школы, когда Дэн узнал, что в Иркутском заповеднике служит другой лесничий, который привез семью и вообще прочно обосновался. Пришлось Дэну смириться. Впрочем, он тогда со многим смирился и уже готовил себя в охотники.
За три года до смерти отца почти одновременно в сотнях городах Земли стало происходить непонятное. Разные по характеру, по социальному статусу люди оставляли дома и перебирались в извилистые, тянущиеся многие километры под толщей земли, канализационные каналы. Они бросали семью, работу, рвали все нити, что связывали их с обществом, и уходили. Власти заволновались, стали изучать подобные явления в прошлом. Обнаружили, что пока общество не достигло определенного материального благосостояния, были люди «без определенного места жительства» (оттуда и термин взяли). Но сейчас причина была явно другая. Уж чего хватало Земле, в отличие от других планет, так это всяких защищающих и поддерживающих программ. Самые ленивые и неудачливые могли рассчитывать на свой домик и небольшой счет в банке уже по праву рождения.
Ученые, социологи, психологи… кто только ни бился, да и до сих пор бьются над этой проблемой, только все без толку. Гипотез возникло много. Лично ему понравилась версия одного психолога, утверждавшего, что бомжи – это люди, которые потеряли смысл жизни, и пытаются найти свою дорогу развития человечества. Очень похоже. Во всяком случае, Дэн категорически не согласен с тем, что бомжей поразил неизвестный вирус. Возможно, это психологическое заболевание, вроде клептомании, но физически они здоровее многих городских будут.
Сначала показалось, что существование бомжей никак не отразится на жизни оставшейся части населения, тем более что процент их незначителен (в Вашингтоне около трех тысяч). Ну, люди из земли выходят и себе дозором бродят, их право. Но бомжи в поисках еды опорожняют мусорники, оставляя загаженные улицы. Ухудшилось обслуживание канализаций – рабочие боятся спускаться в каналы. Кроме того, возникли вопросы юридического порядка: люди они или нет? Если да, то что делать с имуществом бомжа? Обращаться как с имуществом мертвого? А если человек через год вернется в семью? И начались юридические баталии.
По кодексу бомжа в свое время полемика шла не меньшая, чем по проекту «Переселенец». Дэн, правда, все не слишком хорошо помнил, он в школе учился, зато потом поднимал старые газеты, интересовался. Юристы сделали себе громкое имя, сам кодекс вышел толстенный, на триста страниц. Ну а если смотреть в суть, то все эти триста страниц можно свести к нескольким пунктам. Первое: бомжи – не люди. Если через три месяца после исчезновения (период раскаяния), бомж не вернулся, на него распространяется не Общемировое законодательство, а Кодекс бомжа. Но это не значит, что обратный путь для бомжа навсегда закрыт, захотел вернуться к родному человечеству, милости просим. Правда, оговоримся, пока ни один не воспользовался такой возможностью. Второе: на имущество беглеца претендовать можно лишь после смерти бомжа.
Как это бывает, первый Кодекс не отвечал требованиям жизни. К примеру, человек ушел, а наследники ждут, когда он умрет. И как они узнают о его смерти? Бомжи справку тебе не пришлют. Словом, под давлением определенных сил, возникла поправка к Кодексу: для ускорения процесса получения наследства разрешили охотиться. Конечно, споры и по сей день не утихают, как же, людей стреляют! Даже на Земле есть у них защитники. Только ерунда это. Сами бомжи себя людьми не считают и не пытаются установить никаких связей с прочим населением. Это как первые обезьяны, которые начали перерождаться в человека. Наверняка у них были конфликты с теми, кто хотел только бананы рвать. А что? Возможно, в будущем на Земле будет две расы…
Краем глаза Дэн уловил, что в спящей груде тел началось шевеление. Он взглянул на светящийся циферблат: черт, часов у них нет, а встают как по будильнику, вот чувство! И иммунитет дай бог каждому. Сначала думали, что бомжи поумирают от болезней, а они месяц болеют, как только в канализацию спускаются, адаптируются, а потом ни одна болячка их не берет.
Грязные существа в лохмотьях просыпались, вставали, зевая, собирали нехитрые пожитки и исчезали в черной глубине тоннеля. Когда скрылся последний бомж, Дэн подождал минуту для верности и осторожно выполз из-под тряпья – пора сматываться.

Охотник облюбовал себе каменный закуток метр на два, откуда «нижняя площадка» великолепно просматривалось. С высоких сводов потолка струился яркий свет. Бомжи протянули сюда самодельные кабеля с разъемами, поэтому подзорная труба в зале не нужна. Дэн не знал, почему сегодня зал пуст, и  нервничал. Вообще последний месяц бомжи вели себя немного необычно, поэтому нужно быть вдвойне осторожным. Три дня назад, например, он случайно узнал о существовании «складов», так он их назвал.
Выслеживая Бейка, Дэн обратил внимание на группу бомжей, которая не подходила ни под одну из известных ему классификаций. Пять крепких нестарых мужчин сидели у одного из тупиковых ответвлений, сложив ладони на груди, словно на торжественном молебне. Дэн не поленился затаиться и проследить за ними. Вскоре послышался глухой звук, будто неподалеку стукнул камень. Словно по команде, бомжи встали, зашли в закуток и принялись вытаскивать один за другим тяжелые ящики. Благодаря хорошей оптике Дэну удалось заметить наклейку на одном из ящиков «Консервированный перец». Пять, десять, тридцать, пятьдесят… То, что бомжам удалось стащить консервы, охотника не удивило – подземные жители шныряли ночью по городу. Как правило, интересовались мусорниками, бывало, что забредали и на склады. Но чтобы они запасали пищу впрок… такого Дэн еще не видел. Что ж, век живи – век учись. Бомжи тоже чему-то учатся, сообразили, что запас карман не тянет.
А месяц назад Баллистер рассказал ему о «коридорах». Если бы он услышал историю от кого-то другого, Дэн решил бы, что это байки, кстати, их тоже в его работе хватает. Но Сэму верить можно. Так вот, Сэм рассказал, что в восточном крыле он набрел на крупную, несколько сотен, группу бомжей, которые непрерывным потоком шли в узкий коридор. Этот, коридор делал круг и в конце концов выводил бомжей на прежнее место. Проникнуть в коридор и выяснить цель паломничества не удалось, так как бомжи постоянно охраняли это место.
Оба этих случая еще раз показали Дэну, что нужно все время следить за жизнью подземелья, не допускать длительных перерывов в работе. Все течет, все меняется, важно не выпасть из обоймы. Если заказа нет, надо самому спускаться в подземелье, не терять хватку. Кое-кто из ребят этого не понимает. Дэн с молодыми не спорит, но для себя решил: раз влез в шкуру охотника, то он в своем деле будет профессионалом. Он и этот коридор обязательно найдет. А молодые оболтусы пускай гадают, почему у них такие мизерные доходы.
Неожиданно Дэн понял, что уж очень смело отделил себя от молодежи и усмехнулся. Но тут же сказал: все правильно. Ты стоял у истоков движения, а зрелость человека определяется не датой рождения в удостоверении личности…
Дэн не был первым охотником. Когда он начал работать с дядей Ником, «закон об охоте» существовал уже год. Но новичок быстро схватывал. Конечно, предложи ему даже сейчас, когда у него есть своя фирма, стать лесником, Дэн бы ни секунды не колебался. Тот, кто не вкусил этого, его не поймет. Лес – это не бомжи в вонючей канализации. Дэн даже зажмурился, вспомнив чистый воздух леса. Да и отношения зверь – охотник совсем не те, что здесь.
Звери живут во враждебной среде, поэтому они каждую секунду готовы отразить угрозу. Реакция, чутье на опасность у них просто изумительные. Дэн помнит рассказы лесников, когда непонятно: ты охотишься на медведя или тигра, или он на тебя. А бомжи – безобидная дичь вроде зайца.
Но раз не получилось из Дэна лесника, что поделаешь, он и охотником считал себя неплохим. Хорошо стрелять мальчик научился уже в десять лет, но что самое главное в этой профессии, он не имел комплекса. Первые охотники были из отставных военных, как дядя Ник, их учили стрелять в людей. Поэтому они воспринимали бомжей как врагов. Его же поколение охотников бомжей за людей не считало, а воспринимало их как животных, тигров, например, потому и комплекса вины не испытывали. Вот дядя Ник в этом году отработал восемь месяцев, заработал круглую сумму и на покой по кабакам да барам, заливать грех по невинноубиенным. Пускай пьет, а Дэну водка не нужна.
На этой почве они и разошлись. Дэн для старта поработал три месяца с дядей в паре, понял, как сильно разнится их понимание работы, и ушел к Сэму. Затем завел собственное дело. А дядя… тут Дэн уловил слабый шум голосов и сосредоточился. Через секунду замелькали тени, и из тоннеля стали выныривать грязные заросшие фигуры. И тут же Дэн напрягся, потому что пятым по счету вышел тот, кто ему нужен. Конечно, жизнь в канализации сильно меняет людей, но Дэн же профессионал. Бородатое лицо, длинная челка, грязь… сквозь этот маскарад человек легко узнаваем. Стрелять надо сейчас, пока нет толпы, и объект не загораживают собратья по несчастью или счастью.
Дэн поднял винтовку, поймал в прицел лицо Бейка, еще раз убедился, что это он, и плавно нажал на спусковой крючок. В момент выстрела сработала вспышка фотоаппарата, запечатлев тремя кадрами тело: в момент выстрела, как пуля ударила в переносицу бывшего бизнесмена, и через полсекунды после попадания. Стандартные снимки для последующего предъявления в суде. Вспышки выдали местоположение Дэна, но это несущественно – бомжи боятся охотников. Боялись… Дэн чертыхнулся, потому что толпа вместо того, чтобы убежать обратно в тоннель, ринулась прямо к тому месту, где мелькнули вспышки, где сидел он.
Охотник вскочил, перекинул винтовку через плечо и начал карабкаться по железным скобам наверх. Путь отхода он наметил заранее. Плохо только, что бомжи не хуже него знают местный лабиринт, а бегают и карабкаются по скобам даже лучше.
Он забрался наверх, на следующий уровень, захлопнул за собой люк и всунул валявшийся рядом железный прут в дужки для замка. Потом пробежал по тоннелю, свернул направо, здесь лестница идет наверх. А из примыкающего тоннеля уже слышался топот, быстро, ох, быстро. На последнем уровне пришлось туго. Едва он вылез и захлопнул за собой люк, как увидел тени справа – перекрыли выход. Пришлось бежать налево, там маленький лаз. Не такой удобный, но малоизвестный.
Как только Дэн вылез наверх, внизу послышались голоса и топот ног. Он отряхнулся и быстро пошел прочь, поминутно оглядываясь – не хватало, чтобы еще на улице пристукнули. Вот тебе и безопасная работа! Что это с бомжами? Никогда на охотников не бросались, зря ремонтники боялись в тоннели спускаться. Или не зря? Кто знает.
Через пару минут ходьбы Дэн успокоился. Как бы там ни было, а дело сделано. В срок. Он может расслабиться. А поведение бомжей… об этом надо будет подумать, с ребятами обмозговать. С Сэмом, с Виталием.

Глава 3

В парикмахерской было немного душно – помещение открытого типа, без кондиционеров. Пекло же с самого утра. Но Дэн привык к этому заведению, да и к жаре относился с философским терпением, не то что ерзающий толстяк на соседнем кресле, лысина которого покрыта крупными каплями пота. Мастер Альберт, клиентом которого Дэн был не один год, знавший все его привычки, без лишних вопросов трудился над прической. Они почти не разговаривали, большую часть времени Дэн лежал в кресле, краем глаза посматривая на экран телевизора. Настроение было превосходное. Он наслаждался сознанием свободы и независимости. После стрижки собирался пойти в магазин, купить новую оптическую трубу, вчера во время погони где-то стукнул свою, и на стекле появилась небольшая трещинка. Для этой цели утром снял с карточки несколько сотен у.е. – оружие было выгоднее покупать за наличные. Потом, потом он даже ничего и не планировал. Можно будет к ребятам зайти, похвастать трубкой, поболтать, рассказать об изменении в поведении бомжей.
Косясь направо, Дэн заметил, что прогноз погоды сменился портретом, показанным крупным планом. «Тело знаменитого писателя Филипса Сида было найдено вблизи городской ратуши. Полиция воздерживается от комментариев, но в газеты просочились слухи, что это убийство…» Охотник не слушал дальше. Лицо на экране Дэн узнал сразу. Вчерашний бомж. Подстава. А может, писатель стал бомжом? Нет, имя другое. Он почувствовал, как напряглось тело, как будто он собирался выпрыгнуть из кресла и броситься бежать. Куда? Зачем? Формально, он ни в чем не виноват – процедура  заключения контракта проведена по всем правилам. Но с другой стороны, убит писатель, шишка. Ух, как все взвоют, особенно газетчики. И им теперь понадобится ягненок на закланье – он, Дэн.
Так, надо решить сразу: или сдаваться, идти с повинной, или бежать. Конечно, он не виноват, и беспристрастный суд это должен выяснить. Беспристрастный. А если бежать, то… то, по крайней мере, будет время понаблюдать, оценить обстановку. Если разбор дела будет честным, его побег не сильно усугубит вину. А если нет… тогда лучше и не думать пока об этом. Итак, бежать. Куда?
Возле дома, где он снимал контору, остановилась белая машина. Из нее вышли два человека в форме и поднялись наверх. К нему, больше на втором этаже никто не живет.
Альберт, улыбаясь, взял большое круглое зеркало и показал ровно подстриженный затылок. Дэн улыбнулся в ответ:
– Сегодня я расплачусь наличными, вы не против?
– Могли бы и не спрашивать, – улыбка не сползала с узкого, похожего на куницу лица парикмахера.
Дэн надеялся, что и он ведет себя естественно.
– Заходите, мистер Дэн.
– Обязательно, Альберт.
Хорошо, что у него есть наличные деньги, наверняка его карточка в розыске. Сейчас лучше всего зайти в спокойное место, присесть на лавочку и хорошо подумать.


Глава 4

Старший инспектор Грин из отдела по расследованию убийств работал в полиции тридцать четыре года. За это время ему попадались разные дела: преступления на почве ревности, из чувства мести, преступления из корыстных побуждений… Но он делил их только по двум признакам: тихие и громкие. Это дело, без сомнения, было громким, а значит – хлопотным. Поэтому следовало настроить себя на спокойный, уравновешенный, безучастный ко всяким звонкам начальства лад и работать.
Начиналось дело, как и положено почти всем громким делам, тривиально. Двадцать четвертого сентября в два сорок два автоматический патрульный доложил, что в квадрате три дробь семь обнаружил труп неизвестного мужчины. Внешне убитый похож на бомжа. Убитый бомж на улице – это было необычно, но и только. Охотники регулярно отстреливали бомжей, полиция вмешивалась редко, например, если выяснялось, что охотник действовал без соблюдения формальностей. В данном случае вопрос был только один: почему свои не похоронили труп в канализации.
Учитывая то, что убитый – бомж, оперативная группа выехала на место происшествия с опозданием и особого рвения не проявила. Полицейские сняли убитого на камеру, переслали карточки в информаторий, зафиксировали местоположение тела и передали труп в крематорий. Через час машина выдала личность убитого, и дежурный почувствовал, что спокойная жизнь закончилась. В убитом бомже машина опознала с вероятностью девяносто восемь и четыре десятых процента Филипса Сида, автора книг: «Сок винограда» и «Ксаверий», в списке официальных бомжей он не числился. Через сорок минут информаторий охотничьего отдела предоставил справку, согласно которой активными охотниками являлись восемь человек, среди них было и имя Дэна Сенди. Почти в то же время баллистическая экспертиза сообщила, что выстрел сделан из ружья номер 2245, принадлежащего Дэну Сенди. Круг замкнулся.
Сейчас Грин направлялся в офис к охотнику. Ехать было недолго, поэтому инспектор старался не думать о том, что журналисты, как всегда, пронюхали о деле раньше, чем хотелось бы, и уже дали «бомбу» в эфир. А значит, охотник может выкинуть сюрприз. Грин думал о пустяках: о том, что дочь Джулия не хочет учиться, о том, что жена давно хочет съездить с ним на курорт, но времени нет… Машина остановилась, приехали.
Криминалисты уже закончили работу. В офисе были лишь двое полицейских и инспектор Крис Рид.
– Что удалось выяснить, Крис? – спросил Грин, устроившись в кресле за столом хозяина.
Инспектор помедлил, собираясь с мыслями.
– Можно с уверенностью говорить, что это сделал Дэн Сенди. Дело Филипса Сида зарегистрировано в каталоге под номером двадцать два от восемнадцатого сентября, то есть шесть дней назад. Правда, писатель значится под именем Джона Бейка. Процедура регистрации проведена по всем правилам, ребята проверили компьютер и программу – все в порядке…
– То есть в системе действительно есть человек Джон Бейк? – перебил Грин.
– Да, есть, я смотрел. Дмитриев говорит, что он проверит, но, скорее всего, взяли биографию настоящего человека и заменили внешность на фотографию писателя. Сделать это мог сам Сид, либо человек, оформлявший заказ.
– Либо Дэн Сенди, – пробормотал Грин.
– Вряд ли, шеф, – вздохнул Рид.
– Почему?
– Дело в том, что в памяти телефона на восемнадцатое сентября в десять ноль две есть звонок клиента, назвавшегося Самуэлем Бейком. В десять пятнадцать видеокамеры провели опознание очередного посетителя Сенди. И уже в десять двадцать пять зарегистрирован заказ на Джона Бейка.
– Дай-ка посмотреть на этого посетителя, – попросил Грин.
Рид развел руками.
– Изображение посетителя размыто – с камерами произошла накладка.
– С двумя сразу?!
– Да. Хотя на компьютер вышел сигнал: «произведено опознание, результат положительный».
– И что говорят специалисты?
– По-видимому, момент опознания прошел хорошо, а сбой, уничтоживший изображение, произошел потом. Ребята колдуют над камерами, но пока неясно, что вызвало этот сбой. Тут недалеко дискотека, возможно, скачок электро-магнитного поля вызван ее кочующей антенной. Досадное совпадение.
Грин нахмурился – ему не нравились такие совпадения.
– Ладно. Удалось установить имя заказчика?
– Тот же Самуэль Бейк.
– Ты не допускаешь мысли, что этот человек может быть сообщником Сенди? – сказал Грин, отметив про себя, что Рид, как всегда, торопится с выводами.
Инспектор смешался:
– К чему такие сложности? Но в жизни, конечно, бывает все.
– То-то и оно. Ладно, птица, я вижу, упорхнула, что еще получили в офисе?
– Компьютер и телефон, я просмотрел данные только за восемнадцатое число. Есть винтовка, отпечатки пальцев Сенди, альбом с фотографиями. Скорее всего, Сенди сейчас в бегах, его биографией занимается Майкл. Писателя «копает» Джон. Сейчас вернется сержант, он опрашивает соседей. Я собираюсь побеседовать с настоящими Бейками, все.
– Хорошо. Почему компьютер и телефон изучаешь ты, а биографию Майкл?
– Шеф, я просмотрел информацию мельком, сейчас компьютер и телефон заберут криминалисты и после проверки отдадут Майклу.
– Понятно, – побарабанил пальцами по столу Грин, раздумывая, не пропустил ли чего инспектор.
В этот момент раздался аккуратный стук в дверь, и в комнату вошел огромный, как медведь, сержант Зосима. Грин был о сержанте хорошего мнения. Ему не хватало образования для служебного роста, но опыта и смекалки хоть отбавляй.
– Разрешите? – пробасил он, глядя на Грина.
– Говори, Ярослав.
– На первом этаже офис пустой уже полгода. Сам хозяин офиса имел дело с Сенди год назад, когда сдавал помещение, от него никакого толка. Знают охотника лишь женщина, что здесь же магазин держит, да парикмахер.
– Если есть что-нибудь существенное, не тяни резину.
– Хозяйка магазина ничего особенного не дала, а парикмахер показал, что Дэн Сенди заходил к нему около восьми, постригся и ушел.
– Точного времени нет? – быстро спросил Рид.
– Нет. Парикмахер говорит, что Сенди пришел от семи сорока до восьми. Стрижка двадцать минут, но точнее сказать не мог. Я сразу сюда поспешил, не опрашивая остальных.
– Правильно, – согласился Грин. – Значит, примерно с семи сорока до восьми двадцати Сенди был возле дома. Когда вы приехали?
– В восемь, без двух минут.
– А когда первая передача в эфир вышла?
– Мы ехали и смотрели по «Обзору».
– Сержант, не спросили, что они смотрели по телевизору, когда стригся охотник?
Зосима виновато пожал плечами.
– Выясните это… Если Сенди видел передачу, тогда его действия объяснимы… Ну, хорошо. Рид…
– Да, шеф.
– Отмени пока все свои мероприятия, проверь, как перекрыты выходы из города.
– Хорошо.
– Ярослав, опроси парикмахера о передаче. Здесь, в офисе, постоянное дежурство в течение сорока восьми часов. По истечении этого времени можете опечатывать квартиру. В час все ко мне для доклада. Все, я поехал в Управление.

Глава 5

Дэн сидел на скамейке в парке и думал. Куда бежать – понятно: в леса, поближе к дому. Там сам черт не найдет. Вот только как туда добраться? Общественный транспорт не для него. А может, сдаться? Успеет. Сто раз успеет. Это проще всего. Снять в аренду автомобиль. Не пойдет, карточку спросят. Такси, за наличку. Тоже нет: такой маршрут Вашингтон – Иркутск сразу привлечет их внимание. И воровать нельзя – машину в среднем за сутки находят… Дэн вздохнул и почесал затылок: ничего не выходит. Ладно, а если не по мосту Вашингтон-Дакар, а Галифакс-Лондон? Машину взять на прокат за наличные. Он облегченно вздохнул, чувствуя, что нашел выход.

Грин сидел в своем кабинете и посматривал на стенные часы. Часы показывали без десяти час. Сейчас должны подойти ребята, доложить первые результаты расследования.
Первым появился Майкл. Худой, длинный, в очках, он напоминал молодого профессора из университета. Почти сразу за ним вошел коротко стриженый крепыш Джон. Этот похож на боксера. Запыхавшийся Рид появился последним, опоздав на минуту.
Грин внимательно осмотрел собравшихся.
– А где сержант?
– Он будет в офисе Сенди, пока не сменят, – пояснил Рид.
Грин кивнул.
– Тогда приступим. Начинай, Майкл.
– Есть, шеф, – поднялся инспектор. – Дэнис Сенди родился под Иркутском в одноименном лесничестве. Отец – лесник Майкл Сенди. Мать, Анастасия Сенди, урожденная Лужнова, местная. Дэн – единственный ребенок в семье. Мать умерла, когда ему было пять лет, отец – когда мальчику исполнилось четырнадцать.
– Причины смерти?
– Мать сломала ногу в лесу и замерзла. Отец умер от Шанхайского гриппа.
– Дальше.
– Мальчик собирался окончить курсы лесников, работать на месте отца, об этом ходатайствовали друзья семьи, но министерство решило иначе, на место Сенди приехала другая семья, – Майкл посмотрел в записную книжку, – Саниных, и место оказалось занято. Мальчика на воспитание забрал к себе дядя, брат отца, Ник Сенди. Фигура в некотором роде легендарная. Один из первых охотников, его лицензия седьмая по счету. Это притом, что Вашингтон одним из первых городов принял закон «Об отстреле». Это почти все. Дэна вырастил дядя, обучил профессии охотника. Но, по свидетельству знакомых, они не были слишком дружны. Ник Сенди – человек угрюмый, нелюдимый – ни семьи, ни детей. А Дэн имеет чувство юмора, людей не сторонится, просто не всем открывается. Сейчас Джек вводит в аналитическую машину его психологический портрет, и мы сможем прогнозировать шаги охотника.
– Не тяни, – поморщился Грин, взглянув на часы.
– Хорошо, шеф. Кроме дяди, родственников у него всего ничего: двоюродная тетка по матери, живущая в Мурманске, и все. Они, по ее словам, никогда не виделись. А из друзей можно назвать Сэма Баллистера – охотник, и  Диану Вортен – соученица.
– Любовь?
– Нет, шеф, свидетель утверждает, что это тот случай, когда люди хорошо ладят. Во всяком случае, Диана вышла замуж год назад и укатила на Юпитер.
– Жаль. Продолжай.
– Любопытный штрих – охотник Баллистер утверждает, что пару недель назад ему звонил неизвестный с просьбой рекомендовать опытного охотника. Он попытался навязать себя – безуспешно, хотя Баллистер один из лучших охотников в городе. Тогда он назвал три имени, среди них был и Сенди.
– В этом обращении было что-то необычное?
– Ничего, если не считать, что клиент пожелал остаться неизвестным – определитель номера охотника не смог «выявить» номер звонившего.
– Еще что-то?
– Баллистеру показалось, что видеовызов был из какого-то офиса, но он не уверен.
– Дальше.
– У меня все, шеф.
– В денежном отношении у Сенди были проблемы?
– Не больше, чем у всех. Такой крепкий середнячок. Он работал с дядей, но быстро ушел к Сэму Баллистеру. У последнего и работал все время, пока не основал, год с небольшим, собственную контору.
– С кем ты уже беседовал?
– Пока только с Баллистером, классным руководителем и с полицейским инспектором района.
– Кого ты наметил на второй круг поисков?
– Несколько охотников и соучеников по школе, всего двадцать два человека.
– Телефонная память, компьютер, фотоальбом?
– Я просмотрел все, на первый взгляд никаких зацепок.
– Понятно, – Грин побарабанил пальцами по столу. – Кто следующий? Давай, Крис.
– Инспектор встал и почти сразу начал ходить по кабинету. Все привыкли к этой его привычке и лишь поворачивали головы, следя за лицом Рида.
– Дело номер двадцать два Джона Бейка зарегистрировано по всем правилам. То есть видеокамеры проверили внешность клиента, а Сенди проверил его карточку в сети, либо «заставил» камеры и компьютер признать, что прошла проверка. Говорю так, потому что человек по имени Самуэль Бейк существует, но к личности на камере он не имеет никакого отношения.
– О чем это говорит?
– Создать в сети несуществующего племянника, снабдив всеми необходимыми удостоверениями, а потом стереть его, либо сделать так, будто компьютер Дэна Сенди произвел проверку этого человека, мог только специалист высочайшего профиля.
– Точнее. Что говорит Димитров? Хакеры?
– Одному человеку такое не под силу, а криминалам нереально собрать столько специалистов. Судя по всему, мы сталкиваемся со следами работы какой-то серьезной организации, скорее всего, спецслужбы.
– Ребята уверены?
– Да, у нас не Жани, документы защищены серьезно. Вот официальный ответ, – Рид открыл записную книжку. – В обоих случаях для осуществления подобной операции нужно произвести одновременный взлом компьютеров в четырех организациях: всемирная база данных, отдел занятости, налоговая инспекция, социальное страхование. Причем, во всемирной базе данных и налоговой – первый уровень защиты сети. В связи с вышеизложенным, можно утверждать, что операции подобного рода может провести только спецслужба. – Рид закрыл книжку. – Теперь перед нами встает вопрос – является ли Дэнис Сенди жертвой, либо служащим этой организации.
По кабинету пробежал неясный шум. Инспектора не были готовы к такому обороту дела. Не был к этому готов и сам Грин.
– Так, – сказал он, выбивая пальцами марш, – давайте все-таки попробуем сосредоточиться на Сенди. След пока ведет к нему, и с нас будут требовать именно Сенди, живого или мертвого. Продолжай, Крис.
– Я повторюсь – человека, который назвался племянником Бейка – Самуэля Бейка – в природе не существует. Либо его создали искусственно в сети, а потом стерли, либо, как я уже говорил, компьютер Сенди заставили сказать, что проверка произведена. Добавлю, что спецы склоняются к тому, что работу видеокамер Сенди нарушили каким-то неизвестным, но очень эффективным прибором, что тоже работает на версию: спецслужба. У меня, собственно, все.
– С настоящими Бейками беседовал?
– Пока по видеофону. Ничего конкретного: с покойным незнакомы, знают только то, что передали в газетах. Я еще увижусь с ними, задам кучу идиотских вопросов, но боюсь, они ничем не смогут помочь.
– Кто следующий? Джон.
Поднялся Джон. В клетчатой рубашке и джинсах он казался Грину похожим на ковбоя.
– Вдова, Маргарита Сид, показала, что писатель не стал настоящим бомжом, – с места в карьер начал инспектор сочным басом. – Он задумал книгу о жизни бомжей и для этой цели спустился в подземелье. Филипс ушел из дома примерно месяц назад. За это время он звонил жене два раза, был очень доволен, возбужден, говорил, что дело движется быстро, здесь «отличные ребята». На вопрос, когда он вернется, отвечал, что еще две-три недели, не больше. Все.
– Спасибо, Джон. По крайней мере, понятно, почему бомжи не похоронили мертвого, а выбросили тело наверх – он для них чужой. Кто занимается поимкой Дэна?
– Я, – поднял руку Майкл. – Объявлены операции «Перехват» и «Ожидание».
– Что делается по операции «Перехват»?
– Введены данные охотника в посты на выходах из города. Также данные негласно введены в камеры опознания во всем транспорте, подозрительную информацию сразу нам. Взяты под контроль все маршруты, по которым он может попасть в Иркутск.
– Почему Иркутск?
– Аналитическая машина по предварительным данным считает, что самое вероятное для разыскиваемого – уйти в Иркутский заповедник. Места знакомы ему с детства, поймать парня там сложно, зато перехватить по дороге легко. Шансов у Дэна почти нет: его кредитка в розыске, все данные об украденных машинах, о случаях, когда клиент расплачивается в такси наличными, сразу передаются нам. На место выедет дежурная машина, в нашем распоряжении десять патрулей.
– Этого достаточно?
– Мне сказали в Управлении транспорта, что у них случаи использования наличности не превышают трех в день по каждому району. То есть сорок два по городу. Общественный транспорт, как средство побега, исключается: камеры его опознают быстро. В случае если он украдет чужую карточку и воспользуется такси, его вычислить сложнее, но тоже будем следить.
– Как?
– Дорога в Иркутск занимает больше суток, а люди, потерявшие карточку, обращаются в службу поиска в среднем через два-три часа.
– А если он за два часа успеет выехать за пределы кольца и сменит транспорт?
Инспектор поднял руки, показывая, что он не бог.
– То-то же. Ладно, он тоже не криминал, для этого опыт нужен. Самолет?
– Он не успел бы улететь до объявления неофициального розыска, если парикмахер говорит правду.
– Велосипед, скутер?
– Данные Сенди переданы в пункты проката.
– Что сделано на случай, если Сенди попытается нелегально мигрировать с Земли?
– У всех известных контор нелегальной миграции дежурят патрули, включены камеры опознания. Владельцы контор предупреждены.
– Будем надеяться, что он не знаком с одиночным контрабандистом-нелегалом. – На миг Грин  задумался, вспомнив, что нелегальная миграция – острейшая проблема планеты на данный момент. – Как проводится операция «Ожидание»?
– Я связался с ребятами в Мехико, где сейчас Ник Сенди, там Дэна ждут. Засады устроены также у его тети и у Сэма Баллистера. Их телефоны на прослушке.
– Хорошо. План действий… Джон, копай писателя. Что он писал, черновики, обрывки разговоров с друзьями, кто знал, что он не бомж, как об этом не пронюхала пресса. Да, свяжись с охотниками, пускай спустятся вниз к бомжам, проверят подземелье на предмет личных вещей Сида. Вдруг у него есть там схрон. Крис, наседай на криминалистов – что там случилось с компьютером Сенди: его заставили произвести проверку, или все-таки создали человека в сети. Как производили взлом, можно ли вычислить этих людей. Майкл, на тебе «Перехват», «Ожидание» и биография, многовато… Крис, «Ожидание» – твоя забота. Да, Майкл, посмотри, нет ли среди знакомых Сенди людей, которые могут помочь ему покинуть пределы Земли, и пообщайся с ними в первую очередь.
– Конечно, сэр.
– Пожалуй, все. Действуйте.
Оставшись один, Грин откинулся на спинку кресла и задумался. Его инспектора немало удивились бы, узнав, что их начальник размышляет не об операции «Перехват» и не о взломе компьютера. Но Грин знал, что запущен гигантский, отлаженный годами механизм, где каждый хорошо знает свою работу, и не стоит терять время, проверяя ребят. Сам он раздумывал о маленьком, но важном эпизоде сегодняшнего дня. Дэн Сенди сидит в парикмахерской до самого приезда инспекторов. Свидетельствует ли это об его невиновности? С одной стороны, да: преступник предпочел бы скрыться заранее. Но с другой стороны, парикмахерская – идеальное место для наблюдения, контора, как на ладони. Возможно, Сенди нужно было убедиться, что розыск начался, что его вычислили. Если это так, то перед ним опытный, хитрый противник. Впрочем, чего еще ожидать от вероятного работника спецслужбы?


Глава 6

– Марк Крестон?
– Да.
– Я из полиции, мое имя Джон Клейст.
– Очень приятно, я ждал вас.
– Почему?
– Я считался другом Филипса Сида.
– А на самом деле?
– На самом деле мы охладели друг к другу примерно два года назад. Тем не менее я неплохо знал Филипса.
– Из-за чего вы поссорились?
– Никаких ссор или скандалов. Все произошло тихо, незаметно, постепенно. Я много бывал в командировках, пару раз не смог принять приглашение Филипса встретиться, вот и все. Возможно, он обиделся и ждал от меня особых извинений.
– Понятно. Если можете, охарактеризуйте Филипса как человека.
– Как человека… Умный, волевой, целеустремленный; такие нравятся женщинам и меньше мужчинам.
– У него были враги?
– У кого из нас их нет?
– А конкретнее?
– Луис Костанди, модельер.
– Причины?
– Вы не хотите почитать прессу пятилетней давности?
– Обязательно, но все-таки сначала дайте мне вашу версию.
– Если вы настаиваете… Пять лет назад Филипс выпустил книгу «Демоны и боги». Не лучшая из его работ, но шуму наделала. Вкратце, книга о современной богеме, о нравах, царящих там. И Луис Костанди в главном злодее, нет, это даже не злодей, а ничтожная порочная личность, увидел себя.
– А Костанди и персонаж книги действительно схожи?
Крестон хмыкнул и кивнул:
– Как две капли воды. Не знаю, что побудило Филипса так явно отобразить Луиса, тут явно что-то личное… Разумеется, все знакомые узнали модельера, а сам Костанди был в ярости. На одной из вечеринок он плеснул Сиду шампанское в лицо. Сам я там не был, рассказывали.
– Судебное разбирательство?
– До этого дело не дошло – в черном пиаре нуждаются молодые или затухающие звезды, а Филипсу и Луису громкий скандал был ни к чему.
– Спасибо, вы нам помогли.

Грин ехал в такси, когда ему позвонил Майкл.
– Слушаю, Майкл.
– Шеф, я выяснил – среди одноклассников Сенди есть один бортинженер на линии Вашингтон-Синел.
– Отлично, обработай его.
– Уже… Парень на подозрении у таможенников. Возможно, контрабанда или нелегальная миграция.
– Что ты предлагаешь?
– Хочу поставить его телефон на прослушку и организовать засаду у дома. Полагаю, что с таким человеком это будет эффективнее, чем допрос.
Грин подумал.
– Прослушку одобряю, а с засадой подождем. Людей не хватает, а мы даже не знаем, виделись ли они после школы.
– Понял, шеф.

В парке было прохладно. Густая крона надежно перехватывала солнечные лучи, а легкий ветерок приятно обдувал лицо. Даже не верилось, что в городе сейчас за сорок. Впрочем, здесь во многое не хотелось верить, в то, что тебя ловят, например.
Дэн развалился на скамейке в одном из многолюдных уголков, зная по опыту, что нигде человек не чувствует себя более одиноким и потерянным, чем среди толпы. Если прохожие встречаются взглядами, то оба спешат отвернуться, словно подглядывают в замочную скважину.
Он уже чувствовал себя намного лучше. Потому что у него появился план действий. А действие всегда лучше бездействия. Вот только непонятно, почему он продолжает сидеть на скамейке. Может, его внутреннее чувство останавливает?
 Дэн с надеждой прислушался к себе, а вдруг где-то в глубине сознания внутреннее чувство сейчас что-то шепчет хозяину? Нет, не похоже. А жаль, внутреннее чувство – великая вещь. Это он понял еще в детстве, чутье не раз выручало мальчишку в лесу. А может, это внутреннее чувство не дает ему уйти? Не пускает его звериное чутье, что заставляет тигра не один час следить за легкой добычей, проверяя: нет ли в чем подвоха? Оно знает, что не лопухи работают в полиции, они вычислят путь беглеца. В лесах дело ясное: там свое слово егеря скажут, а вот охота в городе – стихия детективов… А почему они вообще решат, что он в заповедник побежит? Догадаются. Больше некуда, не к дяде Нику же. Значит, куда не сунься, везде жжет, вот незадача. И в городе нельзя оставаться. Везде, где камеры есть, его мгновенно вычислят. Черт, хорошо внутреннему чувству – говорит, что нельзя делать, а что можно, точнее, нужно? Подскажи, куда бежать. К друзьям нельзя. А хорошо бы к старине Сэму. Рассказать ему, как надул Дэна племянник покойного дяди. Сэм бы выслушал, выкурил трубку, как он любит, дал бы совет. Но если нельзя идти к близкому другу, тогда стоит попробовать обратиться к старому приятелю? К… Дэн замер, потому что вспомнил Джорджа. Джорджа по кличке Шило.
Они в школе вместе учились, в одном классе. Джордж, маленький коммерсант, торговавший на переменах жвачкой, все мечтал стать серьезным бизнесменом, магазин открыть. Коммерсант из Джорджа не получился, а стал он бортинженером на одном из кораблей между Землей и Жани. Дэн знал это, потому что встретил одноклассника пару месяцев назад на улице. Дружны они никогда не были, но остановились поболтать. Услышав, что у Дэна своя охотничья контора, Джордж завистливо улыбнулся и тут же, желая в свою очередь похвастаться, сказал, что летать пошел не просто так, а из-за бизнеса.
– Понимаешь, – говорил он, пряча глаза – школьная еще привычка, – ты представить себе не можешь, сколько можно заработать на разнице в ценах. Вот у тебя какая винтовка?
– Черниева, модель 17 СВ.
Джордж порылся в записной книжке, отчаянно нажимая клавиши.
– Вот. Правда, семнадцатой нет, есть восемнадцатая.
– Восемнадцатая не хуже, лишь бы не девятнадцатая.
– Так вот, сколько тебе стоила старая винтовка?
– Семьсот пятьдесят.
– Вот! А на Жани такая стоит четыреста восемьдесят.
– Зато здесь пошлину возьмут.
– Пошлина пусть тебя не волнует.
– Ты хочешь сказать, что сам купишь мне винтовку и тайком привезешь? Для меня это не подходит, мы именными работаем, переоформить – целое дело, можно год ждать.
– Да? Незадача, – Джордж задумался. – Но если что-то другое понадобится или нелегалом на Жани захочешь слетать, милости просим.
– Как нелегалом?
– Ты что, газеты не читаешь? – удивился Джордж. – Каждый год с Земли десятки тысяч нелегалов на Жани бегут.
– Я думал, жанийцы врут. Разве так трудно установить плотный пограничный контроль?
– Ничего ты не понимаешь, – улыбнулся одноклассник. – Земле это выгодно потому, что у нас сильная «социалка», и чем больше убегут, тем меньше лишних дармоедов. А на Жани коррупция, там пограничники зарабатывают на нелегалах. Не хочу хвастать, – Джордж понизил голос, –  но раз в месяц я сам пару человек на Жани перебрасываю.
– И много платят?
– Мне хватает, – подмигнул Шило.
– Слушай, а чего земляне на Жани бегут? Чего им тут не хватает?
Джордж шмыгнул носом.
– С жиру люди бесятся.
– Ну да?
– Точно тебе говорю. Пошла какая-то волна, вроде той, что когда-то потянула людей в фирму Переселенец.
– Ну может быть, – Дэн вспомнил, что кто-то из знакомых уже говорил нечто подобное.
– Точно. А насчет моего предложения подумай, полистай жанийские каталоги, сравни цены. Если захочешь что-то приобрести – вот моя визитка, оба будем в выгоде. Схема простая: ты мне показываешь, что тебе нужно, и я привожу. Или я тебя везу туда и обратно без билета. Кстати, не так давно Дианка с моей помощью слетала на Жани и такие сережки себе приобрела вместе с бриллиантовым кольцом, что ее знакомые от зависти лопнули.
Но напоминание о Диане привело Дэна в дурное расположение духа, и он поспешил распроститься со старым товарищем. И вот сейчас Дэн думал: насколько реальным было обещание отправить его на Жани нелегалом. Конечно, это мог быть и «треп». С другой стороны, Джордж кто угодно, но не враль, этого за ним не водилось. Закадычными друзьями они не были, полиция не сразу к Шилу явится. Вот только дома ли сейчас бортинженер…
В конце концов Дэн решил, что если Джордж на месте – это добрый знак, и ему следует воспользоваться этим вариантом. А если нет, надо действовать по первоначальному плану. Он встал со скамейки, подошел к бесплатному автомату – мобильный телефон Дэн сразу отключил и выкинул, чтобы не вычислили – и набрал номер Джорджа. Три гудка, четыре…
– Алло…
Голос прерывается каким-то шумом.
– Это ты, Джордж?
– Я! Привет, старина, извини, я в ванной. Через пять минут можешь перезвонить?
– Хорошо.
Дэн повесил трубку. Ну что ж, наверное, судьба.


Джон уже пятнадцать минут ждал в коридоре возле спортзала – непростительная роскошь. Но что делать, если в школу он пришел к обеденному перерыву, а Люк Нильсон предпочитает питаться не в школьной столовой. Но вот, судя по описанию, и он.
– Мистер Нильсон? – Джон встал со стула и подошел к невысокому брюнету в летах.
– Да… а вы..?
– Я из полиции, вот мое удостоверение.
– Пойдемте ко мне, – сказал Нильсон, мельком взглянув на пластик.
Они вошли в просторный кабинет.
– Садитесь, – предложил учитель.
Джон сел на свободный стул. Присел и Нильсон.
– Итак, чем обязан?
– Меня интересует один из ваших учеников, Дэн Сенди. Напомнить год выпуска?
– Нет, я прекрасно помню юношу. Что именно вас интересует?
– Краткая характеристика.
– Пожалуйста. Физически силен, вынослив. По моему предмету у Сенди всегда был высший бал.
– Верю, ну а что он за человек?
– Я сильно ученикам в душу не лезу. Тем более что Сенди сирота.
– Понятно… Ну а скажем такая ситуация: я решил поступить с Сенди несправедливо, хочу отнять что-то. Какой будет реакция молодого человека?
– Тогда я вам не завидую, – широко улыбнулся Нильсон. – Дэн выглядит тихоней, но в обиду себя не даст. Помню, его ущемляла одна компания. Три человека, все старше его. Так Сенди подкараулил каждого в отдельности и отлупил. У вас все?
– Да, большое спасибо.


Глава 7

Наутро к Грину зашла молодая смуглая худощавая девушка с черными, как смола, волосами в синем халате криминалистов.
– Инспектор Рид сказал мне, что вы занимаетесь… посетителем конторы Сенди, – начала она, пропустив приветствие.
– Как вас зовут, милая девушка? – улыбнулся Грин.
– Сезанна.
– А меня Джек. Почему вы такая хмурая, и почему вы говорите: инспектор Рид? Он молодой человек, красивой наружности, к тому же холостой. По-моему, вам следует познакомиться с ним ближе, и тогда вы будете называть его Крис.
– Иметь мужа полицейского – никогда, – фыркнула она.
– Отчего же?
– Для семьи с головой хватит и меня одной. Никакого порядка, никакого расписания. Вчера по вашему делу объявили внеочередную, и я до восьми вечера трудилась, сортируя материалы.
– Ясно, муж полицейский вас не устраивает, даже если он красив и талантлив.
– Я сама красива и талантлива, – взметнула она черные соболиные брови. – Два таланта на семью – это много.
– Ясно, тогда займемся делом. Так вот, Сезанна, Крис вас не обманул, человеком, посетившим контору Сенди, занимаюсь именно я.
– Тогда я принесла вам его отпечатки пальчиков.
– Как вам удалось их раздобыть?
– Изучением материала. На видеокамере видно, как посетитель нажимает кнопку звонка. Просмотрев пленку за шесть дней, мы убедились, что с тех пор к кнопке не притрагивались. Так что можете быть уверены…
– Спасибо, Сезанна.
– А кроме того, Мерин сказал, что на время расследования я поступаю в ваше распоряжение для, – здесь она закрыла глаза и быстро процитировала: – незамедлительного проведения экспертизы на месте и обеспечения скорейшего получения результатов из лаборатории!
– Лихо, – поразился Грин, мысленно поблагодарив Камиля, начальника отдела криминалистики. – Только на время, пока вы в моей группе, давайте называть его не Мерин, а мистер Камиль Карпентер.
– Как вам угодно, – Сезанна оскорбленно поджала губы.
– По какому телефону вас искать?
– Внутренний – двадцать девять.
– Запишите мне также номер мобильного и будьте готовы к выезду в любой момент. Отлучаться из кабинета только с моего разрешения.
– Может, для верности вы пристегнете меня к стулу наручниками?
– Я больше надеюсь на вашу сознательность.
Девушка молча вышла, тем самым выразив свое отношение к его приказу. Не дай Бог Крису такого счастья, подумал Грин.
Все утро он сидел и сортировал полученную информацию. Его почти не беспокоили, пока не позвонил возбужденный Рид.
– Шеф, компьютерщики засекли контору, из которой производили взлом сети! Я еду на место!
– Давай адрес, я тоже подъеду.
Записав адрес, Грин позвонил Сезанне и вызвал служебную машину.

Маленький непримечательный офис на втором этаже высотного здания. Внутри восемь столов, пять компьютеров, шкаф для бумаг, кофеварка… Крис уже был на месте, ходил по помещению с видом борзой, потерявшей запах дичи. С ним был невысокий, худощавый парень с короткой стрижкой.
– Это Тим, компьютерщик, – представил его Крис.
– А это Сезанна, – представил девушку Грин, – криминалист. Как нашли это место?
Рид посмотрел на Тима.
– По коду компьютеров, – ответил тот. – Во время взлома определили коды компьютеров, которые посылали запросы. Проверили. Оказалось, что девять дней назад они были проданы фирмой «Дарк» фирме ««Пламя»». Заказчиков в лицо не видели, товар доставили сюда в пустое помещение.
– Хорошо. Тим, Сезанна, начинайте искать следы… Крис, ты пока выясни, как осуществлена аренда помещения, и кто видел сотрудников фирмы в лицо.
– Ок, – кивнул инспектор и поспешил вниз.
Через два часа все четверо, уставшие и голодные, подводили неутешительные итоги.
– Компьютеры ничего нам не дадут, – заявил Тим. – Они вытащили жесткие диски, процессоры и…
– В утилизатор, – прервала его Сезанна.
– Что? – не понял Тим.
– Выкинули их в утилизатор, вот распечатка работы прибора: магний, олово, сплав Бериджа – это процессор.
– Продолжай, Тим, – вмешался Грин.
– Да… в сущности, в сложившейся ситуации я бесполезен. Единственное, по кодам компьютеров я могу попытаться отследить, по каким адресам сети посылали запросы сотрудники фирмы.
Грин задумался.
– Скажи, Тим, – наконец сказал он, – а почему они не изменили коды компьютеров, это же несложно?
– Дело в том, что они посылали характерные запросы-взломы в четыре организации. По этим запросам, как по скрещивающимся линиям пеленгов, мы бы все равно нашли это место, ну на несколько часов позже. То есть, они не стали терять время, пряча очевидный след. Это еще одно свидетельство об их высокой квалификации.
– Понятно. Сезанна.
– Ребята жили и работали на редкость чисто. Ничего лишнего, все вымыто, вычищено, как в морге.
– Это наводит на размышления, – заметил Крис.
– То есть? – повернулся к нему Грин.
– Возможно, наняли фирму по уборке.
– Возможно. Проверь. Продолжай, Сезанна.
– В утилизаторе были уничтожены: процессоры, жесткие диски, мобильные телефоны, предметы из хлопка и кожи, пластик, остатки пищи.
– Неужели они и одежду уничтожили? – удивился Рид.
– Почему бы и нет, – задумчиво сказал Грин.
– Я могу продолжать? – не без сарказма поинтересовалась девушка.
– Конечно, – невозмутимо ответил Грин.
– Добавлю, что удалось собрать ворсинки, предположительно от их одежды, и образцы волос. Сегодня к вечеру будет результат.
– Хорошо, отправляйтесь прямо сейчас. Возьмите такси.
Девушка молча встала, забрала сверток, где лежали клавиатуры компьютеров и память утилизатора, и вышла. Грин чувствовал, что Сезанна оскорблена тем, как ее гоняют, но ему нужен был результат, дело грозило обернуться «глухарем».
– Крис.
– Офис сняли по объявлению, – спокойно начал инспектор, – оплатили временной карточкой. Я запросил банк – карточка заблокирована два дня назад.
– Кто владелец карты?
Некий Самуэль Бейк, – со смешком развел руками Рид. – Остальных работников фирмы видел швейцар, но мало-мальски четко смог описать только одного крепкого блондина лет двадцати пяти. Кроме него приходили еще четыре человека: все молодые, лиц не запомнил.
– Камеры на входе?
– Камер здесь нет.
– Но ты смог что-то выжать из швейцара?
– Мелочь. Один из сотрудников ««Пламени»» – высокий парень, два десять-два двадцать, у него длинные, тонкие пальцы, как у пианиста. Носит очки. Другой, напротив, невысок, метр семьдесят-семьдесят пять, с толстыми, по выражению старика, как сардельки, пальцами.
– Дайте эти данные Сезанне, – посоветовал Тим. – Они в лаборатории проверят клавиатуру и определят, кто на каком компьютере работал.
Грин кивнул головой.
– Уборщица и швейцар, – продолжал Рид, – говорят, что сотрудники «Пламени» никогда не вызывали такси и не пользовались общественным транспортом, уходили, приходили пешком. Вот, собственно, и все. Отсюда делаю предположение: возможно, снимали квартиру неподалеку.
– Ладно, – медленно сказал Грин. – Ты сейчас куда направляешься?
– К нам, потом допрашивать знакомых Сенди.
– Хорошо, поезжайте с Тимом на нашей машине, я на такси.
Нажав адрес на электронной карте, Грин откинулся на спинку сиденья и задумался. Избавляясь от Рида и Тима, он преследовал только одну цель: уединиться и поразмышлять. Что дал сегодняшний день? Кое-что дал. Если вчера у Грина были слабые сомнения, кто его противник, то сегодня они отпали. Разыскиваемые хорошо знали, как работает сыск, и как замести следы. Но сейчас Грина волновало не это, он хотел «дать волю воображению».
Итак, есть работник спецслужбы, и ему дают задание срочно убить писателя Филипса Сида. В том, что срочно, Грин не сомневался – гораздо проще было осуществить операцию в городе, чем лезть в канализацию, прибегая к помощи охотника. Нужно было лишь подождать пару недель, пока Филипс Сид вернется домой. Но этих недель у них не было, писателя следовало убить немедленно. Почему? Не хотели, чтобы вышла книга? Но от сбора материала до оформления проходит некоторое время, вполне достаточное для осуществления убийства. Значит? Значит, информацию, которую получил Филипс Сид, не должен был знать никто.
Это единственное объяснение? Увы, нет. Можно допустить, что сотрудники «Пламени» стремились отомстить лично Сенди. Либо, что более вероятно, им нужно было скомпрометировать всех охотников в целом, а через них и Землю. Но пока нет новых фактов, будем придерживаться первой версии.
Итак, нужно убить писателя, убить срочно и в таком месте, куда может проникнуть только охотник. Что для этого нужно? Нужно создать мнимого бомжа с внешностью писателя, раз. Нужно найти охотника, два. Какого? Опытного в своем деле и слабого интеллектуально.  Второй пункт немаловажен – образованный человек читал книги Филипса Сида и знает, как он выглядит. Пожалуй, Дэна Сенди выбрали не случайно. Парень – хороший охотник, молод, жизненного опыта мало. Значит, о нем наводили справки, скорее всего, в среде охотников. Что-то похожее мелькало, ах да, Сэм Баллистер. Нужно опросить охотника еще раз…

Конец дня выдался напряженным. В девятнадцать тридцать зашла Сезанна.
– Вот данные по предполагаемой одежде, – сказала девушка, напустив на себя строгий вид.
Грин быстро пробежал информацию. Белая хлопчатобумажная майка, либо рубашка, носки – черный акрил и хлопок, кожаные кроссовки, замшевые туфли…
– Похоже, зацепиться не за что, – задумчиво сказал он.
Сезанна молча пожала плечами, дескать, делать выводы – не мое дело.
– Теперь кто на каком компьютере работал, – протянула она еще один лист. – Мы пронумеровали компьютеры, начиная от окна. Высокий парень с тонкими пальцами работал на компьютере номер один, толстый – на компьютере номер три.
Грин мысленно представил себе схему офиса. Высокий сидел в углу, лицом к окну. Почему? Возможно, потому, что там ему было куда вытянуть длинные ноги. Логично? Вполне. Теперь толстый… возле стола с кофеваркой. Любит поесть? Не исключено. Но, возможно, они расселись в случайном порядке.
– Кроме того, в клавиатуре компьютера номер четыре найдены два волоска. Можно сказать, что один из интересующих вас людей шатен, носит прическу типа каре, любит жирную пищу. Это все.
– Откуда известно, что это волосы сотрудника «Пламени»?
– Рабочий, которого прислала фирма по уборке, человек в возрасте, у него седые волосы. По информации Рида, больше никто из посторонних за последние два дня в офис не заходил.
– Спасибо, Сезанна, можете идти.
Не успела девушка уйти, как пискнул зуммер компьютера. Вздохнув, инспектор вошел в оперативный сайт и увидел, что поступила информация от Майкла. Грин прочитал сообщение – ничего особенного – и откинулся на спинку. Но подумать не получилось и на этот раз. Только он закрыл глаза, как в дверь постучали.
– Да, – раздраженно буркнул Грин.
В кабинет вошел Майкл.
– Вы были правы, – сказал он с порога. – Сэм Баллистер подтвердил, ему звонили из офиса «Пламени», там характерное пятно на стене.
– Они долго беседовали?
– Достаточно долго, Баллистер дал краткую характеристику на несколько человек.
– Из вопросов разыскиваемые могли составить мнение о характере Сенди?
– Да. Сэм признался, что вопросы были поставлены так хитро, что он волей-неволей был вынужден рассказать подробности личной жизни. Например, что Блэк Вортон имеет пристрастие к алкоголю. Про Сенди же он сказал, что парень отличный специалист, но молодой, интересуется в основном работой.
– Что значит был вынужден?
– Ну, ему сразу перечислили деньги и немало – пятьдесят единиц. Поэтому Баллистер понимал, что если охотник по каким-то причинам не подойдет заказчику, с него могут спросить.
– Он не почувствовал, что их интересует именно Сенди?
– Нет.
– Спасибо. Введи эту информацию в порт и свободен.
– Шеф.
– Да?
– Почему они всюду суют нам этого блондина? Он приходил к Сенди, он оформлял аренду офиса, беседовал со швейцаром.
Грин потер кончик носа.
– Я думал об этом. Полагаю, раз они были вынуждены засветить его у Сенди, то не имело смысла таиться дальше. Зато он заслонил собой остальных. Что мы о них знаем? С гулькин нос.
– Почему он засветился у Сенди? Ведь камеры оказались повреждены.
– Я полагаю, что мы по какой-то глупой случайности еще не нашли охотника. По их логике он уже давно должен быть у нас, составлять фоторобот блондина.
Майкл сел за компьютер. Едва он закончил стучать клавишами, как порт пополнился еще одним сообщением. От Джона. Оно показалось Грину настолько любопытным, что он позвонил инспектору и потребовал, чтобы тот рассказал все дословно.
– Версия с Луисом Костанди мне кажется очень интересной, шеф, – сказал в конце рассказа Джон. – В любом случае мы обязаны ее отработать.
– Хорошо, работай по ней. Теперь о книге, которую писал Сид. Нашел хоть что-то?
– Нет, шеф, материалы книги были тайной за семью печатями. Единственное, что можно сказать
– Понятно.
– повесть должна была стать сенсацией. Оно и понятно: жизнь бомжей, написанная очевидцем, побывавшим внизу.
– Писатель не делал копий?
– Нет. Записной же книжки у убитого мы не обнаружили, наверное, она осталась внизу. Я интересовался у охотников: говорят, искать в канализации – дохлый номер.
– Ясно, копай дальше. Если ничего не найдешь и почувствуешь, что искать нечего, иди помогать Майклу.
– Хорошо.
Грин не успел «переварить» информацию, как снова пискнул зуммер. Крис сообщал, что уборку в офисе «Пламени» произвела частная фирма «Метелица» по высшему разряду с применением распылителя. Заказ оформлен через сеть Самуэлем Бейком. Сотрудник, осуществлявший уборку, человек сорока восьми лет, седой, сотрудников фирмы не видел, ключ получил от швейцара.

Поздно вечером Грин пошел к комиссару Джону Рендому, своему непосредственному начальнику. С ним Грин был в хороших отношениях: комиссар ценил инспектора, позволял некоторые вольности. Вот и сейчас, увидев Грина, он отодвинул в сторону бумаги и расплылся в улыбке.
– Здравствуй, Джек.
– Здравствуй, – протянул руку Грин.
– Как Фани, Джулия?
– Спасибо. С женой все в порядке, старая лошадка знает, что от нее нужно, совсем как мы с тобой. А молодые есть молодые, все стараются повыше прыгнуть, побольше ухватить, да еще при этом в качестве трамплина использовать родительскую спину.
– Ты прав, но не одинок в своем горе. Думаешь, у меня лучше?
– С ребятами проще ладить – они понимают голос логики.
– Возможно. И все-таки легче справиться с одной девчонкой, чем с тремя парнями.
– Наверное.
– Поверь мне. Ладно, – комиссар положил тяжелую ладонь на стол, припечатывая личное, – давай о деле. Материалы я прочел, хорошо поработали. Теперь я хочу знать последние новости и первые выводы.
– Даю. Филипс Сид писал книгу о бомжах. Предположительно, это и есть мотив убийства. Во всяком случае, я склоняюсь к этой версии. Нам удалось взять три следа. Первый: охотник Дэн Сенди. Второй: фирма «Пламя». Третий: модельер Костанди. Главный подозреваемый – фирма «Пламя». Ее сотрудники нанимали охотника, создавали лжеплемянника.
– Насколько им было бы проще, если бы в фирме имелся штатный охотник, а?
– Согласен, но охотника у них не было, и отсюда я делаю два вывода. Первый: Сенди, скорее всего, подставлен. И второй: спецслужба, с которой мы имеем дело, не земная.
– Поясни последнее утверждение.
– Наша служба часто ли, редко ли, но соприкасается с бомжами. Не поверю, что у нее нет своего охотника, либо способа повлиять на охотника.
– А вдруг на Сенди именно «повлияли»?
– Зачем тогда процедура заключения контракта? Получил незарегистрированную винтовку, убил и сиди дома с невинным выражением лица.
– Ты прав.
– Из-за этого контракта они оставили массу следов.
– Хорошо, в целом я с тобой согласен, но замечу, что, несмотря на твою уверенность в невиновности Сенди, найти вы его пока не можете.
– Прошло не так уж много времени. Думаю, он посмотрел новости, испугался и затаился.
– А не боишься, что его тело тихо сожгли в крематории?
– И такой вариант не исключен.
– Какие перспективы выйти на след «Пламени»?
– Слабые. Единственный человек, на которого есть материал, – это блондин. Но наши противники это хорошо понимают, и наверняка он уже покинул пределы Земли. Сотрудники спецслужб в сети не светятся, найти их по фотороботу невозможно. Не исключено, что они приехали нелегально и так же незаметно убыли…
– Верно рассуждаешь. Скорее всего, пограничная служба ничем нам не поможет. Что могу сделать для тебя лично я?..
– Вроде ничего, людей хватает.
– Скажи, у тебя нет сомнений, что писателя убил именно Сенди?
– Сомнений нет и доказательств достаточно даже для суда. Можно конечно придумать невероятную историю, что кто-то его ружьем, пока охотник был в бессознательном состоянии…
– Что конкретно есть на него?
– У нас есть фотографии выстрела из его фотоаппарата, баллистическая экспертиза, отпечатки пальцев, оформленный заказ, ну и его исчезновение.
– Хорошо, тогда мы это все дадим прессе. Нельзя больше держать дело в тайне, можете объявлять всеобщий розыск. Через час будет передача по Первому каналу, можешь посмотреть.
– Посмотрю.
– Если хочешь, посиди у меня, поболтаем.
– Нет, я пойду, жена просила сходить разобраться с Джулией, у девчонки какие-то проблемы. Завтра, я думаю, у меня минуты свободной не будет.
– И послезавтра. На тебя насядут, и я не смогу тебя защитить. Будь готов к нападкам журналистской братии и кого угодно, даже министра просвещения.
– Успокоил. Ну, до завтра.
– Счастливо, будем сражаться вместе.
Грин поднялся, собираясь распрощаться, и в этот момент голос секретарши в динамике сказал: «К вам Бенджамин Халместер».
– Просите, – быстро ответил комиссар.
Грину уже приходилось встречаться с начальником внешней разведки, правда, мельком. Бенджамин Халместер был высок, худощав, с невыразительным лицом. Трое мужчин пожали друг другу руки.
– Я торопился застать вас у комиссара, инспектор, – сказал Халместер. – Спешу вас «обрадовать», что с этого момента моя служба подключается к делу охотника.
– Есть основания? – притворно удивился Грин.
– Не разочаровывайте меня, инспектор, – спокойно парировал Халместер.
Грин взял себя в руки.
– Да, я понимаю, взлом сети говорит о многом. Что ж… готовы всячески содействовать.
– Не переживайте, – успокоил его собеседник, – я прекрасно понимаю, каково работать под опекой. Мы постараемся не вмешиваться в ход розыска без нужды. Все что требуется – чтобы информация от вас незамедлительно шла к нам. Вот адрес нашего порта.
Грин почувствовал облегчение. Приятно, что этот Халместер не дуболом, кое-что понимает.
– Конечно. А сейчас мне нужно идти.
– До свидания, инспектор.

Грин ехал к себе в управление и раздумывал о беседе с Халместером. Как оперативно подключили к ним разведку. Он ожидал чего-то подобного, но через два-три дня. Кстати, почему разведку, а не службу безопасности? Впрочем, там наверху виднее, будешь пытаться разгадать их головоломки, мозги сломаешь… Раздался мелодичный звонок мобильного. Грин посмотрел на экран – Майкл.
– Да?
– Шеф, зафиксирован звонок бортинженеру, знакомому Сенди. Есть основания полагать, что это разыскиваемый. Они скоро встретятся.
– Минутку, – Грин задумался. Он не сразу нашел нужное решение, мысли метались… – Когда вылет корабля бортинженера?
– Сегодня в двадцать два двадцать.
– Место встречи?
– Квартира бортинженера.
– Кто там дежурит?
– Мой сержант и я.
– Хорошо, жди, скоро будет подкрепление. Да, какие основания считать, что это Сенди?
– Абонент не назвался, но звонок сделан из телефона-автомата, это кое-о-чем говорит.
– Согласен. Что ж, будем молиться за успех.
Грин откинулся на сиденье и задумался. Неужели Сенди? Похоже. Люди используют телефонные автоматы в исключительных случаях. Когда их ограбили или сломался мобильник, а время позднее, … вот, пожалуй, и все варианты забыть о своем телефоне.
Грин отдал распоряжение выслать по адресу бортинженера оперативную группу и скинул данные в информационный портал. Не прошло и пяти минут, как ему позвонили.
– Грин, это Халместер, – услышал он тихий, энергичный голос.
– Да?
– Вы выслали людей арестовать Сенди. Сделаем так – отдайте им приказ в квартиру не входить, никого не брать, ограничиться слежкой. А через несколько минут их сменят мои люди.
– Я понял.
– Если вам нужно будет дать объяснение, скажите, что нелегалы – компетенция пограничников. Бортинженер у них давно на подозрении и важно, чтобы его арест и первый допрос произвели они. Все понятно?
– Конечно.
Разумеется, Грин позвонил Майклу и отдал необходимые распоряжения.

Халместер сбросил вызов и повернулся лицом к окну.
– Ты уверен? – раздался сзади тихий меланхоличный голос министра внутренних дел.
– Да, – не оборачиваясь, ответил Халместер. – Что нам даст арест охотника? Начнется суд, на котором мы будем вынуждены признать, что один землянин убил другого с соблюдением всех наших законов. Доказать, что дело инсценировано, мы пока не можем.
– А взлом системы?
– Взлом системы мог быть организован как нами, так и кем угодно. Ты же знаешь – нет доказательств, нет виноватых.
– А что мы выиграем, если Сенди уйдет?
– Хотя бы время. Пока идет поиск преступника, не будет суда. А если охотника вообще не найдут, обвинение станет абстрактным. Кто такой Сенди? Жертва махинаций, работник спецслужб, маньяк? Конечно, совсем из-под удара нам не уйти, но мы смягчим его.
– Как думаешь, чьих это рук дело?
– Пока не знаю, но полагаю, жанийцам это ни к чему, отношения у нас неплохие. А вот боррийцам и ландайцам не дает покоя наше двойное место в совете.
– Может, нам удастся вылезти из петли?
– Нет, – Халместер ожесточенно замотал головой, – не надейся. Это конец «Закону об отстреле» и наверняка Земля лишится двойного голоса в Совете. Возможно, и это еще не все…
– Думаешь, они давно это планировали?
– Пока не знаю. У меня впечатление, что операцию они проводили второпях…

– Значит, так, – Джордж внимательно посмотрел на одноклассника и быстро пошевелил огромными ушами (еще одна школьная привычка), – ты уверен, что не хочешь, чтобы прицел купил я?
Дэн скривился.
– Там много нюансов: крепление, режимы работы… Если ты возьмешь не то…
– Понял, понял. Ладно, летишь со мной. Если тебя вдруг задержат в городе, суешь полицейскому в зубы полтинник и идешь дальше. Но если вдруг это не срабатывает, сочиняешь легенду, что приехал еще месяц назад и остался. Ты понял? Мое имя даже не называй, буду отпираться.
– Ясно.
– Скажу тебе правду, я еще ни разу не слышал, чтобы кого-то поймали, но береженого бог бережет.
– Понял, не маленький.
– На Жани стоянка восемь часов, вполне достаточно, чтобы выбрать себе все необходимое. Так, разницу в сумме триста пятьдесят минус восемьдесят, двести семьдесят, да на два, сто тридцать пять, я возьму вперед.
– Держи, – Дэн протянул деньги.
– Вообще-то мы вечером вылетаем, – удивился Джордж. – Ты готов лететь сегодня?
– Что в этом странного?
– Не люблю поспешных  операций, лучше все обдумать. Через три дня снова рейс, куда спешить?
– Мне есть, куда. У меня срочный заказ, а прицел разбит. Да на счету всего триста у.е., либо в долг брать, либо с тобой иметь дело.
– Понятно, – для Джорджа объяснение было вполне правдоподобным. – Значит, сегодня.

Грин возвращался с работы домой, когда ему позвонил Халместер.
– Я вас слушаю, – ответил Грин.
– Передайте своим людям, что человек, назначивший встречу бортинженеру, был не Сенди…


Наутро, перед тем как идти на ежедневный доклад начальству, Грин созвонился с Майклом и Крисом. Ход оказался правильным, у них были данные, которые инспектора еще не успели отправить на порт.
– Майкл, здравствуй, есть новости?
– Здравствуйте, шеф. Любопытный факт – охотник Вик Кластен вспомнил, что год назад у Сенди были проблемы с каким-то писателем, и Сенди  был до того зол, что даже обещал посчитаться.
– Любопытно, выясни, о ком идет речь. След беглеца обнаружил?
– Пока нет.
– Что думаешь делать?
– Продолжаю опрос знакомых.
– Я вот что подумал, он не может уйти в подземелье и отсиживаться там? Все-таки место знакомое.
– Нет, шеф. Конечно, бомжи боятся охотников, и последние передвигаются внизу свободно. Но за последние полгода несколько охотников пропали без вести. То ли внизу есть другие опасности, то ли охотники заснули и попали в лапы к бомжам, но никакой охотник, если он в здравом уме, не проведет под землей больше суток. Тем более что Сенди без оружия.
– Насчет оружия – преждевременный вывод. Вдруг у него имеется незарегистрированный пистолет?
– … С которым он пошел в парикмахерскую?
– Ладно, твой довод я понял – он не в подземелье. Когда закончишь опрашивать знакомых охотника?
– Постараюсь сегодня.
– Постарайся. Все, пока, у меня Крис на связи…

– Крис, это Грин.
– Слушаю, шеф.
– Не слушай, а докладывай.
– По фирме «Пламя» почти ничего. Проверил арендаторов жилья в радиусе двух миль от места работы. Тупик, ребята умеют прятаться. Сейчас проверяю, кто покинул Землю в период с двадцать второго сентября по сегодняшний день, давая скудные приметы толстяка, пианиста и портрет блондина.
– Почему двадцать второе?
– Двадцать второе – число, когда из сети был «стерт» Самуэль Бейк.
– Не согласен. Возможен такой вариант: блондин скрылся, а сообщники стерли Бейка через время. Не ленись, проверь с запасом.
– Сделаю.
– Помощь нужна?
– Пока нет, мне выделили двух пограничников, пока хватает.
– Хорошо, работай.
Вместо ответа Майкл тяжело вздохнул.
– Не вздыхай, знаешь, где работаешь. Завтра в десять доклад.

На эту встречу Майкл едва не опоздал – попал в пробку и потерял семь минут – совсем немало для напряженного городского ритма.
– Здравствуйте, Каролина.
– Здравствуйте, инспектор.
– Можно Майкл.
– Простите, Майкл, у меня всего пятнадцать минут.
– Не беспокойтесь, я постараюсь не задержать вас. Меня интересует Диана Вортен, ваша одноклассница. Что вы можете сказать о ней?
– Пожалуйста, если полиция интересуется. Красивая, неглупая девушка. Можно добавить: очень красивая. Такой тип людей я бы охарактеризовала: ослепительно-яркая и в то же время мраморно-холодная. Поведение – инфантильно-сдержанное. Беспроигрышный вариант игры. Тебя спрашивают умные вещи – ты надменно улыбаешься. Говорят глупости – ты снова улыбаешься. Ребята начинают думать, что в этой голове витают умнейшие мысли.
– Неплохо, – скептически улыбнулся Майкл.
Девушка обиделась.
– А какую характеристику вы хотели получить, придя к женщине? Спросите ребят из нашего класса, у них наверняка другая точка зрения.
Майкл склонил голову, признавая правоту собеседника.
– Продолжаю. Диана не имела проблем с поклонниками. Зная это, она окончила какой-то институт, что-то простое, вышла замуж за владельца компании по добыче мрамора и сейчас живет на Ландае.
– Их брак удачен?
– Не могу вам сказать, – поджала губы девушка. – Думаю, что все сложилось неплохо, хотя ходили слухи, что муж Дианы скуповат.
– А кого вы можете назвать из ее друзей по школе?
– Среди девушек подруг у Дианы не было. Вероника Баст была с ней более или менее близка, но это дружба ущербной с богиней. Вероника была некрасива и с нетерпением ждала совершеннолетия, когда закон позволит ей обратиться к помощи хирурга. А пока этого не произошло, она бегала за Дианой, как комнатная собачка. Нет, не думаю, чтобы это можно было назвать даже подобием дружбы.
– И больше никого?
– Из девушек все, а из ребят… Дэн Сенди. Я подозреваю, хотя доказательств у меня нет, так, косвенные наблюдения, что Дэн сам был влюблен в Диану. Но в какой-то момент он понял, что они разные. Дэн – работяга по природе, а Диана – мотылек. И тогда Дэн задушил в себе чувство, не дав ему развиться.
– Даже так?
– Да, Дэн волевой парень. Вы сами должны понимать, сироты – ущербные люди, но бороться за жизнь они умеют. Так вот, когда Дэн сумел победить в себе любовь, они с Дианой стали друзьями. Я помню, что Диана поверяла ему многие свои тайны, если не все.
– Еще можете кого-то вспомнить?
– Нет, только эти двое. И если бы вы знали Диану, то поняли бы, что двое – это уже много.
– Что ж, спасибо, вы нам очень помогли.
– Всегда рада, инспектор, – ослепительно улыбнулась девушка.
– Последний вопрос, вы не знаете, чем сейчас занимается Сенди?
– Знаю, он стал охотником.
– Вы давно его видели? Хотелось бы с ним встретиться, но лень искать в сети.
– Я не видела его со школы. Случайно прочитала в газете сообщение, что он занял какое-то призовое место в ежегодном соревновании охотников.
– Спасибо, до свидания.
– До свидания.

Инспектора работали, информация поступала непрерывным потоком. Важные новости сообщали по телефону.
– Шеф, это я, Майкл. Удалось выяснить, кто был тот писатель, с которым повздорил Сенди.
– И?..
– Это некий Адамс, семь месяцев назад он сделал у Сенди заказ на своего приемного сына. Когда дело дошло до оплаты, он попробовал опротестовать сумму. Его аргументы яйца выеденного не стоили, вроде того, что охотник грубил ему, когда Адамс интересовался, как идут дела. Никаких доказательств писатель не представил, так что в успехе дела охотник мог не сомневаться. Тем не менее Сенди тогда действительно нервничал – у него были денежные затруднения – и несколько раз в разговорах с друзьями грозился отомстить писателю.
– Чем все закончилось?
– Суд признал правоту Сенди.
– Ложный след.
– Увы.
– Ты закончил опрос всех знакомых?
– Остался один.
– Чего ты тянешь?
– Я не тяну! Он пропал.
– То есть?!
– Алкоголик, ушел в запой, не могут найти. Участковые ходят по району, прочесывают бары.
– Хорошо, работай.

Глава 8

На космодром Джордж провел Дэна элементарно просто. Кивнув охраннику, Шило скорчил жалостливую мину:
– Мани, дружище, разреши, братан заскочит ко мне в каморку, это на десять минут, неохота пропуск оформлять.
Толстый ленивый охранник важно кивнул, и «контрабандисты» поспешили к двери с надписью: «Служебный вход». Проходя мимо камеры, Дэн по совету Джорджа надел на голову широкую панаму. Зачем давать лишние улики полиции, если можно их избежать?
– Ну вот, полдела сделано, – сказал Джордж своим обычным тоном, когда они оказались на территории космодрома. – Теперь надо попасть на борт, и дело в шляпе.
– Тоже подмигнешь кому-то?
– Нет, – усмехнулся Джордж, – тут дело посложнее. Не беда, если кто заберется в служебное помещение, а вот корабль охраняется. И не людьми типа Мани, а датчиками.
– Что же ты будешь делать?
– Смотри и восхищайся, – в голосе Джорджа звучало неприкрытое самодовольство. – Сейчас мы зайдем на грузовой склад. Дальше – увидишь.
Они спустились по лестнице на несколько уровней, Джордж достал из кармана пластиковую карточку-пропуск. 
– Пешком редко кто ходит, так что тебя не увидят. Вот это склад, – Дэн увидел огромное полутемное помещение, заставленное контейнерами, ящиками, бочками.
– Почему так темно?
– Машины работают по карте, свет им не нужен. А если заходят люди, у входа есть рубильник дополнительного освещения. Смотри, – они остановились у ряда больших, в два человеческих роста вышиной, деревянных бочек. – Здесь пустотелые цилиндровые магниты. Поля, создаваемые магнитами, постоянно дают искажение на аппаратуру весов, а просветить их совсем нельзя. Поэтому ты сядешь внутрь и, я ручаюсь, свободно проедешь на борт.
– И долго мне сидеть?
Джордж посмотрел на часы:
– Час пятьдесят. Не бойся, будешь лежать на мягкой изоляции, никакого дискомфорта. Через полтора часа старт, а потом я тебя вытащу, посидишь в трюме. Перед посадкой сядешь опять в бочку.
Разговаривая, Шило взял небольшую складную лестницу, приставил ее к одной из бочек.
– Лезь, там наверху люк.
Дэн послушно полез наверх.
– Слушай, а Диана тоже в бочке сидела?
– Что ты, я ее оформил учеником бортинженера на рейс. Если бы было время, и тебя бы оформил. Но тебе же срочно нужно! Ну что, готов?
– Готов.

В субботу, почувствовав, что они начинают «буксовать», Грин решил с утра собрать всех инспекторов.   Увидев их уставшие, погрустневшие лица, он понял, что правильно уловил момент. Главное не усталость – приходилось и раньше работать по восемнадцать часов в день. Когда есть результат, у ребят глаза горят, а тут совсем тусклые.
– Итак, подведем итоги, – Грин поочередно посмотрел на Майкла, Джона и Криса. – Кто первый?
Отвечать не торопились.
– С модельером ничего, шеф, – наконец мрачно ответил Джон. – Конечно, он был зол на покойного, но нам не удалось найти ни одной ниточки, связывающей Костанди с Сенди. Кроме того, у модельера за последний год было три крупных выставки, ему просто некогда было заниматься покушением.
– Плохо, – Грин побарабанил пальцами по столу.
– Майкл, ты нашел одноклассника Сенди, который ушел в запой?
– Я скинул информацию на наш порт.
– Я туда еще не заходил.
– Его забрали в принудительную лечебницу за день до того, как убили писателя. Психическое, да и физическое состояние, ужасно. Вряд ли он общался с Сенди. В любом случае сейчас его допрашивать нельзя.
Они обобщили результаты работы. Костанди исключили, сотрудники фирмы «Пламя», скорее всего, покинули пределы Земли. Оставалась последняя нить – сам охотник. Но пока все поиски Сенди успехом не увенчались. Непонятно было где и как его искать.
Грин чувствовал себя неважно. С того момента как Халместер сменил его людей у квартиры бортинженера, Грин был уверен – Сенди дали уйти. Почему – не его ума дело. Беда в том, что его ребята продолжали работать всерьез, а Грин был вынужден играть, демонстрируя фальшивый интерес к делу. Притворяться перед своими – что может быть хуже. Майкл тогда все поверить не мог, будто пришедший к бортинженеру человек был не Сенди…
Внезапно Грин понял, что в разговоре возникла пауза. Инспектора смотрели на него, ожидая решения.
– Сейчас у нас непростой момент, кажется, что дело «глухое», – медленно сказал Грин. – Может и так, но требуется проявить выдержку до конца. Поэтому не расслабляйтесь, еще раз подумайте, где мы могли что-то упустить, опросите еще раз свидетелей, уже не торопясь. Все, свободны.


Глава 9

Дэн шел по Синелу, столице Жани, осматриваясь по сторонам. Разница с Землей видна невооруженным взглядом. Синел намного беднее любого крупного земного города. И магазины попадаются, которые и магазинами не назовешь, скорее лавки, и группы ребят, одетых так, как грабители в старых фильмах, а ведь это столица. Дороги оставляют желать лучшего, общественный транспорт грязный. Растительность скудная, трава чахлая, ни одного парка, всего два сквера. Возможно, виновато Солнце, точнее плотная атмосфера, пропускающая на планету ограниченный спектр света.
Дэн стал вспоминать брошюрку, которую ему сунул в трюме Джордж, чтобы не скучал: «Жани получила свое название в честь командира корабля Жани Росвельд, которая доставила первую группу поселенцев. Планета оказалась бедна на ископаемые первой категории, поэтому материальный уровень жизни один из самых низких в Содружестве. Преобладает легкая промышленность, туризм. Во время курортного сезона на Жани приезжает до ста восьмидесяти миллионов туристов». В брошюре было много информации: цифры, графики, но основная картина ясна – планета не из богатых. Когда туристический сезон, жизнь сносная, когда нет, можно и ноги протянуть. Плохо, его это сейчас очень касается, жить на что-то нужно. Бомжей здесь не отстреливают, так что… Правда, может случиться невероятное, на Земле найдут племянника покойного писателя и оправдают Дэна, но надежда эта слабая. Приходится признать, что с тобой, старина Дэн, сыграли злую шутку. Ладно, Самуэль Бейк, попадись только, рассчитаемся за все сполна.

– Джордж, чего осматриваешься? Потерял что-то? – окликнул бортинженера штурман Ли.
– Обещала девчонка подойти.
– Здесь девчонки ветреные.
– Твоя правда.
Продолжая улыбаться, Джордж мысленно чертыхнулся, что это могло с Дэном случиться? Попался полиции? Или другая неприятность? Ладно, теперь главное не выдать себя и все отрицать, все…

С четверга расследование окончательно забуксовало. Данные перепроверили, свидетелей опросили еще раз, результат – нулевой. Грин честно рассказал это комиссару.
– Ну что ж, –  задумчиво сказал старый друг, – начальство решило так: дело мы не прекращаем, оно остается за тобой, но прежнего усердия можно не проявлять. Занимайтесь другими делами.
– Понятно.
– Да, ты уже читал, что по делу об убийстве Филипса Сида Земле придется отвечать на Совете Федераций? Особенно активно ведут себя представители Ландаи… Судя по накалу страстей, хорошо, если все это закончится отменой закона «Об отстреле» и отставкой нескольких министров.
– Так серьезно? – удивился Грин.
– Увы.


Глава 10

Положение было отчаянным: он не мог найти работу. Дэн питался в столовой для бездомных от Красного креста, спал в ночлежке той же организации – в темной сырой каморке на восемь человек, – мылся, брился, проходил дезинфекцию, стирался там же. Конечно, так можно было худо-бедно существовать, но постепенно ветшала одежда, изнашивалась обувь. К тому же каждодневные безрезультатные походы на биржу труда убивали его уверенность в себе. Дэн обратил внимание, спрашивая хозяев: не найдется ли работы, он уже заранее был  готов к отрицательному ответу. Увидев как-то себя в зеркале витрины, Дэн тут же с отвращением отвернулся. Плечи сгорблены, кожа на лице потемнела, на щеках сыпь. И самое главное, в глазах притаился страх. С ума сойти, подумал Дэн, ведь прошло всего три месяца с тех пор, как я бежал с Земли. Немного же мне нужно, чтобы морально опуститься. Нет, врешь, я так легко не сдамся. Да, жизнь здесь совсем другая, но это не значит, что я не выживу. Просто мне должно немного повезти. И снова походы по биржам. Не хотите уехать в другой город? Ипон, Расткат, Гулин? Я готов, а там меня точно ждет работа? Отвечали уклончиво – согласно статистике уровень безработицы там ниже… И Дэн понимал, что таким образом здесь избавляются от лишних голодных ртов.
В последнее время ему постоянно хотелось есть. В столовой давали ровно столько, чтобы человек не умер от голода, а молодой организм требовал много сытной еды. Еда снилась по ночам, являлась мысленному взору наяву.
Обычно день начинался с посещения биржи труда. А потом долгими дневными часами Дэн безуспешно бродил по холодным улицам в поисках работы. Бары, дискотеки, стройки, компании по уборке мусора… И везде одно и то же: нет, не требуется, зайдите через месяцок… За три месяца мытарств Дэн так возненавидел лжеплемянника, разрушившего его жизнь, что поклялся найти его и застрелить.
Дэн хорошо помнил день, когда принял это решение. В сущности, день был типичным в череде таких же серых дней. Правда, тогда с утра ему повезло добыть завтрак сухим пайком в виде гамбургера. Усевшись на скамейку подальше от таких же счастливцев, Дэн жадно вонзил зубы в хлеб, почти не жуя, проглотил кусок… в этот момент он случайно поднял глаза и остолбенел – метрах в десяти от скамейки замерла Диана и с ужасом смотрела на него. Дэн моментально увидел себя глазами девушки: в мятой, рваной одежде, жадно жующий гамбургер, лицо в крошках… Секунд двадцать (ему они показались вечностью) Дэн и Диана смотрели друг на друга, потом в поле зрения Дэна попал мужчина лет сорока; высокий, полный, с небольшой лысиной. Он с хмурым видом подошел к девушке.
– Где ты пропала? – недовольным тоном спросил мужчина.
Диана быстро обернулась, по ее лицу пробежала тень.
– Микки, я сейчас, две секунды. Ты иди, я догоню.
– Никаких две секунды, все нас ждут, – он крепко взял девушку за локоть.
Она сузила глаза, поджала губы. Дэн очень хорошо знал это выражение.
– Я… догоню… вас, – медленно ледяным тоном произнесла Диана.
Толстяк открыл было рот, но смешался и пошел прочь. Один раз он остановился, оглянулся, но подгоняемый грозным взглядом жены побрел дальше и скрылся за углом. Тогда Диана подошла к Дэну.
– Привет.
– Привет, – хрипло ответил Дэн – у него вдруг пересохло в горле.
– У тебя дела пошли… неважно, я смотрю.
– Неважно, но тебя это не касается.
Он надеялся, что после этой грубости Диана повернется и уйдет, но она осталась.
– Дэн, не будем поступать опрометчиво, однажды мы уже совершили эту ошибку.
– Ты хочешь сказать: ты совершила.
Девушка отвернулась и долго молчала.
– Хорошо, я, – наконец сказала Диана. – Но сейчас всем плохо. Плохо мне, плохо тебе… Хочешь, поедем со мной на Ландаю?
– В качестве кого?
– Просто поедем, я дам денег. Подожди полгода, а потом я разведусь, буду свободна.
– Почему не сразу?
– Я хочу при разводе получить большую часть имущества, для этого мне понадобится кое-что предпринять. Ну же, соглашайся.
А что, подумал Дэн, почему нет. Получишь Дианку – богатую женщину. Правда, кое-кто назовет тебя альфонсом и будет прав. Но главное даже не в этом. Главное, что Диана не умеет любить по-человечески. Для нее любимый человек на пятом или шестом месте после основных желаний. Сначала ей нужно развестись, обеспечить себя, а потом уже любовь.
Дэн посмотрел на Диану. Девушка смотрела на него и улыбалась. Кажется, она не сомневалась в ответе. Ты бы, конечно, не отказалась, но не меряй всех своей меркой. И все-таки, какая же она красивая. И как легко просто взять и согласиться.
– Нет, – громко сказал Дэн и отвернулся.
– Дэн, – после паузы сказала Диана, – ну не глупи. Ты всегда был упрямцем, но есть же какой-то предел. Да, я сделала ошибку: променяла тебя на этого козла с деньгами, но знал бы ты, как я потом пожалела! Ты же потом тоже будешь жалеть.
Врешь, подумал Дэн, ничего ты не жалеешь. Возможно, тебе мерзко и гадко жить с этим толстяком, но не будь его, ты бы нашла другого. Ты же спала и видела, как подороже себя продать.
– Я буду жалеть, если соглашусь.
Он нашел в себе силы посмотреть ей в глаза. Диана снисходительно улыбнулась.
– Очень гордо, очень благородно и очень глупо, Дэн. Я вернусь посмотреть на тебя через полгода. Сообщишь мне адрес помойки, где ты обитаешь? Или у тебя нет постоянной помойки?
Дэн криво улыбнулся.
– Когда появится, я сообщу тебе.
– Буду ждать. Чао, милый.
Диана уходила, а Дэн смотрел ей вслед и не мог заставить себя отвернуться. В голове роем проносились воспоминания. Он и Диана на школьном балу, потом Дэн провожает ее до дома… Он попытался поцеловать девушку, разговор по душам… Тогда он ясно понял, что она за человек. Потом Дэн несколько месяцев боролся со своим чувством, наконец победил… Но каждый раз, когда он встречал Диану, его сердце начинало часто-часто стучать в груди. Как сейчас.
Неожиданно Дэн почувствовал вкус соли и резкую боль во рту. Это вернуло его в реальный мир. Он сидел на скамейке. Болела прокушенная губа, сжатый в кулаке гамбургер деформировался, став похожим на конфету. Сбоку, глядя куда-то в сторону, подходил собрат из великого ордена бомжей, явно намереваясь посягнуть на гамбургер. Дэн торопливо сунул остатки хлеба в рот, принялся жевать, не чувствуя вкуса. Перед его мысленным взором все еще стояло улыбающееся лицо Дианки. Вот каприз судьбы – мало того, что макнула в дерьмо по самую макушку, так еще и Диане показала в самом непотребном виде. Ладно, мистер Бейк, прошептал Дэн. Придет время, сочтемся за все. По полной…
После этой встречи ему стало даже легче. Теперь помимо борьбы за существование перед ним стояла еще одна цель…

Сегодня Дэн собирался пойти на нелегальную биржу, о ней рассказал сосед по койке в ночлежке. По ночам на одной из пустынных улиц собирались безработные, а работодатели разных сомнительных организаций, либо с мизерной зарплатой, приходили отбирать людей. Вероятность получить здесь работу была выше, работодатели охотно пользовались услугами нелегальной биржи, потому что не платили никаких налогов; к тому же можно было заключать сделку на самых невыгодных для работника условиях. Тем не менее от желающих устроиться отбоя не было.
Дэн взглянул на часы – без десяти шесть, через час можно идти. Скорей бы, как долго здесь тянется время. Он со злостью взглянул на вечно оранжевое небо Жани – никогда не поймешь, когда здесь вечер, когда день, только на рассвете какая-то желтизна проступает. Чертова планета, он ненавидит ее всем сердцем.

Энна Смит шла на Биржевую улицу. Хотя она еще сама себе не призналась, а делала вид, будто выбралась в парикмахерскую, в глубине души девушка знала, что Рубикон перейден. Сделает прическу, побродит по улицам и…
Энна родилась в богатой семье. Отец, владелец двух небольших сталелитейных заводов, основал династию, все родственники которой с успехом работали на предприятиях семьи. Младшая дочь стала исключением.
Отец Энны рассказывал, что во времена его детства компьютеры были «всеядными» – ты мог загрузить в них любую программу и работать в ней. Потом ситуация изменилась – компании-производители договорились и стали делать специализированные компьютеры, работающие лишь с определенными видами программ. Интересуешься выпуском электронных журналов? Тебе нужно покупать комп типа Стандард или Гранка. Считаешь себя дизайнером? Бери Модельер, Вижн или Стиль.
Энна Смит вбила себе в голову, что ее призвание – экономическая аналитика и, несмотря на протесты отца, пошла учиться в институт на факультет аналитика-программиста. К тому времени как раз ввели в употребление аналитические машины нового направления: производственный аналитик. Машины, которые моделировали процесс работы предприятия с учетом характера сотрудников. Сначала в машину загружали отчеты, различные инструкции о характере деятельности предприятия. Потом сотрудникам учреждения раздавались стандартные тесты, определяли тип личности каждого, а потом пригодность человека для такой работы при характерных особенностях предприятия. И в конце концов машина, учитывая характер каждого сотрудника, выводила коэффициент успеха всего процесса.
Кажется, все просто. Но человек – штука тонкая. Один скажет, что ты эмоционально-творческая личность, другой, что ты псих. Поэтому сложностей и тонкостей в ее деле хватает. Пятнадцать лет, как ввели аналитические машины, постоянно их совершенствуют, и все равно случаются промашки. Тем не менее производственно-аналитические машины быстро вошли в моду. А потом правительство и вовсе обязало законом каждому предприятию, где больше пятнадцати сотрудников, проводить аналитический тест раз в год. Так что без работы Энна не сидит.
В семнадцать лет Энна была твердо уверена, что программист-аналитик ее призвание. В школе она училась неплохо, особенно хорошо шли точные науки, но уже в институте девушка поняла, что высокие оценки это одно, а вот талант – совсем другое. На курсе с ней учились такие ребята, что не Энне с ними тягаться. Вроде Фенимора Торри или Василия Зуброва. Дело тут не в знаниях, выучить можно все что угодно. Просто одному человеку дано от природы видеть мир в формулах и программных значках, а другому – нет.
Но это Энна со временем поняла, а на первых курсах она была полна веры в себя. Думала – еще чуть-чуть, вот эту книжку осилю и… К тому же отец плюнул на семейные принципы и пообещал купить ей к пятому курсу собственную аналитическую машину. Энне тогда пришлось звать на помощь Фенимора, брать консультацию. Гений местного значения завистливо вздохнул: для него машина в сто тысяч была недостижимой мечтой.
Фенимор был настолько талантлив, что вопрос о работе был для него решен за два года до окончания учебы. Длинный, худой, в очках с чудовищно искривленными линзами, это был типичный затворник, которого кроме работы ничего в жизни не интересовало. На сокурсницу смотрел снисходительно, как на капризного ребенка, который захотел поиграть в программиста.  Впрочем, это не мешало девушке быть приятным человеком.
Еще с первого курса у Энны часто собирались ребята выпить кофе, пива, потанцевать. Она была общительным человеком, деньги водились, так что «гудели у Э» каждую неделю. Сама девушка старалась, чтобы на этих вечерах бывали ребята, понимающие в аналитическом программировании, и ей удалось затащить Фенимора. Со временем Энна произвела «отсев», убрав любителей только веселиться. А к третьему курсу ее комната стала штаб-квартирой неформального клуба программистов. Лидером клуба был Фенимор.
Поэтому когда Энна обратилась к Фенимору помочь подыскать ей машину, он почесал затылок и засел за каталоги. Машину Фенимор выбрал такую, что Энна не просто осталась довольна, а преисполнилась благодарным восхищением. Конечно, серьезные фирмы посмотрят свысока на ее Матрену, но у их машин и цена, извините, в триста тысяч. А Энну Матрена вполне устраивает. По всем показателям машина стоит на максимальном уровне для своего класса. Кроме того, на ней есть эмоциональный блок, а это уже совсем новинка. Система простая – обычная лампочка, которая светом высказывает свои эмоции. Красный – недовольна, зеленый – рада, белый – нейтральна. Ну и оттенки смешанных чувств. И хотя скептики пытались доказать, что это надувательство, и машина светит, подчиняясь программе генератора случайных чисел, Энна знает, что это не так. Матрена действительно имеет свои симпатии и антипатии к миру. К отдельным людям, событиям. Вот, например, нужно просчитать одинаковые программы для отелей Хилтон и Смог. Смоговская программа будет считаться дольше, потому что год назад Энна отдыхала в одном из отелей Смога и сказала, что ей там не понравилось. Матрена это впечатление хозяйки запомнила и теперь мстит! Ну а программы для семейных заводов Матрена всегда считает в рекордно быстрые сроки.
Когда Энна получила лицензию, отец стал обращался к дочери с просьбой просчитать рабочий процесс. Энна всегда помнила, чем обязана отцу, поэтому расчеты были сделаны с огромными скидками. За три года Смит сэкономил на этом деле тысяч восемьдесят. Как-то раз, когда они были одни, отец расчувствовался и признался:
– Я долго думал, что ты глупо поступила, камнем на шее висеть будешь, а теперь вижу, что ты права, дочка, профессия твоя в цене. В детстве я тебе игрушку за десятку покупал, в двадцать лет – за сто тысяч. Но скажу честно – если бы ты не пробилась, я бы себя сильно ругал. Считал бы, что из-за меня, моей слабости, ты себе жизнь испортила. Слава Богу, что все у тебя получилось.
– Зачем же разрешил, если был не согласен?
Отец развел руками.
– Любил тебя, баловал.
Энна не ответила. Отец не знает, да и незачем знать ни ему, ни кому другому то, что Энна окончательно поняла по окончании института: она могла и на заводе работать, менеджером. Ее талант в области программирования весьма и весьма посредственен, и никакой усидчивостью положение здесь не исправить. После выпуска из института, когда у нее появилась Матрена, девушке казалось, что горы можно своротить. А когда пришел первый клиент и сделал заказ, Энна чуть в лужу не села. Программа сначала не запускалась, а потом выдала неправдоподобный результат. Машина указывала на сбои в двенадцати местах, а молодой специалист не знала, как их решить.
Пришлось идти к Фенимору. И так обидно стало: он за три часа решил задачу, над которой Энна билась неделю. Видно, у нее было очень грустное лицо, потому что «очкарик» улыбнулся и сказал: – Ничего, пойдет со временем. А на прощанье уже серьезно добавил: – Не лезь в крупные предприятия, не твой профиль. Девушка обиделась, но потом признала его правоту. Крупные предприятия не ее профиль? Так будем работать с мелкими. Вот, например, Клавдия, Энна с улыбкой вспомнила директора труппы.
Они познакомились два года назад. С работой тогда было туго, но в авантюру Энна влезла, додумалась взять дом в кредит. Этот кредит лег на ее плечи непосильным бременем. Чтобы как-то исправить положение, пошла Энна к Фенимору, может, у него для нее работа найдется. Головастик к тому времени тоже частником стал и машину купил, хоть и поплоше.
Заходит Энна в его новый офис, Фенимор неделю как помещение снял. Стены белые, без голограмм, из мебели – один стол и два стула. Еще на входе Энна услышала шум голосов, а как вошла, увидела занимательнейшую картину. Жалко, она не художница, а то бы запечатлела для потомков и назвала: деловой вопрос или в поисках истины. Словом, стоят у окна друг против друга расфуфыренная рыжая женщина лет сорока с дикой прической и такой же всклокоченный Фенимор. Только у нее это в парикмахерской сделано за бешеные деньги, а у него пальцами пятерни. Спорят, слюной исходят, но никак общий язык не найдут. Клавдия отчаянно жестикулирует, голос с низких тонов на высокие прыгает, но никак не поймет, что Фенимору для составления программы не обязательно знать, что это за пьеса, что там автор чувствует, главное, представлять общую направленность: трагедия, комедия, ну и для результата важно актерам грамотный тест подобрать. А Фенимор не понимает, что Клавдии, как натуре творческо-амбициозной, нужно его восхищение ее талантом, хотя бы притворное. Кинул пару реплик, и дело в шляпе. «Да, мэм, здесь вот это? Как вы тонко подметили! Просто блестяще!»
Но до взаимного понимания спорщикам было далеко. Стоят они, руками машут, уже не один час, наверное. Вдруг Фенимор поднимает измученное лицо и замечает Энну. Тут глаза его просияли, программист показывает Клавдии на девушку и говорит:
– Ну, если вы считаете, что без понимания искусства составить эту программу нельзя, то может, вам лучше к Энне обратиться, она у нас спец по таким делам, – и подмигивает девушке.
Энна тогда ради работы готова была на любой подвиг, включая греховный.
– А что у вас? – скромно поинтересовалась она.
– Макбет, – кисло ответила режиссер.
– Шекспир, – мечтательно улыбнулась Энна.
Клавдия приободрилась.
– Ставим свое видение оперы Ванштейна.
– И белых роз твои холодные снега, – тихо спела девушка.
– Вам нравится? – расцвела Клавдия.
– Нравится – не то слово.
– Что ж, пойдемте, поговорим с вами.
Энна подмигнула Фенимору, Фенимор подмигнул Энне, Клавдия собрала свои бумаги, диски, негодующе посмотрела на Фенимора, и женщины отправились в контору Смит.
Дорогой Энна, как могла, обрабатывала клиентку:
– Вы понимаете, к сожалению, программисты – народ, лишенный романтического восприятия мира. Если я скажу кому-то, что Шекспир в музыке Ванштейна и Шекспир в музыке Франсуазы – это разные вещи, меня не поймут. Шекспир на машине Матрикс и на машине Феникс, это им доступно, а дальше…
– Вот именно, – горячо соглашалась Клавдия, – я битый час доказывала этому Фенимору, чем ванштейновский Шекспир отличается от просто Шекспира, а он упорно возражал, да еще с издевкой, что для его машины это несущественно!
– Фенимор еще не худший представитель программистов-аналитиков, – поспешила защитить друга девушка.
Речь перешла на художественные школы, стили. Энна довольно успешно отвечала, вспоминая знания, полученные в средней школе.
– Что вы заканчивали? – наконец удивленно поинтересовалась Клавдия.
Узнав, что женскую школу Майти, всплеснула руками:
– Боже мой, и я тоже! Только на двенадцать лет раньше! Работает ли еще мисс Вагнер? Это она посоветовала мне идти на театральный факультет, но не актеров, а режиссеров.
Так у Энны появился первый постоянный клиент. Сейчас девушка твердо стоит на ногах. Семь постоянных клиентов, плюс временные, дают ей столько денег, что дом стал ее собственностью, а в банке появился счет.
Но разве бывают на свете абсолютно счастливые люди? Последние три года, встречая подруг по школе и институту, Энна с грустью отмечала, что эта замужем, а та уже с ребенком. А у нее даже постоянного приятеля не было. Наверное, это работа. Когда выполняешь  заказ, сутками просиживаешь у машины, не выходя на улицу.
После такого напряжения Энна не может легко и просто общаться с людьми, ей приходится совершать над собой усилие, чтобы улыбаться, болтать «ни о чем». А первые дни у нее вообще перед глазами стоят колонки цифр, девушка часто не слышит и не видит, когда к ней обращаются.
Несколько раз подруги и родственники ее знакомили, но все неудачно. Ничего серьезного, краткие встречи на неделю, в лучшем случае на месяц, и все. Нет, можно было выбрать себе парня из тех, кто гоняется за деньгами, но зачем ей это? А вот настоящий человек ей пока не попался.
Как-то Клавдия, знавшая про беды подруги, стала рассказывать, как она нашла «отличного мальчика» на Биржевой улице.
– Зачем он тебе? – поинтересовалась девушка.
– Убирать, это дешевле, чем машиной, и для общения.
– Общения? – Энна почувствовала, что густо краснеет.
– Конечно. Смотри, во-первых, я взяла не лесоруба – он бывший гример. Джим способен оценить, и уже оценил, чего я стою как творческая личность. Ты не понимаешь, как это прекрасно, когда вектор плотских наслаждений суммируется с вектором духовного восхищения…
Энна помалкивала. Она знала, что у Клавдии есть муж, дочка, но в театральной среде мораль – вещь условная. Муж Клавдии, один из ведущих актеров театра, тоже не святой. Если хотя бы половина из того, что рассказывает Клавдия, верно, Энна давно бы уже развелась, но сама женщина находит это нормальным.
– Тебе тоже не мешает нанять уборщика, – неожиданно сказала Клавдия.
Девушка почувствовала, что краснеет уже до корней волос.
– Да зачем?
– Затем, что ты киснешь одна. Милочка, тебе двадцать лет, я в твоем возрасте знала «на ощупь» все наркотики. Да что наркотики, раз в год я снимала кар для путешествий, ну, с усиленной защитой, и мы с другом, будучи под кайфом, разгоняли его до полной скорости и врезались в скалу.
– И ничего?!. – обомлела Энна.
– Я же говорю, кар с усиленной защитой, даже на такой скорости вероятность погибнуть – один к десяти – но ощущения непередаваемые. Скорость сто восемьдесят, ты летишь, а скала все ближе, потом ты вжимаешься в кресло, визжишь, удар, треск… Потом ты вылезаешь из этой груды хлама, а тебя все колотит от пережитого, ах, до сих пор от воспоминаний сердце екает!
– Но кар стоит кучу денег.
– Я же и говорю, раз в год себе такую роскошь позволяли.
– И это действительно классно?
Клавдия с досады остановилась и всплеснула руками:
– Смотрю я на вас – вроде нормальные ребята, но нет в вас искры. Сидите в своих офисах, от работы чахнете. Моя Ниска такая же – все книги у нее на уме, учеба. Ни дискотек, ни пьянок, и в кого она такая уродилась? И ты не лучше. Да выпей хоть раз в жизни залпом бутылку шампанского и кинь ее в витрину бара. Соверши безумство, потом будет, что в старости вспомнить.
– Клавдия, я совсем другой человек…
– Правильно, сплошной сгусток комплексов. Из тебя нужно делать человека. Вот ресторан «Закуток», отличное место.
– Клавдия…
– Никаких дискуссий!..
Они пошли в ресторан, выпили бутылку вина. Из «Закутка» Энна вернулась домой, но не смогла заняться ни одним из привычных дел. Разговор с Клавдией не шел из головы, картины, нарисованные женщиной были очень ярки…
Колебалась она недолго, с наступлением темноты девушка пошла на Биржевую улицу. Сначала вид растрепанных жалких людей вызвал в ней чувство растерянности. Но постепенно она привыкла, выделила ребят поприличнее, помоложе. Затем нерешительно подошла к одному. Веселый, услужливый парень. Работал барменом рядом с ее домом. Так у нее в доме появился Симеон.
Человек он был сообразительный, сразу понял, чего не хватает в жизни молодой состоятельной хозяйке. Поскольку это был ее первый парень, от него Энна научилась почти всему, что к ее возрасту девушки знают не понаслышке. Энна была счастлива, Симеон доволен, три месяца пронеслись, как один день. Потом она заметила, что уборщик давно забросил свои обязанности, целыми днями в постели валяется, в квартире грязь. На нее посматривает неохотно, пару раз отказал. К тому же у нее не ладилась новая программа, словом, Энна его рассчитала.
Полгода девушка жила одна, потом опять соскучилась. На этот раз все было проще, никаких иллюзий. В постель они легли на третий день, парень проработал два месяца, потом начался летний сезон, и они расстались, довольные друг другом. Энна понимала, что жизнь, которую она ведет, не совсем нормальна, но встретить подходящего человека все не удавалось, а молодость требовала свое. Сколько она ни крепилась, но раньше или позже не выдерживала и шла на Биржевую улицу. Правда, в последний раз Энна была здесь восемь месяцев назад. Но и обожглась она тогда на славу.
Тот парень, Насан, был высоким и плечистым. Фигура Атланта, лицо, как у героя кинофильма, волосы черные, глаза голубые. Энна наняла его, и тут девушку поджидала неприятность. Придя домой, Насан сильно ударил ее в живот и прикрутил ремнями к кровати. Потом пошел на кухню, вернулся с открытой бутылкой джина и, поигрывая лезвием ножа, объявил:
– Детка, ты жива, пока в доме есть бухло.
Энна сглотнула и мысленно поблагодарила судьбу, что совсем недавно сделала месячную закупку провизии.
Шестнадцать часов она жила, как в аду, в постоянном страхе. Он держал ее связанной, насиловал, изредка кормил. На следующий вечер, когда Насан упился до беспамятства, ей удалось дотянуться зубами до пульта Матрены на тумбочке. Через машину Энна включила электронный телефон, вызвала полицию.
Лейтенанту она рассказала всю правду, но для суда ее показания не потребовались. Насан оказался преступником, которого разыскивали за два убийства, поэтому такая «мелочь» не могла усугубить его вину. Восемь месяцев Энна и подумать не могла о постороннем мужчине в своем доме, но смотри, опять тянет.
Этот год был неудачен для многих. Во всяком случае, народу стало больше, и выглядят люди плохо. Часто попадаются земляне, одежда их выдает. Интересно, почему с Земли бегут люди, ведь Жани бедная планета. Неужели от скуки? Погнаться за романтикой, чтобы потом пройти такие унижения? Нет, никогда Энна не привыкнет к Биржевой улице. Вот этот парень со светлыми волосами, одет неплохо, но глаза такие грустные. Оттает ли он в тепле ее дома? Пройдемся еще, поищем. Вот еще неплохой, чуть старше, на вид лет двадцать шесть, глаза живые, но наглые. Нет, нет, все что угодно, но не повторение того, что случилось восемь месяцев назад. Как ни мала вероятность, но пусть будет этот грустный парень, чем тот, который уже смотрит на нее плотоядными глазами.
Энна вернулась, подошла к унылому парню вплотную.
– Как тебя звать?
– Дэн.
– Мне нужен уборщик, Дэн, двадцать семь у.е. в день и моя кормежка, согласен?
– Да.
– Тогда пошли.
Дорогой девушка расспрашивала нового работника. Вот так новость: он совсем недавно с Земли. Выбрал время ехать, самый конец сезона.
– Вот что, Дэн, знакомиться с обязанностями начнешь завтра, а сегодня ешь и ложись спать.
Энна знала жизнь тех, кто стоит на Биржевой улице, поэтому насыпала ему двойную порцию макарон.


Глава 11

На следующий день новый уборщик встал раньше хозяйки. Помыл посуду, приготовил кофе. Энна не удивилась: поначалу все проявляют рвение. Главное, чтобы этого Дэна надолго хватило. Но все равно приятно, когда о тебе заботятся, начинаешь ощущать себя ребенком, с которым нянчатся, следят, чтобы вовремя ел кашу.
Девушка села на стул, закинула ногу за ногу и попробовала кофе. Красота. Клавдия при этом еще и затягивается, пуская к потолку струю дыма, но у Энны нет пристрастия к сигаретам.
– Как ты узнал, что я кофе люблю?
– Заглянул в шкаф.
– Ну и что?
– Чай два месяца назад куплен, маленькая коробка, почти полная. А коробке кофе всего десять дней, и она почти пустая.
– Верно, – Энна рассмеялась. Чай она не пьет, для гостей держит. – А ты наблюдательный. Вообще я не завтракаю, но сегодня часов в десять перекушу фруктами с мороженым. Будешь?
– Буду фрукты без мороженого.
– Зря, так вкуснее.
– Не люблю я мороженое.
– Ну ты даешь, – у девушки округлились глаза, – и давно?
– Никогда не любил.
– Нонсенс. Ты – живой нонсенс. Нет, я тебе все равно приготовлю свой фирменный фруктовый салат с мороженым. Уверена – попробуешь, не сможешь оторваться.
– Хорошо.
Дэн мысленно усмехнулся: когда-то и он любил мороженое, особенно клубничное. Только это было в другой жизни. После смерти матери лакомство потеряло для мальчишки свой вкус, повзрослел он сразу, что ли. Но разве объяснишь это избалованной девчонке, которая о трудностях жизни знает по сериалам? Впрочем, не стоит думать об Энне в таком ключе, можно и на улице оказаться.
– Ну, я пошел работать.
– Погоди, я покажу тебе пылесосы, там два нормальные, а один новый, навороченный.
К одиннадцати Дэн закончил уборку. Это был хороший результат. Пылесосы, ясное дело, быстрее работать не могли, но новый уборщик, быстро и легко поднимал стулья, двигал столы, обеспечивая им фронт работ. Энна приглядывала за ним вполглаза и обратила внимание на удивительно скупые и точные движения. Возможно, в прошлом он был цирковым актером или спортсменом.
– Еще работа есть?
– Здорово, Дэн. В принципе, нет. Хочешь, сам себе что-то придумай.
– Могу садом заняться, я немного понимаю.
– Сад у меня одно название, – Энна улыбнулась, вспомнив узкую полоску земли: семь метров на четыре. – Но займись. Инструмент в той же кладовке, где хранится пылесос.
Когда Дэн повернулся, Энна задала вопрос, который ей пришел в голову еще вчера.
– А ты внезапно решил иммигрировать?
– Почему ты так решила? – обернулся он.
– Все знают, что у нас есть работа только во время курортного сезона.
Дэн нахмурился – нужно отбрить девчонку, чтобы не лезла с ненужными вопросами.
– Внезапно.
– Почему?
– По личным причинам.
Гляди, как строго сказал, похоже, на Земле у него была неудачная любовь. Ладно, не будем лезть в душу. Энна улыбнулась.
– Понятно, больше вопросов нет.

Дэн сильно отличался от всех ребят, что были в этом доме раньше. Это Энна поняла быстро. Он не плакался, как тяжело ему пришлось без работы и какая здесь суровая жизнь. Кроме того, вчерашние официанты, бармены, крупье любили трепаться, как весело они провели сезон, как зажигали, зарабатывали тысячи и тут же их тратили. Любили мечтать о том, как сорвут большой куш, разбогатеют, откроют собственный бар или заправку. Дэн был парень серьезный, языком чесать не любил. Он вообще говорил мало, больше слушал. Энне впервые попался такой благодарный слушатель, она и сама не заметила, как много ему про себя рассказала. А на четвертый день вообще странно получилась. Они сидели вечером в гостиной, болтали. В комнате было не холодно, но они включили камин. Голограмма правдоподобно имитировала раскаленные угли, создавая иллюзию, что внутри очага огонь.
– Чего ты все про отца рассказываешь, а где мать? – спросил Дэн.
Энна вздохнула.
– Она ушла, когда мне был год. Вышла замуж за отцовского партнера.
И тут Дэн как-то странно на нее посмотрел. Энне на миг показалось, что он понимает, как ей тяжело было расти без матери, и сочувствует.
– Осуждаешь ее?
– Нне знаю, – смешалась девушка. – Я же не знаю, как у них с отцом сложились отношения, я ее с тех пор не видела, а он много не рассказывал.
– А почему вы не встречаетесь?
– Она уехала на Ландаю… Я хотела найти ее, написать, да так и не решилась.
– Отец, наверное, мало тобой занимался?
Какие правильные вопросы он задает, и как же больно от них!
– Конечно, мало. Все время бизнес, бизнес. Но он любил меня, это утешало. А где твои родители?
Его лицо не дрогнуло.
– Они давно умерли, меня дядя растил.
– Извини.
Хотела Энна еще его о детстве расспросить и не решилась. Хотя говорил Дэн спокойно, но кто знает, что у человека на душе. Очень уж каменное у него лицо, просто маска. Тогда девушка рассказала ему о своей студенческой жизни, как тяжело было начинать работать. Дэн согласно кивал.
– Ну а у тебя как после школы сложилось? – спросила Энна.
Дэн посмотрел ей прямо в глаза.
– Учиться я не пошел. А с работой на Земле гораздо проще. Так что мне было легко.

Прошло десять дней, жизненное расписание у них утвердилось. Дэн встает рано, варит кофе, они завтракают. Потом Дэн заводит пылесосы, стиралку, посудомойку. До обеда успевает со всеми делами. После возится с запущенным садом. Энна в это время работает. Потом прерываются на еду, но обеденный час недолог – Энна торопится вернуться к работе. Общаются они вечерами.
Энна в последнее время очень хочет узнать о Дэне как можно больше. Другие ребята были понятны и просты. Неделю пообщались, и весь он как на ладони. А с Дэном не так. Чем больше узнаешь, тем сильнее кажется, что главного в нем ты так и не понял. И делиться этим сокровенным он не спешит – держит тебя на расстоянии. Вот дядя, который Дэна воспитывал, можно сказать, отец. Все, что Энна знает, это то, что дядю звали Ник. А больше о нем ни словечка из Дэна вытянуть не удалось. И про работу свою на Земле помалкивает. Ладно, дядя мог быть садистом, но профессию-то зачем скрывать? Гложет Энну любопытство, а как выведать тайну, не знает, нет у нее к Дэну заветного ключика. Но время шло, и постепенно, по крупицам, стал вырисовываться портрет нового уборщика.
Вот на выходные произошел забавный случай. Пошли они в местный бар. Там Энна встретила двух знакомых со студенческих времен с женами. Сели вместе за столик, заказали выпивку, болтают. И одна из женщин решила пофлиртовать с Дэном. Напросилась на танец, начала жаться. Муж сидел к танцующим спиной, не видел, а Энна заметила. Вдруг прямо посреди танца Дэн взял и бросил партнершу, ушел к барной стойке. На площадке танцующих пар было мало, заметили конфуз все. Ошарашенная женщина постояла под презрительно-насмешливыми взглядами людей, как оплеванная, потом быстро пошла к выходу. Алик – муж – почувствовал неладное, обернулся и успел увидеть маневр жены. Что ему оставалось делать, извинился и ушел, а за ним и вторая пара.
Неизвестно, как разбирался сокурсник с женой, что она ему наплела, а Энна не знала, как себя вести. Она чувствовала гордость за решительность, с которой действовал Дэн; и черт с ними, с приличиями. Девушка подошла к барной стойке, стала рядом.
Дэн с хмурым лицом потягивал коктейль.
– А ты невежлив.
Он посмотрел на нее, криво усмехнулся.
– Да ну ее. Противно. Муж рядом, а она… Чего этот Алик ее терпит?
– А ты бы не стал?
– Нет.
Энна верит, не стал бы. И такая позиция ей нравится. Семья должна жить честно. Но все-таки и характер у Дэна. Она бы не смогла прилюдно опозорить человека. Значит, если бы Алик пригласил тебя на танец и начал приставать, ты бы из приличия терпела? – ехидно спросил внутренний голос. Девушка смешалась. Дэн бы не позволил ему так себя вести, наконец нашла она выход и мысленно показала внутреннему голосу язык.
Удачным оказался ее поход на Биржевую, настолько удачным, что все время хочется плюнуть через левое плечо. Все бы хорошо, вот только создается у Энны впечатление, что неспроста Дэн открываться ей не хочет, и замкнутость его неспроста. Несколько раз, когда он сидел, задумавшись, Энна ловила его отсутствующий взгляд. В такие минуты глаза у него как у побитой собаки. А иногда злые-презлые. Видно, сильно он свою девушку любил.
Энна рассердилась и спрыгнула с кровати, отбросив в сторону книжку. Обидно будет, если Дэн на нее не польстится. Он никак не реагировал на слабые намеки девушки, но сегодня надо поговорить с ним серьезно. Ей не уборщик нужен. И не садовник.
Вечером, когда Дэн изучал сайт с оружием, оружие его интересовало, девушка надела свой синий махровый халат и подошла к столу.
– Сыграем в шашки?
– Конечно, – он потянулся за доской.
– На раздевание.
Дэн поднял глаза и внимательно посмотрел на девушку.
Энна почувствовала себя неловко, поэтому поспешила перевести все в шутку:
– Снимаем только шубы и валенки. – Потом сделала паузу и заехала с другого бока. – Я, кстати, давно хотела предложить тебе как-то развлекаться по вечерам, а то сидим, славно старики, телик смотрим. На дискотеку сходить можно, я знаю очень хорошую дискотеку.
Все-таки она волновалась, в последний момент голос предательски дрогнул.
– Можно, – кивнул Дэн.
Потом встал и подошел к девушке вплотную. Под пристальным взглядом Энна опустила глаза. Мужская рука, твердая и сильная, легла ей на затылок, пальцы утонули в волосах.
– Скучно одной жить? – сочувственно спросил он.
Энна вздрогнула и подняла голову.
– Тоскливо, Дэн.
– Я тоже… долго жил один, – глухо сказал он.
И увидела Энна, что он понял ее не так, как остальные ребята понимали. Понял, что не просто развлечения она ищет, от одиночества своего, от тоски спасается. И когда ей уже стало казаться, что пауза затягивается, Дэн нагнулся, подхватил легкое тело на руки и понес в спальню.


Глава 12

Прошло три месяца с тех пор, как Дэн поселился у Энны. Девушка чувствовала, что она счастлива. Была ли она свободна, был ли у нее заказ, и времени в обрез, рядом был Дэн. И дело не в том, что он готовил ей по утрам кофе и не любил спиртного, а в том, что ей было хорошо с этим парнем. Была в нем уверенность сильного человека, который мог развеселить Энну, когда ей грустно, или ободрить, когда девушке приходилось несладко. Дэн мог подойти, когда у Энны не ладилась программа, и сказать, что пора ужинать. И она подчинялась. А если девушка раздраженно кричала, что занята, он хватал ее за талию, не обращая внимания на сопротивление и крики, нес в столовую, и это было здорово. О себе по-прежнему много не распространялся, но Энна чувствовала: довелось ему хлебнуть за свою недолгую жизнь, потому и понимает, когда кому-то плохо.
Не комплексовал Дэн перед мелочами, в отличие от нее. Пошли они, например, неделю назад на молодежную дискотеку, а там день сплита. В первом же танце увидела Энна, что не умеет он сплит танцевать. Осторожно спросила в перерыве: не хочет ли поменять место, неподалеку бонго танцуют, этот танец все знают. Дэн безразлично пожал плечами: я скоро научусь, движения несложные, не волнуйся. Дэн не врал, Энна увидела, что не беспокоит его, что белой вороной здесь смотрится. Энна всегда завидовала таким людям, потому что сама сильно тушевалась, когда чувствовала себя не такой как все.
Одной из первых познакомилась с Дэном Клавдия. Женщина вынесла краткое резюме:
– Если будешь его рассчитывать, позвони сначала мне.
– Не надейся, – улыбнулась Энна, но почувствовала укол ревности.
Она готова была выйти замуж. Почему нет? Вот только узнать бы, кем он был на Земле. Может ли он найти работу здесь, не век же убирать квартиру. Да ему и самому неприятно таким делом заниматься, она что, не видит? Любой мужчина киснет без настоящей работы. В их паре он явный лидер, и не сможет жить на ее иждивении, не чувствуя себя ущемленным.
Как-то вечером девушка приластилась к Дэну, словно кошка:
– Дэн, обещай, что сделаешь.
– Не обещаю, – улыбнулся он.
– Ну, хоть постараешься.
– Хорошо.
– Расскажи, почему ты с Земли уехал.
– Энна, я к тебе в душу лезу? – в его голосе было столько злости, что девушка испугалась, быстро заговорила:
– Да, я знаю, ты не хочешь, тебе больно, но я хочу помочь тебе, чтобы ты работу себе нашел. А как, если я не знаю, кто ты.
– Энна, – на этот раз голос звучал устало, – я понимаю и ценю твою заботу, но ты не можешь помочь, честно.
Девушка пожала плечами:
– Даже если ты будешь молчать, я же все равно узнаю, рано или поздно.
– Как? – с интересом посмотрел на нее Дэн.
– Через сеть. Ты же не удалил себя со всех сайтов?
– А ты имеешь доступ ко всем сайтам?
– Я же программист, у меня знакомства в этой сфере.
– Никак не привыкну, что на Жани такие либеральные законы, – покачал головой Дэн.
– Эй, – толкнула его девушка, – благодаря им ты сюда прибыл и мы встретились. И благодаря им я смогу узнать о тебе все. Так что, сам признаешься, или вывести тебя на чистую воду?
– Предпочитаю, чтобы ты познакомилась со мной через сеть.
– Упрямый, – усмехнулась Энна и пошла в кабинет к Матрене.
Там она послала фото Дэна Зубову, который работал на политического обозревателя одной газеты, и машина которого имела расширенный доступ к общественным сайтам. Уже послав сообщение, Энна вдруг подумала: а не открывает ли она сейчас ящик Пандоры? Но быстро успокоилась – если ей суждено узнать плохую новость, лучше пусть это случится сейчас, чем потом, когда она привяжется к Дэну еще сильнее.
Вообще-то после случая с Насаном Энна решила проверять через сеть своих друзей, только еще одного уголовника ей не хватало. Но с Дэном как-то сразу все очень хорошо пошло, и она забыла. Ладно, проявим бдительность, хоть и с опозданием.
Дэн подождал, пока девушка выйдет, а потом встал и подошел к окну. Вот как все неожиданно обернулось. Думал он, что Энка ребенок избалованный, богатая кукла, а оказалось… Нет, не без того, но не это в ней главное. Главное, что есть у девчонки сердце, он же видит, что не кичится их неравенством: хозяйка – работник, что потянулась на его искреннее сочувствие, в котором, видимо, очень нуждалась. Бывают такие люди – мягкие, добрые, им специальная благоприятная среда нужна. Как тропическому растению оранжерея, так им – доброта, человечность. Деньги, что деньги, на них сочувствие не купишь. Дом-клетку можно купить, чтобы отгородиться от прочего мира, но не друзей. Жаль, что они встретились сейчас, когда у него есть цель, отказываться от выполнения которой он не намерен. Вскоре сеть скажет Энне, кто такой Дэн, и тогда он покинет эту тихую гавань.


Глава 13

На следующий день Энна немного проспала – засиделись допоздна, в шашки играли. Едва успела выпить кофе, как пришла Клавдия за результатами. Энна отдала ей материалы, поболтали ни о чем минут пять, и Клавдия убежала, торопилась на репетицию. Вот тут Энна и обратила внимание, что машина стоит в режиме ожидания. Подошла, посмотрела результат и пошла в комнату. На панели Матрены горела зеленая лампа.
– Так вот ты кто, – Энна все не могла прийти в себя, – «убийца Дэн», тебя искали по всей Земле.
– Не сомневаюсь.
– Вот везет мне на криминал!
– Уже попадался кто-то подобный? – заинтересованно спросил Дэн.
– Да, – нахмурилась девушка, не вдаваясь в подробности.
– Энна, – Дэн тепло улыбнулся, – я не собираюсь причинять тебе неприятности. Сейчас я соберу вещи, и через десять минут меня не будет.
– Погоди, – покачала головой Энна, – мне нужно решить – вызывать ли после твоего ухода полицию.
Дэн внимательно посмотрел на нее.
– Лучше, конечно, не вызывать.
– Тогда расскажи мне, что с тобой случилось. Только правду!
– А доказательством послужит мое честное слово?
– Я разберусь. Рассказывай.
Опуская детали, Дэн поведал свою историю. Когда он закончил, Энна начала ахать и охать.
– Ужас! Так ты невиновен!
– Как младенец, – в душе Дэн поражался наивности девушки. – Но у меня нет доказательств, что я говорю правду.
– Я все равно тебе верю. Ну зачем человеку, имеющему свою фирму, влезать в такое дело? Чего ты добился? Сидишь сейчас без копейки и даже на нормальную работу не можешь устроиться.
– В общем, да, – он был вынужден признать, что логика на стороне Энны.
– И что ты собираешься делать?
– Не знаю. Жду, сам не знаю, чего. Сначала хочу накопить немного денег. А потом… потом – у меня есть мечта. Откровенно говоря, пока я здесь ошивался, голодал, мерз, у меня возникло желание найти тех, кто со мной так подшутил, и расплатиться.
– Как же ты их найдешь? Такое дело провернули не простые парни.
– Понимаю. Тогда хотя бы того, кто лично ко мне приходил, я по крайней мере его в лицо знаю.
– А если он изменил внешность?
– Нет, у нас камеры проводят внешнее опознание.
– Все равно, где его искать?
– Где искать… в том-то и дело. Если бы я знал, где и кого! Много бы я дал, чтобы знать, кому и зачем все это понадобилось.
Последнюю фразу Энна не слышала, она обдумывала мысль, которая только что пришла ей в голову. Дэн заметил, толкнул девушку в плечо.
– Эй, уснула?
– Погоди, –  отмахнулась Энна, – я тут подумала…
В последний момент она вдруг поняла, что идея наверняка стоящая, вот только если все получится, пойдет ли это на пользу самой Энне? Но Дэн не дал ей время на размышление.
– Говори, что за идея тебя осенила.
– Дэн, ну потерпи минуту, я еще сама толком не понимаю.
– Вместе поймем.
– Ну ладно.
Потом Энна сотни раз проклинала себя за то, что поддалась на уговоры, ведь чувствовала! В конце концов, можно было просто соврать, сказать какую-то глупость. Но она вздохнула и сказала:
– Понимаешь, у меня один знакомый в детективном агентстве работает, а один на телевидении, составляет сводки для политического обозрения. Их машины могут проиграть твою ситуацию и разобраться, что к чему.
Его реакцию можно было бы назвать пренебрежительной.
– Ерунда. Здесь реальный процесс, а не придуманный.
– Дэн, – Энна даже обиделась, – машины проиграют тебе настоящий процесс. Главное, чтобы был материал, а здесь его предостаточно, все газеты полны. Ты что, даже в правительстве используют аналитические машины.
– Так почему же они не используют их в данном деле?
– Используют, но это не считается доказательством. Если нашли богатую бабушку с пулей в голове, это автоматически не значит, что ее убил единственный внук, хоть он и беден, понимаешь? Машина дает подозреваемого, а задача полиции доказать, что это он. Тебе же не нужны доказательства, тебе нужен подозреваемый, верно?
Дэн задумался.
– А при чем здесь машина политического обозревателя?
– Может и не при чем, – пожала плечами девушка, – просто из этого дела такой политический скандал раздули…
– Ладно, попробуй, – пожал плечами Дэн.

Прошло два дня. В то утро Дэн следил за уборкой в зале, когда пришла Энна. По ее серьезному виду Дэн понял, что у нее какое-то важное известие. Он подошел к девушке, посмотрел в глаза.
– Что случилось?
– Пошли на кухню, – сказала она.
Энна была горда собой. Она была уверена – немногие смогли бы разобраться в этой истории, а она, благодаря своим знакомствам, смогла.
– Детективная машина, – девушка открыла сообщение, – не смогла разобраться…
– Я же говорил…
– Дэн…
– Молчу.
– А вот Уолл, политическая машина, утверждает, что за всем этим стоят боррийские спецслужбы.
Дэн усмехнулся:
– У машин бывают сумасшествия?
– Бывают, четырех видов, – кивнула Энна, – но в данном случае все в порядке. Смотри, вот данные с последней межпланетной конференции «…особенно сильной критике Земля подверглась со стороны представителя Ландаи: мы ясно видим, какие нравы сейчас царят на Земле. Как объяснить тот факт, что одного из наиболее популярных писателей Земли убивают, при этом вполне легально. У убийцы есть лицензия, разрешение на отстрел, договор заключен по всем правилам. И неуклюжие попытки мистера Кастора убедить нас в том, что это случайность, разбиваются о логику фактов… Мы не будем сейчас обсуждать проблему бомжей, здесь не место и не время для этого, но всем понятно, что Земля не может выступать больше как лидер и межправительственный арбитр лишь на том основании, что она колыбель человечества. Земля должна стать равноправным членом нового Содружества». Ты понял? В результате каши, которая заварилась не без твоего участия, Земля потеряет лидерство в Содружестве.
– А при чем здесь Борро? Шум-то подняли ландайцы!
– А вот тут есть объяснения, – Энна открыла закладку. – «Скорее всего, за всеми выпадами Ландаи стоит Борро, оставаясь при этом в тени. Ландайцы сейчас в сильной зависимости от боррийцев, потому что их военные силы в этом году ожидает перевооружение. Боррийские катера, радары, ракеты ПВО, все это рычаги, с помощью которых боррийцы оказывают давление на Ландаю». Ты понял?
– Кажется, понял. А я думал, все из-з книги, которую писал Филипс Сид. Газеты кричали, что она должна была стать бомбой. Я думал, наши не хотели вытаскивать на свет грязное белье и убили писателя.
– Получается, что дело не в книге.
– Ладно… Тогда мне нужна будет информация о Борро, ее спецслужбах.
Сначала Энна подумала, что Дэн шутит, потом посмотрела в его глаза – они были холодные, безжалостные. И она поняла: нет, не шутит.
– Ты рехнулся?! Ты понимаешь, с кем связываешься? Да они из тебя лепешку сделают!
– Не исключено, – спокойно сказал Дэн. – Потому и готовиться нужно серьезно. И начать нужно с моего удостоверения личности. Сможешь достать?
Девушка покачала головой – это было какое-то безумие. Она вдруг почувствовала усталость во всем теле, спорить с Дэном уже просто не было сил.
– Наверное. Фенимор как-то хвастался, что может войти в компьютер паспортно-лицензионного отдела. У тебя будет настоящее удостоверение личности, не подделка.
– А он и это сделает, если ты попросишь?
– Мне не откажет.
– Ты у него на особом положении?
Энна не ответила. С некоторых пор она заметила, что Фенимор смотрит на нее по-особенному и, пряча глаза, думала, почему не может ответить взаимностью. Но, видимо, это была та область, где ответ не всегда ясен тебе самому…

 
Глава 14

Наступили дни лихорадочной работы. Энна с помощью знакомых выуживала Дэну море информации. Он внимательно ее читал, запоминал. «Борро. Получила название в честь капитана Генриха Борро… Тридцать два процента населения – переселенцы из Германии. Столица Гандара … Ископаемые…», ну это все мишура, ага: «Борро критикуется за жесткий порядок, имеющий много общего с диктатурой. Хотя в стране три крупных политических партии, на Борро нет свободы слова. Это связанно главным образом с тем, что вся крупная промышленность – собственность армии…» Интересно. «Армия владеет колоссальной собственностью, обладает огромной властью. В частности, министерство финансов, министерство иностранных дел подчинены военному министерству… Это государство в государстве. Если судится инженер, работающий на военном заводе, его судит не гражданский суд, а военный». Здорово. «Военная служба обязательна для всех юношей, кому исполнилось семнадцать. Служба внешней разведки и служба государственной безопасности – два ведомства, не имеющие точек соприкосновения. Поэтому между ними нет конкуренции. Зато жесточайшая конкуренция идет между отделами внутри каждого из ведомств. Достоверной информации нет, но имеются косвенные факты, что просчеты дорого обходятся их сотрудникам…»
Так, что мы получили? Раз функции ведомств строго разделены, значит, искать нужно в Службе разведки. Дэн вздохнул и снова с головой погрузился в бумаги.
Как-то Энна вернулась домой и показала удостоверение личности на имя Фенимора Брауна.
С фотокарточки улыбался Дэн, на документе были его отпечатки пальцев и сетчатка глаза.
– Фенимор не спрашивал, зачем тебе это? – поинтересовался Дэн.
– Нет, – покачала головой девушка.
Энна подошла к окну, стала смотреть на улицу. Сложная штука жизнь. Фенимор ни о чем не спросил девушку, но он же понимает, что она влезла во что-то нехорошее. Сказать ничего не сказал, но его глаза говорили красноречивее слов. Энна не выдержала, опустила голову. Тяжело Фенимору, ну а ей разве легче? Из-за своей оплошности она теперь потеряет Дэна, Энна была в этом уверена. Но как его остановить, он не слушает ее доводы, отказывается обсуждать эту тему.
Все тревоги и сомнения девушки прорывались ночью. Перебирая пальцами его длинные волосы или гладя крепкую, сильную руку, Энна расспрашивала Дэна о его прошлой жизни:
– Кто были твои родители?
– Отец лесником работал.
– А мать?
– Я ее почти не помню, мне всего семь лет было, когда она умерла.
– А что за человек был твой дядя?
– Дядя Ник? Нелюдимый бирюк. Я не любил его, он не любил меня, но я был благодарен ему, что он не отправил меня в приют. К тому же он обучил меня профессии.
– Охотника?
– Да, охотника.
– Сделал из тебя убийцу.
– Энна, я не убил в жизни ни одного человека, кроме этого писателя, но это была ошибка.
– Дэн, но ведь ты убивал бомжей!
Дэн приподнялся на локте. Девушка почувствовала, что он разозлился.
– Слушай, Энна, я тебе один раз скажу, а ты запомни и на носу заруби. Бомжи – не люди! Конечно, сидя здесь, легко говорить, ах, бедные искатели смысла жизни! Но я был там, насмотрелся. Они годами не моются! Представляешь себе их запах? Живут в канализации. Ловят и жрут крыс. Заливное из крысиных хвостиков…
– Ой, Дэн, не надо! Меня стошнит сейчас.
– Видишь, судишь о том, чего не знаешь.
– Ладно, не буду. Хотя твой Филипс Сид жил с ними. Сколько? Месяц?
– Около того. Но писатели все чокнутые. К тому же, я не уверен, что и он относился к ним, как к людям. Кто знает, о чем была его книга?
– Ладно, Дэн, не буду. Только скажи, ты убьешь этого боррийца?
– Убью.
– А может не надо? Черт с ним, пусть живет. Ведь он не из ненависти к тебе это сделал. Это выполнение приказа.
– Плевать, пусть ответит он.
– Но почему?
– Почему? Потому что как-то я опоздал в бесплатную столовую. Проспал. Ходил по городу, есть хотелось. Каждый день голодал, но в тот день… сама понимаешь. Стою на улице у закусочной, вижу – бутерброд с мясом на асфальте лежит. Нормальный бутерброд, только откусанный раз, да наступили на него. Я долго стоял, колебался. Потом взял и съел. Никогда меня так не унижали, понимаешь? Кто за это заплатит?
– Не сердись, Дэн, я понимаю. Спи, прости меня.
Дэн засыпал, а Энна лежала и думала: почему ей так не везет? Вот нашла она парня, который ей нравится, да что нравится, любит она его! Вот это для нее сейчас главное, остальное не имеет значения. А он почему-то считает, что для него сейчас главное – отомстить одному боррийцу, которого едва знает. И нет у нее таких слов, чтобы удержать его. Видно, Энна мало значит для Дэна Сенди…
Дэн перевернулся на бок и сонно пробормотал:
– Устроишь мне завтра встречу с Фенимором?
Энна молча кивнула – она изо всех сил сдерживала рыдания.

От Фенимора Дэн шел в приподнятом настроении. Программист оказался по натуре авантюристом и, хотя сам в криминал не лез, но через сеть был знаком и оказывал услуги контрабандистам, ворам, фальшивомонетчикам… Были у него связи и на Борро.
А Фенимор, глядя в окно на удаляющуюся фигуру высокого парня, думал, что Энна в очередной раз влипла в историю. И чтобы все кончилось для нее без последствий, он поскорее выпроводит парня из страны, дав нужные ему связи…

Приходил день, Дэн снова садился за рабочий стол, смотрел информацию. «Служба разведки. Адрес: улица Свободы, 2». Дэн отмечал место на плане города. Кое-какие мысли, наметки уже были. Вообще-то он был уверен в успехе, но несколько раз он видел кошмар. В нем Дэн забыл лицо посетителя. Входит в комнату, а там сотни лиц. Все чем-то друг на друга похожи, кого-то напоминающие… Дэн мечется, хватает людей за руки, силится вспомнить…
Он просыпался и мысленно рисовал ненавистные черты. Светлые волосы, крупный лоб, глаза насмешливые, с прищуром, нет, ничего он не забыл.
Наступала ночь, Энна опять приставала с вопросами:
– Дэн.
– Что?
– Ты не спишь?
– Нет.
– Ты вспоминать меня будешь?
– Каждый день.
– Я серьезно.
– Я тоже. Такой, какой в первый раз тебя увидел – ангел в светлом одеянии, с модной прической, выволакивающий меня из бездны ада…
– Дэн, ты свинья!
Девушка обиделась, отвернулась к стене.
– Если честно, то я друзей не забываю. А ты много для меня сделала.

Для Дэна дни тянулись, для Энны летели. В одно хмурое воскресенье он собрал свои нехитрые пожитки и поехал на космодром. Они простились дома, решили, что так будет лучше.
– Ты вернешься? – спросила девушка, пряча глаза.
Голос ее дрогнул, и Дэн не смог сказать правду:
– Конечно. Я не знаю когда, но приеду.
Уже в дверях Энна сунула ему в руку новую кредитку.
– Лишняя тысяча тебе не помешает.
– Зачем? – нахмурился Дэн, – мне хватит того, что я заработал у тебя за эти месяцы.
– На всякий случай. Если хочешь, прими это как долг, потом отдашь. И постарайся вернуться быстрее.
– Хорошо.


Часть II

Глава 15

– Фенимор, ты кофе с нами будешь пить? – толстый бармен в зеленом переднике соблазнительно потянул носом над кофеваркой, смакуя запах.
Дэн сделал вид, что сосредоточенно думает.
– Нет, наверное. Я пять минут трачу на спуск и подъем.
Бармен сочувственно кивнул:
– Ясно. Верхние этажи кого хочешь отвадят лишний раз спускаться. Ладно, я скажу, что тебя не будет.
Дэн улыбнулся и пошел наверх. Уже месяц и две недели как он работает в большой гостинице «Престиж», которая находится в пяти сотнях метров от здания управления внешней разведки. Эта идея пришла ему в голову еще на Жани. Все оказалось удивительно просто: в гостинице худой и длинный помощник менеджера по кадрам внимательно изучил документы Дэна и сказал, что они часто нанимают жанийцев, это дешевле.
– Место уборщика вас устроит? Будете приглядывать за машинами, относить их на ТО.
– Я согласен.
– Тогда договорились. Сейчас еще не сезон, но недели через две работы будет много. Приступайте завтра…
– Фенимор, приготовить тебе коктейль? – крикнула Джейн.
Он оглянулся, улыбнулся, подошел. Классная девчонка Джейн, внешне на Энку похожа, хотя характеры разные. Тоже жанийка. Двадцать девять лет, высокая, блондинка, фигура что надо, ноги длинные, такие часто в шоу-бизнес идут, подтанцовывать звездам. Но Джейн с детства мечтала выучиться на врача. Устроилась в гостинице администратором, копила деньги. Потом прикинула, что нужная сумма появится в тридцать два года, поздно: пока выучишься, пока начнешь работать, а о семье забыть? И решила девчонка поехать на Борро, заработки здесь высокие. Счет ее растет быстро, но один господь Бог знает, чего стоит Джейн пребывание здесь. Странное дело, вот читаешь дома в газете слово диктатура, представляешь себе весь механизм, но оказывается, что ни черта ты не понимаешь. Понимание приходит, когда ты на своей шкуре прочувствуешь, как это – контролировать свои мысли и поступки с самого рождения.
Даже Дэн, который на Земле вырос, чувствует, что диктатура – вещь несладкая. А для Джейн, которая всю жизнь прожила на свободной, можно даже сказать, анархической планете, здесь все должно казаться адом. Но терпела девчонка, терпела, характер у нее стальной. Впрочем, чему удивляться, сирота, как и он. Каждый день детства – закалка. Когда одноклассника мама, папа, бабушка в трудный момент по головке погладят, утешат, подскажут, ты можешь только в подушку поплакаться. Подушка иногда для Дэна ближе дяди была. Ей он в тяжелые минуты рассказывал, что у него на душе, дяде – никогда.
Про Джейн Дэн недавно выяснил. Шел после работы мимо автомат-бара, смотрит, знакомая сидит, работает с ним в гостинице. Вспомнил, что зовут Джейн и, кажется, жанийка. По внешнему виду девушки он сразу понял: что-то с ней не так. Глаза красные, сидит сгорбившись. Подошел, сел рядом.
– Скучаешь?
– А, Фенимор. Хочешь выпить?
– Выпью.
– Еще два джина, – щелкнула пальцами Джейн, и бармен за столиком кивнул, принимая заказ. Только ты ничего не думай, – ухмыльнулась девушка Дэну, – продолжения не будет.
– Я и не рассчитываю. Просто жанийку увидел, думал, присяду, поболтаю. А то боррийцы все каменные, на нейтральные темы иногда шутят, а чуть-чуть политику задел, замыкаются.
– Что ты хочешь, у них тут, если что не так – красная карточка, как в футболе. Знаешь, что такое красная карточка?
– Нет.
– Это когда тебя на год работы лишают.
– Ого! А как жить?
– Дисциплинарная биржа позаботится. Конюшни будешь убирать, канализационные стоки, за инвалидами ухаживать.
Щелкнул замок конвейера, перед столиком остановился поднос с двумя бокалами.
– У меня просьба к тебе, Фенимор.
– Говори.
– Я этот бокал допью, а больше мне не давай, даже если просить буду.
А вот это уже Дэн не любил.
– Пристрастилась? – коротко спросил он.
– Нет, Фенимор. Просто день сегодня такой… Тетя у меня заболела. Может, ничего страшного, но я испугалась. Кроме нее у меня никого нет, а ей уже шестьдесят. Мне немного подкопить осталось, семьсот единиц, это около месяца. Но вдруг она за это время умрет? Может, бросить все, уехать к ней?
– А зачем тебе деньги?..
В тот вечер Джейн и рассказала Дэну обо всем. О том, как родители погибли, о том, как тетка ее воспитывала. О том, как захотела врачом стать, как берегла копейки, как здесь тяжело. Дэн в ответ ей кое-что о себе поведал. Немного, в общих чертах.
Расстались они под утро. Дэн к себе пошел, а Джейн сразу на работу, в баре рабочий день начинался на два часа раньше. С тех пор у них установились приятельские отношения. Дэн на людях знакомство сильно не афишировал (чтобы у Джейн потом проблем не было), но на кофе-тайм подходил переброситься парой слов.
– Спасибо, Джейн, не хочу.
– Жаль, поболтали бы.
– Дела.
– Может вечером?
– Сегодня занят, в другой раз.
– Еще раз жаль. 
Дэн перегнулся через стойку и тихо спросил:
– Много еще копить осталось?
Джейн заговорщически показала растопыренную ладонь. «Пятьсот», – понял Дэн. Кивнув девушке, он направился дальше к лифту.
В номере никого не было. Дэн, пользуясь свободой, открыл окно и внимательно осмотрел штаб-квартиру боррийских разведчиков, лучших в мире, если верить книгам. Обычное серое здание в двадцать этажей, окна тонированные, выход из здания прямо в тоннель метро. Кажется, никаких зацепок, но три дня назад, в связи с потеплением, столовая вынесена на открытый воздух. Это на обширный балкон на пятом этаже. Каждый отдел ходит питаться в свое время, поэтому Дэн внимательно рассмотрел всех. И светлого парня, который к нему приходил, нашел. Обедает в два тридцать, ужинает в шесть пятнадцать.
Ох, как застучало у него сердце, когда мнимый племянник, улыбаясь, стоял у перил и пил свой чай или кофе. Его лицо, увеличенное объективом, было отчетливо видно, каждая черточка. Хорошо, что у Дэна не было тогда винтовки. Всадил бы пулю в голову, а потом бы думал, как удрать. Но винтовку Дэн принес в гостиницу лишь сегодня. Купил ее по адресу, что дал Фенимор. Маленький магазинчик, торгуют всякой канцелярской мелочью. Дэн дождался, пока останется с продавцом один на один и назвал пароль. Продавец кивнул и поинтересовался, кто дал адрес.
Словом, все прошло гладко. Сейчас оружие лежало в кладовке на седьмом этаже. Все случится сегодня. Вариант отхода готов. Он стреляет, спешит вниз аварийным скоростным лифтом и через служебный вход выходит на задний двор. Потом перейдет улицу, сядет в метро и на космодром. На восемнадцать сорок пять есть Жанийский рейс, билет взят заранее. Вряд ли за полчаса они блокируют космодром.
Плохо, что винтовка не пристреляна, но придется рисковать – ехать за город с оружием глупо. Ладно, будем надеяться, что лазерный прицел не подведет. Теперь прикинем, сколько у него денег, тысячу триста пятьдесят, вполне достаточно.
Дэн поднялся наверх, зашел в каморку, отправил пылесос на уборку, попутно проверил оружие – стоит на месте – и пошел в номер. До назначенного времени десять минут, больше, чем достаточно. Настроение отличное, он напевал: «Прости, любимая…» Он открыл дверь номера, отошел, пропуская пылесос, в этот момент что-то с силой толкнуло Дэна в спину.
Он упал на живот. От удара грудью об пол перехватило дыхание. Не успел Дэн встать, как ему заломили руки за спину, а неприятно-визгливый голос произнес: «За нарушение законов планеты Борро вас арестовывают». Щелкнули наручники, Дэна подняли на ноги, и он получил возможность осмотреть стражей закона. Здоровенные ребята, два, нет, три человека, один маленький. Малыш сделал знак гориллам. Арестованного повели к аварийному лифту. Минут через пять Дэн уже сидел в кабинете следователя в здании, за которым еще недавно вел наблюдение.
Следователь был молод, лет двадцать пять, не больше. Среднего роста, сутулый с белыми коротко стрижеными волосами. Под ногтями у него была грязь, и Дэн невольно поморщился. Следователь, напротив, любезно улыбнулся арестованному и погрузился в чтение, попеременно глядя то на экран монитора, то на бумаги, лежащие на столе.
– Прошу простить меня, – сказал он, не отрывая глаз от экрана, – работы много, а ваше дело я получил только два часа назад. Но я уже заканчиваю.
Пока следователь работал, Дэн осмотрел кабинет: ничего лишнего, даже цветов на подоконнике. Шкаф, стол, стулья. Любят они аскетизм. Видно, Дэн еще не отошел от шока, потому что следовало подумать, как себя вести, о чем говорить, но он не мог настроить мозги на нужный лад.
– Вот я и закончил. Итак, Дэн Сенди, если не ошибаюсь? – улыбнулся следователь. Видя, что Дэн молчит, он покачал головой: – Ну, отпираться глупо. Полгода назад вашими фотографиями были полны заголовки новостей.
– Признаюсь, – поморщился Дэн. – Ответьте мне на вопрос: как меня нашли?
– Если вы будете откровенны со мной.
– Врать не буду.
– Отлично. Все просто: гостиница «Престиж», помимо своей основной функции – гостиницы – выполняет еще одну – привлечение вражеской агентуры. Сами понимаете, какое это удобное место для установки следящей аппаратуры, вот шпионы и летят, как мухи на мед. Сейчас они немного поумнели, но время от времени кое-какая рыба заплывает. Так что утешьтесь, вы не глупее многих разведчиков. Столовую вынесли на балкон тоже не случайно, дали вам раскрыться. Теперь мой вопрос: зачем вам оружие, кого вы хотели убить?
– Я не знаю его имени. Человека, который пришел ко мне сделать заказ на Филипса Сида.
– Вы хотите сказать, заказ на убийство.
– Мы, охотники, не употребляем такого термина.
– Учту. А почему вы решили, что этот человек здесь?
– Логика событий подсказала. Скандал, который поднялся вокруг бомжей, больше всех раздувает Ландая с подачи Борро. Вывод – раз это выгодно вам, значит, вы и устроили все это дело. А среди ваших спецслужб только одна работает за границей.
– Где вы купили оружие?
– Это я хотел бы сохранить в тайне.
– Вы обещали быть откровенным.
– Я сказал, что не буду врать.
– Но вы понимаете серьезность положения? На Борро существует смертная казнь.
– Я читал.
– Хорошо. Где вы взяли поддельное удостоверение личности?
– Не отвечаю.
– Как вы смогли выбраться с Земли на Жани?
– Не отвечаю.
– Вы нашли человека, которого искали?
– Да, я видел его несколько раз. Он обедает в два тридцать, ужинает в шесть пятнадцать.
– И вас не удивило, что вы так легко его обнаружили? Ткнули пальцем в небо и сразу в яблочко? Молчите? Хорошо, на сегодня закончим, продолжим завтра.

Крепкий блондин подошел к автомату, заказал себе кофе и подсел за столик к высокому парню с узким лицом.
– Привет, Кеп.
– Привет, Макс.
– Как дела можно не спрашивать?
– Не спрашивай, паршиво. Угораздило же нас выбрать этого идиота Сенди.
– Почему идиота?
– Потому что он идиот! Повезло ему удрать с Земли? Прекрасно, сиди на Жани тише воды, ниже травы. Что же делает Сенди? Начинает искать, кто его подставил, и приходит к выводу, что это боррийские спецслужбы. Что в этом случае делает нормальный человек? Старается не попасться этой службе на глаза. А Сенди? Летит к нам, в самое волчье логово, покупает винтовку. Он даже не думает, где и как он тебя будет искать среди сотен тысяч сотрудников, он действует как тупой, безмозглый автомат!
– Если он тупой безмозглый автомат, чего ты так злишься?
– Потому что он здорово нас подставил. Как мы должны с ним поступить? Официально – выдать властям Земли. Поднимается шумиха – пойман убийца Сида. Задают ему вопрос: что вы делали на Борро с винтовкой? И этот осел скажет: искал того, кто меня нанял. И плевать, что у него никаких доказательств, мы будем вынуждены начать оправдываться. А в таком деле можно и не отмыться – земляне тоже сидеть сложа руки не будут, уж Халместер найдет что подбросить общественности.
– Почему Халместер?
Кеп поморщился.
– Сообщили, что он принимал участие в расследовании убийства Сида.
– Понятно. Ну и что теперь делать?
– В том-то и дело, никто не знает! Сейчас многие догадываются, что у нас рыльце в пушку. Но они молчат, потому что нет доказательств. И вот появляется Сенди и не где-нибудь, а на Борро и недовольные получают право высказать свои подозрения!
–  Слушай, тебе не приходило в голову, что это Халместер его послал? Подкинуть нам и посмотреть на реакцию?
Кеп сосредоточенно потер лоб.
–  Вряд ли. Если бы Дэн просто у нас появился, возможно, я бы что-то заподозрил, но – винтовка, покушение на убийство! Нет, слишком уж прямолинейно. Понимаешь, в том-то и беда, что все проделано тупо, по-дилетантски, но мы не знаем, что делать!

После трех часов допроса следователь сделал перерыв. Подошел к окну, несколько раз глубоко вдохнул-выдохнул, хрустнул позвонками и вернулся к столу.
– Спина болит, все время за столом.
– От всей души вам сочувствую, – съязвил Дэн.
Следователь засмеялся.
– А вы шутник. Уважаю. Ладно, давайте вернемся к делу. Где вы скрывались до того, как прилетели к нам?
– Не помню.
– Давайте думать. Прилетели вы с Жани. Если бы вы оставались на Земле, вас бы быстро нашли. Значит, было бы логичным предположить, что едва объявили розыск, вы, подобно тысячам соотечественников, нелегально отправились на Жани и жили там.
– Почему не на Ландаю?
– На Ландае серьезный пограничный контроль.
– Возможно, вы правы.
Чувствовалось, что ответы Дэна раздражают следователя, но он держал себя в руках. Сделав круг по кабинету, он сел за стол.
– Кто вам помог уехать с Земли?
– Один приятель.
– Те же люди, кто снабдил вас оружием?
– Нет, другие.
– Их имена?
– Я не скажу.
– Вы – твердая порода. Хорошо, попробуем шоковую терапию, – следователь нажал кнопку на столе.
Дэн с улыбкой ждал, какой очередной сюрприз заготовил ему борриец. Он уже смирился со своим положением. Чем они его хотят смутить? Смертной казнью? Он приготовился к смерти, плакать по Дэну Сенди некому. Но если они думают, что он будет… Дверь открылась, и в комнату вошла… Джейн.
На секунду Дэн оторопел. Жаль, если у девчонки проблемы из-за него. И тут он заметил, что на Джейн та же форма, что и на следователе. Очевидно, у него был очень ошарашенный вид, потому что следователь и Джейн дружно рассмеялись.
– Да, Дэн, уже на третий день о тебе было известно все. Поэтому к тебе ненавязчиво приставили агента, будем называть ее Джейн. И не безрезультатно. Что ты нашла, Джейн?
Девушка села на стул, полезла в нагрудный карман двумя пальцами и достала фотографию Энны. Дэн скрипнул зубами, Энку он снял на камеру мобильного телефона. Промашка.
– Вот это.
– Красивая девушка, – следователь внимательно рассмотрел фото. – Кто это, Дэн? Любимая?
Дэн не ответил.
– Ради такой девушки, Дэн, можно попробовать побороться и скостить срок. Ну чего ты молчишь? Кто тебе эти изготовители фальшивых паспортов и продавцы оружия? Друзья? Сомневаюсь. Просто в тебе говорит щепетильность. Дэн Сенди – не стукач. Но стоит ли ради этого наматывать срок, а, Дэн? В тюрьме придется туго. Двадцать лет отдашь камере, лучшие годы жизни. В пятьдесят лет ты выйдешь на волю стариком-инвалидом. Как тебе такая перспектива?
Дэн замкнулся и не отвечал.
– Ну а если не тюрьма, Дэн? – следователь подвинулся ближе. – Борро – серьезная планета, а твои преступления тянут на высший приговор. Неужели тебе не хочется еще пожить? Ты еще не жил толком. Посмотри, – фотография Энны, направляемая следователем, подползла вплотную к руке Дэна, – ведь хорошая девушка, Дэн, это видно с первого взгляда, она будет тебя ждать. Подумай, чистосердечное признание, минималка, это три года, и ты на свободе. Ну?!
Дэн молчал.
– Впрочем, мы можем найти эту девушку через сеть, поговорить с ней, даже встретиться, – тон следователя стал небрежным. – Надеюсь, ты не хочешь ей вреда? Что ты молчишь?
Дэн поднял глаза на Джейн. Девушка встретила его взгляд спокойно, с улыбкой.
– Ловко ты меня разыграла, я поверил, – через силу улыбнулся он.
– Все верят, Дэн, – усмехнулась Джейн. – Мужчины вообще очень предсказуемы, даже неинтересно.

На ланч никто не пошел в кафе. По молчаливому соглашению все сотрудники отдела остались пить кофе в кабинете. Чувствуют беду, тоскливо подумал Макс, а вслух сказал:
– Я пойду, закажу всем кофе.
– Мне зеленый чай, – попросил Микки.
– Когда Макс вышел, Микки подошел и сел рядом с Кепом.
– У нас проблемы, шеф-Кеп?
Кеп с неохотой оторвался от экрана компьютера.
– В основном проблемы у нас с Максом.
– Еще бы у Макса не было проблем. Ты подставил его дальше некуда.
Кеп сложил ладони замком, хрустнул костяшками пальцев, неестественно длинных и бледных, как у вампира из сериала «Зов крови».
– Помнишь, толстяк, как-то ты спросил меня: почему я отношусь к Максу как к любимчику?
– Помню. Ты свозил меня к Максу на виллу, и я признал твою правоту.
– Верно. Я всегда берег Макса, насколько позволяли обстоятельства.
– Но в последнем деле ты засветил его по полной!
– Верно. А ты не задавал себе вопрос, почему?
– Задавал, но кто же измерит глубину мыслей начальства.
– Распустил я вас… Во-первых, никто не думал, что все кончится так плачевно. А во-вторых, я засветил Макса в надежде, что после этого он покинет наш отдел и перейдет на внутреннюю работу. Засвеченный агент и все такое… К сожалению, операция прошла коряво.
– Я понял, извини, Кеп.
– Я принимаю твои извинения и разрешаю не вспарывать свой могучий живот.

В тот же день произошел разговор между начальником службы разведки Борро и одним из руководителей секторов.
– Дело охотника меня нервирует.
– Мы знали, что земляне быстро поймут, кто стоит за всем этим скандалом, но доказательств у них нет, по крайней мере здесь мы не оплошали. Вопрос, как на Борро оказался Сенди. Возможно ли, что это провокация землян?
– Сомневаюсь.
– А мне предположение кажется не лишенным смысла. Отдать Сенди нам в руки и посмотреть на реакцию.
– Сомнительно… Дилетант опасен тем, что в силу неопытности может принести вред не только врагу, но и тебе самому… Да и о каком Сенди вы говорите? У нас человек с документами Фенимора Брауна, мы поступим с ним как с Брауном. Нарушил закон – отвечай. И поделом – не суйся, куда не следует. Дилетанты-добровольцы, путаются под ногами, работать спокойно не дают.

Это был четвертый допрос.
– Итак, Дэн, больше у нас не будет бесед по душам. Я просто в последний раз спрашиваю: да или нет?
– Нет.
– Хорошо. Завтра суд, я надеюсь, вы не будете удивлены суровостью приговора.
– Я готов ко всему.
– Тогда прощайте.
– Прощайте.

Дэн лежал на тюремном топчане и смотрел на трещину в потолке. До чего же эта история с Джейн его из колеи выбила. Казалось бы, все равно попался, какая разница, кто именно за тобой следил? Но нет, есть разница. Вошла девчонка в душу, затронула какие-то струнки, да так, что ноет в груди, волком воет. Джейн, Джейн… Никого Дэн сильно в своей жизни не жалел. Его не жалели, и он платил миру тем же. За одним исключением: когда встречал сирот, что-то родственное чувствовал. И тем не менее раньше он своих чувств не проявлял. Как с тем парнем на соревновании охотников. В краткой биографии прошлогоднего  призера прочел Дэн, что «родители мальчика умерли, когда ему было восемь лет», и сразу, будто тоненькая ниточка связала воедино Дэна Сенди и Флэша Марлоу. Но Дэн поборол желание подойти к парню, познакомиться. И когда на последнем зачете мелькнула мысль поддаться Флэшу, тут же отогнал ее. Сам он тогда был в ударе, занял второе место после Баллистера, а прошлогодний чемпион Марлоу был лишь третьим.
Что же случилось сейчас? Энка, сам себе сказал Дэн. Впервые за всю жизнь кто-то бескорыстно помог Дэну. Поверил и помог, не думая о последствиях, вопреки своим убеждениям. Задело это Дэна, проснулось что-то в душе, захотелось самому кому-то помочь. И сразу же обжегся. Суровая планета Борро, бьет так, что наизнанку выворачивает. Ну ничего, ему не привыкать…

Столовую снова перенесли внутрь здания. Жаль, обедать на воздухе было приятнее. Макс подвинул ближе тарелку со вторым, и в этот момент на столик упала тень. Макс обернулся.
– Ну что, Кеп?
– Все, отстрелялись. Дали, конечно, разнос по всем статьям, выговоры первой категории, обоим.
– Чем закончилось дело?
– Дэн осужден, дело закрыто.
– Смертная казнь?
– Да, он так и не сдал подпольных торговцев.
– Приговор ожидаемый.
– Ты вздыхаешь с облегчением?
– Еще бы, второй раз этот парень так просто бы не попался. Ты бы, я думаю, тоже себя плохо чувствовал, если бы где-то по твоим следам ходил охотник с винтовкой.
– Ты прав. Но возможно я огорчу тебя, если скажу, что его отправили не на электрический стул, а на каторгу.
– На Замме?
– Да, стране нужна валюта.
– И чем это отличается от смертного приговора?


Глава 16

– Нижний марса брас !!
– И – и – и, раз! – Дэн привычно рванул канат так, чтобы работало все тело. Четверо сзади сделали то же самое. Через несколько секунд, когда он почувствовал мышцы шеи, канат чуть поддался, Дэн сделал шаг назад, потом еще один… Среди шума прочих команд ухо вытащило нужную:
– Нижний марса брас, задержать!!
Здесь все зависит от тех, кто стоит возле нагелей . Если человек проспит, и рея уйдет дальше, придется тянуть в обратную сторону. А сил уже нет, совсем не осталось.
Интересное место – Замма. Наверное, это самое гиблое место на всех обжитых планетах, и все же сюда тысячами гнали людей. Гнали на сбор уникальной фауны. Замма давала четверть лекарств планеты, многие из которых не имели аналогов. На вопрос: почему именно здесь сложились такие необычные условия, наука пока не дала ответ. И хорошо, что не дала, а то ученые создали бы еще один «боррийский рай».
Дэн пока у ворот этого «рая», но даже того, что он видел и слышал, хватит, чтобы душа от страха ушла в пятки. Ворота в Замму – это озеро. Сильно вытянутое, в форме эллипса, оно имеет двадцать с лишним миль в длину и четыре в ширину. Бараки, в которых они живут, построены за границами Заммы, так безопасней. Каждое утро, чтобы попасть на работу, заключенные переплывают озеро на деревянной бригантине.
Почему на деревянной? Потому что озеро «терпеть не может» никакой синтетики, только натуральный материал: древесина, бумага, хлопок. В качестве инструктажа заключенным давали к просмотру документальный фильм «Озеро». Дэн до сих пор с содроганием вспоминает кадры, как озеро пытались пересечь на современных катерах. Камеры добросовестно показывали, как на середине водоема, в районе черных камней, люди в катерах начинали оседать на пол. Самостоятельно сойти на берег они уже не могли, а через два часа умирали на операционных койках. Причина – сильное поражение нейтринным излучением.
Удалось выяснить, что черные камни реагируют на некоторые элементы – начинают активно излучать. Почему, никто не знает. Некоторые радикалы предлагали достать необычные камни, изучить, уничтожить, в конце концов, но разговоры так и остались разговорами. А вдруг, если исчезнут камни, природа Заммы изменится? И что тогда будет с фармацевтической промышленностью Борро? Говорят, разрешая очередной эксперимент, в первую очередь смотрят, чтобы он никак не мог повредить здешней природе, а потом уже на научную эффективность. Что ж, наверное, правда.
Вместо того чтобы осушить озеро, боррийцы построили бригантину «Память». Сделанная от киля до клотика из дерева, «Память» была памятником прошедших веков, времен английской королевы Елизаветы. Даже блоки на бригантине  деревянные. Канаты из натуральных волокон, паруса из настоящей парусины. У команды парусиновые штаны, рубашки, кожаные башмаки. Даже пуговицы и те из какого-то натурального материала, вроде прессованных опилок…
Но главные сюрпризы ждали в лесу. За то время, что Дэн здесь, не было ни дня, чтобы кого-то из заключенных не уносили на носилках. Иногда в лазарет, иногда на кладбище. Это результат общения с растениями и насекомыми Заммы. Внешне безобидные, часто напоминающие земные виды, они были напитаны смертоносным ядом.
Дэн внимательно смотрел обучающие фильмы, запоминал меры предосторожности, ведь скоро и ему придется ходить по ядовитому лесу, общаться с его смертоносными обитателями…
– Нижний марса брас, перетянули!
Дэн встрепенулся, со злостью посмотрел на щуплую фигуру у нагельной планки, на обвисший парус и отпустил канат. Проспал Вольдемар, дери его черти. Потом их четверка, матеря неумеху, перешла на правый борт. Поплевав на ладони, начали тянуть рею в обратную сторону. Сейчас было труднее, потому что тянуть приходилось «втугую», чтобы не проспать еще раз. Тяжелая работенка, первую неделю мышцы здорово болели. Но вот и спасительная команда: крепи!
С трудом разогнув спину, Дэн осмотрел своих товарищей. Ну и лица, а как тяжело дышат. Обычно на бригантине работают месяц-два, чтобы непривычные к труду горожане немного окрепли физически. Дэну в этом плане повезло – работа охотником требует физической выносливости.
– Готовь швартовные концы!
Он медленно пошел на корму. Бригантина подходила к берегу. На берегу стояли заключенные в коричневой форме. Впереди люди с носилками. Что ж, привычная картина.

– Подъем!
Скрип сотен коек, топот ног, ругательства. Дэн не торопился в душевую – его очередь третья. Застелил постель, присел на стул, посмотрел в окно на красный диск солнца и, лишь когда рядом протопали мокрые лапти Монти (шаркает, словно на лыжах идет), пошел мыться. Холодные струи привычно взбодрили сонное тело. Дэн фыркнул, крякнул, потом включил струю на максимум, чтобы помассировало спину, и оперся лбом на стенку кабинки, жмурясь от удовольствия.
Почти месяц, как он в лесной команде. Это первый период акклиматизации. Если человек прожил в лесной команде месяц, опасность умереть уменьшалась для него вдвое. Еще месяц – на три четверти. А через три месяца ты уже можешь умереть не по незнанию, а волею случая.
Но в первый месяц люди умирали часто. Природа Заммы брала богатый выкуп за свои сокровища, щедро рассыпая смертоносные ловушки по всему лесу. Возьмем наиболее типичного представителя местных убийц, с которым встречаешься каждый день – красная гусеница. Ползет себе насекомое, ты его не замечаешь, а оно добралось до твоей руки, как было позавчера с Микки; гусеница выделяет кислоту, одежду разъедает, словно кислотой, кожу жжет, как от пчелиного укуса, но надо терпеть, потому что, если попытаешься сбросить насекомое, оно мгновенно впрыскивает под кожу сильный яд. Единственный выход – корчиться от боли и терпеть. Когда гусеница уползет, к тебе подбежит товарищ, ножом разрежет кожу выше и ниже укуса, чтобы заражение дальше не пошло. Потом зараженное место обкалывают блокадой номер один, и, считай, легко отделался. День в лазарете, потом в строй. Опоздаешь с лекарством – рак кожи обеспечен.
Второй представитель местной фауны – пчелы. По внешнему виду, ничем от земных не отличаются, но если ты, не приведи Господи, на их гнездо натолкнешься, и хоть одна укусит – смерть. Один лишь человек за всю историю существования колонии после укуса выжил: Джон Вульф. И то потому, что пчела его в палец укусила, а Фрэнк Старожил тут же этот палец ножом оттяпал.
Кого еще вспомнить? В глубине леса водилась маленькая, зеленая гусеница. Но с этой лучше не встречаться. Никто не знал, чем насекомое опасно – после зеленой гусеницы оставались только трупы. Хорошо, что зеленая гусеница редкость.
Это Дэн самое страшное перечислил, а всей остальной гадости и не счесть. Природа здесь враждебна человеку, как нигде: что ни кузнечик, что ни жучок, так весь ядом с ног до головы напитан. Растение через одно ядовито, но чтобы сразу «сыграть в ящик», это надо встретиться с  зеленой гусеницей, пчелами, или напороться на растение Ваду, с колючками на листьях. А так, если товарищ с аптечкой рядом, получил свою порцию яда, полежал в лазарете и вскоре выписываешься, здоровехонький. Главное – ходить по лесу осторожно, под ноги смотреть внимательно да по сторонам. К сожалению, люди здесь большей частью городские, ломятся как слоны. Второгодник Заммы ступает мягко, ногу куда попало не поставит, глаза смотрят в разные стороны, уши все шорохи слышат. Вот в этом секрет выживания – осторожность.
Хотя, будем откровенны, на Замме бывали случаи необъяснимой смерти. Лежит себе человек, а отчего, почему умер – неясно. Человек опытный, не первый год работает, на простой ловушке не попался бы. Доктора делают вскрытие, жмут плечами, умные слова говорят, но люди понимают, что они расписываются в собственной беспомощности.
Все это не могло не породить легенды. Старожил, вот, рассказывал, что вопреки мнению ученых, в чаще леса водятся животные. Да такие, что лучше с ними не встречаться. Но Дэн не сильно в эти сказки верит. Конечно, неизученных мест много, люди работают в прибрежной полосе озера, километр от берега, а дальше края, где не ступала нога человека. Но Старожил мог просто пугать новичков, он это любит. Вольф полные штаны наложил, когда Старожил описывал лисицу, от взгляда которой человек начинал быстро стареть и в течение часа умирал. Но лично он, Дэн, верит в то, что сам видел, а видел он здесь только насекомых. Правда, иногда из леса доносятся звуки, которые вряд ли могут издавать насекомые или растения. Если откровенно, то это скорее похоже на волчий вой, но, поди разберись, что это. Не исключено, что какое-то «поющее» дерево. Дэн в лесу жил и понимает, что волки без зайцев, косуль, оленей не живут. Не может один вид существовать без другого. А если бы в лесу было много животных, то это рано или поздно обнаружилось бы. Так что лучше всего считать, что этот вой издает дерево. Хотя еще неизвестно, что страшнее: воющее дерево или волки.
На условия содержания жаловаться грех. Кормят сытно, хоть и однообразно. Современная душевая одна на трех человек. Вечером телевизор, игры какие хочешь. Если бы не постоянная угроза смерти, да сознание, что ты отсюда не выйдешь, жизнь можно было бы назвать сносной.
Дэн выключил воду, пошел одеваться. В столовую отправился в робе. Сытный завтрак – обедать будут сухим пайком на месте – и толпа повалила на пристань. Там их ждала «Память». Заключенные гурьбой поднялись на палубу судна; начинался рабочий день.


Глава 17

В лицо дул свежий прохладный ветер. Дэн стоял на правом борту, облокотившись о леер, и с чувством собственного превосходства смотрел, как бестолково новички ставят паруса, разворачивают реи. Еще недавно он мало чем отличался от них. Тупо бегал от правого борта к левому, тянул, напрягая последние силы… ухо уловило тяжелое дыхание, кто-то подошел сзади. Дэн обернулся и посторонился. Нужно давать место, когда подходят такие люди, как Фрэнк Старожил.
Фрэнк сидел на Замме уже восемь лет. Рассказывали, что в прошлом он был главарем крупной банды в Гандаре. Один из немногих, кто пытался отсюда бежать. Неудачно. Поисковая партия нашла беглецов на следующий день в восьми километрах от места работ, причем, судя по следам, они бежали к лагерю, а не от него. Оба сообщника, бежавшие с Фрэнком, были мертвы, да и сам он едва выжил. Об этой истории Фрэнк не любит распространяться, но за ночь, проведенную в лесу, его волосы стали седыми, это тоже кое о чем говорит.
– Как думаешь, – Старожил оперся спиной о леер, – многие из этих доживут до конца года?
Дэн взглянул на тощие, лоснящиеся от пота, тела новичков.
– Тебе-то что?
– Дохляки, нож им в горло, едва ноги волочат. С детства таких не терплю. Половина из них сдохнет в лесу в первый же месяц.
Дэн промолчал. Заводиться с Фрэнком было опасно, но и петь под его дудку он не собирается. Сила – это еще не все. Человек человеком должен быть, даже здесь. Ничего не ответив, Дэн отошел в сторону. Старожил усмехнулся и презрительно сплюнул на палубу.
Дэн остановился возле нагельной планки, где собралась группа заключенных во главе с профессором Мино. Интересный человек Мино. Ему далеко за пятьдесят, но тело у профессора крепкое и выносливое. Наверное, на воле высокий блондин с длинными волосами, большим круглым лбом и веселыми мальчишечьими глазами, имел успех у женщин. Тем более что даже здесь, в тюрьме, Мино находит возможность изящно одеваться. Любому другому уже давно бы сбрили вьющиеся локоны, а вместо синей куртки и штанов дали бы коричневую тюремную одежду, но администрация тюрьмы ценила профессора и позволяла ему некоторую вольность.
Обычно люди науки долго не заживались на Замме: физическая подготовка подводила; но профессору Мино повезло – он был ботаник. По долгу службы не раз отправлялся в пешие экспедиции по малопроходимым лесам, поэтому тело у профессора было выносливое, а наметанный глаз быстро различал и классифицировал многочисленные растения леса. Он был одним из самых счастливых заключенных, потому что в свободное от работы время не сидел за телевизором или игрой, а писал научные статьи. Говорили, что каждая новая работа профессора вызывает восторженный трепет у биологов на воле. Неудивительно, вот уже много лет Мино был единственным ученым, кто имел полный доступ к живым богатствам Заммы.
Дэн недоумевал, как профессор попал на каторгу. Поговаривали, что он убил жену из ревности, а злые языки шутили, что профессор пошел на преступление, чтобы удовлетворить свое честолюбие биолога. Кто знает, что произошло на самом деле, но Дэну трудно было представить этого интеллигентного человека в роли преступника.
С профессором о чем-то горячо спорил археолог Улли. Улли был сравнительно молод – тридцать два года – высок, еще выше профессора Мино. В его заостренном лице было что-то породистое, аристократическое. Единственное, что портило впечатление – густая россыпь бледно-рыжих веснушек на лице археолога. Но главным, наверное, было выражение собственного достоинства, с которым держал себя Улли, независимо от того, говорил ли он с хамоватым охранником или приблатненным уголовником.
Каждый раз проходя мимо койки археолога, Дэн заглядывался на фото женщины с ослепительно-яркой улыбкой и изумрудно-голубыми глазами. Я красива, казалось, хотела сказать она, я это знаю, и ты знаешь. Дэну фото жены Улли напомнило о Диане. Внешне никакого сходства; женщин объединяло лишь одно: у Дианы тоже была эта чудовищная уверенность, что никто из ребят не сможет устоять перед ней.
Разговор Мино и Улли внимательно слушали лыжник Кор, когда-то чемпион страны, и журналист Тим Заейр. Дэн с симпатией относился ко всем четверым, вот и сейчас остановился послушать, о чем они разговаривают.
Увидев Дэна, Мино улыбнулся и приветливо кивнул молодому человеку. Профессору нравился новичок, который знал, как ходить по лесу Заммы.
– Здравствуйте, Фенимор, мы от души приветствуем в вашем лице юное поколение нашего ммм… общества, – будучи в хорошем расположении духа, профессор выражался немного витиевато.
– Здравствуйте, профессор. Здравствуйте, Тим, Кор, Улли.
Остальные тепло поприветствовали Дэна.
– Какая грусть-тоска снедает вас сегодня? – поинтересовался Мино.
– Да так… пообщался со Старожилом.
– Старина Фрэнк, – улыбнулся Мино. – Не обижайтесь на него, ему нужно посочувствовать.
Тим не выдержал, фыркнул
– Да-да, господин Зайер, посочувствовать. Фрэнк – по натуре крупный хищник, вроде крокодила. Сейчас он тоскует по достойному компаньону, который бы соответствовал его калибру. А с тех пор как увезли Подкову, достойных кандидатов не наблюдается. Кстати, не исключено, что Фрэнк прощупывал вас, Фенимор, в связи с этим. Возможно, он рассчитывал, что вы вместе будете держать нашу бригаду в ежовых рукавицах. Правда, вы не блатной, но Фрэнк простил бы вам этот недостаток.
Все засмеялись.
– Кстати, я не поручусь, что в словах Мино нет доли правды, – вмешался Кор. – Я помню, как пять лет назад Старожил, Гвоздь и Каленый держали в страхе сразу две бригады – сто пятьдесят человек.
– Да, – кивнул Мино, – это время я вспоминаю с неудовольствием.
– И чем все кончилось? – спросил Дэн.
– Гвоздь и Каленый погибли во время побега, – пояснил Кор. – А сам Старожил не может справиться со всеми, унижает отдельных заключенных.
– Послушайте, Фенимор, – профессор мягко положил руку на его плечо, – мы тут говорили о вас, хоть это несколько и нескромно. Где вы научились так хорошо разбираться во флоре и фауне? Я предположил, что вы работали в лесу, а Улли утверждает, что вы военный.
– А вы любите болтать о своем прошлом? – не сдержавшись, грубо ответил Дэн.
От кого-кого, а от Мино он не ожидал подобной бестактности! Здесь по негласным правилам о тебе известно лишь то, что ты сам хочешь рассказать.
Профессор замахал руками:
– Понял-понял, простите меня, юный друг. Просто я подумал… неважно, что я подумал, не обижайтесь.
– Ничего, я не обидчив.
– Вы не хотите попрощаться с Улли? – вмешался Кор.
– А в чем дело?
– Если вы не в курсе, сегодня он с экспедицией отправляется исследовать северную часть Заммы. По плану отряд должен углубиться в чащу на сорок километров. В составе экспедиции пойдем и мы с Тимом.
– Нет, я не знал, – покачал головой Дэн. – А вы, профессор, остаетесь? С вашим бесценным опытом, вы бы им сильно пригодились.
Мино развел руками.
– Увы, я слишком ценная фигура, а экспедиция слишком опасное предприятие. В столице с нетерпением ждут, когда я дам согласие написать монографию о жизни зеленой гусеницы. Я пока отнекиваюсь, но вскоре соглашусь. Поэтому я вынужден остаться, хотя у меня и чешутся руки, или вернее было бы сказать, ноги.
Дэн внимательно посмотрел на Улли. Археолог был сосредоточенно спокоен, как человек, готовый достойно встретить предстоящую опасность. Дэну вдруг ужасно захотелось спросить, как Улли собирается ночевать в лесу, но времени не осталось, бригантина подходила к пристани. Послышались отрывистые команды, забегали матросы. Дэн второпях попрощался с членами экспедиции. Значит, правительству уже мало прибрежной полосы, оно планирует расширить «плантации» вглубь леса. Интересно, что пообещали Улли и остальным в награду за риск?
Идя на участок, Дэн заметил справа от тропинки большой куст с яркими цветами; подошел ближе и довольно ухмыльнулся – это был букет. До этого Дэн не встречался с букетом вживую и еще раз подивился, до чего метко назвали растение. На широком раскидистом кусте среди мелких продолговатых листьев ярко выделялись оранжевые нераспустившиеся цветки-бутоны. Некоторые напоминали цветки роз, другие – шиповника, третьи вообще не имели аналогов. Вдоль гладкого ствола растения торчали редкие длинные колючки; ядовитые, вспомнил Дэн.
За букет полагалась премия, поэтому Дэн опустился на колени и достал нож, готовясь срезать куст. Он уже ухватил рукоятку поудобнее, примерился резать, когда радужное настроение улетучилось, а по телу пробежал холодок недоброго предчувствия. Еще раз внимательно осмотрев куст и вспомнив признаки, Дэн убедился, что перед ним именно букет. Тогда он оглядел землю вокруг куста, но опасность не грозила и с этой стороны. На всякий случай он еще раз вспомнил инструкцию. «Растение слабо-ядовито. Опасность в цветках-бутонах, их ни в коем случае не трогать, и в колючках длиной полтора-два сантиметра, часто расположенных по стволу. Куст резать под корень». Все было в порядке, и Дэн поднес руку с ножом к коричневому стволу. Уже начиная резать, сообразил, что могло его так насторожить – у букета было слишком мало колючек. Но о чем это говорило? Да ни о чем, просто у этого растения мало колючек. И Дэн снова нажал на лезвие.
Его спасла реакция. Когда под ногами вспучилась земля, Дэн прыгнул в сторону из положения сидя, не вставая. Увидеть, что так вспучило землю, не успел и вообще он ничего больше не успел, ногу обожгла резкая боль, сознание отключилось.

– Фенимор, Фенимор, откройте рот.
Незнакомый голос пробивался сквозь толщу сна. Дэн собирался послать его к черту и продолжать спать, но голос был настойчив:
– Фенимор, Фенимор, черт вас возьми, откройте же рот!
Дэн сделал слабую попытку, чтобы отцепились, тем более что во рту была слюна, но рот не разжимался.
– Да открой рот, если не хочешь сдохнуть! – взорвался в мозгу голос.
Дэн напрягся и с трудом открыл челюсти, словно они были склеены. Голос только и ждал этого.
– Дренаж! – резко приказал он.
В рот Дэну вошло что-то металлическое.
– Фиксируйте. Теперь на бок его, – продолжал бесчинствовать голос. – Все, можешь спать.
Дэн слабо пошевелил губами и снова провалился в темноту.

– А ведь ты везунок! – профессор Мино был рад и не скрывал этого. – Тебе дважды повезло. В первый раз, когда ты отпрыгнул, и тебя ужалили в ногу, а не в тело, а второй раз, когда я тебя нашел и вовремя сообразил, на что ты напоролся.
– Что это было? – поинтересовался Дэн.
– Ха! Ложный букет, а у него главная опасность не бутоны, а активный корень. Редчайшая штука, его уже лет пять никто не встречал, думали – вывели, потому и не включили в стандартный учебник. Растение почти невозможно отличить от обыкновенного букета, единственный признак…
– Я знаю, – перебил Дэн, – мало колючек.
– Черт, – возмутился Мино, – если бы ложный букет не убрали из учебника, ты бы не попался. Я всегда говорил, что у тебя глаз востер.
– Долго я проваляюсь?
– С недельку. Яд ложного букета здорово бьет по печени, так что неделю на уколах посидишь, плюс диета месяца два. Вот так-то.
Подошел лечащий врач.
– Ну, Фенимор, вам здорово повезло, что вас нашел Мино.
– Я уже понял.
– Он понял! Вы на него молиться должны, не каждый врач действовал бы столь умело и решительно. Он сразу ввел сыворотку и вовремя сообразил сделать укол против сна.
– Зачем укол против сна?
– Ложный букет вводит яд сложного действия. Во-первых, он усыпляет потерпевшего, во-вторых, от яда у человека сводит судорогой челюсти. Организм же начинает бороться с ядом, поражающим печень, при этом активно выделяется слюна. Опуская некоторые детали, скажу, что без помощи пациента разжать челюсти мы не можем, и он, как правило, захлебывается. К счастью, вы не впали в полную прострацию, и мы смогли вставить вам дренаж. Вот так-то. Ну, поправляйтесь, а я пойду. Мино, не сидите долго, не утомляйте его.


Глава 18

Сегодня заданием Дэна был фиолетовый знойник. Значит, ему уже доверяли сложную работу. Фиолетовый знойник – средне-ядовитое растение, работать с таким нужно осторожно. Вспоминаем: растет на открытых возвышенностях, любит солнце, отсюда и название. Опасность в маленьких колючках, растущих по бокам стебля. Перчатки от них не спасают. Опасно вырывать растение из земли, корень выпускает излучение, поражающее глаза. Действия: срезать стебель ножом под корень и взять ствол за нижнюю часть, находящуюся в земле – там колючек нет. На воздухе знойник хранится не более часа, поэтому, срезав одно-два растения, идем сдавать добычу. Все верно, приступаем к работе.
Он успел собрать восемнадцать знойников, когда загудел динамик, зовущий к обеду. Дэн хотел вытереть пот со лба, но остерегся – сначала нужно закончить с растением. Левой рукой привычно взрыхлив землю, схватил стебель, а правая подсекла ствол и еще раз прошла в обратном направлении, проверяя, обрезаны ли все волокна. Есть, растение с фиолетовыми листьями у него в руке. Дэн открыл кожаную сумку, висевшую на боку, и положил в нее трофей. Потом поспешил к пристани.
Огромные, на двадцать человек, печки протяжно гудели. Взад-вперед сновали дежурные. К столам с порционными обедами уже подтягивались люди. Сдав растение и получив два горячих бутерброда с сосиской, Дэн отошел в сторону и присел на деревянную скамейку. Глаза упирались в крупный плакат, растянутый на двух шестах «Стране нужны лекарства». Справа скрипнула скамейка, рядом сел Мино.
– Слушай, Фенимор, ты сегодня знойником занимаешься?
– Да, а что?
– Да хотел спросить тебя кое о чем. Ты на листьях не замечал такого узкого белого следа, как дорожка?
Дэн напряг память. Перед глазами встал знойник: желтый цветок, зеленая корона из длинных колючек, темно-фиолетовый ствол, фиолетовые листья светлее ствола. На листьях маленькие ворсинки, но на некоторых листьях ровный лес ворсинок нарушен. Точно!
– Видел, – обрадованно сказал он, – такой неширокий, словно насекомое протопало.
– Именно. Отлично. И много таких следов?
– Немного, но раза три сегодня попадались. А что?
– Есть у меня подозрение, что следы эти оставляет зеленая гусеница. И если такие следы не редкость, ты ешь бутерброд, остынет, то на нее падает серьезное подозрение. Во всяком случае, яд, который выделяет зеленая гусеница и яд знойника одного происхождения, только у гусеницы он более концентрирован. Так вот, я думаю, что, если гусеница питается знойником?
– А что, известен яд, который впрыскивает гусеница?
– Давно. Определили, когда делали вскрытие мертвых. Непонятно, как она его вводит в тело, известно, что не через кожу. Может, через дыхательные пути? Загадка, да и только.
– Так вы согласились заниматься гусеницей?
– Согласился. По той же причине, что Улли и остальные согласились пойти в экспедицию.
– По какой?
– За исполнение такого рискового предприятия в награду полагается освобождение. Мне, правда, свобода не очень нужна. А Улли другое дело.
– К такой жене и я бы рвался.
– Ну раз понимаешь, тогда мотай информацию на ус. Может и тебе выпадет когда-то шанс выйти. У тебя какое предписание?
Дэн нахмурился:
– «Без права…»
Профессор посмотрел на Дэна, словно видел впервые.
– Да… кто бы мог подумать. Что же ты натворил, Фенимор? Впрочем, я не спрашиваю, это мысли вслух.
– Ладно, – Дэн отправил остаток бутерброда в рот, встал и пошел в лес, – пора работать.
Мино грустно покачал ему вслед головой.

По улице неторопливо шел человек. Возле станции метро он поколебался: спускаться или нет, потом пошел дальше. В поезде придется стоять, кто-то из людей в вагоне может от скуки обратить внимание на грустного человека, а у него нет сил скрывать свою боль.
Конечно, ничего хорошего от сегодняшнего разговора он не ждал, но рассчитывал, по крайней мере, что старый, давно назревший, нарыв прорвется. Пускай наружу вытечет гной пополам с кровью, будут слезы и истерика, но потом рана начнет заживать. А он сплоховал. Увидел тоскливые, как у собаки, глаза и не хватило сил полоснуть скальпелем по живому.
Вчера Энна попросила его узнать, что с парнем, который уехал на Борро. Фенимор послал запрос. Ответ не заставил себя долго ждать. «…А твой друг женился – попал в цепкие лапы мисс Бляжкиной. Теперь он навечно выбыл из общества свободных холостяков».
Энна, Энна, такая красива, такая желанная и такая непутевая девчонка. Все время тебе не везет. Вместо того чтобы идти по проложенной дорожке к отцу в фирму, ты решила пробивать жизненный путь сама. Вместо того чтобы выбрать себе мужа из круга своих знакомых, ты нашла какого-то криминала. Почему, кто ответит?
И почему ничего не выходит у нее с тобой? Выручал ты ее не раз, она помнит об этом, уважает. Уважает, а любви нет. А ты сам? Почему сегодня ты не сказал: все кончено, парень попался, получил пожизненное. Вместо этого ты виновато пожал плечами – ничего. А она облегченно вздохнула. Видно боялась плохих вестей, неизвестность – все-таки надежда. Интересно, хватило бы тебе сил жить с женщиной, зная, что она тебя не любит? Сейчас кажется, что да, а как будет на самом деле?
Да, сплоховал ты, братец. Сказал бы правду, держал бы сейчас в объятиях дорогое, трясущееся от плача тело, гладил по спине, утешал… Проворонил свое счастье. Впрочем, почему проворонил? Не сказал сейчас, скажешь через неделю. От этой мысли стало легче, Фенимор зашагал быстрее. В самом деле, чего он решил, что все кончено? Жизнь продолжается, нужно только запастись терпеньем.
И все-таки, что она нашла в этом парне? Фенимор вспомнил лицо на фото. Обычный человек – голова, нос, рот, два уха.


Глава 19

Миновало три года. За это время произошло много событий, даже для Заммы, где жизнь расписана на много лет вперед. После трех недель скитаний из экспедиции вернулся Улли. Один, остальные остались гнить в лесу. В январе погиб профессор Мино, так и не разгадав секрет зеленой гусеницы. Много народа погибло за эти три года – правительство требовало увеличить объемы заготовок, и заключенных гнали на новые неизведанные места, где гуще растительность, обильнее смерть.
Площадь кладбища за бараком за два года увеличилось вдвое. Из той партии, с которой Дэн работал на бригантине, выжил каждый десятый, Дэн в их числе. Выжил, хоть иногда ему не хотелось жить. До того нудно было каждый день вставать, идти в душ, есть, работать. А самое тяжелое было потом, когда нужно было возвращаться в свою спальню на четверых, проводить вечер в комнате отдыха, где все известно до последней трещинки в потолке, общаться с надоевшими хуже горькой редьки людьми. А ему хотелось несбыточного: упасть на обычную траву, которая не ужалит, не опалит, не укусит, и раскинуть руки.
Очень хотелось с девчонкой пообщаться. С какой угодно: некрасивой, глупой, занудливой… И даже не секса ему было нужно – просто поговорить, а то Дэн и забыл, как они в настоящей жизни выглядят. Если сейчас ему встретится девушка, Дэн будет на нее смотреть как баран новые ворота. Отвык. От нормальной жизни он здесь отвык, стал зомби.
Часто вспоминал Энну. Здесь, на Замме, хорошенько все обдумав, Дэн был вынужден признать – никогда он не встречал такого человека, как Энна. Она вопреки здравому смыслу взяла и безоговорочно поверила незнакомому, в сущности, парню. Сейчас-то он понял, какого свалял дурака. Зачем он поехал сюда? Ну убил бы этого разведчика, что жить бы стало легче? Зато сколько он потерял. Да ты на Земле не был так счастлив, как те несколько месяцев, что работал уборщиком у нее в доме. Дома ты был один-одинешенек, а Энка была тебе настоящим другом. Эх, чего бы он не дал, чтобы изменить свое решение!
Но бывали моменты, когда Дэну начинало казаться, что даже если каким-то чудом он выберется отсюда, возвращаться к девушке нет смысла. Кто будет ждать столько времени? Приехать посмотреть на ее детей и мужа? Даже если она все еще одинока, нужен ли девушке уголовник с каторги? Дэн прислушивался к себе и понимал, что в нем начинает говорить страх, страх по большому миру. Мир, в который он мечтал вернуться, но от которого отвык. Здесь все просто. Тяжело, но просто: завтрак, работа, ужин, комната отдыха, сон. А там нужно искать работу, платить налоги. Там есть безработица, голод… В клетке плохо, но привычно.
Такие мысли одолевали Дэна через три года заключения. И странное дело – страдая сам, он начал терпимее относиться к другим заключенным. Возьмем Вольфа, его койка возле двери. Раньше Дэн презирал толстяка. Кроме тоски по пиву, у человека все чувства атрофировались. Старожил сделал Вольфа своей комнатной собачкой, прислугой, издевается над ним, как может, а Вольф терпит. Жалуется только, что пива нет, самой дорогой сердцу вещи. Дэн всегда презирал жирную амебу, а в последнее время задумался: а много ты о нем знаешь? Кто-то говорил, что у Вольфа дочка есть, может, больше всего на свете ему сейчас с ней хочется оказаться. Но только заикнись о своей слабости, найдутся желающие поглумиться. Вот он и корчит из себя клоуна.
Это мать в Дэне проснулась. Он мало ее помнит, но из крох того, что осталось в памяти, знает – она доброй была. Бывало скажет: – Дениска-барбариска, садись рядом, сказку расскажу, и Дэн чем бы занят не был, все бросит, сядет возле матери и слушает сказку. Да, это мать, отец другим был, жестким, как дядя Ник.
И Энка, конечно, Дэну человечности добавила. Откуда у человека, который никогда ни в чем не нуждался, такая чуткость? А вообще, тебе-то что за дело, Дэн Сенди, до людей на воле, тебе свободы уже не видать. Свобода, слово-то какое замечательное! Захотел – ушел из барака, от надоедливых заключенных и строгих надзирателей. От надоевшей за три года кормежки, от ненавистного плаката: «Стране нужны лекарства».
Тяжело давался Дэну четвертый год заключения. Единственной отдушиной был Улли. Да, археолога не выпустили. У него, оказывается, тоже было предписание «без права». Обманули, объяснил он Дэну. Пообещали выпустить, минуя предписание, и обманули.
О самой экспедиции Улли рассказывал немного. Их отправили искать какие-то развалины, дав несколько неясных фотографий и примерные координаты. Развалины удалось найти. Выяснилось, что это остатки лагеря переселенцев с Земли, менявших притяжение и атмосферу планеты. Сомнений не было: дома, из пенстона, надувные матрацы, циркониевые браслеты, все это указывало на переселенцев первого поколения. Значит, природа Заммы не всегда была смертельно-опасна человеку! Экспедиция закончилась успешно, Улли выполнил свою часть договора. А администрация лагеря – нет.
Дэн несколько раз ставил себя на место археолога, и каждый раз сознавался, что не может предугадать собственной реакции на такой чудовищный обман. Скорее всего, Дэн попытался бы убить начальника тюрьмы, как главного виновника, а там будь что будет. Но Улли выдержал, не сорвался. Надеется на лучшее. Надеется, потому что жена отвечает на его письма, Улли есть, ради чего жить.
Заключенным нельзя писать домой – условия жизни на Замме не должны знать рядовые боррийцы. Тем не менее Улли письма жене писал. В местном магазинчике на премию, полагающуюся за успешную экспедицию, он купил себе маленькую записную книжку. Сядет вечером за стол, включит настольную лампу, начнет перебирать клавишами. Напечатает вечером письмо, перечитает, потом сотрет.
– Почему ты не сохраняешь их? – спросил его как-то Дэн.
У Улли было хорошее настроение. Он как-то по-доброму улыбнулся и сказал:
– Видишь ли, в Китае был такой вид искусства: люди рисовали иероглифы водой на площадях. Вода быстро высыхала на солнце, от рисунка оставалось лишь то, что успела запечатлеть память зрителей. Мне нравится такой вид искусства. Иногда я думаю даже, что он имеет много преимуществ перед живописью. Строить огромные хранилища-музеи, поддерживать состояние шедевров с помощью тысяч реставраторов, к чему все это?
– А тебе не кажется, что нарисовать картину, чтобы на нее смотрели люди и сотни тысяч лет спустя – вот задача художника?
– Не уверен, Дэн. Мне кажется, что художник творит ради процесса. Само создание шедевра возносит его на недосягаемую для прочих высоту. И это верно для всякого искусства. Что мы можем сказать о Тициане, Рафаэле, Рембрандте, Бахе в последние годы их жизни? Где парили они, в каких мирах, после написания «Ночного дозора» или «Токкаты»?
– Мне кажется, что твоя точка зрения не совпадает с общепринятой, но в ней что-то есть, я подумаю об этом на досуге. Ты хорошо рассуждаешь, Улли, жаль только, что у тебя такой необразованный собеседник, как я. Старика Мино бы сюда.
– Да, жаль профессора, душевный был человек. Что же до тебя, Дэн, то приобретение человеком образования не всегда благоприятствует росту его духовных качеств. Человек, вроде тебя, может окончить лишь среднюю школу, но понимать, что такое ложь, предательство, боль. Мне кажется, это основная причина, по которой мы сошлись здесь.
Вот такие разговоры происходили иногда между Дэном и Улли.
Недавно на тумбочке Улли рядом с фотографией жены появилась вторая фотография мальчишки лет пяти с таким же веснушчатым носом, как у отца. Глядя на фотографии, у Дэна не раз мелькала мысль, что ради этих двоих горы можно свернуть. Поэтому он ничуть не удивился, когда однажды Улли подошел к нему в обеденный перерыв и просто спросил:
– Фенимор, хочешь бежать?
Дэн и бровью не повел, хотя сердце застучало чаще.
– Зачем?
– У тебя «без права». Значит, будешь сидеть, пока не умрешь.
– Бежать – верная смерть.
– Не совсем. Я жил в лесу три недели.
– А сколько нужно идти, чтобы покинуть пределы Заммы?
– Я просчитал, что надо идти на Восток, к Файскому курорту. Дорога займет дней восемь.
– Что-то мало.
– Я прикинул – расстояние всего сто сорок километров.
Дэн думал недолго: в конце концов, ждать, пока тебя здесь укусит какая-то гадость – не слишком приятная перспектива.
– Согласен.
– Тогда пошли к Старожилу.
Фрэнк стоял неподалеку, исподлобья посматривал на них, строил гримасы.
– Ну что, наш молодой друг согласился? – насмешливо спросил он, когда друзья приблизились.
– Да, – твердо ответил Дэн, глядя Фрэнку прямо в глаза.
– Тогда слушай внимательно, – Старожил сплюнул в сторону, лицо его стало злым, – подобрать себе обувь по ноге, идти придется долго. В лесу его слово закон, – Фрэнк показал на Улли. – Без него, нож тебе в горло, мы покойники. Разъяснения требуются?
– Нет.
– Еще слушай – послезавтра делаем ноги. Сегодня и завтра собираем жратву, но аккуратно, чтоб ни одна собака не учуяла. Если по чьей-то милости мне воля платочком помашет, лучше бы тому человеку не родиться, пусть сразу урну в крематории выбирает. Все, разошлись и ведем себя тише воды, ниже травы.

– Зачем мы ему, я понимаю, – сказал Дэн, когда они с Улли шли собирать узколист, – но вот зачем нам он, не пойму.
– Без него мы дойдем, в этом у меня сомнений нет. А вот что мы будем делать в городе? Нас сразу поймают. А Фрэнк – уголовник, он нас спрячет. – Улли помолчал и добавил: – И семью мою выкрадет.
Дэн подумал и задал вопрос, который давно его мучил.
– А за что ты получил «без права»?
– По политическим мотивам, как и ты.
– Откуда ты знаешь про меня?
– А тут не надо долго думать – «без права» дают только политическим и особо опасным преступникам. На особо опасного ты не тянешь, уж прости.
– А на политического?
– У нас вляпаться в политику проще простого. Ты думаешь, я призывал к свержению правительства? Просто напечатал статью в зарубежной газете, подвергающую сомнению нашу систему подсчета времени находок. Если бы я напечатался в местной газете, мне бы вручили красную карточку, а за сотрудничество с иностранной прессой направляют прямо сюда. Впрочем, в местной газете такую статью бы не пропустили. Да… Теперь я вижу, что ты не борриец, раз задаешь такие глупые вопросы. Ладно, не хмурься, мне не нужно твое прошлое, как и тебе мое. – Улли внимательно осмотрелся, но в их зоне больше никто не работал. – Лучше почитай вот это, – археолог полез в карман и достал сложенный вчетверо лист бумаги.
– Что это?
– Это я нашел в заброшенном лагере во время экспедиции.
Дэн с любопытством развернул лист. Судя по зазубренному кривому краю, он был вырван из тетради. Лист был старый, пожелтевший. Почерк на нем красивый, разборчивый.
«Двадцать пятое октября. Уже три дня, как наши ушли исследовать западный район, в лагере только я и Густав. Я все больше и больше проникаюсь неприязнью к этому человеку. Каждым своим действием, каждым словом он пытается напомнить мне, что он старший инженер, а я – младший. Кроме того, он к месту и не к месту вспоминает своего брата, начальника северного сектора «крупного ученого». Против брата я ничего не имею, мы незнакомы, а Густав, как инженер, большая посредственность, если не сказать хуже. Тем не менее он старший в лагере, а я подчиненный. Ничего не попишешь, потерплю, через три дня наши должны вернуться. Нейрогироскоп работает в норме.
Двадцать шестое октября. Сегодня с утра была стычка с Густавом, кто будет обслуживать хозяйственного робота. Была его очередь, но Густав сказал, что он смотрит схемы нейрогироскопа. Если Густав разбирается в схемах, то я – светило нейрохирургии, о чем я ему честно сказал. Кроме того, что за необходимость копаться в схемах, ведь нейрогироскоп работает нормально. Просто Густав не хочет чистить робота. Густав вспылил и сказал, что я ничего не понимаю, ночью на его вахте было два сбоя, нужно разобраться. Я попросил показать мне запись сбоев, но Густав сказал, что это не мое дело. Тут я не на шутку разозлился и сказал ему, что если сбои такие серьезные, что требуют вмешательства в схему, то нужно сообщить об этом Стэпсу. Густав велел мне заниматься роботом, а сам засел за схемы. Пришлось подчиниться. Сейчас он сидит, что-то бормочет, копается в нейрогироскопе. По-моему, никаких сбоев нет, просто сначала Густаву было лень обслуживать  уборщика, а теперь нужно показать, что он начальник. Но если он напортачит в схеме, то Стэпс ему башку оторвет, никакой брат не поможет.
Двадцать седьмое октября. Дождались, Густав что-то напортачил, нейрогироскоп работает неустойчиво. Два раза выходили такие большие отклонения оси, что мне пришлось вводить немыслимые поправки. Это, разумеется, не выход, но ничего другого придумать не могу, я только программист. Похоже, что-то с нейтринным блоком, но это лишь мои предположения. Последние два часа нейрогироскоп работает нормально, но уверенности, что прибор исправен, у меня нет. Откровенно говоря, во время второго сбоя, я здорово испугался и наорал на Густава. Нужно было видеть, в какого жалкого червяка превратился этот человек. Услужливо подавал мне стандартные программы, держал инструмент, а когда все закончилось, умолял никому ничего не рассказывать. Но я тут же позвонил Стэпсу, потому что нейрогироскоп – это не шутки. Если он рванет, точнее, если рванет нейроблок, пострадает местность площадью в несколько тысяч километров. Лучше всего в такой ситуации было бы отключить нейрогироскоп, но это еще более сложная операция, чем ввод прибора в работу, здесь нужно минимум четыре специалиста. Стэпс выслушал меня, выругался и сказал, что немедленно выезжает на вездеходе вместе с Сэмом. К сожалению, даже если они будут ехать всю ночь, то приедут лишь к утру. Я ложусь рядом с нейрогироскопом, слушаю мерное жужжание прибора. На всякий случай я оставил минимальную мощность, в ущерб производительности. Даже если произойдет катастрофа, площадь поражения будет в три раза меньше».
На этом записи обрывались.
– Почему ты не отдал эти записи вместе с отчетом? – удивился Дэн.
– Видишь ли, Дэн, насколько я понимаю, нейтринное излучение положило начало этому «заповеднику». А вдруг им придет в голову сделать еще один фармацевтический комбинат?
Дэн вздрогнул:
– Ты и вправду считаешь, что они могут…
– Давай лучше собирать узколист, а то норму не выполним.


Глава 20

– Ну, офицер, все ли в порядке в вашем отделении?
Начальник тюрьмы шутил, и Генрих отлично это понимал. Спокойно, не следует обращать на насмешки внимания. Ведь он тут недавно, вот все и рады новому развлечению.
– Все.
– Вы уверены?
– Дда.
Отвечая, Генрих сделал паузу, удивляясь: прочитал ли начальник сомнение на лице подчиненного, или его выдало что-то иное. А может, его брали на испуг. В общем, получилось так, что Генрих сам того не желая, смутился и пробормотал:
– Разве что…
– Смелее. Вы должны понимать, что лучше перестраховаться, чем упустить что-то важное.
– Я хотел разобраться сам.
– Значит, нужно было разобраться самому, а не говорить мне. Выкладывайте.
– Сегодня у заключенного Улли в ящике был найден мешочек с сухарями.
– Мда.
Начальник задумался. С одной стороны, это мелочь – наверняка многие уносят с собой сласти с обеда, но Улли дело особое. Спроси, кто первый кандидат бежать с каторги, он, не задумываясь, назовет Улли и Фрэнка. Фрэнку сам черт не брат, а у Улли такая жена, что не захочешь – побежишь. Неужели замышляется побег, начальник свел ладони в замок и хрустнул костяшками.
– Идите к Улли, лейтенант, и скажите ему, что пищу в ящике запрещено держать карантином. Посмотрим на его реакцию. Если перепрячет, это будет для нас сигналом.
– Есть.

Вечером в зале отдыха собирались почти все заключенные. Возле двери Генрих еще раз мысленно повторил свои слова. Да, именно так, громко, строго. Чтобы заключенный испугался и выдал себя. Но едва он подошел к археологу, как на них уставились десятки любопытных глаз. Против воли голос зазвучал до обидного тихо.
– Улли, вы знаете, что держать еду в ящике запрещено карантином?
– Да, офицер, – Улли ответил весело, с оттенком насмешки.
Генриха это разозлило: в конце концов, кто из них заключенный?!
– Тогда идите и достаньте ее оттуда!
– Есть, офицер!
Улли встал пошел к своему ящику. Дэн, сидящий за соседним столиком, покачал головой. Ну Улли! Угораздило же его. Лично он таскает пакет с собой, делая вид, что ест сухари в зале отдыха. Где прячет свои запасы Фрэнк, никто не знает, а Улли…
– Улли, да ты, никак, бежать решил? – захохотал весельчак Краб.
Археолог, не отвечая на шутку, открыл ящик, достал пакет и теперь стоял, ожидая, что скажет лейтенант.
– Сухари ваши, – ответил на его молчаливый вопрос Генрих. – Но не храните их – съешьте, а если не можете, выбросите.
– Да где ему все съесть, – из-за спины офицера вынырнул Ловкач, обожавший сладкие сухари, и ловко сунул руку в пакет.
Еще пару человек набросились на угощение. Тощий сутулый парень по кличке Змеевик тоже кинулся к Улли, но натолкнулся на тяжелый взгляд Дэна и испуганно попятился. Дэн усмехнулся: еще в первый год заключения, когда он не завоевал авторитета, Змеевик попробовал забрать у него пайку. Дэн тогда выплеснул всю свою злость, отделал беднягу так, что он неделю хромал. С тех пор Змеевик панически боялся Дэна.
Улли растеряно следил, как тают его запасы. Вскоре кулек был пуст.
– В следующий раз соблюдайте правила, – строго сказал Генрих и вышел из зала.

Последняя ночь самая трудная. Вроде и не волнуешься, а сна нет, Дэн в сотый раз перевернулся на другой бок. Мысли разные в голову лезут: о жизни, о друзьях… Где сейчас, интересно, Баллистер, Дианка, Энка, Шило? Что они думают о нем, и вообще, помнят ли?.. Хватит себя распалять, тебе обязательно надо поспать…

На следующий день, Улли и Дэн снова работали вместе. Они стояли у опушки, прилаживая инструмент, когда грузно ступая, к ним подошел Фрэнк. Он остановился возле Улли и долго смотрел на археолога.
– Идиот, нож тебе в горло! Ты решил всех нас сдать?!
Дэн напрягся, на случай если Фрэнк решит дать волю рукам.
– Я много раз оставлял еду в шкафу, – спокойно сказал Улли. – Мне просто не повезло.
Спокойный голос подействовал отрезвляюще, злости у Старожила поубавилось.
– Новый стручок решил выслужиться. Сегодня ничего в столовой не брал?
– Нет.
– Правильно мыслишь. Ладно, все равно они ничего не успеют сделать, бежим как договорились – в обед. Давайте по местам, а то на нас уже глазеют!
Последние часы самые трудные. Дэн мучительно пытался настроить себя на работу, но получалось плохо, он думал, как они пойдут по лесу, как будут ночевать. Кончилось тем, он чуть не напоролся на шип. Это отрезвило, и Дэн сосредоточился на зелено-коричневом растении, точнее на его листьях, которые он должен был обрезать и собрать.
Несколько раз мысли возвращались к побегу, к воле, но Дэн гнал прочь эти мысли. Узколист, узколист, вот, что тебя интересует. Хрусть, хрусть, падали на землю продолговатые, с короткими колючками листья. Брызгал ядовитый сок, брезентовую куртку и очки не возьмет, но на кожу лучше, чтобы не попадал. Дэн до того увлекся, что когда раздался обеденный сигнал, с удивлением посмотрел на часы: как это время так быстро пробежало?
Получив свою порцию из рук дежурного, Дэн отошел к скамейке у самой границы леса. Там уже сидел Улли, а через минуту подошел и Фрэнк.
– Начинаем концерт «прощай, отчий кров», – мрачно процедил он, стреляя глазами по сторонам.
Три человека, незаметные среди сотен обедающих заключенных, встали и медленно пошли в чащу. Никто не обратил на ушедших никакого внимания.


Глава 21

– Значит, Генрих, ваши подозрения оправдались, – начальник встал со стула и медленно прошелся по кабинету.
В помещении собрались он, лейтенант-надзиратель ячейки, начальник бригады, плотный добродушный человек, боящийся всего на свете, и начальник поисковой партии.
Побег заметили к вечеру, в конце рабочего дня. По рации передали тревогу на «большую землю». Согласно инструкции работу тут же прервали. Пока охранники обшаривали окрестности, начальник не теребил подчиненных вопросами, хотя они все время были на связи. Но теперь он жаждал подробностей.
– Когда их видели в последний раз?
– Мы опросили заключенных, – оживился начальник бригады. – В последний раз их видели за обедом.
– Всех троих вместе?
– Так точно.
– Какие у нас шансы?
Начальник поисковой партии, высокий спокойный офицер, приехавший сюда еще с первыми заключенными, грустно покачал головой:
– Слабые.
– Погоня?
– Бесполезно. Уже ночь, а завтра они уйдут слишком далеко.
– Я выслал на поиски вертолеты.
– Вы же знаете – в таких лесах это малоэффективно.
Начальник тюрьмы в который раз с тоской подумал о тонкой паутине ф-нейтринного поля, щитом опоясавшей Замму на сорок метров в высоту. Поле сводило на нет  работу поисковой аппаратуры.
– Длительную погоню вести некому, – продолжал начальник поисковой партии, – Фрэнк взял с собой единственных людей, которые после смерти Мино могут безопасно ходить по лесу. А Улли, к тому же, имеет опыт ночевки.
– Значит, единственное, что остается – это перехватить их на выходе из леса, – задумчиво проговорил начальник. – А это уже не наша компетенция. Нужно выяснить их вероятный маршрут движения. Что думаете по этому поводу?
Ответил начальник поисковой партии:
– Кратчайшее по направлению к ближайшему населенному пункту. Им нужно свести к минимуму пребывание в лесу Заммы. Уверен, что Улли, как ученый, сумел найти или начертить карту и вычислить направление на Файский курорт.
– Согласен. Генрих, вещи этой троицы обыскали?
– Ничего интересного.
– Хорошо, все свободны.
Оставшись один, начальник открыл дело Дэна Сенди, остальные ему были хорошо известны. Он пытался найти в нем данные, которые должны были заставить его обратить особое внимание на заключенного до побега. Так: «Физически силен, хорошая реакция…» это все неинтересно. Ага, «хорошо ориентируется в лесу, один из лучших работников». Теперь вывод: «Можно отнести к категории «Особой опасности не представляет». Не имеет склонности к насилию, предпочитает компромисс конфликту. Тем не менее, поставленный в определенные жесткие рамки, способен попасть в категорию «Особо опасен»». Что же получается? Пока Дэна не трогают, он спокойный малый. Но пороху у него хватит и на серьезное дело. Да, вот она ошибка: два фактора должны были привлечь твое внимание. Первый – высокая выживаемость в лесу, и ВОЗМОЖНОСТЬ категории «Особо опасен». Черт, но я же не могу уделять особое внимание всем заключенным. Ладно, учтем, чтобы не повторить этой ошибки в будущем. Если оно у меня будет.
Начальник впервые позволил себе задуматься о возможных последствиях. Его не уволят, о таком наказании можно было только мечтать – желающих служить здесь немного. До конца контракта еще два с половиной года. Что же тогда? Могут простить – это первый побег за три года. Но если у них есть подходящая кандидатура на его место, могут понизить в должности. И тогда он может оказаться в подчинении у какого-то дуба. Малоприятная перспектива.

Прошло четыре дня. Они были живы, но пришлось туго, особенно Улли. Невезение не оставляло его с того самого дня, как офицер нашел еду. В первый день, когда беглецы разложились на привал и готовились ставить палатку (ее Улли спрятал в лесном тайнике во время экспедиции), большая бордовая гусеница упала на руку Улли. Улли, сжав зубы, терпел, пока насекомое не сползло на ветку куста. Дэн уже стоял наготове с ножом. Сразу «оградил» зараженный участок, а потом вколол археологу блокаду.
Позавчера, когда они переправлялись через ручей, Улли распорол об острый камень сапог и промочил ногу. К вечеру у археолога появился насморк. А все знают – обычные болезни на Замме часто смертельны. Так и получилось – к утру Улли метался в горячке. Пришлось вколоть ему все оставшееся лекарство Дэна и Фрэнка.
– Да, – мрачно пробурчал Фрэнк Дэну, – теперь если ты или я подхватим болячку, спасаться молитвами будем.
Дэн промолчал. Фрэнк постоянно ворчал на археолога. Что по милости Улли у них нет лекарства, не хватает пищи, что, болея, он их задерживает. Дэн удивлялся Старожилу. Улли единственный, кто мог их отсюда вывести. Дэн не считал себя новичком в лесу, но с Улли ему не сравниться. Археолог умел найти безопасную тропинку, которая не заканчивалась ловушкой-болотом и прочими гадостями местной фауны, ориентируясь по наростам на деревьях, наклону трав, цвету почвы. Умел выбрать безопасную стоянку на ночь. Поэтому его нужно было беречь, не говоря о том, что он был их товарищ. Фрэнк, конечно, все это знал, но перебороть себя не мог.
Впервые попав в чащу, Дэн смог убедиться, что загадок она хранит немало. Вчера под вечер на одной из полян они обнаружили кости. Белые, обглоданные кости животного и клочки рыжей шерсти. Рядом на земле виднелись следы еще одного животного.
– Лисица, – прошептал Фрэнк.
– Так это правда? – поразился Дэн.
– А ты думал, у меня волосы поседели оттого, что я наших охранничков боялся? – зло сказал Старожил.
Несмотря на злобный тон, Дэн уловил в голосе Фрэнка страх. Впрочем, у него самого по спине пробежали мурашки. Если то, что рассказывал Фрэнк о лисе, правда, то лучше с ней не встречаться. С другой стороны, еще меньше хотелось увидеть существо, которое убило лисицу. Рискнув двигаться по лесу в сумерках, беглецы покинули это место.
Они шли по следам, откуда пришли оба животных. Дэн шел первым, восстанавливая картину смерти лисы. Он знал, что собака, он назвал второе животное собакой, шло по следу лисицы – широкий след перекрывал узкий. Неожиданно Дэн встал, как вкопанный, повернул голову вправо, влево.
– Ты чего? – зашипел Фрэнк.
– Следы, – испуганно показал Дэн вниз.
– Что следы?
– Вот след лисы, вот след собаки.
– Ну?!
– А вот только след лисы, а следа собаки нет. Откуда она появилась?
– Может, прыгнула? – неуверенно предположил Улли.
Дэн с сомнением покачал головой и сделал небольшой круг вокруг этого места. Как он и ожидал, вокруг в радиусе десяти метров мягкая почва лежала девственно чистая, не тронутая ничьей лапой, кроме лапы лисы. Либо собака умеет ходить по влажной земле не оставляя следов, либо умеет летать. И то и другое предположение абсурдно…
Постояв минут пять и ничего не придумав, беглецы молча двинулись дальше. Вскоре они нашли широкую поляну и разложили палатку.
В чаще палатка незаменимая вещь. Ее крепкая ткань надежно ограждает человека от ночных сюрпризов леса. Без палатки они бы и двух ночей в лесу не выжили. Но даже под защитой палатки Дэн спал вполуха, вздрагивал от малейшего шума. Ночью он неожиданно проснулся. Сначала и сам бы не смог сказать, что именно его разбудило, словно кто за плечо тронул. Потом он услышал слабое похрустывание, словно кто-то скреб палатку. Осторожно, стараясь не издать ни одного звука, Дэн включил лампу фонаря. Материал у палатки полупрозрачный, видно, что снаружи никакой тени.
– Потолок, – тихо прошептал Улли, которого тоже разбудил звук.
Дэн поднял глаза и похолодел: на его глазах верх палатки прорвался, будто металл, прожженный электросваркой, и внутрь ввалилась небольшая зеленая гусеница. Секунду она зависла на паутине, качаясь под потолком. За секунду Дэн успел многое: бросить взгляд на Улли и Фрэнка – лица у обоих белее снега – молниеносно найти место для выхода – целлофановое окно. Тут гусеница сорвалась вниз, стукнула о брезентовый пол, села вертикально, надулась… Дэн не стал ждать,  ринулся в окно, прорвав его, нырнул носом в мокрую траву. Фрэнк кинулся в дверь, Улли за ним, да неудачно возле входа упал, ударил колено о камень. Дэн подбежал к другу, оттащил его в кусты. Улли морщился от боли, и Дэн стал осторожно щупать колено, не повредил ли археолог коленную чашечку. Но нет, вроде просто ушиб.
– Смотри, – вдруг замер Улли и вытянул руку по направлению к палатке.
Смотрит Дэн и глазам своим не верит. Палатка изнутри слабым светом горела от фонаря, а тут вдруг вспыхнула, как будто внутри прожектор. Так и сияла минуты три маленьким солнцем, пока ткань не выгорела.
Осторожно, как по минному полю, они подошли ближе к черному четырехугольнику выгоревшей земли. При тусклом свете фонаря стали осматривать место катастрофы. Картина была безрадостная – все вещи обуглились, вместо палатки – труха.
– Так вот в чем секрет гусеницы, – задумчиво сказал Улли, – излучение.
– А яд в телах? – возразил Дэн, – а почему кожа не обгорает?
– Мы же не знаем, что это за излучение. Может, оно способствует образованию яда. Кроме того, у гусеницы может быть два оружия – яд и излучение.
– Хватит, Ньютоны, нож вам в горло, – зло прошипел Фрэнк, – без палатки нам крышка, в первую же ночь подохнем. Ложитесь отдыхать, сегодня кровь из носа должны из этого су… леса выйти. Я посторожу.
Он был прав, и беглецы легли на землю. К удивлению Дэна пережитое не помешала ему быстро уснуть.
С первыми лучами солнца они возобновили движение, и целый день шли без остановки, делая лишь короткие передышки. К счастью, в тот день они все-таки дошли до лесной границы Заммы. К вечеру ядовитая флора начала сменяться обыкновенными деревьями и растениями. Плохо было то, что с палаткой они лишились всего, включая пищу, и теперь голодали. На пути беглецам попались несколько ручьев, они напились, но есть хотелось смертельно. Сколько еще протянется лес, сказать было трудно. По расчетам Улли, они уже должны были прийти.
– Ладно, – бурчал Фрэнк, – раз выбрались из этого ядовитого помойника, то из обыкновенного леса точно выйдем. Шагай быстрее, Улли, если хочешь увидеть свою ненаглядную женушку.
Под вечер все трое устало попадали на густую траву. В животе у Дэна противно урчало, мысли были об одном – вкусном ужине в казарме. Рыбка под соусом, кашка…
– Эй, Фенимор, – позвал его Фрэнк, – не жалеешь, что сбежал?
Дэн отрицательно замотал головой.
– Правильно, мы выберемся. Никто не удирал за ядовитую границу, мы первые. Вот только жрать хочется. Может, грибы здесь есть? Ты в грибах шаришь?
– Утром пойду искать, – устало сказал Дэн.
Дэн посмотрел на Улли, который забылся усталым сном изможденного человека, и подумал о Фрэнке. Он сам не знал, как относится к Старожилу. С одной стороны Фрэнк жестокий тип с садистскими наклонностями. В лагере он частенько избивал заключенных кто послабее. А с другой – если бы не Старожил, сидел бы Дэн в лагере до конца своих дней. Сейчас жестокость Фрэнка гонит их вперед, не дает отчаяться, пасть духом.
– Скажи, Фрэнк, – неожиданно для себя спросил Дэн, – а ты чего бежал?
Старожил уже засыпал.
– А что воля только для сосунков вроде тебя? – открыл один глаз бандит.
– Мне казалось, тебе и в лагере не плохо.
Фрэнк засмеялся.
– Нет, какая в лагере жизнь, так, тень жизни. Думаешь, Старожил всегда был бородатым, грязным животным? Нет, Фенимор, я носил костюмы, сшитые на заказ, шелковые носочки. Я посещал педикюрный салон, покупал золотые запонки. Когда хотели провернуть большое дело, ко мне шли за советом, просили одолжить знатоков из команды. А как ко мне липли женщины… Я был большой человек в Гандаре и, если выберусь, взлечу еще выше. Ты еще это увидишь… Ладно, нож тебе в горло, хватит болтать.

Ночью Дэна разбудил вой. Тот самый леденящий душу вой, от которого он просыпался на каторге. Только на этот раз его не отделяли от зверя ни озеро, ни стены барака. Дэн осторожно посмотрел на остальных. При тусклом свете двух лун, казалось, что лица Фрэнка и Улли слеплены из воска.
– Где-то рядом, – хрипло сказал Фрэнк.
– Кто? – тихо спросил Улли.
– Не знаю, покойный Джимми-Гвоздь говорил, что волки, но я их никогда не видел. Спите, они не выйдут из чащи Заммы, если верить Гвоздю.
Дэн поворочался некоторое время, но усталость и голод пробудили в нем апатию. Черт с ними, с волками, подумал он и уснул.
На утро Дэн не нашел ни грибов, ни дичи. Хотя животные здесь были: попадались следы, слышны были птичьи голоса. Так и вернулся в лагерь с пустыми руками. Пришлось снова идти голодными.

Они голодали уже пять дней. Мысли о еде стали навязчивой идеей. Силы таяли с каждым пройденным километром; особенно ослабел Улли. Под вечер Дэн обратил внимание, что археолог хромает.
– Что с тобой? – спросил он.
Улли остановился, вытер пот со лба.
– Ногу подвернул.
Подошел Фрэнк.
– Покажи.
Улли снял ботинок – ничего страшного, щиколотка слегка опухла. Но Фрэнк недовольно пробормотал что-то себе под нос.
– Идти сможешь?
– Иду же, – усмехнулся Улли.
– Ладно, все равно скоро вечер, потопали.
Под вечер Улли едва шел, Дэну даже пришлось поддерживать его, чтобы не упал. Впрочем, последние километры у него самого кружилась голова от голода и усталости, подгибались ноги. Только Фрэнк, казалось, был двужилен и ступал по-прежнему твердо. А лес все не кончался.
На привале, падая под дерево, Фрэнк устало пробурчал: «Если завтра не дойдем – хана». Дэн молчаливо с ним согласился.
Почти всю ночь он не спал: мучили боли в животе. Утром, едва посветлело небо, встал, взял толстую кривую палку, которую нашел вчера, и пошел на охоту. Час бродил без толку, а потом ему повезло – на поляне он увидел россыпь грибов, напоминающих грузди. Набрав полную кепку грибов, Дэн поспешил назад.
Выйдя к лагерю, он увидел Фрэнка, сгорбившегося над котелком с водой.
– Где Улли?
– Не трогай, он спит. Нашел что-то?
– Вот, – прохрипел Дэн, бросая на землю кепку.
Фрэнк поднял выкатившийся гриб, внимательно осмотрел его:
–  Не ядовитые?
Дэн пожал плечами:
– Не должны…
Секунду Фрэнк колебался, потом решительно положил гриб в рот и принялся жевать.
– Другой жратвы нет.
Дэн кивнул – он свой первый гриб съел еще в лесу. Через несколько минут у него началась резь в животе, но Дэн надеялся, что это от голода. Съев гриб, Фрэнк некоторое время прислушивался к ощущениям, потом зло посмотрел на Дэна.
– Живот болит.
– Это с голодухи, – прохрипел Дэн – от рези в животе у него потемнело в глазах. – Потерпи, должно пройти…
Минут тридцать они чувствовали себя словно наелись гвоздей. Потом боль отпустила. Сначала Фрэнка, потом Дэна.
– Ну вот, – пробурчал Старожил, – можно идти дальше.
– Улли еще не ел, – сказал Дэн.
– Он не будет, – ответил Фрэнк.
По его тону Дэн понял, что случилось, но еще не веря подошел к кустам, за которыми темнело тело. Улли лежал животом вниз, широко раскинув руки. Вместо затылка – кровавое месиво.
Ничего не понимая Дэн обернулся к Фрэнку.
– Ты…
– Что делать, Фенимор, он связывал нам руки.
– Ты…
– Глупо попасться, когда сделали главное. Ты знаешь, как отсюда выбраться? Не знаешь, а я знаю. У нас такой видон, что первый же полицейский застукает. Здесь недалеко проходит железка. Видишь гору впереди и мост? – показал Старожил. – Там поезд снижает ход. С моста сиганул на крышу вагона, вот тебе и транспорт. Доберемся до одного из курортов, выбросим одежду, будем в одних трусах щеголять – там половина так ходит. А потом стянем у какого-то растяпы одежду или с моими ребятами свяжемся. Ну что ты идешь?
А Дэн все смотрел на труп Улли, и не мог прийти в себя. Его как будто оглушили дубиной. В голове проносились образы: Улли, стоящий рядом с Дэном, спорящий о знойнике, фотография жены Улли с ребенком…
– Да не стой ты столбом, времени в обрез!
Дэн посмотрел на Фрэнка и сжал кулаки. Он чувствовал, как гулко отдаются в висках удары пульса. Все мускулы напряглись, как сжатая до упора пружина.
Увидев выражение его лица, Фрэнк нахмурился. Он был выше Дэна и шире, но Дэну было плевать. Он изо всех сил ударил Фрэнка ногой в живот. Старожил не успел увернуться, тяжелый ботинок вошел в тело, как в подушку. Фрэнк вскрикнул, согнулся и упал. Дэн ударил его еще раз ногой в лицо, так что кровь брызнула, потом повернулся и быстро зашагал прочь.


Глава 22

– Докладывайте, комиссар.
Комиссар южного округа, седой старик без единого темного волоска, сморщил лоб и неторопливо начал:
– Сегодня утром, господин генерал, в десять часов, одна из собак патрульной группы контролирующая участок дороги между Файей и Энакой, обнаружила мертвое тело. Собака взяла два следа, которые идя немного разными путями, привели группу к железной дороге. Видимо, злоумышленникам удалось прыгнуть на вагон. Криминалисты выяснили, что убийство произошло два дня назад, так что сейчас они далеко. Личность убитого установили, это Улли Свантес.
– Убийство?
– Да, смерть наступила от удара тупого предмета по затылку.
– Предполагаемые причины?
– Полагаю, что Фрэнк решил отделаться от сообщников. Он понимает, что они быстрее попадутся в руки полиции и выдадут его.
– А как вы объясняете тот факт, что бежавшие шли к поезду разными путями?
– Думаю, что Фенимор Браун бежал, чувствуя, что его ожидает судьба Свантеса.
– Хорошо. Вам нужна какая-то помощь?
– Да. Я прошу у вас личное дело Фенимора Брауна. Дело Фрэнка у нас есть, старый знакомый.
– Увы, дело Фенимора засекречено, сегодня я получил соответствующее уведомление.
– Как же мне его ловить?!
– Не драматизируйте, комиссар. Фенимор не уголовник, а политический, криминального опыта нет. Никуда не денется, попадется.


Глава 23

Городской поток вынес его из подземелья метро на поверхность. Еще две минуты, и он на месте. В конце этой длинной улицы будет небольшой магазин, там работает худощавый парень. Несколько лет назад Дэн купил у него винтовку. Главное, чтобы парень не забыл его.
Из курортной зоны Дэн выбрался как и советовал Фрэнк – поездом. Потом ему посчастливилось стянуть на пляже чьи-то шорты и майку. В кармане шорт оказались часы и новая телефонная карточка на пятьдесят у.е. Этого хватило на билет в сабвее.
Пока все идет неплохо. Он на свободе, добыл гражданскую одежду и добрался до столицы. Если продавец согласится иметь с ним дело, Дэн свяжется с Энкой, попросит у нее денег и прощай Борро… Краем глаза Дэн заметил, что слева открылась дверь кафе, и на улицу вышел человек. Хорошо бы проверить, не следят ли за ним, осторожность не помешает. Человек шел за ним шагах в пяти. Дэн остановился у стеклянной витрины, человек остановился в двух шагах сзади. Дэн похолодел, соображая, куда кинуться бежать.
– Не делайте глупости, Дэн, – раздался знакомый голос. – Я не сделаю вам вреда. Просто выслушайте меня.
Дэн медленно (это стоило ему больших трудов!) обернулся. Перед ним стоял блондин. Тот самый, с которого все началось – мнимый Самуэль Бейк.
Наверное, на лице у Дэна много чего отразилось, уж больно неожиданной оказалась встреча. Мысли мелькали разные: и придушить мерзавца и броситься бежать… Но противник наверняка вооружен и наверняка не один. Что же делать, неужели его побег оказался короткой прогулкой?
Блондин никак не отреагировал на гримасы Дэна.
– Меня зовут Макс, – спокойно сказал он. – Пошли, у меня неподалеку транспорт. Нам есть о чем поговорить.

 Вертолет мерно рассекал лопастями воздух. Они летели на север. Дэн вспомнил карту: там километрах в двухстах от города, проходит горный хребет. Действительно, вскоре зеленый равнинный ландшафт сменился серым горным. Дэн терпеливо ждал. В конце концов можно успокоиться. Побег не удался, можно примириться с судьбой. Тебя привезут обратно в лагерь или Дэну Сенди уготовлена смертная казнь? Впрочем, ему все равно, жить на каторге нет сил. Если вернут назад, сам сунется под ядовитое растение.
Странно только, что его конвоирует один человек. Неужели так уверен в себе? Впрочем, вертолет наверняка запрограммирован на нужный маршрут и прилетит куда нужно. А там его встретят… Интересно только, почему его поимкой занялись разведчики? Или Макс уже не разведчик? Ладно, потерпим, скоро тебе все скажут.
Через полчаса вертолет снизил скорость, а вскоре показался небольшой белый дом покрытый зеленой черепицей. Вертолет сделал круг над домом и прошло и минуты, как он сел на небольшой посадочной площадке.
Место Дэну понравилось. С трех сторон его окружало озеро, а четвертой к дому подходила узкая грунтовая дорога.
Лопасти вертолета еще вращались, как Макс выпрыгнул наружу.
– Как тебе место? – весело спросил он.
– Настоящая крепость, можно держать осаду.
В этот момент отворилась входная дверь, из него выскочила девушка и бросилась на шею Максу.
– Хоть бы предупредил, братик!
– Не мог, хотел сюрприз устроить, – засмеялся Макс. – Знакомься, Дези, это мой друг Дэн. Дэн – моя сестра Дэзи.
Девушка подняла веселое лицо:
– Здравствуйте, Дэн.
Ей было лет шестнадцать.  Красивая, с правильными чертами лица, стройная, гибкая телом, она была олицетворением другого мира. Мира, где не было ядовитых джунглей, убийц вроде Фрэнка, плаката: «Стране нужны лекарства». Неожиданно Дэн почувствовал ненависть к этой девочке, которая живя здесь, не знает всей мерзости, всего уродства родной планеты. Наверняка она думает, что Борро – прекрасное место, где все живут за городом в беленьких чистеньких домиках…
Наверное, что-то отразилось на его лице, потому что улыбка на лице Дези сменило недоуменное выражение.
– Веди нас в дом, – прервал затянувшуюся паузу Макс.
Дом изнутри казался больше, чем снаружи. Видимо, потому что весь нижний этаж был разделен всего на два помещения: кухню и гостиную.
– Чем угощаешь сегодня, сестричка?
– Ты голоден?
– Да, Дэн не дал мне даже поужинать сегодня.
– Тогда сейчас я сделаю вам апельсиновый сок, а потом разогрею рагу. Вы любите рагу, Дэн?
– Он любит все, Дези, там, откуда он приехал, кормят довольно однообразно. Давай побольше и поскорее.
Девушка вспорхнула со стула, подскочила к кухонному столу, завизжала соковыжималка. Подавая стакан, Дези вдруг вздрогнула и опустила глаза. Чего она? – подумал Дэн и вдруг понял – руки. Его руки от кончиков пальцев до локтей исколотые, исцарапанные за три года лагеря, были сплошь покрыты белыми полосами шрамов, пигментными пятнами – реакцией организма на яд. Делая вид, что ничего не заметил, Дэн взял стакан и сделал глоток. Сок был прохладный и вкусный.
– Рагу великолепно, – Макс причмокнул губами. – О чем ты все время думаешь, Дэн?
– Ни о чем.
Он и в самом деле старался не думать, потому что потерялся. Он находился в доме, обычном человеческом доме. А должна была быть тюрьма, решетки, надзиратели, датчики, видеокамеры… Почему его не привезли в тюрьму, они что играют с ним, как кошка с мышкой? Успокойся, Дэн, приди в себя. Не хватало еще закатить истерику.
– Как бы мне хотелось хоть час ни о чем не думать, – вздохнул Макс. – Сестричка, будь добра, дай сразу чай.
– Куда ты так спешишь, Максик?
– Мне еще работать вечером надо.
Оставит меня здесь, понял Дэн, а сам уедет. Дези будет в качестве заложницы или охранницы? Да что происходит?!
– Вот так всегда, – вздохнула девушка. – А я размечталась, что вечер не будет скучным.
– А он и не будет – Дэн останется, будет развлекать тебя.
В глазах у Дези было явное любопытство. Она переводила взгляд с Дэна на Макса.
– Так надо, Дези, – вздохнул Макс, – Дэн поживет некоторое время здесь. Будем считать, что ты занялась сдачей помещений в аренду.
Она не улыбнулась шутке.
– Хорошо, – тихо сказала девушка, глядя в пол.
На прощанье Макс попросил:
– На пару слов, Дэн.
Они вышли во двор. Макс достал сигареты, закурил. Дэн молчал. Сделав пару затяжек, Макс начал разговор, которого так ждал Дэн.
– Я знаю, тебе интересно, зачем я тебя сюда привез и все такое прочее… Сегодня я не могу тебе этого рассказать, действительно нет времени. Ты все узнаешь завтра. Единственное, в чем будь уверен – зла я тебе не принесу.
– Как долго я буду здесь? – тихо спросил Дэн.
– Очень недолго. Я тоже настроен решить все дела, связанные с тобой, как можно быстрее. Верь мне. В конце концов у тебя просто нет выбора. Без денег и документов ты с Борро не уйдешь…


Глава 24

Пробуждение было странным. Мягкий матрац, белоснежное белье, а особенно белый высокий потолок над головой создавали ощущение чего-то нереального. Лежа в кровати, Дэн обдумал свое новое положение. Ночью он несколько раз вставал, подходил к двери, где спала девушка, слушал. Кажется, спит. Потом смотрел в окно. Перед ним лежала открытая местность, можно бежать.
Но куда? Макс прав – самому ему не выбраться. Вчера он хотел прийти к контрабандистам и попросить связаться с Фенимором. Бесплатно они бы ему не помогли, но Энка, добрая душа, выручит. Теперь идти туда нельзя – магазин для них не тайна. Придется остаться и ждать. Может, все не так плачевно, как он думал вчера? Наверняка Дэн зачем-то нужен Максу, иначе, зачем такая возня? Решено, буду ждать.
Он встал, принял холодный душ – арестантская привычка – оделся и сошел вниз. Часы показывали шесть пятнадцать. К его удивлению, Дези уже встала и хлопотала у плиты.
– Вы тоже жаворонок, – зажурчала она. – Хотите сок?
– Не откажусь.
Загудел кухонный комбайн. Сок был грушевый с привкусом какого-то неизвестного фрукта, довольно приятный.
– Ой, я же вам одежду чистую не дала, спохватилась девушка и умчалась наверх.
Предложение было своевременным, Дэн уже неделю не менял белье.
Вернулась Дези со стопкой одежды.
– Вот рубашка Макса, штаны.
– Спасибо, – поднялся Дэн, – пойду, переоденусь. Куда кинуть грязное белье?
– Сюда, прачка на кухне. После завтрака пойдем купаться?
– Я не любитель.
– Вы боитесь показывать тело? – тихо спросила она.
Дэн замер.
– С чего вы решили?
– Увидела ваши руки. Вы в аварию попали?
– Нет.
– Кто вы такой? – после паузы спросила девушка. – Только не говорите, что вы вместе с Максом работаете. Здесь весь его отдел был, из других отделов тоже, и я немного этих людей изучила. Вы другой, совсем другой. По-другому говорите, смеетесь, думаете. И Макс вчера рядом с вами очень себя неуютно чувствовал, хоть и пытался скрыть. Может, вы из службы государственной безопасности, проверяете его?
– Нет, Дези, – усмехнулся Дэн такой нелепости, – я не из службы государственной безопасности.
– Так кто вы? Почему Макс, привозит вас ко мне, оставляет жить, хотя он вас боится?
– Да с чего вы это взяли!?
– Не надо, я хорошо знаю брата. Он на вас так смотрел… Откройтесь, Дэн, пожалуйста. И не удивляйтесь моей настойчивости. Я давно хотела поговорить с кем-то о работе Макса, но все его друзья такие неприступные, на все вопросы отвечают шуткой. А вы не такой. И я боюсь, что сегодня приедет Макс, заберет вас, и я так ничего и не узнаю. Поэтому я хочу поговорить сразу, сейчас. Скажите, что такое его работа? Правда ли, что у них есть «чистка»? Расскажите, что вы знаете.
Дэн задумался. Можно уйти от разговора, как делали люди, гостившие здесь до него. Тогда он сохранит свою тайну, но зато не узнает ничего нового о Максе. А хочется узнать подробности жизни разведчика, понять, что это за человек. К тому же это шанс заполучить союзника в игре (кто знает какой?) с Максом.
– Хорошо, Дези, только уговор: сначала вы мне расскажете о своей жизни и жизни Макса. Все честно, без утайки. А я расскажу вам, что знаю. Договорились?
– Договорились, – побледнела Дези. – Слушайте, но потом я жду от вас такой же откровенности, не обманите… Мне семнадцать лет, я слабо помню отца, совсем не помню матери. Она умерла, когда мне было четыре. Отец был тоже разведчик, как Макс. В памяти осталась картинка: я сижу на окне, жду его. Отца нет несколько недель, а сегодня он должен быть, так сказал Макс. Потом звонок. Я бегу к двери, она открыта, в проходе стоит большой, сильный человек. Он хватает меня на руки, подбрасывает вверх, смеется. Я обнимаю его, прижимаюсь к колючей щетине, счастливая, как может быть счастлив только ребенок. Он умер, когда мне было девять лет, Максу двенадцать. Те воспоминания детства самые радостные. Потом я помню отца разным: сердящимся на нас с братом, грустным, когда он вспоминал маму, радушным, когда приходили гости. Перед смертью, за несколько дней, он позвал нас с Максом на кухню и в моем присутствии наказал брату, чтобы тот не вздумал идти по его стопам. Потом отец умер: несчастный случай. Почти сразу мы перебрались в плохую квартиру. Пенсия отца была небольшой, но мы не голодали. Во всяком случае, не потому Макс пошел в разведчики. Я не знаю толком причин, но они были. Макс почти ничего не рассказывает мне о работе, щадит. Он всегда для меня был как второй отец, защитник…
Кажется, я увлеклась и говорю не по теме. Так вот, недавно я случайно слышала разговор Макса с другом. Друг упомянул нашего отца и спросил: когда он умер. Макс сказал: восемь лет назад, чистка. Я не знаю, что это, но почему-то испугалась. И еще – у Макса неприятности, я по нему вижу. Может, все мои тревоги яйца выеденного не стоят, но я вбила себе в голову, что это серьезно. Все, теперь ваша очередь.
Дэн помолчал несколько секунд, собираясь с мыслями.
– Что ж, Дези, начну с имени. Меня зовут Дэн Сенди, мое имя красовалось во всех газетах несколько лет назад…
Когда он окончил, глаза у Дези были круглыми, как шары.
– Господи, теперь я все понимаю. Зачем Макс пошел в разведку, ведь отец предупреждал… и вы должны теперь его ненавидеть.
Дэн вдруг почувствовал усталость.
– Пойду наверх, переоденусь.
 
Макс приехал ближе к вечеру. Они вместе поужинали. Потом Дези осталась убирать со стола, а Макс повел Дэна на улицу.
– Ну что, разобрался в обстановке? – спросил он, пиная мелкие камешки, которыми была усыпана дорожка.
– Немного.
– Враждебных действий с твоей стороны не будет?
– Если ты сам не дашь повода.
– Насчет этого можешь быть спокоен. У меня и так забот хватает, на возню с тобой времени нет.
– Это ты о чистке?
Берг удивленно поднял глаза:
– Дези наболтала? Вижу по лицу, что она. Ладно, может так и лучше. Судя по тому, как сестренка разоткровенничалась, вы стали друзьями. Слушай, Дэн, – его голос вдруг зазвучал резче, – я работаю в таком месте… Чистка – это когда отдел крупно залетает, и его ликвидируют. Весь. А родных в лагеря типа Заммы. Да, у нас в отделе будет чистка, – от сильного удара ботинка камень вылетел, как из пушки. – Собственно, отдел небольшой… Какая разница, слушай, Дэн, со дня на день начнется чистка. Я хочу, чтобы ты забрал Дези и увез ее на Жани. Можно и на Ландаю, но Жани во всех отношениях лучше. Да ты и сам должен понимать – планета разгильдяйская, никто вами не заинтересуется и, что самое главное, вас не выдадут. Завтра, самое позднее послезавтра, я вам дам документы и деньги. Согласен?
– Я-то согласен, а поедет ли она?
– Поедет. Я скажу, что мы все вместе едем, только вы отправитесь раньше.
– А так нельзя?
– Нет, ради меня они не пожалеют сил выследить всех. А без меня кому вы нужны, точнее Дэзи, о тебе никто не знает.
Дэн пожал плечами.
– Я согласен.
– Вот и отлично. Продумай пока детали, как будете себя вести в аэропорту, как устроитесь на месте. У меня есть план, но действовать-то тебе придется самому.
– Договорились. А сейчас ответь мне на пару вопросов.
– Спрашивай.
– Почему я?
– Очень просто, – Макс невесело засмеялся, – все мои друзья, на которых можно положиться, попадут под карающий меч правосудия. Так что мне повезло, что ты подвернулся, так бы Дези бежала одна.
– А о чистке вам заранее сообщают?
Макс вздохнул.
– Случайно догадались. Сопоставили кое-какие факты.
– Почему ты вообще согласился работать в разведке?
– Я смотрю, Дези исповедовалась тебе как священнику… Меня сильно не спрашивали, поставили перед фактом. Их привлек мой высокий умственный коэффициент, ну и родословная.
– А не боишься, что я увезу Дези и брошу?
– Нет. Я неплохо изучил тебя, Дэн Сенди. – Макс замолчал, глядя в сторону, потом усмехнулся и сказал: – Хотел я сегодня пораньше уехать, но черт с ними с делами. Похоже, у нас может получиться разговор по душам, пошли в дом.
– А Дези?
– Не волнуйся, спровадим.
Зайдя в комнату, Макс подошел к своей сумке, достал из нее синий пакет и бросил его сестре.
– Ионный душ! – захлопала в ладоши Дези.
– Иди искупайся, давно тебя не видел после ионника.
– Дэн, я скоро, – быстро сказала Дези, сияя от восторга.
– Не торопись, сестричка, он одноразовый, тридцатиминутный.
– Макс, хватило бы и десятиминутного.
– У этого эффект почти на сутки, хватит до завтрашнего вечера.
– Спасибо еще раз, Максик, – Дези схватила пакет и умчалась наверх.
Вскоре наверху хлопнула дверь душевой.
– Ну вот мы одни, – Макс подошел к бару, достал из него наполовину пустую бутылку джина, два бокала и наполнил их на треть. – У нас, боррийцев, есть обычай: если у собравшихся нет общих друзей, первый тост мой, второй твой и так далее. Давай выпьем за Кепа, моего лучшего друга.
– За Кепа, – поднял бокал Дэн.
Горячая жидкость обожгла горло. Дэн скривился и поспешил закусить грейпфрутом.
– Так вот, Дэн, – Макс задумчиво повертел стакан в руках и выпил, не поморщившись, – не буду тебя утомлять, скажу лишь одно: мне наплевать на все в этой жизни, кроме друзей и Дези. Друзьям я, – он пожал плечами, – помочь не могу, но Дези я должен спасти с твоей помощью. Обещаешь?
– Сделаю что смогу.
– Верю. Может у тебя есть еще вопросы? Задавай.
– Есть вопрос, – Макс вопросительно посмотрел на него, и Дэн подставил бокал под прозрачную белую струю. – Скажи: зачем ликвидировать весь отдел, не разумнее одного-двух человек?
Макс усмехнулся:
– Есть резон. Знаешь, как это мобилизует людей. Каждый наш отдел – крепко спаянная ячейка. Каждый человек в курсе дел другого, всегда готов заменить, помочь если надо. Мы знаем, что если погорит один из нас, погорим все, поэтому: один за всех и все за одного. Ну и летим… все из-за одного. Ладно, черт с ней, с этой поганой жизнью, твой тост.
– За Улли Свантеса, – глухо сказал Дэн.
Макс лихо опрокинул бокал.
– Кто этот Улли?
– Друг.
– Бьюсь об заклад, что не с Земли, я хорошо помню твое дело.
– Нет, он местный, мы сидели вместе. Слушай, Макс, можешь узнать адрес его жены?
– Легко. Но если это парень, с которым ты бежал, лучше тебе там не появляться.
– Я и не собираюсь. Нужно будет просто позвонить его жене и сказать, что Улли погиб.
Макс внимательно посмотрел на Дэна.
– Будет лучше, если позвоню я. Ее телефон может быть на прослушке. Эх, Дэн…
Беседа шла без пауз. Как-то незаметно Дэн поведал о своем детстве, о заповеднике, как он хотел стать лесником. Макс в свою очередь рассказал, что его мечтой было стать инженером по прокладке железных дорог. Потянувшись в очередной раз к бутылке, Макс обнаружил, что она пуста.
– Будешь еще? – спросил он.
– Давай.
– Да вы здесь пьете! – раздался сверху негодующий голос Дези.
Дэн поднял глаза и замер в восхищении. Ионный душ сделал чудо: кожа девушки стала походить на мягкую нежную кожу грудного малыша. Кроме того, она еле заметно светилась радужным блеском.
– Ну как я, Дэн?
– Сестричка, ты восхитительна. Дэн, наверное, язык проглотил от восхищения.
– Макс, я не ожидала, что мне придется провести вечер с двумя пьяницами!
– Но заметь: с галантными пьяницами. А кроме того, я скоро ухожу.
– В чем я и не сомневалась, – и Дези показала брату розовый язык.
Они еще посидели часок, поболтали ни о чем, потом Макс начал собираться. На прощанье он улучил момент и достал из нагрудного кармана небольшой информационный  диск.
– Возьми.
– Что это?
– Почитаешь на досуге. Как прочтешь, уничтожь. Это ответы на кое-какие твои вопросы. Ну и свидетельство моей искренности.


Глава 25

Подкрученные лампы работали вполнакала, не раздражая глаз. Был поздний вечер, давно пора идти домой. Но, несмотря на двухчасовую беседу, море полученной информации, Грин пока не мог представить всей картине в целом.
– Давай еще раз, Майкл. На этот раз опускаем все спорные моменты – только то, где у нас железные доказательства.
– Да, инспектор. Главный наш козырь – отчет по торговле за последние полгода, любезно предоставленный жанийцами. Там все предельно ясно – боррийцы закупают консервированную продукцию в больших количествах. Идем дальше. Здесь я работал вместе с таможней и сейчас могу утверждать, что вся эта продукция поступила в боррийские консульства и фирмы. Доказательства железные. 
– Не удалось выяснить, зачем им это?
– За пределы их представительств продукция не выходит. Но зачем им столько консервов, ума не приложу. Съесть столько они не в состоянии, вот расчет потребления, учитывая всевозможные приемы и праздники, благотворительные вечера. Учли даже домашних животных. Ну не склады же они создают на случай войны! Боюсь, что мы даже обвинить их ни в чем не сможем – никому не запрещено закупать впрок!
– Ладно, не удалось выяснить и не надо. Задача, которую поставило руководство, мы выполнили.

Дэн проснулся в полночь. Во рту было сухо, хотелось пить. Он потянулся, включил лампу. К счастью, бутылка с водой стояла в комнате. Опорожнив ее наполовину, Дэн с удовольствием откинулся на подушку, но спать не хотелось. Тело с похмелья слегка ломило, хотя голова была ясной. Мысли вернулись к вчерашнему разговору. Хорошо держится Макс, подумал Дэн. Другой бы раскис в подобной ситуации, а этот даже временами шутит.
Вспомнив о Максе, Дэн вспомнил и о переданном ему диске. Вчера его с непривычки немного развезло, лег спать, не узнав, что там. Дэн вставил дискету в компьютер и открыл единственный файл. Информации совсем немного, меньше печатного листа. Итак: «Бенджамин Качино, уроженец Борро, сотрудник службы разведки. (На фото был улыбающийся человек средних лет). Направлен на Землю, вскоре после провозглашения на Борро независимости. Через пять лет ему удалось создать секту, главный лозунг которой – уход от цивилизации и ее благ. В настоящее время члены секты известны миру как бомжи». Дальше краткая история: как развивалось общество, распространяло свое влияние. «После смерти Бенджамина Качино секта частично ушла из-под контроля службы разведки Борро, но само ее существование является сильнейшим источником беспокойства для Земного правительства, что можно использовать в своих целях».
Здорово, остальное можно легко додумать. Филипс Сид пробрался в подземелье, ему удалось установить контакт с верхушкой бомжей, узнать, что это секта, возможно, выяснить имя основателя. А дальше потянулась бы ниточка… Вот был бы скандал, если бы выяснили, кто сманивает землян в подземелье. Значит, причиной смерти писателя была все-таки книга.
А ты, Дэн, убивал людей. Грязных сектантов, жрущих крыс, но, все-таки, людей. Здорово. Всем доказывал, верил, а что на деле? Похоже, что запах и условия жизни не главное определяющее в вопросе человек перед тобой или нет. После всего, что он узнал, сильно ли Земля отличается от Борро? Здесь каторжников посылают на смерть ради лекарств, там… а там ради денег, будь честен. Людям нужно было имущество бомжа, или Дэн ничего в этой жизни не понимает. Частная собственность священна, а пролитая кровь падет на головы охотников. Ладно, Дэн, будет тебе еще один урок в длинной сессии под названием жизнь. Только как жить дальше, понимая, что ты убийца, пусть и по незнанию?
Ложись спать, Дэн, а то свихнешься. Устал ты от всех этих тайн, грязи. Засунув диск в мусороизмельчитель, Дэн потушил свет, но долго не мог уснуть.

В кабинете было холодно. Халместер нажал на кнопку пульта, задавая кондиционеру другую температуру. Начальник аналитического отдела, высокий худощавый мужчина, в свое время выдвинувшийся благодаря Халместеру, сделал паузу и посмотрел на начальника. Халместер сказал:
– Продолжайте, Марк.
Собеседник перевернул страницу:
– Получено сообщение от Макиты. Агенту удалось установить, что в операции Минос участвовала группа Кепа…
– Кеп, – нахмурился Халместер. – Что-то знакомое…
– С его именем мы связывали дело о телеведущем в сорок седьмом году, – напомнил собеседник. – Но доказательств нам тогда добыть не удалось.
– Да, вспомнил. Кстати, Марк, не думали, откуда такое название – Минос?
– Нет.
– Возможно, от царя Миноса, с именем которого связывают Минотавра и лабиринт? Бомжи тоже живут в лабиринтах… Впрочем, это не существенно, продолжайте.
– Макита установил, что непосредственно к Сенди приходил Макс Берг и переслал нам его фото, – Марк вынул из папки и положил на стол карточку.
Халместер с интересом посмотрел на изображение.
– Это все?
– Имея имя, мы проверили Берга на въезд-выезд в нужный нам период и установили, что он действительно приезжал в сентябре на Землю в качестве дизайнера по отделке помещений. Это все.
– Давайте подумаем, что это нам дает, – Халместер закинул руки за голову. – Для обвинения Борро доказательств совершенно недостаточно, но в качестве затравки пойдет. Думаю, стоит организовать открытое заседание международной комиссии и вызвать на него Берга. Он был на Земле в момент убийства, у нас есть фоторобот, составленный швейцаром в фирме «Пламя». Между фотороботом и Бергом несомненное сходство. Разумеется, боррийцы отвергнут обвинение, и вот тут мы выложим наши главные козыря… Как вы находите такой план, Марк?
– По-моему хорош. Главное, чтобы его быстро утвердили – потеря времени может нам стоить всей операции.
– Согласен, сегодня же я доложу о нем министру.

Наконец-то в легкие попал чистый воздух. Освежитель есть освежитель, природы он не заменит. Хотя воздух в городе тоже весьма далек от воздуха в Альпах, но как же приятно им дышать. Последние часы сидел в кабинете и заставлял себя думать о деле. Что это, старость? Возможно. Тогда все правильно, через три месяца ты уйдешь на пенсию, будешь за городом выращивать помидоры. А сейчас быстрее домой, Фани ждет, не дождется…
– Не хотите ли прогуляться, инспектор?
Грин оглянулся – перед ним, улыбаясь краешками губ, стоял Бенджамин Халместер. Серый плащ, шляпа современного покроя, элегантно выглядит. Никогда бы не подумал, что Халместер модник, всегда считал, что он сухарь. Такой уж сложился стереотип. Почему-то очень трудно представить себе Халместера ребенком, играющего в солдатики, или юношей, ухаживающего за девушкой. Впрочем, неизвестно, что люди думают о тебе самом.
Грин молча нажал на кнопку, аннулируя заказ такси, и повернулся к Халместеру. Тот пригласительным жестом указал на тихую улочку, идущую вдоль набережной канала.
– Прежде всего хочу поинтересоваться, инспектор, как у вас со временем?
– У меня есть час, но если дело срочное, могу перезвонить домой.
– Думаю, часа нам хватит. Итак, я хочу вернуться к старому делу, об убийстве Филипса Сида.
– В свое время мы отработали добросовестно, – пожал плечами Грин, намекая на то, что тогда Халместр и повел себя более чем странно.
– Верно. На тот момент поимка преступника принесла бы нам одни неприятности. Сейчас ситуация изменилась. Я рассчитываю не только раскрыть преступление, но надеюсь, что с его помощью мы наконец-то сможем покончить с проблемой бомжей.
Грин внимательно посмотрел на собеседника, но ничего не сказал. А тот, как ни в чем не бывало, продолжал:
– Вы помните, как оно начиналось двадцать с лишним лет назад?
– Конечно.
– Но, наверняка, вы знаете не все. Я имею в виду совещания в правительстве и комиссии по бомжам. Ведь бомжи – лишь верхушка айсберга. Мы же начнем с самых истоков, с проекта Переселенец, уж простите, напомню всем известные истины.
Когда фирмы-монополисты были вынуждены отказаться от независимости, довольствовавшись автономией, казалось, для нас главные проблемы позади. Земля обуздала глобалистов и сохранила контроль над планетами. Отток людей свел на нет безработицу. И когда боррийцы неожиданно объявили о выходе из-под протектората Земли, мы в первые дни не придали этому должного значения. Даже когда жанийцы и ландайцы поддержали боррийцев в их стремлении к независимости, мы посчитали, что это фарс – стремление выторговать себе какие-то поблажки, ведь военная мощь Земли, во много раз превосходила объединенные силы трех планет. – Халместер посмотрел на Грина. – Я не утомляю вас?
– Напротив, – возразил Грин, – я жду не дождусь, когда вы объясните мне, почему дали суверенитет планетам. Или вы, как в сказке, остановитесь на самом интересном месте?
– Нет, – засмеялся Халместер, – ваше терпение будет вознаграждено. Итак, все ждали, что со дня на день ослушники будут возвращены и наказаны, но вместо этого Земля уступила. Официально было заявлено, что Земля не желает кровопролития, но, поверьте, причина нашей покладистости кроется не в этом. Она никогда не называлась, но я думаю, со временем печати тайны будут сорваны. Итак, постарайтесь представить себе: только что закончился период колонизации. Земля вздохнула, вытерла пот после тяжелой работы и осмотрелась. И что выяснилось? Оказалось, что на переселение планета отдала лучшую часть своих сыновей. Самые смелые, предприимчивые, дерзкие покинули ее. А на Земле остались самые слабые и трусливые. И вот с ними нужно было, как говорят, сварить кашу. А как? Люди не хотели идти в армию, в полицию, в космос, под воду даже за большие деньги; их страшили опасности и трудности. Помню сводку статистики общественного института, где кривые, не помню точно чего, жизнедеятельности, жизнелюбия, преодоления трудности землян стремительно падали к нулю. Любая серьезная проблема могла обернуться для планеты катастрофой.
А тут угроза войны. Аналитики неминуемо предсказали нам поражение в первые же месяцы. Вот в чем секрет нашей уступчивости. Оставалось сделать хорошую мину при плохой игре и вырвать себе клок шерсти в виде двойного голоса и председательского кресла в Совете. Слабостью и только слабостью можно объяснить и наше равнодушие к тем государственным системам, которые впоследствии развились на Борро и Жани. Мы не могли позволить себе конфликтовать. Время – вот что нужно было Земле. Как манны небесной ждали мы, пока подрастет следующее поколение, но на это требовались годы.
Эпоха бомжей пришлась на тот период, когда кризис не был преодолен. Эта, назовем ее неприятность, показала, насколько мы слабы. Уходят люди, так спуститесь к ним, разгоните, убедите вернуться, выселите на необитаемый остров, в резервацию. Нет, испугались, затаились, полицейские, служители порядка, тряслись от страха. Мне казалось, впрочем, это только мое мнение, что бомжовский кризис был посильнее кризиса военного. Дело в том, что помимо очевидных трудностей, которые создали бомжи, возникла еще одна проблема: народ начал требовать от правительства решительных действий. Люди собирались в многотысячные демонстрации, создавали пикеты у зданий правительственных органов.
– Вы говорите, трусливые люди, а они устраивали пикеты.
– В том-то и дело! Трусливые – не значит, смирные! – азартно возразил Халместер. – Я хорошо изучил эту ужасную породу паникеров и горлопанов. Там, где нормальный человек не усмотрит опасности, трус вообразит невесть что и, до хрипоты, будет требовать, чтобы его защитили. При этом он согласится на любые меры, вплоть до жертвоприношений!
Но вернемся к основной теме. Существовала и угроза извне. Соседи уже почувствовали нашу слабость и достаточно окрепли сами. Они могли использовать этот кризис в своих целях. Скажем, начать политическое давление или поддержать массовые беспорядки. У нас были данные, что такие работы ведутся. Не знаю, насколько мы были близки к пропасти, но правительство сильно нервничало. Как сейчас вижу одно из бесчисленных заседаний комиссии по бомжам, где кривая, они называли ее «кривая иммунитета», коснулась нуля. В любую минуту мог наступить хаос. И на том же закрытом заседании покойный министр безопасности Бридж предложил бороться с бомжами драконовскими методами. Его освистали. Но профессор Симоне, отвечавший за совет ученых, заявил, что если в ближайшую неделю, каким угодно способом, не будет предотвращен уход людей под землю, ситуация выйдет из-под контроля. Министр Бридж привел несколько примеров из истории о введении чрезвычайного положения, военно-полевых судов, когда это спасало положение. В конце концов члены комиссии были вынуждены согласиться с доводами министра и ученого.
Но мы жили не в двадцать первом веке, необходим был благовидный предлог. Иначе, как только все немного успокоились, нас обвинили бы в жестокости. И вот я, да-да, именно я, предложил идею о вырождении человеческой расы. Иными словами, бомжи – не люди. Разумеется, в массы эту идею дали тайком, как бы через утечку информации. Это придало ей достоверности и нагнало страха на обывателей. Бомжей начали отстреливать, а нам удалось удержать людей на поверхности в буквальном смысле этого слова. Пытались ли мы с тех пор решить проблему бомжей? Пытались и не раз. Но, прежде всего, надо было разобраться, кто они, а вот этого нам и не давали. Не раз, когда Земля собиралась навести порядок в подземных коммуникациях, Объединенный Совет угрожал нам санкциями, а мы, повторюсь еще раз, были слабы. Конечно, позиция Совета мне была ясна: проблема бомжей – это ахиллесова пята Земли, куда всегда можно ужалить. Поэтому соседи не были заинтересованы в том, чтобы мы ее решили. И все же со временем стали появляться факты, указывающие на то, что бомжи не замкнутая община, к ним проникают свежие идеи из-за границы. Я понимаю, такое предположение кажется нелепым. Тем не менее сегодня я получил окончательный ответ – бомжи получают помощь извне, а бесплатной помощи не бывает.
– Значит, консервы, которые привозят боррийцы, предназначены для бомжей?
– Вы сделали правильный вывод, инспектор.
– Но… это чудовищно.
– Не всегда чудовищное дело задумывается таковым с самого начала. Разрабатывается операция, а потом, скажем, возникают сбои. Требуется убрать свидетеля, потом запутать следствие, и получается одна из тех грязных историй, которыми полны наши архивы.
– Зачем вы мне все это рассказали?
– Дело в том, что вы готовитесь на роль главного разоблачителя Борро.
– Почему я?
– Если это дело распутает служба, у обывателя всегда останется крохотное предубеждение: подтасовали факты. Убедительно, но подтасовали. Мало ли нас дурачили спецслужбы? Мы что, не знаем, кто там работает? А полиции люди верят больше, у вас хороший имидж. К тому же лично вы, инспектор, действительно много возились с этим делом. Сначала убийство Сида, потом контрабанда.
– Честно говоря, мне совсем не хочется выступать разоблачителем.
– Почему?
– Вы счастливы в личной жизни, мистер Халместер?
– Больше чем. Если мне в чем-то повезло в жизни, так с отцом и с женой.
– Вот и мне повезло с женой. Понимаете, староват я для громких скандалов, не хочу ее травмировать. Да и побаиваюсь, вдруг все пройдет не так гладко, как планируют.
– Резонный аргумент. Но давайте прикинем, чем вы рискуете. Отставкой? До пенсии вам осталось несколько месяцев. Даже в случае неудачи правительство позаботится о том, чтобы вам сохранили полную пенсию. Что еще? Опороченное имя? Но будет ли это иметь для вас значение, если совесть чиста? Что же касается жены… лично я всегда мог объяснить своей, что произошло на самом деле, и найти взаимопонимание. По-моему, и ваша жена все поймет. Итак?
– Вы правы, это была слабость с моей стороны. Я согласен.
– Прекрасно, теперь детали. Ждать нам еще примерно неделю. За это время мы должны подготовиться, об этом я позабочусь и снабжу вас информацией. Помимо нас в курсе дела будут еще министр и комиссар. Это из тех, с кем вы встретитесь. Вот, кажется и все. У вас еще есть вопросы?
– Только один: это вы посоветовали мою кандидатуру?
– Да. Вы мне понравились еще во время следствия по делу Сида. И как только я узнал о консервах, то распорядился поручить это дело вам, и не ошибся.
– Благодарю, мистер Халместер.

Дэн не спал, поэтому сразу услышал звук подъехавшей машины. Чуткий слух зафиксировал легкий хруст гравия, потом слабый скрип тормозов. Дэн вскочил, подбежал к окну. Было еще темно. В свете фонаря сверкнуло длинное тело машины. Погасли фары, легкий стук дверцы. Опять шорох гравия: от машины к дому идут двое. Дэн похолодел от страха, быстро оделся и скользнул в комнату Дези.
Он не успел разбудить девушку, как услышал скрип открывающейся двери внизу. Тогда он схватил с тумбочки шокер и спрятался в углу, понимая, что убежать они не успеют.
Из коридора в щель упала полоса света – в комнату осторожно вошли двое молодых людей, остановились возле кровати. Яркий луч фонаря блеснул в лицо Дези. Девушка проснулась, слабо вскрикнула и села, закрывшись до подбородка одеялом.
– Дези Берг? – задал вопрос один из вошедших.
– Да.
– Ваш брат ранен, просит, чтобы вы приехали.
Дези не ответила, потому что Дэн пустил в ход шокер. Они не успели среагировать, упали, как подстреленные.
– Собирайся, – быстро приказал Дэн испуганной девушке.
Пока она одевалась, путаясь в вещах, он затащил оба бесчувственных тела в чулан и запер. Потом тихо спустился вниз и подкрался к машине. Его опасения оказались напрасны, их было только двое.

Дэн шел по улице Независимости, центральной улице города. Рядом с ним, понурив голову, брела Дези. Горе оставило след на лице девушки, так что она даже не походила на изображение, появившееся на огромном экране розыска час назад. Только что в кафе они посмотрели новости. В сводке «Разоблачения» показали пять человек, среди них лицо Макса, и сказали, что раскрыли шпионов, работавших на иностранную разведку.
По дороге в город Дэн частично рассказал Дези о том, что ему поведал Макс. Она приняла удар лучше, чем он ожидал, во всяком случае, не стала биться в истерике. Но тогда девушка надеялась, что каким-то образом брат сможет выкрутиться. Сейчас эта надежда умерла.
Машину бросили заранее, в городскую черту  въехали на метро. Неизвестно, как Макс рассчитывал отправить их с планеты, а у Дэна был один вариант – магазин торговцев оружием.
Продавец маленькой канцелярской лавки не поменялся. Молодой парень с веселыми глазами и плоским лицом сразу узнал Дэна, пригласил в отдельную комнату. Там Дэн объяснил, в чем дело.
Парень задумался.
– Непросто уйти с Борро, если ты в розыске. – Но мы оценили тот факт, что в свое время ты никого не сдал.
Дэн промолчал, хотя мысленно удивился осведомленности бандитов.
– Ладно, – наконец сказал продавец, – приходи через два часа.

Они бесцельно ходили по городу еще два часа. Дэн пробовал отвлечь Дези разговором – бесполезно. Тогда он заставил девушку поесть в какой-то закусочной, сам выпил чашку кофе. Потом еще час утомительного гуляния в каком-то парке.
В назначенный час они вернулись в лавку. Продавец встретил их радушной улыбкой.
– Как я и думал, тебя хорошо помнят, – весело сказал он. – Четыре с половиной тысячи. У вас есть эти деньги?
– Да, – Дэн вспомнил, что он взял у Дези в ящику кредитку на пять тысяч.
– Отлично. И еще пару сотен на билет. Если да, идем к шефу.
– Хорошо, – кивнул Дэн.
Парень запер кассу, зажег на двери красную табличку «Закрыто».
– Кстати, пару лет назад о тебе справлялись, – сказал он.
– Кто?
– Жанийский Фен.
– Кто!?
– Ну Фенимор, мы его Феном зовем.
– И что ты ему сказал?
– Сказал, что ты взял товар, а потом «сгорел».
Беседуя, парень повел своих спутников по улице. Вскоре они спустились на  станцию метро. Подождав, пока вокруг станет безлюдно, парень постучался в дверь кабинки уборщика. Им открыли.
Кабинка была крохотной, темной, пыльной. Пыль была повсюду: на столе, в воздухе, на большом цветастом ковре с изображением припавшего к земле тигра. За ковром скрывалась массивная железная дверь. Она, казалось, не открывалась веками, но впечатление обманчиво: дверь распахнулась легко и беззвучно, за ней тщательно следили. Продавец магазина и его спутники нырнули в темноту, и начался путь без света, освещаемый лишь слабым лучом карманного фонаря.
Дорога в лабиринте показалась бесконечно-долгой. Кроме того, они периодически глохли от шума проезжающих где-то рядом электричек. Наконец тоннель закончился, они уткнулись в узкую металлическую дверь. Она не заперта, и отворилась так же бесшумно, как и дверь в кабинки уборщика и оказались в маленькой темной комнате. Рядом со входом сидел массивный охранник с пистолетом. Яркий луч осветил по очереди лицо каждого. Быстрый, умелый обыск, потом кивок, и они зашли в следующую комнату, довольно просторную, но мрачную, освещенную лишь настольной лампой, горевшей вполнакала. Посреди комнаты круглый стол. Вокруг него сидят пять человек, среди которых Дэн узнал Фрэнка.
У него хватило выдержки сделать вид, что ничего страшного не произошло. Фрэнк повертел настройку, лампа вспыхнула ярче, осветив лица остальных. Рожи малоприятные и одеты как чернорабочие… Только один, напротив Фрэнка, выглядит белой вороной. Внешне похож на служащего конторы, гладко выбрит, прилично одет.
– Здравствуй, Фенимор, – преувеличенно радушно встретил их Фрэнк. – У нас говорят: не плюй в колодец, может, сам будешь из него пить. Ты огорчил дядю Фрэнка, а теперь пришел просить помощи. Впрочем, я не злопамятен, расскажи, в чем твое дело.
Дэн ответил не сразу. Его бесил самодовольный вид Фрэнка. Как он расцвел на свободе, прямо упивается своим могуществом и властью. А если напомнить, как тебя поймали при попытке украсть бутылку с медицинским спиртом? Когда охранники повалили тебя на землю и лупили по спине дубинками?..
Наконец Дэн справился с чувствами и коротко, без подробностей, рассказал, что ему нужно. Они в розыске и им нужно уехать на Жани, все. Когда он закончил, некоторое время все сидели молча. Наконец Фрэнк поднял голову:
– Ганувер, мы можем помочь?
Человек, похожий на конторского служащего почесал лысый затылок:
– Можно их спрятать, через две недели розыск отменят. Дадим фальшивые документы, и пусть летят.
– Не подходит, – поморщился Фрэнк. – Их будут искать на совесть, где взять такое укромное место. Да и розыск могут продлить, дело серьезное, даму по всем каналам крутят. Нет, не пойдет.
– Тогда так: мы сведем их с доктором, он изменит сетчатку глаза и отпечатки пальцев. Дадим наши документы, и в путь.
– Ты слышал? – повернулся Фрэнк к Дэну.
– Да, нам подходит.
– Деньги на стол.
Дэн подошел, отсчитал четыре с половиной тысячи.
– Отлично, за работу, мальчики.
Тотчас, не задавая вопросов, люди за столом дружно встали и направились к выходу.
Результаты их деятельности не замедлили сказаться. Сначала появился доктор. Маленький словоохотливый толстяк, обливающийся потом в душном подземелье, с чемоданчиком в руке. К его приходу в комнате установили яркую лампу, стало светлее, чем днем. Доктор болтал без остановки, но дело свое знал.
– Дайте вашу ручку, мадмуазель. Вот так. Не бойтесь, больно не будет. Наши молодцы ученые, сейчас кольнет… есть. Да, наши молодцы ученые постарались, чтобы аппараты определения рисунка отпечатка делали это как можно точнее. С точностью до двух мини-линий. И надули сами себя. Еще раз кольнет… отлично. Надули сами себя. Мы добавим вам две линии, уберем одну, и аппарат воспринимает вас, как абсолютно другое лицо, ха-ха-ха! Неплохо придумано? Еще один разок… вставайте, теперь вы, молодой человек. То же самое с сетчаткой глаза. Сейчас кольнет. Небольшие изменения, и вы – другой человек, совсем другой. Разумеется, если знаешь дядю Фрэнка и его друзей, ха-ха-ха, сейчас кольнет…
Через двадцать минут доктор собрал свой чемоданчик.
– Ну вот, вы два совершенно других человека, для машины, по крайней мере, ха-ха-ха. Фотографии ваших новых отпечатков на столе, не забудьте вставить в удостоверение личности. Желаю вам удачи, молодые люди. И выше нос, девушка, дядя Фрэнк может в этом городе все.
Вернулся Ганувер, принес два удостоверения личности.
– Ваши новые имена и фамилии. Люди пропали сегодня, раньше, чем через неделю, их не хватятся.
– С новыми документами, – сказал Фрэнк, – ты, Ганувер, и ты, – он показал на Дэна, – пойдете на космодром и закажете билеты. Проверите заодно, как доктор сделал работу.
– А она? – Дэн кивнул на Дези.
– Девушка пускай ждет здесь, лишний раз не светится. У нее лицо запоминающееся, а у охраны на космодроме, глаз наметан.

Ганувер и Дэн вышли на станцию метро, сели в вагон. Ганувер нравился Дэну – немногословный, деловой, не нервничает, не лезет с вопросами. Сидит рядом, отвернувшись к окну, молчит. Для людей в вагоне он выглядит обычным служащим, который едет домой после работы…
– Фрэнк убьет вас, – в полголоса сказал Ганувер, по-прежнему глядя в окно.
– Почему? – от неожиданности Дэн вздрогнул.
– Это ты с ним бежал с каторги?
– Да.
– Он запомнил обиду, которую ты ему нанес.
– Откуда ты знаешь?
– Знаю.
Дэн задумался.
– Почему ты мне это рассказал? – наконец спросил он.
– Потому, что теперь ты сможешь убить его. Тогда я стану вожаком. Сам я не могу сделать этого: распря не приветствуется в нашей среде. Совсем другое дело, если я не буду иметь никакого отношения к его смерти.
– Как я могу знать, что ты говоришь правду?
– Фрэнк не может просто так убить вас после того, как взял деньги, это вызовет осуждение среди наших. Поэтому, когда мы вернемся, он всех удалит из комнаты, чтобы остаться с вами наедине. Тут он вас убьет, а сам подсунет тебе нож или пистолет, или придумает еще что-то, он на такие дела мастер. Если Фрэнк велит всем выйти, это будет тебе знаком. И когда останешься с ним один на один, больше не медли. Другого шанса у тебя не будет. Я могу дать тебе пистолет.
– А если узнают, что это ты дал мне оружие?
– Это моя забота.
Дэн молча отвернулся к окну, на душе было противно. Эх, знал бы, как все закрутится, сидел бы у Энны на Жани. Дернул же черт… В карман куртки скользнул тяжелый, холодный предмет.

На космодроме все прошло без осложнений. Дэн вошел в здание один, Ганувер остался у входа. Дэн купил билеты и беспрепятственно вышел, сигнализация слежения молчала. Два раза прошел охранник, внимательно посмотрел на Дэна, но и только.
Чем ближе они подъезжали к станции, тем мрачнее становился Дэн. Не хотелось верить, что Фрэнк такой подонок, хотя чего от него ожидать после всего, что случилось? Перед лицом встала фотография красивой женщины – жены Улли. Не дождалась, бедная… он тряхнул головой, отгоняя видение.
– В дальнем углу, за ковром запасной выход, – наклонился к нему Ганувер. – Через него и уйдете.
Когда они вернулись, в комнате для охраны горел свет. У стены на длинной скамейке сидели все, кто раньше был в комнате с Фрэнком.
– Шеф один? – спросил Ганувер охранника.
– Почти один. С дамой. И ты не ходи, велел, чтобы он один, – охранник кивнул на Дэна.
Дэн посмотрел в бесстрастные глаза Ганувера, потом толкнул тяжелую деревянную дверь. Фрэнк сидел за столом, курил сигару. На столе под рукой лежал револьвер.
– Заходи, Фенимор, дружище
Дэн зашел, поискал глазами Дези, нашел не сразу. В дальнем темном углу, в первый раз он не заметил, стояла железная кровать. На ней лежала Дези, руки прикованы наручниками к спинке, одежды нет, тело отсвечивало неестественной белизной. Дэн снова перевел глаза на Фрэнка, бандит засмеялся:
– Хороша девчонка, не удержался. Ради такой стоило бежать. Ты уж извини, но я все равно не намеревался тебя прощать. Закрой дверь на засов… вот так. Ее можно было оставить в живых для забавы, но она так скулила, что я не выдержал, приш…
Пуля ударила точно в центр широкого лба. Ослепленный своим триумфом, Фрэнк даже не заметил, как Дэн опустил правую руку в карман.
Дэн подошел к кровати, взглянул на Дези. На шее у девушки краснела тонкая полоска от шнурка, лицо потемнело от удушья. В дверь застучали. Сначала осторожно, потом сильнее.
– Фрэнк, с тобой все в порядке?
– Фрэнк, ответь!
Дэн вздохнул, подошел к ковру и сорвал толстую ткань. Ганувер не соврал: в стене темнело отверстие. Дверь уже дрожала под градом ударов. Дэн выстрелил, целясь на уровне груди. Удары затихли, потом начали стрелять в дверь, стараясь сбить засов. Дэн вздохнул и шагнул в проем.
Тоннель вывел его на станцию метро. Беглец сел в вагон, не глядя на направление. В голове стучало, как молоток: Дези, Дези, Дези… не без усилия Дэн заставил голос замолчать. Можно ехать на космодром. Он думал появиться в последний момент, но сейчас лучше пройти контроль пораньше и сесть в зал ожидания, там бандиты не достанут. Если сойти через две остановки, то он попадет на ветку, связанную с аэропортом. А может, не идти? Остаться здесь, пока тебя не найдут бандиты или полиция. Все, кто стал ему здесь близок, умерли. Мино, Улли, Дези, Макс… Не дури, Дэн, бывало и хуже. Вставай и иди к выходу, твоя остановка.

Прошло два дня со дня их разговора. Во вторник Халместер появился у Грина в кабинете.
– Добрый день, – поздоровался Грин. – Сижу, готовлю пламенную речь.
– Боюсь, что обстоятельства изменились, инспектор, – ответил Халместр.
– В хорошую или плохую сторону?
– Вот уж не знаю… Боррийский разведчик, сделавший заказ на убийство писателя, был ликвидирован.
– Без него разоблачение не состоится?
– Скорее всего, нет.
– Вы же знаете, я не рвался в герои.
– Да, знаю. Но окончательное решение еще не принято, не расслабляйтесь, изучайте материал, что я вам дал.
Грин кивнул, а потом задал вопрос, который мучил его несколько дней:
– Хочу спросить: вы знаете, что случилось с Дэном Сенди, мистер Халместр?
В первую секунду Халместр удивился, а потом усмехнулся:
– Да, я, видимо, зачерствел на работе. Дэн – человек, больше всех пострадавший в этом деле, а я о нем и забыл. Но я мало, что знаю. Он проводил самостоятельное расследование, попался к боррийцам, был на каторге. По последней информации Дэн бежал. Где он сейчас, даже не представляю. Но знаете, не стоит беспокоиться о молодом человеке, он из тех, кто не пропадет.
От Грина Халместер поехал к министру – последнее слово было за ним. Невысокий пожилой человек долго смотрел материал, раздумывал. Халместер прекрасно его понимал – ошибиться в этом деле нельзя. Наконец министр оторвался от бумаг, поднял глаза на собеседника.
– Ну а ваше личное мнение, Бенджамин?
– Успех дела под сомнением. Фактов много, но полностью предсказать результат аналитики не берутся.
– Не уходите от ответа.
– Хочу отказаться от прежнего плана. Я предлагаю встретиться с Копфом негласно, открыть, что нам известно. Думаю, боррийцы сдадут позиции – для них огласка дела все равно чревата большими последствиями.
– Наши мнения совпадают. Действуйте.

В десять часов утра в городском парке встретились два человека средних лет. Внимательный сторонний наблюдатель мог бы сказать, что встреча эта деловая, да к тому же не очень приятная обоим. Тем не менее разговор шел спокойно, без эмоций.
– Здравствуй, Людвиг.
– Здравствуй, Бен.
– Сколько лет мы не виделись?
– Семь. Но это не значит, что я хоть на миг забывал о твоем существовании.
Халместер засмеялся.
– Присядем, а то я сегодня немного устал.
Они сели на скамейку.
– Ну, чем ты сегодня собираешься меня огорошить, Бен?
– Ничего хорошего от беседы со мной ты не ждешь?
– Тогда развей мои черный мысли, Бен, сообщи хорошую новость.
– Ладно, Людвиг, согласен, новости для тебя не самые приятные. Нам удалось установить, что в убийстве Филипса Сида замешана ваша разведка.
– Доказательства? – улыбнулся Копф, радуясь, что еще неделю назад сумел разгадать игру противника и предпринять контрмеры.
– Мы знаем, что некий Макс Берг, гражданин Борро, въехал на территорию Землю как дипломат перед самым убийством Сида. Кроме того с убийством писателя мы связываем некую фирму «Пламя». У нас есть фоторобот сотрудника фирмы, составленный свидетелем, которой очень похож на Берга.
– Да? – Копф изобразил удивление. – Я даже не буду говорить тебя, насколько скудны эти доказательства: пребывание на Земле в указанный период и фоторобот! Но тебе ведь нужны не доказательства, а скандал, где вы попытаетесь опорочить мою страну. Так вот Макс Берг, в прошлом сотрудник нашей разведки, оказался двойным агентом. Он был разоблачен и казнен. Подробностей я не знаю, но если окажется, что это земная разведка, Бен, я не берусь предсказать последствия.
– Хитро. Ну а как вы объясните общественности свою связь с бомжами?
– Не понимаю.
– Недавно производилось расследование, касающееся закупок боррийским дипломатическим корпусом консервированной продукции. Эти консервы покупались на Жани, привозились на Землю и оседали в ваших представительствах. Мы пометили часть консервов и впоследствии обнаружили их у бомжей. Это не все. С помощью рентгеновской камеры удалось заснять, как вам удается «оболванивать» бомжей «затмевающими» генераторами в специальных коридорах. Есть и запись как ваши сотрудники проводят плановое обслуживание аппаратуры. Кстати, в последние несколько лет вы прививаете бомжам агрессивное поведение. Зачем? Спровоцировать столкновения с полицией? И последнее: ребята из нашей службы спускались в подземелье и нашли там нечто вроде архива. В них содержатся интересные сведения, о господине Качино, например. Вот диск, подтверждающий все, что я сказал, Людвиг.
– Что вы хотите? – спросил Копф после долгого молчания.
– Немного. Откажитесь от снабжения бомжей и перестаньте третировать нас в Совете. Предоставьте Земле решать свою проблему самостоятельно.
– Взамен?
– Никто ничего не узнает. Ни о вашем участии в деле Сида, ни в деле бомжей.
– Хорошо, Бен, я позвоню сегодня, – кивнул Копф, забирая диск.
– До свиданья, Людвиг.
– До свиданья, Бен.


Эпилог

Раздался звонок в входную дверь. Энна посмотрела в экран камеры слежения – Клавдия – и нажала кнопку замка на пульте. Женщина вошла в кабинет, обняла хозяйку.
– Ну, малышка, готов мой заказ?
– Как обычно.
– Спасибо, малышка, а ты… – Клавдия внимательно посмотрела на девушку, покачала головой. – Ты сегодня опять не в духе.
– Немного, – вздохнула Энна.
– А тебе не кажется, что все это затянулось?
– Ой, Клавдия, кажется. Но я живу месяц, другой, все нормально, а потом накатывает так, что жить не хочется.
– Когда у тебя последний раз был мужчина?
Девушка опустила голову.
– Чего ты молчишь? Посмотри на меня.
– Он и был последним.
– Ты что совсем сбрендила? Три года назад? Сегодня же…
– Нет, Клавдия, нет. Ты не обижайся, я сама все понимаю. Я даже ходила искать, но смотрю на лица, и мне противно, понимаешь?
– Не понимаю. Ладно, сделаем так: сегодня в пять я освобожусь, посетим в один ресторан, посидим, напьемся. Пойдешь?
– С удовольствием. У меня, правда, встреча в шесть, но черт с ней, отменю.
– Ну и отлично. Тогда я заеду за тобой.
Клавдия ушла, а Энна продолжала сидеть за столом и думать. Конечно, она понимала, что Дэн не вернется – не три, четыре года прошло с тех пор, как он уехал. Может, и в живых его уже нет. Но она не могла забыть всего, что случилось в те месяцы. Как он хватал ее, отрывал от машины, нес пить кофе. Как она лежала ночью, гладила его волосы. Как вставала по утрам и улыбалась, потому что на кухне гремела посуда. Не могла забыть. Не могла, хотя ненавидела себя за это, называла тряпкой и размазней.
Наверное, с ним что-то случилось. Она просила как-то Фенимора выяснить, что с Дэном. Фенимор сказал, что новостей нет, но глаза у него были странные, словно он не договаривал. Энна тогда испугалась и не стала выяснять…
В дверь позвонили. Наверное, Клавдия что-то забыла, Энна с раздражением нажала кнопку замка. А может, хочет отменить встречу? Это было бы грустно… Почему же она так долго не идет? Вообще распустилась ты в последнее время, обругала себя девушка. Открывать дверь, не глядя на камеру – верх беспечности. Ну где же Клавдия? Энна с раздражением отодвинула стул и пошла в комнату. И здесь случилось то, о чем она мечтала все эти годы. У порога стоял Дэн, улыбаясь так, как больше никто в целом мире не мог улыбаться. У него не было никаких вещей, только красная роза в руке. Все, как в ее мечтах. Только она повела себя неправильно. Вместо того чтобы броситься ему на шею, Энна пошла в сторону, к дивану. Здесь у нее подогнулись ноги, и девушка села на пол. А когда Дэн подошел ближе, она заплакала, как последняя дура. Впрочем, ей это давно уже говорили.

13.04.2004