Два плюс два плюс один или неудачный день

  Шестиклассник Мишка Ермошкин проснулся в четверг утром в плохом настроении. На улице шёл дождь, было по-осеннему холодно и Мишке страшно не хотелось вылезать из-под тёплого одеяла. К тому же сегодня его ждала контрольная по математике, а он вчера весь вечер, вместо того чтобы готовиться, читал Мопасана, которого случайно нашёл на верхней полке книжного шкафа.
  Вообще-то читать Мишка очень любил и в доме, наверное, не было ни одной книжки, которую бы он не прочитал. Но эту он увидел впервые, а может просто не обращал на неё раньше внимания. Чего-то там про любовь его не слишком интересовало, а название “Милый друг” вообще вызывало отвращение. То ли дело “Всадник без головы” или “Кортик”. Но вчера, просмотрев заголовки книг в шкафу, он понял, что читать ему больше нечего. Всё уже прочитано и перечитано по нескольку раз и Мишке, скрепя сердце, пришлось взять этого дурацкого “Милого друга”.
  Уже начиная со второй страницы Мишка не мог оторваться от книги. Такого он не читал ещё никогда и, конечно же, про свою контрольную забыл начисто.   
  Вообще-то Мишка учился хорошо, без троек. Такой твёрдый хорошист. А по некоторым предметам у него были даже пятерки. Например, по литературе. Но сегодняшняя контрольная с самого утра портила Мишке настроение, так как было мало шансов написать её даже на троечку. Хотя и за тройку дома будет весьма неприятный разговор с родителями. Мишка вообще не понимал, почему они постоянно требовали от него то хороших отметок, то чтобы он убирался в комнате. Но особенно доставали родители с занятиями музыкой. Все ребята в футбол гоняют во дворе, а он, как болван, должен долбить эти проклятые гаммы. Мишка для себя уже твёрдо решил - с Нового Года он бросит это девчачье занятие и запишется в секцию баскетбола.
Он ещё долго лежал бы под тёплым одеялом, вспоминая прочитанные вчера страницы и размышляя о будущем, но из кухни раздался грозный крик мамы:
- Мишка, в школу опоздаешь, иди завтракать.

Два

 До школы Мишке было идти минут пять, но в это  утро он тащился вдвое дольше. Предстоящая контрольная портила ему настроение и словно тормозила скорость его перемещения в пространстве. Мишка мучительно придумывал, что бы такое изобрести, чтобы пропустить урок и не писать контрольную. Так ничего и не придумав, он дошёл до школы, разделся в гардеробе и с тяжёлым сердцем поплёлся в класс. Сегодня, в отличии от других дней, все ребята уже сидели за партами и в классе стояла звенящая тишина. А может Мишке так просто показалось. Прозвенел звонок и в класс вошёл математик Сергей Николаевич.
- Здравствуйте ребята! – Сергей Николаевич с усмешкой оглядел притихший класс. - Надеюсь, вы подготовились к контрольной?
  Он начал писать на доске варианты. Тем кто сидит за партой слева – первый, тем кто справа – второй. Справа и слева зашуршали бумажными листочками и заскрипели авторучками. Взглянув на доску, Мишка понял, что все призрачные надежды хоть как-нибудь написать эту дурацкую контрольную испарились полностью. Взяв в руки авторучку и тоже изображая, будто он что-то пишет, Мишка тупо уставился в чистый лист бумаги.
  И вдруг он вспомнил прочитанные накануне страницы “Милого друга”, и математика вместе с Сергеем Николаевичем растворились в Парижской дымке, спрятались за деревьями Булонского леса. Одна за другой, Мишке стали вспоминаться сцены из книги. Рука по прежнему механически водила авторучкой над листом бумаги, но Мишка был настолько далек от реальности, что когда Сергей Николаевич подошёл к нему и выдернул чистый листок из-под его руки, Мишка вздрогнул и непонимающе поднял глаза на учителя.
- Да, Ермошкин, не богато. Ты бы хоть фамилию свою на листке написал. А то и не ясно, кто же это у нас такой умный, что, видимо, всё решает в уме, и даже писать ничего не нужно.
В классе, конечно, раздались смешки и Мишка ясно представил, как на перемене ребята начнут его дразнить: ”Умный, умный”.
Сергей Николаевич вернулся к своему столу и открыл журнал.
- Ну что ж, первую отметку за сегодняшнюю контрольную я могу поставить прямо сейчас. Ты её честно заслужил Ермошкин. Кстати, дай-ка твой дневник. Я и там отмечу твои успехи, а также твой вклад в математическую науку.
Мишка подал учителю дневник, и на первой строчке четверга появилась аккуратная двойка.

Четыре

  На урок биологии Мишка пришёл уже в несколько взведённом состоянии. На биологии его вызывали к доске в прошлый раз, так что сегодня можно было отсидеться и немного успокоиться после полученной двойки. Он достал учебник, тетрадь, авторучку и, преданно глядя на учителя, мысленно уплыл в прочитанное накануне. Перед глазами замелькали Фоли-Бержер, Итальянский бульвар, Елисейские поля и что-то ещё, что было всегда запретным, то, что они с мальчишками вполголоса обсуждали в дальнем конце школьного коридора и то, что с такой откровенностью было описано в этой, потрясшей Мишкино воображение, книге. Находясь в бесконечной дали от сегодняшней действительности, Мишка не сразу услышал голос учителя:
- Ермошкин, я уже второй раз повторяю, к доске!
- М..м..меня же в прошлый раз вызывали, - промямлил Мишка.
- А я хочу проверить, как ты усвоил прошлую тему.
И тут Мишка с ужасом сообразил, что биологию он тоже вчера не учил, целиком погрузившись в “Милого друга”. Тяжело переставляя ноги, он вышел к доске. Из головы медленно уплывали образы Джоржа Дюруа, Форестье, Мадлен, а их место заняли какие-то коконы, бабочки, пестики и тычинки. Но как связать их всех воедино, Мишка не имел ни малейшего понятия. Почему-то даже услышанное на прошлом уроке испарилось из памяти совершенно.
- Ну что, так и будешь стоять как партизан на допросе? - учитель биологии Аркадий Борисович медленно открыл журнал. - Странно, что-то на тебя не похоже. Но, как говорится, из песни слов не выкинешь, хотя и песни то не было. Получи, что заслужил… О, да ты уже сегодня отличился! - удивился Аркадий Борисович, заметив в дневнике двойку по математике. - Ну что ж, получи ещё одну, - и на второй строчке Мишкиного дневника появилась вторая двойка.
  Прижав дневник к груди и не отводя глаз от собственных ботинок, Мишка медленно побрёл к своей парте. Он явственно представил, что будет, когда отец сегодня, придя с работы, откроет его дневник и увидит две двойки. На глаза стали наворачиваться слёзы, но Мишка невероятным усилием воли сдержал их и, не глядя на ухмыляющиеся лица одноклассников, сел на своё место. Он только на секунду поднял голову, увидел, что даже Колька, его лучший друг, неприкрыто над ним смеётся, и тут Мишке стало так обидно, что слёзы полились сами собой.
  Как закончился урок, он не помнил. Как, собрав свои вещи и положив их в портфель, он вышел из класса - тоже. Следующим уроком была география.



Пять

  Учительница географии Валентина Григорьевна Аргиропуло была известна своей суровостью и невероятным перфекционизмом. Мишкин 6-й “В”, конечно, не знал этого слова, но ощущал его на себе постоянно. Если, ведя указкой на карте по границе какой-либо страны, ученик случайно срезал небольшой уголок или выступ, немедленно следовала гневная тирада Валентины Григорьевны о недопустимости небрежного отношения к её предмету, и в дневнике вырастала двойка таких размеров, что закрывала две соседние строчки, предназначенные для других уроков.
  Кроме того, Валентина Григорьевна испытывала стойкую и непримеримую ненависть к капитализму. На своих уроках она могла, говоря о какой-нибудь стране, например об Англии, забыть о лесах, реках и прочих географических особенностях этой империалистической державы и, переключившись на описание чудовищных условий жизни англичан, весь оставшийся урок подробно рассказывать об ужасах капитализма вообще и в Англии в частности. Любые замечания или вопросы, которые по её мнению шли вразрез с высказанной ею информацией, немедленно карались двойкой или даже единицей. Не случайно 6-й “В” класс, мягко говоря, не очень-то любил географичку и, как следствие, сами уроки географии.
  Обычно на других уроках Мишка сидел где-то за пятой или шестой партой. На географии же ему почему-то досталась первая парта в центральной колонке. Пару раз он пытался пересесть подальше, но географичка каждый раз возвращала его на прежнее место. Так и сидел он прямо перед учительницей, опустошенно следя за кончиком карандаша, ползущего сверху вниз по строчкам журнала. Когда карандаш опускался ниже буквы “Е”, Мишка облегчённо вздыхал: не вызовет. Теперь, после двух кошмарных первых уроков, Мишка сидел абсолютно безразличный к происходящему в классе. В какой-то книге о войне он читал, что дважды в одну воронку снаряд не попадает. Сегодня снаряды рвались в Мишкиной воронке дважды и, безучастно следя за карандашом учительницы, Мишка даже представить не мог, что и третий снаряд разорвётся в его воронке. Пока очередная жертва географички отвечала у доски, Мишка сидел с отсутствующим видом, но в душе его горели, как тавром припечатанные, две двойки. Но тут словно кто-то переключил в его голове тумблер, и перед глазами вновь появились герцогиня де Феррачини, граф и графиня де Равенель и другие герои так потрясшей его накануне книги. Мишка забыл про двойки, про географию и вновь закружился в водовороте невероятных человеческих страстей.
И вдруг неожиданный взрыв снаряда вырвал его из сердца Парижа:
- Ермошкин!
Валентина Григорьевна в упор посмотрела на Мишку. С видом приговоренного к казни он откинул крышку парты, поднялся и с тоской посмотрел на учительницу.
- Подойди к карте Советского Союза и покажи северную границу нашей великой Родины.
Взяв из угла комнаты длиннющую указку, Мишка подошёл к карте. Указка в руке подрагивала. Рост у Мишки был небольшой, если не сказать маленький. На физкультуре он стоял предпоследним в шеренге, ниже был только Виталик Карпов. Остальные ребята были на полголовы, а то и на целую голову выше Мишки. Вытянувшись насколько возможно, Мишка повёл указкой по карте. Пока он двигался по Кольскому полуострову, всё было нормально, но когда он дошёл до Новой Земли, произошла катастрофа. Мишка даже встал на цыпочки, вытянул руку так, что казалось она вот-вот выскочит из плеча, но указка всё равно срезала половину острова, а Мишка не удержавшись на цыпочках, споткнулся и указка, очертив по карте немыслимую дугу, упёрлась в Уральский хребет. Мишка попытался исправить ситуацию и резко двинул указкой вверх, отчего та пробив в карте дыру, окончательно застрялa в районе полуострова Ямал.
- Ермошкин, ты просто вражеский диверсант! - взвизгнула Валентина Григорьевна. - Мало того, что ты украл у нашей Родины половину Новой Земли, ты испортил школьное, а значит наше, советское имущество!
Она схватила Мишкин дневник, и против строчки “география“ нарисовалась жирнющая единица.
Эта единица окончательно переполнила чашу Мишкиных страданий. То, что произошло дальше, 6-й “В” вспоминал ещё очень долго. Выхватив из рук географички дневник и попутно задев стоящую на столе вазочку с цветами, из которой на журнал и на географичку полилась вода,  Мишка со страшным криком “А-а-а-а-а-а!!!“ бросился вон из класса.
  Не разбирая дороги, он выскочил из школы, забыв одеть куртку, а примчавшись домой, схватил ни в чём не повинного “Милого друга“, швырнул книжку на пол и долго пинал её ногами.

Эпилог

  Вечером, как обычно, отец потребовал у Мишки дневник. Понимая, что наказание неотвратимо, Мишка, глядя куда-то в сторону, достал его из портфеля. Открыв на нужной странице, тот как-то странно ухмыльнулся, подошёл к Мишке и обнял его за плечи:
- Что ж, совсем неплохо. Ты сегодня получил пятерку. Правда за три приёма. Так бывает. Просто сегодня у тебя, наверное, был не самый удачный день.
- Пап, я всё исправлю, я обещаю! – затараторил Мишка.
- А я и не сомневаюсь.
Мишка прижался к отцу и, наконец, разрыдался.
Но вдруг голос отца резко посуровел:
- Так, а что случилось с Мопасаном? Почему он такой растерзанный?!
И Мишка понял, что уж теперь-то он пропал окончательно.

Июль 2017