Илейн

ВНИМАНИЕ!!! ТЕКСТ СОДЕРЖИТ ДЕТАЛЬНОЕ ОПИСАНИЕ ПЫТОК, НАСИЛИЯ, РАСЧЛЕНЕНИЯ, НЕКРОФИЛИИ И КАННИБАЛИЗМА. ЕСЛИ ПОДОБНОЕ ВАМ ПРОТИВНО ИЛИ У ВАС СЛАБЫЕ НЕРВЫ, НЕ ЧИТАЙТЕ!


      Илейн ненавидел нежданных посетителей. Вообще, в силу характера, он много чего ненавидел: красные розы, фальшивое пение, булочницу-сплетницу из шестого дома, воскресные походы в церковь, свою работу… Наверное, легче было перечислить, что он не ненавидел. С другой стороны, столь паршивый характер являлся скорее еще одним столпом репутации и уважения окружающих. В самом деле, не может ведь нормальный некромант любить всех и вся?
      В дверь снова постучали. Неуверенно так. Видимо, у очередного селянина померла теща, так и не поведав, где зарыла котел с золотом.
      — Второй, открой.
Скелет с жирной цифрой «2» на лбу простучал голыми пятками по полу и, точно выдрессированный швейцар, с поклоном распахнул дверь, пропуская в приемную усталую женщину в синем платье с отчаянными глазами. Почему-то именно эти две детали привлекли внимание некроманта.
      — Я слушаю, — Илейн поднялся из кресла, одернул серо-черную хламиду, ошибочно называемую рабочей одеждой некромантов, и остановился возле женщины, оказавшись чуть ли не ниже ее ростом.
      — Господин некромансер, мне нужна ваша помощь. Мой сын, мой мальчик подхватил серую хворь…
Илейн равнодушно назвал цену.
      — У нас… у меня нет таких денег. Я могу заплатить меньше…
      — Дверь там, — мужчина плавно повел рукой.
      — Вы ведь можете его вылечить?!
      — Если я назвал цену, значит могу.
      — Прошу вас, вылечите, я отработаю.
      — Кем? Разве что моим подопытным материалом.
      — Я согласна.
      — Похвально, но нет.
      — Я могу вам готовить, убирать, шить. Я все могу. Прошу вас, господин!
      — Не унижайтесь.
      — Я продам скотину осенью, отдам долг.
      — Нет.
      — Прошу вас, он ведь умрет!
      — Я назвал цену. У вас нет таких денег.
      — Будьте человеком! Умоляю! — Женщина уже упала на колени, обливаясь слезами и простирая тонкие руки.
      — Я некромант, я не обязан помогать задарма.
      — Он еще совсем ребенок… Я нанимала целителя, он сказал, что поможет только некромант. Прошу вас, я заплачу! Отдам деньги через полгода.
      — Через полгода они мне будут уже не нужны. Уходите. Второй, проводи даму на выход.

      Скелет с синей цифрой «2» на лбу поднял женщину с пола и галантно выпроводил за дверь, придерживая под локоть. Женщина все еще плакала, но не сопротивлялась. Илейн прекрасно ее понимал: смотреть, как умирает единственный сын — адская мука для матери. Будь Илейн человечнее, возможно, помог бы ей, возможно, даже не взял бы денег, возможно, не дал валяться в ногах. Однако, некроманту было уже за сорок. Все человеческое давным-давно в нем выгорело, перегорело, иссякло. Не было никакого желания помогать кому бы то ни было, не было желания сделать мир лучше, чище, добрее. За свою насыщенную жизнь Илейн насмотрелся разного и печального, и черного, и жестокого настолько, что тянуло блевать за ближайшим углом.

      Он помнил, как его однажды вызвали в королевские казематы, просили вернуть с того света одного из узников. Илейну тогда было чуть меньше двадцати и, будучи некромантом уже не первый год, он наивно считал, что трупом его не впечатлишь. Ошибался. Тот молоденький парнишка, возраста самого Илейна, был политическим шпионом, вероятно, когда-то смазливым, легко запрыгивающим в постель как к высокопоставленным леди, так и к лордам, и, по-видимому, так же легко вытягивающим из них ценную информацию. Да… когда-то. Сейчас даже свежеподнятый зомби выглядел привлекательнее. Палач хорошо поработал над неудачливым шпионом. Пальцев у парня не было. Илейн знал эту пытку: сначала выдергивали ногти, потом по маленьким кусочкам отрезали плоть, затем ломали пальцы. Волосы были сожжены. Удивительно, как им удалось затушить пламя, прежде чем оно добралось до мозга. Работа мага? Живот частично вспорот, ребра отогнуты наружу. Вот это точно делал маг. С лица тонкими лоскутами снята кожа. Гениталии отрезаны. Анус порван. На бедрах глубокие порезы, так что хорошо видны мышцы. Выдернута часть зубов. Оставили только те, что нужны для внятного ответа? Глаза… залиты чем-то вроде кислоты, тоже сделано и с обрубками кистей, ступни насквозь проткнуты гвоздями. На лбу выжжена роспись, роспись палача. Илейн запомнил ее на всю жизнь. Роспись человека, которого тогда считал чудовищем, безжалостным монстром. Парнишка долго продержался, так и не выдав нужную информацию, а все потому что его хозяин позаботился, чтобы ценный добытчик не сдал своего нанимателя — нанял мага, поставившего психологический блок, а заодно повысившего выносливость у шпиона. Почему не разглядели королевские чародеи? Почему позволили запытать несчастного до смерти? Тогда, вызывая дух умершего, Илейн осознал, что ненавидит политику, что считает ее самой грязной вещью, что есть в этом мире.

      Спустя десяток лет Илейн увидел восстание, революцию. Это было второй самой грязной в мире вещью. Недоверие, страх, безумие. Толпы людей с криками кидались на тех, кого считали врагами. И люди ли? Они были больше похожи на обезумевших животных. Илейн видел, как они разорвали офицера. В прямом смысле разорвали: кровь и кишки летели в разные стороны, а сам офицер орал так, что Илейна тошнило, толпе было все равно. Илейн видел, как казнили на главной площади аристократов, власть — сотни виселиц, сотни трупов, сотни жизней. Почему монстрами считают некромантов?
      Илейн видел, что творилось после революции, видел грызню за власть новых правителей, видел голод и злобу простых людей. В те годы и пришла чума. Она неспешно вошла в город, заваленный трупами, захлебнувшийся в крови и дерьме. Чума — верная спутница Войны, Голода и Смерти. Почему люди так удивились ее приходу? Илейн помнил, как они умирали, помнил, как шел по улице, а из подворотен на него смотрели больные глаза, тянулись холодные худые руки. Он помнил матерей, сыновей, мужей, дочерей, падающих ему под ноги и молящих вылечить кого-то родного. Эти люди ничем не могли отплатить ему. Он лечил просто так, просто потому что мог, потому что был глуп и наивен, потому что не боялся. Страх пришел позже. Милосердие сыграло с молодым некромантом дурную шутку: люди перестали молить, люди стали требовать. Илейн хорошо запомнил тот ужас, который охватил его, когда его окружила толпа, толпа холодных больных людей с безумными глазами, людей, требующих исцеления, десятки рук тянулись к нему, касались, хватали, царапали, рвали, душили. К себе, к себе, помочь именно мне! Илейн задыхался от ужаса, смрада и боли. Толпа — третья самая грязная в мире вещь. Люди — четвертая. Убийство — пятая. Кровь на руках — лишь неприятное воспоминание. Илейн помнил, как они горели в мертвом зеленом огне. Они хотели исцеления? Огонь уничтожил болезнь, они здоровы, пусть даже мертвы!
      Илейн ушел в этот же день, оставив за спиной полыхающий зеленым пламенем город и тысячи кричащих на разной высоте голосов, сгорающих заживо людей.

      — Чертовы люди! — пробормотал Илейн, отрываясь от книги, когда в дверь опять постучали. На этот раз громко и настойчиво. — Второй!
Скелет уже послушно шествовал к двери.
      — Здорово, некромансер! — В приемную вальяжно ввалился рослый мужичина в белой домотканой рубахе. — Я деньги принес.
      — С чего вдруг?
      — У Маськи сын заболел. Ты его бесплатно лечить отказался. Вот, я за нее плачу.
Илейн молча принял кошель.
      — Третий.
Из глубины дома, а точнее, из «морозилки» вывернул еще один скелет, на этот раз с бледной, поистёршейся тройкой на лбу. Илейн передал ему кошель. Скелет споро развязал тесьму и шустро принялся за пересчет монеток. Спустя пару минут Третий утвердительно кивнул. Илейн направился к шкафу, извлек на свет пару бутылочек — с сиреневым порошком и густым черным зельем — затем вернулся к старосте, нейтрально велев: «Веди».

      Домой Илейн вернулся за полночь, оставив вдову размазывать счастливые слезы и славить Единого за жизнь сына. Раньше Илейна часто удивляла такая неблагодарность — вот он я вернул твою дочь чуть ли не из ада, снял смертельное проклятие с сына, вытащил мать из когтей упыря. Почему ты благодаришь какого-то Единого, а не меня? Сначала такое отношение некроманта смешило, потом обижало, злило, а затем он просто привык, осознав, что некромантов если и любят, то не в этом мире, как и благодарят.
      — Знаешь, четвертый, а этот мальчик довольно мил. Я даже рад, что староста заплатил за его жизнь, — негромко рассуждал Илейн, пока скелет доваривал рыбный суп. — Может, пора мне своего заводить? — некромант тихо рассмеялся.
У него были дети, трое: два сына и дочь. Все рождены в разное время, в разных местах и от разных женщин. Дочь, наверное, жива. Сыновья мертвы.
      Первого, старшего, вместе с матерью посадили на кол во время погрома в Старовеме, тогда было очередное восстание: люди взбунтовали против магов. Восстание подавили, но жизни невинным жертвам это не вернуло. Илейн плохо помнил время своего возвращения в город, который покидал уже и неважно зачем, не помнил, как застал пустой разграбленный дом, как после бродил среди казненных толпой, боясь увидеть на очередном шесте свою семью, не помнил, как все-таки увидел проткнутыми насквозь острыми кольями: из горла женщины торчал темный, напитавшийся кровью острый деревянный конец, а распухший фиолетовый язык, кажущийся слишком длинным, свесился на бок. Сына Илейн опознал по ссадинам на руках и коленках, ссадинам, которые еще два дня назад замазывал густой синей мазью, следы от которой заметны на юной коже даже сейчас. Головы у мальчика не было, снесло ударом кола, и теперь треклятая деревяшка нелепым продолжением тела торчал прямо из шеи, пряча белесые обломки позвоночника.

      Второго сына задушила поясом от платья собственная мать. Женщина сильно ударилась головой, упав с крыльца. Рану Илейн залечил, а вот повреждение рассудка не заметил. Она спятила и однажды ночью просто задушила сына во сне. Илейн не проснулся, нашел ее только под утро тихо мурлыкающую что-то себе под нос, поглаживая мертвеца по голове. Ее некромант убил сам, а дом сжег.

      На третий раз Илейн поклялся, что заберет сына с собой, спрячет от людей и матери, вырастит полноценным некромантом, своим приемником. Но родилась девочка, и Илейн послал все свои планы к чертям, собрал вещи и, оставив солидную сумму, ушел через месяц после рождения дочери. Сара — хорошая женщина, рядом живет ее брат, она справится, муж-некромант ей не нужен, как и беды, которые он приносит с собой.

      — Ну, чем порадуешь, пятый? — Некромант остановился возле черного каменного стола, на котором, словно инсталляция были разложены органы и выпотрошенный человеческий труп. Скелет с розовой, словно выведенной детской рукой, пятеркой протянул хозяину блокнот, исписанный ровными черными строчками.
      — Неплохо. Ты уверен насчет печени? — Илейн коснулся упомянутого органа двумя пальцами, затем неуловимым движением выхватил из рукава тонкий изогнутый нож, отрезал кусочек и отправил в рот.
      — Мм, ты ошибся. Я бы дал часов десять, — Илейн сглотнул и потянулся за новой порцией. — Второй, отправь это на кухню, потом пожарю. — Некромант склонился над толстым кишечником, разрезал, пошевелил пальцем каловые массы. — Десять, так и запиши, пятый. — Илейн магией очистил руки и двинулся дальше, остановился возле останков, провел рукой по позвоночному столбу. — У него было искривление, ты не указал это в отчете. — Скелет быстро застрочил карандашом в блокноте. — Некромант заскользил руками дальше, начиная возбуждаться, дошел до вскрытого черепа, заглянул внутрь, нахмурился, поискал на столе вынутый головной мозг.
      — Почему не разделал? Я же учил! — Илейн раздраженно подхватил скальпель, уверенно подходя к главному человеческому органу. Надрез, надрез, еще надрез. — Полные желудочки. Кровоизлияние в мозг. Вот почему он умер.
Пятый послушно строчил.
      — Закончил? — Илейн нетерпеливо заглянул в блокнот. — Молодец, положи на стол и иди в «морозилку», на сегодня твоя работа окончена.

      Пятый качнул головой и удалился, оставив Илейна в лаборатории. Некромант склонился над разложенными органами и потянул носом, пьяно ухмыляясь. Трупы не всегда на него так действовали. Илейн вообще подозревал, что после смерти второго сына слегка повредился рассудком. Или это произошло раньше? В любом случае изначально вид расчлененного тела Илейна не возбуждал. Мужчина расстегнул штаны, вытащил член, одной рукой поглаживая его, а другой мозг — нежный, влажный, холодный мозг.
      Надолго некроманта не хватает. Илейн стаскивает мозг со стола и сжимает вокруг своего члена, начиная лихорадочно толкаться в студенистый орган. Раз, два, три. Раз, два, три. Мужчина тихо напевает себе под нос. Под этот вальс он впервые поцеловал женщину. Раз, два, три. Раз, два, три. Илейн стонет, изливаясь, забрызгивая темный камень стола белыми каплями, довольно облизывает губы, поднимает измочаленный мозг на уровень лица, пошло улыбается и впивается крепкими белыми зубами в влажную плоть, захлебываясь в собственной сперме.

***

      — Второй, тащи полотенце! — Илейн пьяно и сыто икнул, задрал ноги на край ванны, по шею уходя в густую клубничную пену. — Говорила мне мама: «Не гуляй темной ночью, придет злобный упырь и утащит в лесочек!» — на удивление чисто пропел некромант. — Шестой! Потри спинку!
      В дверях ванны появился очередной скелет с большущей розовой губкой в костлявых пальцах. Илейн сел, подняв в чугунной ванне маленький шторм, подставил мертвому рабу спину и плечи. Шестой полил хозяина душистым гелем, затем начал медленно натирать, водя мочалкой по светлой коже. Илейн блаженно щурился, чуть ли, не урча от удовольствия.
      — Сильнее. Вот так. Ах! — Мужчина прогнулся. — Продолжай… шестой.
Послышался цокот костей по полу. В ванну зашел второй с большим махровым полотенцем в руках. Тоже нежно-розовым. Илейн встал в полный рост.
      — Воды! — коротко велел он. Шестой выронил мочалку, подхватил полную деревянную бадью и окатил из нее хозяина.
Илейн хекнул, покачнувшись под напором, но устоял, вылез из ванны, отобрал у застывшего второго полотенце и с наслаждением в него завернулся.
      — А день ведь не так плохо начинается, — некромант широко улыбнулся. — Что там у седьмого? Он закончил?
Второй коротко кивнул.
      — Отлично. Принесешь завтрак мне в лабораторию.

      Полотенце Илейн потерял где-то в коридоре, какое-то время бездумно бродил по дому нагишом, радуясь холодящему кожу сквозняку из «морозилки», потом печально вздохнул и натянул облегающие брюки, кофту, сапоги и перчатки, закрыл горло шарфом, а лицо — маской. Все одеяние тщательно зачарованное из сверхпрочной, не разрываемой и не разгрызаемой ткани неприятного серо-бурого оттенка. Вот так выглядит рабочая одежда некроманта и, в отличие от той, что принято показывать клиентам, она практичная. Сорвавшийся с привязи упырь не зацепится за капюшон или длинный рукав, не схватит за горло, не расцарапает лицо и не капнет трупным ядом на руки: все закрыто, все защищено.
      — Хорошая работа, седьмой, — из-за маски голос Илейна звучал глуше и зловещее, скелет с ядовито-зелёной цифрой на лбу почтительно поклонился. — Можешь идти.
      Некромант обошел простенькую пентаграмму — художества седьмого — с сожалением обнаружил недочеты. Что поделать, даже с самым простым заданием скелеты справлялись не всегда, отчасти в силу своей физиологии, отчасти просто кретинизма. Поднятые слуги изначально вообще были тупы, как пробки. На то, чтобы научить того же второго просто открывать дверь Илейн потратил месяц. К счастью, потом он разработал алгоритм, по которому обучение сократилось до пары дней, но все равно иногда затягивалось. Суть алгоритма заключалась в том, что Илейн заставлял скелета запомнить одну конкретную короткую команду, под которой подразумевал цепочку команд — алгоритм. Например, приказ «Открой дверь» состоял из «Подойди к двери», «Возьмись за ручку», «Потяни на себя», «Отойди в сторону», и т.д. Признаться, Илейн даже считал себя гением и новатором, ведь до него еще ни один некромант не сумел научить своего слугу вскрывать трупы, анализировать и записывать результаты вскрытия. Пятым Илейн заслужено гордился.

      Пентаграмма была исправлена. Некромант замер возле стола, на котором лежал очередной чистенький скелет. Кости Илейн очищал нетрадиционным методом. Долго-долго срезать от мясо и жилы, затем десяток раз вываривать труп ему было откровенно лень, поэтому он закидывал тело в чан с мочой, а через неделю забирал чистые кости, которые и нужно было лишь раз прокипятить.
      Илейн вскинул руки, читая приевшееся заклинание. Пентаграмма засветилась, ее лучи тяжело запульсировали, затем взорвались синим светом, когда вспышка погасла, скелет на столе пошевелился.
      — Добро пожаловать обратно в грешный мир, — ухмыльнулся некромант. — Нарекаю тебя Десятым, — Илейн споро накалякал на лбу новоиспеченного слуги цифру «10» заготовленной заранее фиолетовой краской.

***

В тот день из деревни повеяло беспокойством. Внешне все было как прежде, сами жители ничего не чувствовали, зато чувствовал некромант. Беда и хаос, отставшие от него шесть лет назад на дорогах охваченной драконьим мором Агоры, наконец догнали его. День еще не перешел за полдень, когда на деревню напали работорговцы. Обычное дело в этих краях. Забрали всех. Некроманта не тронули: никому не хочется проблем со смертью, даже бандитам. Илейн рассеянно бродил среди опустевших домов в полном одиночестве. Хорошо они нагрянули: в деревне свадьба была, все жители в сборе. Кажется, невесту уже пустили по кругу прямо на глазах у жениха, родителей и гостей. Мужчина неторопливо нагнулся и поднял украшенный лентами свадебный венок. Люди — самая грязная в мире вещь после политики, толпы и смерти.
      Неожиданно откуда-то сбоку раздался всхлип. Илейн напрягся. Спустя секунду всхлип повторился. Некромант круто развернулся на звук. Откуда-то из погреба выбрался мальчишка и теперь стоял возле дома, ошарашенно оглядывая деревню. В его пушистых пшеничных волосах играло насмешливое солнце, голубые глаза были полны отчаяния, а милое детское личико показалось Илейну знакомым.
      — Это не тебя я недавно лечил от серой хвори?
Мальчик растеряно кивнул, словно только сейчас заметил некроманта. «Везучий же ты, парень!», — мысленно восхитился Илейн.
      — Пойдем.
      — Куда? — голос у мальчишки срывался.
      — Ко мне домой. Не оставлять же тебя тут.
Светловолосый кивнул, послушно плетясь следом за некромантом. Кажется, он все еще пребывал в шоке.
      Илейн не должен был тащить его к себе, вообще не должен был что-то делать, стоило оставить мальчишку в деревне и просто уйти, но… Илейн был фаталистом: раз судьба уже дважды помиловала ребенка, наверное, он для чего-то нужен.

      — Вы живете в лесу?
Вот ведь наивная простота!
      — В избушке из сладостей, — с сарказмом ответил некромант, — как ведьма из сказки.
      — Та ведьма ела детей. Вы тоже меня съедите?
Илейн серьезно задумался.
      — Детей не ем, — наконец поставил ограничение он.
      — А когда я вырасту?
      — Пока не помрешь, за свой ливрей можешь быть спокоен, — скривился Илейн.
      — А что такое «ливрей»?
      — Кишки. То, что наружу вывалится, если я тебе ножом брюхо вскрою.
      — И это едят?! — Мальчик скривился от отвращения.
      — Если очень кушать хочется.
      — Дедушка говорил, что, если очень хочется, можно зайца поймать. А про ливрей он ничего не говорил.
      — Наверное, слова такого не знал.
      — Знал! Мой дедушка умный!
      — Что-то ему не хватило ума от работорговцев сбежать.
      — Он просто старенький…
      — Какое несчастье. Тебе-то сколько лет, сопляк?
      — Двенадцать. А вы ведь поможете мне спасти маму?
Илейн громко и обидно расхохотался.
      — С чего бы вдруг? Ты не похож на того, кто может в полной мере оплатить мои услуги. А спасением людей из лап других людей я и вовсе не занимаюсь.
      — Я могу отработать…
      — Идиоты! — Илейн коротко и раздраженно махнул рукой, — Что ты, что твоя мать, что остальные. Зачем, скажи на милость, мне такая обуза? Вас же надо кормить, поить, лечить. Зачем мне тратить свое время на эту бесполезную возню, если я могу просто поднять еще парочку скелетов?
      — Тогда зачем вы меня забрали? — голос мальчишки стал тише.
      — Захотелось, — огрызнулся некромант. — К тому же в одиночку ты бы сдох максимум через неделю, на твой завонявший труп набежали бы падальщики, упыри и невесть еще какая хрень, с которой мне пришлось бы разбираться. Считай, я упрощаю себе работу: легче взять тебя к себе сейчас, чем потом ловить по лесам восставших.
      — Вы же сказали, что от людей одни проблемы.
      — Так и есть.
      — Но я ведь человек.
Илейн не ответил, продолжив бесшумно углубляться в лес.

      Наконец впереди замаячило деревенское кладбище, а прямо за ним огромный двухэтажный темный дом с крутой треугольной крышей. Илейн ускорил шаг.
      — Второй, открывай! — Некромант грохнул кулаком по двери собственного дома.
Внутри раздался методичный стук костлявых пяток об пол, затем дверь медленно и торжественно открылась.
      — Заходи, — Илейн даже не обернулся, чтобы проверить, идет ли мальчишка следом. — Ничего не трогай, никуда не лазай, если хочешь прожить больше одного дня. Второй, проводи гостя на кухню. Четвертый тебя покормит.
      — Спасибо, — мальчишка нахмурил светлые, почти невидимые брови, опасливо рассматривая скелета.
      — Звать-то тебя как?
      — Ян. А вас?
Некромант удивленно хмыкнул.
      — Илейн.

***

      Почти сразу Илейн признал, что гостем мальчишка был неплохим: не докучал, не лез, куда не надо, не ныл, не требовал срочно идти спасать маму. Некромант предположил, что Ян все еще в шоке или смирился. Мальчишка дни напролет просиживал в приемной с книгой на коленях. Илейн тогда еще удивился, что он умеет читать, потом вспомнил про «умного дедушку», понятливо хмыкнул.

      — Что читаешь? — Мужчина присел на подлокотник большого кожаного кресла, в котором, скромно поджав ноги, прятался Ян.
      — Пособие для начинающего некроманта.
      — Не думал, что оно у меня осталось, — хохотнул Илейн. — В любом случае, для тебя эта книга бесполезна.
      — Почему? Может, я тоже хочу стать некромантом?
      — Не получится. — Илейн забрал томик, положил его себе на колени, любовно погладив страницу с описанием шести способов вырезания сердца у химеры. — Для осваивания моей профессии надо иметь незаурядные магические способности. Некромантом мог бы стать мой сын или сын любого другого сильного мага, но это уже маловероятно.
      — Почему?
      — Ремесло некроманта не так престижно, как боевого мага или того же лекаря. Некромант обречен на одиночество, обречен всю жизнь копаться в грязи, дерьме и трахать трупы. Чистенькие и светленькие родители ни за что не позволят своему сыночку стать подобным монстром.
      — Значит, некромантов очень мало?
      — Очень мало, но мы дьявольски нужны. Не будь нас, мир давно бы сожрали восставшие, выжгла серая хворь и добила чума. Некроманты — по сути, хранители мира. Поэтому мы и берем так дорого.
      — А почему тогда у вас нет сына, если некроманты так нужны?
      — Потому что он мертв, — холодно отрезал Илейн, резко вставая с подлокотника. Настроение у него совсем испортилось. — И впредь думай, кого и о чем спрашиваешь.
Под убийственно-острым, словно скальпель в лаборатории, взглядом Ян поежился, неосознанно пытаясь забиться поглубже в кресло.

      — Почему у меня нет сына?! Идиот малолетний! — Илейн залетел в спальню и в ярости швырнул прихваченную книгу на кровать. Учебник подпрыгнул и раскрылся. На развороте оказались инструкции по вскрытию, правда, их было почти не видно. Страницы были исчерканы толстым голубым карандашом, а в самом углу нарисована рожица с большими глазами и корявым детским почерком подписано «ПАПА». Илейн прикрыл глаза, тихо сползая по закрытой двери на пол. Ну вот, сегодня ему опять будут сниться кошмары.
      — ***в психолух, — пробормотал некромант, прижимаясь виском к шершавому дереву.

***

      На зашедшего на кухню мужчину Ян уставился с опаской и подозрением, готовясь в любой момент дать стрекача, однако Илейн едва ли обратил на него внимание. Плюхнулся на стул, растирая опухшие покрасневшие глаза и противно дыша перегаром.
      — Доброе утро, — неуверенно пробормотал мальчишка.
      — И тебе сегодня не сдохнуть, — вежливо отозвался Илейн, накладывая себе в тарелку блинчиков и поливая их клубничным вареньем.
      — Вы плохо выглядите.
      — Когда твой отец пил, он выглядел хорошо?
      — Не знаю. Я никогда не видел своего отца.
      — В чем-то тебе даже повезло, — хмыкнул мужчина, вытирая руки об итак грязную рубаху.
Ян смолчал. Илейна забавлял этот мальчишка, забавляло, что он не боится скелетов, не падает в обморок при виде заляпанного кровью и внутренностями фартука, пытается разговаривать с самим Илейном и при этом не навязывается, не надоедает. Некромант даже отчасти порадовался, что взял парня к себе, все же последние годы ему сильно не хватало живого общения.
      — Держи. — На колени Яну плюхнулась пухлая книга в бордовой обложке. — Это будет всяко поинтереснее пособия для начинающих некромантов.
      — Что это? — Мальчишка открыл книгу. — «Легенды древнего мира»?
      — Сказки. Тебе понравится, — некромант доброжелательно улыбнулся и скрылся в лаборатории.
Ян перелистнул страницу.

***

      Дом накрыла ночь, за окнами ухал филин, где-то в кладбищенской траве шуршали мыши, огромные деревья качали ветвями и натужно скрипели, заставляя сердце уходить в пятки. Яну не спалось. Мальчик ворочался в своей постели на чердаке, слушал пугающий скрип и писк, вглядывался в черные силуэты за маленьким круглым окошком. В стекло постучала ветка, похожая на чьи-то скрюченные пальцы, и Ян не выдержал: встал на дрожащие ноги, завернулся в одеяло и пошлепал вниз. На втором этаже было еще страшнее. Светильников в коридоре не было: некромант света в темноте не признавал, а скелетам он был просто не нужен. Ян двигался на ощупь, иногда пользуясь редким светом выглядывающей из-за облаков луны. Пару раз он обо что-то спотыкался и чуть не падал, заглянув случайно в ванную и увидев в большом зеркале свое отражение, мальчишка чуть не описался от страха и неожиданности, поспешно бросился назад, больно ударился о стену и плюхнулся на пол. По полу гулял ледяной сквозняк, приходящий откуда-то снизу, с первого этажа, на который вел черный бездонный провал лестницы, похожий на спуск в бездну. Ян встал, держась за стенку и открыл следующую дверь, за которой оказалась спальня. Темнота в ней уже не пугала и была какой-то тёплой, мирной и домашней.
      — Илейн, — жалобно позвал мальчишка, застыв на пороге. — Илейн, мне страшно.
В темноте шевельнулась фигура.
      — Можешь пойти спать в «морозилку». В компании скелетов не страшно. — Со сна голос у некроманта был тоньше и злее обычного.
      — Можно я тут посижу? Илейн, ну, пожалуйста! — Ян неожиданно для себя всхлипнул.
Из темноты раздался тяжелый вздох.
      — Дверь закрой и иди сюда.
Мальчишка послушно выполнил команду, замявшись лишь у кровати. Илейн нетерпеливо дернул его на себя, игнорируя испуганный писк, накрыл одеялом, положив мальцу на плечи тяжелую руку, и мгновенно уснул. Ян выждал пару минут, боясь пошевелиться, прислушиваясь к ровному дыханию некроманта, затем робко завозился, устраиваясь поудобнее. Так странно, но Илейн был теплым, как обычные нормальные люди. Ян чувствовал его дыхание, слышал биение сердца. Если бы мальчишка своими глазами не видел, как Илейн управляется со скелетами, ходит по дому в заляпанной кровью и измазанной могильной землей одежде, как играет в дартс скальпелями, когда думает, что его никто не видит, как вырывает сердце забредшему на чужую территорию упырю, Ян ни за что бы не поверил, что перед ним некромант. Илейн вдруг судорожно вздохнул, откатываясь на спину, под закрытыми веками бешено вращались глазные яблоки. Ян испуганно замер, не зная, чем помочь. Илейн задрожал, ломано дергаясь, словно отбиваясь от кого-то. Ян попытался прижать его к кровати и хоть как-то утихомирить. Неожиданно это помогло. Некромант схватил мальчишку за руку, сжимая до черных синяков, и затих, так и не проснувшись.

      — Вам снятся кошмары?
      — Поживи с мое, и тебе будут. — Илейн разделся, ничуть не смущаясь малолетнего зрителя, и залез в уже наполненную горячей водой и пеной ванну.
      — А что вам снится?
      — Детям такие ужасы слушать не положено.
Ян обиженно наклонил голову, рассматривая свои босые ноги. Грубо оттолкнув мальчишку в сторону, в ванную протиснулся Второй с полотенцем в руках.
      — Ай, больно же! Нельзя поаккуратнее?!
      — Он тебя не понимает, — Илейн с прищуром воззрился на исполнительного скелета. — Каждый из них выдрессирован на выполнение определенных команд, как собаки, только характер не проявляют.
      — И что именно они делают?
      — Второй выполняет команды «принеси, подай, открой, проверь». Эдакий мальчик на побегушках, — Илейн с головой окунулся в ароматную пену, вынырнул, тряхнул головой, громко отфыркиваясь и убирая с лица налипшие черные волосы. — Третий — счетовод, считает деньги, ведет бухгалтерию. Он почти бесполезен, просто мне самому лень этим заниматься. Четвертый готовит. Список блюд, правда, ограничен, и меню ему нужно называть заранее, но, в целом, полезен. Пятый — моя гордость. Этого гения я научил вскрывать трупы, анализировать и записывать результаты вскрытия. Шестой отвечает за ванну и уборку в доме, моет и чистит все, что попадает в его костлявые руки. Седьмой рисует пентаграммы для призыва. Самые простые и обычно криво. Восьмого ты, возможно, видел за домом. Он выполняет обязанности садовода-огородника, обеспечивает меня витаминами с грядки. Девятого и десятого ты не увидишь вовсе. Они получились на редкость злыми и тупыми, поэтому я отправил их патрулировать лес и жрать непрошенных восставших. Все. Больше у меня слуг нет.
      — А первый? Вы не сказали, что с ним.
Илейн помедлил, затем нехотя ответил:
      — Он получился бракованным, я держу его в «морозилке».

      Ночью Яну опять не спалось, правда, на этот раз из-за любопытства, а не страха. Илейн не разрешал ему свободно бродить по дому, а так хотелось, и особенно хотелось посмотреть на таинственного первого.
      На этот раз Ян был умнее, прихватив с вечера толстую серую свечу в банке, воняющую розмарином и жареной рыбой. В тусклом желтом свете мальчик спустился на второй, затем на первый этаж и покрался к «морозилке». В комнате, заполненной искусственным льдом и зачарованной от тепла было холодно, как в аду. У самой двери стоял стол на колесиках, на котором лежал очередной недорезанный покойник, вдоль противоположной стены в ряд стояли пронумерованные скелеты. Все, кроме девятого, десятого и первого. Ян огляделся, стуча зубами от холода: никаких потайных дверей и ниш не увидел. Дрожа, двинулся вдоль ледяных стен. Наверное, если бы не нелепая случайность этот люк он никогда бы не нашел, а тут просто нечаянно споткнулся о неплотно закрытую крышку. Еще пара минут ушла на поиск кольца-ручки, а затем, кряхтя от натуги, Ян откинул крышку назад, открывая лестницу куда-то в подпол.
      Мальчишка глубоко вздохнул для храбрости и шагнул во тьму. Второй уровень оказался чуть меньше и ниже. Там было все так же темно и холодно, а еще пусто. Разочарованный Ян уже хотел было вернуться обратно в постель, как вдруг в круг света попал край платья. Мальчик недоуменно нахмурился, шагнул поближе, поднимая свечу над головой. Крик ужаса разнесся по темному дому.

      — Я же просил тебя не лезть, куда не просят! — Возле лестницы застыл Илейн, поигрывая зеленым мертвым огнем в мягких мальцах. Пламя отбрасывало на лицо некроманта жутковатые тени и отсветы, оставляя глаза черными провалами, превращая его в короля-призрака.
Ян, зажмурившись и обхватив колени руками, сидел на холодном полу, раскачиваясь назад-вперед, точно безумный.
      — Зачем ты с ней это сделал?!
      — Я ничего не делал. Так выглядят большинство попадающих ко мне трупов.
Илейн присел на корточки возле мальчишки, насмешливо рассматривая напугавшее Яна чучело. Да, всего лишь чучело. Некромант так и не сумел оживить свою первую.
      При жизни пятнадцатилетняя принцесса Гретель была истинной красавицей, нежной розой, украшением двора. Смерть на «колесе» в муках омрачила ее красоту, превратив в настоящий кошмар. Тело ее досталось Илейну по чистой случайности, но, как истинный ценитель редкостей, он не смог с ним расстаться и, к сожалению, использовать. Сейчас принцесса, наряженная в дорогое алое с синим платье с многослойной юбкой, с убранными в изысканную прическу и украшенными диадемой волосами, мертвой статуей пылилась на втором уровне морозилки, будучи законсервированной от разложения некромантскими заклинаниями. Она могла бы быть красивой, если бы не выражение лица и поза. Принцесса широко раззявила рот в немом крике. Часть языка ради эстетики Илейну пришлось отрезать: он некрасиво свисал изо рта. Веки девушки были сшиты толстой серой ниткой. Скулы заострились настолько, что, казалось, ими можно порезаться. Спина выгнута неестественной дугой. На хрупких женственных перебитых руках вздулись черные вены. В остатки ног пришлось вставлять толстые металлические штыри, чтобы принцесса не падала. На лбу мученицы выжжено знакомое клеймо-роспись, а чуть пониже уже рукой Илейна золотой краской выведена изящная с завитушками цифра «1». Первая. Бракованная. От ее тела осталось слишком мало, чтобы можно было сделать приличную рабыню.
      Ян тихо плакал, дрожа всем телом. Илейн молча поднял его на руки, задул догорающую серую свечу и понес наверх. Мальчишка не сопротивлялся, когда его вытащили из «морозилки», молчал, когда некромант положил его в свою кровать, плотно укутав одеялом. Заговорил он, лишь когда Илейн улегся рядом, прижав мальчика к себе.
      — Ты правда не мучаешь людей?
      — Люди, которых я «мучаю» всегда давно и безвозвратно мертвы. Если тебе интересно, пытаю ли я живых, то нет, я этим не занимаюсь. Я некромант, а не палач.
      — А та девочка в подвале?..
      — Принцесса одного далекого королевства. Ее убили во время восстания. Я просто забрал тело.
      — За что ее так?.. Она же девочка.
      — Люди бывают очень жестокими, а когда они злы и их много, то жестокость возрастает стократно. Я не уверен, что они тогда вообще понимали, что делают. Возможно, многие позднее даже пожалели о содеянном.
Ян помолчал.
      — Зачем ты сделал из нее чучело?
      — Боюсь, я не смогу правильно тебе ответить, но, наверное, потому что мертвецы — это моя работа.
      — Не хотел бы я быть на твоем месте, — чуть слышно пробормотал мальчик. Он согрелся, а слова Илейна немного успокоили его, образ страшной принцессы в детском сознании мерк, словно его и не было. Шок и страх странно подействовали на Яна — он уснул.
      Какое-то время Илейн наблюдал за спящим, затем тихо выскользнул из кровати и направился вниз. Подхватив с пола растекшуюся свечу, некромант рефлекторно зажег ее, посмотрел в зашитые глаза мертвой принцессы. Мгновение. Иссушенное тело охватывает зеленое пламя, от первой остается лишь удушливый пепел.
      — Покойтесь с миром, ваше высочество.

***

      Гроза разразилась пару дней спустя. Дождь лил бесконечной серой стеной, совсем близко сверкали фиолетовые молнии. В дом вернулись даже перемазанные землей восьмой, девятый и десятый. Илейн сидел на крыльце, бездумно глядя в свинцовое небо, подставив лицо скатывающимся с крыши каплям.
      — Иди в дом. Ты тут замерзнешь и заболеешь. — Завернутый в теплый плед и шмыгающий носом Ян остановился в дверях, не спеша выходить под дождь и холод.
      — В этих местах никогда не было гроз, поэтому здесь вырос такой лес.
      — Причем тут лес?
      — Посмотри, какие высокие деревья, Ян. — Мальчик вздрогнул, некромант впервые назвал его по имени. — Огромные столетние деревья, часть из них внутри уже иссохла, хорошо будет гореть.
      — Я тебя не понимаю.
      — Мы на возвышенности, Ян. Вокруг нас высоченные высушенные деревья, над нами гроза. Рано или поздно молния ударит в какое-нибудь дерево, оно загорится, пламя перекинется дальше, вспыхнет лес и мы окажемся в огненной ловушке.
      — Нам нужно уйти из леса?
      — Это конец, Ян, — на губах Илейна появилась печальная улыбка. — Я помню, в такую же грозу умирала Пальматра. Красивый был город. Южный. Он весь был построен из теплой сухой белой древесины. Пальматра стояла возле моря на высоком утесе. Ее жителям всегда светило солнце, но однажды они прогневали морских богов и те наслали на город грозу. Молния ударила в ратушу, самое высокое здание. Ратуша вспыхнула, как карточный домик, за ней занялся и весь город. Уже на следующее утро, когда гроза закончилась, от прекрасной Пальматры остался лишь серый пепел и черные людские кости.
      — Илейн, нам нужно уходить. Неужели тебе нет ради чего жить?!
      — Где-то в одном из северных городков живет девочка, у нее черные волосы и колдовские глаза. Ее отец — некромант, а мать я был готов назвать своей женой. Наверное, она плакала, когда я ушел, а я просто не желал ей смерти. Помнишь погреб в «морозилке», где ты нашел первую? Он под землей, защищен чарами и магией смерти, ему не страшен пожар. Возьми воды, еды и одеяло, и прячься туда. Вылезешь, когда все закончится.
      — А ты?
      — Пальматра была светлым городом, — Илейн откинул голову назад, открывая каплям горло. — Городом, в котором процветали гильдии убийц и работорговцев. Ты даже не представляешь, Ян, скольких за свою короткую жизнь я убил, скольким не помог, скольких оставил в мучениях. На моей совести тысячи. А эта гроза — возмездие, присланное мне богами. Такова моя судьба — сгореть здесь. Я это заслужил.
      — Я без тебя никуда не пойду.
      — Глупый, глупый мальчишка. Ты ничем не заслужил такой судьбы.
Ян упрямо сел на ступеньку рядом с мужчиной. Илейн ласково обнял мальчишку за плечи, прижимая к своему боку. Сейчас некромант был совсем холодным и бледным, как будто уже умер, но этого еще не осознал.
Дождь зарядил сильнее, над самой крышей дома грохнул гром, оглушив сидящих на крыльце.
      — Спасибо тебе, Ян, — в глазах Илейна появилась какая-то новая, невиданная эмоция, что-то похожее на понимание и сожаление. Мужчина весь сжался, неловко положив голову на худое мальчишечье плечо и закрыв глаза. Ян неловко погладил растрепанные черные волосы.

      Дождь все шел и шел, превращая кладбищенскую землю в болото. Над головами мальчика и некроманта сверкали молнии, суля жестокое возмездие Совсем близко, но ни одна не попала в дерево. Ян смутно представлял, сколько они просидели вот так. Час? Два? Всю ночь? Мальчик замерз и теперь шмыгал носом в два раза чаще. Гроза все не кончалась.

      Как в красивых легендах дождь закончился с рассветом. Последние крупные капли скатились с треугольной крыши, в солнечном свете напоминая жидкое золото. Свинцовые тучи сдвинулись, унося с собой гром и молнии. Гроза ушла на запад. Игривые солнечные лучики запрыгали по надгробным плитам, по размытой земле, забликовали в оконных стеклах и на мокрой крыше, коснулись лица задремавшего Яна. Мальчишка смешно наморщил нос, радостно распахнул голубые глаза.
      — Илейн, ты ошибся! Смотри, гроза ушла, пожара не было. Мы живы, Илейн!
Ян восторженно затеребил мужчину. Илейн был все таким же бледным и холодным. Он не открыл глаза, когда мальчишка взлохматил его черные волосы и похлопал по щекам, в глубине души уже понимая, что что-то не так. Ян больше не чувствовал теплого дыхания Илейна, не слышал биение сердца, не сумел нащупать пульс на ледяной шее. Некромант был мертв.

Вместо послесловия:

      В морозилке было три уровня, а не два. Еще один люк был спрятан под платьем первой, а на третьем уровне располагался зал, в котором Илейн проводил ритуалы черной магии, запрещенные во всем мире.

      Илейн ненавидел рыбный суп, но Четвертый умел готовить только его.

      На самом деле Яну не было и десяти, свой возраст он увеличил ради собственной храбрости.

      Мать Яна вернулась за ним в деревню спустя пять лет, выкупившись из рабства, но сына не нашла и покончила с собой, утопившись в колодце.

      Сэлия, дочь Сары и Илейна, стала боевым магом. Ее учителем был легендарный Рафор Белый. Однако, несмотря на успешное начало карьеры из-за отцовской крови Сэлия долго боевым магом не пробыла, так как испытывала психологическую ломку каждый раз, когда убивала восставших.

      Последний некромант умер, не оставив приемников, спустя пятьдесят шесть лет после смерти Илейна. Через год в стычке погибла Сэлия. После этого все восставшие таинственным образом исчезли.