Алисса Наттинг. Тампа. Скандальный роман

Тема произведения вполне предсказуема, ибо, написанное женщиной, оно могло бы называться «Лолит» или «Лолита наоборот». Главная героиня одержима 14-летними подростками, это единственное, что ее по жизни интересует. Кормовая база и место действия – школа, где она формально преподает литературу и муж-полицейский, сын миллионера, где она состоит замужем. В преподавательской деятельности, взирая на нее равнодушно, вполне можно достичь известных высот. Кстати, дети у нее читают «Убить пересмешника», «Алую букву», «Повелитель мух». Все проблемное, о незаслуженно обиженных, куда, судя по всему, следует отнести и растлительниц несовершеннолетних.

Текст очень приличный, перевод, вероятно, тоже на уровне, читается на ура. 85 процентов нормального адекватного содержания вдруг сменяются маловразумительной чепухой. Женщина вполне может бежать за подростком по улице голой, прихватив с собой (нечаянно) на кухне большой нож, если бы до того книга не являлась достойным примером здравого и рассудочного мышления. Собственно, принцип любой маниакальной деятельности, сколь-нибудь успешной во времени, строится на основании того, что у субъекта существует один, вполне заслуженный ненормальный заскок, но для осуществления собственных задумок он пользуется очень четким и последовательным разумом, порою проявляя даже чудеса изобретательности. Если бы нечто подобное пестрело в самом начале книги, то вполне бы было похоже на попытку завлечь читателей. Для чего было буробить нечто подобное в самом конце – сие может иметь несколько причин и все они не делают чести автору. Может быть писательница решила осудить свою героиню, для чего изобразила вдруг ее полной дурой. Вышло не очень, впечатление такое, что пришел муж, надавал автору по рукам и заставил переписать концовку. И все мужчины возрадовались, что женщина не может быть умной.

Что еще более вероятно и еще более грустно – глупый финал написан исключительно в угоду цензуре. В США с их псевдоравенством подобный труд может иметь какой-то устрашающий смысл. Что касается нас и наших понятий, то «Тампа» воспринимается вполне нормально, растлителями у нас могут быть по определению только мужчины, аналогичные женщины же – это клад для подростков, поводырь по жизни, пропуск в большой и необъятный мир. А потому и на главную героиню можно смотреть чуть ли не с состраданием (вариант «с содроганием»). Нужно сказать, что реверанс цензуре писательницу совершенно не спас, книгу все равно частично запретили. Основанная на реальных событиях (дело 2005 года Дебры Лефейв (Лафав)), она имеет много общего с тем, что происходило на самом деле сюжетно и в деталях, но чисто психологически ее следует воспринимать так – 85 процентов произведения главной героиней является Алисса Наттинг, затем ее замещает сама Дебра Лефейв.

Что как обычно радует – американское мышление, основанное на вековых традициях судебной системы. Правонарушителей не только загоняют в определенные рамки, но они еще четко и ясно представляют – как все работает, чем им что грозит – и, соответственно, что необходимо предпринять. По этой причине главная героиня постоянно сидит на измене и готова босиком в любой момент сорваться через границу штата. У нас с подобным пониманием и умением люди не боятся ничего. Высокому собранию США давно уже следовало обратить внимание на бедственное положение маньяков в стране, ввести для них льготы и вообще, относиться к людям по-человечески. Они единственные, кто заставляет их ощущать жизнь. Наличие немалых средств в США не решает никаких проблем, хотя и развлечение с подростками в их собственных домах, на их детских кроватках можно скорее отнести к некоему фетишу, чем к реальной проблеме отсутствия места где. Опять же, в нашей стране маньяк со средствами может себе позволить гораздо больше.

В общем же и целом книга вполне употребима. К эротической прозе имеет отношение весьма отдаленное. Нет и левых разглагольствований о природе лолитизма, по сути автор попыталась продемонстрировать невозможность противопоставления мужчины и женщины на уровне тех же межполовых отношений. С этого, собственно, и начинается невозможность любого сравнения.