Промыслительное непричастие

Промыслительное непричастие  (набросок)

Я сердился на Старушку и мысленно полемизировал с нею всю литургию. Когда подошёл к Чаше, настоятель игумен Максим вдруг отвел ее, не разрешив причащаться якобы из-за длинных усов. Ранее он делал мне замечание по этому поводу, но я проигнорировал его слово не придавая этому особого значения. И вот  - лишаюсь причастия. У меня мелькнула мысль, а не читал ли о.Максим мои мысли, став свидетелем раздраженной полемики со Старушкой? Но сказано было, что не допускают из-за усов. Причающихся в храме было много, поэтому я попросил за ящиком у молодой рыжеволосой девушки ножницы, и под ее наблюдением обрезал усы. Опять вернулся в очередь причастников. Когда подошёл к Чаше отец Максим опять отвел ее. Я сказал, что подстриг усы, выполнил его слово. О.Максим колебался, думая причастить меня, и в то же время он прислушивался к запрету свыше, и отказался причащать. Было понятно, что усы здесь не причём, да и раздражение на Старушку не было главной причиной.
Я решил, что причащусь на следующий день в другом храме и не поехал в этот день в Крюковскую усадьбу хозяйкой которой была Старушка, с которой мы были большими друзьями, но постоянно препирались. Я остался в Москве. В эти дни с большим трудом удалось уговорить матушку сделать анализы, которые назначила врач, знакомая знакомых, мы попали к ней в институт по большому блату. Начались звонки по телефону, матушку очень заботливо и настойчиво приглашали в институт нефрологии, куда не могли попасть ''простые смертные'' Все-таки мы собрались. Нам не говорили, что анализ крови матушки показал, что ей осталось жить месяц, и требуется срочное переливание крови. Их было проведено два. Через месяц пребывания в клинике был поставлен диагноз - рак четвёртой степени. Матушку спас академик Черноусов, он делал операцию. Хотя и после операции она дважды была на грани ухода. Матушка прожила ещё четыре года, и умерла после перелома ноги. За два месяца сгорела от ''вспышки'' рака. Умерла в деревне, и похоронена на церковном кладбище.
И было понятно, что если бы о.Максим не внял повелению свыше и причастил бы меня, матушка не прожила бы и месяц, поскольку ничего не подозревая я уехал бы из Москвы в Усадьбу.