Вторая смерть

 Моей матери


Вторая смерть

Зов пришел из неизмеримого отдаления, его удалось услышать только потому, что он выступил из мертвой тишины; в нем звучали тоска, боль и  отчаяние, и это был голос моей матери.

Больше двадцати лет прошло с тех пор, как однажды в полночь у меня зазвонил телефон. Сняв трубку, я услышал голос Володи, гражданского мужа сестры.
- Антонина Сергеевна сегодня попала под поезд – безо всякого вступления выпалил он.
- И чем это кончилось? – ошалело спросил я.
- Она погибла, чем еще это могло закончиться – ответил Володя с оправданной злостью.
С трудом поспев на последнюю электричку, я приехал на дачу глубокой ночью. Осунувшийся, сразу сильно постаревший, отец не спал. Тихим, дрожащим голосом он рассказал, что мать, по обыкновению, отправилась на станцию, чтобы поехать на Икшинское водохранилище купаться, но в обычное время домой не вернулась. Прождав два часа, отец отправился на ее поиски. По дороге на станцию (она располагается в километре от нашей дачи) около «дикого» перехода через железнодорожные пути, которым мать пользовалась, если времени было в обрез, он встретил нескольких жителей близлежащих домов, обсуждавших какое-то происшествие. Когда он спросил, что случилось, ему сказали, что пожилая женщина попала под поезд. «Как ее фамилия» - спросил отец, и ему назвали фамилию, которую установили по оказавшемуся при матери сезонному проездному билету.
Отец отправился в Лобню, где дежурный по станции ознакомил его с протоколом ДТП, согласно которому дело происходило так.
Чтобы перейти через железную дорогу, матери пришлось пропустить поезд, шедший по ближайшему к ней пути. За мелькавшими перед ней вагонами, и в их грохоте, ей не было ни видно, ни слышно приближения встречного поезда. Как только миновал последний вагон уходящей электрички, она, не осмотревшись, стремглав ринулась через пути - прямо под встречный поезд. Его скорость была девяносто километров в час (тормозной путь – двести метров); машинист ничего предпринять не успел. Тело матери, чудовищным ударом отброшенное на пятнадцать метров, скатилось с насыпи; ее смерть была мгновенной. Машинист даже не стал останавливаться, сообщив о происшествии по рации. Тело подобрала следующая электричка.
Отцу сказали, что труп матери находится в морге городской больницы. Из Лобни отец позвонил моей сестре, Володя - мне, и вот я здесь.
Два следующих дня прошли в оформлении документов и непростых приготовлениях к похоронам – в области этим заниматься сложнее, чем в Москве, поэтому мысли мои были полностью поглощены практическими заботами.
Наконец, наступило утро дня похорон. Стоял теплый безветренный день начала сентября. Утренний туман долго не хотел рассеиваться, застилая все окрест; из него выступали лишь усыпанные плодами ветви яблонь нашего сада, обласканного неустанными заботами матери. Даже звуки глохли в туманной пелене. Состояние природы соответствовало настроению глубокой и всеобъемлющей подавленности, охватившему нашу небольшую компанию (нас было пятеро: отец, сестра, Володя, подруга матери Светлана, на тридцать лет ее моложе, и я).
Приехав в Лобню, в назначенное время мы вошли в морг. С трепетом бросив взгляд на лежащее передо мной тело,  матери я в нем не признал. Хотя лицо от удара нисколько не пострадало, и при известном усилии в нем улавливались черты портретного сходства, было очевидно: между этим предметом и хранившимся в моей памяти образом, по сути, не было ничего общего.
В это время в моем сознании произошла удивительная метаморфоза: образ матери обрел ранее не виданные силу и живость; казалось, отделившись от прошлого, он зажил новой, самостоятельной жизнью. Теперь мать была постоянно оживлена: - говорила, или пела, или смеялась, энергично что-то делая, - она переставляла предметы с места на место, заметала пол, что-то терла, - одним словом, это была сцена обживания женщиной новой квартиры.
Вскоре после похорон я понял, что мать окончательно переехала на новое место жительства, в котором нам было очень удобно общаться, потому, что для беседы не нужно было никуда ехать или звонить по телефону. Да, собственно, и разговаривать было не обязательно, так как мы понимали друг друга без слов. Когда мне нужно было к матери обратиться, я вызывал ее образ, и мы безмолвно обменивались мнениями. Когда такая необходимость возникала у нее, она тихим голосом звала меня.

Со временем зов приходил все реже, и звучал все тише, но, так как это происходило постепенно, то меня не настораживало, укладываясь в общую картину моего увядания, тем более что голос матери по-прежнему звучал спокойно, умиротворенно.
И вот в последнем зове вдруг явственно проступили тревога и отчаяние, которые матери были совсем несвойственны. Ведь даже на критические ситуации она всегда реагировала без паники - быстро и боевито; в нашей семье она была самой бесстрашной, обладала самым твердым характером. Я всегда старался брать с матери пример. И поныне ее смелость и жизнелюбие поддерживают меня.
Я забеспокоился.
- Мама, что случилось?
- Ты меня забываешь.
- Откуда ты взяла? Третьего дня я вспомнил, как ты держала меня на руках, крепко прижав к своему телу, источавшему дивный, вкусный аромат!
- Это была не я, а та глупая, взбалмошная девчонка, что совсем растерялась от эгоизма твоего отца и враждебности твоего деда! И еще ты, жуткий рёва, вовсе не облегчал мне жизнь! Я ее и знать не желаю. Ведь я - совсем другая: - уверенная в себе матрона, чье слово – закон, а иногда и слов не надо – достаточно лишь строгого взгляда!
- Конечно, я это знаю и помню.
- Я тебе не верю. Скольких ты уже забыл! Например, ты помнишь Лидию Александровну?
………………………………………
- Вот видишь, а она устроила тебя в самую лучшую больницу - МОНИКИ, когда ты заболел язвой желудка.
- Теперь вспомнил.
- А Нину Евгеньевну помнишь?
               
- Какой ты неблагодарный, ведь с ее помощью я доставала всем нам билеты в театр на Таганке и на концерты Караяна, а ты ее забыл. Так и меня забудешь. А исчезнув из твоей памяти, я умру во второй раз, теперь уже окончательно, - ведь кроме тебя у меня больше никого не осталось! – в голосе матери послышались жалобные нотки.
- Не беспокойся, родная! Я тебя никогда не забуду. Ты и я - умрем вместе, в один и тот же миг!
В ответ мать дипломатично промолчала; возможно, она мне поверила и успокоилась, но, может быть, обещанного ей показалось недостаточно, и что еще в таком случае я мог для нее сделать?
Подумав, я написал этот рассказ.
                Апрель 2014 г.