Олег и Джульетта. Глава первая

       Лучи  восходящего  солнца  пронизывали  тюлевую  занавеску  и  настойчиво  вытягивали  из  сна.  Не  открывая  глаз,  Олег  почувствовал  тепло  и  одуряющий  запах  молодого  женского  тела,  смешанный  с  запахом  какого-то  зеленого  парфюма.  Он  протянул  руку  и  ощутил  бархат  ее  кожи,  круглые,  упругие  ягодицы,  крутые  бедра…
       Это  не  сон,  это  она,  Джульетта,  его  Джулия,  Лета,  Леточка,  Летка.  Он  открыл  глаза,  любуясь  ее  спящей  фигурой,  и  не  выдержал,  зарылся  в  переливающуюся  по  подушкам  волну  рыжевато – каштановых  волос.  Рука,  скользнув  по  животу,  ненадолго  задержалась  на  рыжеватом  лобке  и  спустилась  в  теплую,  чуть  влажную   промежность.  Другой  рукой  он  нащупал  небольшую  плотную  грудь  и  зажал  губами  ее  темный  шершавый  сосок.
       Джульетта,  еще  не  проснувшись,  ответила  на  ласки,  повернулась  к  нему  и  впилась  губами  в  его  рот.  Он  даже  не  понял,  как  снова  оказался  в  ней.  Он  чувствовал,  что  это  была  его  женщина,  желанная  и  доступная.…   Когда  все  завершилось,  он  почувствовал  прилив  нежности  и,  руками  и  ногами,  как  в  кокон,  заключил  ее  в  объятья.   Она  улыбнулась  и,  прижавшись  к  нему  твердыми  сосками,  снова  стала  его  возбуждать.  Да,  конечно,  это  была  его  женщина,  такая  же  горячая  и  ненасытная,  как  он  сам.
       В  голову  Олега  пришли  строчки,  которые  любила  повторять  его  мать,  страстная  поклонница  Эдуарда  Асадова:
       -   Как  много  тех,
       с  кем  можно  лечь  в  постель;
           Как  мало  тех,
       с  кем  хочется  проснуться.
       Наверное,  все   женщины  ее  поколения  были  влюблены  в  слепого  поэта.  Вообще,  их  поколению  повезло.  Хоть  немного,  но  удалось  пожить  при  коммунизме.  Бесплатное  образование,  работа  по  специальности,  неплохие  заработки,  а  для  души  и  поэзия  и  музыка….  У  него  же,  родившегося  в  середине  семидесятых,  в  самый  расцвет  коммунизма,  юность  пришлась  на  голодные  девяностые.  Хорошо,  мама  работала  в  управлении  Северной  железной  дороги,  и  железную  дорогу  не  закрыли,  как  многие  заводы  и  фабрики.  Когда  он  окончил  школу,  Союз  уже  год,  как  развалился.  В  новой  стране,  России,  строили  капитализм,  высшее  образование  было  платным,  жили  бедно,  так  как  строили.
        Олег  заметил,  что  судя  по  учебникам  и  историческим  книгам,  народ  в  России  всегда  жил  бедно.  Планида  у  него,  наверное,  была  такая.  А  жил  он  бедно,  так  как  все  время  воевал  и  все  время   что-то  строил.  То  с  хазарами  воюет,  то  с  печенегами,  то  с  татарами,  то  с  турками  воюет,  а  то  с  литовцами  или  с  поляками,  а  между  делом  еще  и  немцев  со  шведами  бьет.  А  как  нет  внешнего  ворога – совсем  лихо,  между  собой  князьки  драку  начинают,  русский  русского  бьет  смертным  боем.  И,  если,  случайно,  замирение  наступит,  все  бросаются  строить:  то  государство  русское  строят,  то  прирастающие  окраины  встраивают,  то  Сибирь,  то  Украину,  то  Кавказ,  а  то  всю  Среднюю  Азию,  а  то  окно  в  Европу  прорубать  начинают  и  прорубают,  и  прорубают,  а  народ  ходит  босый  и  голодный.  Сладко  пьют,  да  едят  только  элита,  да  чиновники.
       Переполнилась  чаша  народного  терпения,  поднялся  народ,  сбросил  государя,  побил  элиту,  всех  побил  и  правых  и  неправых,  а  когда  замутнение  бунта  прошло,  смотрит,  опять  что-то  строит,  теперь  социализм.  Народ  опять  ходит  босый  и  голодный,  а  сладко  пьют  и  едят  опять  элита  и  чиновники,  только  называют  теперь  себя  коммунистами.
       И  опять  народ  поднялся,  опять  сбросил  ненавистных  правителей – казнокрадов.  Только  радость  победы  прошла,  глядь,  а  народ  опять  что-то  строит,  теперь  капитализм.  А  у  власти  опять  те  же  чиновники,  только  теперь  называют  себя  демократами,  и  по  этой  причине  воруют  больше.  А  народ  опять  босый  и  голодный.
       Задумался  Олег,  что  ему  делать  после  школы?  В  институт  идти – дорого,  да  и  смысла  не  было.  Инженеры,  с  высшим  образованием,  мели  улицы,  работая  дворниками,  педагоги  и  доктора  работали  торговыми  представителями,  экспедиторами,  кондукторами  в  автобусах.   В  стране,  в  которой  не  работало  производство,  оказался  переизбыток  технической  и  гуманитарной  интеллигенции.  Страна  превратилась  в  большой  рынок.  Каждый  торговал,  чем  мог.  Дачники  и  крестьяне  несли  на  рынок  то,  что  вырастили  на  своей  земле,  рабочие,  с  неработающих  предприятий,  несли  то,  чем  выдали  им  зарплату,  здесь  и  стеклянные  и  фарфоровые  сервизы,  и  автомобильные  покрышки,  и  металлические  изделия,  и  рулоны  туалетной  бумаги.
       А  кому  нечего  было  нести  на  рынок,  те  продавали  себя.  В  эти  годы  вдоль  федеральных  трасс,  в  маленьких  городишках,  на  стоянках  дальнобойщиков  легко  можно  было  найти  молодых  красивых  женщин,  готовых  продать  себя  за  кружок  колбасы,  буханку  хлеба  и  бутылку  водки,  чтобы  накормить  голодного  ребенка  и  напиться  до  потери  пульса,  чтобы  утопить  в  водке  свой  стыд  и  тоску.
       А  кто  же  был  покупателем  всего  этого  рыночного  изобилия?  Прежде  всего  новые  капиталисты  или,  как  их  называли,   « бизнесмены»,  бандиты,  которые  грабили  этих  бизнесменов,  и  чиновники,  которые,  как  клопы,  питались  народной  кровью.  Чиновник  это  особая  разновидность  людей,  выживающих  в  любой  общественной  формации,  и  отличающаяся  от  обычного  хомосапиенс  полным  отсутствием  стыда,  способностью  мгновенно  менять  свою  точку  зрения  в  соответствии  с  точкой  зрения  вышестоящего  чиновника,  изворотливостью  и  умением  в  любом  положении,  даже  если  подвесят  вверх  ногами,  лизать  жопу  вышестоящему  чиновнику. 
       Олег  подумал,  что  в  чиновники  его  не  возьмут:  и  образования  нет,  и  не  пройдет  он  тест  на  отсутствие  совести  и  на  умение  лизать  жопу.   К  тому  же  у  чиновников  очень  развито  классовое  чутье,  со  стороны  к  ним  попасть  практически  невозможно.     У  них  даже  уборщицы  из  своих,  из  вышедших  на  пенсию  чиновниц  рангом  пониже.  Для  того,  чтобы  пойти  в  бандиты,  он  еще  не  созрел.  А,  если  заняться  бизнесом,  то  надо  перечислять  налоги.  Само  по  себе  перечисление  налогов  вещь  заурядная,  принятая  во  всем  мире,  но  перечислять  налоги  этим  ворам  в  законе,  разворовывающим  государство  и  выписывающим  себе  зарплаты  на  два  порядка  превышающие  средние  по  стране?    Чтобы  чиновная  свора  жирела  за  его  счет?  Ну,  уж  нет,  обойдутся.  Олег  решил  заняться  чем-нибудь  неофициально.
       Тут,  как  раз,  бабушка  умерла  и  завещала  ему  большой  дом  с  садом  недалеко  от  Волги  и  от  центра  города.  Мать  еще  работала  и  смогла  выделить  ему  деньги  на  проведение  в  дом  воды  и  газа.  И  еще  сделала  ему  царский  подарок   на  восемнадцатилетие,  по  знакомству  купила  не  новую,  но  очень  приличную  иномарку.  Выделяя  сыну  деньги  на  благоустройство  дома  и  покупая  машину,  Татьяна  Васильевна  надеялась,  что  теперь  у  сына  есть  занятие  до  армии,  и  его  не  затянет  в  дурную  компанию.  И  еще  была  причина,  в  которой  Татьяна  не  хотела  себе  признаться.  Она,  всю  молодость  посвятившая  сыну,  которого  воспитывала  одна,  без  отца,  теперь,  в  сорок  пять  лет,  встретила  мужчину,  с  которым  ей  было  хорошо  и  уютно.  Недаром,  подружки  посмеивались:
       -   Сорок  пять – баба  ягодка  опять.
Впервые  в  жизни,  ее,  теперь  уже  взрослый,  сын  стал  ей  обузой,  и  она  была  даже  рада,  что  у  него  есть  свой  дом,  и  она  свободна.  Этими  деньгами  она,  как  бы,  откупалась  от  него,  платила  за  свою  свободу.
        А  Олег  был  очень  доволен,  что  мать  занята  устройством  своей  жизни,  и  не  мешает  ему  жить  «на  всю  катушку»,  как  он  это  понимал  это  в  свои  восемнадцать  лет.  На  оставшиеся  от  проводки  воды  и  газа  деньги,  он  построил  большой,  на  две  машины,  кирпичный  гараж  со  смотровой  ямой.  Причем,  в  целях  экономии,  все  строительные  работы  он  делал  сам  с  друзьями.  Теперь,  имея  ремонтную  базу,  он  мог  профессионально  заняться  извозом  на  своей  машине.
         В  то  время,  в  начале  девяностых,  это  было  весьма  прибыльным  делом  и  по  всей  стране   сотни  тысяч  безработных  мужчин,  нигде  не  регистрируясь,  выезжали  на  своих  автомобилях  на  бывшие,  еще  с  советских  времен,  стоянки  такси,  которые  они  поделили  между  собой,  и  вечером  привозили  в  семьи  честно  заработанный  кусок  хлеба.
        Молодой  симпатичный  парень  при  деньгах,  с  собственным  домом  и  машиной,  быстро  стал  мечтой  всех  знакомых  и  малознакомых  девушек.   За  несколько  летних  и  осенних  месяцев,  до  ухода  Олега  в  армию,  не  один  десяток  юных  красавиц   прошли  через  его  спальню  в  тайной  надежде  задержаться  там  надолго.  Однако  получилось  это  только  у  одной,  которой  пятимесячным  животом  удалось  затолкать  его  в  ЗАГС  перед  самым  уходом  в  армию.  Причем  Олег  особенно  и  не  сопротивлялся.  Сказался  фатализм  и,  даже,  пофигизм  его  натуры,  что,  в  будущем,  еще  сыграет  с  ним  злую  шутку.
       С  помощью  денег  и  знакомств   Татьяне  Васильевне  удалось  утрясти  с  военкоматом  вопрос,  чтобы  все  два  года  служба  Олега  проходила  в  части,  расположенной  в  родном  городе.  Олег  еще  раз  убедился  в  продажности  и  коррумпированности  всего  чиновничьего  аппарата,  но  отказываться  от  такой  возможности  не  стал.  Тем  более,  что  на  окраинах  бывшего  Союза  было  не  спокойно.

                Июль  2017 года
 




Рецензии