Нитка

Борис Аркадьевич проснулся оттого, что сильно защекотало в носу. Он смачно чихнул и прислушался к тишине: никто не пожелал ему здоровья, значит, жена ушла. Может, к подруге — жаловаться на жизнь, может, в магазин. В носу снова засвербило невыносимо. Он сунул в ноздрю палец, сковырнул присохшую козявку, и тут же вздрогнул — от козявки раздражающе потянулась влажная ниточка слизи. Борис Аркадьевич дёрнул за неё, но слизь продолжала тянуться — из недр носоглотки… потом, казалось, из самого мозга, становясь вдруг толще и прочнее. В панике Борис Аркадьевич кинулся к зеркалу, так и есть — нитка! Абсолютно белая и очень крепкая, будто из плотно скрученного сухожилия. Она свешивалась из правой ноздри, вызывая невыносимый зуд. Борис Аркадьевич поморщился и, зажмурившись, что есть силы дёрнул за неё. Где-то внутри головы, за правым глазом взорвалась острая боль, брызнули слёзы и сопли. Борис Аркадьевич шмякнулся на четвереньки и с ужасом осознал, что две алые капли, живописно раскрасившие идеально чистый пол, упали из него. Нитка всё ещё бессовестно торчала из ноздри, словно там ей было самое место. Он осторожно подёргал её туда-сюда — боли уже не было, лишь ощущение, что в глубине носа что-то застряло. И это «что-то» держалось за чёртову нитку!

— Ма-марина! — позвал Борис Аркадьевич. — Марина, вызови «скорую», — последние слова он почти прошептал, придав фразе драматизма.

Но никто не отозвался.

— Марина!

Надежда, что жена просто задремала, испарилась. Всё-таки ушла, ушла! Бросила его одного умирать!

Нитка болталась в ноздре, непоколебимая, как язык колокола.

— Да что ж такое! — психанул Борис Аркадьевич и снова дёрнул за коварный отросток.

Это было очень больно: в глазах потемнело, однако он с облегчением осознал, что уплотнение, застрявшее где-то внутри, будто бы переместилось. Чем бы оно ни было, надо избавиться от него прямо сейчас! Сосредоточившись, Борис намотал на палец уже подсохший конец окровавленной нитки, зажмурился и стал пошевеливать его, чтобы лучше пошло. Что-то там внутри вроде бы решило ответить на более деликатный подход. Осмелев, Борис аккуратно потянул немного, потом ещё немного. И ещё…

Получилось!

Едва не задохнувшись от радости и ужаса, Борис почувствовал, как уплотнение влажно двигается внутри ноздри, потом на миг застревает в последнем сопротивлении и, наконец, с жутким хлюпаньем выскальзывает наружу. Борис вытер лицо и с опаской вгляделся в это.

Оно шевелилось. Неведомый предмет был похож на цилиндрическую капсулу из тонкой кожи, внутри которой что-то происходило. Вдруг кожица треснула вдоль капсулы, из неё вывалился… маленький человечек.

Голый, мокрый, с чёрными волосами и сердитым личиком, показавшимся подозрительно знакомым, он взмахнул крохотными ручками, отряхиваясь от влаги, и стал деловито осматриваться.

Не выдержав череды свалившихся на него сюрпризов, Борис Аркадьевич упал в обморок.

Первое, что он увидел, открыв глаза, было острие зубочистки. Борис инстинктивно отшатнулся от человечка, воинственно нацелившего на него своё орудие, словно копьё.

— Вперёд! — сам себе скомандовал человечек и бросился на Бориса.

Тот едва успел увернуться.

— Ты… ты кто? — удивлённо спросил Борис.

— Я-то? — ухмыльнулся он. — Я — Борис Аркадьевич Кроликов!

— Что? Ты моя копия?

— Ещё неизвестно, кто чья копия! — грозно пропищал человечек.

— Это бред, — Борис закрыл ладонями лицо. — Это какое-то наваждение… Ай! — вскрикнул он от боли, когда зубочистка воткнулась ему в ухо, так опрометчиво оставленное без всякой защиты перед лицом мелкого врага. — Что ты делаешь?!

— Я должен тебя убить, — твёрдо ответил враг.

— Почему?

— Потому что ты занял моё место!

— Я не занимал ничьё место! — Борис вскочил на ноги. — Господи, пусть это будет сон! — взмолился он и огляделся.

Всё выглядело как обычно, кроме кровавых капель на полу и остатков капсулы с тянущейся от неё ниткой. Надо всё убрать! Просто убрать, и кошмар исчезнет.

Укол в пятку вернул Бориса к действительности. Маленькая бестия не оставляла попыток осуществить свои намерения, вонзая в Бориса остриё зубочистки, словно бур в землю. Борис с гадливостью схватил человечка двумя пальцами за голову…

В этот момент открылась входная дверь — пришла Марина, мурлыкая под нос песенку. Борис в панике заметался по спальне, рванул в туалет, швырнул мелкого врага в унитаз и смыл. Потом затёр пятна на полу бумагой и выбросил. Чувствовал он себя, будто преступник, заметавший следы.

Ночью, когда Борис лежал, обхватив руками мягкое и тёплое тело жены, послышались тихие мелкие шаги, потом что-то холодное капнуло на лицо.

«Ты занял моё место. И я его верну», — прошипел кто-то в темноте. Борис в ужасе обернулся, но никого не увидел.

Уняв бухающее внутри сердце, он крепче обнял жену и… укрылся одеялом с головой.


* * *
Утром Борис проснулся оттого, что в горле невыносимо запершило. Он зашёлся в приступе удушающего кашля, прикрывая рот ладонью, и вдруг остолбенел, когда вместе с кровавыми сгустками выкашлял на руку кончик тонкой, прочной, тянущийся изнутри нитки...


* * *
— Боря так изменился, — удивлённо рассказывала подруге Марина Кроликова. — Знаешь, мы с ним когда-то жили душа в душу, но потом вдруг что-то сломалось. А теперь будто снова возродилось. Только мне иногда кажется, — беспечно хохотнула она, — что он меньше ростом стал.

— Когда кажется, креститься надо, — улыбнулась подруга, бросив удовлетворённый взгляд на полку, где, спрятанная от людских глаз, покоилась древняя ведовская книга.