Вход - рубль. 14

- Ну что, сейчас за поворотом выйдем из леса, и через поле будет небольшое село. Там есть смысл поискать твоего отца, Захар. Народ, правда, тут очень странный, потому что здесь в основном те, кто в туман попал в самом начале…

Голова излагал свой план на привале. Остальные слушали, сидя в ряд на большой  валёжине. Солнце уже устало брело к закату, ноги у путников ныли, Кирилл снова хныкал, но уже от усталости – за день они отмахали столько, что Странник мог бы ими гордиться. «Где-то он сейчас? – думал Захар, - может, так же сидит где на такой же вот валёжине в километре от нас…»

- А потому ядом они пропитались насквозь, так что возвращение у них трудное, с ломками. Иногда даже на начало попадают, потом опять начинают потихоньку двигаться к восстановлению. Тяжело им, но мы помочь им не в силах – пищи пока им не требуется, а лечить мы не умеем. Но присматриваем - если кто сознание проявлять станет, к себе вытащим, ведь тут уже ухаживать надо - внимание оно здорово возвращение подстёгивает. Да и следить надо – если кто до еды приноровится, сам себя ещё прокормить не сможет, так и помрёт ненароком.

- Слушай, а зачем вам это надо?
- Смотрим, потому что не знаем, чего от них ждать, ведь никто не знает – может, в какой-то момент они станут опасны. «Созревших» выводим за тем же. Ну и… не забывай, что у нас каждый человек на счету. Потому и каждый, кто с нами с самых первых своих внятных мыслей, уже - за нас. Он с самого начала включен в систему государства. Так что, лучше его сразу немного подкормить, чем потом возиться…

- Возиться?
- Вы помните город, вы видели рынок. Там полно тех, кого мы упустили, кто сам - за себя. Они уже загнали себя в угол, и очень скоро им придётся объяснять, что их способ жизни за счёт других этими другими не приемлем. Это потребует бОльших трудов, чем возвращение под присмотром.
- То есть только бизнес? – Ольга была удивлена.
- Не только. Были случаи в самом начале, когда приходилось упирать на экономику, закрывая глаза на остальное. Те же склады. Мы отпустили на вольные хлеба мародёрства почти полтыщи  жителей, но нас было тогда пятьдесят человек, и мы охраняли эти склады. Не для себя только, для всех. Для них в том числе.

- Берегли от них для них, – усмехнулся Захар.
- Представь себе. Тебе, человеку, кажется, что мы тут играемся в песочнице, как дети. Может быть. Но в песочнице этой живут те, кто может и, главное,  хочет стать человеком. Но они пока ещё - несмышлёные дети. И воспитательницы рядом нет. А опасных игрушек полно. Вот и пришлось старшим детям присматривать за младшими. Может быть, у нас получается плохо, но мы стараемся. 

…Деревня тоже была построена людьми. Давно уже. Дома успели почернеть от времени, крыши у некоторых выгнуло, у других прогнуло, у третьих скособочило. Печных труб почти не было видно – развалились от ветхости. Тропок не было совсем, просто вся трава по деревне примята. Подходя к околице, Голова три раза громко крикнул и тут же со всех углов деревни к ним потянулись… существа, очень похожие на людей. Ольга вздрогнула и остановилась, прижав к себе Кирилла, который и не думал сопротивляться. Захар занял позицию, на которой никто из своих не попадал на линию огня. Голова спокойно шёл вперёд и покрикивал. Существ прибывало. Захар вспомнил, где он их раньше мог видеть. Только в кино про зомби…

- Ну, особенно-то, рассусоливать я бы не рекомендовал. Осматриваем контингент и идём дальше, – Голова заметил, что его не слышат. – Пошевеливаемся, пошевеливаемся! – теперь он уже прикрикивал на людей.
Ольга и Кирилл бегом догнали Голову, а Захар пошёл к тем, кто с детства оставил в нём стойкое отвращение. И даже страх.
- Главное, не стой. Медленно, но иди. Иначе будет, хоть и не смертельно, но очень неприятно, - напутствовал Голова.

Существа подходили к нему, смотрели пустыми невидящими глазами прямо в лицо, словно чувствовали что-то, но этого им было недостаточно, а потому пытались пощупать руками. Хотя Захара и передёрнуло не раз, но он внимательно всматривался в каждое лицо, но что толку: наложи на него такой грим, и он сам бы себя не узнал в зеркале, а тут нужно узнать отца, которого Захар и помнил-то смутно, больше по фотографиям.

- Слушай, Голова, а почему у них нет бород? Они что, бреются?
- Волосы расти потом начнут, на следующей стадии. Мы, кстати, так созревших и определяем, – крикнул в ответ Голова. - За полгода, что нас тут не было, ни один не дозрел…
- А, может быть, кто-то из них настолько вернулся, что смог уйти к людям?
- Это едва ли – за пять лет, что я сюда хожу, мы забрали только одного. Остальные не продвинулись ни на шаг.
- Да… - Захар не знал, что и сказать...

«Ну, найду я здесь отца. Чем я смогу ему помочь? Ничем. Единственное, что буду знать, что он жив. Впрочем, жив ли? Уж скорее так – у него есть шансы ожить».
В таких вот тягостных раздумьях Захар заглянул в пустые глаза последнего тумака и пошёл  догонять своих, ожидающих его на другой околице деревни.

Шли молча. На всех, кроме Головы, давили воспоминания об этих лю… существах. Их образ упорно стоял перед глазами… А Голова, поскольку был привычен к этому зрелищу, начал, было, давать пояснения. Но заметив, что его никто не слышал, умолк до времени, пока не стало нужно давать распоряжения.

- Всё, пришли, – сказал он уже в лесу, вдалеке от деревни. - Ночуем здесь. Захар, мы с тобой ставим шалаш, Оля с Кирюхой собирают валёжник на костёр, – рюкзак Головы мягко шмякнулся о землю. – Собирайте побольше, а то сидеть в темноте после увиденного вам будет жутковато. Что найдёте, тащите сюда, – и Голова указал на старое кострище.

Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2017/07/20/1154