А дальше уже тишина... цикл рассказов

Записки из дома престарелых

А дальше уже тишина...

Предисловие
 
По специальности я медсестра. По приезду в Израиль меня жизнь забросила на работу в дом престарелых. 
 Так началось мое знакомство стой стороной жизни, за чертой которой уже тишина.
  Каждый человек находящийся тут, это целый внутренний мир, который сузился на столько, что то, что мы видим с наружи лишь мизерная вершина некогда огромного айсберга, проплывшего по океану жизни и его окончательное исчезновение лишь вопрос времени.
  Задумка написать о людях, живущих в доме престарелых, появилась у меня давно.
  Все имена вымышленные, но истории подлинные
  Я лично знала каждого человека и хочу поделиться с вами своими воспоминаниями и ощущениями о каждом из них.


Глава первая
 
                М и р ь я м
  Я работала в то время в частном доме престарелых.
 Когда Мирьям привели в дом престарелых она двое суток стояла у закрытой двери и порывалась выйти. Она плакала и причитала, рвала на себе волосы, но дети решили ее поместить тут так как одна она больше не могла оставаться в своем доме. Ей нужна была помощь в ведение домашнего хозяйства и в уходе за собой. Смотреть на эту картина без содрогания было невозможно.
  Мирьям была выходцем из стран востока, а если быть точнее, то родилась она в Марокко. Она совершенно не говорила на иврите, а говорила только на арабском, а вернее на еврейско -арабском диалекте, на котором сегодня говорят в основном пожилые люди, выходцы из Марокко. 
  У нее было много детей (точно я не помню количество, да и не в этом суть) но жили они все в центре страны и только один сын жил в одном городе рядом с мамой. Он был еще не женат, хотя был уже не так молод, и вообще был странноватым человеком. Увлекался астрологией и хиромантией, что как мне казалось не свойственно для выходцев из Марокко. Все годы он помогал Мирьям, но состарившись ей потребовалась более интенсивная помощь и более тщательный уход, чего он не мог ей дать. Между детьми были раздоры по поводу, что делать с матерью, и они никак не могли прийти к какому-то общему знаменателю.
  Через несколько дней Мирьям успокоилась и смирилась со своей судьбой. Она помогала нам убирать со столов посуду, помогала складывать вещи, которые возвращались из стирки, а когда кто-то приходил навестить своих родителей то просила нас сделать им чай и встретить их, как полагалось по всем правилам восточного гостеприимства.
  Сын навещал ее каждый день, они мирно сидели за столом и о чём-то разговаривали. Он пел ей песни и уходя нежно целовал ее и обещал вернуться завтра. Мирьям провожала его до двери, а затем закрывала за ним дверь и погружалась в свои раздумья. Интересно, о чем она думала? Что вспоминала?
   По рассказам ее сына ее выдали замуж, когда ей было 13 лет, а ее мужу было 15 лет и так закончилось ее детство. Она никогда не училась в школе, восточные женщины должны были уметь вести домашнее хозяйство и рожать детей. Она не умела ни читать, ни писать.
  Приехав в Израиль она с мужем сделала все, чтобы дети получили образование, и они его получили. Все были устроены на хороших работах у всех были свои семьи. Единственно чего у них не было – это места для мамы.
  Ее семьей стали мы, совершенно чужие ей люди. Мы следили что бы она была накормлена и напоена, что бы она вовремя искупалась и что бы ходила в чистой одежде. Надеюсь, что чуточку теплоты мы тоже смогли ей передать. Когда мы приходили на работу она встречала нас и приглашала попить с ней чай. Она нас обнимала и целовала как это было принято у нее в доме в ее далеком Марокко.
  Мой папа рассказывает притчу, в которой старый еврей берет свою престарелую жену и едет навестить своих детей. По дороге они решают проверить кто из детей сможет приютить их. Подъезжая к каждому из детей, он заходит в дом и просит оставить у себя мать, которая яко бы заболела и лежит в подводе. Объехав всех детей ни один из десятерых из детей не смог забрать мать по различный причинам и все причины в отдельности понятны и приемлемы, но суть одна: - У одной матери было место для десяти детей, а у десяти детей не было места для одной матери. 


 Глава вторая
               
                Ф а и н а
  С Фаиной я познакомилась, когда была у нее дома с визитом, для того что бы оценить ее состояние и определить или она подходит для нашего отделения (такие визиты очень распространены в нашей работе). Предстала предо мной седоволосая пожилая, худощавая женщина. Она была пострижена, как постригалась моя бабушка, аккуратно и со вкусом. Жила она в четырех комнатной квартире на четвертом этаже. У нее было два сын, в которых она вложила всю себя. Один из сыновей живет в Израиле, а другой в Америки.
  Приехали они с Украины в 90-х годах во время большой репатриации евреев из СССР.
 Во время войны ей было 10-12 лет и у нее на глазах погибла вся семья – мать, отец, старшие и младшие братья и сестры. В местечко, в котором они жили пришли немцы, согнали всех жителей в избу и заживо сожгли. Во время шествия по деревне, мать оттолкнула Фаину в ров и так она осталась жива. В один день остаться сиротой, одна одинешенька на всем белом свете …. Это ужасно.
Она попала в детский дом. Выросла выучилась рабочей профессии вышла замуж родила двух сыновей, по воле судьбы муж умер рано, и она осталась одна поднимать детей. Сыновья получили высшее образование, женились, родили детей.
Решение оформить маму в дом престарелых пришло после того, когда Фаина стала падать ночами и не могла сама подняться с пола. Она лежала на полу пока утром не приходил либо сын, либо метапелет (в переводе с иврита – нянька). Самую большую проблему ее падения делали зимой, когда, пролежав на холодном полу всю ночь Фаина начинала болеть и ее вынуждены были укладывать в больницу с воспалением легких. А самое страшное начиналась если сын уезжал на отдых. Фаина оставалась одна. Три раза в неделю приходила метапелет и находила пустой холодильник, в доме не было хлеба, и она макала сухую булочку в чай. Соседи приносили хлеб или тарелку с горячей едой, а сын в это время отдыхал на море.
И вот Фаина попала в дом престарелых. Боже как она страдала, как она ждала сына вглядываясь в каждого, кто только открывал дверь в отделение. Но сын приходил, в лучшем случае, один раз в неделю мотивируя свои редкие приходы угрызениями совести, что поместил мать в дом престарелых.
У нас в отделении со временем Фаина стала хорошо кушать, стала поправляться и стала лучше ходить. Ей нужна была небольшая поддержка для хождения. Но страдать она не переставала. Каждый раз, когда сын приходил она плакала и умоляла его забрать к себе, обещала, что будит им помогать по дому в готовки пищи и уборке по мере своих возможностей.
Но ее мольбы оставались без ответов. Даже на праздники сын ни разу не взял Фаину домой на вечерний ужин. Хотя такая практика существует и другие семьи берут своих родных домой на праздники или семейные торжества. Но ни в этом случае…
Я очень привязалась к Фаине, (она мне напоминала мою бабушку, которую я безгранично любила). Приносила ей книги что бы она могла читать. Сидела с ней на веранде и подолгу разговаривала о жизни. 
Смотря на эту картину мое сердце рвалось на части. А не писаный закон: - Не привязываться к пациенту и ставить "стенку" между собой и пациентом, в данном случае не сработала.
Моя бабушка умерла дома в своей кровати, от рака, который съедал ее целый год. А моя мама ухаживала за ней до последней минуты. Закрыв глаза на десять минут, очнувшись от дремоты ,мама обнаружила, что бабушки уже больше нет. Боже какое это счастье уйти из жизни дома, в кругу своих близких, на своей кровати...   



Осуждаю ли я их? Я даже не могу ответить на этот вопрос. Видимо так распорядилась жизнь. может это связано с бешенным ритмом жизни современного общества?