Глава 1. Пробуждение

1

Беги! Только не останавливайся! Беги!.. Превозмогая боль, беги. Оторвало ноги? Ползи, перебирай руками. Плюёшься ошмётками лёгких? Не останавливайся, чтобы вытереть окровавленный рот об сухую траву. И плевать, что попутают с кровопийцей!.. Это всё, что тебе остаётся. Ты ведь знаешь, что они с тобой могут сделать, стоит тебе замешкаться и им тебя нагнать. Смерть же покажется тебе милосердным избавлением. По сравнению с тем, что было и может быть, если ты остановишься... Беги! Не останавливайся! Только беги, позабыв про боль…

Ночь. Кромешная тьма. Удар молнии, рассёкший надвое небосвод. Волна света, пронзившая тьму и разорвавшая её в клочья, убивающая себя во тьме, поглотившей этот мир и на мгновения лишая её власти. Снова темно. Только лунный свет и попарно красные огоньки, стремительно рвущиеся вперёд за фигурой и волнистыми багровыми полосами оставляющие следы за собой. Куда она бежит? А, что главное, от кого?..

В чём смысл погони? В том, чтобы тебя не догнали? Или в возвращении к чему-то древнему, спящему внутри каждого человека, но пробуждающемуся при определённых обстоятельствах? Когда тебе что-то угрожает…, это сильнее инстинктов. Когда, забыв обо всём, ты мчишься без оглядки, что ты чувствуешь? Опьяняющее и дурманящее голову ощущение свободы? Или предвкушение, что с тобой будет, если позволишь своим преследователям себя догнать?

Свист, рёв, топот копыт. Ржание. Всадник на чёрном коне мчится за девушкой в ободранных лохмотьях, за ним – стаи лишённых кожи и мяса гончих. Костяные силуэты, лишь издали напоминающие собак, опутав горизонт, мчались за Всадником, своими лапами раздирая каменистую почву в клочья. Казалось, им не было конца. Окровавленные пасти со зверскими клыками цепляли зубами воздух и с рёвом, воем, лаем, светя глазами-огоньками и оставляя за собой след из чернеющей пелены, мчались вперёд. Земля клочьями вырывалась из их лап. У самого Чёрного Всадника будто не было лица и вовсе не было кожи на лице под капюшоном со злыми языками чёрного пламени, разверзавшиеся на ветру… О, Боже! Голый череп!

- Ты всерьёз думаешь убежать!? От себя не убежишь! – эхом отдался дикий хохот, мало отличающийся от ржания лошади. Всадник погонял кнутом гнедого или плетью, уверенно держась в седле. Глаза у того наливались кровью или были алыми от природы, также оставляя след за собой. Прямо из глазниц Всадника струились дымовые рога серого цвета. Кто это? Что за погоня? Что такого сделала девушка, что за ней так мчатся? Украла древний артефакт или убила кого-то чересчур влиятельного в мире Теней?  Что будет её ждать, если она остановится?..

НЕ ДУМАЙ ОБ ЭТОМ, БЕГИ!!!

Скалы. Дальше обрыв. Шум океана, ни капли не похожий на тот, который мы слышим в ракушках, прикладывая их к уху. Был шторм. Море злилось. Злились и небеса, не щадящие себя и больную землю ударами молний, рассекающих небосвод и утопающих в бескрайней пустыне океана. Сама природа не желала, чтобы цель была достигнута. Она была другом девушки…, и она помогала. Периодические удары молний каждый раз обескураживали преследователей, пугая их и тем самым давая девушке шанс оторваться, спрятаться, убежать… Но куда она бежит? Куда тут спрячешься?

Воздух должен быть сейчас свежим, как это обычно бывает в грозу, но такого не наблюдается. Напротив, из-за сгущающейся черноты, лишь издали разрывающейся молниями, было трудно дышать. Чернота сбивалась в носовых пазухах, ротовой полости, осаждала в лёгких… Что это? Чума? Гнев Небес? Или пиршество самой Темноты?..

Страх, обречённость, пытающиеся спутать мысли, но жертва погони уверенна…

Волны плещутся, врезаясь в скалы и о них разбиваясь. Шум прибоя. Он нравился ей, но не здесь и не сейчас. Тем не менее, он был знаком, и именно его она когда-то слышала, засыпая. Когда-то давно море убаюкивало девушку, отвлекая от суеты и расслабляя… Воспоминания об отце, вот что прибой вызывал. Её отец был моряком, и жили они всей семьёй близко к морю, но только это она о нём знала. Мало виделись, ведь он постоянно в плаваниях… Отец частенько бывал в дальних странах и привозил ей сувениры, мать же рассказывала легенды, услышанные, опять же, от него. Она рассказывала, что Земля круглая и на другой её стороне люди ходят так же, как и у них на улице, а не падают вниз и не ходят вверх ногами, как ей казалось. Маленькая была и верила в чудеса…, мечтала стать Горной Ведьмой, как герои тех же сказок. Ещё там был сын Богини и Священного Быка, запертый нерадивым отцом в лабиринте. Человек с серебристым хорьком, вечно сидящем на плече, умеющий пускать волны огня из ладоней. Гера, проливавшая вино из кубка, испуганная своим строгим мужем – Зевсом, из-за чего шёл дождь. Один из Олимпийских Богов, осмелившийся пойти против воли Громовержца, того же самого Зевса, и помочь людям, обучив их огню, подаривших им огонь, за что был осуждён на вечные муки… Боги, живущие на горе Олимп, суровы. Сочиняла ли?..

Отец обещал, даже клялся своей дочери, что когда-нибудь возьмёт её с собой и познакомит с Горными Ведьмами. Девочка мечтала стать одной из них, но Горной Ведьмой можно лишь родиться. Только никогда тому не бывать… Он не вернулся однажды. Одиннадцать лет как минуло. Или больше?.. Который сейчас век? Другое небо. Только Солнца её ослепшие от постоянной подвальной темноты глаза не помнят…

Но это не важно. Когда её глаза ослепли, она начала видеть окружающий её мир по-другому, совершенно иначе. Ей открылись новые цвета, которые обычным глазам были по какой-то причине не доступны. Новые цвета и иные краски. Она не сожалела…

Её мама… Она не знала, кем именно была её мама. Мать убили, когда та спала, на глазах у девочки. Растерзали заживо, пока девочка пряталась в шкафу… Девочку всё равно забрали. Заметили и забрали. Когда та начала тихонько всхлипывать, говорить с любимой игрушкой – мишкой, умоляя его помочь ей проснуться и кусая до крови себя за руки, не веря, что всё по-настоящему. До последнего думала, что это – сон.

Это всё, что она помнит, дальше – туман. Серый и непроглядный. Она не помнит, что делали с ней и откуда взялись шрамы. Шрамы на руках и других частях тела от хирургических экспериментов и побоев, наносимых с нечеловеческой жестокостью. Плетью или кулаками… Обычно эти изверги заживляли ей раны, чтобы она могла перенести новые испытания, но после того, как она начала сопротивляться, мучители будто начисто забыли об этом умении. Но это не важно, сейчас важно только одно – скрыться, убежать, исчезнуть. Умереть. Только не попасть снова им в лапы.

Они пытали её. Насиловали и ставили опыты. Помимо экспериментов, хотели что-то выведать? Или эксперименты входили в программу пыток?

Она выбралась. Освободилась из темницы, но за ней умчался скелет. Теперь остаётся выбрать – смерть, приносящая свободу, или вечные мучения, на которые её теперь обрекут после побега? Она стоит на обрыве, вытянув руки в стороны и повернувшись спиной к морю. С улыбкой наблюдает за Всадником, размахивающим рассекающим воздух хлыстом и неминуемо надвигающегося на неё...

Ты же разобьёшься! Стой!

- Ты правда думаешь меня поймать?.. – проронила она, всё так же улыбаясь. Обезумевший ветер пытался сорвать с неё чёрные, скорее от грязи, чем от природы, обмотки, служившие останками платья, и играя со спутавшимися волосами.

Раскинув руки, будто крылья, девушка падает спиной вниз. Ещё несколько мгновений, и вместо глухого удара тела девушки о скалы слышится грохот ударивший в те же скалы молнии. Ослепительная вспышка застлала взор, исходя от места удара и растекаясь, казалось бы, по всему горизонту белоснежным туманом. Она разрывала в клочья мрак и ночь. Со скулением и воем исчезали гончие, страх, обречённость… Что же произошло?

Спустя несколько минут туман рассеялся. Больше не было ни гончих, ни всепоглощающей черноты, ни безумной погони... Был только Всадник и был вокруг довольно мирный пейзаж. Синее небо, голые скалы и плеск воды… не обезумевшего моря, а спокойного по сравнению с тем, каким оно было мгновение назад. Был лёгкий бриз, а не шторм. И конь казался не таким уж и страшным… Что, всё завершилось?

Стоило опомниться Всаднику и оглядеться (или он не пришёл в себя, а просто к нему вернулось зрение?), подойти к обрыву и посмотреть, что с девушкой, как из-за того самого обрыва вылетает на пламенеющих крылах огненная птица Феникс, огромная, могущественными крыльями рассекая воздух и разрывая его в клочья когтистыми лапами, набирая высоту.

Выше, выше, пронзая облака!..


;
2
- А-А-А-А-А!!! – закричал он что есть мочи, свалившись от испугу с постели. Постепенно поднявшись, он обнаружил себя в собственной квартире, где ему ничто не угрожало. Где не было ни Всадников, ни костяных гончих, ни моря…

Уже десять часов утра. За окном вовсю полыхает летнее солнце. Он живёт один уж третий год. После того, как вторая бывшая ушла от него, не выдержав подобной жизни, хотя, как и первая, казалось, старалась держаться до последнего. Некому было его будить, а обменять допотопные часы на электронные он так и не мог. Слишком мало свободного времени… Ничего. Скоро его уволят за систематические опоздания, и тогда времени будет завались.

   - Ну и сон… Так, надо собраться – наш герой попытался успокоиться и перевести дух, отчасти это у него получилось, - Сколько времени!? Меня же убьют, убьют! Придётся на метро – сплошные пробки! – бормотал он, наспех застёгивая рубашку, запрыгивая в штаны, затем накидывая пиджак и уже у порога застёгивая пуговицы на рукав, - Чёрт! Забыл про портфель!

   Снова забыл про завтрак. К слову сказать, он не всегда такой несобранный, нет. Всё началось на прошлой неделе, когда ему начал сниться тот сон. Всё бы ничего, но теперь он мучает его каждую ночь…

Дорога была нелёгкой. На пути недалеко от прохода в метро случилась авария. В грузовик врезался микроавтобус, не справившийся с управлением… Ещё бы, ведь шёл второй месяц зимы. Какой дурак не позаботился о смене резины!? Вот теперь он и поплатился. К счастью, ни один из водителей не пострадал – отделались лёгким испугом. Отделается ли лёгким испугом наш герой?..

   - Роберт Вагнер! Да будет Вам известно, что наша компания занимается разработкой передовых технологий! – отчитывал нашего героя бритоголовый босс, развалившийся у себя в кабинете перед подчинённым; устроившись в удобном кресле и закинув ноги на стол, он потягивал дорогущую сигару, сверкая новёхонькими платиновыми запонками. - Неужели Вы наивно полагаете, что хаос, творящийся у Вас в голове и выплёскивающийся наружу, может как-то помочь нашему развитию?

- Но, мистер…

- Никаких «но»! – вскочил директор. - А теперь идите на своё рабочее место и помните, что взяли мы Вас, так как Вы подавали большие надежды, а не для систематических опозданий! Третий раз за неделю, а сегодня только среда!

Теперь мы знаем, что его зовут Роберт. Роберт Вагнер. Парень приятной наружности, очень смахивающий по внешности на немца или шведа, что-то между... Только не было немцев в этих краях – их не любили… Роскошные светло-русые волосы доходят до плеч. Чёлка же разделена надвое, и обе пряди заправлены за уши. Он носит очки, но чаще всего они болтались либо на рубашке у героя, либо на внутреннем кармане, держась душкой.

- Она опять отказала ему той ночью… – перехватила направляющегося к себе Роберта девушка, стоило ему выйти из кабинета в обнимку с кожаным портфелем. Клара работает здесь, изучая человеческое сознание и помогая своему отделу оцифровать его. Клара Освальд нравилась ему, но скорее, как сотрудница, ибо, как девушка, она не подпускала его даже на выстрел.
- Откуда ты знаешь?.. А, хотя, вопрос глупый. Мне кажется, она ему изменяет.
- Ты такой взволнованный… Снова видел тот сон? – заглянула она пронзительно ему в глаза, дотронувшись тыльной стороной ладони до его лица.
- Да, но… - повернув голову в обратную сторону, он схватил её руку за запястье, но, вместо того, чтобы бросить, поднёс к губам.
- Расскажи!
- Я видел продолжение той истории…

(…)

- Тестирование индивидуальной мышечной памяти и собственного блока управления, тридцать шесть из сорока тестов прошли успешно. Не считая того случая… – пробурчала Клара, сидя за одним столом с Робертом и ставя галочки на своём планшете.
- Может, сходим в кино или кафе? А?..
- А что? Я за… Завтра после смены, о’кей?

Он возвращался домой. Солнце ещё было на небе, но находилось не при делах. Небо было чёрным, даже не свинцовым. Или Роберту это только казалось?.. Тем не менее, было светло. Падал снег. Одна только странность. Снег не хрустел под ногами и не лип к пальто. Впереди играла детвора, швыряясь комочками снега. Маленький мальчик лет семи, спрятавшись за углом, передразнил товарища, и тот швырнул в него комок. Но мимо. Снежок угодил прямо в Роберта. Пролетел насквозь? Да, так и было. «Я, что, умер?..».

(…)

  3

- Что надо этим проклятым снам?.. – спросил он неведомо у кого, глядя в потолок и потирая покрасневшие глаза, - уже утро?
Лёгкий ветерок колышет занавеску, проникая в комнату из открытого окна. Было очень душно, вот девушка и решила открыть окна, но, чтобы не разбудить хозяина дома, не стала их открывать. Стоп, эту ночь он был не один?..

В помещении царит терпкий запах кофе, на кухне что-то побрякивает и весело шипит. Пройдя до кухни, как есть, в одних трусах, Роберт обнаруживает Клару, готовящую завтрак. Яичница…

- О, дорогой, ты проснулся! – радостно завопила девушка, - ты кричал во сне! Что тебе снилось?.. – она заботливо заглянула Роберту в глаза и провела тыльной стороной ладони по его щеке.
- Мамочка, мне сегодня ко второй… - Роберт бухнулся на своё любимое место за столом, положив голову на руки, согнутые в локтях на столе, но, тут же преодолев себя и борясь со сном, захватывающим редкие проблески сознания обратно, в свои объятия…
;

4

- Где же ты, Дьюти?..

Она сидела в одиночестве за столом в тёмной комнате. Над городом уже вовсю царила ночь, окутав всё пространство вокруг непроглядной чёрной пеленой, но на подоконнике, перед окном которого стоял её стол, служа маяком для мелких крылатых ненавистных тварей, горела свеча. Это древний обычай, обычно так провожают мёртвых или призывают живых из дальних путешествий... Что же случилось?

А вот что. Пропал её брат. Сначала родители, а потом брат. Всё началось с дочери старого мельника, толком не успевшей разродиться. Она была беременная и пропала на восьмом сроке. Пока могла, помогала отцу... Кто же осмелился задрать юбку такой скверной, склочной натуре? Скорее всего, то был пастух, ему-то делать нечего, ну вот она и дала от безнадёжности... Что, теперь поженятся? Будет гулять вся деревня... А, к Чёрту их. Всех к Чёрту.

Хорошо Чёрту. Ему никогда не бывает скучно, у него всегда гости... Но мы о другом. За дочерью мельника пропал кузнец. И куда они теперь без кузнеца? Ни лошадь теперь подковать, ни телегу починить... Хорошо, что Дьюти частенько приходил к кузнецу, был его подмастерьем... Бывало, только кузнец разожжёт горн, как братик уже на ногах (а было это до петухов), уже бельё снимет с сушки, сложит в доме, приготовит завтрак... А главное, всё тихонько, чтобы никого не разбудить! Вся семья братику, да вся деревня, была рада, что есть он такой и что он такой... Но только вот теперь нет ни семьи, ни братика...

Дьюти ушёл искать родителей... Они пропали месяц назад. Всё было  очень странно. Вот есть днём человек, живой, здоровый, всё хорошо. Никуда не собирается, ведёт себя обычно. Только к вечеру человек жалуется, что плохо себя чувствует, и ложится спать пораньше. Странно, что уже пять случаев пропажи, и во всех люди прилегли на закате... 

Родители пропали точно так же. Сначала мать, а затем отец. Дьюти всё говорил, что что-то узнал, что все пропавшие люди были похищены, что похищения не окончатся и что все пропавшие люди как-то связаны... Но ему никто не верил. Верила только она, Сири... Так он её называл, перед сном в щёчку целуя и обещая всегда быть рядом... Где же ты, Дьюти, где!? Где твои обещания, Дьюти? Ты не мог их нарушить...

Неожиданно с пинка раскрылась дверь. В комнату ворвался дикий ветер, настежь раскрылось окно, и в помещении воцарил сквозняк, задув свечу раскидав все бумаги, что были разбросаны на полу, с рисунками... Сири любила рисовать... Братик хвалил её рисунки и часто просил нарисовать себя. Она рисовала... Братика, маму, папу, семью... Они обязательно вернутся. Другого быть не может.

- Сири, готовь тряпки! Я нашёл его, и он ранен!
Вернулся младший брат. Наконец-то! Братики дома! А скоро вернутся мама и папа! Да! Тряпки...
- Что случилось? - наспех захлопнув окно и закрыв на защёлку, девочка принялась зажигать в доме свет.
- На него напали... Я нашёл его на площади. Было уже поздно, те скоты убежали... Не волнуйся, рана не глубокая, но надо обработать.
- Я за лекарем! - Сири метнулась в раскрытую дверь, на бегу закрыв её за собой. Лекарь жил в двух кварталах от дома, не так далеко...
- Что мне с тобой делать? - младший уложил брата на родительскую постель и начал осторожно раздевать, стараясь не задеть ран. Тот терпел, стиснув зубы, но было слышно, как он скулил от боли. Раны были не глубокими, да. Целились в сердце, но он успел увернуться, отчего поцарапали плечо. Поцарапали... Второй выпад попал в живот. Обычный парень сдох бы ещё на площади, но Дьюти справится. Он сильный. Он всё сможет.
- Добей... - Дьюти всё-таки пришёл в себя. Или он был в сознании всю дорогу от самой площади?.. Ай, не важно. Сейчас важно то, как восстановить этого сорванца и что с ним делать.

[
Далее:
Бат - детское прозвище младшего брата)
Лиз - имя пропавшей матери
Арти - имя пропавшего отца
]

(...)
;
5

9е мая 1942го года. Нагасаки, окраина.

- Знаю я, зачем ты пришёл, - сказал я новоматериализовавшемуся гостю, отодвигая ногой стул от стола, а в руке держа чайник, другой же – приготавливая чашки, - Какие новости с Большой Земли?
- Квентин рвёт и мечет. Бьёт пяткой в нос, что быть войне, если эти скоты, - имеет в виду Гардванское правительство, под чьим руководством министерство магов открыло портал в низшие миры, дабы завербовать побольше безумцев, готовых грызть глотку за кусочек тепла; такая вот у них воинская организованность; разлив чай по пиалам сажусь, он же сжимает кулаки так, что ногти вгрызаются в ладони, а лицо его пламенеет, - не схватятся за голову и не закроют Врата, запихав туда всё, что оттуда выпихнулось.
- С ним станется. Что он может против проклятых вельмож? – киваю на стул, и он всё же садится, померив свой пыл.
- На днях к нему Чернокнижник заглядывал. С большой, чёрт побери, буквы! Размахивал книжонкой, аки предписанием губернатора об отмене казни, и с пеной у рта говорил что-то о Великом Пророчестве, мол, грядёт Великое Ничто и всем нам наступит Великий Трындец!
- Похоже, они все там обезумели, - хватаюсь за голову, предвидя новую заварушку.
- И не говори, брат. Ты ведь знаешь, что если что-то будет у них там, то оно будет и здесь. У тебя что, видение?
Утро шестого августа 1945го года, Хиросима. Американский бомбардировщик сбрасывает атомную бомбу на госпиталь Сима, и та освобождает эквивалент пятнадцати килотонн тротила в шестистах метрах над землёй. В радиусе двадцати километров всё живое, что было поближе к эпицентру взрыва, рассыпается в прах, а что дальше – не доживает до больницы или там же и умирает. То же самое происходит и с Нагасаки, после чего самураи подписывают полную капитуляцию.
- Нет, просто ночь не спал…, - солгал я, надеясь, что беду ещё можно миновать, и веря, что нерасказанные пророчества не сбываются, - ты чай-то пей. Как там Матильда и Ани?
- Наверное, смешно упоминать в одном предложении и жену, и бывшую любовницу, - отхлебнув исходящий паром пуэр, продолжает, и я, сделав то же самое, смотрю ему в глаза и с трудом сдерживаюсь, чтобы не врезать, - Ани попала в перестрелку в Секторе Дракона, а Матильда ничего – плетёт кружева.
- Что?.. Что с Ани? Как угораздило? – хорошо, что он не знает, что она мне ещё и сестра.
- Как и ты, искала приключений на пятую точку, и вот нарвалась. Вот как пить дать, брат и сестра! Да ты не дрейфь, не так уж и явно ваше родство, а сестрёнка твоя в клинике Святого Лукреция пьёт компот и рассказывает тамошним постояльцем байки из былых приключений. Могло ключицу пробить, да изворотливая оказалась, увернулась вовремя – и вот пуля её только поцарапала.
- Могло, не могло – это Боги решают. А в больнице-то из-за чего? – заметив, что чай распит, подливаю ещё.
- Дык пуля с ядом василиска оказалась, так вот в кому впала. Пока падала, напоролась на штырь арматуры. Вкачали в неё три литра крови, и ничего – жива-здорова. Привели наши знахари в чувства.
- «Ваши»? С каких пор здравоохранение подчиняется Школе Саламандры? Это ж бюджетное заведение, не? – в удивлении приподнимаю левую бровь; делать это правой так и не научился.
- С тех пор, как мир сдвинулся, мой милый друг, всё изменилось. Ну, мне пора. Бывай! – роняет он и тут же исчезает.

Треклятый бродяга любит обрывать разговор на половине, тут ничего не попишешь. Но, чёрт возьми, что Ани забыла в Секторе Дракона? И что значит «плетёт кружева»? Она правда занялась рукоделием? Не может быть. Скорее плетёт какую-то новую интрижку. Ох, и не сносить мне с ней головы… Связаться бы с ними, да следующий билет только через полгода. Наверное, пока стоит рассказать о том, что это было.

Мы с сестрой живём отшельниками на берегу реки в маленькой хижине. Обычно – как сейчас – она редко бывает здесь, а я тут постоянно и в свободное от работы время промышляю рыболовством, чтобы не помереть с голоду, а работа такова: по сиюминутному желанию меня навещают если не страждущие в поисках истины, то старые друзья из прошлых жизней. Ни минуты покоя.

Надо разобраться, что значит видение, и понять, можно ли что-то предпринять. Щёлкаю пальцами, и в руке появляется моя верная старая-добрая колода Таро. Тасуя колоду, придумываю расклад, и, придумав, его реализовываю. Первая карта – Влюблённые. Неужели мы с Гретхен снова увидимся? Или сейчас значение «Братья»? Прижимая пальцы к вискам в приступе боли, ловлю новое видение. Цветущая посреди зимы сакура. Валятся хлопья снега, безумствует метель, из дому никто и носа не кажет – а она всё цветёт. Похоже на защитное поле и энергетическую подпитку, вне чудес такого не бывает. Вторая карта – Смерть. Не обязательно паниковать, встречая эту карту в раскладе – она может значить, как и реальную смерть, так и кардинальные перемены в укладе жизни и своеобразный «сдвиг с мёртвой точки». Приближённое значение можно узнать, разместив под картой ещё две или сколько угодно. Выпадают Звёзды и Повешенный. Да, дело плохо… Точно Хвостик, и ещё будет не очень приятная неожиданность. Ладно, справимся. Третья карта – Башня. Это вообще непонятно о чём говорит: значение колеблется от подкравшихся незаметно перемен до Апокалипсиса. Может, прав был Артег, и правда что-то грядёт как в их мире, так и нашем? Поживём – увидим. Надо собраться с силами и как следует подготовиться, ибо веселье обещает быть долгим.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…