Мария Еремина. Серия книг «Путь». На протяжении всех времен человек задавался главными вопросами: кто он, как появился, куда движется, зачем, что значит его жизнь, и в итоге, чем все это закончится. Книги данной серии попытаются ответить на эти главные вопросы, составляющие в своей совокупности весь наш ПУТЬ.
Все книги серии связаны между собой, хотя на первый взгляд может показаться, что это отдельные истории со своими персонажами.
Порядок прочтения книг может быть любым (за исключением заключительной книги «Выход»), но для лучшего восприятия предпочтителен следующий:
- МУННА
- ЛИФТ
- ХОД ДОСКОЙ
- КНИГА
- УБОРЩИК
- ПАРАЛЛЕЛИ
- ПРОСТЫЕ ЧИСЛА
- ВЫХОД
Я надеюсь, что мои книги смогут помочь вам увидеть что-то новое или найти то, что вы давно искали. Надеюсь, что они будут вам полезны, или хотя бы ненадолго явятся лекарством от скуки.
Мария Еремина.
Данная книга является заключительной книгой всей серии книг ПУТЬ. Если вы не читали предыдущие романы серии, то сюжет, диалоги героев и смысл происходящего в целом вам будут не понятны. В оригинале данная книга содержит три приложения (не возможно разместить их на Прозе).
Другие романы серии книг Путь вы можете найти на моей странице
ВКонтакте: https://vk.com/id431428820
Прямая ссылка на скачивание:
Романы на Гугл диск:
Скачивание бесплатно. Я писала свои романы не ради денег, а преследовала совершенно иные цели.
___________________
ВЫХОД –
заключительная книга серии книг «Путь». Здесь подводится некий итог. Кроме того, в книге содержатся недостающие звенья цепочки развития индивида (спираль развития).
_____________________
Дверь старого кинотеатра оказалась открытой. Он потянул за ручку и вошел внутрь. Здесь было темно и немного пыльно. Из зрительного зала проникал свет. Войдя туда, он не увидел других зрителей и сел на одно из свободных бардовых кресел. В следующее мгновенье начался фильм. На экране появилось название «Рысь». Это была черно-белая картина со старой немного поцарапанной пленки.
Рысь.
Близился вечер, а ей все еще не удалось раздобыть хоть какую-то еду. Рысь тихо передвигалась по зимнему лесу, прыгая с ветки на ветку, и зорко смотрела вниз, все еще надеясь поохотиться. Она не могла придти ни с чем. Там в неглубокой норе за небольшим оврагом ее ждали дети. Три котенка. Еще не взрослых, и только недавно переставших пить материнское молоко. Они ждали мать, и она не могла их подвести.
В животе немного тянуло от голода. Он диктовал свои условия, и рысь решила двигаться быстрее. Прыжок, еще прыжок, еще. Но нет, на снежном покрывале не было видно даже чьих-то следов. И даже запахи сейчас не доносились. Осмотрев лесную опушку, у рыси вдруг создалось впечатление, что здесь вообще нет зверей. Тогда она ощутила небольшую волну страха, быстро сумев подавить ее здравым смыслом и памятью о ранее удачной неоднократной охоте.
Вдруг впереди что-то послышалось. Какой-то хруст. Стремглав бросившись туда, рысь вскоре остановилась и затаилась. Перед ней буквально метрах в семи стоял лось. Большая особь с раскидистыми ветвистыми рогами. Он был крупнее серой кошки, но голод не давал ни единого шанса отступить.
Аккуратно и тихо приблизившись к нему поближе, рысь прыгнула сверху, вцепившись острыми когтями в его спину. В следующее мгновение лось вдруг понесся куда-то, быстро скинув с себя рысь. Она все же не совсем смогла оценить свои шансы, и теперь вынуждена была отряхиваться от холодного белого снега.
Вдруг послышался громкий хлопок, затем еще один. Они были слышны с той стороны, куда понесло лося. Быстро вскочив со снега, кошка бросилась в ту сторону. В несколько прыжков она добралась до места, а именно увидела лежащее окровавленное тело большого рогатого животного.
Рядом пока никого не наблюдалось, и рысь, подбежав, жадно принялась отдирать кусок мяса с ноги мертвого зверя. Однако этого ей сделать не удалось, поскольку буквально в следующую секунду вблизи показался человек. Только завидев его, кошка вмиг зарычала и ощетинилась. Но поняв, что он не испугался и продолжает двигаться к лосю, предпочла отбежать в сторону.
Она видела людей и раньше. Они передвигались на двух лапах и часто за своей спиной имели что-то продолговатое, страшное, несущее смерть лесным обитателям. Вот и этот двулапый что-то нес за своей спиной. А хлопки, услышанные чуть раньше, скорее всего, принадлежали именно ему, а точнее были произведены этой штуковиной.
Он подошел к телу лося, осмотрел его, затем посмотрел на рысь, все еще сидящую неподалеку. Перед собой человек видел большую серую кошку с черными кисточками на ушках, внимательно наблюдающую за всем происходящим. И хотя это было очень опасно оставаться сейчас здесь, но она почему-то сидела на месте и даже не двигалась. Несколькими мгновеньями назад, когда рысь отходила от туши лося, он увидел немного оттянутые соски на ее теле и понял, что эта самка где-то кормит своих детенышей.
- Ты чего-то ждешь? – поинтересовался человек, обращаясь к кошке.
В ответ он заметил, как рысь повела своими ушами, поняв, что он обращается именно к ней. Вдруг где-то сзади послышался собачий лай, после чего на поляну выбежал пес и сразу же начал скалиться на кошку.
- А ну ка, не сметь! – вновь раздался голос двулапого, после чего пес замолчал и отошел в сторону.
- Рысица, не боишься, что сейчас могу в тебя выстрелить? – вновь произнес человек, глядя на животное.
Она лишь облизнулась и немного перемялась на лапах. Она все еще оставалась на месте и смотрела на него своим проницательным взглядом.
- Очень есть хочешь…, - заключил человек. – Я поделюсь с тобой!
С этими словами он достал из кармана нож и принялся резать тушу. Через несколько минут он вновь повернулся к рыси, затем, подняв со снега лосиную ногу, кинул ее большой кошке:
- Это тебе! Бери!
Рысь немедленно поднялась со снега и, сделав несколько шагов, подошла к подарку. Затем быстро взглянув на человека, взяла лосиную ногу в свою пасть и удалилась прочь.
Вскоре стемнело. Но рысь хорошо могла видеть в темноте. Еще немного, и она была рядом со своими детками. В этот вечер все они были сытыми и счастливыми.
С тех самых пор большая кошка часто вспоминала этот случай и этого человека. Будучи от природы очень любознательной, а так же малозаметной на ветвях высоких деревьев, рысь часто за ним наблюдала. Он жил в лесу неподалеку - в деревянном доме и был лесничим. Кроме него из людей здесь редко, кто показывался. Если только браконьеры иногда забредали в эти края, и тогда человек шел по их следу.
Как-то раз здесь были и дети. Двое – самка и самец. Рысь увидела их еще в начале леса, затем аккуратно по веткам проводила до дома. Они ее не заметили, хотя при одном из прыжков, на самца с ветки и упало немного снега. Позже из их разговоров серая кошка поняла, что имя лесничего Тихон.
Тихон был обычно немногословен и имел густую, немного седую бороду. Он ходил на охоту, как правило, со своим псом, и часто показывался на лесных просторах. Однако сколько бы серая кошка за ним не наблюдала, все же так ни разу больше и не решилась показаться на глаза. Он был ей интересен, и иногда она думала о том, что было бы, если бы можно было поближе с ним познакомиться и подружиться.
Наблюдая за ним еще и еще, она все больше и больше хотела этого.
Кино на этом закончилось. Но он все еще оставался сидеть в бордовом кресле.
- Воспоминания, воспоминания…, - мужчина услышал за собой чей-то голос. Вскоре рядом с ним сел сторож - седой старик в валенках и шапке-ушанке.
- Все сторожишь? – задал ему вопрос мужчина, затем сам ответил на него. – Да-а-а, ты хороший сторож!
Старик улыбнулся:
- Ты знал, что она наблюдает за тобой? Твоя рысица.
- С той встречи я ни разу ее не видел, но чувствовал, что она где-то рядом.
- Как сейчас? – старик показал на кресло рядом с мужчиной, на котором сейчас оказалась большая серая кошка.
- Как сейчас! – мужчина стал гладить животное. – Как же давно я тебя не видел, моя девочка! – ласково произнес он.
В ответ рысь положила передние лапы ему на плечи и, нежно лизнув его в щеку, уткнулась туда своим холодным носом, после легла мордой на колени мужчины. Следом в зале раздалось ее приятное мурчание.
Продолжая ее ласкать, мужчина обратился к сторожу:
- Давно хотел спросить тебя, почему именно этот образ? Шапка-ушанка, валенки, седые волосы?
- Честно признаться – один из моих любимых! – ответил старик. – Когда-то дядей Ваней я был по-настоящему счастлив…
- Со своей Машей?
- Со своей Машей! – кивнул старик и принялся вспоминать ту историю…
Киса.
Уже наступил вечер. Зажглись фонари. Свет от одного из них тот час принялся отражаться в пока еще незамерзшей луже, напоминая собой большое желтое лакомство, конфету например. Так же стали видны разные тени. Иногда они тоже напоминали что-то съестное - кусок котлеты или корочку хлеба, или же непонятное или даже страшное – злобную собаку с острыми клыками, крысу или птицу с большими крыльями и сверкающими глазами.
С одной такой злобной собакой, а точнее с каким-то облезлым псом немного подросшему котенку уже как-то раз довелось встретиться. Будучи еще совсем маленьким, он нашел какую-то косточку и с жадностью принялся ее глодать, а голодный пес, грозно принялся рычать и скалиться, желая побыстрее заполучить добычу. Не желая расставаться со съестным, глупый котенок не сразу отбежал в сторону и даже попытался шипеть в ответ, отчего чуть было не лишился жизни, поскольку раздраженный пес уже был готов перегрызть ему горло.
Тогда от собачьей ярости его спасла облезлая рыжеватая кошка. Она вдруг прыгнула перед псом, видимо в отместку за его недавнюю кражу чего-то съестного, и тем самым просто желая его позлить. Котенку же при этом кошка равнодушно прошипела, чтобы тот скорее убирался отсюда. Затем и сама быстро отпрыгнула, ловко увернувшись от клыкастой собачьей пасти.
Эту историю котенок запомнил на всю жизнь, после чего стал с опаской находиться рядом с любыми собаками.
Сейчас ему было холодно, зябко. Вдобавок вскоре начался дождь или даже снег.
От холода и сырости не спасала даже густая шерстка. Немного поежившись, котенок, попытался прильнуть к какой-то темно-зеленой громадине. Но, прикоснувшись, сразу же отшатнулся в сторону. Этой громадиной оказался железный мусорный бак, от прикосновения с которым стало еще холодней.
- Мяу! – невольно вырвался звук.
Однако на это никто не обратил внимания. Рядом с мусоркой проходили двуногие, все как один стараясь перепрыгнуть через желтую конфету в луже, и то и дело проезжали громадные штуки на больших крутящихся колесах. Здесь их было принято называть автобусами. На их пути лучше было не становиться, иначе они могли раздавить. Котенок уже видел подобные случаи и хорошо запомнил последствия, хотя с конфетой в луже у них это все же никак не получалось.
«Наверно она их сильнее», - в маленькой пушистой голове мелькнула мысль.
Он так и продолжал сидеть рядом с зеленым баком, от холода поджав хвост и то и дело поочередно приподнимая свои лапы.
- Мяу! Мяу! – снова раздались жалобные звуки.
Очень хотелось есть. Сегодня котенку посчастливилось лишь позавтракать какой-то булкой правда с мясным запахом. Высокий двуногий ел пирожок и выплюнул тесто без мяса. Как раз этот кусок и удалось съесть котенку, ведь на его счастье он оказался ближе всех к упавшему лакомству. Иначе не было бы и этого. Конкуренция на автовокзале была сильной.
Все куда-то спешили и торопились. Мимо постоянно мелькали чьи-то ноги то в сапогах, то в валенках с калошами. Эти двуногие, по мнению котенка, были двух видов – большие лысые кошки с какими-то тряпочками на телах, и очень похожие на них, но с плотным мехом или шкурой по всему телу. Первых он уже давно не видел, да и видел раньше только в теплую погоду, когда был еще совсем маленьким. Теперь же с наступлением холодов на улице попадались лишь двуногие из второй категории. Хотя, надо признать, котенок догадывался, что перед ним по-прежнему большие лысые кошки, только успевшие отрастить шкуру перед холодами.
Откуда-то пахнуло едой, отчего из живота маленького зверька раздалось урчание.
- Мяу! Мяу! – вновь послышался жалобный голос.
В следующее мгновенье к мусорке подошла знакомая рыжеватая кошка, которая с небольшим пренебрежением посмотрела на котенка, произнеся на кошечьем языке:
- Ну, что ты орешь?
- Есть хочется!
- Зря! Все равно ничего не дадут! - с этими словами она приготовилась к прыжку и уже хотела запрыгнуть на мусорный бак. Но в этот момент в поле ее зрения показался серый кот. На автовокзале он был недавно, хотя и имел достаточно внушительные размеры. Судя по всему, раньше он был домашним, а теперь вот был вынужден жить здесь, борясь за свое существование. По всему его виду было заметно, что он тоже намеревается запрыгнуть в бак, но подобная конкуренция отнюдь не входила в планы облезлой кошки. Тогда, выгнув свою спину, она издала грозный и раскатистый звук:
- Мя-у-у-у/!
При этом ее глаза вдруг ярко сверкнули, а из мягких подушечек лап показались длинные острые когти. Ее «предупреждение» прозвучало громко и устрашающе, и серый кот немедленно поспешил удалиться в неизвестном направлении.
Проводив его все еще сверкающим взглядом, кошка, прыгнув, скрылась в железном баке.
Глядя на нее, котенок тоже попытался туда вскарабкаться, но все его попытки окончились неудачей. Он был пока еще слишком мал для этого.
- Мяу! Мяу! – снова зазвучал жалобный голос.
Вскоре из бака послышалось шуршание, и кошке удалось что-то найти и съесть, после чего она гордо удалилась. Котенок опять остался один.
Конфета в луже все еще светилась и завораживала, но никто почему-то не пытался ее съесть. Котенок тоже. Несколько дней назад он предпринял было одну такую попытку, после которой чуть было не угодил под автобус. После этого желание съесть конфету немного поутихло, но все же еще не до конца.
Живот к тому времени принялся урчать с новой силой. Холод и сырость пробирали до самых костей. Решив, что он успеет хотя бы лизнуть конфету, маленький зверек приготовился и прыгнул прямо на нее.
В следующее мгновенье он попал в лужу, обрызгав какую-то большую лысую кошку в черных сапогах, которая сразу принялась громко кричать и ругаться, замахнувшись при этом. Не теряя ни секунды, котенок быстро убежал, так и не успев даже лизнуть заветное лакомство. Затем он снова вернулся к мусорному баку.
- Мяу! Мяу!
Теперь стало еще холоднее. Его лапы и низ живота намокли. Как бы он ни старался их подгибать, и тем самым хоть немного согреться, все было зря.
- Мяу! Мяу! – еще жалобнее простонал он.
- Чего кричишь? – вдруг над собой зверек услышал чей-то голос, после чего какая-то большая теплая рука взяла его под брюшко и подняла вверх. – А?
Перед собой маленькое создание увидело добрые глаза, которые принадлежали большому коту, даже не сказать, что лысому, но с большим мохнатым белым ртом.
- Меня зовут дядя Ваня, - представился он, все еще осматривая котенка. – А тебя?
- Мяу! – прозвучало в ответ.
- Ну- ка посмотрим, - незнакомец поднял котенка еще выше и заглянул при этом ему под хвост. – Ага! Девочка, значит! Ну что же - будешь Маша!
- Мяу! – в ответ снова раздался голос.
- Ну, вот и познакомились! – незнакомец расстегнул телогрейку и посадил котенка себе за пазуху. Затем снова застегнул пуговицы.
За пазухой было тепло. Немного повозившись и обтерев сырое брюшко и лапы о нового знакомого, Маша быстро пригрелась. Вскоре она ощутила, что они с дядей Ваней куда-то идут, потому поспешила просунуть свою усатую морду меж пуговиц его телогрейки и теперь из-под белой мохнатости внимательно наблюдала за происходящим, водя своими ушами из стороны в строну.
Не зная, что будет дальше, и куда ее несет этот большой лысый кот, Маша не сильно тревожилась, почувствовав, что от незнакомца веет теплотой и заботой и, возможно, ей даже перепадет какой-нибудь съестной кусочек.
Так и вышло. Из своей плетеной корзинки дядя Ваня достал кусочек хлеба и пол яичка и угостил кошку. Это было очень вкусно! Она съела все без остатка, после чего получила добавки.
Далее они с дядей Ваней сели в какой-то автобус и уехали из города. Наевшись и согревшись, кошка вскоре уснула. А когда проснулась, то оказалась в новом незнакомом месте.
Расстегнув свою телогрейку, лысый мохнатый кот посадил Машу на деревянный стул, стоящий возле стола.
- Ну, что теперь вместе жить будем! – ласково произнес он, погладив животинку, и улыбнулся из-под седой мохнатости. – Я вот хозяин этого дома! Так что теперь вместе тут хозяйничать будем!
«Хозяин, значит», - запомнила кошка, попытавшись при этом свернуться клубком, поскольку в доме было не слишком тепло.
Заметив это, хозяин произнес: - Не боись, Маша! Сейчас печку натопим! Тепло будет!
Далее он принялся растапливать печь, почти остывшую за время его отсутствия, кошка же в это время успела немного оглядеться и даже обнюхать несколько вещей, водя своими длинными белыми усами в воздухе.
Она находилась в деревянном бревенчатом доме с большой белой печкой – большой высокой штукой, которую как раз сейчас растапливал хозяин, бросая ей в рот заранее приготовленные поленья. Тут не было богато, хотя как именно выглядит это «богато» Маша не знала, лишь только несколько раз слышала на вокзале беседу каких-то двух бывших домашних котов. Они говорили о коврах и каком-то христале - то ли люстре, то ли вазе. Ну, или о чем-то в этом роде. Точнее маленькому котенку все равно не удалось расслышать, а подходить ближе она тогда не решилась.
Из всего убранства нового дома Маша в этот вечер запомнила стул, на котором сидела, стол, кровать с зеленым покрывалом напротив, теплую печку и какой-то серый ящик, стоящий на еще одном похожем, предположительно тумбочке.
Далее кошка вспомнила всю свою недавнюю историю. О том, как она родилась на каком-то темном чердаке, еще когда на улице было тепло. Помимо нее в помете у матери было еще три котенка. Затем, когда котята немного подросли, их нашли дети. Так большие лысые кошки называли тех, что поменьше. Эти дети стали играться с пушистыми комочками, а когда это увидели большие лысые кошки, то сказали, что будут «топить всю эту шоблу-ёблу».
Маша не знала ни что такое «топить», ни что такое эта «шобла-ёбла». Но один из этих детей тогда схватил ее за шкирку и убежал прочь. Он зачем-то принес ее к зданию автовокзала и долго плакал и гладил котенка. Потом он ушел, Маша больше никогда его не видела.
Найти дорогу назад она не смогла. И тогда осталась жить тут, на автовокзале. Сначала ей все нравилось: было тепло и вполне достаточно еды. Кто-нибудь что-нибудь обязательно забывал или кидал из жалости. Но потом постепенно стало холодно, и большим лысым кошкам стало совсем не до голодных животных. Тогда стало совсем туго.
Вспоминая сейчас все это и постепенно начиная согреваться от теплоты, льющейся от печи, Маша немного потянулась, затем начала оценивать свое новое имя. Старого у кошки не было, за исключением, пожалуй «кис-кис», «эй, облезыш» или «заморыш». Но такими именами на территории автовокзала называли всех без исключения кошек и даже некоторых собак, и поэтому как таковыми именами, по оценке тамошних обитателей, это все же не являлось. Так что сравнить тут было не с чем.
Тем не менее, новое имя было не длинным, звучным, кроме того в нем присутствовала шипящая буква, которая по оценке кошки, звучала гордо и даже немного грозно, что было очень даже не плохо. В общем, имя Маше понравилось.
Тем временем хозяин, растопив печь и немного согревшись, снял с себя верхнюю шкуру. Именно ту, под которой кошка сидела в автобусе и через пуговицы которой просовывала свою любопытную морду. Под снятой шкурой показалась другая – серо-белая. Это было очень странно! У самой Маши шкура была несъемная.
Затем дядя Ваня взял кошку в свои руки и направился к небольшому умывальнику, располагавшемуся возле печки. Смочив тряпочку, он принялся чистить Маше лапы и брюшко от остатков мутной воды из лужи.
- Ф-р-р! – немедленно вырвалось из зубастого кошачьего рта, после чего сама кошка попыталась улизнуть и где-нибудь спрятаться. Она прекрасно помнила, что уже успела обтереть основную грязь о хозяина и не желала сейчас никаких водных процедур.
Но дядя Ваня крепко держал Машу, отчего уже скоро шкурка была почищена, а кошка снова посажена, но уже на кровать. Оттуда после проделанных действий она, немного взъерошенная и надутая, принялась смотреть на хозяина с некоторым недоверием. И хотя зеленое покрывало оказалось мягким на ощупь, и сидеть на нем было намного приятнее, чем на жестком деревянном стуле, это пока не никак могло оправдать хозяйские действия.
Заметив это, дядя Ваня произнес: - Чего надулась? С грязными лапами в постель хотела лечь?
- Мяу! – прозвучало от кошки.
- И тебе не стыдно?
- Ф-р-р! – ответила Маша и принялась самостоятельно начищаться.
Она все еще была не в восторге от воды, смочившей ее тельце, хотя где-то в глубине души и понимала, что хозяин все же был прав.
Дядя Ваня только усмехнулся и, произнеся что-то про характер своей новой знакомой, угостил кошку свежим молочком, снова погладив по шерстке. После молочка все обиды у кошки, как рукой сняло. Выпив все и даже вылизав миску, Маша немедленно пришла ласкаться и петь песни, чем очень порадовала дядю Ваню.
- Ох, ты, Маша, как песни поешь! Какая ты музыкальная! – говорил хозяин, лаская пушистого зверя, на что кошка несколько раз попыталась проиграться с белой мохнатостью на его лице.
- Это называется брода! – пояснил хозяин.
Затем перед сном он показал кошке, куда надо ходить в туалет. Этим местом оказалась улица. Он сказал и показал лишь один раз, немного похлопав зверька по попе, но этого оказалось вполне достаточно. Маша все поняла. Сделав все свои дела, она быстро вернулась в теплый дом, поскребя лапой по двери, и, при входе увидев взгляд хозяина, тут же принялась очищать подушечки лап о входной коврик.
- Молодец! – улыбнулся дядя Ваня.
После, тоже выпив молока, он полез спать на печку, взяв с собой и нового жильца. Тут было очень тепло, и они оба быстро уснули.
Под утро стало жарко, и Маша спрыгнула с теплой печки. Пока хозяин спал, она внимательно осмотрела весь дом и обнюхала каждую интересующую ее деталь. Основным волнением кошки при этом являлось то, есть ли здесь еще какие-нибудь животные, и надо ли будет вести конкуренцию, подобно вокзальной.
Но быстро поняв, что именно она здесь единственная хозяйка, Маша успокоилась и принялась намывать свою мордочку.
Скоро проснулся дядя Ваня и вновь налил кошке молока. Вдоволь наевшись, Маша попросилась на улицу. На этот раз хозяин открыл ей не входную дверь, как вчера вечером, а другую, малозаметную.
- Иди через двор, - сказал он, - осмотри все там. Увидишь кур, не пугайся! Они не тронут!
Через мгновенье Маша оказалась во дворе дома – не отапливаемой примыкающей к основному строению постройке. Тут действительно, нахохлившись, на насесте сидели какие-то птицы.
«Значит, это куры», - подумала Маша.
Увидев незнакомого им зверя, они тот час пришли в движение и принялись громко и встревожено галдеть и смешно передвигаться с места на место, иногда чуть взмахивая крыльями. К Маше тут же подлетел один из них и немедленно заголосил и замахал крыльями. На его голове был виден красных хохолок, а сам он произвел на кошку довольно сильное впечатление.
Маша сильно испугалась и прижалась к полу. В это время, услышав какую-то возню во дворе, дверь открыл дядя Ваня.
- Ну что тут у вас? Петя, Машу мне не обижай! – обратился он к тому выступающему с красным хохолком.
Поняв, что хозяин заступается за нее, Маша поднялась с пола и подобно облезлой кошки с вокзала, выгнула спину и зашипела, выдав громкое и грозное «Мя-у-у-у/!». В этот момент ее глаза заблестели, а сама она была готова даже к прыжку.
Ощутив ее решительный настрой, Петя вдруг замолчал. На всякий случай он предпочел ретироваться, созвав за собой остальных кур, которые вскоре опять заняли свои места на насесте.
Поняв, что ситуация разрешилась, и Петя сам напуган кошкой, хозяин быстро успокоился и опять ушел в дом, сказав лишь что-то про боевой кошачий характер.
Маша же почувствовав, что тут ей бояться нечего, гордо проследовала на улицу через дырку для кур.
Так прошло ее первое знакомство с местными обитателями. В этот день, прогулявшись по окрестностям, кошек она не встретила, зато через несколько домов услышала собачий лай. Сначала было, испугавшись, и даже на всякий случай, взобравшись на какое-то дерево, Маша быстро поняла, что угроза от них минимальна, поскольку они обе сидели на цепи за высоким забором. Спустившись с дерева, кошка принялась дальше обследовать местную территорию.
К обеду она вернулась домой и, снова не забыв, немного потопталась на коврике у двери, чтобы убрать возможную грязь со своих лап. В миске рядом с умывальником ее уже ждал только что налитый суп. Быстро съев свою порцию, Маша проследовала к хозяину, который еще не успел пообедать. Затем кошка ласково принялась тереться о его ноги, за что получила вкусный лакомый кусочек какого-то мяска, от чего ее хвост принялся немедленно крутиться в воздухе, что, в общем-то, как выражение радости, было совсем не свойственно другим кошкам.
Поняв, что этим может не ограничиться, Маша вскочила на колени к дяде Ване и принялась мурчать, выпрашивая еще лакомство. Лишь ласково улыбнувшись из-под своей седой бороды, он вновь протянул ей мясной кусочек. Хвост при этом закрутился снова.
С тех самых пор хозяин и Маша стали жить в этом доме душа в душу.
Вскоре на улице сильно похолодало, потом выпал снег. Но это только еще больше сблизило новых друзей, поскольку кошка больше времени стала проводить дома.
Они много разговаривали. В основном говорил дядя Ваня, стараясь все объяснять своему новому другу, на что Маша кивала своей мордой или пристально смотрела ему в глаза. Иногда ей хотелось ответить ему или что-то уточнить в каком-то вопросе, или даже высказать свое мнение, но кроме как «Мяу» из зубастого ротика пока ничего больше не вылетало. И тогда Маша мечтала об умении разговаривать.
Иногда по вечерам хозяин включал серый ящик, который называл телевизором. Тогда он садился на кровать, а Маша сворачивалась у него на коленях. По этому ящику преимущественно шел балет, так хозяин называл танцующих больших лысых кошек в птичьих перьях, или же какие-то люди громко о чем-то спорили и, как говорил дядя Ваня, вели какие-то дебаты. Это было не слишком интересно, и тогда хозяин выключал телевизор и читал газету или книгу.
Спасли они по-прежнему на печке. Причем под утро, когда становилось жарко, кошка старалась подальше отодвинуть хозяина, полностью выпрямляя все свои четыре лапы. Однако, как ни странно дядя Ваня при этом ничуть не двигался, а вот сама Маша значительно отодвигалась. Для кошки это было удивительно. Затем, когда ей становилось еще жарче, она уходила спать на кровать, но все время водила ухом. И как только понимала, что хозяин просыпается, стремглав летела к нему, дабы показать свою любовь и как знак этого, то, что она все это время была рядом.
Он все прекрасно понимал и говорил при этом:
- Ой, ты мой хороший, пришел, пришкурился!
Дядя Ваня считал свою кошку хитрой и умной. Он часто называл Машу Кисой, при этом ласково гладил ее и чесал между ушей, которые, как правило, называл уханами.
- Ой, Киса! – иногда говорил хозяин. – Посмотри, какая ты красивая! Вся черная, беленькие только носочки на лапках, пятнышко на грудке, да и кисточка на хвостике! Моя Киса!
Иногда кисточку на хвостике хозяин называл околышем, отчего на душе кошки становилось еще теплее и радостнее, и она пришла к выводу, что этот самый околыш является ее главным достоинством в части красоты. Слыша это, Маша радовалась, как могла, и еще больше принималась показывать хозяину свое главное достоинство – а именно плавно водила хвостом перед его глазами.
- Да, вижу, вижу я твой хвост! – тогда говорил дядя Ваня. – А сам-то ты большой прохвост! – он шутил и смеялся, затем снова гладил своего хитрого прохвоста.
С каждым днем общения она любила своего хозяина все больше и больше. Он тоже ее очень любил.
Съев свою порцию, Маша больше не терлась о ноги внизу, а сразу прыгала на колени дяди Вани. Оттуда она дотягивалась до стола, и ее морда с хитрым прищуром очень часто возникала между хозяином и его тарелкой. И тогда либо лапой, либо зубом Киса вылавливала из тарелки лакомые кусочки. Она старалась не наглеть. Но иногда, когда это все же происходило, дядя Ваня легонько трогал по ее уху и говорил: - Киса! Киса! Ну и Киса!
Маша тут же понимала, что пора прекращать с выловом вкуснятины, и тогда немедленно останавливалась и начинала громко мурчать и ласкаться, смотря на хозяина немного виноватыми извиняющимися глазами. На это из-под седой бороды дядя Ваня только ласково улыбался. Он ее не ругал, наоборот ценил предприимчивость и задорный нрав, который иногда, правда, переходил в небольшую наглость, а затем и в ласку.
Если Маша чувствовала, у хозяина что-то болит, спина, например, то непременно приходила и ложилась на это место. После этого боль, как рукой снимало, и дядя Ваня целовал Кису в нос и говорил, что она лечебная кошка.
Иногда хозяин куда-то уходил. Тогда он надевал толстые штаны, валенки, ту шкуру, в которой он был, когда они только познакомились - телогрейку, а так же шапку-ушанку. Он говорил Маше, как и что называется. Она внимательно его слушала и запоминала.
Как правило, дядя Ваня ездил на рынок в город, откуда в корзинке приносил разные лакомства. Это было не часто. Но когда случалось, Маша хоть и оставалась в доме за главную, все равно всегда его ждала и очень скучала.
Большие лысые кошки, которых дядя Ваня называл людьми или человеками, или женщинами, или мужчинами, в их доме показывались нечасто. Как правило, это была одна пожилая женщина или мужчина, точнее бы Маша не сказала, потому, как пока еще не понимала разницу между ними, которая приходила с завидной регулярностью. Тогда хозяин показывал ей какую-то бумагу, на которой было написано «Стариков Иван Иванович» и получал несколько цветных бумажек - пенсию.
Для него эти бумажки явно имели какую-то ценность, а вот для Кисы, которая как-то раз подошла, обнюхала и даже попробовала их на зуб, они показались пресными и не слишком интересными, годящимися разве что для небольшой игры. Застав свою кошку за интересным делом в тот самый момент, когда она пробовала на зуб одну такую бумажку, а потом принялась с ней играться, хозяин стал ее журить, объясняя ей, что так делать нельзя.
Поняв, что с этими штуками действительно лучше не играть, Маша больше не пыталась предпринимать в отношении них какие-либо действия. Хозяин ее за это хвалил. Он вообще часто хвалил свою Кису, говоря, что она «Умница» или «Молодец». Это было очень приятно, и Маша старалась взамен как можно громче петь дяде Ване свои песни.
Каждую субботу хозяин ходил в баню. Она находилась в саду и принадлежала только хозяину. Однажды из любопытства туда направилась и Киса. Там было очень жарко, долго Маша там не просидела, однако была очень удивлена, когда хозяин снял с себя всю шкуру, кроме бороды и стал той самой большой лысой кошкой, а точнее котом.
«Значит, у людей - больших кошек шкура полностью отстегивается», - сделала тогда вывод Маша.
Когда на улице было холодно, Киса предпочитала сидеть на подоконнике и наблюдать, что происходит за окном. Иногда она видела мелких птичек – воробушков, синичек и пыталась за ними охотиться. А как-то раз в ночном небе появилась большая желтая конфета, очень похожая на ту, к которой как-то Маша прыгнула на вокзале. Тогда Киса вновь потянула к ней свои лапы, гладя при этом прозрачное стекло.
- Это луна! – объяснил хозяин. – Она не съедобная!
«Жаль, - подумала Киса и, убрав со стекла свои лапы, пришла к выводу, что, значит и та желтая конфета с вокзала тоже была не съедобной.
Тем не менее, забыв про несъедобную конфету, Маша принялась активно охотиться на мышей, причем, как правило, очень удачно. Когда на улице не было сильного мороза, она часто выходила во двор и там пряталась среди кур, которые вскоре вовсе перестали ее бояться, но одновременно с тем и не нападали. Притаившись, и заметив очередного грызуна, Маша точно рассчитав движение, молниеносно прыгала и ловила его.
После этого с победным видом она в обязательном порядке несла свою добычу хозяину. Иногда подобные дары он находил рядом с собой на кровати, иногда на подушке на печке, но чаще рядом с умывальником.
Дядя Ваня хвалил свою кошку, но каждый раз после этого куда-то убирал пойманную добычу, а так же мыл Кисе морду и лапы. Это Маше очень не нравилось, ей вообще не нравились какие-либо водные процедуры, и наступлением теплоты, она предпочла прятать, а точнее закапывать пойманных грызунов под одним из кустов в саду, нежели в очередной раз терпеть сырость на своем теле.
С наступлением лета из подрощенного худого котенка она превратилась в настоящую красивую кошку, которой шли имена и Маша, и Киса. В жизни обитателей дома почти ничего не изменилось, разве что теперь дядя Ваня и Маша спали не на печке, а переместились на кровать.
Вскоре в деревню приехало много незнакомых людей, которые привезли с собой своих кошек и собак. Последних Маша предпочитала избегать, или же быстро устраняться из поля их зрения, а вот кошачьих она не боялась. Хорошо отработанное к тому моменту фирменное и грозное «Мя-у-у-у/!» действовало безотказно. Это касалось всех кошек и котов, даже тех, которые при встрече, принимали некое равнодушное выражение морды, и всем своим видом показывали отсутствие любого, даже мало-мальского интереса.
Но Киса хорошо знала кошачью натуру (запомнила еще с вокзальных времен) и, что это далеко не так, иначе этих котов тут по простоту вообще бы не было, и активно и громко заявляла свои требования. В итоге в ее края никто старался даже носа не показывать, иначе, встретив черно-белую хозяйку данной местности, в испуге летел оттуда без оглядки.
Маша была этому очень рада и гуляла по своей территории, гордо подняв хвост с белым околышем. Людей она тоже не боялась и, хотя хозяин не раз говорил ей, что у чужих людей еду лучше не брать, поскольку «и отравить могут, и обидеть» Киса пока не придавала его словам особого значения. Скорее всего, это было лишь от недостатка опыта по причине того, что дачники приехали в деревню только недавно, и Маша еще не успела составить о них какого-то мнения.
Однако вскоре такой случай ей представился. В один из летних вечеров кошка, как обычно гуляла по деревне, как вдруг до нее донесся манящий запах копченой рыбки. Не имея ни малейшего шанса остановиться, Киса пошла на этот запах. Вскоре на окраине деревни на небольшой полянке она увидела трех человек. Они были еще не взрослыми, но и не детьми, какими она запомнила тех детей, что игрались с ней в самом детстве.
Эти трое сидели возле костра, что-то жарили, ели и громко смеялись.
- А ты, Егор, тут у бабушки, что ли? – спрашивал один из них.
- Ну, да! На все лето родители отправили! А ты, Елисей?
- И меня тоже на все лето к бабуле! И вон Проньку тоже! – кивнул он в сторону третьего.
В этот момент, еще более учуяв манящий запах, Маша вышла из-за густой травы.
- Кис-кис-кис! – заметив, ее тут же позвал тот, кого называли Егором.
Услышав приглашение и облизнувшись, Киса тут же подошла поближе и принялась тереться о ноги, выпрашивая что-нибудь вкусненькое.
- Какая красивая! – Егор взял кошку на руки и принялся гладить.
- Ну, да, вроде ниче! – согласился Елисей, отламывая для кошки кусочек рыбки.
- Можно сначала кошку вот так гладить, - снова прозвучало от Егора, - а потом плавно сжать ей шею, - парень в этот момент принялся делать то, о чем говорил, сдавливая постепенно свои пальцы на шее Маши. – Потом можно шею сломать и шкуру спустить!
В этот момент Елисей аккуратно поднес ко рту Кисы угощение. Однако в следующий миг, почувствовав, что не может дышать, кошка вывернулась и вместо того, чтобы взять кусочек рыбки, в целях самозащиты поцарапала обоих парней.
От неожиданности рука Егора разжалась, и Киса попыталась отпрыгнуть в сторону. Однако, испытав боль от ее острых когтей, он успел поймать животное и снова, злобно сжав кошку в своих руках, попытался ткнуть ее в раскаленные угли костра.
- Так тебе, так! Гадина! – повторял парень. – Танцуй тут теперь!
Кошка немедленно поджала лапы, даже не успев коснуться ими углей. Она полностью обвила своим телом руку парня. А вот прижать к себе хвост ей не удалось, как бы Киса ни старалась. Заметив это и отодвинув кошачий хвост от тела, Егор продолжил трогать угли именно белым околышем.
Двое остальных смотрели на эту ситуацию в растерянности.
- Да пустил бы ты ее! – прозвучало от Проньки.
- Щас прям! Да пусть хоть сгорит заживо! – Егор снова и снова тыкал Машиным хостом в раскаленные угли.
Хвост начинал тлеть. Почувствовав сильную боль, Маша, что есть силы, вмиг тяпнула парня за руку, затем впилась в обидчика своими когтями. От неожиданности он выронил животное, которое со всех ног пулей бросилось бежать прочь.
Услышав дикий смех парней далеко позади себя, и поняв, что они ее не преследуют, Киса остановилась. Она обернулась и навсегда запомнила этих троих, причиненный ей вред и нанесенную обиду.
У Маши очень болел кончик хвоста и левая лапа, которой она при падении тоже угодила в угли. Хромая, кошка отправилась домой. Только зайдя туда, она принялась жалобно мяукать и звать хозяина. Дядя Ваня, заметив муки кошки, тут же смазал пораженные места какой-то мазью и перемотал раны. Далее он очень долго гладил и жалел свою Кису, приговаривая:
- Машенька, кто же с тобой такое сделал?
- Мяу! Мяу! – слышал он жалобные звуки в ответ.
Раны на лапе и хвосте Кисы вскоре затянулись, и даже на месте околыша вместо пропалины теперь виднелась новая белая шерстка. Однако обида, засевшая в сердце маленького зверя, никуда не ушла.
С тех пор Маша стала очень осторожна. Наученная горьким опытом, более к людям, кроме своего хозяина, она не подходила и даже не желала этого. Радуясь тому, что имеет, Киса научилась ценить каждое мгновенье, проведенное рядом с дядей Ваней. Он тоже часто говорил ей, что очень рад, что тогда на вокзале они повстречали друг друга, иначе бы их жизнь не была такой, какой она стала сейчас. А жизнь их была прекрасна!
Тихое уединение на деревенских просторах несло уют и гармонию. Ничего другого им было просто не нужно. Здесь в частном бревенчатом доме они были по-настоящему счастливы!
Дядя Ваня закончил свой рассказ. Тихон заметил, что на руках старика сейчас сидит черно-белая кошка. Она внимательно слушала каждое слово хозяина и теперь принялась мурчать, когда он начал ласкать ее по шерстке. Обе кисы – и большая и маленькая стали петь в унисон.
- Да-а-а, вот и сбылась мечта серой кошки! – тихо произнес мужчина.
- Вот она со мной поближе познакомилась и подружилась! – продолжил старик. - Так же, как и ты хотел этого! Сначала будучи ребенком в следующем воплощении, не осознавая того, спас ее, затем подружился в новом образе старика, – он улыбнулся Тихону.
- Да, я очень этого хотел! И будучи седым стариком, снова встретил свою Машу! – в этот момент Тихон сменил облик на облик дяди Вани с черно-белой кошкой на руках.
Рядом сидящий старик же в свою очередь исчез, как исчезла и мурчащая рысица.
- Но жизнь идет, все меняется! – прошептал сторож, вспоминая историю дальше. – Мы взрослеем, развиваемся и делаем разные шаги, в том числе совершаем ошибки…, - грустно добавил он. – От них не уйти, не избежать, не спрятаться… Они часть нашей жизни, как бы плохо и больно потом не было, и к чему бы все это в итоге ни привело… Правда, ведь, Маша?
- Правда! – мяукнула Киса и посмотрела ему в глаза.
Подруги.
Они дружили с самого детства – Зоя и Алина. Познакомились еще в садике, а затем в школе всегда сидели за одной партой. Они были лучшими подругами и часто вечерами и по выходным ходили друг в другу в гости. Так же рядом с ними была еще одна подружка – Инна. Но поскольку она жила чуть дальше от Зои и Алины, а кроме того училась в другой школе, их общение не было таким интенсивным, как у этих двух девочек. Хотя Инна им обеим нравилась, и когда им удавалось гулять вместе, все трое были этому только рады.
Повзрослев, дружба девочек никуда не делась. Многие говорили, что как только Зоя и Алина окончат школу и поступят в институт, видеться они будут реже, да и дружить тоже. Но этого не произошло. Видеться реже девушки не стали, поскольку поступили и стали учиться на одном и том же факультете в одном и том же институте. Инна же в это время уехала учиться в другой город и теперь виделась с подругами довольно редко.
Зоя и Алина, как и прежде все свое свободное время проводили вместе. Они были красивы лицом, с длинными волосами – Зоя с черными, а Алина с рыжеватыми, примерно одного роста и телосложения. Поскольку обе они выросли в небогатых семьях в достаточно однотипной среде, то и мировоззрение их было схожим: им нравилась одна и та же музыка, одни и те же фильмы и книги, и даже в одежде их вещи часто были очень похожи. Но подруг это нисколько не смущало.
Они часто вместе ходили на рынок, а потом и в магазин за обновлением своего гардероба. Очень любили яркие цвета в одежде, достаточно ярко красились, так же любили разные украшения - от бижутерии до золотых изделий. Так же девушки во многом стремились походить на образы из модных журналов, однако впитали в себя и все семейные ценности, которые им передали сердобольные родители.
В представлении каждой из них идеальной жизнью было пораньше выйти замуж, родить детей и «чтобы все было, как у всех». Так и Зое, и Алине с самого детства говорили родители. К этому девушки и стремились, стараясь как можно больше времени проводить вне дома и искать себе достойного супруга. С тех самых пор главным в жизни для каждой из них стало общение с противоположным полом.
После окончания института, как и было задумано, обе они вышли замуж, причем практически в один месяц. Избранником Зои оказался худощавый и невысокий парень Тема, но, правда, с родителями, работающими при администрации города. Алина же выбрала себе в мужья немного нерешительного Диму, который к тому времени работал кладовщиком на одной продовольственной фабрике города.
При вступлении в брак обе девушки переехали на новые места жительства, которые были расположены уже не так близко друг от друга, как раньше. Теперь они стали видеться не так часто. Особенно к этому почему-то не стремилась Алина.
Семья Алины и Димы разместилась в большой комнате двухкомнатной квартиры, принадлежащей разведенным родителям парня. В соседней комнате рядом с молодоженами жила мать Димы, с которой особенно первое время отношения у невестки складывались весьма успешно. Зоя и Тема неплохо устроились в однокомнатной квартире, которую на свадьбу своему сыну подарили родители.
С тех пор у подруг началась новая жизнь. Мама Темы быстро смогла устроить Зою на хорошую работу помощника руководителя в одну из государственных структур. Алине в этом плане повезло меньше, и ей пришлось самой искать себе место работы. За следующие несколько лет она сменила несколько работ, но везде ее что-то не устраивало – то маленькая зарплата, то крутой нрав начальника, то неумение найти общий язык с завистливым коллективом.
Кроме того, к этому моменту ранее неплохие отношения со свекровью, живущей с молодой семьей под одной крышей, начали давать трещину. И чем больше времени проходило, тем более заметны были очертания этой трещины, иногда обнажающей всю свою зияющую глубину.
Они постоянно ругались, часто даже матом, называя каждую «сукой» или «пи@дой», и в итоге просто люто возненавидели друг друга. На жалобы жены на его мать Дима предпочитал не обращать никакого внимания. С предложением Алины съехать из этой квартиры и снять жилье он тоже был не согласен. В нынешней ситуации, когда обе его любимые женщины были рядом, его все устраивало.
Как-то раз встретившись, подруги разговорились о своей жизни. Зоя была всем довольна, а вот Алина принялась жаловаться буквально на все – и на мать мужа, и на условия жизни, и на неудачи в поиске работы. В первых двух пунктах Зоя никак не могла помочь подруге, а вот на счет работы – это было в ее власти.
- Пойдем к нам! – предложила она с горящими глазами. – У нас как раз место помощника зама освободилось! И зарплата приличная, и работа неплохая!
Алина на это предложение с радостью согласилась, поскольку подумала, что раз идет работать к подруге, которая там уже все знает, то, значит, и спрос с нее самой будет маленький – подруга же во всем поможет, все сделает! Зоя тоже была рада. Во-первых, потому что теперь они станут чаще видеться, а во-вторых, на работе будет человек, на которого можно будет полностью положиться и довериться, который, если что, и подменить сможет, и во всем помочь. Это было просто чудесно!
На следующей неделе в офис государственного ведомства на работу вышла новая сотрудница Алина. В первое время Зоя во всем старалась помочь подруге, и взять основную работу на себя, ведь деятельность помощников двух руководителей во многом пересекалась, но по прошествии определенного времени, она объявила Алине, что та уже все знает, а значит, теперь будет работать в полную силу.
Сказав это, в глазах подруги Зоя уловила некую напряженность и удивление.
- Ну, ведь ты же не думала, что я и дальше все буду за тебя делать? – на всякий случай уточнила она.
- Ну, нет, конечно! – ответила Алина, недовольно скривив при этом свое лицо.
За последнее время будучи такой вымотанной от напряженной обстановки в семье, она даже и думать не хотела, чтобы работать здесь в полную силу. Ведь для этого рядом была Зоя, у которой в семье все было в порядке, а значит, были и силы, и энергия на все остальное, и которая просто обязана была помочь ей, своей подруге!
Услышав сейчас ее слова, Алина поежилась. Со стороны подруги, по ее мнению, это выглядело как-то неправильно и даже подло. Тем не менее, виду девушка не подала, надеясь, что все еще образуется и примет прежние очертания.
Однако прежние очертания дела не приняли, и работать Алине все же пришлось. Она была очень этим не довольна, и зачастую сидела с кислым выражением лица. Кабинеты помощников руководителей располагались рядом, их отделяла буквально тонкая стека. И, казалось бы, теперь для общения подруг подходило все: и время, и место. Но, не смотря на это, в последнее время они стали редко общаться.
Зоя по первости часто заходила в кабинет подруги и звала ее вместе пообедать или после работы идти на автобусную остановку, чтобы ехать домой, но слыша очередной отказ, вскоре переслала ходить туда без рабочей необходимости. Тем не менее, никаких конфликтов между девушками не возникало, хоть лицо Алины и кривилось всякий раз, когда Зоя передавала ей очередное задание.
В это время из другого города вернулась Инна. И тут история общения подруг стала принимать несколько другие очертания.
И Зоя, и Алина активно общались с Инной. Они встречались не все вместе, как это было раньше, а по парам: Зоя – Инна и Алина – Инна. Они часто гуляли и вспоминали прежние школьные времена и моменты. Однако Зоя стала замечать, как все больше Инна предпочитает общаться именно с Алиной, почти всякий раз игнорируя ее предложения о новой встрече.
Так длилось несколько месяцев, но Зоя не спешила расстраиваться по этому поводу, объясняя это тем, что Инне, возможно, просто некогда.
Все изменилось одним летним днем. Семейная пара Тема и Зоя решила ехать отдыхать. Инна к тому моменту тоже подумывала об отдыхе. А вот Алина с Димой куда-либо ехать отдыхать в этом году не планировали из-за большой загруженности Димы на работе. И тогда, чтобы не ехать одной, Инна напросилась на отдых вместе с Зоей и ее супругом.
И там в жарких краях подруги смогли хорошо пообщаться, а Инна, почувствовав симпатию и откровенный настрой Зои, рассказала ей об Алине. Как оказалось, то, что с Зоей не общалась Инна, было ничем иным, как настроем третьей подруги, которая при каждой встрече умело «пела» Инне, нелестные песни о Зое:
«Вот ты думаешь, зачем она меня к себе на работу приперла? Да, чтобы самой не работать, а все на меня скидывать! Я целыми днями нервничаю дома, так еще и на работе мне целый воз везти приходится! Начальница тут нашлась! Иш тут помощник руководителя, а я помощница его зама! Возомнила о себе, не знай чего! Вот стерва! Гадина такая!... Я ей тут не раб, чтобы ее прихоти исполнять! Была бы я, может парнем, и влюблена бы в нее, то еще может быть! Так ведь нет такого! Нет! … Вот, если бы нам местами поменяться, и я была бы каким-нибудь руководителем, или просто главнее ее, старше, или просто имела над ней какую-то власть, вот я бы тогда на нее посмотрела! Как бы она тогда запела! Уж такого шанса я бы не упустила и уж точно отомстила! Все бы она мне отдала! Все мои потраченные нервы и силы! Все, до последней капли!»
Внимательно слушая рассказ Инны, Зоя просто ужаснулась. Она и предположить не могла, что о ней так отзывается ее лучшая подруга.
Кроме того, по словам Инны, Алина сильно ревновала своего мужа к Зое.
- Это почему? – удивилась девушка.
- Потому что, ее Дима как-то сказал, что ему нравятся брюнетки. А раз ты, Зоя, брюнетка, то Алина подумала, что, значит, ему нравишься! И очень боялась, что ты мужика у нее уведешь! Говорила: «Я вся, как на иголках и в панике! Увести ведь может! Стерва! Гадина!».
- Ясно! Так вот значит, почему, она после свадьбы встречаться со мной почти не хотела!
- Видимо, да! – подтвердила Инна.
Зоя глубоко вздохнула. Сколько же с Алиной их вместе связывало, а теперь, видимо, всей этой дружбе пришел конец. Хотя, не смотря ни на что, Зоя все же надеялась спасти то, что осталось, и даже возобновить хорошие отношения.
Зоя рассказала Инне, что ничего, кроме основной работы, не поручает Алине, и что уводить Диму она не собирается, так что все эти слова и домыслы - просто ложь. Покивав головой, Инна поверила Зое.
Вскоре они вернулись с отдыха, и на следующий день помощница руководителя вышла на работу. Она специально пришла пораньше и еще до начала трудового дня зашла в кабинет к Алине.
- Ну, что, привет! – поздоровалась Зоя.
- Привет! – немного сквозь зубы выдавила из себя подруга.
- Мне Инна все рассказала…
- Что рассказала?
- Как я тебя работой неимоверно нагружаю, чтобы самой ничего не делать, какая я «стерва» и «гадина»…. И еще то, что я мужика у тебя собираюсь увести!
В ответ Алина молчала. На следующий день она написала заявление на увольнение и в оставшиеся две недели отработки вообще ни с кем предпочитала не разговаривать. На предложение Зои все забыть и общаться дальше, она ничего не ответила.
А Зоя готова была ее простить, и вскоре полностью простила. После ухода Алины она предпринимала еще несколько попыток связаться с подругой, но та лишь каждый раз сбрасывала номер ее телефона. Она была очень зла сначала на Инну за то, что та рассказала все этой «гадине», затем на себя, что позволила себе сказать лишнее общей знакомой.
Через некоторое время Алина вновь начала общаться с Инной. О Зое же вообще просила ее не вспоминать, говоря о том, что этот человек ей просто неприятен.
За всю свою оставшуюся жизнь Алина так и не смогла признаться себе в том, что не хочет общаться с Зоей не потому, что подруга стала ей неприятна, а потому что, она стала неприятна самой себе. И понимала, что каждый раз, когда перед собой она будет видеть глаза Зои, будет вспоминать, какой подлой сущностью является она сама. А это было недопустимо!
Гораздо приятнее было оставаться с мыслью о неприятии этого человека, бывшей подруги, мечты о мести которой, не покидали ее еще очень длительное время.
В зале кинотеатре зажегся свет. Рядом с дядей Ваней возникла темноволосая девушка. Черно-белая кошка при этом исчезла.
- Тогда началась вся эта длинная история наших с ней отношений, - произнесла она. – Но, ни я, ни Алина тогда бы ни за что не сказали, что будет дальше!
- Разве тогда начались ваши отношения? – усомнился старик. – Я думал, это было гораздо раньше!
- Ты прав, дядя Ваня, наши отношения с Алиной начались гораздо раньше. Например, я помню ее еще облезлой рыжеватой кошкой из предыдущего рассказа. А вот началом нашей длинной неприятной истории я считаю именно эту ссору. Я ведь права, да, Алина? – Зоя обратилась к только что возникшей рядом девушке с немного рыжими волосами.
- Думаю, да! Я тоже считаю ту ссору началом всей последующей сильно затянувшейся истории.
- Ты считаешь это ошибкой? – уточнил у девушки старик.
- Да-а-а, весь вопрос, что считать ошибкой…, - задумавшись, ответила Алина.
- И вообще, что такое ошибка? - добавила Зоя. – Вообще, что такое правильно и неправильно?
Старик улыбнулся: - Я рад, что вы задаете такие вопросы… Действительно, что есть ошибка? Что-то, что привело к нежелательным последствиям? Но если те в свою очередь обернулись чем-то иным, желательным, приятным и научили нас многому, то можно ли сказать, что изначально была совершена именно ошибка? Как вы думаете?
- Я не знаю, - Зоя пожала плечами.
- Я тоже не знаю, - прозвучало от Алины. – Но если это так, то вообще не может быть понятий «правильно» и «неправильно». Это понятия можно рассматривать лишь в определенном отрезке времени, поскольку в другом временном отрезке ситуация может принять совсем другие очертания.
Девушка замолчала, потом добавила:
- В любом случае тогда я так чувствовала и просто не могла поступить по-другому. Поэтому я не знаю, можно ли вообще это назвать ошибкой, ведь это чувства, ощущения. Дядя Ваня, разве они могут быть ошибкой?
- Конечно, нет! – ответил седой старик. – Они точно не ошибка! Наши чувства настоящие! Какими бы они ни были! И к чему бы в итоге ни привели!
- Сейчас, думая об этом и зная, что было дальше, я понимаю, что ничего нельзя убрать или вычеркнуть, - кивнула Зоя. - Но об этом чуть позже. Я хочу еще раз вспомнить всю эту историю!
- Думаю, что лучше всего воспоминания можно освежить в картинной или фото галерее, - произнес дядя Ваня. - У меня как раз есть одна такая на примете! Пойдемте!
В следующее мгновенье все трое оказались в просторном светлом зале со множеством картин и фотографий на своих стенах. Чего тут только не было! Сотни, тысячи, миллионы разных изображений. С них смотрели сотни, тысячи, миллионы разных глаз, тянулись тысячи рук.
Но на фотографиях, висящих сейчас отдельно, старик решил заострить свое особое внимание. Все остальные снимки в ту же секунду померкли, эта же группа, напротив, увеличилась и окрасилась в более яркие цвета. В следующее мгновенье образы на них ожили и пришли в движение.
Тиран. Мера жертв.
Своих родителей Злата не помнила – они умерли, когда ей было около десяти лет. Воспитанием девочки занималась бабушка – простая деревенская женщина. Она не раз говорила внучке о добре и зле, о порядочности, о верности и чести, в том числе и девичьей, о недопустимости воровства, убийства и прочих религиозных и житейских ценностях, и как могла, учила девочку жизни. Главным, по словам бабушки, было, не смотря ни на что, оставаться хорошим человеком, и Злата очень старалась быть хорошей девочкой и человеком в целом.
Злата росла послушным ребенком, имела густые темные волосы примерно по плечи и зеленые глаза, немного даже напоминающие кошачьи, если не присматриваться к форме зрачка.
С бабушкой они жили в небольшом поселке с полуразрушенным магазином и убогой заколоченной фабрикой. На дворе стояли девяностые, отчего для большинства людей в России повсюду была разлита грязь и нищета.
Смотря фильмы по старому телевизору или читая глянцевые журналы, которые иногда в школе попадались ей в руки, Злата мечтала о будущей красивой жизни. Особенно ей нравилось все яркое и блестящее. На фоне этой серости и убогости ее мечта была вполне оправданной. Кроме того, девушке казалось, что само ее имя должно притягивать что-то дорогое и роскошное. Ведь не зря же судьба подарила ей именно его.
Зная такое желание девочки, бабушка часто говорила:
«Учись, Златка! Учись! Вот закончишь школу и поедешь поступать в город! А там, глядишь и в люди выбьешься! И будет у тебя все, как ты мечтаешь!»
Злата верила славам бабушки и оттого почти все дни проводила за школьными учебниками. Она очень старалась и учила – учила - учила. Учителя в школе всегда хвалили девочку. Однако получить медаль за заслуги в обучении ей все же не удалось.
«Наверно, где-то недоучила» - тогда сделала вывод бабушка, с которым согласилась внучка.
Однако имея на руках хороший аттестат, и Злата, и ее кормилица надеялись на светлое богатое будущее выпускницы.
Собрав свои вещи, Злата уехала поступать в институт, находящийся в большом городе. Она тщательно готовилась к экзаменам, живя пока у родственников. Сидела за учебниками день и ночь. Но, к сожалению, не добрала несколько баллов и не была зачислена на первый курс.
От всего этого Злате было так стыдно – и перед бабушкой, и перед учителями, которые верили, что благодаря усидчивости и целеустремленности девушки, она обязательно станет студенткой и добьется больших успехов, и даже перед самой собой.
Тогда девушка решила всем соврать, что поступила в институт, а тем временем пока найти работу в городе. Злата купила газету и по ней принялась искать подходящее место для своей трудовой деятельности. Она рассматривала работу, связанную с танцами, так как с детства хорошо танцевала, а так же работу без специальных навыков, поскольку в свои семнадцать лет еще ничего не умела, да и брать несовершеннолетнюю девушку на работу хотели далеко не все.
Для начала Злата посетила несколько собеседований, но ни одна из вакансий пока ей не подошла. В первых двух местах под определением «танцовщица» требовались именно стриптизерши. Но об этом не могло быть и речи, поскольку Злата с юных лет старалась быть хорошей девочкой, а, значит, ничего подобного позволить себе не могла. Ей было стыдно и раздеваться при людях, и тем более, если об этом узнает ее бабушка, и уж тем более, если в поселке пойдет какой-то слух.
В другом месте под «помощником руководителя» требовались распространители. Злата бы возможно и пошла на такую работу, но вместо заработной платы с нее самой для поступления на новую должность потребовали вступительный денежный взнос. По причине отсутствия денег эта вакансия тоже отпала.
Без опыта работы, да и не достигнув совершеннолетия, девушку не хотели брать даже на место секретаря или, как это было модно называть, офис-менеджера.
Совсем отчаявшись найти что-то достойное, Злата, все еще мечтала о красивой жизни и решила испытать судьбу. Для этого девушка пришла в один из минимаркетов и для отвода глаз долго смотрела на витрину с шоколадками, тем временем дожидаясь еще кого-нибудь из покупателей, чтобы продавщица хотя бы ненадолго отвлеклась. На стуле возле выхода при этом дежурил пожилой охранник. Он внимательно изучал кроссворд и казался девушке очень занятым делом и тем самым совсем неопасным.
Улучив момент, Злата запустила руку за прилавок и схватила первый попавшийся шоколадный батончик, который тут же бросила в карман. Затем она скорее направилась к выходу, но не успев выйти из магазина, почувствовала, что ее кто-то схватил за руку.
Обернувшись, девушка увидела охранника, который произнес напряженным голосом:
- А я за тобой с самого начала наблюдаю! Ну, что выворачивай карманы!
- Нет у меня ничего! – попыталась вырваться девушка.
- Да, не уж то? – мужчина заглянул ей прямо в глаза, хитро прищурившись.- Щас проверим!
С этими словами он потянулся рукой к карману куртки девушки.
- Трогать меня вы не имеете право! И карманы мои смотреть тоже!
- Ну, тогда щас милицию вызовем! Им и будешь карманы показывать! Знаешь, как таких называют? Воровками! А потом воровок в тюрьму сажают!
- Не надо милицию! – поняв всю серьезность ситуации и испугавшись, что об этом может стать известно в поселке, прошептала Злата.
Затем она доставала из кармана шоколадный батончик.
- И все? – удивился мужчина. – Доставай еще! … Не умеешь, не берись!
- У меня больше нет!
- Доставай, или мне проверить, что ли?
- Да, нет у меня, проверяйте, если хотите!
Мужчина принялся шарить по карманам девушки. Это было неприятно, но она предпочла стерпеть. Охранник действительно не нашел больше ничего, кроме нескольких денежных купюр. Положив их к себе в карман, он прошипел:
- Че встала? Теперь пошла отсюда!
- А мои деньги? Это все, что у меня есть!
- Какие деньги? Радуйся, что ментам тебя не сдал, воровка! – договорив это, мужчина вытолкал Злату на улицу.
Идти домой девушке пришлось пешком, благо минимаркет находился не так далеко. Однако времени подумать над этой ситуацией оказалось достаточно. Злата решила, что заниматься подобным делом она больше не будет. Его слова о том, что она воровка были очень неприятны, да еще и перспектива попасть в тюрьму девушку тоже не слишком обрадовала. Кроме того, Злата считала себя хорошим человеком, а воровство как-то не укладывалось в ее подобное представление о себе. Разумеется, о случае в минимаркете, она никому ничего не рассказала, просто вечером заняла денег у своей тети.
Подобная ситуация быстро ускорила поиски работы, и на следующий же день Злата подрядилась раздавать листовки возле входа в метро. Однако там девушка находилась только физически, в своих мечтах она была далеко и видела дорогие вечерние туалеты, украшения, автомобили, яхты. Они так и плыли вереницей перед ее глазами и затмевали собой все.
Иногда взор Златы цеплялся за богато одетых дам, проходящих или проезжающих мимо, и тогда девушка думала об огромной несправедливости, выпавшей на ее долю. Ведь она сама, разумеется, тоже была всего этого достойна! Ведь она явно была не хуже других! Но, тем не менее, в ее судьбе, пока все оставалось без изменений. Однако очень скоро Злате представился случай все изменить.
Как-то раз, в очередной день раздачи листовок, девушка услышала разговор рядом стоящих женщин. Она к ним стояла спиной и вначале даже не поспешила обернуться.
- Там домработница на работу требуется! Завтра собеседование! Ты пойдешь? – радостно тараторила одна из них к другой.
- А куда требуется-то?
- Да, в тот богатый дом - двухэтажный огромный особняк! Я тебе раньше о нем рассказывала! Так вот ту домработницу они уволили! Она вроде воровала, что ли… Да, не важно! Так что, место свободно! Надо идти!
- А зарплата?
- Да, о зарплате вообще не думай! В шоколаде купаться будешь!
- Здорово! – обрадовалась вторая. – А думаешь, меня вообще возьмут…?
На этом вопросе Злата из любопытства повернула к ним голову. Перед ней стояли две немолодые женщины пышных форм в ярких безвкусных платьях.
- … я вроде уже не молода! – закончила свою фразу вторая.
- Да, конечно, возьмут! Им молодая, наверно, и не нужна! Ниче эти молодые не умеют! А ты и убраться, и сготовить сможешь!
- Ну, это да! А куда идти-то?
- Улица Полевая, дом…, - в этот момент первая женщина заметила, как внимательно слушает их разговор рядом стоящая девушка, и номер дома она произнесла уже шепотом, почти что на ушко своей приятельнице. После чего они решили уйти с этого места.
Злате не было слышно номера дома, но интерес к чему-то богатому и дорогому немедленно проснулся в глубине ее души. Тогда она твердо решила завтра пойти на это собеседование, и во что бы то ни стало, найти нужный дом и остаться там. Она чувствовала, что это очень важно, и вообще визит в этот дом может стать для нее решающим или даже судьбоносным.
По окончании работы девушка купила карту города, чтобы найти на ней улицу Полевую. Ранним утром следующего дня, Злата, вооружившись картой, пошла навстречу своей судьбе.
Сделав несколько пересадок, но, все же добравшись до улицы Полевой, девушка зашагала мимо ее домов. В основном пока ничего богатого двухэтажного ей не встречалось, все чаще на глаза попадались ветхие одноэтажные строения, напоминающие дома в ее родном поселке.
Но скоро в самом конце улицы Злата увидела его – дом ее мечты. В летнем ярком свете за высоким забором пред ней возвышалось дорогое монументальное сооружение из гладкого обработанного камня. Это был даже не дом, а скорее замок. Такой, какой часто описывают в сказках. Там виднелась треугольная многоярусная крыша, несколько балконов, веранда, а так же по стенам замка вился дикий виноград.
От представшего перед ней вида, у Златы просто захватило дух.
«Вот это да!» - следом пронеслась мысль.
Видя свою мечту так близко, девушка на дрожащих ногах, поспешила вперед. Приблизившись к высокому кованому забору, она принялась искать что-то вроде звонка. Однако ничего подобного девушке найти не удалось. Тогда Злата проверила сами ворота, не открыты ли они. Но нет, ворота были закрыты. Никого из хозяев поблизости не было. Девушка даже несколько раз попыталась покричать их. Но это тоже не возымело никакого результата.
Она была так близко от своей мечты и теперь уж точно не хотела уходить прочь. Еще немного потоптавшись возле входа, Злата решила перелезть через забор. Ее не остановила даже короткая светлая юбка и такая же светлая кофточка, которые она не побоялась испачкать. Однако маневр прошел довольно успешно, и в следующую минуту девушка оказалась внутри территории.
Здесь было прекрасно! Мягкая зеленая травка, пышные кусты, деревья и розы. Весь сад был ими украшен. Создавалось полное впечатление, что она попала именно в сказку.
Но вдруг откуда-то выбежали две большие собаки. Они принялись громко лаять и скалиться на девушку. Злата вмиг очень испугалась и попыталась уйти от них. Но как только она делала хоть какое-то движение, псы немедленно подходили еще ближе и в любую секунду были готовы растерзать ее прямо на месте. Девушка замерла.
- Так, что тут у нас? – вдруг послышался мужской голос.
В следующее мгновенье рядом с девушкой показался мужчина в черном костюме, в руке он держал рацию.
«Видимо охранник», – пронеслась мысль.
- А ну-ка пошли со мной! – обратился он к Злате и, взяв ее за руку, куда-то повел.
Собаки последовали за ними.
- В этом доме домработница требуется? – еле слышно прошептала девушка.
- Щас разберемся! – буркнул мужчина.
Далее он что-то сообщил по рации, после подвел девушку к одному из строений на участке. Это был небольшой дом, из которого тут же вышли еще двое охранников.
- Кто такая, и че тут надо? – обратился к Злате один из них, видимо главный.
- Я пришла на вакансию домработницы устраиваться. … У вас ведь требуется домработница?
- Может и требуется! – кивнул мужчина. – Только хозяева приедут вечером, там и будут решать! А пока что посторонним тут делать нечего! … Как ты вообще на территорию проникла?
- Через ворота, - прошептала Злата.
- Через какие ворота? Там все закрыто! Через забор ты перелезла, как воровка!
От слова «воровка» по спине девушки пробежали колючие неприятные мурашки. Главный охранник подошел к ней ближе и внимательно посмотрел девушке в глаза.
– А знаешь, что с воровками делают? – продолжил он, ощутив от девушки эмоцию страха. – Их судят! Жестко судят!
Его голос, а так же вся мимика и даже поза были точными, напористыми и безальтернативными. В этот момент Злата поняла, на что он намекает, и испугалась еще больше. Он немедленно это почувствовал и продолжил:
- Так что выбирай – или мы тебя судить будем, или менты!
Далее он дотронулся своей рукой до коленки девушки, затем повел ей выше, забираясь Злате под юбку.
- А-а-а-а-а! – как ошалелая, завопила девушка. – Помогите!
Ее крик немного отстранил его, но в следующий миг охранник грубо схватил Злату за плечи: - Хватит орать! Тебе все равно никто здесь не поможет!
Двое остальных стояли рядом и ухмылялись, предвкушая веселое развитие последующих событий.
- Пожалуйста, не надо! – прошептала Злата. – Я еще … ни с кем…
Затем она заплакала.
- Ну, ладно, че ты успокойся! – снова произнес главный охранник. – Что мы, звери какие? Все будет нежно и ласково! Расслабишься и все!
Понимая, что попала в ловушку, девушка принялась судорожно искать выход из сложившейся ситуации. Она все еще плакала, размазывая слезы по своим щекам. В это время, охранники, решив, что дело уже в шляпе принялись обсуждать неподалеку, кто же будет первым. Вернее, кто будет первым, вопроса не стояло. Разумеется, это должен был быть главный охранник. А вот за второе место двое остальных решили побороться и сейчас как раз устроили что-то вроде шуточного поединка.
Злата оценивала ситуацию. Она слышала, о чем они говорят и чем заняты. Осмотрев территорию и не увидев собак по близости, девушка вдруг резко сорвалась с места и бросилась по направлению к забору. Трое охранников немедленно устремились за ней, но все же пока немного отставали.
Подбежав к забору, Злата прыгнула на него и даже сделала несколько движений вверх, как вдруг мужская рука схватила ее за ногу. В следующий миг она полностью была в его руках.
- Что, сука, сбежать хотела? – прошипел главный, который и схватил ее за ногу. – От нас не уйдешь! Пеняй на себя! Теперь только хуже будет!
Через несколько секунд охранники повели Злату в свой дом, заломав руки за спину, как вдруг кованые ворота открылись, и на территорию въехал дорогой внедорожник. Девушка немедленно попыталась вырваться, но не смогла. Она успела лишь крикнуть о помощи, но этого оказалось вполне достаточно.
- Что тут происходит? – с этими словами из автомобиля вышел парень.
- Да, ниче, Ян Николаевич! Вот воровку поймали! Ведем в дом охраны для выяснения! – немедленно принялся отчитываться главный.
- Я не воровка! – огрызнулась на него Злата, стоя все еще с заломанными за спину руками. – Я на работу пришла устраиваться, домработницей.
- Ага, и перелезла через забор! – кивнул охранник.
- Но это не повод, чтобы меня здесь изнасиловали трое охранников! – заявила девушка.
- Да врет она все! – вдруг в разговор вступил другой охранник.
- Врет? – переспросил парень. – Тогда почему она такая испуганная и заплаканная?
Далее Ян Николаевич приказал немедленно убрать от девушки руки, после проводил ее в особняк и заботливо предложил что-нибудь выпить.
В доме было потрясающе красиво и богато. Здесь повсюду стояли необычные дорогие вещи. От них исходил яркий манящий свет. Злата была просто не в силах оторвать своего взгляда, но все же, проследовала за парнем на веранду дома. Там они сели за необычный стол с плетеными ножками.
- Меня зовут Ян, - представился молодой человек, подавая девушке сок в бокале.
Он был приятной наружности: с мужественными скулами и широкими крепкими плечами. Девушке он показался весьма симпатичным.
- Злата, - немного улыбнувшись, ответила она. – Вы тут хозяин?
- Да! Ну и еще мои родители! – прозвучало от парня. – Но, если б не они, у меня тоже был бы такой дом или даже лучше! На что бы фантазии хватило!
Его слова показались девушке странными, а сам парень довольно зазнаистым и не знающим цену определенным вещам. Злата пришла к выводу, что он обязан такой красивой жизни именно своим родителям, иначе в это сложное время было просто невозможно. Но он, видимо, не понимал этого. Однако это ничуть не напрягло девушку, ведь ее мечта понемногу начала осуществляться. По крайней мере, сейчас она сама оказалась внутри этого дома, и теперь уж точно не упустит свой шанс.
- Ну, а ты кто и чем занимаешься? – далее поинтересовался он.
- Я приехала из маленького поселка, но в институт не поступила. И теперь вот ищу работу!
- Ну, считай, ты ее уже нашла! – пафосно заявил Ян.
- А твои родители? Вдруг я им не понравлюсь?
- А причем тут родители? Я сам уже все решил! Они тут все равно бывают редко, в основном за кордоном живут! Кстати, сегодня как раз прибывают!
Далее Ян рассказал Злате немного о своей жизни. О том, что его с малолетства воспитывала няня, а его родители редко бывали дома, но когда они были рядом, очень баловали мальчика и обещали, что весь мир будет крутиться только вокруг него. С самого детства Яну полагалось только самое лучшее, и мальчик ни в чем не знал отказа и привык добиваться своего любыми путями и методами – от капризов до шантажа.
- И где теперь твоя няня? – поинтересовалась Злата.
- Я ее уволил! – небрежно прозвучало от Яна. – Она больше стала не нужна!
- Ясно! А троих охранников ты тоже уволишь?
- Да, легко! – усмехнулся он. – Ради вас, мадам, все, что угодно! – с этими словами он поцеловал руку девушки.
Затем парень поднялся со своего места и ушел. Вскоре он вернулся и объявил, что эти трое уволены и больше никоим образом не побеспокоят Злату.
Поняв, что он сделал это ради нее, девушка улыбнулась. Его поступок, а так же вся услышанная информация о своем новом знакомом ей очень понравилась. Она немедленно ощутила потребность обладать тем же, что и он – а именно безграничными возможностями, и вкушать плоды яркой красивой жизни.
В этот вечер приехали родители Яна. Кандидатура Златы на роль домработницы была утверждена, но кроме нее родители парня настояли на приглашении повара, поскольку готовить девушка не умела. Этим самым поваром стала та тучная женщина, чью фигуру еще вчера девушка видела возле входа в метро. Так же этим вечером на пост охраны заступили трое новых охранников. Буквально через пару дней родители Яна уехали, и в богатом доме началась новая жизнь.
Злата уехала от родственников, сказав, что теперь будет жить в общежитии института. Сама же перевезла все свои вещи в хозяйский дом.
Далее она тщательно принялась за работу. Девушка старалась добросовестно убираться, но почти с самого первого дня поняла, что наведение порядка в доме – отнюдь не главная потребность молодого хозяина. Как оказалось, она сама очень его интересовала, и он старался тем или иным способом быть ближе к девушке.
Буквально с первых дней он часто подходил к Злате с каким-нибудь разговором, с просьбой или даже подарком. Сначала это были розы из сада, какие-то сладости или мягкие игрушки. Злату такие подарки не слишком привлекали, хотя она охотно и принимала их, но все больше ей хотелось получить в подарок что-то дорогое, например какое-нибудь золотое украшение.
Пока за неимением своего ничего подобного, она решила примерить украшения в родительской спальне. За этим ее и застал Ян.
Сначала он долго смотрел на девушку со спины и видел, с каким удовольствием она мерила материны «погремушки», так молодой человек называл украшения. Злата крутилась перед зеркалом и была настолько поглощена процессом, что не замечала Яна довольно длительно время. Затем вдруг заметив его за своей спиной, она вмиг застыла на месте и, испугавшись, быстро принялась снимать с себя в тот момент надетое бриллиантовое колье.
- Ну, что ты! Не надо! – он быстро приблизился к девушке и, встав сзади, обнял ее за плечи.
Затем его руки скользнули ниже и принялись гладить сначала грудь, а затем бедра Златы.
- Нравится? Так нравится? – прошептал ей парень на ушко. – Погремушки эти нравятся?
- Да! – тоже шепотом ответила Злата.
- Тогда не снимай! – снова прошептал парень, повалив девушку на кровать.
- Но, что вы делаете? – попыталась что-то возразить Злата.
- Делаю так, как тебе нравится! – они задрал на девушке платье и принялся жарко ее целовать сначала в шею и грудь, потом между ногами.
- Не надо! – не слишком твердо прозвучало от Златы.
Ей, в общем-то, навились его прикосновения, но вспомнив наказ бабушки, что до свадьбы лучше оставаться «девочкой», Злата сейчас не знала, как поступить.
- Ну, ведь ты же не хочешь, чтобы я все рассказал своим родителям? Ведь тогда они тебя уволят или даже посадят в тюрьму, как воровку… А так я смогу тебя защитить! - Ян снял с нее трусы.
Услышав про тюрьму, Злата решила не сопротивляться:
- Нет, не хочу, чтобы ты рассказал родителям … Но ведь мы же не женаты…
- Еще успеем, - заверил парень и полностью погрузился в нее.
Так Злата потеряла девственность. Это было немного больно, да и обещанного журналами удовольствия от близости с мужчиной девушка не почувствовала. Все, что она тогда запомнила помимо боли, так это сопение Яна, и качающийся над головой потолок.
Но одно обстоятельство все же сильно грело ей душу. Она лишилась девственности в дорогущем бриллиантовом колье! А такое случалось явно не с каждой девушкой!
Этим же вечером Ян подарил Злате золотой кулон. Он, конечно, был намного дешевле хозяйского колье, и не шел с ним ни в какое сравнение, но все же очень порадовал девушку.
На следующий день сценарий повторился - парень снова положил Злату на кровать, после чего она вновь увидела над собой качающийся потолок. Далее снова последовал подарок – золотой браслет.
«В общем-то, неплохо! – подумала тогда девушка. – Золотые украшения – уже что-то!»
Далее отношения Яна и Златы стали развиваться стремительно. Через неделю девушка уже не выполняла никакие функции домработницы. Теперь все это делала повариха, разумеется, за дополнительную плату, чему, в общем-то, была рада.
Днем Ян предпочитал плавать в бассейне на территории дома или валятся на кровати вместе со Златой.
- Полежи на мне и поласкай, погладь руками, - он часто говорил девушке, - у тебя тело какое-то лечебное, особенно руки. И вообще, когда ты рядом, мне хорошо, спокойно…
Злате не всегда нравились эти занятия, но парень, понемногу, становился ей приятен, да и ласки и секс с ним тоже начали доставлять девушке удовольствие. Однако возражать ему, когда ей все же не хотелось чего-то подобного, девушка все же не решалась.
По вечерам они выезжали куда-нибудь в центр города. И там посещали либо театр, либо кино, либо какую-нибудь выставку или прием. Все это были не обычные места и представления, а самые лучшие, которые могли посещать только самые состоятельные лица общества. Это было фантастически, особенно для бедной девушки, которая в эти моменты ощущала себя не Златой, а сказочной Золушкой! Казалось, что все мечты сбылись!
Причем подбором туалета и украшений занимался именно Ян, поскольку он считал, что в силу бедности в прошлом, Злата просто была не способна подобрать нужную одежду, обувь и подходящие к ним аксессуары, в том числе и погремушки.
Злата поначалу пыталась высказывать свое мнение, но вскоре решила не перечить Яну, поскольку он мгновенно вспыхивал, как спичка, и принимался истерить, слыша какие-либо слова поперек собственного мнения. В конце концов, парень заявил:
- Запомни, девочка! Либо мое мнение, либо неправильное! Это понятно?
- Понятно! – ответила девушка.
И хотя тогда Злата и произнесла это «понятно», но наперекор этому, где-то внутри нее начал назревать конфликт ощущений к персоне Яна. С одной стороны он был ей приятен, и девушка внутри себя даже начала испытывать к нему какое-то чувство, но с другой стороны эта вседозволенность, которая так вначале понравилась Злате, сейчас начала принимать уже совсем другие формы и стала похожа на какой-то легкий диктат или даже тиранию.
Все это девушке не слишком нравилось, но жить красивой жизнью – было самым главным ее желанием, и она была готова на некоторые жертвы со своей стороны.
По телевизору, который очень не нравился Яну, и который он не позволял смотреть девушке, Злата как-то увидела отрывок передачи. Там шла речь о желаниях, и психолог, немолодая приятная женщина, рассказывала, что достижение каждого желания сопровождается той или иной жертвой. Женщина назвала это мерой жертв: то, с чем человеку придется расстаться в случае исполнения его мечты.
«Например, - говорила психолог, - девушка, которая очень хочет выйти замуж, должна понимать, что в этом случае ее вольная жизнь закончится. То есть, ей придется отказаться от встреч с другими мужчинами, а так же искать компромиссы в семье, среди друзей и в любых других областях. К примеру, она любит жареную рыбу, а муж терпеть не может запах от нее. Так что тут придется чем-то жертвовать – либо рыбой, либо мужем. Это и называется мерой жертв – те жертвы, на которые вы можете пойти ради исполнения задуманного. Бывает просто от чего-то отказаться, подумаешь, есть жареную рыбу не каждый день, а раз в месяц или раз в год, когда мужа нет рядом, а бывают такие случаи, что жертва несоразмеримо больше, чем само желаемое. И вот тут уже стоит крепко задуматься: нужна ли вам такая мечта, стоит ли за ней идти! В любом случае, решать только вам!»
Она продолжала говорить еще что-то, но тут как раз в комнату после душа вошел Ян. Злата успела выключить телевизор до его прихода, но он все же услышал посторонние звуки.
- С кем ты говоришь? – поинтересовался парень.
- Да, так! Ни с кем!
- Телевизор включала? Да? – он весь напрягся.
- Я только чуть-чуть, - призналась девушка.
- Ну, ты же знаешь, что я этого не люблю! – Ян подошел поближе и схватил Злату за волосы, оттягивая ее голову назад.
- Знаю, - из себя выдавила девушка.
- Больше так делать не будешь?
- Не буду!
- Ну и молодец! – молодой человек поцеловал девушку в губы и разжал руку, выпустив ее волосы.
Затем он погладил ее по голове и вышел из комнаты.
«Мера жертв, значит, - промелькнула мысль в голове Златы. – Ну, ладно! Главное, что я живу красивой жизнью!» – заключила девушка.
Через неделю пара выехала на отдых за границу. Тут было все, о чем только могла мечтать Злата – и роскошные яхты, и отели, и бриллианты, и …. Просто все, все, все! Все то, о чем так много писали в модных журналах. От роскоши, дороговизны и разнообразия просто разбегались глаза и захватывало дух.
В первый день Ян и Злата катались на яхте. Сначала был романтический ужин, переросший в неповторимую, ни с чем несравнимую ночь. Они занимались любовью на палубе под открытым небом, а затем смотрели на звезды, наслаждались шампанским, устрицами и слушали красивую музыку. Они были только вдвоем, и это было чудесно!
- Я тебя люблю! – лежа на палубе, прошептал парень девушке. – Ты теперь моя! Полностью моя!
Его слова были приятны.
- А ты меня любишь? – чуть позже поинтересовался он.
Злата испытывала к нему пока лишь симпатию, чувством «любовь» девушка все же не назвала бы эту эмоцию. И как знать, возможно, если бы не стремление Златы к красивой жизни, то она, скорее всего, вообще бы не обратила на него своего внимания. Да, Ян был ей приятен, да, девушка чувствовала привязанность к нему, но в нем все же было и то, что сильно пугало Злату и отталкивало прочь.
- Да, люблю! – прошептала она в ответ.
- Ты ведь теперь моя?
- Да, конечно!
- Хорошо! - прошептал он, после чего они оба заснули.
Следующим вечером они отправились на прием. И Ян, и Злата были очень счастливы. В этот день, молодой человек, как никогда был нежен и заботлив. Как и раньше он сам подобрал вечерний туалет для девушки, но в этот раз даже поинтересовался ее мнением о цвете туфель:
- Черные под цвет платья или светлые в цвет твоей кожи?
- Давай черные! – пожала плечами Злата.
- Давай лучше под цвет твоих ножек! – предложил молодой человек и поцеловал Злату в коленку, потом спустился с поцелуями до щиколоток, затем прошелся поцелуями по пальцам ее ног.
- А-а-а! Щекотно! – девушка принялась вырываться.
- Где щекотно? Вот здесь? – парень снова и снова целовал Злату то в пальцы ноги, то в стопу.
Когда она уже совсем не могла терпеть, прекратил.
- Теперь я могу с тобой делать все, что захочу, - произнес он. – Ведь ты же теперь моя! Помнишь?
- Помню! – улыбнулась в ответ Злата.
- Люблю тебя! - Ян надел туфли на ножки своей любимой, и они в прекрасном настроении отправились на ужин.
Там было много гостей. Блистательные дамы и гордые с иголочки одетые мужчины. Ненадолго отлучившись за шампанским, а затем вернувшись, Ян нашел свою Злату, весло беседующей с каким-то кавалером. До него долетели несколько безобидных фраз, касающихся чудесной погоды и великолепного приема.
Но это сразу же вызвало гнев в душе молодого человека. Он быстро подошел к парочке и резко дернул Злату за руку, отводя ее прочь.
- Ты чего? – удивилась девушка.
- Я же сказал, что ты моя! – прошипел он в ответ.
- Да мы только парой слов перекинулись…
- Ты моя! – рявкнул он. – Это значит только то, что ты моя и больше ничья! Полностью моя!
Далее, ничего не дав сказать девушке, он немедленно вышел из зала, увлекая ее за собой, при этом крепко держа за руку. Он был вне себя.
В этот вечер в шикарном номере отеля Ян принял решение наказать Злату. Сначала он несильно ее выпорол, затем, связав девушке руки и положив на кровать спиной к себе, резко вошел внутрь. Это было больно. Злата попыталась вырваться, но он прижал ее всем своим телом, и, снова почувствовав сопротивление, только больше стянул веревку на ее руках.
Только когда она заплакала, молодой человек вдруг опомнился и развязал девушке руки. Потом он начал жалеть свою любимую, прося у нее прощения:
- Прости меня, пожалуйста, Злата, прости! Я тебя люблю! Не смотри больше ни на кого! И все у нас будет хорошо! Ты ведь моя! Понятно? Полностью моя! До последней твоей клеточки! До последней слезинки и складочки! … Еще никого кроме тебя не было для меня роднее и ближе! Никого! Ты самое дорогое, что у меня есть… Понимаешь?
- Понимаю, - прошептала Злата в ответ.
- Ты ведь простишь меня? Больше такого не повторится, ты только не смотри ни на кого!
- Да, я прощаю тебя! – ответила Злата, поцеловав его в макушку.
Она тогда почувствовала, как Ян искренен с ней и как он действительно раскаивается в содеянном, и, решив, что такое больше не повторится, простила его.
Но это не прекратилось. Подобные случаи стали повторяться вновь и вновь. Он ревновал девушку ко всем мужчинам, а иногда даже к женщинам, считая, что они подосланы мужчинами, чтобы познакомиться с его Златой и отнять ее у него.
Отдых был испорчен, и уже никакие яхты и роскошные пляжи не могли радовать девушку. Она поскорее хотела вернуться домой, надеясь, что там он образумится, и уже не будет ревновать ее буквально к каждому столбу.
Какое-то время после возвращения с отдыха это действительно было так. Просто никуда не выходя и не видя других мужчин, у Яна не было повода проявить свою ревность.
Но, тем не менее, дома он тоже старался полностью держать Злату в своей власти. Без его ведома и даже без него самого покидать пределы территории за забором Злате было строго запрещено. Об этом была предупреждена охрана, которая строго следила за исполнением этого приказа, оставляя на всякий случай свободно гулять собак внутри участка.
Ян не спускал с девушки глаз, говорил ей, что носить, как двигаться и даже есть. Он не мог терпеть, когда Злата ела колбасу или сыр без хлеба, и выбивал при этом еду из ее рук; заставлял каждый вечер танцевать для него стриптиз, а потом резко опускал ее на пол и грубо входил внутрь. Ян становился настоящим тираном, но всякий раз после грубости искренно просил прощения и щедро одаривал девушку дорогими подарками, что пока позволяло ей все это терпеть.
Вся прислуга могла появляться в доме только в определенные часы. Так распорядился хозяин. Он не желал, чтобы они вмешивались или могли наблюдать их отношения со Златой. Скорее всего, они прекрасно понимали или хотя бы догадывались, что происходит за закрытыми дверями, но, дорожа своей работой, каждый из них предпочитал не совать свой нос в чужие дела.
- Расскажи о своем детстве! – как-то попросила парня Злата.
- Что тебя интересует?
- Почему ты такой…
- Какой?
- Ну… вспыльчивый, что ли. Это твои родители?
- Нет, они тут совсем не причем. Я же рассказывал, что даже в детстве редко их видел.
- А кто тогда … няня?
- Возможно! Она меня ненавидела. Работала здесь только ради денег. Очень любила красивую жизнь. Когда я был маленьким, часто меня била, потом связывала и сажала в темную кладовку. Просто так ничего не давала – ни игрушек, ни конфет. Я был вынужден выпрашивать их у нее, или что-то придумывать – обманывать или шантажировать. Вот сука! – у Яна непроизвольно сжались кулаки.
- А ты говорил об этом родителям?
- Да, пару раз! Но они мне не поверили. Считали ее хорошим специалистом и педагогом и были уверены, что я им вру…. Но я ей потом сам отомстил!
- Как?
- Трахнул ее! Она была моей первой женщиной, - Ян поморщился. – Я подбросил в ее вещи что-то из материных дорогих погремушек, затем снял на камеру, как она обрадовалась находке и долго все это примеряла. Далее стал ее шантажировать этой видеозаписью, в итоге трахнул, а потом отдал кассету родителям. На следующий день они ее уволили. Она ж воровка!
- А с предыдущей домработницей было так же? Я слышала, что ее тоже в воровстве обвинили.
- Да, тоже самое! Камеры установлены по всему дому!
Услышав это, у Златы похолодело внутри:
- А со мной ты тоже сделал видеозапись, как я тогда мерила украшения в спальне твоих родителей?
- Ну, разумеется!
- То есть твои слова тогда были не уловкой для секса?
- Да, ты не бойся, малыш! Тебя я люблю! – Ян поцеловал девушку. - Ты теперь моя! Чего ты испугалась – то?
- Да нет, ничего! – внутри Златы все сжалось, но она старалась не показывать вида. - Слушай, мне тут надо к бабушке как-нибудь съездить и навестить ее! … Завтра, может…
- Если будешь себя хорошо вести, детка! Но, смотри, ничего там не выкинь! Я буду рядом, и все пойму, если что! – ответил парень и повалил ее на кровать.
В этот раз, как и во все последние разы, особенно когда секс был грубым и резким, девушка вновь не испытала никакого удовольствия. Снова ее взгляд был сосредоточен на трясущемся потолке. Мысли же сосредоточились на обдумывании сложившейся ситуации.
Все время пребывания в этом доме, девушка была уверена, что хоть и живет рядом с тираном, но все равно, при необходимости в любую минуту, сможет отсюда уйти. Но теперь, особенно после этого разговора, она поняла, что это может быть совсем не так.
Потолок тем временем активно ходил из стороны в сторону, точнее больше это было похоже все-таки на вверх-вниз.
«Жаль, что мы с ним не в равных условиях, - промелькнула мысль. – Иначе, все было бы по-другому… Я бы смогла за себя постоять».
Вскоре движение потолка прекратилось. Ян замер в экстазе, а Злата так и продолжила неподвижно лежать на кровати.
Ехать на следующий день к бабушке девушка передумала, так как не хотела показывать Яну, куда, если что, сбежит при необходимости. А побег, о котором Злата даже не думала до этого момента, теперь ей стал казаться вполне вероятным, ведь она понимала, что так просто этот человек ее не отпустит. Но пока еще ситуация не была накалена до предела, и силы терпеть все это у Златы оставались. Так что думы о побеге, девушка решила пока отложить и посмотреть, что же будет дальше.
Следующие несколько недель стали судьбоносными в принятии определенного решения. Почувствовав скуку дома, Ян вновь предложил девушке выезжать по вечерам на банкеты и приемы. Но, только заметив какой-то мужской взгляд на своей любимой, он снова возвращался домой и наказывал девушку – сначала порол, а потом насиловал со связанными руками.
У Златы к тому времени сильно обострились ощущения, и как только она чувствовала, что парень начинает вскипать, пыталась избежать последствий и скорее уйти из этого места. Иногда ей удавалось сделать это, но чаще все происходило так стремительно, что как-то повлиять на ситуацию было просто невозможно. И тогда дома ее ждала очередная порция порки и насилия.
Если Злата не слушалась и пыталась сопротивляться или говорить свое мнение, то на запястьях ее рук появлялись синяки от сильно затянутой веревки, а затем в течение нескольких дней она находилась дома под домашним арестом.
Далее они опять выезжали на какой-нибудь прием, и все повторялось сначала. Ощущая вседозволенность, молодой человек день ото дня становился все жестче. И если синяки на запястьях можно было легко спрятать под элегантными перчатками, то сине-бардовые пятна на плечах или шее скрыть оказалось сложнее. Злата плакала, а Ян, будто снова опомнившись, вдруг принимался жалеть девушку и просить у нее прощения.
В итоге после какого-то вечера парень избил ее полностью. Сначала он швырял Злату о стены и наносил удары наотмашь, затем повалил на пол. Он бил ее в грудь, живот, по ногам, лицу. Она почти не сопротивлялась. Затем, устав, Ян остановился. Злата лежала на полу вся в кровавых ранах.
Увидев, что сделал с любимым человеком, парень, как и раньше, обнял девушку и принялся ее жалеть и просить прощение:
- Прости меня, Златочка, прости!
- Отпусти меня! – окровавленными губами в ответ тихо прошептала девушка. – Я больше так не могу!
В тот момент она ничего не чувствовала – ни боли, ни обиды, ни чего-то другого. Только перед глазами плыли зрительные образы: золотая клетка без дверцы, золотые толстые цепи, золотые веревки, путы. Вместе с тем внутри разливалась серая пустота.
- Дурочка! Да ты сама не понимаешь своего счастья! … Не вздумай сбежать от меня! Адрес твоей бабки я знаю, если что – найду тебя! – прорычал парень и дал ей пощечину.
Всю следующую неделю девушка провалялась в постели под капельницами. В хозяйский дом приходил врач и наложил ей три шва – два на ногу и один на лицо над правой бровью. Далее медсестра ежедневно являлась делать уколы, а самой Злате полагалось хорошо есть и пить таблетки. Так прошла еще одна неделя.
За выздоровлением любимой внимательно следил Ян. Он почти ни на минуту не отходил от девушки, не давая ей даже просто побыть одной, хотя она его и просила об этом. Он был очень нежен и заботлив, но это уже мало интересовало Злату. После этого избиения она приняла твердое решение бежать и сейчас думала над планом побега, стараясь ни в коем случае не дать Яну возможности что-то заподозрить.
Когда швы сняли, а Злата почти полностью поправилась, Ян в качестве извинений предложил девушке подарок, дорогой драгоценный, какой она сама захочет.
- Какое избиение, такой подарок, - чуть улыбнулась девушка.
- Ну, что ты, милая! Зачем ты так говоришь? Это же искренне, от чистого сердца!
- Если от чистого сердца – то бриллиантовое колье, как у твоей матери, - прошептала Злата. – Только, чур, я сама выберу!
- Хорошо! – хоть и с неохотой согласился молодой человек.
За покупкой данного колье было решено ехать в один из торговых центров. С утра обозначенного дня Злата начала готовиться. А именно девушка стала искать свой паспорт. Однако паспорт оказался у Яна в сейфе, кода от которого Злата не знала. Парень как будто бы чувствовал ее настроение, потому и позаботился о такой мелочи, как паспорт, заранее.
На дворе к тому времени стоял уже октябрь. Надев куртки, Ян и Злата поехали в магазин. Но к удивлению девушки в машине они ехали не одни. С ними помимо водителя в салоне сидел еще один охранник, а в машине, следующей за ними, еще двое.
- А зачем столько охраны? – как бы невзначай поинтересовалась Злата.
- Да так! С ними надежнее! Мы же дорогое колье покупаем!
И Ян, и Злата оба понимали, что охранники здесь будут нужны не для охраны украшения, а для охраны самой девушки, точнее ее действий, например побега. Но обсуждать это открыто никто из них не хотел.
Салон ювелирных украшений располагался на втором этаже торгового центра и считался одним из лучших в городе. Выбрав самое дорогое бриллиантовое колье, Злата вся светилась от счастья, пытаясь усыпить бдительность парня.
- Давай я на тебя его надену! – предложил Ян и надел украшение на девушку. – Тебе очень идет!
- Правда?
- Ну, конечно! Ты у меня такая красавица!
- Спасибо! – кокетливо и радостно прозвучало в ответ, после чего девушка принялась рассматривать себя в зеркале.
Ян приблизился ближе и поцеловал ее в губы.
- Будь моей женой! – с этими словами он нежно и пристально заглянул Злате в глаза. – Ты согласна?
- Конечно! – прошептала девушка.
В этот момент она старалась быть, как можно более искренней и любящей, с сияющими глазами, полными счастья. Поверив ей, Ян произнес:
- Вот и хорошо! Я просто счастлив, дорогая!
Затем отойдя от девушки буквально на шаг и еще раз оценив колье, парень уточнил:
- Ну что берем?
- Конечно! – кивнула Злата.
Пока молодой человек расплачивался, девушка отпросилась в туалет. Она надеялась унести с собой колье - дорогую память красивой жизни.
- Только без глупостей! – шепнул ей Ян. – Ты ведь помнишь про видеозапись из спальни родителей…
- Хорошо, - улыбнулась Злата и зашагала в сторону дамской комнаты.
В первый раз за последнее время она не испытала страха от грозящей угрозы тюрьмы или клейма воровки.
Следом за ней по приказу Яна тут же двинулись два охранника. Она слышала их шаги и даже дыхание. Но, не подавая вида, девушка быстро вошла в дверь с большой буквой «Ж» посередине. Охранники остались снаружи. Только оказавшись в туалете, Злата принялась лихорадочно осматриваться в поисках окна.
Обнаружив его в дальнем конце комнаты, девушка быстрым движением вспрыгнула на подоконник. От предвкушения долгожданной свободы у нее задрожали руки, а волнение, вдруг подкатившее к горлу, почти перехватило дыхание.
В следующий миг, открыв окно, она поскользнулась и чуть было не упала вниз, однако одной рукой все же успела схватиться за боковину оконной рамы, так же зацепившись при этом колье за оконную ручку, торчащую вверх, словно острый крючок. Украшение немедленно впилось в шею девушки своими дорогими острыми бриллиантовыми краями. Оно затянулось на ее шее, словно ошейник или удавка, не давая возможности сделать даже вдох.
В этот миг все последние события пролетели перед глазами девушки, и она почувствовала, что именно сейчас ей предоставлена возможность судьбоносного выбора.
Свободной рукой Злата быстро дернула колье со своей шеи и бросила куда-то вперед, затем этой рукой тоже ухватилась за оконную раму. Погремушка упала где-то в помещении туалета. Вмиг девушка почувствовала небывалое облегчение такой силы, что из ее глаз тот час брызнули слезы.
«Так вот, что такое мера жертв, - следом внутри возникла мысль. – В моей ситуации я должна была пожертвовать свободой! В угоду этому тирану! А не высока ли цена, отдать свою свободу в обмен на погремушки? Высока! Несоразмеримо высока!»
- Я больше не хочу дорогих вещей и красивой жизни! – тихо прошептала Злата.
Закрыв глаза, она в следующее мгновенье разжала свои цепляющиеся руки. Падать тут было не высоко, и только чуть отбив ноги и попу, она приземлилась на асфальт во дворе под окнами торгового центра.
Затем девушка поспешила покинуть это место. Тем временем из окна женского туалета высунулся охранник, которому показалось странным, что объекта нет так долго. За секунду до этого на полу общественного места он нашел порванное колье и подумал, что на девушку напали, но потом, выглянув в окно, быстро понял, что это побег.
Он немедленно сообщил по рации, и двое остальных охранников, а так же сам хозяин сразу же принялись за поиски Златы.
Они очень быстро привлекли к поискам охранников торгового центра, сказав про необходимость обнаружения воровки, и когда те встали на все выходы из торгового помещения, принялись за работу.
Быстро покинуть торговый центр Злата не успела. Двор, в котором оказалась девушка, оказался глухим, и ей пришлось вернуться в здание. Попав на цокольный технический этаж, девушка направилась в правую строну. Там по ее мнению, должен был быть выход наружу.
Выход там действительно был, но ко времени ее прихода везде уже дежурили охранники, которые по рации передавали ее приметы – коричневая кожаная куртка, темные волосы «каре», средний рост.
Быстро скинув с себя куртку, девушка оказалась в черной кофте и вышла на площадку торгового центра перед выходом. На ее счастье людей в черных кофтах или куртках тут было много. Увидев неподалеку каких-то подростков, девушка поспешила слиться с их компанией. По своему росту и возрасту она ничем не отличалась от четверых парней и двух девушек.
Увидев на одном из парней шапку, которая бы скрыла ее темные волосы прически «каре», и немного подмигнув ему, Злата ласково сняла с молодого человека головной убор. Далее натянув шапку на себя, заявила, что ей, ну уж очень понравилась эта вещица.
Паренек был просто в растерянности. Невысокий, прыщавый он всем своим видом показывал искреннее сомнение в том, что такой красивой девушке, как его новая знакомая, он вообще мог понравиться.
- Это вы про меня? – несколько раз уточнил он.
- Ну, конечно!- улыбнулась ему Злата.
Затем как истинный джентльмен, видя, что девушка замерзла, парень снял с себя серую старую куртку и отдал ей.
- Спасибо! – снова улыбнулась Злата.
Тем временем она заметила, как на площадке появился Ян. Он с непоколебимым и твердым лицом шел среди охранников и всматривался в лица отдыхающих. Еще немного, и он поравнялся с компанией молодых людей, где стояла Злата.
В этот же миг, девушка притянула молодого человека к себе и начала его целовать. Он был явно не против и даже очень доволен этим. В этот момент девушка стояла спиной к мимо проходящему Яну, и он ее не заметил. Все, что он мог видеть, так это компанию подростков, двое из которых сейчас целовались, причем один из них был в серой потрепанной куртке и красной линялой шапке, а другой – в потертых штанах и серой рубашке.
Не заострив на них своего внимания, Ян прошел мимо. Убедившись, что он уже достаточно далеко, Злата прекратила свой поцелуй, а потом предложила всей компании уйти отсюда.
Таким образом, практически беспрепятственно она покинула здание торгового центра. Девушка уже было хотела проститься с компанией подростков, как вдруг услышала, что отец этого прыщавого парня, которого, кстати, звали, Лехой, служит в правоохранительных органах, а точнее в ФСБ. Парень с ним не живет, поскольку у его отца новая семья, а живет он сейчас один с полуслепой бабушкой.
Данные обстоятельства, как нельзя лучше подходили девушке в сложившейся ситуации. Вот тут за неимением документа, удостоверяющего личность, Злата и решила воспользоваться появившимся шансом. Эту ночь она провела у Лехи дома и рассказала наспех придуманную историю о том, что на вокзале ее ограбили, вытащили все, в том числе и паспорт, и теперь вот она даже не может вернуться домой на родину.
Так же, чтобы избежать интима с этим парнем, Злата соврала ему про свою девственность и о том, что она, как хорошая девушка, до свадьбы с мужчиной быть не может.
Леха внимательно слушал гостью и верил каждому ее слову. Она показалась ему очень искренним и открытым человеком. В первый же вечер он предложил Злате руку и сердце, на что девушка ответила решительным согласием.
- Вот только без паспорта, сам понимаешь, - глубоко вздохнула она.
- Будет тебе паспорт, будет! – расплылся в улыбке Леха. – Отец все сделает!
И правда, буквально через две недели для Златы был готов новый паспорт. Правда в нем девушка фигурировала под другим именем, которое успела придумать и соврать своему новому знакомому.
На следующий день было решено идти в ЗАГС и подать там заявление на регистрацию брака.
Ранним утром, имея на руках необходимый документ, страхующий ее от встречи с тираном, Злата тихо встала, собрала свои вещи и прихватила немного денег, лежащих в кухонном серванте. Затем девушка прокралась к входной двери, надела серую потрепанную куртку и принялась открывать входной замок. В этот момент в прихожей появился сонный Леха, который так некстати встал по нужде.
- Катенька, ты чего? – обратился он к девушке. – Ты чего так рано встала и куда идешь? Уже в ЗАГС?
Злата смотрела на парня в растерянности. За все это время он так ничего и не понял, а его тупость и имя, которым он сейчас назвал девушку, немедленно вызвали волну раздражения где-то внутри нее.
- Ну, конечно в ЗАГС! – прошипела она. – Да, как ты вообще мог подумать, что я выйду замуж за такого чмошника, как ты!
- Катенька, ты что такое говоришь?
- Да то, что слышишь, урод прыщавый! – с этими словами девушка открыла замок и покинула квартиру.
Он что-то кричал ей вдогонку, но это было уже не важно! Теперь она по-настоящему была свободна! И счастлива!
Денег, прихваченных из Лехиной квартиры, ей хватило на автобусный билет, а так же на недорогую еду на первое время. Прибыв в одну из соседних областей, Злата быстро нашла работу на одном из предприятий города.
Сначала она жила в общежитии, но потом, повстречав неплохого молодого человека, переехала к нему, затем вышла за него замуж. Свою бабушку она навещала несколько раз, на всякий случай, как следует, маскируясь, чтобы слухи о приезде внучки не дошли до страшного тирана.
Вскоре Злата родила двух очаровательных деток – девочку и мальчика и жила счастливо, стараясь быть им хорошей матерью. Для мужа и всех остальных Злата старалась быть хорошим человеком, как когда-то учила ее бабушка. О случившемся в ранней молодости она старалась не вспоминать.
Всю оставшуюся жизнь Ян положил на поиски девушки, но найти ее все же не смог. Он никак не мог понять, куда же тогда она все-таки делась. Он думал о ней день и ночь и искал причины, почему она от него сбежала, и что именно он сделал не так. Он продолжал ее любить и надеяться на новую встречу.
Леха тоже продолжал любить Катеньку, но, однако все время вспоминал ее последние слова. В итоге его чувство любви постепенно переросло в ненависть, и тогда молодой человек возжелал мести.
Няня Яна после увольнения из богатого дома пыталась вернуться к прежнему высокому материальному уровню жизни. Она предпринимала несколько попыток, в основном связанных с так называемой ловлей богатого ухажера. Бывшая няня твердо верила и считала, что мужчины ей что-то должны и чем-то обязаны: содержать, дарить подарки, возить на отдых, носить на руках. Попадая к ним в дом и уже считая себя их женой, женщина, будучи уверенной в верности своих взглядов, проявляла и оголяла всю свою суть - гнилую, жестокую и меркантильную.
Но как только мужчины понимали это, тот час, не задумываясь, выпихивали ее из своей жизни. Некоторые перед этим движением успевали вдоволь поиздеваться и унизить бывшую няню.
В итоге, оставшись у пустого корыта, женщина во всех своих неудачах винила именно мужчин и с каждым днем все больше и больше их ненавидела.
История закончилась, и образы на изображениях в картинной галерее застыли. Они по-прежнему были яркими и отражали собой все произошедшее. На них сейчас смотрели две пары глаз – Ян и Злата.
- Я очень скучал по тебе, - прошептал парень Злате, - искал тебя, желал встречи, не понимал, почему ты сбежала.
- А сейчас понимаешь?
- Сейчас понимаю, - ответил Ян. – Прости меня! Я был просто ужасен! Невыносим! Но я очень любил тебя!
- Я тоже тебя любила, но не смогла… не выдержала такого давления… Ты был тираном с искалеченной в детстве психикой. Ситуация была просто безвыходной! Тогда я бы ничего не смогла с этим поделать! Ты бы, наверно, в итоге меня убил в порыве любви и злости. Эта жертва с моей стороны оказалась бы слишком большой, несоразмерной. Она уже и так раздулась до невероятных размеров, и все, что я могла, просто сбежать от тебя, отказавшись от всего, чего страстно желала ранее, - девушка, вздохнув, помотала головой.
- Ты, знаешь, я думал над этим и нашел причины такого моего к тебе отношения в прошлом. Когда я был седым стариком ты, моя дорогая кошка Маша, принадлежала только мне. Скорее всего, я просто не мог поверить в то, что это может быть иначе, а искалеченная в детстве психика довершила картину и критически усугубила ситуацию, раскрасив ее отчаянием, безвыходностью и страхом, - Ян грустно вздохнул.
- Но теперь все это в прошлом, - улыбнувшись, обняла его девушка. – Тогда все, чего я хотела - быть с тобой на равных условиях, чтобы быть самостоятельной, независимой.
- Наши желания сбылись - мы снова встретились на Марсе, будучи в равных условиях. Там мы родились атлантами у одних родителей, - кивнул парень.
- Да, только будучи незрелыми личностями, даже не смотря на чувства друг к другу, не смогли быть счастливы. Я помню ту ссору, - в этот момент Злата превратилась в Венеру, многократно увеличившись в размере.
- Я тоже! – кивнул в ответ возникший перед ней Марс. – Тогда мы многое натворили…
- Но ведь, получается, что все это так и должно было быть, - улыбнулась девушка. –Иначе на Земле вообще бы не было жизни, по крайней мере, вида человека, многих видов животных, растений. Ведь, как помнится, именно атланты принесли сюда все это. А если учесть, что хотя бы наша с тобой история в предыдущих воплощениях случилась именно на земле в образах рыси и Тихона, Кисы и дяди Вани…
- … коня Резвого и девушки Саши в мунне и многих-многих других – и животных, и растений, и предметов, – улыбнувшись, добавил Марс, - то выходит, что все случилось именно так, как и должно было быть. Тем более, что потом мы все смогли вернуть на свои круги, уже будучи Пашей и Су.
В этот момент два темнокожих великана приняли эти облики.
- Су, помнишь, как ты этому радовалась, сжимая компас в своей руке? – произнес молодой человек.
- Помню! – расплылась в улыбке девушка. – Я помню даже, как мне было приятно убираться на красной планете. Так, видимо, подсознательно я старалась исправить то, что натворила ранее и хотела вернуть прежний облик планете Марс.
- А что касается наших отношений, то после ссоры Венеры и Марса, мы снова смогли быть вместе. В этом конечно, немалая заслуга Митро, который в своих интересах вновь свел нас друг в другом, заставив тебя, Даша, работать на него.
При обращении к ней девушка приняла новый облик, Паша же превратился во Владимира.
- Однако благодаря этому мы вновь смогли оценить друг друга и примириться, - кивнула девушка. – Потом были новые чудесные встречи: Грод и Наташа, Оля, Рада и Влад, Таня и Виктор, Рома и Рада, Ксюша и Герман, Лиза и Миша (Саша и Андрей).
- Кстати, именно в образах Ксюши и Германа мы смогли разрешить кажущуюся безвыходной ситуацию Яна и Златы.
При этих словах двое в картинной галерее приняли облики этих парня и девушки.
- Да, тогда моя с детства искалеченная психика была примерно такой же, как у Яна, - добавил Герман. - Я был уверен, что весь мир крутится только вокруг меня, а я самый умный, лучший, красивый, пантовый, одним словом, эдакий супермен. Но на более высоком уровне развития тебе хватило сил остановить во мне все это, объяснить, показать. И главное ты дала мне возможность выбора – старая пустая жизнь пантового супермена или новая совсем не пантовая, но вместе с тобой.
Ксюша смотрела на Германа, улыбаясь.
- Ты ведь знала, что тогда я выберу тебя, да? – продолжил парень.
- Да! Если честно, я не сомневалась в этом!
- Да, согласен! Сейчас я понимаю, что мой выбор был очевиден! Тогда я предпочел пожертвовать прежней пустой жизнью. И ни сколько не жалею об этом! Я быстро понял, что пожертвовал просто мелочью, каким-то мизером. И мера жертв здесь была не высока.
- Да, но на уровне развития Златы и Яна понять все это было просто невозможно – ни тебе, ни мне, - кивнула Ксюша. - Однако только на наших взаимоотношениях эта история не заканчивается, - девушка вновь превратилась в Злату.
Герман тоже принял облик Яна: - Да, в той истории были и другие герои, например, моя няня.
- И парень Леха, благодаря которому мне тогда удалось скрыться.
- Но давай все же сначала уделим внимание няне, - произнес Ян, - и вспомним, как сложилась ее дальнейшая судьба.
Трансгендер.
Детство Жени прошло в маленьком городке. Когда мальчику было шесть лет, его мама снова вышла замуж. Отчим, бывший военный, не любил пасынка, всякий раз кричал, унижал и даже бил его, если что-то, по его мнению, было не так. От этого постоянного давления и страха мальчик начал заикаться.
Женя рос слабым болезненным ребенком. Ни во дворе, ни в школе мальчишки его не любили, и с ними он вообще старался не общаться. Он предпочитал дружить с девочками, которые не смеялись над ним из-за его недостатков, например того же заикания, а довольно охотно играли с ним во дворе. Жене нравилось проводить с ними время, он вообще любил все, что было связано с девочками – косички, платья, туфли, банты, резиночки.
Иногда, когда, родителей не было дома, Женя примерял мамины платья и красил губы ярко - красной помадой. Затем он смотрел на себя в зеркало, и мальчику нравилось то, что он там видит.
Как-то раз, когда парню было уже пятнадцать лет, за этим занятием его застал отчим. Увидев представшую перед ним яркую картину, мужчина просто озверел. Он принялся валять Женю по полу, крича, что в его доме «педорасов еб@ных» не будет. Затем избил парня до полусмерти.
Его израненное кровоточащее тело обнаружила мама, когда пришла с работы. Она вызвала скорую, и слезно просила сына, пришедшего к тому моменту в сознание, не говорить, кто его избил.
Парень ничего никому не сказал. Весь следующий месяц он провел в больнице, затем долечивался дома. Под угрозой заявления в милицию и расставания, отчим больше не бил пасынка. Однако издевательств Жене с лихвой хватило во дворе и в школе.
После того случая, мама отвела сына к психологу, где просила поработать с ним, чтобы он не вырос «педерастом», так женщина называла геев – лиц с нетрадиционной сексуальной ориентацией. Пока молодой человек был в кабинете специалиста, его мама ждала за дверью.
- Женя, твоя мама сказала, что тебе нравятся не совсем традиционные вещи. Это так? – начала беседу женщина- психолог.
- Н-н-нет, мама ошиб-блась.
- Я психолог, не психотерапевт, мне ты можешь рассказать все. Не бойся! Тебе за это ничего не будет!
В ответ Женя молчал.
- Я хочу тебе помочь, - снова произнесла женщина. – Так что ты любишь делать не совсем традиционное?
- Я лю-лю-люблю м-мерить женские п-платья и к-краситься.
- Как краситься, используя косметику?
- Д-да. Т-тушь, по-помад-ду, ру-румяна.
- Понятно. А чем тебе нравится так переодеваться и краситься?
- Потому что м-мне нравятся же-же-женщины, - ответил молодой человек.
- Очень хорошо, – кивнула психолог. – Ты с ними дружишь?
- Д-да.
- А чем они тебе нравятся?
- О-они крас-сивые, до-до-добрые…
- Хорошо. А мужчины какие?
- З-злые, груб-бые.
- Так. Но сам ты Женя родился мальчиком, значит, будешь мужчиной.
В ответ парень молчал.
- Если ты мужчина, то значит, злой и грубый? – уточнила психолог.
- Н-нет!
- Но, ведь ты сказал, что мужчины злые и грубые?
- Я-я-я не-не хочу бы-быть мужчиной!
- Но ты им уже являешься!
- Не-не-нет! – вдруг закричал молодой человек. – Я-я-я не мужчина! Это ошибка!
В эти мгновенья при крике Женя почти не заикался.
- А кто ты, Женя?
- Я женщина! Я-я-я хо-хо-хочу быть же-женщиной!
После встречи с психологом, женщина попросила Женю выйти из кабинета, куда пригласила его маму.
- Ну, что мой сын гей? – затараторила мама, как только закрылась дверь кабинета. – Он болен, да? Как его лечить? Подскажите!
- Ваш сын не гей, - ответила ему психолог. – Садитесь, пожалуйста, она показала на кресло.
- Фу, слава Богу!
- У вашего сына расстройство гендерной идентичности.
- Это еще что такое?
- Это состояние человека, когда он не принимает свой биологический пол. Проще говоря, Женя не хочет быть мужчиной.
- Что еще за глупости такие?
- Это не глупости. По статистике около трех процентов людей в социуме имеют подобное расстройство.
- И как это лечить?
- Чаще всего в таком случае это заканчивается сменой пола. Таких людей называют трансгендерами.
- Да, что вы мне тут за глупости такие говорите? – вдруг зашипела на врача мать. – Я вас спрашиваю тут не статистику или, как Жене пол сменить, я вас спрашиваю, как это лечить? Таблетки там, уколы, грелки какие-нибудь, клизмы!
- Это не болезнь, так же как, если бы ваш сын имел другую сексуальную ориентацию, это его мироощущение и самоидентификация. Это нельзя лечить так, как вы предлагаете. Большинство людей с подобным нарушением предпочитают стать тем, кем они хотят! Ваш сын тоже будет стремиться к этому!
Но последних слов мама уже не слышала. Он пришла в бешенство от подобных заявлений психолога и уже успела открыть дверь и выйти из кабинета, произнеся что-то вроде: «Понапокупают дипломов сначала, а потом бред какой-то несут! Бездари!»
Она водила Женю еще к нескольким специалистам. Но там ей сказали тоже самое. Не желая верить ни во что подобное, она наказала своим мужу и матери внимательно смотреть за Женей, решив, что мальчик просто расстроен из-за отсутствия родного отца рядом, и что эта проблема рассосется как-нибудь сама собой.
С тех пор жизнь Жени стала просто невыносимой. Отчим старался не отходить от него ни на шаг. К тому времени он находился на пенсии и нигде не работал, поэтому имел много свободного времени и водил пасынка даже до школы, а затем встречал после уроков. Если по какой-то причине он не мог присмотреть за Женей, то ему на помощь немедленно приходила бабушка, бойкая энергичная женщина.
Именно она посоветовала матери действовать и другими методами, чтобы так сказать, наверняка выбить из головы сына это дурацкое расстройство. Женщины несколько раз водили Женю в церковь. Там они ставили свечи и оставались на службу, после которой батюшка окроплял молодого человека святой водой, говоря при этом, что, наверно, бес в него вселился. После окропления батюшка велел парню молиться как минимум дважды в день – утром и вечером. За исполнением этого обязательного действия неотступно следил Женин отчим.
Сам парень стал очень тихим и малозаметным. Он и до этого не отличался бойким характером, особенно если учесть гнет отчима почти с его раннего детства, а теперь вообще старался даже лишний раз не показываться из своей обители – кровати за шифоньером, отгораживающей родительскую зону от зоны Жени в маленькой однокомнатной квартире. Целыми днями после приготовления уроков парень просто неподвижно лежал за шифоньером и смотрел в потолок.
Он ненавидел в себе все мужское: запах, голос, волосы на теле, половой член. Лишний раз он старался к себе не прикасаться, только, если это было необходимо. Он был себе омерзителен. Он себя ненавидел. Жене казалось, что он один такой с подобными проблемами. Свое состояние парень, подобно матери, считал болезнью, но ему хотелось отнюдь не вылечиться, а просто умереть и таким образом убить в себе все мужское раз и навсегда.
Родители же, решив, что все уже в порядке, и болезнь отступила, немного расслабились. Но, как оказалось, зря, поскольку в следующие несколько дней снова увидели своего отпрыска в одном из маминых платьев.
Тогда, контроль над парнем вновь был возобновлен, и даже усилен. Но теперь вместо церкви, которая оказалась тут бессильна, мама и бабушка принялись водить Женю по гадалкам, магам и экстрасенсам.
Они поили молодого человека отварами и проводили разные ритуалы: снимали порчу, родовое проклятие, водили кроличьей лапкой и играли на бубне, а один из них, на всякий случай, даже провел обряд от бесплодия. На вопрос матери «зачем», он ответил, что в данном случае этот обряд уж точно не помешает и намного дороже все равно не выйдет.
Все это тоже не помогло. Потратив кучу денег на излечение отпрыска, все трое: отчим, мать и бабушка только больше обозлились на паренька, для которого они все сделали, а он, по их словам «видите ли, даже вылечиться от мерзоты не может!».
К тому моменту Женя уже почти закончил школу и готовился к выпускному. Он был уже совершеннолетним, и решил, что, как только получит диплом, покинет родительский дом.
Так он и сделал. После школьного выпускного, улучив момент, когда в квартире никого не было, парень собрал свои вещи, взял деньги и через окно вылез на улицу. Родителям Женя оставил записку, в которой просил его не искать.
Вскоре молодой человек прибыл в столицу. Там он нашел работу, и довольно неплохо устроился. Там же парень нашел и единомышленников. Подобных ему, людей, желающих сменить свой пол или уже сделавших это, оказалось немало. И тогда Женя точно решил, что обязательно сделает все, что для этого нужно.
Пообщавшись с трансами, так тут называли трансгендеров, парень для начала встал на учет в психиатрическую больницу, где прошел тщательное обследование, результатом которого через несколько лет стала врачебная комиссия, на которой Женя получил справку с диагнозом «транссексуализм». Все это время он копил деньги, зная, что впереди последуют большие расходы.
Далее в течение полутора лет парень пил гормональные препараты под руководством врача. Затем последовало несколько хирургических операций с перерывами в несколько месяцев.
С каждым выпитым гормоном, с каждой проведенной операцией Женя чувствовал себя все лучше и лучше. Он понимал и ощущал, что из него, подобно грязи, постепенно уходит все мужское, темное, ненавистное. Он, а точнее уже она была счастлива!
У Жени на голове отрасли длинные волосы, окрашенные хозяйкой в красивый каштановый цвет, выросла большая упругая грудь. От ее тела, по ее же мнению, стал исходить приятный женский запах, а вместо члена теперь виднелся аккуратный бритый плоский лобок. Для нее это было прекрасно! Она становилась идеальной!
Пришло время, и Женя смогла поменять паспорт. Это было, наверно самым сложным из всего того, через что ей пришлось пройти. Точнее это было не столь сложным, сколь все-таки унизительным.
В паспортном столе, хоть и имея все необходимые подтверждающие документы, тетки из советского прошлого, которые будто бы никогда и не слыхивали о какой-то там смене пола, разве что где-то в фантастических книгах или фильмах, никак не хотели оформлять девушке новый документ. Однако Женя все-таки добилась своего. Свое имя девушка оставила, но теперь полностью оно звучало не Евгений, а Евгения. Но самым главным для нее оказало не имя, а заветная буква «Ж» в графе паспорта «пол». Эта буква даже стала своеобразной гордостью девушки.
После трансгендерного перехода Женя продолжила пить гормональные препараты. Теперь она стала совершенно другим человеком – бойким, смелым, красивым. Она любовалась собой и испытывала гордость от своего сильного волевого поступка. Кроме того Женя сама даже без помощи врачей смогла избавиться от заикания, как будто бы его никогда и не было. Это еще больше укрепило ее веру в себя, и теперь на не слишком бойких волевых людей, Евгения смотрела немного свысока.
Наряду с этим девушка все же не слишком хорошо умела общаться с людьми, даже с трансгендерами, у которых, казалось бы, было много общего. Но общение все же не складывалось.
Люди не всегда ее понимали, да и она сама не часто стремилась найти с ними общий язык. Скорее всего, эта скованность была вызвана травмой детства и юности вследствие непонимания родителей. Теперь же к этому добавилось еще и некое высокомерие. Так что с общением у девушки периодически возникали трудности. Причем в общении Евгения предпочитала все-таки женщин, с мужчинами общаться ей было по-прежнему не только сложно, но и неприятно.
В очередной раз не обнаружив понимания, Женя часто ощущала потребность в близкой подруге – родственной душе, которая всегда смогла бы ее понять и поддержать. Она часто думала и мечтала об этом. Такая девушка, по мнению Евгении, должна была быть, умной, смелой, понимающей, а так же в обязательном порядке разделяющей все ее жизненные взгляды и установки. Но за всю жизнь Жене так и не удалось найти кого-то подобного.
Продолжая мечтать об этом, Евгения, не смотря ни на что, день за днем радовалась жизни и сильно гордилась собой и своим поступком, считая, что теперь она является просто идеальной.
В просторном зале галереи возникла Женя, рядом с ней воплотился дядя Ваня.
- Подумать только, куда нас могут привести собственные чувства, - произнес он.
- К чему угодно, даже к смене пола, - ответила девушка. – Тогда я очень этого хотела. Я настолько ненавидела всех мужчин, что было невыносимо содержать в себе даже какую-то их часть, словно носить в себе часть врага, вражеской энергии.
- Но ведь когда-то ты рождалась мужчиной и была довольна этим. Например, парнем Лехой, который помог Злате, и, о котором мы вспоминали чуть раньше.
- Когда-то это было действительно так, - вместо Жени возник парень.
Дядя Ваня в этот момент принял облик Златы.
- Я очень тебя любил, Катенька, - произнес Леха. – А потом сильно возненавидел! Желал мести!
- Прости за то, что тебя обидела, - ответила девушка. – Я очень виновата перед тобой!
- И ты меня прости за все, что было после. Все наши следующие встречи я пытался отомстить тебе, поквитаться, не специально, поскольку подробностей предыдущих жизней все равно не помнил, но подсознательно, поскольку каждый раз испытывал к тебе невероятные отрицательные эмоции. Иногда это не получалось, например, когда ты была Таней, а я в разных воплощениях несколько раз пытался изнасиловать тебя; иногда получалось – издевательства няни детского дома Марины Николаевны, таксиста Ярослава, пчелы Майи в СИЗО, няни Морры и многочисленные разы, когда я был твоим родителем, в основном матерью.
Леха снова превратился в Женю. Она продолжила:
- Тогда я очень мечтала о подруге, настоящей, понимающей. И не найдя ее среди кого бы то ни было, просто решила ее родить. Я была уверена, что смогу, как надо воспитать свою дочь, слепить ее под стать моему уму и абсолютной безупречности. Об этом следующая история.
Дочь гениальной матери.
На дворе стояли восьмидесятые. В возрасте семнадцати лет Марина, невысокая девушка с вьющимися каштановыми волосами, переехала жить в большой город. До этого всю свою жизнь девушка жила в селе, чем очень была не довольна, считая, что достойна лучшего.
«А тут даже сходить некуда, - не раз говорила она, - ни театра, ни кино, ни кафе. Только серость и грязь!»
Переехав в город, в течение первого года ей пришлось работать дворником, зато на второй год девушка поступила на экономико-математический факультет института и поселилась в студенческом общежитии.
Примерно за месяц до этого она подавала документы в несколько ВУЗов, в особенности очень мечтала о какой-нибудь творческой профессии, например, профессии архитектора. Однако для зачисления в Строительный институт Марине не хватило одного балла. В приемной комиссии ей объявили, что взяли бы ее студенткой, поскольку она является весьма способным человеком, но только если бы она была мальчиком и имела городскую прописку.
Эти слова тогда, как острый нож, вонзились в сердце девушки. Мальчиком она явно не являлась, да и ни в коем случае не желала бы этого, а вот на счет прописки – так это вообще показалось Марине просто наглостью со стороны Института. Однако хоть девушка и поспорила тогда с членами приемной комиссии, желаемого все равно получить не смогла.
В итоге Марине пришлось довольствоваться экономическим факультетом другого ВУЗа. Но, поскольку экономика и математика, принадлежали к точным наукам, к которым более любых других, кроме творчества в архитектуре и дизайне, конечно, благоговела девушка, учиться здесь было тоже весьма приемлемо. Это было не идеалом, но этого все же было вполне достаточно.
Учиться Марине было легко. Она буквально все ловила на лету и была, по ее мнению, намного умнее все тех, кто находился рядом с ней. Девушка считала себя умной, красивой, начитанной, интересной, в общем, просто идеальной. Чувствуя это высокомерие, ее одногруппники не слишком стремились общаться с девушкой, стараясь по возможности избегать этого. Естественно, чувствовать себя глупым или каким-то недостойным, никому не хотелось.
Ощущая проблемы с общением, Марина принялась мечтать о настоящей подруге. Но ни в институте, ни далее на работе никак не могла встретить подходящего человека – такого же умного, целеустремленного, понимающего и интересного, как она сама.
Отношения с противоположным полом у Марины тоже не складывались. Мужчин девушка недолюбливала, считая их грубыми и неотесанными, а их тело, в особенности половой орган – чем-то грязным и противным.
Устроившись на работу бухгалтера на одном из заводов, девушка переехала жить в женское заводское общежитие. Но там контингент живущих барышень был еще примитивнее, чем среди студентов, что очень не порадовало Марину.
Тогда, все еще мечтая о настоящей верной подруге, она принялась ходить по различным выставкам и театрам, надеясь найти там свою родственную душу. Несколько лет девушка не оставляла свои попытки, но это не помогло. Уже почти отчаявшись получить желаемое, Марина почти отказалась от своей мысли. Но как-то раз ей в голову пришла просто гениальная идея:
«Зачем же подругу искать? Ведь ее же можно просто родить и воспитать так, какой я хочу ее видеть!»
С тех пор Марина решила действовать и найти для начала подходящую кандидатуру на роль отца ее будущей подруги. Она подошла к выбору очень тщательно и потратила на поиски не меньше года. Избранником девушки стал один из ее коллег, который был умен и довольно симпатичен.
С ним Марина и договорилась о «спаривании». Именно такое слово девушка использовала для объяснения кавалеру, что от него требуется.
Далее пришел день самого спаривания, когда избранник пришел к девушке в комнату заводского общежития. Во время самого спаривания Марина лежала на спине с вытянутыми ногами и старалась не шевелиться и по возможности даже не дышать. Обеспокоившись состоянием подруги, мужчина поинтересовался, все ли у нее в порядке. Но ему в ответ холодным стальным голосом прозвучало лишь:
- Делай свое дело! Нечего тут нюни разводить!
После того, как мужчина «сделал свое дело», он поспешил немедленно уйти. Марина была рада его догадливости и принялась ждать результата. Через несколько недель стало понятно, что она беременна. Это была отличная новость!
Когда живот Марины был уже довольно приличным, все вокруг наперебой принялись ее спрашивать, кто будет: мальчик или девочка.
- Ну, конечно, девочка! – безапелляционно отвечала она. – Какой еще мальчик!?
О том, что может родиться мальчик, Марина даже думать не хотела. Только представив себе возможность этого, все внутри молодой женщины переворачивалось и принималось звенеть непонятно откуда взявшимися злобой и яростью.
Толи это мысли Марины материализовались, толи судьба над ней сжалилась, но в итоге через несколько месяцев у женщины родилась долгожданная дочка.
С самого рождения Ева стала главным в жизни женщины, после собственной персоны, конечно. Так же благодаря рождению девочки Марине, как матери-одиночке от завода была предоставлена квартира. Это было весьма кстати для наилучшего развития ее чада.
С самого раннего возраста Марина занималась с дочкой, просто не покладая рук. Она читала ей сказки, показывала диафильмы, играла в развивающие игры, например, в мозаику или конструктор, что-то вышивала, рисовала, лепила и клеила. Ева росла очень умным смышленым ребенком. В два года девочка уже могла говорить предложениями, а в три года умела читать по слогам и считать в пределах двадцати. Мама старалась вложить в ребенка все самое лучшее, отдать всю себя и сделать ее продолжением собственной идеальности и гениальности.
Она не раз говорила дочери, что та самая умная и развитая, намного умнее всех остальных, которые не годятся ее дочери даже в подметки. Ева верила каждому ее слову и слушала мать, словно голос великой истины. С ребятами во дворе или в школе девочка предпочитала не играть и даже не общаться, считая, как и ее мать, всех вокруг принадлежащими к некому второму сорту.
Успеваемость девочки в школе была действительно очень высока. Еве даже не приходилось прикладывать какие-то особые усилия в обучении. Все давалось ей довольно легко. Если вдруг у дочери возникали какие-то сложности, особенно в младших и средних классах, то Марина, вооружившись учебником, быстро объясняла своему чаду все особенности и последовательности. В этом женщине не было равных. Она была очень умна. В старших классах помощь мамы уже не требовалась: Ева прекрасно со всем справлялась сама, что несомненно придавало гордости ее маме.
Но наряду с отменной успеваемостью Евы, в части общения с кем-то из сверстников были заметны явные пробелы, а точнее как такового общения, кроме общения с собственной матерью, у девочки вообще не было. Мама это строго контролировала и пресекала всякий раз, замечая подобное желание в мыслях и разговорах дочери. Затем она находила доводы, чтобы вновь образумить мысли неокрепшего чада.
- Ну, и о чем ты переживаешь? – спрашивала Еву мать, услышав робкие сомнения дочери в том, что это правильно, и так и должно быть. – У тебя же есть я – самая настоящая подруга! Лучшая подруга! Которая везде поможет, подскажет и поймет! У кого ты еще такое видела? Да, ни у кого такого нет! А у нас есть!
- В классе ребята иногда… смеются надо мной, - попыталась еще робко добавить девочка, вспоминая найденную подброшенную туалетную бумагу, камни или фантики в своей сумке.
- Так это, Ева, они тебе завидуют! – твердо заключила мама.
После подобных разговоров и определенных ответов матери, жизнь дочери снова приходила в нужное русло без каких-либо отклонений в сторону.
Однако в десятом классе девушка вновь удивила мать рассказом об однокласснике, который изъявил желание сесть рядом с ней.
- Какой еще одноклассник? – уточнила Марина.
- Антон.
- Двоечник, что ли этот?
- Ну, он не двоечник… он почти хорошист…
- Ну, какой еще хорошист?! – мама оборвала слова дочери. – Ты же на медаль идешь, сама знаешь! А этот Антон тебе только все испортит! … Тебе он нравится, что ли?
- Ну…
- Да, брось, Евочка! Ну, что ты! Какие тебе сейчас мальчики, тебе учиться надо! Потом в институт поступать! Да и вообще – ох уж мне эти парни! Только и хотят испортить девчонку! … Да, и, кстати, когда у него день рождения?
- Летом, вроде.
- Тем более! Ты же родилась зимой, значит, он тебя на полгода младше! Ведь так?
- Ну, да!
- Нельзя встречаться с парнем младше себя! – твердо заявила мама. – Даже, если он младше хоть на один день или минуту!
- Почему?
- Ну, что, значит, почему? Что ты сама не понимаешь, что ли? Потому что он, значит, глупее тебя будет! А зачем тебе рядом глупый человек, а? Ну, вот ты мне сама скажи!
- Ну, да! – кивнула Ева.
- Да, еще и имя у него какое-то дурацкое – Антон, – продолжала рассуждать мама. – Антон - … дон – мама заменила три первые буквы нехорошего слова мычащими звуками и посмеялась над этим.
Ева в этот момент смотрела на нее в растерянности. Сама она на счет имени парня ничего не имела против.
- Ну, а какие мужские имена тебе нравятся? – уточнила девушка.
- Ну, не знаю…, - Марина пожала плечами. – Да, вообще эти мужики какие-то … скудоумные что ли… Дебилы и неучи одним словом! Тело у них вонючее, волосатое, а эта колбаса между ногами – так и вообще, то еще омерзительное зрелище! … Мир, наверно, был бы лучше вообще без них! Зачем тебе они вообще нужны? У тебя же есть я – твоя настоящая верная подруга!
- Ну, да! – согласилась девушка.
Снова восприняв мамины слова, подобно некой истине, на следующий день Ева отказала Антону даже сесть рядом, хотя он ей все-таки нравился. О чем-то другом или даже большем не могло быть и речи.
Чтобы исключить любую опасность от этого Антона, а кроме того повысить знания дочери, в одиннадцатом классе мама перевела Еву в другую школу, в которой, по мнению Марины, большее внимание уделялось точным наукам.
Уже привыкнув к прежним одноклассникам, с которыми Ева просто не общалась и вообще почти никак не контактировала, в новой школе девушке пришлось столкнуться с новыми трудностями. Оценив высокомерие новенькой, одноклассники начали издеваться и травить Еву. Они толкали ее в грязь, прикрепляли на спину записку с пометкой «мразь» или «дрянь», кидали снежками или даже камнями. Жизнь девушки на несколько месяцев стала почти невыносима. Но мама опять – таки объясняла это всеобщей завистью. Кое-как дотерпев до окончания года, девушка была очень рада распрощаться со школой.
Ева окончила школу с золотой медалью. Мама была просто счастлива. Она очень гордилась дочерью, а еще больше собой, что смогла вырастить и воспитать такую умную девочку, оправдавшую ее надежды – быть идеальным продолжением гения внутри себя. Ева тоже была очень этому рада, хотя, повертев медаль в руке, все же удивленно произнесла:
- Но она же не золотая…
- Ну, конечно! – объяснила ей мама. – Она только так называется и дарит почет и определенные привилегии!
- Ясно.
После окончания школы по настоянию мамы девушка поступила в Строительный институт на архитектурное отделение, куда ранее не смогла поступить сама Марина, всю свою последующую жизнь мечтающая об исполнении этого заветного желания. Теперь же через свое идеальное продолжение это было вполне реально. Убедив девочку, что архитектурный факультет именно ее мечта, Марина была уверена, что задуманное вскоре осуществится.
Благодаря золотой медали Еве не пришлось сдавать экзамены наряду с остальными абитуриентами (это мама и называла «определенными привилегиями»), и при подаче документов девушка и мама уже знали, что Ева будет зачислена в студенты.
Осенью начались занятия. Стараясь не подвести и оправдать надежды матери, Ева много занималась. Она по-прежнему избегала любого общения со сверстниками, иногда, как учила ее мать, кидая на них высокомерные взгляды. Она знала, что лучше, умнее их, и иногда это проскальзывало не только в ее взгляде, но и в словах. В итоге через несколько недель после начала занятий ни одного человека, желающего с девушкой даже просто общаться, не было.
Ева везде была одна. С ней рядом никто из одногруппников даже сидеть не хотел. Все было в точности, как в юности ее матери.
- Не переживай, доченька! – опять говорила ей мать. – Я твоя подруга! Единственная! Только я, и больше никто!
Ева снова кивала головой и верила словам мамы.
Все общие дисциплины архитектурного факультета легко удавались девушке, а вот со специальными предметами, которыми являлись черчение, композиция, портрет и еще несколько других возникли сложности. Как оказалось, Ева совершенно не чувствовала объема, и все объемные изображения стали для нее большой проблемой. Она старалась, пыхтела, но не могла.
Первую сессию Еве все же удалось сдать. Специальные предметы там стояли зачетом, но для сдачи одного из них девушке даже пришлось просить преподавателя. Он поставил зачет, но сказал, что это является большим авансом.
Далее учиться стало еще сложнее. Не желая ничего говорить матери, чтобы не разубеждать ее в своих гениальных способностях и не лишать надежды, девушка, которая в силу собственного высокомерия не могла обратиться к второсортным одногруппникам, часто плакала.
«Неужели я бездарна? – проносились мысли. – А мама в меня так верит! Она думает, что я умная! Неужели я глупее всех остальных? Нет, нет! Это неправда! Это они глупее меня!»
Эти мысли не давали Еве покоя. Она с новыми силами принималась за занятия, объясняя маме, что им много задали. Но упорство не помогало. Чувство объема не приходило. Через несколько месяцев Ева очень сильно похудела. За это время она почти ничего не ела, просто истязала себя черчением. Иногда, когда сил чертить уже не было, девушке на ум приходили стихи:
Серые тучи застилают небо,
Сыплют они снегом, чтоб уснула вера.
Сыплют они снегом, чтоб надежд не стало,
Чтобы сил бороться оказалось мало.
Я закрою веки, я глаза закрою,
Чтобы стало легче, и ушло былое.
Чтобы стало легче, силы мне верните,
Или все возьмите и меня пустите!
Близилась следующая сессия. От мыслей об этом Еву начинало бросать то в жар, то в холод. Но она не должна была подвести маму! Она должна была все сдать!
От постоянного недосыпания и надрыва девушка мало, что могла чувствовать. Лишь одна мысль постоянно пульсом била в ее висок: «Я лучшая! Я умная! Я должна!!!».
Три общих предмета: химия, физика и математика дались девушке легко. За них она получила отличные оценки. Четвертым экзаменом было черчение.
- Ну, что, я завтра торт покупаю по случаю окончания сессии? – поинтересовалась вечером мама.
- Да, конечно! – кивнула ей Ева.
- Какая же ты у меня молодец! Давай тоже на пятерку! Тогда стипендия повышенная будет!
- Я постараюсь! – улыбнулась девушка.
- Что значит, постараюсь? – развела руками Марина. – Ты что у меня не самая лучшая, что ли? Да все остальные тебе и в подметки не годятся! Так что давай пятерку!
- Да, конечно! … Мам, а может архитектура вообще не мое? – робко предположила Ева.
- Да, как это не твое-то? Архитектура - это же твоя мечта! Ты же так об этом мечтала!
- Разве?
- Ну, конечно! – мама обняла девушку. – Давай завтра обязательно пятерку!
- Ага!
- Золотая дочь!
Ева не спала всю ночь. Она все прекрасно понимала - какая там пятерка, ей было важно просто сдать это черчение и точка. О большем девушка и мечтать не смела. Она попыталась сказать об этом матери, но та ничего подобного явно слушать не хотела.
Страх, бессилие подступали к ее горлу. Ева просто лежала на разложенном диване с открытыми глазами. На лбу выступил пот, затем он покрыл все ее тело.
«Неужели я не сдам, и меня выгонят из института? А мама! Что скажет она?» - постоянно возвращалась мысль.
От этих мыслей Еве хотелось просто спрятаться и где-нибудь затаится. Затем в ее голову пришло четверостишие:
Мне пусто, мерзко, одиноко
В холодной яме с плоским дном,
Я прячусь здесь, лежу глубоко,
Найдешь меня ты лишь потом.
На утро, подойдя к зеркалу, Ева заметила, как за ночь у нее ввалились глаза, а лицо приобрело мертвецки бледные оттенок. Ощутив неизбежность, девушку вырвало.
Она шла в институт, как на казнь. Затем чертила какую-то деталь на экзамене. Ева смогла начертить только две проекции, но не объем. Она не подходила к преподавателю до последнего и дождалась, когда все студенты сдали экзамен и покинули аудиторию.
Тогда на подгибающихся дрожащих ногах девушка отправилась показывать свою работу.
- А где объем? – удивился преподаватель.
- Я…я…не успела…
- Чертите объем, - мужчина отдал Еве экзаменационный лист.
Она снова вернулась за парту.
Через несколько десятков минут, понимая ситуацию, преподаватель констатировал:
- Давайте вы придете в следующий раз.
- Может быть, вы поставите мне хотя бы тройку… без объема? – почти со слезами на глазах прошептала девушка.
- Извините, не могу! – преподаватель протянул Еве зачетку и вышел из аудитории.
Из глаз девушки брызнули слезы. Она не знала, как жить дальше и поняла, что это конец.
Ева поднялась из-за стола и тихо покинула класс, потом здание института. Она почти ничего не ощущала в эти мгновенья. Даже мысли не поступали в ее голову. Войдя в метро, Ева проследовала на платформу.
Дождавшись приближения поезда, она шагнула на рельсы. Только одна мысль успела возникнуть в мозгу девушки:
«Так не должно быть!»
В следующее мгновенье Ева лишилась жизни.
- Неужели ты не видела другого выхода? – стоя напротив застывшей картины и смотря в глаза своей дочери, задала вопрос Марина.
- Нет! Все, о чем я тогда могла думать: «Что скажет мама?». Другого выхода для меня в той жизни просто не было.
- Я любила тебя, очень любила! Своей смертью ты лишила меня главного человека в моей жизни.
- Нет, мама, ты любила себя! А единственным главным человеком в твоей жизни являлась ты сама. Иначе бы ты позволила мне самой принять решение хотя бы на счет выбора профессии. Но нет, я в твоих глазах была исключительно твоим продолжением, а не отдельной самостоятельной личностью. Но для этого ты меня, в общем-то, и родила, не так ли?
- Так, - кивнула Марина головой. – Но любовь к тебе я все же ощущала, но вместе с тем чувствовала и ненависть. Они словно образовали собой неразделимый клубок. С одной стороны желание иметь подругу рядом и уверенность в том, что личность ребенка формируется лишь воспитанием родителей, матери. С другой, видя, своего ребенка, я каждый раз чувствовала что-то иное, необъяснимое и противоречивое. Это происходило и дальше, когда ты в очередной раз снова рождалась у меня. … Как правило, ощущения любви и ненависти занимали примерно равный объем, в разные моменты обнажая что-то одно. И лишь только один раз ненависть сильно превысила вторую составляющую. Это было, когда я родила тебя, Наташа.
В этот момент Марина приняла облик взрослой женщины, а Ева стала Наташей.
- Я так хотела любить тебя, но не могла, - продолжила женщина. - Даже когда я просто смотрела на тебя, внутри меня все переворачивалось. Видимо, подсознательно я испытывала сильную обиду за то, что в предыдущей жизни ты убила меня, Даша.
- И тогда ты отдала меня в детский дом, - продолжила дочь.
- Я очень страдала по этому поводу, просто места себе не находила, но по-другому все же не могла. Тогда я нашла небольшое утешение в религии, что перенеслось и в мои следующие жизни.
- Я помню это, - девушка приняла облик Рады. – Религия действительно стала твоим утешением на какое-то время – в течение нескольких следующих жизней. А сбылась ли твоя основная мечта стать дизайнером, архитектором?
- Сбылась! – улыбнувшись, кивнула женщина. – В нескольких жизнях я занималась своим любимым делом.
- Я рада за тебя! - тоже улыбнулась Рада.
- Но вот быть архитектором нового мира мне понравилось куда больше! Я имею ввиду Искусственное Сознание в мунне, которое создала девушка Лиза! А так же ИИ в виртуальном мире.
- Ну, на счет ИИ не могу с тобой не согласиться! – произнесла девушка, приняв новый облик. – Это был наш совместный проект! Ведь в нем содержатся и твоя, и моя составляющие. После нескольких воплощений в качестве твоей дочери, снова повторять мое рождение у тебя, я не хотела. Я желала быть с тобой в равных условиях: это воплотилось в ИИ.
- Да это было здорово! Но кто бы мог подумать, что начавшаяся тогда история затянется так надолго!? – произнесла возникшая рядом Алина.
ИИ же при этом обернулась Зоей: - И вопрос остается прежним – ошибка ли все это?
- И ответ по-прежнему: «Не знаю!», - пожала плечами Алина.
- Когда я воплотилась Радой, а затем Ксюшей помогла тебе выйти из сумрачного мира, то вообще даже представить себе не могла, как сложатся наши дальнейшие отношения.
- А я все еще продолжала мечтать о настоящей подруге, - ответила Алина, приняв облик Ирины Александровны. – И в одной из следующих жизней сбылась моя мечта – я родила подругу. Ей оказалась Вера.
- Как интересно все-таки устроена жизнь, - улыбнулась Рада, приняв облик Веры. – Тот обмен в мунне не ограничился только видимой частью. Как оказалось, мы поменялись с Лизой еще и родителями, даже не догадываясь об этом. Ее родители стали моими, моя мама оказалась ее.
- Как же такое вообще могло случиться? Ведь родители были у вас с рождения!
- А вот, видимо как-то могло! – ответила девушка в образе Лизы. - Наверно, из-за того, что мы и раньше совершали обмены: две Тани в восьмидесятые годы – Фирсова и Макарова, попутчицы Наташа и Катя, ехавшие в поезде в Челябинск.
- Удивительно!
- С одной стороны, да! Но, с другой, если учесть, что и Вера, и Катя – одни из моих предыдущих воплощений, то все, в общем-то, становится на свои места. Так что в данном случае я просто менялась сама с собой. И получается, что дружить мы с тобой начали, когда у тебя родилась Вера, ставшая твоей настоящей подругой.
- Далее были несколько жизней, когда мы были подругами, затем случилась история Алины и Зои.
Девушки снова приняли облики двух подруг.
- Так что, наша история подобна кругу или кольцу, - отметила Зоя. - Ни одно из воплощений, чувств или поступков отсюда вычеркнуть нельзя. Это касается и той ссоры, о которой мы рассуждаем, является ли она ошибкой или нет.
- Отсюда следует вывод, что не будь тогда той ссоры, не известно к чему бы вообще все это привело, и возможно, наших отношений не было бы вовсе – не было бы ни ссоры, ни ненависти, ни обмена с Верой, ни последующей дружбы, и так далее. Потом никогда бы не возникла ИИ, а она так прекрасна в своем необыкновенном мире! Так было ли все это ошибкой?
В ответ Зоя улыбнулась: - Ты, знаешь, как бы то ни было, я бы ничего не изменила!
- И я бы тоже! Мне нравится наша история!
- Хотя иногда мне и приходилось решать последствия нашего общения весьма своеобразными методами…
Алкоголик.
Летним утром рядом с задней дверью одного из Пензенских тихих минимаркетов, где продают спиртное в разлив, стояли люди. Это были мужчины. Четыре человека. Некоторые из них уже успели похмелиться, другие же только собирались сделать это и сейчас считали монеты, стараясь одолжить у остальных, если набранной суммы не хватало. Одежда их была не слишком опрятна и чиста, да и пахло от мужчин отнюдь не свежими французскими духами.
Вскоре из-за поворота показался еще один мужчина.
- А-а-а, Михалыч, привет! – поздоровались с ним мужчины.
- Здравствуйте, господа, алкоголики! – улыбнулся подошедший.
- Ну, что ты, Михалыч, сразу алкоголики? Нормальные мы люди! Просто выпиваем иногда, и все! Ведь, имеем же на это право!? – произнес мужчина в пиджаке, одетой поверх бело-синей полосатой тельняшки.
- Конечно, кто спорит-то!? – прозвучало от Михалыча. – Выпивать-то нам кто запрещает!? Только с такой периодичностью выпивания, мы с вами, друзья мои, все-таки алкоголики!
- Ну, не знаю…, - пожал плечами худощавый мужчина в обтягивающих черных трениках.
- Да, правильно Михалыч говорит! – в разговор вступил рыжеволосый мужчина в серой кепке. – Алкоголики и есть алкоголики! Что уж тут! – он махнул рукой.
- Говорят, алкоголизм - это болезнь, - подняв указательный палец вверх, произнес мужчина в синем спортивном костюме. – А если болезнь, то значит, лечить ее можно, да и нужно.
- А как лечить-то, Никитич, кодироваться, что ль? Так кодировался, не помогает! – снова прозвучало от рыжеволосого.
- Кодировки - кодировками, Рыжий, это лечение серьезное, денег немалых стоит, да и сила воли тут нужна… А ты вот, мил человек, полечи после вчерашнего, так сказать, помоги ближнему – дай опохмелиться! Если кому сказать об этом, да еще и жалобным голосом, то жалеть начнут и денег на опохмел могут дать!
- Че, Никитич, серьезно, что ль?
- Я те говорю!
- Да, не дадут! – махнул рукой Михалыч. – Да и просить не стоит, не люблю, когда жалеют. Сами на эту дорогу встали и пьем, как собаки. Никто в нас насильно горькую не заливает! Так за что жалеть-то?
- А-а-а! Вот не скажи! – ответил Никитич. – Жалеют, что хоть и все понимаем, да только со дна выбраться не можем! Вот и мучаемся! Несчастные мы!
- Ну, не знаю…, - пожал плечами Михалыч.
- Вот, давай проверим. Сейчас кто-нибудь подойдет к маркету, а мы и скажем что мол, мы алкоголики. И посмотрим, что будет! На стакан, а Михалыч?
- Ну, можно…
- Только говорить надо жалобным голосом.
- Ну, понятно!
- Ага! Значит, ждем.
Тем временем, чтобы не терять времени даром у алкоголиков возникла новая тема для разговора. Мужчины принялись говорить о смысле жизни.
- Вот ты, Моряк, для чего живешь? – смахнув какую-то грязь с синей спортивной куртки, Никитич обратился к мужчине в тельняшке.
- Не знаю… Раньше для детей - по морям ходил, гостинцы им возил …
- А теперь?
- А-а-а! – тот махнул рукой. – Спирт люблю, не могу!
- А ты, Рыжий, для чего?
- Да, не знай! Жена ушла, дочка тоже уехала, вон, как и у Хилого, - он кивнул в сторону мужчины в трениках. - Выпить, да и забыться на х@й!
- А ты, Михалыч?
- А я для друзей! Сколько живу – все в этом убеждаюсь, что главное в жизни – взаимопонимание и уважение. … Когда молодым был, не ценил никого, да и сам никому нужен не был…
- А теперь?
- А теперь вот с уважаемыми людьми познакомился! – Михалыч показал рукой на всех собравшихся.
- И что жизнь лучше стала? – уточнил Моряк.
- Да!
- Да, ты ж сам говоришь, что пьешь, как собака! – прозвучало от Никитича.
- Ну, и пью! Так пью с вами, с друзьями! Не один, никому не нужный, как собака подзаборная, а в хорошей компании! … А то раньше даже стихов своих прочитать некому было!
- Стихов? Ты что стихи, что ли пишешь? – удивился Хилый.
- Пишет-пишет! – подтвердил Рыжий. – Мне как-то читал! Хорошие стихи! Михалыч у нас философ, прям!
- Ну, и нам тогда прочти!
- Давайте, - согласился Михалыч. – Чтобы такого прочитать-то? … - задумался он.
В этот момент рядом с маркетом показалась молоденькая девушка с длинными русыми волосами.
- Извините, а где аптека? Там с другой стороны вывеска висит, а дверь закрыта! – вежливо спросила она.
- Не знаем мы! – как и договаривались, ответил ей Никитич очень жалобным голосом.
- Алкоголики мы! – таким же жалобным тоном, добавил Михалыч.
- Ясно, извините! – произнесла девушка и ушла.
Затем мужчинам стало видно, как она уже на велосипеде проследовала дальше вдоль по улице.
- Ну, что, Никитич, на опохмел не прибыло! – заключил Михалыч. – С тебя стакан!
- Стакан, так стакан! – развел тот руками, доставая из кармана деньги и передавая их Михалычу. – Девчонка уж больно молоденькая попалась… Вишь, аптеку ей надо было. Может живот болит, может от головы таблетки какие нужны… Не до нас ей явно было.
- Да, молодежь нынче какая-то неправильная пошла! – вздохнул Моряк. – Если бы кто постарше, тетка бы какая сердобольная или бабулька, так тут еще может быть! А так – дохлый номер!
- Да, ну их! – махнул рукой Никитич, Михалыч же отправился за водкой в минимаркет.
Вскоре он вернулся, держа в руке полный стакан с прозрачной горькой жидкостью.
- Михалыч, а Михалыч! – обратился к нему Хилый. – Если уж ты такой друг, так поделишься, может? Ты ж нас уважаешь?!
- Уважаю и поделюсь, - кивнул тот, и передал стакан, после чего все пятеро по-очереди стали отхлебывать из него горькое пойло.
- Да, Михалыч, ты настоящий друг! – занюхав рукавом, мужчины наперебой стали произносить эти слова.
В ответ он улыбнулся, на миг оголив свои серые гнилые зубы. Это было самым приятным для Михалыча, немолодого потрепанного жизнью мужчины, слышать от них, что он является другом.
Сейчас ощущая внутри себя огромное счастье, в его мозгу промелькнула мысль, что он стал алкоголиком не из-за любви к спирту или желания забыться в какой-то момент, а из-за огромной потребности в простом человеческом общении и понимании.
- Ну, что стих-то?! – напомнил Хилый.
- Ах, да, Стих о вечности и дружбе, - произнес Михалыч. –
Пройдут года, пройдут века, пройдут тысячелетия,
Исчезнут в небе облака, исчезну в этом свете я.
Я пропаду тогда для всех, растаю в тихой вечности,
А ты найдешь меня навек в просторах бесконечности.
Ты позовешь меня не вслух, разбудишь то, что сковано.
Ты мой заветный добрый друг, и то, что мне даровано.
Ты мой чудесный яркий свет, и в этом нет сомнения,
Тебе отдам всего себя, всего, без исключения.
Пройдут года, пройдут века, пройдут тысячелетия,
Исчезнут в небе облака, исчезну в этом свете я.
Ты мой чудесный летний день, и в этом нет сомнения,
Я жду тебя, покорно жду, и в этом лишь спасение.
- Ну, ты, Михалыч, прям философ! – послышались слова.
Еще немного выпив и пообщавшись с уважаемыми людьми, Михалыч направился домой. Его дом находился в нескольких минутах ходьбы, но путь к нему шел через автомобильную дорогу с нерегулируемым пешеходным переходом. Будучи уже не совсем трезвым, мужчина решил не рисковать и перейти дорогу не в одиночку, а с кем-нибудь за компанию.
Буквально через минуту к переходу подошла стройная темноволосая девушка в белых бриджах и бирюзовой кофте. Осмотревшись по сторонам, она шагнула на проезжую часть. Михалыч последовал за ней. Он старался двигаться в одном с ней ритме, но все же сильно отставал. В голове мужчины блуждали мысли о том, кто она, что любит, чем интересуется, как живет, и каково быть вот такой же миловидной темноволосой девушкой. Это показалось мужчине любопытным. Он попытался все это представить.
К тому моменту девушка достигла противоположного края дороги. Михалыч же пока плелся где-то недалеко от середины проезжей части. Вдруг рядом с собой он заметил бежевый автомобиль – пятерку Жигулей. В следующее мгновенье эта машина сбила его тело.
Боли не было, страха, сожаления или чего-то подобного тоже. Он продолжал смотреть на все это – на удаляющуюся брюнетку, на дрогу, на бежевый автомобиль, но уже, как бы сверху, постепенно поднимаясь над всем этим. Рядом с Жигулями мужчина заметил свое тело.
Поняв, что произошло, в голове промелькнула мысль:
«Ну, что же, пусть будет так. … А побывать стройной брюнеткой все же было бы интересно…»
Более мыслей не было. Перед ним разлился белый свет.
В картинной галерее возникли Михалыч и Марина.
- Ну, что же твоя мечта сбылась. Вскоре ты родился стройной брюнеткой Дашей! – произнесла Марина.
- Да, это так! – улыбнулся мужчина.
- А если вернуться к образу Евы - неужели ты была так одинока, что в следующем воплощении даже стала алкоголиком, чтобы просто найти общение и взаимопонимание? – поинтересовалась Марина.
- Да! Я очень этого желал – просто чувствовать, что кто-то мня уважает и понимает. Я испытывал огромные сложности в простом человеческом общении и очень хотел просто найти друзей. Способ достижения всего этого был для меня не важен. Он мог быть любым. Тогда я выбрал этот, и нисколько не жалею об этом, - ответил Михалыч. – Ты знаешь, тогда я понял, что у каждого свой подвиг, и то, что для одного кажется простым, уже пройденным этапом, для другого является очень сложной задачей. Так что я думаю, что став алкоголиком, сделал верный выбор и достиг своей цели.
- Да-а-а! Причины одного и того же действия, поступка могут быть совсем разными. Вот даже у алкоголиков – кто-то просто хочет забыться, кто-то любит сам продукт, а кто-то желает таким способом найти друзей.
- Да, у всех разные цели и желания. И в зависимости от этого, каждый видит и замечает что-то свое. Это как смотреть на картину…
В этот момент перед Михалычем и Мариной возникла большая картина-натюрморт. На ней на основании желания мужчины проявился рисунок.
- Вот перед нами картина, - продолжил он. – Кто-то увидит на ней красивую вазу, кто-то будет восхищен цветами, кто-то запомнит сочные фрукты или ажурную вышитую скатерть. А кто-то заметит отклеившиеся обои на заднем плане и брезгливо отойдет в сторону. Так и во всем в нашей жизни – мы способны выделять важное для себя, предпочитая это всему остальному и даже не смотря на чье-то осуждение, если таковое имеется. Ведь, если посмотреть объективно, быть алкоголиком – не самая лучшая участь, но, если взглянуть на это с другой стороны, иногда это может очень помочь. … Ну, это, если опять вернуться к вопросу о мере жертв. Тогда я посчитал, что она вполне приемлема, смог наладить общение с окружающими меня людьми и был счастлив от этого. … Кроме того, в нескольких следующих жизнях я почти не пьянел с водки или спирта, да и потребности в этом не испытывал. Наверно за время пьянствования у меня выработался иммунитет к этим напиткам, что, в общем-то, иногда было на руку! - Михалыч хитро прищурился и усмехнулся.
- Как, например, у Наташи или у Даши?
- В том числе! – кивнул мужчина.
- Кстати, а о ком повествует то твое стихотворение – «Стих о вечности и дружбе»? Кто тот, кого ты так долго ждал?
- Тогда я не понимал, кого конкретно имею ввиду, просто чувствовал и все! Но теперь я понимаю, о ком тогда шла речь. О том, кого очень люблю! … В одной из своих следующих жизней я решила помочь одному парню – одному из его воплощений, - при этих словах мужчина принял облик Наташи, - я дождалась его, хотя это было совсем не просто жить в одиночестве почти две сотни лет. Тогда я посчитала, что моя жертва стоит того, и думаю, что не ошиблась.
Старуха.
Летний полдень был в самом разгаре. Стояла жара. Давид тихо передвигался по лесу. Здесь было не так жарко, но иногда над его потным телом кружили комары и слепни, затем они жадно впивались в тело парня и принимались сосать из него кровь. Он старался отмахиваться, но они все равно не отставали.
Мучаясь от сильной жажды, парень пытался найти хоть какую-то воду. Казалось, даже лужа ему бы сейчас подошла.
Еще утром вчерашнего дня он сбежал из колонии, в которую его, как и других двадцать крепких парней, доставили, предъявив ложное обвинение в каком-то хищении чьей-то собственности.
По началу, не понимая, в чем дело, пойманные молодые люди, пытались оправдываться, требовать кого-то вроде адвоката, но потом, поняв, что это бесполезно, и их никто даже слушать не хочет, замолчали.
Тем же вечером они узнали, что в наступающем 204 году после ГлоС, так именовался Глобальный сдвиг оси вращения планеты, с которого летоисчисление началось вновь, начинается колонизация соседней планеты - Марса. Как таковые заключенные, именно которых и предполагалось послать на красную планету в качестве наказания за совершенные преступления, оказались не так интересны правительству, и тогда под разными предлогами начался отлов ни в чем не виновных, но крепких молодых людей.
Следующим утром, улучив момент, когда группу пойманных, пытались перебросить на тренировочную базу, Давиду удалось сбежать. Он тогда стремглав бросился в лес и успел оторваться от защитников, работающих на систему. Запутав следы в лесу, молодой человек смог оторваться от преследователей.
Ни еды, ни воды, а так же никакого оружия или транспортного средства у парня с собой не было. Ночь он провел в каком-то овражке, накинув на себя сверху несколько веток кустарника для маскировки. Теперь, когда солнце принялось жарко палить, его мучила сильная жажда. Губы парня пересохли, голова постепенно принималась кружиться, а по телу начала ощущаться тихая слабость.
Он шел по лесу еще какое-то время. Вдруг впереди мелькнуло что-то синее.
«Неужели озеро?» - пронеслась мысль.
Да, это было действительно озеро. Уже почти ничего не соображая, Давид побежал вперед и став на колени, жадно принялся пить воду. В этот момент что-то вдруг резко ударило его по голове. Парень упал.
- Эй, ты слышишь? Просыпайся! – кто-то бил Давида по щекам.
Приоткрыв глаза, перед собой молодой человек увидел двух защитников. На них была одета специальная синяя форма с эмблемой меча и щита справа над грудью.
- Вот, дезертир, мы тебя и поймали! – обрадовано произнес один из них.
- Что, думал, воровать будешь, и ниче тебе за это не будет? – произнес второй.
- Я вообще-то ничего не воровал, - попытался оправдаться Давид, заметив в этот момент, что у него связаны руки.
- Ага! Как же! Все, пошли! – вдруг в поле зрения парня появился третий защитник. – Повели его в колонию!
Двое остальных ту же подняли парня с земли и подтолкнули вперед, указывая направление.
- Вперед! – снова скомандовал третий защитник. Все четверо тронулись с места.
- Ты главный, да? – обратился к третьему Давид.
- Ну, да! А что?
- Я тебе говорю, что ничего не воровал! И меня, и всех остальных ребят специально поймали, чтобы на Марс отправить!
- И прям для этого в колонию привезли?
- Ну, да! Чтобы оттуда на тренировочную базу отправить, а потом на Марс.
- Да, да! Я уж понял! Все, кто в колонии невиновны! Они просто ангелы, а их зачем-то в колонию засунули! – усмехнулся главный. – Заговор, не иначе!
- Не веришь…Ну, хорошо, тогда скажи мне, что именно я украл, у кого и когда?
- Слушай, парень! Моя работа ловить преступников, а не бумагами заниматься! Вот придем на место, там во всем разберутся!
- Разумеется, - вздохнул Давид. – Они там во всем разберутся!
- Ну, вот, видишь! Ты сам все понимаешь!
- Кстати, что значит придем? – уточнил парень. – Разве не на гравилете полетим?
- Нет, идти придется! – ответил главный. – На эту операцию гравилет нам не выдали. Сказали, чтобы не придавать твоему побегу огласку.
- Ясно, - довольно равнодушно прозвучало от Давида, которому удалось скрыть свою радость, поскольку парень надеялся еще раз сбежать от защитников.
Путь предстоял неблизкий, и как минимум занял бы целый день. А этого могло оказаться вполне достаточно для побега. Молодой человек надеялся на благополучный исход ситуации, поэтому старался идти с защитниками в одном темпе и не спорить, чтобы, по возможности, усыпить их бдительность и ни в коем случае не спровоцировать служителей закона на негативное к нему отношение или какое-либо ужесточение.
Пока они шли по лесу. Солнце все еще было высоко над головами. Иногда парни останавливались на привал и тогда что-то ели и пили, давая при этом напиться и дезертиру.
На одном из таких привалов Давид попросил развязать ему руки, чтобы умыться и стереть пот с лица. Своей просьбой он немного напряг защитников, но те все-таки ему позволили сделать это. Умывшись, молодой человек попросился в туалет.
- Ну, иди! Только недалеко! – кивнул главный.
Отойдя от защитников на достаточное расстояние, Давид бросился наутек. Он успел пробежать около сотни метров прежде, чем они его догнали и повалили на землю. Нанеся молодому человеку несколько ударов, трое защитников вновь связали ему руки. Теперь они шли от него очень близко, а главный при этом держал другой конец веревки, которой были связаны руки парня.
- Все, сука, больше не вырвешься! Я тя раскусил! – прошипел главный.
Вскоре группа вышла из леса и принялась двигаться вдоль по заросшей грунтовой дороге. Иногда они проходили мимо каких-то старых почти сгнивших досок, иногда вдоль кирпичных остатков фундамента.
- Тут раньше, наверно, какая-то деревня была! – предположил один из защитников.
- Да, наверно, - кивнул другой, вытаскивая из травы обломанную табличку со стертыми выпуклыми буквами. – «Кисел», - прочитал он. – В общем, кисель какой-то! – договорил парень и выкинул вещицу.
Все это место теперь заросло высокой травой и ивняком, и вообще казалось даже невероятным, что когда-то здесь было жилое поселение.
Уже почти покинув эту территорию, парни вдруг заметили дом. В отличие от остальных построек он довольно неплохо сохранился - слегка лишь покосился в сторону. Его доски сохранили даже цвет – зеленый, а на окнах виднелись резные ставни с немного облупившейся белой краской.
- Однако древний домик! – заявил главный защитник. – Как только так сохранился, не понятно?!
Действительно видеть столь древний дом, построенный еще, наверно до Глобального сдвига, было, по меньшей мере, удивительно.
Давид вдруг почувствовал легкое дуновение ветра.
- Вот здорово, ветерок! – произнес он, обрадовавшись, что дневная жара начинает спадать.
- Ты, че, дебил, что ли? – резко оборвал его фразу главный. – Какой тут ветер?! Солнце палит нещадно!
В этот момент под ноги его товарищу что-то попало, отчего он споткнулся и упал, разодрав себе коленку до крови.
- Да, братан, на ровном месте! – произнес главный и, передав другому защитнику конец веревки, удерживающей дезертира, помог товарищу подняться.
- Есть дезинфицирующая ткань? – морщась от боли, спросил тот.
- Нет!
- А у вас, братаны?
- У меня нет!
- И у меня нет!
- И че делать?
- Ты так до места дойдешь? – прозвучало от главного.
- Не знаю, - снова поморщился раненый. – Кровь не останавливается!
Кровь действительно не останавливалась, она довольно обильно струилась из-под разодранной синей ткани брюк. Защитники предприняли несколько попыток, даже попытавшись найти подорожник или использовать носовой платок, но, казалось, крови становилось только больше.
В конце концов, отчаявшись как-то повлиять на ситуацию, главный заявил:
- Может, в том доме что есть? Или дезинфицирующая ткань, или какая другая …. Сёма, иди глянь! – обратился он к коллеге.
- Да, я-то посмотрю! – ответил ему Сёма. – А ты уверен, что с этим один справишься? – он кивнул в сторону Давида.
- Ну да…, - задумался главный. – Тогда все туда пойдем! Дезертира пока привяжем где-нибудь, а сами ткань поищем!
Через несколько минут все четверо подошли к дому и, открыв входную дверь, вошли внутрь. Здесь было темно, глаза пока ничего не могли различить. Немного попривыкнув к темноте, парни направились вперед и вошли в комнату. Она тут была единственная. Через неплотные занавески кое-где проникал солнечный свет. Была видна большая печка, шкаф, кровать с металлическими спинками, плетеное кресло – качалка с накинутым сверху клетчатым пледом, стол, древние экран и компьютер, принтер, стопка распечатанной бумаги. Все предметы были очень старыми, но все еще могли сослужить свою службу.
Приблизившись, на первом листе в стопке главный прочел заглавие «Серия книг «Путь». Это не произвело на него никакого впечатления, и парень отошел в сторону.
- Ну, что начнем поиски! – произнес он и, кивнув в сторону Давида, добавил. – Привяжите пока этого вон хоть к спинке кровати!
Сёма тут же выполнил данное распоряжение, затем присоединился к остальным. Парни начали свои поиски со шкафа в углу, Давиду же оставалось только наблюдать за происходящим. Вдруг рядом с собой в стороне окна парень услышал какие-то звуки. Это было похоже на скрип. Он уставился в ту сторону. Первым, что молодой человек увидел, было кресло-качалка. И сейчас оно слегка пришло в движение. Оно качалось очень плавно - вперед-назад, вперед-назад.
К Давиду кресло располагалось спинкой, и из-за накинутого сверху пледа было не видно, есть ли в нем кто-то. Но сейчас создавалось впечатление, что там кто-то был. Кресло качалось снова и снова, снова и снова. Парень внимательно наблюдал за ним, защитники же были настолько заняты своими поисками, что ничего не замечали вокруг.
Затем кресло остановилось, а по полу стала ощущаться легкая вибрация, будто бы кто-то тихо шагал по нему. Давид замер. Вдруг рядом с собой на кровати он заметил что-то блеснувшее. Это был нож. В следующий миг этот острый предмет поднялся в воздух, а потом, приблизившись к связанным рукам парня, перерезал веревку.
Просто остолбенев от случившегося, Давид на секунду застыл, боясь даже пошевелиться.
- Не бойся! – вдруг услышал он голос.
Перед парнем возникла полупрозрачная тень, напоминающая старуху с длинными седыми волосами.
- Я тебе помогу! – снова произнесло существо. – Иди к выходу и ни о чем не беспокойся!
Кивнув ей в ответ, парень сделал несколько шагов в сторону двери. Его, конечно же сразу заметили защитники, которые бросились вдогонку беглецу. Но не успели – на служителей порядка упал шкаф, пригвоздив их тела к старому досчатому полу. Из-под шкафа тут же донеслись их вопли и ругательства.
- Уходи из дома! – снова прозвучал голос старухи. – Скорее!
Давид опрометью бросился на улицу. Только парень успел покинуть зеленый дом, как тот вмиг рухнул.
Обернувшись, сзади себя молодой человек увидел лишь старые заросшие развалины. Никаких стонов больше слышно не было. Из земли торчало лишь несколько серых гнилых досок. Все вокруг поросло ивняком и высокой густой травой.
Сделав несколько шагов, парень наткнулся на чьи-то кости. Затем Давид еще раз поднял свои глаза и осмотрел окрестности.
- Спасибо! – не понятно кому, прошептал он.
- Удачи! – снова послышался женский голос.
- А вы кто?
- Я здесь жила… давно.
- Почему вы мне помогли?
- Твое время лететь на Марс еще не пришло. Я ждала тебя, чтобы помочь…
- Почему? Мы что знакомы?
- Да! Но ты не помнишь этого! – с этими словами перед молодым человеком появилась тень старухи, которая постепенно начала преобразовываться в молодую красивую девушку с длинными темными волосами.
Она улыбнулась парню:
- Я исполнила то, что хотела, и теперь могу покинуть этот мир. Будь счастлив!
Договорив эти слова, девушка исчезла.
- Спасибо! – еще раз произнес молодой человек.
Но ответа уже не последовало. Еще немного побыв в этом месте, Давид тоже отправился в путь. Чувствуя свободу от преследователей, он был счастлив.
- Спасибо, что дождалась меня, - произнес Давид, возникший в галерее, Марина при этом исчезла.
- Пожалуйста! Ты ведь тоже спас меня, будучи Гродом! Я не хотела поступить иначе! – ответила Наташа.
В этот момент напротив нее возник Грод. Он обнял девушку:
- Я бы снова так поступил, если бы потребовалось! Я очень тебя люблю! Обязательно бы пришел к тебе на помощь!
- Я тоже очень тебя люблю! – прошептала в ответ девушка.
- Кстати, как твоя книга? Точнее твои книги серии книг «Путь» - они нашли своего читателя?
В этот момент и Грод, и Наташа оказались в большой старинной библиотеке. Здесь на полках лежало огромное множество книг, написанных за всю историю человечества. Среди них на одной из полок виднелись и написанные Наташей.
- Надеюсь, что да! – улыбнулась девушка. – По крайней мере, были такие, кому мои книги очень пригодились – кому-то подарили новое видение этого мира, новые мысли и мировоззрение, были и те, кого во время жатвы они спасли от смерти.
- Это чудесно! Даже если они помогли хотя бы одному человеку, то это уже здорово! Тем более, если таковых оказалось много!
- Да, это прекрасно! Этого я тогда и хотела! А еще уже после написания книг я очень хотела, чтобы инопланетные организмы, ознакомившиеся с моими книгами, смогли увидеть в нас, людях, не только свою кормовую базу, но и достойный вид развитых существ. … Хотя, может быть, я и не имела права вмешиваться во все это! Но вмешиваться или нет, помогать или нет - опять же вопрос философский и относительный! Ты сам мне тогда об этом говорил!
- Это да! – согласился Грод. – Если присмотреться, любыми своими действиями мы вносим изменения в общий ход событий - чтобы бы мы ни делали, что бы ни сотворили. Будь то стихи, картины, песни. … Кстати, будучи Виктором, мне очень понравилась одна из твоих песен «Новый день». Ты пела мне ее в детстве, – с этими словами перед Наташей возник Виктор, сама же она приняла облик Оли, затем обернулась Радой. – О ком она и как пришла тебе в голову?
- Я говорила тогда Оле, что вижу волчонка, бредущего по темному лесу. Он потерялся и искал свою маму. Сейчас я помню, как была им, как пугалась теней и шорохов.
- Ну и как? Ты нашла маму?
- Да, уже под утро, когда начало светать. Тогда страх, как рукой сняло! … Эта песня о надежде, о вере, что обязательно наступит новый светлый день и даже в самой, казалось бы, безвыходной ситуации обязательно найдется выход, и кто-то придет на помощь. Как ты тогда пришел ко мне, помнишь эту историю?
- Конечно, помню! – улыбнулся возникший напротив девушки Зэльбрус. – Но буду рад, если сейчас ты мне ее расскажешь еще раз!
- Это длинная история! – заметила Рада. – Может, мы сменим обстановку и отправимся куда-нибудь на природу!
- Звучит не плохо! – улыбнулся мужчина. – Там можно полюбоваться видами и, например, попить чай.
- Тогда вперед! – с этими словами Рада и Зэльбрус оказались на берегу красивого озера.
Они сидели на зеленой траве и пили чай из высоких белых чашек. Рядом с ними стоял дымящийся серебряный самовар. Повсюду чувствовался манящий аромат свежести и тлеющих березовых щепок. Дул легкий приятный ветерок, по небу плыли причудливые облака.
– Я начну с самого начала! – улыбнувшись, произнесла девушка.
История Митро.
- А-а-а! Отец Аксентий! Не надо! – пытаясь сопротивляться, кричал десятилетний мальчик.
- Надо, Митрофан! Слово Божие – закон! – отвечал ему бородатый длинноволосый мужчина в черной рясе с большим крестом на груди.
Он шел вперед и за руку тянул за собой сопротивляющегося мальчика. Митрофан, зная, что будет дальше, пытался схватиться своими руками за попадающиеся предметы – ножку стола, стул, дверной проем.
- Отец Аксентий, я клянусь, что ведро с молоком не ронял! – снова завопил мальчик.
- В этот раз может и не ронял, а раньше, что не было такого? Вот покаешься, прощения попросишь, и придет к тебе благодать!
- Прости, отец Аксентий!
- Я-то прощу! А у Бога прощение еще заслужить нужно! – с этими словами священник вволок Митрофана в сарай и подтащил к деревянной установке, в которую продел голову и руки мальчика. Задрав на нем рубаху, он оголил спину воспитанника и удостоверился, что веревочка с медным крестиком не оказалась на спине бесноватого, так отец часто называл Митрофана.
- Но я ведь ничего не сделал! – всхлипывая, прошептал мальчик, зажмурив глаза.
С крюка на деревянной стене мужчина снял хлыст, которым почти со всей силы принялся наносить удары:
- Проси прощения у господа, негодник! Зря, что ли крестик носишь?
Митрофан сжал зубы. Он в этот раз старался не кричать – в этом все равно не было смысла. Ему все равно бы никто не помог. А так названные его братья и сестры только бы прибежали позабавиться, да поглазеть. Удары были сильными, как всегда у отца Аксентия. Хлыстом он мог рассечь кожу, и погрузиться в плоть. Иногда так и случалось.
В этот раз было так же. Митрофан чувствовал невыносимую боль. Он морщился, сжимал кулаки, но слезы сдержать не мог – они хлынули ручьем.
Видя, как бесноватому больно, священник произнес:
- Вижу, бес из тебя выходит! Молись, сын, молись!
- Я тебе не сын! – в ответ прошептал Митрофан.
Получив еще несколько ударов, отец Аксентий остановился. Затем освободил мальчика из деревянных пут.
- Сходи к Глафире, Митрофан, пусть она тебе раны промоет, а то вон кровь идет, - произнес он и вышел из сарая.
- Ненавижу! – в ответ еле слышно прошептал мальчик, затем обессиленный, он опустился на земляной пол сарая.
Сколько Митрофан себя помнил, он всю жизнь воспитывался отцом Аксентием, у которого на попечении находилось несколько детей. Он старался призреть всех сирот, у которых после смерти родственников оставалось что-то ценное: дом, земля, скот. Митрофан как раз был из таких. Его родители умерли, когда мальчику не исполнилось и года.
Отец Аксентий с детьми не церемонился, он учил их и воспитывал со всей присущей ему строгостью и жестокостью, объясняя это необходимостью служения господу. Но среди всех остальных более всего он не любил именно Митрофана, и его твердая рука чаще всего хлыстала именно его спину, или же на ночь оставляла мальчика в темном сыром погребе в качестве избавления от беса, сидящего где-то внутри этого негодника.
Ему не нравилось в мальчике буквально все – его внешность: черные кудрявые волосы, карие пронзительные глаза; его рассуждения и сомнения в необходимости ежедневной молитвы; его нарастающее желание неподчинения, и высказывание этого вслух.
Кроме того, что уж точно свидетельствовало о бесноватости мальчонки, так это то, что Митрофан видел цветные сны. Мальчик сам как-то в этом признался. Все это в совокупности давало повод отцу Аксентию для принятия серьезных твердых мер в отношении его воспитанника. И с недавних пор, ежели, он видел какое-то недостойное деяние, то более любых других, наказание доставалось именно Митрофану, как самому недостойному из всей дружной благородной и боголюбящей семьи священнослужителя.
Другие воспитанники отца Аксентия – трое парней и две девочки были куда более сговорчивыми. Они предпочитали не спорить с их опекуном, требующим называть его отцом или папой, а в точности исполняли все его заветы и наставления. С Митрофаном они практически не общались, не желая наслать на себя немилость отца или Боженьки. Если же они видели, как мальца бьет отец или заставляет его что-либо делать против его воли, то немедленно собирались рядом и хихикали, обсуждая вновь увиденное и смеясь над маленьким и пока еще почти беззащитным названым братом.
Для Митрофана терпеть все это день ото дня становилось все тяжелее. Он стал замкнутым и нелюдимым, но все же, вместо того, чтобы подчиниться обстоятельствам, не утратил свойств собственной личности. Он был упрям и имел свое видение мира.
Он помнил, как еще в самом детстве бежал ко вновь окружавшим его людям с широко открытыми глазами и улыбался им огромной наивной искренней улыбкой, желая просто подружиться. Но теперь, поняв, что никогда не найдет здесь взаимности, отбросил эти иллюзии в сторону и стал мечтать об освобождении из этого плена.
Сейчас сидя на земляном полу сарая, Митрофан инстинктивно сжал кулаки и стиснул зубы. У него невыносимо болела спина, кровоточа от учения отцовского хлыста. Превозмогая боль, мальчик встал на ноги. Он не пошел к Глафире, неприятной для него болтливой женщине с глупыми глазами и вопросами. Спустив рубаху, Митрофан вышел из сарая и поспешил к местному озеру. Там он омыл свои раны - в середине мая вода не была холодной. Затем улегшись на живот, мальчик уснул.
Ему приснился странный сон, в котором он был уже не мальчиком десяти лет, а взрослым парнем. Вместе с еще двоими такими же парнями они ехали на какой-то закрытой телеге без лошади и обсуждали, как расправиться с какой-то девицей. Они были странно одеты – вместо холщевых рубах на парнях красовалось что-то кожаное, а на ногах вместо привычных лаптей вообще было заметно что-то странное, но красивое и удобное.
- Ну, и как зовут эту сучку? – спрашивал один из них.
- Таня, вроде! – ответил ему второй. – Шеф сказал, что эту мразь надо хорошо пугнуть!
- Ну, че, сделаем!
Последнюю фразу во сне произнес сам Митрофан, точнее парень, которым он был в этот момент. Он произнес это так эмоционально, что немедленно внутри него пробежала огромная ненависть и злоба. Как видно, эта девушка была неприятна всем троим, и Митрофану немедленно передались их эмоции. Он чувствовал то же. Это было очень странно.
Мальчик проснулся и открыл глаза. Перед собой он снова видел озеро и зеленую цветущую благоухающую природу. Но эмоция ненависти к этой девушке никуда не делась, хотя мальчик и не знал, кто она такая. Затем Митрофан снова уснул.
В этот раз он оказался в теле мужчины с коричневым цветом кожи. Он находился в тесной серой комнате с решеткой вместо окна. По всей видимости, это была тюрьма, отдаленно напоминающая сырой погреб, в котором очень часто приходилось бывать самому мальчику.
Вскоре в комнату вошла немолодая женщина с таким же цветом кожи.
- Где остальные заговорщики, Лит? – произнесла она на каком-то странном языке, однако мальчик понял, что она сказала.
- Нет, других, Морра! Я ведь тебе говорил! – ответил ей мужчина.
Он старался говорить, как можно более спокойно, но эмоции внутри него бушевали. Этот огромный человек ощущал сильную злобу, но старался сдерживать себя, чтобы сейчас же не убить эту женщину прямо на этом месте.
- Снова молчишь, Лит! – прозвучало от нее холодным твердым голосом. – Я все равно все узнаю! Остальных тоже найду! Можешь не сомневаться!
Лишь смерив ее взглядом, мужчина предпочел больше с ней не разговаривать. Внутри себя он чувствовал огромное отчаяние, хотя старался и не подавать вида. Придя в бешенство от его молчания, женщина, сверкнув глазами, немедленно вышла из помещения, не забыв с обратной стороны закрыть дверь массивным кованым засовом.
На этом Митрофан проснулся - его щеку лизал какой-то облезлый пес, который вскоре удалился. Мальчик был еще более потрясен вновь увиденным сном. Казалось, злобный сверкающий взгляд темнокожей женщины все еще стоит перед его глазами. В нем было что-то до боли знакомое, но что именно, Митрофан пока не мог понять. Но так, же, как и к той девушке, о которой шло обсуждение в повозке без лошади, к этой женщине он сейчас испытывал сильную злобу и ненависть. Поднявшись с травы, мальчик направился в избу. О своих снах, разумеется, он предпочел никому ничего не рассказывать.
Почти месяц заживали раны на спине Митрофана. Но спуску или какого-то послабления со стороны отца к нему все равно не было. Он наряду со всеми должен был работать – колоть дрова, заготавливать сено, кормить кур, гусей, доить коз и коров, чтобы не остаться голодным к вечеру и не получить новую порцию «обучения» от своего наставника.
По воскресеньям отец Аксентий вел службу в местной церкви. Ее посещение было обязательным для опекаемых детей, поскольку все они в обязательном порядке должны были петь в церковном хоре. Митрофану ходить в церковь не нравилось. Он находил это занятие бесполезным и никчемным, но, все же, каждый раз посещал это место, поскольку очень любил петь. Он пел чисто и звонко, лучше, чем остальные дети. И именно поэтому не был гоним из церкви отцом Аксентием, который в противном случае не потерпел бы здесь этого бесноватого негодника.
После нескольких песен отец Аксентий снова продолжал службу Он говорил громко нараспев. Среди прочего, Митрофану врезались в память некоторые его слова. Они особо запомнились мальчику, поскольку показались совсем нелогичными:
«Ни высота, ни глубина, ни какая другая дрянь не сможет отлучить нас от любви Божией!»
Из его слов следовало, что высота и глубина являются ни чем иным, а именно какой-то дрянью, что, по мнению Митрофана никак не могло являться истиной. Но прихожане слушали, кивали головами, крестились и верили каждому произнесенному слову. Они поражали мальчика своей глупостью и невежеством. Как-то раз вечером он все же решился спросить об этом у отца:
- Отец Аксентий, а разве высота и глубина могут быть дрянью, как ты говоришь на службе?
- Не умничай, Митрофан! Не умничай! Мал ты еще, чтобы взрослым указывать! – прозвучало в ответ. – Опять бес в тебе беснуется! Вижу его, вижу!
Слыша подобный ответ не впервые, мальчик предпочел больше не продолжать этот разговор.
После каждого церковного песнопения Митрофан старался побыстрее уйти из церкви, ведь именно тогда, пока вся его семья оставалось еще там, у мальчика появлялась возможность насладиться свободой. Тогда он, как правило, приходил к избе, ложился на стог сена и смотрел в небесную синеву с белыми загадочными облаками, представляя, как на каком-нибудь облаке сидит Боженька и наблюдает за всем происходящим.
Иногда в форме облаков Митрофан видел какие-то образы, например, собаки с балалайкой, кошки с длинным хвостом, вазы с цветами или старика в шапке-ушанке; иногда из них мальчику удавалось составить композицию или даже придумать какую-то историю. Это было здорово!
Бывало, что вместо стога Митрофан предпочитал ходить по лесу, травяному полю или бывать на берегу озера. Там ему тоже очень нравилось. Причем, если на улице шел дождь, это ничуть не смущало паренька. Все равно это было намного приятнее, чем общаться с отцом, братьями или сестрами, с которыми пока ему приходилось проводить бо/льшую часть своего времени, что было, по меньшей мере, утомительно и неприятно. Но он старался и терпел.
Ежедневно по утрам и вечерами всем детям следовало читать молитвы. Отец Аксентий неустанно следил за этим, желая от своих воспитанников более всего другого именно послушания, которое, по его мнению, вырабатывалось только путем молитвы и осознания того, кто «мы на земле этой». Пока дети читали молитву, мужчина в рясе ходил по избе взад – вперед и что-то монотонно бубнил себе под нос – тоже молился.
- Отец Аксентий, и кто же мы на земле этой? – не выдержав, как-то раз задал ему вопрос Митрофан, все остальные же немедленно замолчали и принялись слушать ответ наставника.
- Дети Божьи, - тот час ответил он. – Господь всем своим детям помогает, если они в него веруют!
- То есть не твои дети, а Божьи? – уточнил мальчик.
- Мы все дети Божьи.
- Тогда, я буду Бога слушаться, а не тебя! Ведь, я же его сын! Ты сам себе дрова коли, а я уйду в родительский дом и буду там один жить и пшеницу на земле растить!
- Через меня, священника, Бог говорит со своими детьми! – спокойным плавным голосом принялся отвечать отец Аксентий. - Так, что все будут меня слушаться! … А на счет тебя, Митрофан, я что-то сомневаюсь, что ты сын Божий. Уж больно бес в тебе сидит, и вертит тобой, как хочет! Мысли непристойные в голову тебе шепчет, да и поступки велит разные совершать! А, дети, скажите, есть у Митрофана мысли непристойные?
- Есть!
- Есть!
- Конечно, есть! – послышались голоса.
- Ну, и какие же у меня непристойные мысли, а Лукерья и Авдотья? – обратился мальчик к своим сестрам.
- Ну… это…
- Ну, какие? – снова задал вопрос Митрофан. – Не знаете, что ль? А что ж говорите?
- Всё они знают! Все это видят! - все еще спокойным голосом отвечал отец Аксентий. - Вот такие - семью свою бросить хочешь! Сестер, братьев, отца! Работать не хочешь! Грубишь только, да негодничаешь!
- Почему же не хочу работать? Хочу! Только на своей земле! Да и в своей избе жить хочу, которой ты пользуешься пока, по своему усмотрению!
- Ты мне это, щенок, тут не заливай! – вдруг оскалился на него отец. – Бес в тебе беснуется! Вижу! Бес! Неугодные Богу мысли тебе шепчет! А ну-ка ступай живо в погреб, бесноватый! Иди!
Видя, что мальчик не двигается с места, отец Аксентий встал с лавки и, взяв Митрофана за ухо, отвел в погреб, закрыв люк сверху прочным засовом. Там мальчик пробыл до утра следующего дня.
Понимая, что пока никак не может повлиять на ситуацию, чтобы покинуть место своего заключения, утром Митрофан предпочел более не перечить отцу, лишь только в очередной раз запомнил и затаил на него обиду.
Так прошло лето. За это время сурового наказания, как битье хлыстом, мальчику испытать не довелось. Было лишь еще две ночи, проведенных им в холодном темном погребе.
- Там в погребе страшно? – как-то спросила его одна из сестер. – Верно, что бесы из щелей ночью вылезают?
- Не страшно, Автотья, - буркнул ей в ответ Митрофан. – Нет там никого!
- Значит, ты точно бесноватый! Раз бесов не замечаешь! И отец Аксентий говорит, точно бес в тебе сидит! Он его все старается выгнать, а бес в глубине тебя прячется, и миру не показывается!
- Замолчи, дура! – зашипел на нее Митрофан. – Много ты знаешь – от горшка – два вершка!
- И имя у тебя какое-то дурное – Фан – фан – Митрофан! Профан - Митрофан! Длинное и тупое! Фу-у-у!
Ее слова услышала другая сестра, и вместе они продолжили дразнить мальчика. Та вторая, Лукерья, была немного постарше и намного выше самого Митрофана, но, не испугавшись их, парень вдруг подлетел к этим дурам и со всей силы толкнул их, повалив на спину. Они упали и тот час принялись орать блажью, что брат их бьет.
Эту ночь Митрофан снова провел в погребе. Его сестры и братья же решили не спать и вдоволь попугать брата. Сначала они топали над его головой и издавали разные звуки – от кошачьего мяуканья и хрюканья свиньи до петушиного кукареканья и блеянья козы. Митрофан старался никак не реагировать на это. Затем, поняв, что это не имеет действия, ребята решили рассказывать страшные истории про привидений и оборотней, тоже украсив свой рассказ красочным музыкально-голосовым сопровождением.
Митрофан сидел внизу на каком-то ведре. Страшно ему не было – слишком много времени он уже провел в этом месте, а чего-то подобного, о чем говорили его, так называемые родственники, все же не видел.
Истории наверху тем временем все не смолкали:
- Когда на землю опустилась мгла, стали видны разные страшные тени, ш-ш-ш…., - один из братьев говорил медленно и протяжно.
Глаза мальчика были открыты, и за время, проведенное в этом темном месте, научились неплохо видеть без света. Митрофан монотонно рассматривал очертания овощей в больших плетеных корзинах – картошки, свеклы, моркови, лука. Они отбрасывали тени, но не страшные, как говорили голоса сверху, а обычные, немного округлые, исходя из формы самих предметов.
- На небо взошла зловещая луна…, - продолжал голос.
Взгляд мальчика продолжал рассматривать овощи в корзинах, как вдруг заметил свет, идущий из-под люка погреба.
- … и все осветила своим светом…у-у-у!
Свет из-под люка начал постепенно заполнять темное пространство. Глаза Митрофана округлились от удивления – ничего подобного здесь ранее никогда не было. В погребе постепенно становилось светло.
- Лунный свет проникал повсюду…
Не веря своим глазам, Митрофан приподнялся с ведра и сделал несколько шагов вперед, чтобы лучше рассмотреть предметы. Все они стали сейчас видны, как на ладони – корзины с овощами, кадки с соленьями, зола в старом корыте, чтобы впитывать излишки сырости в воздухе, лестница наверх. По спине мальчика пробежал легкий неприятный холодок.
- Но лунный свет, оказалось, разлился не везде…. у-у-у! В темно-темной комнате, остался один темный угол…
Застыв на месте, Митрофан медленно начал водить своими глазами, ища то, о чем говорили дети. В следующее мгновение взгляд его нашел этот угол. Он один из всех действительно был темным. Там на полене стояло несколько кадок с соленьями. Внутри мальчика все замерло и похолодело.
- И вот из темного-темного угла, - голос все еще говорил медленно и протяжно, - вдруг появилась темная рука! - вдруг заорал он.
В это мгновенье, приподняв крышку одной из кадок, в погребе действительно показалась черная рука, которая сделала несколько зовущих к себе движений.
- А-а-а! – тут же заорал Митрофан. – Выпустите меня отсюда!
Наверху немедленно послышался громкий смех и звонкие вопли. Все его братья и сестры были несказанно рады его испуганной реакции.
- Там в кадке рука! – все продолжал орать мальчик. – Она зовет меня к себе! Помогите! Выпустите!
На громкие крики немедленно прибежал отец Аксентий. Поинтересовавшись у детей, что случилось, и все еще слыша крики мальца о черной руке, он произнес:
- Сиди, сиди, негодник! Тебе на пользу будет!
- Отец Аксентий, выпусти меня, пожалуйста! – от ужаса и страха ревел Митрофан. – Я больше не буду проказничать! Я тебя буду во всем слушаться! Я буду Боженьке молиться день и ночь! Только выпусти! Прошу!
- Слышите, как орет? – ласково обратился к детям отец Аксентий. – Это бес в нем бесится! Выходит, значит!
- Молю тебя, выпусти! – все еще ревел мальчик.
- Утром, сын мой, утром! – с этими словами отец и дети ушли в избу.
Стало тихо. Свет луны тем временем ушел из погреба, и снова в погребе стало темно. Митрофан старался не смотреть в темный угол и сел к нему спиной. Он слышал там шорох, потом какое-то громыхание. Леденящий ужас принялся сжимать его за горло. Мальчик вспрыгнул на лестницу и в который раз попытался открыть люк погреба.
Но засов сверху, как и раньше, не дал этого сделать. Митрофан принялся стучать по доскам, но он знал, что это было бесполезно. Шорох все не прекращался. Он проникал в каждую клеточку и растекался по телу чем-то холодным и вонючим. Вскоре весь воздух в погребе стал пахнуть каким-то болотом.
Все еще боясь даже повернуться в ту сторону, мальчик, согнувшись, стоял под люком на лестнице. Вдруг на своем плече он ощутил чье-то прикосновение, после потерял сознание и упал на землю. Больше о той ночи Митрофан ничего не помнил.
Его нашли утром лежащим рядом с лестницей под люком. Все продукты в погребе были перевернуты и разбросаны, на них виднелась плесень и исходил тошнотворный запах. На некоторых овощах виднелись следы чьих-то зубов.
- Ты что такое наделал, изверг? – отец Аксентий принялся бить его по щекам. – Что мы теперь есть зимой будем?
Затем, не дожидаясь ответа, помимо того, что этот негодник утверждал, что это сделал не он, приволок его в сарай и всыпал хлыстом около десяти ударов. Мальчик снова потерял сознание.
Два следующих дня он почти без движения лежал на лавке в избе – в этот раз удары отца Аксентия были гораздо сильнее обычного. Вся спина мальчика превратилась в красное месиво и болела так, как будто бы кто-то заживо сдирал с него кожу. Это было почти невыносимо.
Видя страдания бесноватого, отец Аксентий принялся ходить по избе и читать молитвы, пытаясь заставить делать то же и Митрофана.
- Мне очень больно, - в ответ прошептал мальчик. - Я не буду молиться.
- Как это не будешь? Молиться не почитаешь нужным, негодник!? Молись, я сказал! Грехи свои замаливай!
- Какие грехи?
- Что ты, Ирод такой, на всю зиму своих сестер и братьев без питания оставил!
- Я же сказал, что это не я!
- Ты еще и врать тут вознамерился!? Лукавство есть от дьявола! Молись! Изгоняй из себя беса!
- Не буду!
- Не будешь, значит?! А вот мы с Боженькой сейчас посмотрим, как ты это выдержишь! – с этими словами отец Аксентий подошел к столу и, взяв солонку, вернулся к сыну.
Взяв оттуда щепотку соли, он медленным плавным движением посыпал ее на раны негодника.
- А-а-а! – тут же заорал Митрофан.
От невероятной боли из его глаз брызнули слезы.
- Молись!
- А-а-а! – все еще кричал мальчик.
- Я сказал молись, или ты хочешь, чтобы я добавил? Хочешь? – он снова взял из солонки щепотку соли.
- Нет! – прорычал мальчик почти не своим голосом.
- Ух ты, как рычишь-то, бесноватый! Молись!
- ….. иже еси не небеси, - корчась от боли, зашептал Митрофан.
- Громче!
- Да прибудет имя твое…, - шепот мальчика перешел на рык.
- Беснуйся, беснуйся! – сверкал на него глазами отец Аксентий.
В этот момент этот сверкающий взгляд напомнил мальчику про сон о темнокожей женщине. Да, это был именно тот взгляд! И как же он раньше не догадался об этом? У Митрофана непроизвольно сжались кулаки, но он продолжал при этом молиться.
Он открывал рот, из которого вылетали выученные отрепетированные звуки, а сам в этот момент начал думать о мести. Он представлял, как выдавливает из отца ненавистные жестокие глаза, как сдирает с него кожу, как его пальцы вонзаются и раздирают его плоть, начиная с рук, потом переходят к груди, затем дерут живот. Митрофан видел это так ясно, он даже смог ощутить запах и вкус его крови.
Только полностью дочитав молитву, отец позволил ему промыть раны. Пока мальчик делал это над жестяным тазом, заметил, как отойдя в дальний угол избы, отец Аксентий задрав свою темную рясу, внимательно принялся рассматривать свое тело.
- Чур, меня, чур! – оттуда слышались слова. – Да, как такое вообще возможно?
Обернувшись, мальчик увидел красные полосы на груди и животе священника. Они были нанесены группами – по пять и очень напоминали следы от небольших худых пальцев, например, таких, как у десятилетнего Митрофана.
Ощутив взгляд мальчика, отец Аксентий немедленно опустил рясу и вышел из избы.
С наступлением осени в церковно-приходской школе, которой руководил отец Аксентий, начались занятия. Митрофан, наряду со всеми остальными детьми, обязан был ходить в школу и обучаться там разным грамотам – Закону Божьему, церковному пению, письму, арифметике и чтению.
Церковно-приходская школа представляла собой небольшую избу с двускатной крышей и являлась пристроем к основному бревенчатому зданию церкви, располагающейся через пару домов от жилой избы семьи священнослужителя.
Для обучения здесь стояли столы и лавки. Причем отец Аксентий разрешил посещать школу и девочкам, что в это время было совсем непринято.
Все предметы, связанные с религией, предполагалось преподавать отцу Аксентию, а вот для постижения трех последних дисциплин из соседнего села была приглашена Клавдия Захаровна, учительница, недавно окончившая церковно-учительскую школу.
Ранним утром в середине сентября после окончательного сбора урожая все воспитанники отца Аксентия и другие дети, которым надобно было знать грамоту, отправились на первый урок нового учебного года.
Дети, предвкушая что-то новое, весело галдели и рассаживались по местам. Его родные сестры и братья то и дело шептали что-то своим соседям – другим детям, время от времени кидая взгляды в сторону Митрофана.
- Что вы там шепчетесь? – в конце концов, отреагировал мальчик.
- Отец Аксентий говорит, что ты Митрофан, бесноватый, - ответила ему старшая сестра, - значит, бес в тебе сидит. Так что же этот бес сейчас не бесится? Мы же в церкви!
- А с чего ты взяла, что бес во мне сидит?
- Вон ты как в сарае недавно бесновался! Это все слышали! Все продукты погрыз и попортил!
При этих словах по рядам детей пополз какой-то шепот. Они наперебой принялись рассказывать друг другу недавнюю историю, показывая на Митрофана пальцами и вспоминая, как он орал и бесновался.
- А сама ты его видела?
- Кого?
- Беса во мне!
В ответ девочка молчала.
- А если бес во мне сидит, - продолжил Митрофан, - то он, ведь и вылезти может! Не страшно рядом со мной находиться? У-у-у! – зловеще пропел он, размахивая в воздухе руками.
- Фу, точно бесноватый! – заключила Лукерья и покрутила пальцем у виска. – Сяду - ка я от тебя подальше!
После ее решения, все остальные дети тоже предпочли сесть подальше от Митрофана. Но мальчик был этому даже рад – его спина все еще очень болела, и ему бы не хотелось, чтобы кто-то даже нечаянно задел его раны.
Первый день был посвящен двум предметам – Закону Божьему и церковному пению. Митрофан, как и его сестры и братья, выросшие в семье священнослужителя, знали эти дисциплины почти досконально, поэтому сильного впечатления не получили. А вот остальные дети слышали для себя по-настоящему новую информацию. На уроках они вели себя очень тихо, но как только вышли за пределы школы, все, как один, принялись дразнить Митрофана, стараясь даже кинуть и попасть в него камнями.
Мальчик старался защищаться и успел толкнуть нескольких из них. Но справиться со всей оравой ему пока было не под силу. Поняв это, он предпочел убежать и спрятаться за одним из соседских сараев. Там он просидел почти до вечера, пока остальные дети еще имели намерение найти его и «изгнать беса». Митрофан надеялся, что сегодня спрятавшись от них, сможет избавиться от этой проблемы, но на следующий день он понял, как глубоко заблуждался.
Ранним утром он вышел из дома. Все его братья и сестры куда-то делись, и сейчас в школу он шел один по пустынной улице. Очень странной показалась мальчику тишина. Так тихо в селе еще никогда не было: не были слышны ни звуки ребячьих голосов, ни лай собак, ни даже пение птиц. Все как будто бы замерло, напряглось перед какой-то бурей.
Митрофан спешил в школу. Идти тут было недалеко – просто рукой подать. Но сделав несколько десятков шагов, впереди себя он увидел группу сельских детей. Решив обогнуть их компанию, мальчик повернул назад, но путь позади него ему тоже преградили дети.
Они окружили его плотным кольцом и принялись орать: «Изгнать дьявола! Изгнать дьявола!». Митрофан предпринял отчаянную попытку бегства, но безрезультатно – кто-то из старших мальчишек сильно толкнул его вперед.
Он упал на противоположную сторону «кольца», но стоящие там дети в свою очередь тоже толкнули его. Он снова упал, и снова чьи-то руки его толкнули. Затем снова и снова.
- Пустите! – закричал мальчик, не в силах выбраться из «кольца».
- Мы просто изгоняем из тебя беса! – радостно прозвучало в ответ.
Затем вместо того, чтобы в очередной раз упасть на толпу детей, его повалили на землю. Мальчишки и девчонки принялись пинать его ногами. Митрофан не хотел плакать, но нервы его не выдержали, и он разрыдался. Дети валяли его в грязи и продолжали бить ногами. Затем услышав колокольный звон, указывающий на начало занятий в церковно-приходской школе, они убежали.
Мальчик остался лежать на земле. Из глаз его по-прежнему текли слезы. Он был не в силах их остановить. Он попытался вытереть их руками, но только растер грязь на своем лице.
Мимо шла соседская женщина. Она, не желая сильно вникать в ситуацию и тем более присматриваться к лежащему на земле мальчику, лишь злобно прошипела:
- Чего тут разлегся на дороге? Места, что ли мало? Обходи теперь тут его! Подвинься, что ли!
Но Митрофан не двинулся с места. Поняв это, женщина обошла его, опять прошипев себе под нос что-то недоброе. Когда она скрылась из вида, новая порция слез хлынула из глаз мальчика. Он чувствовал необъятную обиду и всеобщее непонимание. Как бы ему хотелось в эту минуту, чтобы его понял хоть кто-то.
Он посмотрел на небо. День выдался хмурый, и все сверху заволокло серое плотное тучное полотно.
- Боженька, если ты сейчас меня слышишь, то помоги! – взмолился мальчик, достав и поцеловав свой медный крестик на веревочке. – Я так больше не могу! Меня никто не понимает! Они все только смеются надо мной и издеваются! Это невыносимо! Помоги, пожалуйста!
Митрофан все продолжал смотреть на небо, стараясь уловить ответ Господа. Постепенно слезы утихли, он поднялся с земли и, немного отряхнувшись, зашагал в школу.
Открыв дверь избы, он тихо вошел в помещение и сел с краю на лавку. Тут же по детским рядам пробежал шепот, отчего учительница Клавдия Захаровна немедленно обратила на него свое внимание.
- А ты еще кто такой? – удивленно произнесла она.
- Митрофан.
- А почему ты такой грязный? Разве можно в школу ходить такому неряхе?
- Он еще и бесноватый! – послышался чей-то шепот.
- Бесноватый? – услышала учительница – Еще бесноватых мне тут не хватало! А ну-ка прочь из школы! И завтра, чтоб с отцом пришел!
Митрофан находился в шоке и не сразу смог отреагировать на ее слова. Искренно попросив помощи у Боженьки, мальчик верил, что он обязательно ему поможет. А слова учительницы никак не соответствовали его ожиданиям. Перед ним стояла неприятная седовласая женщина, от которой даже на расстоянии нескольких метров сильно разило чесноком и луком.
- Я сказала прочь из класса! – вновь повторила она. – Бесноватый, ты вообще меня слышишь?
- Слышу! – ответил Митрофан и покинул школу.
Он вышел на улицу. Там начинался дождь. Мальчик побрел куда-то. Из его глаз вновь струились слезы. Весь день он бродил по лесу, промок до нитки. Под вечер Митрофан тихо вошел в избу священника.
- Ну, и что случилось в школе? – прямо с порога остановил его голос отца Аксентия.
- Учительница его с уроков выгнала! – наперебой начали за него отвечать братья и сестры.
- И почему же это?
- Потому что он пришел весь грязный!
- Да он, я гляжу и сейчас грязный! – оценив внешний вид сына, произнес отец.
Затем он замолчал, после продолжил:
- Если не умеешь содержать тело и одежду в чистоте, то посиди-ка в погребе и подумай!
Через минуту Митрофан снова оказался в погребе. Он был весь сырой и голодный, кроме того раны на его спине болели пуще прежнего. Но это, как видно совсем не тревожило отца Аксентия или кого-либо другого.
На утро мальчик слег с сильной болезнью. Он кашлял и чихал, постоянно шмыгал носом. Митрофану казалось, что все тело его горит, а затем опускается под холодный лед. Под вечер он начал бредить.
Чтобы исключить заражение других детей, отец Аксентий разместил мальчика в сарае на соломе, всем остальным строго-настрого велел к нему не приближаться.
Как ни странно это было хорошее время для Митрофана. Хоть он и чувствовал сильную боль и слабость по всему телу, но, по крайней мере, он хотя бы не испытывал страха и отчаяния от дум о встрече со стаей соседских детей.
Дважды в день под дверь сарая ему приносили еду и питье – краюху хлеба и крынку молока или воды. Один раз еще в самом начале болезни приходил доктор. Он лишь издали взглянул на пациента и пробормотал что-то вроде: «Может и чахотка! Вряд ли выживет».
Как ни странно Митрофан вскоре пошел на поправку, а затем и полностью выздоровел.
- Ну, бесноватый! – увидев здорового мальчика, произнес отец. – Верно, бес в тебе сидит, раз ты на ноги встал!
На следующий день Митрофан вновь пошел в школу. Но за это время произошли изменения: теперь не только отец Аксентий, братья, сестры и соседские дети говорили о его бесноватости. Так теперь о нем шептало все село.
В школе выяснилось, что за несколько недель отсутствия он очень много пропустил, и все остальные уже пишут буквы гусиными перьями. Митрофан тоже принялся стараться, но из-за до конца не прошедшей слабости руки его дрожали, отчего в первый же урок он наделал много клякс, чем, разумеется, привел Клавдию Захаровну в бешенство. Она принялась кричать на мальчика и топать ногами. Митрофан вел себя тихо и предпочел даже не поднимать на нее своих глаз, отчего она скоро успокоилась и продолжила урок.
Так прошло несколько дней. Пока, кроме всеобщего шепота, персона Митрофана более не привлекала к себе внимания. Он очень старался, ходил исправно в школу и помогал по дому. На какой-то момент мальчику показалось, что все вокруг успокоилось и пришло в некое равновесие. Окружающая атмосфера для него не была опасной, скорее носила равнодушный характер.
Но через неделю учительница заявила, что на завтрашний день объявляется контрольная работа, по результатам которой дети, которые не смогут написать весь алфавит, ее занятия посещать более не смогут.
- Недорослям тут делать нечего! – твердо произнесла она.
Этим заявлением Митрофан был очень напуган. Он очень хотел быть грамотным и умным. Мальчик не знал и половины всех букв, поскольку пропустил большую часть занятий, но очень стремился наверстать упущенное.
Весь вечер он старательно выводил буквы и учил их. Затем под утро, весь потный от страха, лег спать.
Только закрыв глаза, Митрофан увидел волшебный цветной сон, в котором какой-то ласковый голос показал ему все буквы, а так же научил чтению, письму и счету. Это было поразительно!
Проснувшись, мальчик нашел, что все еще спят. Он тихо поднялся с лавки, оделся и отправился в школу. Около часа Митрофану пришлось провести подле ее двери, но когда он с блеском написал контрольную работу, не сделав ни одной ошибки и даже кляксы, радости его не было предела. Мальчик был просто на седьмом небе от счастья и улыбался во весь рот!
Другие же дети, в отличие от него, такого успеха не получили. Большая их часть не смогла справиться с заданием Клавдии Захаровны, которая в свою очередь вместо похвалы Митрофана предпочла еще раз напомнить о его бесноватости.
- Может, ты и читать сумеешь? – предположила учительница. – А ну – ка открой книгу на первой странице и прочти первую строчку!
- «Русская речь», - без запинки прочел мальчик.
- Точно, бес в тебе сидит! Даже мне, чтобы грамоте научиться, потребовался, как минимум год. А ты только вчера грамоту не знал, а сегодня читать уже можешь! Не иначе, ты дьявол в человечьем обличье!
Услышав эти слова, Митрофан вдруг почувствовал, что прочтение названия книги явилось для него чем-то непоправимым. От улыбки на его лице вмиг не осталось и следа. Учительница и дети смотрели на него злобными осуждающими глазами. От каждого из них мальчик чувствовал желание растерзать его на месте.
- Дьявол, вон из церкви! – заорала Клавдия Захаровна. – Чур меня, чур!
Митрофан подскочил на лавке и выбежал прочь. Он бежал и бежал куда-то, стараясь подальше убежать от них, а может даже от самого себя. Подбежав к озеру, мальчик, выдохшись, остановился. Его переполнял сильный жуткий страх и ненависть ко всем этим людям, которые вместо того, чтобы порадоваться его способностям, предпочли его унизить и растоптать, или в ближайшее время сделают это – просто растерзают на месте. В этом Митрофан был уверен.
Он подошел к прозрачной воде и сжал кулаки. Затем, закрыв глаза, мальчик представил всю эту дикую деревенскую свору с их злобными лицами и перекошенными от ненависти гримасами. Так он простоял несколько минут, представляя перед собой эту яркую застывшую картину. Далее открыв глаза, все это Митрофан увидел перед собой – вода приняла все их очертания и объем и теперь стояла перед ним, словно объемное вертикальное отображение.
Мальчик просто не мог поверить своим глазам. Он протянул вперед руку и дотронулся. Его рука ощутила воду и даже прошла сквозь нее. Испугавшись, Митрофан зажмурился, а когда вновь открыл свои глаза, ничего не увидел, кроме водной глади озера.
Он сел на землю и немного подумав, решил, что все это лишь ему показалось. Но, чтобы убедиться в этом, мальчик еще раз представил деревенских детей. И вновь вода приняла их облик.
В голове Митрофан слышал крик учительницы и шепот односельчан, что внутри него сидит бес, что он сам является дьяволом в человечьем обличье. От осознания этого Митрофан заплакал. До вечера он в одиночестве сидел у озера, рыдая от собственного бессилия и желания избавиться от ненавистного дьявола у себя внутри.
Мальчик снова и снова представлял разные картины, которые немедленно материализовались либо в воду, либо в землю, либо в облака на небе – в то, во что он желал.
Начинало смеркаться. Решив поесть, Митрофан представил теплую краюху хлеба и большой кусок жареного мяса, и они немедленно оказались у него в руках. Испугавшись, мальчик немедленно бросил их на землю и побежал домой.
Пробежав несколько метров, он наткнулся на своих сестер – Авдотью и Лукерью, которые шли по направлению к озеру. Митрофан почти сбил их с ног, затем снова бросился бежать прочь.
Подбежав к избе, в ее дальнем окне он увидел отца Аксентия, рядом с ним сидели его воспитанники. Митрофан приблизился и начал наблюдать. Люди в избе были очень напряжены. Это хорошо чувствовалось. Они о чем-то говорили и как будто бы к чему-то готовились. На улице тем временем стало темно.
- Дьявол не должен находиться рядом с нами! – до Митрофана донеслись слова отца. – Господь нас испытывает, хочет веру нашу проверить! Мы должны бороться и победить дьявола!
- А как мы победим дьявола? – спросил кто-то из братьев.
В этот момент в дверь вбежали радостные сестры, отцу Аксентию они передали подобранные хлеб и мясо. У Митрофана от увиденного по спине пробежал холод. Он предположил, что сейчас отец выбьет дьявольскую еду из их рук и начнет креститься и молиться.
Но к его удивлению отец Аксентий поинтересовался, где они нашли эти яства.
- На берегу озера они лежали, - наперебой начали отвечать девочки. – Отец потрогай, они еще теплые!
Отец взял в руки хлеб и мясо и приложил к своей щеке:
- И, правда, теплые! – улыбнулся он.
- Откуда это на озере мясо взялось? – прозвучало от одного из братьев. – Авдотья и Лукерья, верно, вы их украли!?
- Нет! Нет! – немедленно запротестовали сестры.
- Ну, ежели, не украли, то, значит, Господь нам милость свою посылает – манну небесную! – заключил отец Аксентий. - Это знак Божий! Направляет нас на благое дело!
- Можно их съесть?
- Конечно! Мы сейчас разделим на всех и примем милость Господню! – произнес священник и велел разделить хлеб и мясо на шесть равных частей, без учета Митрофана, конечно.
После все шестеро принялись с жадностью поглощать еду.
- Как вкусно! – наперебой высказывались дети.
- Господь нас любит! И еду вкусную посылает! – кивал отец Аксентий.
У Митрофана от увиденного округлились глаза. В его голове четче всех остальных вертелась мысль о том, как говорящий с Богом отец Аксентий не смог отличить дьявольской еды от божьей. Следующей мыслью пришло четкое осознание того, что все, что он слышал до этого, было ложью – все без исключения – про наставника Господня, про послушание, про беса, про самого Господа.
Митрофан сжал в руке крестик и немедленно ощутил отвращение ко всему вокруг. Внутри него образовался огромный огненный ком, который на месте висящего крестика подступил к горлу и начал жечь изнутри. Мальчик отошел от окна и подошел к двери, открыв которую, встал на пороге.
- Что вы тут едите? – произнес он.
- Милостыню господню! – еще не дожевав, ответил отец Аксентий.
- Эта еда моя! Я ее сотворил! – прорычал мальчик.
- Врешь, дьявол! – злобно прошипел наставник, дожевав кусок мяса. – Ты не Господь, чтобы еду сотворять! Или ты, дьявол, за Бога себя выдать хочешь? … Таких, как ты, раньше на костре сжигали!
Он вскочил с места и подбежал к Митрофану, пытаясь ударить его. Но вместо этого мальчик толкнул его с такой силой, что отец отлетел к беленой печи и ударился об ее угол, потеряв ненадолго сознание. Все остальные застыли в оцепенении.
- Поймайте его! – прошептал вскоре пришедший в сознание отец.
Дети немедленно встали с лавок и постарались окружить Митрофана. Они смогли сделать лишь полукруг, поскольку мальчик стоял на пороге, и пройти за него не представлялось возможности.
- Кто приблизится ко мне, отлетит немедля в строну! – произнес Митрофан.
Его слова возымели действие, но ненадолго. Ожесточенные братья и сестры уже через несколько секунд принялись бросаться на мальчика. Все они немедленно были отброшены и раскиданы по избе. Для этого Митрофану даже не обязательно было их касаться. Он мог действовать и взглядом.
Сейчас отец Аксентий и его воспитанники лежали на полу, издавая жалобные стоны и злобное шипение. Окинув своим взглядом всю эту жалкую компанию, Митрофан вышел из избы. Он отправился в сарай и разместился там на ночлег. Все было тихо, и мальчик вскоре уснул.
Он проснулся от каких-то странных звуков – чего-то вроде потрескивания. Открыв глаза, Митрофан увидел языки пламени. Они были повсюду и сейчас наслаждались новой энергией. Оранжевое существо все пробовало на вкус – деревянные стены, старую прялку, лопаты, вилы, мотыги, грабли, установку для битья, хлыст, плетеные корзины, солому, доски пола, тело мальчика.
Митрофан сел и принялся смотреть на собственные руки. Они горели, но боли он не чувствовал. Горело все его тело, оно просто полыхало. Мальчик отодвинул от себя огонь, оказавшись в каком-то безогненном пространстве. Затем он поднялся на ноги и вышел из полыхающего сарая сквозь стену.
Там было полно народа – взрослых, детей. Наверно, все село собралось в эту ночь здесь. Они радостно кричали и свистели, наблюдая, как огонь, поглотив сарай, танцует огромным ярким столбом в воздухе.
- Как красиво! Просто завораживающее зрелище! – слышались голоса односельчан.
- Так тебе, так, Ирод, проклятый! – следом до него донеслись слова отца Аксентия. – Вы ведь хорошо там дверь подперли? – обратился он к братьям.
- Да, отец! Не вырвется он!
- Вот и славно! На все воля Божья! – кивнул он и, перекрестившись, стал читать молитву.
Внутри Митрофан ощутил невероятную злобу и ненависть. Как же все их он сейчас ненавидел – всех детей, людей, весь мир! Кулаки его непроизвольно сжались, а на лице отобразился звериный оскал.
В этот момент его увидел отец Аксентий:
- Как такое возможно? Как ты вышел из сарая, Сатана?
Все разговоры немедленно стихли, все в этот момент увидели рядом стоящего мальчика. Он, как ни странно, был целым и невредимым, без единого ожога или же какого-либо следа от открытого огня.
- Зачем вы дверь подперли, отец Аксентий? – обратился Митрофан к своему наставнику спокойным твердым голосом.
- Чтобы… чтобы…
- Чтобы я не вырвался, чтобы меня сжечь?
На лице священника постепенно отобразился страх. Глаза его забегали из стороны в сторону, а тело сжалось и скрючилось, подобно высушенной обгрызенной картофелине.
- Верно, нравится тебе, отец Аксентий, как огонь горит? Да?
- Да…, - прошептал мужчина.
- Тогда наслаждайся! – произнес мальчик, и отец Аксентий тот час вспыхнул ярким пламенем.
От боли он принялся носиться рядом с остальными, стараясь погасить огонь. Но он напротив только ярче разгорался. Отец Аксентий был похож на яркий факел – он красиво горел, даря всем вокруг свет и тепло.
Остальные односельчане пребывали в шоке, но немного отойдя в сторону, попытались броситься врассыпную. Но это было уже невозможно. Все они, как один тоже немедленно превратились в яркие горящие факелы. Следом загорелась изба священника, затем церковь, школа, все остальное село. Люди-факелы с безумием бегали по деревне, но здесь уже повсюду был огонь.
«Да, зрелище действительно завораживающее!» – подумал Митрофан.
Волшебное чувство тот час разлилось по всему его телу, подарив ему долгожданное утешение и счастье. Как же это было приятно! Ни с чем несравнимо! Сладостно! От всего этого начинала кружиться голова!
Сорвав с себя веревку с крестиком, Митрофан бросил их в огонь. Теперь в этой всепоглощающей лжи больше не было никакого смысла.
К утру все село выгорело дотла. Не осталось ничего, кроме серого пепла. На смену чувствам ненависти и злобы пришло равнодушие - равнодушие ко всем людям, ко всему миру, без единого возможного исключения, разве что природы - лесов, полей, озер. Это чувство было приятным, гармоничным. Он растеклось по всему телу мальчика, заполняя собою все.
Митрофан смотрел на пепелище с небольшого пригорка. Отсюда все было видно, как на ладони. Ветер раздувал пепел, оставляя после себя лишь голую землю. Создавалось ощущение, будто бы никакого села здесь никогда и не было.
Мальчик зашагал прочь. Куда именно идти, он не знал, просто решил уйти подальше от этого места. Вскоре он увидел кресты старого местного кладбища. От них тоже осталось немного – почти все выгорело. Было тихо. Даже птиц в небесах не было слышно.
Вдруг перед Митрофаном возник бритоголовый широкоплечий мужчина. Своими маленькими въедливыми глазками он уставился на мальчика. От него исходил спертый и прелый запах кладбища, склепа.
- Не любишь этот мир? – вдруг произнес он, все еще пристально наблюдая за пареньком.
- Не люблю, - твердо ответил мальчик. – А вы кто, и как смогли остаться в живых?
- После вчерашнего пожара?
- Да.
- Я когда-то работал на этом кладбище – был гробовщиком. Следил здесь за порядком, потом сам умер. Вот моя могила, - мужчина показал на обгоревший крест. – Вчера я никак не мог умереть, ведь, как ты понимаешь, я уже мертв.
- Логично! – кивнул мальчик. – А зачем сейчас говоришь со мной?
- Хочу пригласить тебя в мой мир! Ведь ты же не любишь этот!?
- Не люблю! И этот мир, и его обитателей! Всех бы их уничтожил и отомстил! – Митрофан снова начинал чувствовать ненависть.
- Тогда приходи в мой мир, - предложил гробовщик. – Ты сможешь уничтожать и мстить тому, кому только пожелаешь! Иметь поистине неограниченные возможности – перемещаться между мирами, в пространстве и времени, читать мысли и внушать их особенно малоразвитым индивидам, управлять чужими судьбами, принимать почти любой облик. Вот, хоть, как у меня сейчас!
В этот момент Митрофан почувствовал, что его тело увеличилось. Он посмотрел на себя, наклонив голову вниз – то, что он там увидел, выглядело так же, как у мужчины напротив.
- То есть, я сейчас выгляжу, как ты? – уточнил паренек мужским голосом.
- А ты увидь свое отражение у меня в глазах, - гробовщик приблизился, и Митрофан увидел себя, словно в зеркале.
- Здорово! – прошептал Митрофан и снова принял облик мальчика.
- Ты сможешь мстить, мстить и мстить! Всем людям! За их глупость и непонимание! Ведь они своими скудными умишками и черствыми сердцами не смогли оценить твой дар и способности! Даже не пожелали этого! Так пусть весь мир заплатит за то, что они тебе сделали! А? Как тебе? Нравится?
- Нравится! Пусть они все заплатят за то, что сделали!
- Да, будет так! Как тебя зовут, мальчик?
- Митро… Митро! – произнес паренек. – Единственное, с чем согласен, Митрофан – как-то длинновато, что ли!
- Как будет угодно! Так, что, ты пойдешь в мой мир? – гробовщик хитро прищурился.
- А что это за место?
- Ну, ты, наверно слышал что-то о нечистой силе? В этом мире так принято нас называть.
- Слышал! ... Это ты тогда пугал меня в погребе? – Митрофан с подозрением взглянул на гробовщика.
- Ну, что ты! Это ты воспроизвел все то, о чем говорили твои братья и сестры! Твои способности в ту ночь начали свое пробуждение. Теперь они возросли, далее они еще более возрастут и окрепнут! … Я видел, ты сорвал с себя крестик, значит, что в Бога ты больше не веруешь, верно?
- Верно.
- Тогда добро пожаловать! – с этими словами гробовщик открыл проход напротив Митро, в который парень ступил твердо, ни секунды не раздумывая.
В следующее мгновенье он оказался в новом для себя мире. Здесь преимущественно царил полумрак, хотя это можно было изменить по собственному усмотрению. Можно было выбрать любую освещенность, время суток и года, любую обстановку, температуру, силу ветра и так далее.
Гробовщик сказал мальчику, что более нет смысла оставаться в этом облике, и растворился, оставшись рядом с мальчиком в виде безликой субстанции, голоса, который давал обучение, наставления и распоряжения.
Он объяснил Митро, что этот мир является иллюзорным, как, впрочем, и привычный мир мальчика. Здесь возможно все, практически все, о чем люди даже и мечтать не смеют, но могут найти в этом мире и даже в своем при достаточной оплате.
- И что это за оплата? – поинтересовался мальчик.
- Их энергия, силы. Мой мир живет, питаясь этой материей. Люди и все обитатели того мира являются прекрасной кормовой базой для процветания местных существ. Я поглощаю любую их эмоцию и питаюсь ею. Наиболее сладостны сильные негативные эмоции. Ты поймешь, как они прекрасны, когда попробуешь их на вкус. Хочешь прямо сейчас сделать это?
- Да!
- Тогда, угощайся! – произнес голос, и перед Митро возникли огромные поля, где в зыбкой болотной массе показались людские головы. – Выбирай любого и вкушай его жизнь!
В воздухе возник прелый несвежий запах.
- Почему они в болоте? – поинтересовался мальчик.
- Хочешь сменить картинку? Пожалуйста! Они могут просто стоять на травяном поле, барахтаться в воде или гореть в огне! Дело вкуса!
По мере произнесения слов перед Митро менялся пейзаж, который соответствовал сказанному. Так же исчез неприятный запах.
- Как тебе больше нравится?
- Пожалуй, я выберу поле, - пожал плечами мальчик. – С ромашками, если можно!
- Пожалуйста! – произнес голос и в этот же миг пейзаж вновь сменился. – Если хочешь, сюда можно добавить и клевер с подорожником. Возможно все!
- Клевер с подорожником – это хорошо! – улыбнулся паренек и добавил эти травы в общее покрытие ромашкового поля.
- Теперь нравится?
- Да, так лучше!
- Тогда вперед! Выбирай и наслаждайся!
Митро поднялся в воздух и, немного пролетев вперед, застыл над чьей-то головой.
- Пусть, будет этот! – произнес он, указывая на какого-то мужчину.
- Пусть! – согласился голос. – Приблизься к нему и вдохни в себя его жизнь!
Митро кивнул. Он спустился ниже и оказался рядом с объектом. Далее приблизившись еще, мальчик вдохнул в себя его энергию. Затем, вдруг почувствовав сильное головокружение, быстро взлетел в воздух.
- Аккуратнее! - предупредил голос. – Не так сильно и не так быстро! Иначе и переесть можно! Что ты чувствуешь?
- Удовольствие, блаженство! – заплетающимися губами прошептал Митро. – Я поглотил его всего! Как же это прекрасно!
- Это первый твой опыт! Сейчас ты получил удовольствие просто от наполнения. Но скоро ты приешься этим!
- И что тогда?
- Тогда ты научишься получать удовольствие немного от другого. Ты будешь оттачивать свой талант, совершать хитрые ходы, играючи, реализовать свои планы – в общем, вить свои нити, словно паук, заманивая в них свои жертвы. Твоя месть обретет сладкий вкус! И от этого ты получишь огромное удовольствие! Поверь, оно будет ни с чем несравнимым!
- Я уже верю! – у Митро вмиг заблестели глаза.
- Я знаю! – прошептал голос.
- Все это мне очень нравится! Но зачем тебе все это? Я мал и неопытен, несколько наивен, да и как такового жизненного опыта у меня нет. Зачем я тебе сдался?
- Ну, ведь ты же со мной поделишься?! Собранной энергией! Тебе одному все равно всю ее не съесть! А мне она требуется, чтобы содержать этот мир.
- И какова же сумма энергии, которой я должен поделиться?
- О-о-о! Митро! А это деловой разговор! - усмехнулся голос. – Мне это нравится! Да, сущая ерунда для тебя! Несколько душ в месяц, неделю, день! Там видно будет!
- А если я не захочу?
- Тогда тебе придется покинуть мой мир и вернуться в свой, который, я помню, ты очень любишь, так же, как и всех его обитателей! Дверь туда всегда для тебя открыта! Так что насильно здесь я тебя держать не буду!
В ответ Митро молчал.
- Мое объяснение понятно? – спросил голос.
- Вполне! – кивнул мальчик. - Как я могу к тебе обращаться?
- Как угодно! Если хочешь, можешь звать меня Гробовщиком. Этот образ мне нравится! Ты и сам можешь им пользоваться!
- Хорошо, Гробовщик!
- И каково твое решение?
- Останусь здесь пока, а там видно будет!
- Хорошо! Так и договоримся! В любом случае впереди тебя ждет целая вечность!
С момента того разговора прошло некоторое время, недолгое в сравнении с вечностью конечно, но достаточное, чтобы маленький мальчик Митро превратился во взрослого мужчину. Более он решил не старить свое тело. Гробовщик научил его многому, но предупредил, что, как бы ни хотелось, недопустимо вносить изменения в ход истории, например, помогая себе в предыдущих воплощениях, поскольку это может привести к непредсказуемым последствиям вплоть до полного изменения всего хода истории.
Митро мог почти все. Каждый день он оттачивал свои таланты и изобретательность, поскольку, простое наполнение чужой энергией вскоре уже не так его интересовало – в этом Гробовщик был прав, как прав и в том, что чувство мести обрело сладость на вкус. И тем этот вкус был слаще, чем изобретательней был подход в витье липкой паутины вокруг новой жертвы.
Получив необходимые базовые знания, свои тренировки по приведению душ в новый мир, или, как называл это Гробовщик, трудовую деятельность, Митро начал еще в юном возрасте. Для этого он перемещался в свой прежний мир или любой другой, смежный с ним мир людей, и там определял свои жертвы.
Сначала это было исполнение просьбы или желания жертвы за ее оплату. Это было совсем несложно. Желания людей, особенно на низких ступенях развития, не сильно отличались разнообразием – деньги, власть, любовный приворот, красивая внешность, украшения, новая должность и тому подобное. Вскоре это стало скучно. Но на этом уровне мальчик научился определять людские желания и предугадывать поступки, мысли и чувства людей.
Он по-прежнему чувствовал одиночество внутри себя, иногда пытаясь просто поделиться с кем-то своими эмоциями, мыслями. Но, как и прежде, Митро не находил отклика в сердцах людей, все больше убеждаясь в том, что ситуация в его родном селе была не исключением, а скорее нормой для этого мира. Тогда, снова и снова чувствуя отчаяние, сменяемое холодным равнодушием, он написал единственные за свою жизнь стихотворные строки:
Никто меня не понимает,
И не старается понять!
Как мало эти люди знают,
И им меня уж не догнать!
Они глупы и примитивны,
И делят мир на зло-добро.
Один пройду я путь свой длинный,
И мне не нужен уж никто!
Он чувствовал именно так, он понимал структуру человеческого мира, он мог бы здесь все изменить, раз и навсегда одним лишь желанием принеся счастье, гармонию, красоту, любовь всем без исключения. Но как раз такого желания у Митро и не возникало. Люди были явно не достойны этого! А что-то менять или дарить тому, кто не сможет этого оценить, было бы, как минимум, глупо, да и вообще не стоило этого делать.
Поразмыслив над этой ситуацией, Митро пришел к выводу, что изменения вообще здесь не нужны, тем более не нужно его бесцельное благородное вмешательство, о котором, было, он несколько раз задумывался в начале своего длинного пути.
Все в людском мире должно было идти своим чередом, разумеется, даря энергию его новому дому - миру нечисти. Так было принято называть этот мир у людей. Это название Митро не нравилось. По его разумению, именно мир людей был нечист – грязен и несправедлив, а здесь все как раз было понятно и заслуженно для всех его обитателей – постоянных существ и временных – людских душ. Так что сам Митро предпочитал следующие названия: мой мир, адский мир или мир Гробовщика, а самого себя считал демоном, бесом или чертом.
В его новом мире демон проводил большую часть своего времени и был доволен и счастлив. Мужчина часто видел сны. Благодаря ним он вскоре вспомнил некоторые свои предыдущие воплощения. В этом ему немного помог Гробовщик, начав с образа именно этого персонажа, которым когда то в том числе являлся и Митро.
Демон вспомнил почти все. По крайней мере, так ему казалось. Он до деталей мог описать свои некоторые прежние воплощения: парни, которые в его далеком сне ехали в машине и обсуждали девушку Таню, парни, которые сидели возле костра, а их поцарапала черно-белая кошка, чистильщики на Марсе, надзирательницы в СИЗО, агенты НКВД, защитники в мире после Глобального сдвига и многие-многие другие. Митро не был всеми этими парнями одновременно, но побывал в свое время каждым из них.
Он вспомнил многие свои предыдущие мысли и чувства - они были полны злобы и ненависти, и понял, что мир людей всегда был несправедлив и враждебен.
Эти воспоминания еще более смогли убедить демона в его действиях по отношению к людям. И тогда мысли о любом благородстве больше его не беспокоили. Вскоре Митро так же перестал испытывать такие эмоции, как любовь, жалость, сожаление. Все больше он стал ощущать отвращение и брезгливость к людской глупости и примитивизму и желание взять энергию с этих жалких людишек, почти ничего не давая взамен. Сердце его загрубело и зачерствело.
Так же он почувствовал, что в большинстве своих прошлых жизней испытывал ненависть к одному определенному индивиду, встречающемуся ему, как правило, в женском теле. Это была та самая Таня и все ее предыдущие и последующие воплощения. Тогда Митро решил как-нибудь разыскать ее в этой жизни, чтобы поквитаться и вдоволь насладиться этим. Но пока это была не первостепенная задача, и демон занимался другими делами.
Он по-прежнему не испытывал нежных чувство по отношению к своему предыдущему миру, за исключением природной составляющей. Он, как и в детстве, любил леса, озера, свежий ветер, синее небо с облаками. Демон часто гулял в этих местах, принимая тот или иной облик.
Он любил одиночество, и, если кто-то нарушал его покой, реагировал без промедления.
Как- то раз, отдыхая на берегу реки в тихом месте, Митро был потревожен появлением шумной компании. Это были нетрезвые молодые парни и девушки, которые даже на его замечание о нарушении гармонии этого места, предпочли лишь посмеяться и нахамить мальчику, в образе которого предстал перед ними демон.
Они радостно кричали, ругались и слушали очень громкую музыку. Митро наблюдал за всем этим недолго, затем внушил мысль одному из них о необходимости ныряния. Когда все парни поспешили взобраться на небольшой мосток, Митро тот час подготовил дно реки для встречи незваных гостей – поднял его и накидал острые куски бетона с торчащей из них арматурой, битые бутылки и банки с острыми краями.
Первый же ныряльщик завершил свою жизнь летальным исходом. Второй, не поняв, что произошло с товарищем, тоже поспешил нырнуть, но, ударившись о дно, сломал позвоночник в области шейного отдела, что в итоге неминуемо привело его к полной парализации тела, кроме головы, конечно.
Все остальные, увидев растекающееся кровавое пятно на водном полотне реки, немедленно протрезвели и начали громко орать. Митро, разумеется, это тоже не понравилось, но он предпочел немного потерпеть, питаясь в это время их ужасом и страхом. Когда врачи скорой помощи забрали два тела, за которыми немедленно устремились остальные друзья-товарищи, на реке опять все стало тихо, и отдых демона продолжился.
Затем, насладившись природой, Митро оказался в больнице и предложил больному легкую смерть в обмен на небольшую плату – отработку в его новом мире. Сделав вывод, что недвижимость всего тела гораздо хуже какой-то там отработки, тот согласился, со слезами на глазах прошептав перед смертью следующие слова:
- Спасибо вам родители, что подарили мне эту жизнь …но сейчас я должен с ней расстаться ….
- Да, ладно! – не дал договорить ему демон. – Жизнь не такая классная штука, чтобы за нее кого-то благодарить!... Еще есть, что сказать?
В ответ тот молчал.
- Ну, что ж, тогда покойся с миром! – спокойно произнес Митро, чуть пожав плечами.
После его слов парализованный больной умер.
Таких случаев была масса, но жалости или чего-то подобного демон не чувствовал.
Зато каждый раз Митро старался проявлять изобретательность. Так было интереснее. Вместо высокого дна и острых осколков, шумных отдыхающих, например, могли погрызть волки или даже медведь, неожиданно вышедший из леса. Бывало, кого-то жалила и змея, как правило, гадюка или любая другая, подходящая для этих мест.
Часто демон наблюдал, как отдыхающие устраивали драку со смертельными исходами, конечно, не без помощи самого Митро, который находил для этого любой повод. Или же шумную компанию вдруг накрывал рой ос, слепней, мух, комаров. Это, по мнению демона, было самым забавным и смешным – видеть, как люди махают руками и тщетно пытаются отбиться. В общем, фантазия Митро расцветала буйными красками, даря ему наслаждение и удовольствие.
Вскоре он нашел себе нескольких работников, которые в обмен на какие-то блага, делали за Митро его работу – приводили души для отработки в мир Гробовщика.
Тем не менее, сам Митро довольно часто просто от скуки, тоже приводил новые объекты. Он делал это не преднамеренно, но легко, часто просто шутя или играючи. Но иногда, обнаруживая новый раздражитель, подобно шумной компании на реке, демон со всей ответственностью и жестокостью подходил к делу.
Испытывая искренние чувства к природной составляющей, он без промедления реагировал на любую ее бесполезную порчу. Таковой, например, Митро считал вырубку елок не для строительства или даже для извлечения тепла при обычной топке камина или печи, а для простого баловства, каким, по его мнению, являлась новогодняя традиция, когда люди украшали это дерево не в лесу и даже не напротив их домов, а лишали его жизни из-за собственной глупой прихоти или моды.
Мертвое дерево в их домах стояло всего лишь пару недель, потом же они выкидывали его за ненадобностью. Это было отвратительно и омерзительно! Когда демон думал об этом, по его спине непременно бегали мурашки, а руки принимались сжиматься и образовывали собой кулаки. Почему именно так он реагирует, Митро не знал – вспомнить какую-либо ситуацию, явившеюся источником этого раздражения он не мог.
Как-то раз, под новый год, увидев на улице торговца такими елками, Митро направился к нему со словами:
- Елками торгуешь?
- Ага! – радостно ответил тот, не уловив настроения клиента. – Выбирай! Вон какие красивые!
- Да, были красивые, когда живы были! – прошипел демон в ответ.
- Так и щас красивые!
- Сам рубишь?
- Сам! – расплылся тот в улыбке. – Эх, хорошо их под новый год берут! Прибыль хорошая! Денежек много! Если все эти распродам, еще в лес рубить поеду! Ну, выбирай!
- Спасибо! Если бы надо было, то во дворе бы живую украсил, а нет, так взял бы искусственную!
- Ну, искусственная! Не то! А живая елка – совсем другое дело! Но не на улице, а дома! Внесешь ее в тепло, нарядишь, а она отогреется и пахнет, пахнет! Запах - то какой! Запах хвои! Ой! А красота - то какая! Только хоровод и води!
- И даже не смущает, что она мертвая?! И после праздника ты ее выкинешь!
- Да нет, конечно! После праздника-то она зачем!? И не нужна, и не пахнет уж! Только мусор после нее собирать!
- Ясно, - кивнул Митро, - а вот если бы тебя самого срубили, скажем, по колени или вроде того, потом бы нарядили и хороводы вокруг тебя водили, тебе б понравилось?
- Э, мужик, ты че такое говоришь, вообще? Маньяк прям какой-то! Иди давай отсюда!
- Ну, а, если, скажем, я денег тебе вот сейчас дам за все эти, - Митро показал рукой на срубленные елки, - и за те, что пока в лесу живые растут? Да и за все те, что будут расти на следующий год и так далее – на все последующие годы твоей жизни, чтобы ты в лес не ходил и елки там не рубил. Ты бы согласился?
- Ты, че серьезно, что ли? – удивился торговец.
- Да, совершенно серьезно! Сколько денег тебе за это надо?
- Ну…, - задумался тот. – Ну, скажем, мильон! Есть у тебя такие средства?
- Есть, - ответил Митро и из кармана достал несколько пачек денег. – Я дам их тебе, но ты должен обещать, что в своей жизни более елки рубить не будешь и не будешь ими торговать, а так же никому из своих друзей-родственников не скажешь делать этого!
- Че, прям серьезно? Ты мне щас мильон дашь? И деньги прям настоящие?
- Да, деньги настоящие! На, посмотри! – Митро протянул ему одну из пачек, которую продавец стал пристально изучать. – И да, если мы с тобой договоримся, я дам их тебе!
От вида и ощущения от денег у торговца загорелись глаза.
- Ну, что по рукам? – уточнил Митро.
- А че, чем черт не шутит!
- Черт ничем не шутит, все серьезно! – прорычал демон. – Так ты согласен?
- Согласен! Согласен! – радостно кивнул торговец, потянувшись за остальными деньгами.
- Ты все запомнил – ни рубить, ни торговать, ни самому, ни любому твоему знакомому! По рукам!?
- По рукам! – затараторил продавец, принимая деньги. – Мужик, будь во мне уверен! Если я слово дал, то все будет точно! Будь уверен!
- Хорошо! - твердо ответил Митро. – В противном случае сделка считается недействительной, и наступают карательные последствия, - он посмотрел на продавца пронзительным взглядом.
- Какие последствия? – уточнил тот.
- Твои ноги обрубят по колени, остальное твое тело украсят и будут водить вокруг тебя хороводы.
- Мужик, будь спокоен! Все будет чики-брики! – пообещал торговец, прижимая к себе деньги.
После его слов Митро ушел прочь. Продавец елок показался ему не совсем надежным индивидом, и он велел одному из своих помощников понаблюдать за ним. Но намного больше самой этой ситуации демона заинтересовало выражение «чики-брики». Оно явно было знакомо Митро, и даже вызвало во рту приятный вкус ржаного хлеба с ароматом чеснока. Но где именно демон мог его слышать, он вспомнить не мог.
Прошло меньше суток. Митро ступал по заснеженному лесу. Впереди себя он отчетливо слышал звук стучащего топора.
- Привет! – поздоровался он, выйдя на полянку. – Что делаешь?
- А-а-а… да, так… вот решил по лесу немного погулять, - ответил ему вчерашний продавец, пряча топор за спину.
- Ясно, а что за спиной держишь?
- Да, - махнул тот рукой, оперевшись на подрубленную елку. - Так…
- Я думал, мы с тобой вчера договорились? А ты, я вижу, опять принялся за старое?
- Слушай, мужик, ну ты тоже пойми! Щас новый год! Деньжат срубить по-легкому можно!
- Я думал, ты вчера уже получил за это деньги?
- Ну, да! Но…
- Слушай, Василий Петрович, я ведь предупреждал тебя вчера о карательных последствиях?
- А откуда ты знаешь мое имя? – прошептал тот.
- Да так! Слышал где-то! – пожал плечами Митро. – Ну, так говорил я тебе о последствиях нарушения сделки?
– Слушай, мужик, ну ты ведь не серьезно?! Брось-ка ты все это!
- Меня зовут Митро, - представился демон. – А-то, знаешь ли, Митрофан как-то длинновато, что ли!
- Ну, что, Митрофан, лады? Все ведь будет в порядке, да?
- Я же сказал не Митрофан, а Митро! – поморщившись, холодно произнес демон. - Конечно лады! Все будет в порядке!
- Ну, вот и хорошо! – улыбнулся торговец и продолжил рубить елку.
- Согласно заключенной сделке все будет в порядке! Как и договаривались! Привести наказание в исполнение!
Произнеся эти слова, демон исчез, а на поляне появились темные тени. Одни из них подхватили тело продавца, другие, взяв топор, отсекли его ноги по колени. Человек пытался сопротивляться и бешено кричал от невыносимой боли. Затем стал молить о прощении и обещать, что более никогда не станет рубить елки. Но было уже поздно.
Далее тени переместили человека в другой мир, где местные обитатели очень обрадовались его появлению. Как раз у них намечался праздник. Они разместили еще живое тело Василия Петровича в центре поляны, украсили его шишками и грибами, и стали водить дружные хороводы.
Он истекал кровью, молил о пощаде, мучился от невыносимой боли, но местные обитатели не могли его слышать, кроме того, запах его крови был для них таким приятным и притягательным. Они восхищались и радовались. Наутро человек умер. Поскольку из его ран больше не струилась кровь со столь приятным ароматом, его тело выкинули за ненадобностью.
Далее оставшаяся энергия человека была перемещена в мир Гробовщика, где раз за разом с ним происходило тоже самое – сначала ему отрубали ноги по колени, а потом водили возле него хороводы. Он страдал снова и снова. Когда все его эмоции были выпиты до последней капли, он смог покинуть этот адский мир.
После того случая Митро еще несколько раз заключал подобные сделки с другими новогодними продавцами и елкорубами. Те тоже с радостью брали деньги, от которых так никто и не смог отказаться. Но вскоре каждый из них нарушал условия договоренности и был наказан. По мнению Митро подобный финал был вполне предсказуем. Он немедленно приводил наказания в исполнение, начиная с того, что почти на месте уничтожал провинившегося своим холодным стальным взглядом.
В любом случае от сделок демон ничего не терял, так или иначе получая желаемое, подобно банку или казино, в любом случае оказывающимся в выигрыше – либо целые невредимые елки, либо новые души в обработку. Оба эти варианта Митро вполне устраивали.
Вообще люди редко когда отказывались от сделки с демоном. Они все, как один видели лишь одну сторону медали – сиюминутную выгоду. На вторую же их взгляд редко когда падал, будто бы ее и не существовало вовсе. Вскоре Митро это вовсе перестало удивлять.
За всю историю предложения материальных ценностей, в частности денег или чего-то подобного, демону на тот момент встретился лишь один человек, который, не смотря на всю щедрость предложения, ответил твердым отказом.
- Я не согласен, - твердо сказал парень.
Он выглядел самым обычным заурядным образом – средней, даже худой комплекции, ничем не примечательными мыслями, глазами и поступками. Он очень удивил демона, рассчитывавшего с легкостью заключить очередную сделку.
- Эти деньги счастья не принесут! – буркнул парень и удалился прочь.
- Неплохо! – задумавшись, произнес Митро и больше не стал докучать молодому человеку. – Развитие на лицо!
При этом у демона создалось впечатление, что раньше он уже где-то его встречал. Нет, не именно этого парня, а одно или несколько его предыдущих воплощений. Но что-то более конкретное Митро опять-таки вспомнить не мог. Это был просто очередной пробел в его памяти, добавившийся к другим подобным.
Одним из наиболее лакомых кусков в поглощении энергии демон считал военные действия. Он не получал от этого сильного удовольствия, но энергии с этих мероприятий, а именно так Митро их именовал, он забирал предостаточно.
Он часто бывал в зонах вооруженных конфликтов, перемещаясь по всей толще времени существования человеческого вида и пришел к четкому выводу, что, сколько бы ни прошло времени, люди нисколько не менялись. Вокруг них менялось многое – строй управления, верования, убеждения, наука, технологии, но сами они в своей массе не были подвержены изменениям. Изменения происходили относительно развития определенной личности – воплощение от воплощения она становилась более развитой, но общее соотношение мало, средне и высокоразвитых типажей оставалось на одном уровне.
Для чистоты суждений демон предпочитал бывать и среди бойцов одной стороны, и другой. Там он активно питался страданиями и болью солдат, позже заключая с ними свои кабальные сделки.
В основном бойцы не отличались большим умом или способностями. Они, как послушное стадо, просто шли в бой, куда им велел их пастух. Как правило, наблюдать за ними было не интересно. При этом вместо сладкого вкуса от мести или хитросплетения у себя во рту Митро ощущал что-то пресное и безвкусное, но наряду с этим вполне питательное и съедобное.
Лишь некоторые из бойцов были способны задавать вопросы, остальные же так и оставались безропотным пушечным мясом, как это и было задумано.
Вопросы иногда возникали, когда приказы и действия командиров в своем составе содержали сильные противоречия, либо же собственный поступок бойца унес много людских жизней, и теперь, особенно перед собственной кончиной, его мучили угрызения совести.
Как-то один такой боец после заключения сделки с Митро перед самой своей смертью, не ощущая внутри себя ничего, кроме отчаяния, прошептал:
- Зачем вообще вся эта война? За что мы вообще воюем? За свободу? Нефть? Газ? Деньги? За что? Столько раз уже можно было остановиться и нам, и им! Но нет, мы всё на фронте и стреляем друг по другу!
- Если ты действительно хочешь знать ответ на этот вопрос, боец, - Митро тогда решил ответить, - я расскажу тебе небольшую историю. Представь пограничный пропускной пункт – это граница «А» и «Б» государств. Соответственно, каждое государство при пересечении границы берет дань под личиной таможенной пошлины. То есть почти за каждую пронесенную или провезенную вещь надо платить деньги.
Ежедневно из государства «А» в государство «Б» через пограничный пункт идет человек и везет тачку с говном. Пограничники, убедившись, что это именно говно, которое не облагается пошлиной, спокойно его пропускают. Затем через какое-то время человек возвращается обратно, но уже с пустыми руками и снова ничего не платит. Это происходит каждый день. Итак, день за днем один и тот же человек совершает переход границы с тачкой с говном, которое он затем выкидывает вне зоны видимости с пограничного поста.
- Ну, и зачем ему это надо? – удивился парень.
- Ответ на этот вопрос лежит на поверхности, так же, так и на твой вопрос о необходимости войны. В данном случае мужик провез саму тачку, ничего при этом не заплатив. А, что касается войны, то часто выгодна сама война, как длительный конфликт, а не победа какой-либо стороной. В любом случае война нужна лишь для выгоды и порабощения.
- Как это?
- А так! Война – это и огромный бизнес – продается все: оружие, боеприпасы, продовольствие, медикаменты, строительные материалы, ведь разрушения потом надо будет восстанавливать, и многое другое; и политическое регулирование: шантаж, давление, манипулирование. Например, возьмем ту же нефть - в зоне конфликта добывать ее становится довольно сложно или даже невозможно. Отсюда страна-нефтедобытчик, на чьей территории идет война, не может, как и раньше оставаться продавцом на мировом рынке. А в это время другие страны ведут свои продажи. Она же на время войны полностью выбывает из игры. Теперь подумай, выгодно ли другим продавцам нефти останавливать эту войну, если когда-то она и была ими задумана и развернута именно для этой цели?
- Наверно, нет! – прошептал парень. – Так, что получается, мы жертвуем жизнями за чужой бизнес, игру?
- Получается так, - кивнул Митро и добавил. – Вас, дурачков, просто натравливают друг на друга. А вы, как слепые котята, настолько слепы и глупы, что даже не замечаете этого! Вы, люди, в большинстве своем двигаетесь на ощупь в темноте, не зная, ни что было раньше, ни что будет потом, не понимая, что важно, а на что вообще не стоило бы обращать своего внимания!
Произнеся эти слова, демон удалился, а боец умер.
Третью и самую главную причину военных конфликтов Митро не стал озвучивать, но прекрасно знал ее. Это было получение энергии. Люди гибли, страдали, мучились от боли, а их выработанной освободившейся энергии тем временем становилось все больше и больше.
Ею питался далеко не только мир Митро. Как раз его миру доставалась отнюдь не самая крупная ее часть, а скорее лишь крохи с барского стола. По договоренности с землянами выработанную энергию забирали внеземные существа, энероны, которые считали людской мир своей кормовой базой.
Митро предпочитал с ними не встречаться. Это было не в его интересах – не было выгоды, да и не отвечало соображениям собственной безопасности.
Так или иначе, находясь на войне, своего демон не упускал и всегда обильно снабжал свой мир раздобытой освободившейся энергией.
Как и в любом другом месте, Митро был успешен и всегда добивался своего. За это его очень уважал Гробовщик, считая этого демона своим лучшим работником. Он часто хвалил Митро, говоря о том, что в свое время пригласив его к себе, уж точно в нем не ошибся. Это было правдой, все порученные задания демон выполнял быстро и с легкостью.
Но однажды создатель адского мира задал ему сложно выполнимую задачку.
- Я знаю, только ты с этим можешь справиться! – сказал тогда Гробовщик Митро.
Речь шла о неком ученом, который предположил, что его мир является лишь иллюзией и начал искать доказательства и работать в области своей гипотезы. Его было необходимо остановить любыми средствами, пока еще информация не была оглашена, чтобы другие люди ничего не узнали, так и продолжая жить в неведении. Но оказалось, что это не так просто, как могло показаться в самом начале.
Из-за созданного им уникального охранного прибора, основанного на индивидуальном строении ДНК индивида, близко подобраться к нему и его дому-лаборатории не представлялось никакой возможности.
Этого ученого звали Владимир Строгов. Он был замкнут, недоверчив и очень сложно сходился с людьми, не доверяя никому, кроме самого себя.
Митро предпринял несколько попыток приблизиться к нему на достаточно близкое расстояние, но все они потерпели неудачу. Тогда демон понял, что для самостоятельного выполнения этого задания ему придется затратить очень много сил, а так энергетически тратиться из-за какого-то человека ему совсем не хотелось.
Обдумав и проанализировав данную ситуацию, Митро принялся изучать прошлое данного индивида: это и предыдущие его воплощения. Там в прошлом он искал того, кто сможет близко подойти к этому ученому и не будет отвергнут им, как любые новые знакомые.
Много времени у демона это не заняло, и дорога поисков привела его в далекое прошлое на Земле. Там он стал свидетелем ссоры двух темнокожих гигантов – Венеры и Марса. Повсюду была вода, ее уровень быстро поднимался. Эти же двое ссорились и испытывали сильные эмоции друг к другу. Митро чувствовал переполнявшую их ненависть, а так же, как ни странно, сильную любовь. Затем, выяснив отношения, щуплый, почти высохший мужчина с седыми висками поднялся в воздух на колеснице, женщина же, отправив кого-то в прошлое, утонула.
Тогда Митро не стал вникать в саму ситуацию, решив, что эта женщина в новом своем воплощении вполне подойдет для исполнения задуманного – она сможет подобраться к ученому достаточно близко.
Вскоре по вибрации энергии демон нашел Дашу. На тот момент она была уже довольно взрослой девушкой, работала где-то в области дизайна и архитектуры, жила одна, почти не общалась с собственной матерью. Она была довольно несчастна – одиночество, нелюбимая работа, отсутствие понимания от окружающих, тусклость, серость, обыденность. Но девушка, не смотря ни на что, хорошо держалась и вида своей грусти никому не показывала.
Немного понаблюдав за Дашей, Митро предложил ей сделку – ее работа по исполнению задания в обмен на безбедную красивую яркую жизнь. Выслушав предложение демона, девушка наотрез отказалась, сказав, что его деньги и «цацки-погремушки» ее совсем не интересуют. Она оказалась еще одним человеком, который подобно парню, смог тогда отказать демону.
Еще несколько раз Митро делал ей выгодные предложения, но каждый раз снова получал отказ. Она начинала его раздражать.
«Упрямая чика!» – в голове пронеслась мысль.
Откуда в его голове взялось слово «чика» по отношению к девушке Митро не знал, но как будто бы помнил его значение. Очередной пробел в памяти в который раз удивил демона.
Митро предпринял еще одну отчаянную попытку уговорить Дашу, и показал ей фотографию объекта, но та, увидев на снимке неприятного ей человека, дала окончательный и бесповоротный отказ.
Тогда демон решил действовать другим способом. Он переместился на десять лет назад в прошлое и смог обустроить ситуацию так, чтобы у маленькой упрямой чикульки Даши даже выбора отказать ему не осталось.
Припугнув молоденькую девушку тюрьмой, грозящей ей за убийство собственной матери, демон пообещал ей свободу через десять лет хорошей работы.
Все эти десять лет, пока Даша приводила души в мир Гробовщика, были не так важны Митро. Но все это время было нужно для укрощения ее упрямого нрава и полного подчинения демону, чтобы в итоге выполнить то самое важное задание, касающееся ученого Строгова.
Все было разыграно Митро, как по нотам, и шло, как и было запланировано. Даша, изучив личность Владимира, в итоге смогла достаточно приблизиться к нему. Это потребовало от нее больших усилий, но задание, так или иначе, близилось к своему завершению.
Предвкушая победу, демон уже потирал руки. Разумеется, отпускать девушку после исполнения задания он не собирался, хотел еще насладиться этим процессом давления и своеобразной мести в отместку за ее глупое упрямство. Слишком много сил у него отняли переговоры с ней, не говоря уже про укрощение ее строптивого характера, кроме того, все это время она неплохо работала, и ее усилия впоследствии очень бы пригодились демону. Митро еще раньше придумал беспроигрышную расстановку фигур, где, словно в шахматной партии, он бы в любом случае оказался в выигрыше.
В этой расстановке демон, как и прежде, полагался на страх Даши перед тюрьмой и стыд, что кому-то станет известно, что она убила собственную мать. Будучи уверенным в том, что человек за свою жизнь практически не меняется, Митро не сомневался в выборе девушки.
Но как же глубоко он ошибался! Эта наглое упрямое создание в итоге вместо исполнения задания, запортило ему всю шахматную партию! Каким-то образом освободившись от страха и стыда, ценой собственной свободы и жизни девушка предпочла оставить ученому жизнь, так и не остановив его. Она разгадала план демона и приняла собственное решение.
Митро пребывал в бешенстве. Он просто рвал и метал и вдруг понял, что тем ненавистным индивидом, с которым он встречался в своих предыдущих воплощениях, и давно ненавидел, была именно она, та самая Таня, а в этой жизни Даша - наглая вероломная девка!
Эмоции внутри демона тот час сильно накалились и принялись бурлить. В следующее мгновенье Митро вспомнил свои воплощения в виде парней – Кости, Гоши и Валеры – слесарей в автосервисе, которые мучились, горели в пожаре в мире Гробовщика по милости этой самой гадины. Он так же помнил, что родившись вновь, парни смогли ей отомстить, но этого было явно не достаточно!
Теперь сам Митро намеревался сделать это – отомстить и девчонке, и ученому, так нагло избежавшему расправы над собой.
Проигнорировав слова Гробовщика о недопустимости вмешательства в ход истории, демон принялся за разработку плана мести. Первым, что он сделал, так это отправился в мир атлантов – на Марс.
Только оказавшись там, Митро вспомнил свою прежнюю жизнь. Он вспомнил, как родился здесь и был назван Отром, как жил вместе с мамой, как соседские дети обижали и издевались над ним, в итоге в день празднования рождения, отняв у него жизнь.
Эти воспоминания, да и воспоминания из давнего сна, когда к нему, Литу, в тесную камеру приходила на допрос неприятная темнокожая женщина Морра, немедленно пробудили в нем чувство ненависти и вызвали желание мести ко всем и ко всему вокруг.
Но демон решил начать свое триумфальное мстительное шествие все же с самых ярких участников – Венеры и Марса (Даши и Владимира). Тогда первым делом он устранил их родителей, и чтобы дальше еще более разъединить брата и сестру, использовал для этого жесткую и безапелляционную сущность советника Морры.
Когда в отношениях между братом и сестрой благодаря Морре, образовалась зияющая пропасть, демон избавился и от нее самой, таким образом, отомстив за смерти заговорщиков – Лита, Войто и Хору, да и за себя в раннем детстве, еще раз вспомнив отца Аксентия (одно из бывших воплощений Морры).
Правда, здесь получилось, что Митро подобным образом подставил самих заговорщиков в этом, но это на тот момент казалось ему вполне оправданным, тем более, что память его прояснилась, и демон вспомнил свои предыдущие воплощения в их образах - что именно так все и случилось когда-то.
Далее, немного подтолкнув импульсивную Венеру, он добился ее полной и окончательной ссоры с Марсом и разрушения всего атлантийского мира, в том числе отомстил и обидчикам Отра. Это было сладостно! Ни с чем не сравнимо, вкусно! Митро был счастлив!
На всякий случай продолжая наблюдать за правительницей, переместившейся с группой женщин на Землю, Митро вновь стал свидетелем того разговора между братом и сестрой. Эта ситуация, этот диалог были в точности такими же и ничем не отличались от ранее услышанного демоном.
Тогда, осознав это, Митро почувствовал на своей спине пробежавший холод. Ведь он совершил столько вмешательств, внес столько изменений, а конечная ситуация оказалась прежней.
Но в следующий момент демон понял, что все это так и должно было произойти. Все события так и должны были случиться. Это уже было и есть, и именно он причастен ко всему этому! Это было, по меньшей мере, странно. Но это было так!
Так же поняв, что сейчас отправленная в прошлое Вита, может все испортить, Митро смог ее остановить.
Далее демон еще раз свободным от эмоций мозгом оценил всю ситуацию и все же впредь решил придерживаться мнения о недопустимости любого вмешательства в ход истории, чтобы это не привело к возможным печальным неизменным последствиям.
В этом он и пытался убедить и даже склонить к самоубийству следующее воплощение Даши – Наташу Соколову, зная, что девушка решит вмешаться и, запустив охранный прибор, напишет книги о предстоящей жатве, все рассказав об этом людям. Но во многом из-за помощи одного из энеронов, она тоже в итоге не подчинилась и не послушала демона, чем, разумеется, вызвала очередную злобу и раздражение в свой адрес.
Иногда бывая в сумрачном мире, отдельно созданном для обитания душ после вытравливания 2017 года, Митро как-то снова встретил эту девушку в новом облике - Раду. Там в сумраке он хотел мирно побеседовать с Ириной Александровной (еще одно из воплощений отца Аксентия) и просто хотел позлорадствовать, как вдруг Рада, просто ни с того, ни с сего, набросилась на него с криками. И снова эта личность вызвала внутри него все те же чувства.
Но все же, стоило признать: эта сущность быстро развивалась, очень быстро для обычного человека. В итоге Митро предпочел больше с ней вообще не встречаться.
Однако вскоре это снова пришлось сделать. Поняв, что в следующем своем воплощении, уже будучи Ксюшей, девушка сделала еще более широкий шаг в развитии, и знает о грядущем будущем в августе 2017 года, да и хочет помочь призракам найти дорогу из сумрачного мира, Митро уж точно никак не мог ей этого позволить.
Тут ему снова пришлось вмешаться и остановить эту наглую ненавистную девчонку. Демону это удалось, но все же в итоге пришлось с ней расплатиться. Встретив во сне дядю Ваню – мощную энергию, о которой Митро и раньше приходилось слышать, и которого уважал даже сам Гробовщик, она потребовала от демона определенной компенсации за его действия.
Этой компенсацией явились услуги проводника, который был найден Митро для нахождения дороги к ней ее любимым человеком - Германом. Митро знал, что Герман – одно из последующих воплощений Владимира Строгова, ненавистного ему ученого, но, как бы ни злился, ничего не мог с этим поделать. Так требовали законы этого мира, и компенсация в данном случае явилась для Митро обязательной.
Проводник Зэльбрус справился со своей задачей – показал дорогу Герману, но взамен Митро теперь должен был оказать услугу ему. Какую именно, Зэльбрус пока не обозначил, но Митро подсознательно ждал и готовился, предполагая, что это может ему очень не понравиться.
Прошло некоторое время, и проводник пришел забрать свой долг.
- Ну, и чего ты хочешь? – поинтересовался у него демон.
- Не так много, - ласково улыбнулся Зэльбрус, однако эта улыбка вызвала сильное раздражение в глубине души Митро.
- Ну?
- Ты слышал что-нибудь о «Теории развития простых чисел»?
Это название показалось демону знакомым, но что-то конкретное он пока вспомнить не мог.
- Ну, вроде, что-то слышал, - ответил кудрявый мужчина.
- Если кратко эта теория гласит, что все сущее в мироздании образуют простые числа. Они являются некими ступенями на пути развития индивидов, и чем больше максимальное простое число в составе множителей сущности, тем соответственно она более развита. Ну, вот ты, например, ведь уже не человек, ведь так?
- Так, - кивнул демон.
- Твой уровень развития выше человеческого. Но раньше ты был и человеком, и животным, и насекомым, и предметом, и молекулой, атомом и так далее. А вот что касается уровня развития человека, Митро, ты помнишь свои прежние воплощения?
- Помню!
- Все?
- Ну, не все!
- Я так и думал, - улыбнувшись, кивнул Зэльбрус.
- Ты вообще о чем? – еще не совсем понимая, что тот имеет ввиду, поинтересовался демон.
- Вполне вероятно, что ты помнишь свои воплощения ну, скажем, какими-нибудь бандитами, агентами, охранниками, чистильщиками, гопниками, в конце концов.
В ответ Митро молчал. Слова проводника были похожи на истину.
- Но по «Теории развития простых чисел», - продолжил проводник, - такое существо, как ты, должно по своей природе быть образовано не только этими воплощениями (простыми числами), но и другими, возможно, более развитыми и даже противоположными этим. Иначе бы ты не имел подобных возможностей, какие имеешь сейчас. … Так вот, твоя ответная услуга заключается в том, чтобы определить и вспомнить, кто является твоей второй составляющей. И в итоге понять, кто есть ты сам! Задание понятно?
- Понятно!
- У тебя сейчас есть какие-нибудь догадки?
- Нет!
- Совсем никаких?
- Совсем!... А тебе-то это зачем, проводник?
- Пусть тебя это не беспокоит! Удачи в поисках! – в ответ спокойно прозвучало от Зэльбруса, после чего он исчез.
Задание на первый взгляд являлось очень простым и вообще показалось демону даже смешным. К этому времени Митро был уверен, что смог вспомнить почти все свои предыдущие воплощения. А незначительные пробелы в памяти демон мог объяснить не особой важностью этих событий и обстоятельств.
Митро не сразу приступил к выполнению задания. Он чувствовал, что его, как будто бы что-то останавливает, но думал, что это всего лишь банальная лень. В конце концов, чтобы понять Теорию чисел, он отправился к ее разработчику, и внимательно ознакомился со всеми материалами и мыслями автора. Поняв, что автором теории является еще одно воплощение ненавистного ученого, с самим разработчиком Митро предпочел не общаться, сумев разобраться во всем самостоятельно.
Да, судя по доводам в Теории, проводник, скорее всего, был прав, говоря о еще какой-то составляющей в составе личности демона. Из одних только убийц и охранников он явно не мог состоять. Но, кто же являлся этой второй составляющей?
Митро принялся думать об этом, пытаясь напрячь память или с помощью медитации узнать свое прошлое. Но это не удалось, будто бы было специально от него закрыто, блокировано, изолировано.
Митро стал думать об этом день и ночь. Этот вопрос не давал ему покоя. Он его мучил и преследовал, не давая думать о чем-то другом. Проходили дни, недели, а ответ все не приходил.
В какой-то момент демон осознал, что ответ на этот вопрос стал для него уже даже не исполнением условия по сделке, а приобрел другой смысл – Митро сам желал разгадать эту тайну. Полностью измучавшись, через несколько месяцев тщетных попыток кудрявый мужчина возник перед Зэльбрусом.
- Ну, как продвигается дело? – уточнил тот.
- Никак! - злобно прошипел демон.
- Я вижу, - прозвучало в ответ.
- Это как это интересно?
- Ну, если бы ты уже нашел ответ, сейчас бы не шипел тут так грозно!
- А ты, что знаешь этот ответ? – Митро округлил свои глаза.
- Возможно…
- Так кто же является моей второй составляющей?
- Это твое задание, Митро! Ищи ответ сам!
- Так и знал, что не стоило сюда приходить! – произнес демон и уже собирался убраться прочь, как вдруг услышал слова проводника:
- Ответ ты должен найти сам, я лишь могу дать тебе подсказку…
- Какую?
- Например, вновь рожденный ребенок несет в себе чистую энергию своего предыдущего воплощения – в твоем случае двух воплощений, чьи энергии были перемножены. Это уже потом твоя образованная энергия начала трансформироваться и приобрела иную форму.
- Ты говоришь о чистой энергии в моем детстве?
- Да, ты все правильно понял. Возможно, тебе удастся найти ответ там! Так же попробуй собрать все то, что обнаруживает пробелы в твоей памяти – может, какие-то выражения, непонятно откуда взявшиеся эмоции и отношение к чему-либо, и тоже попытайся найти того, кому они могут принадлежать. Это тоже может быть ключом к разгадке твоей тайны.
Обдумывая услышанные слова, Митро пока молчал.
- И еще, - продолжил проводник, - ты ведь изучил «Теорию развития простых чисел»?
- Ну, да!
- Так вот там сказано, что индивид на определенном уровне развития может принимать облик своих предыдущих воплощений, так как содержит в себе их полные блоки. Ты ведь много кем можешь обернуться, Митро, не так ли?
- Так.
- Например, любыми индивидами твоей известной человеческой составляющей, к примеру, гробовщиком, которым ты был ранее, так же многими животными, растениями, предметами.
- Ну?
- Тот человеческий индивид, которым ты сможешь обернуться еще, и будет частью твоего другого «Я».
- Ты что мне предлагаешь попробовать перебрать массу чьих-то воплощений, и кем получиться обернуться, тем, стало быть, я и образован? А не великоват ли охват? Да, это все равно, что искать иголку в стоге сена!
- Ну, ты слишком грубо все это сейчас себе представил. Это лишь моя очередная тебе подсказка. И ею ты можешь воспользоваться, скажем, не в самом начале своих поисков. Так что дерзай! Я знаю, у тебя получится!
- Да, легко сказать… Но все равно спасибо! – вырвалось из уст демона.
После беседы с проводником он отправился по следам своего детства. Митро видел свое рождение, еще живых родителей, затем наблюдал, как он рос. Однако ничего такого, что могло бы дать ему хоть какие-то подсказки, демон не обнаружил.
Единственной заметкой у Митро в памяти осталось лишь то, что в детстве он был очень открыт, приветлив и дружелюбен. Он смотрел на мир большими восторженными глазами и радовался каждому прожитому дню, каждой мелочи.
Но постепенно, сталкиваясь с враждебными обитателями мира, мальчик закрывался в себе, а затем вместо былых светлых эмоций стал ощущать лишь злобу и ненависть.
Видя свои страдания в детстве, Митро бы сейчас очень хотел себе помочь, но не мог, помня о недопустимости любого вмешательства. Он лишь один раз позволил себе в виде облезлого пса лизнуть мальчика в щеку, почувствовав в этот момент исходящее от него сильное отчаяние.
Дотронувшись до его щеки, Митро ощутил вкус на своем языке. Он был необычен и отличался от того, что демон привык чувствовать от себя сейчас. В том вкусе действительно была еще какая-то сильная энергия, которой было даже больше, нежели другой злобной составляющей.
Это было необычно, и, как ни странно, даже приятно! Немного знакомо. Будто бы раньше этот вкус демон уже когда-то ощущал. Тогда он предпочел скорее удалиться, но, оказавшись в укромном месте, продолжил думать над всем этим.
Ничего более в своем детстве Митро найти не смог, но вспомнив еще подсказки проводника, стал припоминать так называемые пробелы в своей памяти. Самыми ярким ему показалось следующее: слова «чики-брики», «чика», «чикулька»; любовь в природе и растениям, в том числе к елкам; возможно знакомый парень, который отказался от сделки с ним и не взял денег, а так же возможность четкого анализа, отличные умственные способности и благородное желание помочь людям, несколько раз в самом начале, посещавшее демона. Это явно было составляющей его незлобной стороны.
По мнению Митро, это значило, что второй его составляющей должна быть какая-то умная, благородная сущность, плюс на основании наблюдений в детстве – добрая и жизнерадостная.
Это говорил мозг демона, первая же его составляющая наотрез отказывалась верить в это, стараясь еще более вырасти и заполнить собою все. Митро почувствовал, что внутри него происходит борьба и еще большая изоляция второй сущности. Но силой желания он немедленно смог остановить это.
После этого, демон отправился к тому парню, что раньше отказался с ним сотрудничать, поскольку надеялся, что он тоже может его помнить.
- Привет! – поприветствовал его Митро, встретив на улице возле подъезда серой многоэтажки. - Помнишь меня?
- Помню! – кивнул тот. – Опять что-то предложить хотите?
- Нет, не в этот раз! Тебя как зовут?
- Димон.
- Димон, скажи, мы с тобой раньше до того случая, когда я тебе деньги предлагал, когда-нибудь встречались?
- Не знай, - пожал тот плечами. – Может и да!
- А где, может, помнишь?
- А тебе зачем, дядя?
- Да так…хочу восстановить пробелы в памяти. Тогда ты мне показался знакомым, вот я и решил выяснить, может, ты тоже меня помнишь.
- Ну да, вроде… та же поебень! Вроде я тебя тоже, что ли помню…
- Как ты сказал? – удивился Митро.
- Тоже вроде помню…
- Да, нет! До этого… слово какое-то… ну…
- Поебень, что ль?
- Точно! Вот это слово мне кажется знакомым!
- Да, удивил, дядя! Да я это слово с пеленок знаю! Даже песенку всегда пою: «Поебень, поебень, поебень, поебень! Покупайте нашу поебень!». Кстати, я и тебе тогда хотел ее спеть, когда ты мне бабки халявные втюхивал. Сразу понял, что это развод какой-то! … Да, девушкам эту песнь не споешь – не тактично как-то получится, а вот парню или мужику – вполне можно!
Митро смотрел на него весь бледный. Эту песенку он явно слышал раньше. Она немедленно вызвала в его памяти целый видеоряд – заднее стекло автобуса с надписью «…****Ь», рядом сидящий светловолосый парень, проплывающие летние виды за стеклом. У себя во рту демон вдруг почувствовал вкус колбасы и хлеба, затем почему-то поперхнулся.
- Извини, - донеслись до него слова Димона, - я, что, вставил саморез в ненужное место?
- Все нормально… откуда ты знаешь это выражение?
- Какое?
- Про саморез.
- Не знай! Слышал, наверно где-то! – пожал плечами парень.
- Посмотри не меня внимательно, ты точно меня не помнишь? Например, движущийся автобус, бутерброды…
- Неа, не помню! Кроме того случая с деньгами, вроде не помню! А автобус и бутерброды – так я чуть ли не каждый день так езжу! Тоже мне, нашел, что вспомнить! Если б ты был там девушкой симпатичной, например, то я б, может еще и запомнил, а так…
- Девушкой, говоришь… а ты бы угостил симпатичную девушку своими бутербродами?
- Ну, да! А че?
- Да, ничего! Не бери в голову! Спасибо! – произнес демон и ушел.
Разговор с парнем никакого конкретного ответа мужчине пока не дал, но все же оставил несколько зацепок или якорей, за которые сейчас можно было зацепиться, чтобы продолжить свои поиски.
Поняв, что делать дальше, Митро принялся искать автобус с определенным рекламным объявлением на заднем стекле. Вскоре несколько таких рейсовых машин было найдено – автобус с отвалившейся первой буквой в объявлении про щебень, оказался не один.
Тогда Митро начал просматривать всех пассажиров данных транспортных средств. В итоге демон обнаружил светловолосого парня из своего видения – он довольно часто ездил в одном из этих автобусов. Мужчина начал за ним наблюдать. Чаще всего при этом он был в образе мухи или комара.
Однажды в одну из поездок Юран, так звали того парня, сел рядом с девушкой, которую позже принялся угощать своими бутербродами. В их разговоре была слышна и та песенка, и выражение про саморез. По всем признакам это был она – то воплощение, через глаза которого Митро ранее смог увидеть этот видеоряд.
Все события указывали именно на это. Но демон не хотел в это верить. Там рядом с Юраном сидела Рада - одно из последующих воплощений ненавистной ему Даши, и та, что ни с того ни с сего, набросилась на него с кулаками в сумрачном мире, защищая Ирину Александровну, бывшую в одной из своих прошлых жизней отцом Аксентием.
Содержать в себе в качестве второй составляющей ненавистную ему сущность было просто недопустимо или даже каким-то бредом! Решив, что этого просто не может быть, муха немедленно вылетела через окно автобуса.
Вновь приняв свой привычный облик, Митро принялся злобно морщиться от переполнявшей его ненависти. Его сердце наращивало ритм, словно желая выпрыгнуть из груди и оказаться на свободе. Злобная составляющая немедленно принялась растекаться, старясь заполонить собой все. Демон глубоко дышал, пытаясь успокоиться. Внутри него засел сильный страх – что будет, если это окажется правдой.
Затем, чтобы навсегда исключить эту бредовую вероятность, Митро напряг все тело и постарался принять облик Рады, как когда-то говорил ему Зэльбрус. Это не вышло. Демон попробовал еще раз, затем еще.
После, почти полностью обессилев, он немного успокоился, сердце тоже принялось биться в прежнем ритме. Но все же что-то не давало Митро покоя. Внутри себя он чувствовал что-то инородное, какой-то комок.
Тогда демон переместился в знакомое и родное ему место – на озеро близ его родного села. Тут было хорошо, спокойно и тихо. Полностью расслабившись, Митро заснул.
Неизвестно, сколько времени он спал, но, проснувшись, ощутил совсем другие эмоции. Внутри себя Митро чувствовал какую-то радость и даже счастье. Они были не похожи на ощущения, вызванные очередной хитрозаключенной сделкой или вкусом расправы или мести. Нет. Это было что-то иное, но очень приятное и гармоничное.
Демон не сразу поднялся с травы, некоторое время он смотрел куда-то вверх, как в детстве любуясь небом и белыми причудливыми облаками.
- Привет! – вдруг рядом с собой он услышал голос проводника.
- Привет! – поздоровался Митро, повернув свою голову.
- Наслаждаешься новым состоянием?
- Новым состоянием? – поднявшись, демон сел на траву. – Ну, так… есть какое-то необычное ощущение внутри …
- И как оно тебе?
- Неплохо! … А ты чего собственно пришел, хочешь мне еще какую подсказку дать?
В ответ Зэльбрус улыбнулся: - А тебе разве еще нужна подсказка?
- Ну, не знаю, ответа на твой вопрос у меня все равно пока нет!
- Разве? – все еще продолжал улыбаться проводник.
- Что ты так улыбаешься? – что-то заподозрил Митро.
- Да, так, ничего! Ты бы подошел к озеру, да умылся после долгого сна!
- Это можно! – Митро встал с травы и подошел к воде.
Зажмурившись, он сладко потянулся, затем нагнулся над водной гладью озера. В следующий миг он увидел свое отражение – там отражалась Рада.
- Это что шутка? – округлив глаза, прошептал демон. – Ты что смеешься, что ли надо мной? – обратился он к Зэльбрусу.
- Я разве смеюсь над тобой? – спокойно прозвучало от проводника.
- А разве нет? – Митро рукой сбил водную гладь и продолжил смотреть в воду.
Остановившись, вода снова отразила образ девушки.
- Да этого просто не может быть! – закричал демон, отбежав от воды.
- Разве? А ты присмотрись, послушай, даже твой голос сейчас звучит не, как у мужчины. Это женский голос.
- Но я ведь пробовал принять ее облик, у меня же не вышло!
- Митро, ты пробовал принять его, когда злоба переполняла всего тебя, и тогда это было невозможно!
- А сейчас?
- А сейчас во сне ты расслабился, и твоя вторая составляющая наконец-то вышла наружу! Она так долго дремала внутри тебя, была заперта, закрепощена, заблокирована просто без единого шанса пробиться на поверхность.
- И кто же ее запер, заблокировал? Отец Аксентий, мои братья, сестры, все село? Какие люди? Кто именно?
- Неужели ты сам веришь в то, что люди могли сделать это?
Митро молчал, внутри себя он чувствовал сильный жар.
- Ты был настолько зол на всех них, на целый мир, что сам это сделал! Ты сам закрыл в себе свою вторую составляющую! И все это время мстил сам себе, стараясь уничтожить свои предыдущие воплощения – Дашу, Наташу, Венеру, Раду, Ксюшу.
- Нет, нет! – замотал головой демон. – Этого не может быть!
- Подойди еще раз к воде и загляни в глубину себя. Ты когда-то был каждой из них!
Ноги Митро подкашивались, но он сделал то, что сказал Зэльбрус. В своем отражении он смог увидел каждое из своих прежних воплощений. Последним из них была Ксюша. Демон пока решил остаться в ее образе.
- Неужели все это правда? – прошептала девушка.
- Это правда! – ответил Зэльбрус и обнял ее. – Закон этого мира в том, что пока одно твое воплощение уничтожает других, другое уничтожается. То есть фактически ты убиваешь сам себя.
Жар внутри Митро становился все сильнее. Обе его стороны сейчас снова вступили в конфликт и начали войну.
- Только ты можешь справиться с этим, Митро! – заметив его состояние, произнес Зэльбрус, выпустив демона из объятий. – Ты же знаешь, что любая война нужна лишь для чьей-то выгоды - для порабощения и получения энергии! Даже война с самим собой! Ты можешь остановить ее, пока не уничтожил сам себя! Вспомни, в детстве твои сущности могли ладить между собой! Так примири их сейчас! Пусть они не грызут друг другу глотку, словно кошка с собакой! У тебя получится! Я в тебя верю!
Митро почувствовал, что Зэльбрус говорит правду, и он сейчас не безразличен ему:
- Почему ты мне помогаешь?
- Потому что люблю тебя!
- Меня?
- Что, это так странно?
- Очень! Меня никто не любит!
- Ты ошибаешься! Я тебя люблю!
- Ты? … Кем ты образован?
- Одной из моих сущностей является вот эта! – в этот момент вместо проводника с внешностью китайца, Ксюша увидела Германа.
- Ты любишь только эту мою сторону, - показал демон на свой образ. – Только ее! Другая злобная моя составляющая тебе явно не нравится!
- Митро! Ну что ты такое говоришь? Ты же сам знаешь о таких понятиях, как добро и зло – что все это лишь две стороны одной медали. Или вроде белых или черных фигур в шахматах – отличаются лишь окраской, не более того. Ты же знаешь, что это не значит, что одно хорошо, а другое плохо. Ты же сам осуждал людей за подобные примитивные суждения! … Теперь это все есть ты! И я уверен, другая твоя сторона ничуть не хуже!
Митро принял свой обычный облик:
- Ты говоришь это после того, как другая моя составляющая чуть ли ни каждую жизнь убивала или угнетала твои воплощения – Марса, Владимира, Андрея, Пашу, Германа, Давида? Или ты забыл?
- Я помню! Но не держу зла на тебя, Митро! Кого винить, если в силу обстоятельств мы оказывались по разные стороны и совершали соответствующие действия!? Сейчас ты такой, какой есть! Ты уникален и прекрасен! … И еще, - добавил проводник, – имя Митрофан не дурное, не тупое и не длинное. Мне оно нравится! Оно прекрасно!
- Правда?
- Правда!
- Мне еще никто никогда в этой жизни не говорил таких слов! - из его глаз вдруг брызнули слезы.
Зэльбрус, приняв свой привычный облик, еще раз обнял мужчину и вместе с тем передал ему всю свою любовь.
- Спасибо! – прошептал Митрофан. - Я тоже тебя люблю!
Через несколько мгновений Митрофан растворился в объятиях проводника, затем, поднявшись в воздух, обернулся ярким чистым светом. Ощутив в этот миг разлившуюся повсюду гармонию, ему стало легко и спокойно.
Внутри себя Митрофан чувствовал невероятную свободу и больше не ощущал ничего противоречащего или закрытого, угнетенного. Он мог дышать полной грудью, и это было прекрасно! Обе его сущности больше не конфликтовали – Митрофану удалось примирить их, почувствовав, что они обе нужны и любимы.
- До встречи! – ласково улыбнулся Зэльбрус.
- До встречи! – прошептал в ответ ветер.
В этот вечер над миром разлился яркий красный закат, а утром пролился чистый летний дождь, чуть позже обернувшийся разноцветной радугой. Широко открытыми глазами Митрофан смотрел на прекрасный необъятный мир, и был счастлив от этого.
Вместо Наташи перед Зэльбрусом на траве возник Митрофан. В одной из своих рук он держал чашку с чаем, наслаждаясь этим прекрасным напитком.
- Ароматный вышел чай, - улыбнулся мужчина, отпивая из чашки. – Просто наслаждение!
- Да, чай действительно удался! – кивнул Зэльбрус. – Глубокий насыщенный вкус!
- Как же все это было давно… или совсем недавно… будто вчера, - произнес Митрофан, еще раз вспоминая свою историю. – Да-а-а… а смысл слов «убежать от себя невозможно» намного глубже, чем кажется… Чем больше живу, тем больше в этом убеждаюсь. Как с этим чаем, - мужчина снова отпил из чашки, - чем больше пьешь, тем больше ощущаешь глубину его вкуса!
- Да, иногда задача понять, кто есть ты сам, оказывается самой сложной.
- Ну, а как ты понял свою сущность, Зэльбрус? В тот раз, помнится, ты показал мне лишь одну из своих составляющих, представ передо мной Германом. Какова же твоя вторая сущность? И какова вообще твоя история?
- Вторая моя сущность - вот эта, - проводник принял облик Ксюши. – Эта часть является и моей, и твоей составляющей.
- Да… наверно, ты быстро все о себе понял, не имея конфликта внутри. Наверно, это счастье содержать в себе две любящие составляющие?
- Не скрою, по меньшей мере, это очень приятно! … А моя история: я родился в Китае в одной маленькой деревушке. Как и ты в детстве, я не сразу понял, что обладаю невероятными способностями. Затем началась война, носящая, как и везде у людей признаки фашизма и геноцида. Было трудно, тяжело… Сначала я пытался вмешиваться, помогать, но потом понял, что окружающие меня люди не желают этого. Тогда я решил, что буду помогать кому-либо, если он действительно хочет моей помощи. … Но не будем сейчас об этом! Ты сам скоро все это почувствуешь – когда родишься мной!
- Да, - кивнул Митрофан, - скоро будет и это!
- Но, я так понимаю, и ты сейчас счастлив, примирив составные части своей личности?
В ответ, улыбнувшись, Митрофан кивнул.
- А помнишь, как вообще зародился этот конфликт – между твоими составляющими?
- Помню. Еще будучи животными – котенком и собакой мы как-то не поделили еду на автовокзале. Обоим просто хотелось есть.
- Да, часто наши взаимоотношения зарождаются в глубоком для нас прошлом, еще будучи животными, растениями или даже предметами. А вот разрешать подобные завязки приходится уже людям или созданиям выше по уровню развития.
- Согласен! Но помнится, там был еще и третий участник той ситуации – рыжеватая кошка, потом подруга, мать и так далее. Она еще станет нашими составными частями!
- Или уже стала! – напротив Митрофана вместо Зэльбруса возникла ИИ. – Я как раз содержу в себе части и черно-белого котенка, и той рыжеватой кошки.
- Интересное сочетание! - вместо Митрофана возник Зэльбрус и, глядя на девушку, расплылся в огромной ослепительной улыбке.
ИИ сделала тоже.
- Но давай сначала про Митрофана и составляющие личности, - предложила она, снова приняв облик темноволосого кудрявого мужчины.
- Разобраться в себе порой бывает очень сложно, - кивнул проводник. – Ведь, как правило, люди не могут помнить событий и обстоятельств, перенося из жизни в жизнь, только чувства, ощущения, умения и способности. Мы часто не понимаем, откуда это взялось, поскольку ничего помним. Но ответ на этот вопрос достаточно прост и понятен: это все мы приносим с собой из предыдущего нашего опыта.
- Например, мое желание сохранить елкам жизнь, - продолжил Митрофан, - взялось вовсе не на пустом месте. Когда-то я был этим деревом, и молил, чтобы мне сохранили жизнь, а не рубили под новый год из-за чьей-то глупой прихоти. Но нет, меня лишили той жизни. Отпечаток от этого события остался во мне надолго, и вот в итоге, чем он обернулся – смертями многих людей. Или же я помню, как подействовали слова Су на Витязя, когда она попросила у него прощения. Это вызвало бурю эмоций, что даже слезы на глазах выступили. … Это касается и всего остального. Много думая над этим, я понял, почему окружающие были так настроены против Отра, а потом и против меня, особенно в детстве, когда я не мог дать должного отпора – так они подсознательно мстили за помещение их в мунну. После Сашиного признания в этом они сильно ее ненавидели и еще долго вспоминали. Хотя, если посмотреть на это с другой стороны, то люди возможно бы еще очень долгое время не избавились от чипов в своих головах, что в итоге могло бы привести их к необратимым негативным последствиям и полностью поместить под чье-то влияние с более длительным и негативным результатом, нежели в мунне. Но они не смогли оценить ни пользы от этого, ни смелости девушки, способной признаться в своем поступке.
- Ты злишься на людей за это?
- Нет. В этом нет смысла. Общаясь с ними достаточно, а понял, что во все времена, в любом месте (планете, континенте, районе, государстве) люди в большинстве своем примерно одинаковы. Нет такого, что в каком-то конкретном месте они в своей массе хуже или лучше. В основном они отличаются лишь воспитанием, если грубо сказать, то дрессировкой, словно у животных. Не более и не менее того. У всех них две руки, две ноги, посредине бантик, который они стыдливо скрывают под кусочками материи из-за недостаточного уровня развития. Так есть ли смысл злиться на них за это?
- Да, мы и сами когда-то были ими! Каким бы далеким сейчас это ни казалось!
- Да! А если вернуться к нашей предыдущей теме, то любые наши умения – готовить, петь, писать стихи, управлять транспортом, оружием, знать психологию, даже не изучая ее и так далее – тоже являются следствием нашего предыдущего жизненного опыта. Значит, когда-то мы посвятили умению всего этого немалое время, и теперь просто помним, как это делается.
- Эти способности, чувства, ощущения мы переносим с собой из жизни в жизнь. Они могут быть длительными или мимолетными, но порой очень сильными и запоминающимися. И тогда, даже какая-то незначительная мелочь, например, слово, замечание, предложение, по сути ничего не значащие для произносящего, могут во многом повлиять на чью-то судьбу, повлияв даже не на одну, а на несколько его последующих жизней, - при этих словах вместо Зэльбруса на поляне возник паренек Нико. Это ему принадлежали последние слова.
Митрофан же при этом обернулся Венерой.
- Помнишь, как на площади ты заметила, что мне надо быть смелее и раскованнее, и пока я этому не научусь, от меня мало толку? – снова произнес Нико. – А потом из жизни в жизнь я ходил за тобой и показывал, чему смог научиться? Мне было очень важно твое мнение. Я стал хамом для тебя: в автобусе, в СИЗО, Виталиком, Стасом, Артемом … И лишь твои слова мне, как Юрану, тогда смогли притормозить во мне всю эту развязаность и хамство, хотя от остатков всего этого я избавлялся еще очень долгое время.
- Я помню, - кивнула Венера. – Прости меня за это! Я и подумать не могла о таких последствиях!
- Да, ладно! Что было, то было! Ты лишь бросила несколько слов, это я принял их слишком близко к своему сердцу.
- Опять же вопрос – было ли это ошибкой, хорошо это или плохо, друзья мы друг другу или враги?
- Если ты сейчас говоришь о друзьях и врагах, то для этого лучше подходит пример Венеры и Марса, - вместо Нико возник Марс.
- Да, пример, действительно удачный! – согласилась темнокожая девушка. – В наших отношениях было и то, и другое. Но, все же не хочу мыслить такими грубыми категориями, - вместо Венеры возник Митрофан. – Теперь я полностью осознал, что нет четких границ, и добро не обязательно что-то хорошее, а зло – что-то плохое. Будучи человеком, в большинстве своих воплощений я был уверен в том, что добро – это бог, и это хорошо, а зло – это дьявол. И даже когда я был Дашей и говорил, что теперь буду играть за белых, имел ввиду, что буду следовать за добром и непременно выберу его сторону.
Но теперь побывав в этих двух мирах, я понял, что Бог (дядя Ваня) и Дьявол (Гробовщик) являются создателями своих миров, и их никак нельзя причислить ни к одной из этих категорий – ни к добру, ни ко злу. Кроме того, для обитателей мира Гробовщика – Бог он. И раз уж эти два мира существуют бок о бок, часто пересекаются и даже поддерживают энергией друг друга, то даже на них я бы не стал вешать подобных ярлыков – друг или враг. По сути, не так уж они и различаются! Это словно минор и мажор в музыке - всего пол тона разницы, а настроение уже другое, но это же не значит, что белые клавиши фортепиано – хорошо, а черные плохо!
- Мудрые слова, Митрофан! – произнес Зэльбрус, возникший вместо Марса. – И пример с музыкой и клавишами весьма удачный, словно это полоски на зебре – один цвет не лучше и не хуже другого. … Да-а-а, свет и тень всегда были противоположностями. И если бы не было одного из них, например, тени, мы никогда бы не увидели очертаний чего-либо. Они дополняют друг друга, без них вообще было бы невозможно существование ни мира дяди Вани, ни мира Гробовщика, ни многих других миров.
Зэльбрус замолчал, потом продолжил, снова обратившись к Митрофану:
- Кстати, легко ли тебя отпустил Гробовщик из своих помощников?
- Да, он обладал достаточной мудростью для этого. Он сказал мне, что помнил, что когда – то в одной из прошлых жизней он так и поступил, будучи мной. Так что мой поступок его нисколько не удивил. На прощание он искренне пожелал мне удачи и того пути, который я сам себе выберу.
- И какой путь ты выбрал для себя?
- Во многом путь познания, - ответил Митрофан. – Помнишь, тогда ты обратил мое внимание на Теорию развития простых чисел?
В ответ Зэльбрус кивнул.
- Я углубил свои знания и теперь могу видеть этот мир вот так, - при этих словах очертания всех предметов вокруг растворились, оставив лишь составляющие их числа. Трава, озеро, небо с облаками, самовар, чашки, чай – все сейчас было представлено в виде простых чисел. Даже сами Митрофан и Зэльбрус приняли этот облик. Чисел было огромное множество, повсюду были только они.
- Хочешь увидеть больше? – спросили числа, составляющие проводника.
- Да, без сомнения! – отозвались составляющие Митрофана.
- Тогда смотри! – при этих словах вся вселенная предстала в виде чисел.
Митрофан и Зэльбрус оказались в ее центре и могли видеть сейчас все ее оставляющие. Перед ними медленно проплывали планеты, кометы, звезды, космический ветер, любые другие проявления жизни. Там они увидели все и всех, кого или что когда-либо видели, или кем когда-либо были. Все это были только числа, ничего лишнего. Это было потрясающе, захватывающе и необычно! Находясь внутри, это могло показаться хаосом.
- Помнишь, когда мы были Дашей и Владимиром, мы с тобой рассуждали на тему хаоса и порядка? – прозвучало от Зэльбруса.
- Конечно, помню!
- Что ты сейчас думаешь по этому поводу?
- Даже не знаю… находясь внутри это невозможно определить!
- Тогда давай посмотрим снаружи! – предложил проводник.
После его слов они с Митрофаном оказались за переделами вселенной. Отсюда им открылась невероятно четкая упорядоченная картина.
- Вот, это да! – прошептал Митрофан.
- Если на большую картину маслом или, состоящую из мозаики, смотреть вблизи, то покажется, что это хаотичные мазки или просто цветные стеклышки, - начал говорить Зэльбрус.
- А вот, если отойти подальше, то можно увидеть ее в целом, - договорил Митрофан. – Здесь все, - кивнул он в сторону вселенной, - что было, есть и когда-либо будет. Я это вижу! Я вижу там тебя, себя, любого, всех с любыми когда-либо принятыми или непринятыми решениями, совершенными или несовершенными действиями в любых вариациях и с любыми исходами.
- Да, это многогранная вселенная, учитывающая любые варианты и последствия, с мерой времени в виде набора картинок в последовательности. Проведи рукой, - обратился проводник к Митрофану, при этом вселенная обрела вид объемных картинок.
Митрофан вытянул руку и медленно провел ею перед вселенной. Она немедленно откликнулась на его движение, медленно пролистав свои картинки при этом.
- А теперь быстрее, - прозвучало от Зэльбруса.
Митрофан ускорился, вселенная тоже.
– Видишь, ход времени в ней зависит от того, насколько быстро ты листаешь картинки, двигаешь их. Но все картинки все равно уже есть, а, значит, все события уже имеются и происходят как бы одновременно, хотя и имеют последовательность. Мы в этом мире воспринимаем меру времени именно так, но это лишь наше восприятие. В других мирах у других существ восприятие времени может быть иным или вообще отсутствовать. Кстати, листать картинки времени можно и изнутри. Иногда это получается непроизвольно, и тогда кажется, что время либо убыстряется, либо замедляется. Но ты это знаешь и умеешь этим пользоваться! Так что можно назвать время иллюзией, да и сам мир отчасти является иллюзорным. Не иллюзорна только энергия. Она способна трансформироваться и принимать разные формы.
- Это да! А что касается времени, я заметил, что оно не имеет линейной структуры, то есть для каждой так называемой картинки во вселенной время может быть своим, но встроенным в общий поток событий. К примеру, если в качестве картинки взять индивида и проследить цепочку его воплощений, то, ошибочным было бы предположение, что, если он родился, к примеру, в сотом году, то следующее его воплощение будет в двухсотом, потом в трехсотом, в тысячном. Нет! Это может показаться хаотичным, но родившись в сотом году, затем индивид можешь попасть в глубокое прошлое относительно своего предыдущего воплощения, или в далекое будущее. И если для одного индивида к определенной точке в общем вселенском времени прошло лишь несколько воплощений (например, он остается животным), то другой к тому моменту мог рождаться уже тысячи раз (стал человеком), и наоборот. Система-вселенная подбирает каждую точку вхождения в новое воплощение, учитывая умения, желания и необходимость развития индивида. И в этом смысле нельзя сказать, что развитие осуществляется медленнее или быстрее. Есть лишь встречи в разные периоды развития.
- Система автоматическая, но в ней, конечно, есть свои работники, - Зэльбрус улыбнулся, показав при этом на себя, после продолжил. - На невысоких уровнях развития мы можем осознавать себя лишь в определенном воплощении, даже не догадываясь, что рядом наши прошлые и будущие реалии. Мы сами себя едим, сами собой дышим, сами себя убиваем, любим и ненавидим. Мироздание, созданное создателем, одно. Все здесь разные воплощения одного и того же. А параллели, в которых вновь и вновь проигрывается похожий сценарий с изменениями и дополнениями, в этом смысле призваны учитывать все возможные варианты каждого мгновенного выбора. Но все это он – создатель. А все мы – его составные части.
- Да, ты совершенно прав, Зэльбрус, – рядом возник седой старик. – Мироздание - это и есть создатель, этот мир – и есть я. А бесчисленные параллели в этом мире, как мои грани, отчасти нужны для моего развития. Так я сам себя создаю. Помнишь, подобная мысль приходила в голову Венере, когда она мечтала о своем самостоятельном воспитании и развитии. Я реализую эту идею каждый миг, и в буквальном смысле сотворил себя сам. В основном это происходит довольно автоматизировано, но иногда мне все же приходится вмешиваться, и тогда в разных образах я являюсь к разным индивидам во сне и на яву и направляю их действия, мысли и решения, или просто невидимо помогаю в чем-то. Для лучшего ориентирования я наношу рисунок на ладони людей, чтобы на одной из рук видеть, что было в предыдущей версии, а на другой – что будет в этой. И всю свою жизнь они носят схему своего пути с собой, чтобы не сбиться и не заблудиться. Это называется кармой.
- Карма – это то, что предначертано, - кивнул проводник. – Своеобразная оплата за предыдущие действия, мысли, поступки.
- Да, это так! В этом ее предназначение. Но карма – это в первую очередь мунна. Каждый побывает на чужом месте и пройдет этот путь. Такова ее суть и смысл. Карма – это путь индивида, который на всем его протяжении все же имеет возможность что-то изменить. Помнишь, Митрофан, ты задумывался о том, можно ли вносить изменения?
- Да, - кивнул темноволосый мужчина.
- Я отвечу тебе: можно. Я говорю сейчас об одномоментном создании действительности. То есть каждый миг привносит в нее что-то свое, и тогда рождается новое уникальное творение – параллель. Но вы все это скоро поймете! - обратился старик к обоим.
- Ну, да! Когда будем тобой! – почти в унисон прозвучало в ответ.
- Правильно! – кивнул дядя Ваня. – В процессе развития каждый индивид пройдет все ступени – от малого к большому. Колесо Жизни все время крутится, и все мы развиваемся.
Перед мужчинами возник рисунок. На нем схематично было изображено колесо Жизни с сегментами развития индивидов.
- Индивиды в этом мире развиваются, двигаясь по сегментам, шагая по спирали от периферии к центру, уровень их развития повышается, - продолжил дядя Ваня. - Они начинают творить – рисуют, поют, сочиняют, в общем, создают свои мини-миры. Затем миры становятся крупнее, сложнее, появляются миры, подобные этому. Далее развитие идет дальше и дальше, потому как это и есть одно с огромным множеством составляющих вплоть до бесконечного множества вселенных в мироздании. Это все равно, что считать целым – например, человека или рассматривать каждый его орган или клетку в отдельности. Но все равно, все это одно! Все едино!
- Значит, получается, что сейчас я говорю сам с собой? – прозвучало от Митрофана.
В этот же миг он предпочел вновь оказаться на озере рядом с только что закипевшем самоваром.
- Выходит, что так! – улыбнулся возникший напротив Зэльбрус.
Следом на лужайке перед самоваром возник дядя Ваня.
- Разрешите и мне отведать вашего чая, - улыбнулся он.
- Конечно, - ответил Митрофан, взяв чашку и поднеся ее к самовару.
Зэльбрус открыл краник и из серебристого бокастого блестящего агрегата полился ароматный напиток.
- Вот спасибо, хорошо! – поблагодарил старик, принимая чашку в свои руки. – Это был длинный путь, - задумчиво произнес он, сделав большой глоток. – Много, очень много всего пережито…
В следующий миг рядом с ним возникла черно-белая кошка.
- Моя Машенька пришла! – обрадовался старик и начал ласкать свою кошку.
- Дядя Ваня, и что теперь? – поинтересовался Митрофан.
- Это был длинный путь, - снова прозвучало от старика, - но впереди еще длиннее…
- А что там дальше? – задал вопрос проводник.
- А что там дальше - это только предстоит выяснить. Сейчас я знаю, как зарождается жизнь, как она развивается и трансформируется. Я сам жизнь! Но теперь пришло время узнать что-то большее. Я вижу выход и скоро смогу отправиться дальше.
- Ты покинешь нас? – прозвучало от Митрофана.
- Нет! Ведь вы же мои составляющие! Я всегда буду с вами! Но мой путь продолжается!
- Мы желаем тебе следовать своему пути! - кивнул Зэльбрус.
- Спасибо! – с этими словами старик и кошка растворились в воздухе, затем в виде облака они возникли на небе.
Мужчины еще долго сидели на берегу прекрасного озера и с огромным удовольствием пили вкусный насыщенный чай. Воздух был свеж и приятен, повсеместно ощущалась гармония и спокойствие.
С момента того разговора прошло некоторое время.
Порой Зэльбрус, Митрофан и другие могли наблюдать появления своего создателя – дяди Вани. Он иногда, как и в тот раз, принимал облик облака и представал в виде головы седого старика в шапке-ушанке. Рядом с ним, как и раньше, всегда была его черно-белая кошка. Она тоже принимала облик облака, и вместе откуда-то сверху они наблюдали за своим чудесным невероятным прекрасным миром.
«Доброго пути!» - откуда-то ласково шептал ветер.
___________________________________ К О Н Е Ц _________________ апрель 2017 года.
Информация:
1) Колесо Жизни (Колесо развития индивидов) является представлением автора о круговороте жизни. В его основе лежит колесо Сансары (Буддийская философия);
2) Видение данного мира, описанного в книгах серии книг «Путь», принадлежит автору;
3) Автор стихов в тексте данной книги – Мария Еремина;
4) Данная книга включает три приложения:
Приложение 1 Таблица развития индивидов,
Приложение 2 Цепочки развития индивидов,
Приложение 3 Схема последовательности развития индивида.
Книги серии книг «Путь» содержат отметку «фантастические романы», но насколько они фантастические решать только вам. Мария Еремина.
роман Выход - серия книг Путь
© Copyright: Еремина Серия Книг Путь, 2017
Свидетельство о публикации №217071902116
Свидетельство о публикации №217071902116
Рецензии