Жена офицера

Катерина любила субботние вечера.
Но этот вечер получился грустным.
Муж пятый день на казарменном положении. Какие-то сборы. Дочь раскапризничалась и долго не могла уснуть. Да и самой почему-то не спалось.
Неясная тревога щемила сердце. Одолевали тревожные думы.
Далеко за полночь, наконец, улеглась спать.

Проснулась внезапно от оглушительного грохота.
Снова вспышка и снова грохот.
Что такое? Гроза? Какая-то она странная!
Катерина выскочила на крыльцо и увидела…
прямое попадание снаряда в соседний дом, стоявший наискосок на другой стороне улицы.

Оцепенев от ужаса, смотрела, как вспухает облако взрыва. Тугая взрывная волна ощутимо толкнула в грудь и привела её в чувство.

Следующие мгновения жизни спрессовались в тугой комок.
Неумолчный грохот разрывающихся снарядов.
Паника, готовая затопить сознание.
И только слова: «Я жена офицера. Я должна…», помогли ей быстро и правильно сделать всё, что должна была сделать жена офицера в такой ситуации.

И вот Катерина в рассветных сумерках идёт по лесной тропинке, огибающей их военный городок. В ночной рубашке. Промокших от утренней росы домашних тапочках. В одной руке  чемодан. Другую оттягивает назад дочь. Она скулит и плетётся сзади.

Катерина сразу сообразила, что бежать нужно в лес, который начинался прямо за её домом. И совершенно не помнила, когда успела схватить этот чемодан, выбегая из дома под артиллерийским обстрелом.

Накануне муж через посыльного передал, что в воскресенье заедет на часок и постарается отправить её с дочерью в Курск, где жила мать и сестра Катерины. Чтобы собрала чемодан с самыми, самыми необходимыми вещами и была готова уехать в любой момент.

«Самого, самого» оказалось многовато. Чемодан получился   тяжёлым. «Думай, Катерина, - приказала она себе - думай, что делать дальше? С дочерью и чемоданом далеко не уйдёшь!»

Внезапно наступила тишина. Относительная тишина. Исчез грохот взрывов в городке, но со стороны пограничной заставы слышались частые винтовочные выстрелы, пулемётные очереди и другие звуки разгоравшегося боя.

Там, всего в нескольких километрах отсюда, сражались пограничники, её муж и другие офицеры  военного городка.

Катерина резко свернула с тропы, чтобы кратчайшим путём вернуться туда, где только что гремели взрывы.

Маленький и очень уютный городок сейчас был похож на разорённый муравейник.
Дымящиеся развалины домов. Беспорядочная суета женщин и детей, выживших после варварского обстрела.
В нескольких местах полыхали пожары.

А на улице, почти на выезде из городка, стоял грузовик – полуторка.
Катерине показалось, что автомобиль вот – вот уедет.
Умчится от окружающего кошмара.
Без неё! И без её дочери!

Попыталась бежать. Но куда там! С чемоданом и маленькой крохой!
До полуторки всего 200 метров. А тащиться придётся, целую вечность. Захлестнуло отчаяние – «Не успею!»

Опустила на землю чемодан. Заглянула в глаза дочери, полные слёз и безмерного страха.
«Доченька! Помоги мне! Видишь, стоит машина? Она может уехать без нас. Я быстренько сбегаю и задержу её. Покарауль чемодан!»

Трудно сказать, что поняла её трёхлетняя дочь из этого монолога. Но ключевые слова: «Помоги мне» и «Покарауль» сделали своё дело – крошка, молча, вцепилась своими ручонками в огромный чемодан.
В следующее мгновение Катерина вихрем мчалась к автомобилю.

Двигатель негромко тарахтел на холостых оборотах. В кабине сидел солдат.
Как-то нехорошо сидел.
Катерина вскочила на подножку, заглянула в кабину и …
ей стало дурно.
В полуобморочном состоянии сползла на землю.
Чтобы не упасть, схватилась рукой за борт грузовика.

В поле зрения попала дочь. Вид маленькой и беспомощной фигурки, стоявшей рядом с чемоданом, не дал свалиться в обморок.
Накатила злость: «Будь проклято это утро с его сюрпризами!»
Решительно распахнула дверцу кабины, и ей на руки стало валиться тело мёртвого солдата.

Преодолевая подступающую к горлу тошноту, уложила его на обочину, закрыла лицо пилоткой и прошептала: «Прости, солдат!»
Бегом к дочери. Почти бегом обратно. С трудом забросила чемодан в кузов. В кабину усадила дочь: «Сиди! Сейчас поедем».

Увидела Евдокию Семёновну и поспешила к ней.
-«Это война?»
-«Да, девочка! Это война!»
Всего на семь лет старше Катерины, жена начальника штаба девочками называла всех женщин городка.
На неё никто не обижался. К ней спешили за помощью и советом.

«Нужно уезжать! – Катерина показала рукой на полуторку.
- Помогите собрать всех в машину».

Кого-то пришлось трясти за плечи и приводить в чувство.
Кто-то не хотел уезжать.
Но угроза, что сейчас снова полетят снаряды, действовала не хуже кнута.

У полуторки кузов небольшой. Но и выживших было немного.
Вскоре все женщины и дети стояли в кузове грузовика, плотно прижавшись, друг к другу.

Катерина подошла и громко спросила: «Кто-нибудь умеет водить машину?»
И в ответ испуганные взгляды.
«Придётся мне» - обречённо подумала Катерина.

Муж, когда- то учил Катерину водить автомобиль.
Но недолго. И только на самой маленькой скорости.

Стараясь не смотреть на залитое кровью сидение и преодолевая ужас перед этим водительским местом,Катерина села за руль.
Выжала сцепление. Включила первую передачу.
«Сцепление отпускаешь пла-а-вненько» - как будто наяву услышала она голос мужа. «И «газу» добавь немного».

Получилось!
Только не очень плавненько. И «газу» оказалось слишком много.

Полуторка дёрнулась и, завывая, как раненый зверь помчалась вперёд, подпрыгивая на ухабах и виляя из стороны в сторону.
Хорошо, что улица в этом месте была достаточно широкой, и впереди не оказалось препятствий.
Испугано закричала дочь. В кузове закричали пассажиры.

Катерина резко сбросила «газ». Полуторка также резко стала замедлять ход. Испугавшись, что она сейчас совсем остановится, снова нажала на педаль газа. Но уже не так сильно.

И опять в голове голос мужа: «На первой передаче сильно не «газуй». Мотор перегреется и заклинит».
Катерина ещё немного убавила «газ» и укрощённая полуторка уже спокойно покатилась по лесной дороге, ведущей к железнодорожной станции.

Им страшно повезло! В прямом смысле этого слова.
Осколки снаряда пробили кабину, но не повредили мотор и колёса.
Пешком они бы не ушли от наступающей гитлеровской армии.
Мы не знаем, куда и зачем собрался ехать солдат на этом грузовике.
Но мы знаем, как жестоко расправлялись гестаповцы с семьями советских офицеров.

Полуторка неспешно пылит на первой передаче по просёлочной дороге.
Мучительно медленно тянется время.
Онемели руки, судорожно сжимающие руль.
От напряжённой позы затекла шея и заныла спина.
Сколько ещё ехать? И сколько Катерина ещё сможет выдержать?

Упрямо тряхнула головой: «Я жена офицера! Сколько надо, столько выдержу!»

В голову прокрались непрошеные мысли: «Жена ли? Может уже вдова!»
На глаза набежали слёзы. И забыв на миг, что она жена офицера, Катерина
всхлипнула.

«Мама! Мамочка!» услышала она испуганный крик своей дочери. Огромные глазищи смотрели на неё, а по детскому лицу скатывались недетские слёзы, такие же крупные, как у Катерины.
Её крошечка, увидев, что заплакала мама, самая сильная и самая смелая мама, решила: наступило очень страшное горе в их жизни.
Как же оказалась права, эта маленькая кроха!

«Успокойся, доченька! Всё хорошо!» - Катерина улыбнулась сквозь слёзы.
«А мы едем к папе?» - с надеждой спросила дочь.
«К папе, доченька! К папе!»

Простим Катерине эту ложь.
Ехали они совсем не к папе.
Хорошо было то, что мотор пока ещё не заглох, и полуторка увозила их всё дальше и дальше от границы.
От начавшейся страшной войны.
Хорошо, что полуторку до сих пор не догнали танки с крестами на башнях.
Всё остальное было очень и очень плохо!

Но вернёмся в кабину нашей полуторки.
Впереди показался просвет. Дорога вынырнула из леса и потянулась через поле к железнодорожному переезду.

И тут Катерина увидела поезд.
Небольшой паровоз, выпуская клубы чёрного дыма, тянул с десяток вагонов и тоже спешил к переезду.

Какое-то предчувствие подсказало ей, что им обязательно нужно попасть на этот поезд.
Но как? Решение пришло внезапно.
Катерина сильно нажала на педаль газа и полуторка, напрягая все свои лошадиные силы, помчалась к переезду.

«Не подведи! Потерпи ещё немного!» -  умоляла она мотор своей полуторки.
И мотор не подвёл! Метров на триста опередили они поезд.

Забыв выжать сцепление, Катерина давила на педаль тормоза всё сильнее и сильнее.
Что-то скрипнуло, заскрежетало, и наступила тишина.
Мотор заглох, а бедная полуторка стояла на рельсах.

Катерина выскочила из кабины. «Слезайте! Быстро!» - закричала она своим пассажирам.
Оглушительный гудок паровоза заставил всех поторопиться.

Машинисту удалось остановить поезд всего в нескольких метрах от несчастной полуторки.

Пока выбежавшие из вагонов люди, сталкивали полуторку с переезда, им всем удалось втиснуться в переполненные вагоны.

Они ещё не знали, какой долгой и мучительно трудной окажется дорога на восток! Какими долгими и тяжёлыми будут годы войны!

А чемодан их здорово выручил. Когда есть, было совсем нечего, много «самого, самого нужного» из заветного чемодана пришлось обменять на продукты.


           Фото из личного архива автора.