Крейсер Перфектный

               
     - На, нюхни, - говорил маленький медвежонок, более известный как Пох, сжимая маленький меховой кулачок и поднося его к носу затрепетавшего и впавшего в почтительное ничтожество Николая Валуева, здоровенного оглоеда на службе Сатаны, забившегося в самый уголок кресла, на котором спала Алиса, в этот ранний час весело распевавшая бурчалки перед серебряным зеркалом, криво прибитым каким - то умельцем, две ноги - два уха, к обшарпанной стене фасада, у которого и встретились наши незабываемые и грозившие орудовать вечно друзья. -  Видал ? !
     - Угомонись, морячок, - устало прокричала Анна Нетребко, вылезая засаленным непотребным телом поп - дивы и суперстар из - под мраморного седалища в третьем ряду, где не было никаких и не могло быть априори ни одного свободного места, ведь Пох задумал произвести революционное изменение в игры разума своего тощего приятеля, что задрав противогаз на тщательно пробритый подбородок, на котором, как известно, лицо начинается, если смотреть снизу, как делал сейчас Николай Валуев, только - только забаловавший в мягонькую попку Димы Билана, готовно растопырившегося перед великаном, раздвигая нечистый анус неодобряемого самим Познером и Певзнером деятеля руссиянского шоубиза, сотрясшего стены шляпошной до образования доброкачественных папиллом старшего помощника Лома, в белой парадной форме уже накрывшего на стол и теперь скромно сидевшего на корточках перед смутно видимым в вечном недорассвете родины образом лошадистой Диты фон Тиз, розоватовым намеком на святых и угодников Рейха улыбавшейся второй день все никак не начинающейся финальной битвы с воспрянувшей таящейся у порога, никогда уже с прошлой недели не уползавшей обратно, видимо, дело швахнуло иммунным статусом до ситуации Анатолия Несмияна, когда - эшелоны. - Не бывать таковского дела на матушке святой Руси. Никогда !
     Последнее слово она уже прошептала, содрогнувшись нескрываемым ужасом перед возможностями очень большого бабла и свободной воли свободного человека, способного вернуться или уйти, полюбить навсегда или возненавидеть на время, жить или умереть с гранатою в кармане, чекою в руке среди буйно голосящих ненашенскими голосами чаек, словно предчувствующих кошмар новой придумки неугомонного медведя, никак не желающего умирать, насмерть вцепившегося в таящуюся у порога, повергая тварь ежедневно, распевая кричалки и готовясь к встрече с Богом, ласково и грустно улыбавшимся в чертогах Бегемота, явно одобряя невнятным хмыканьем линчуемого дурновкусием и предательством здравого смысла поэта и звездочета, превзошедшего, кажется, самого себя буквально накануне, когда он, небрежно пролистывая виртуальные ноли и единицы, уловил зарождавшуюся идею симбиотического скрещивания с реальностью, куртуазно и вальяжно путая усто Рамзана с маленькими негритятами североамериканской теннисной иллюзии Агаты Кристи, а выбор кирпичиков Берлинской стены с мощно, по - конски заваренным кирпичным чаем, преподнесенным Николаю Валуеву Алисой, проснувшейся в объятиях любимого звездочета, как это происходило четыре года, тяжких и бесконечных, словно священная война на руинах яростно трепыхающегося человеческого тела, убивающего нечисть с решимостью китайского бульдозера тети Тани Толстой, надевшей лицо Татьяны Веденеевой на съемках бесконечно далекого от народа Герценых и Чаадаевых клипа " Любовь и бедность ", исполнявшегося Сандро Ботичелли в музыкальной обработке Егора Летова и группы " Дети ", бородатистыми рожами вечно пьяных детей вылезших следом за сальной Нетребкой сегодня утром.
     - Чево того - то ? - Назойливо уточнял Николай Валуев, прочитавший - таки Пастернака перед угрозой физической смерти в самой, что ни на есть реальности. - Чево видеть - ту, кулаки нюхать, этими, - он указал могучей рукой делегата на присоединившихся к таящейся у порога нечестивых паразитов Урганта, кэвээнщиков, мелькнули даже две бородатых физиономии двух Сергеев, Паука и Шнура, одинаково скушных, как омлет, и вторичных, словно героизм героя Галактики Билла, присматривающегося к фамилии Гейтсов, мудро порешив воссоединить врата, звезд и космический мусор, громко топотящий берцами перед дверью в преисподнюю, куда и выходили - по - секрету - все три двери шляпошной, - любоваться, суками рваными.
     - А то, - необычайно серьезно заговорил Пох, поглядывая на тоненькие ножонки Алисы, несмело выглядывающие из - под кринолинового платья Кристины Потучик, родной сестры маленькой девочки, подмигивающей донельзя довольной и счастливой в это раннее утро малышке с той стороны серебряного зеркала. - Такого еще не было. Не лошадки матерой Диты, так и не прискакавшие на днюху Марии Шараповой. Не флешы, мобы и Порт Ройялы Дженнифер Тилли и бомбящего поля с вертушки Надьки Савченко Унабомбера, а самая настоящая симбиотия и воплощение в реальность, переставшую быть затянувшейся страшной сказкой, в конце которой только смерть и ничего иного.
     - Угу, - подтвердила Алиса, отпрыгивая от зеркала, где хулиганистая учительница русского языка и литературы высунула кончик нежного и влажного великого и могучего, напугав британку залежами классик даймондс, трехкратно снесенных ночью, как артподготовка к небывалому никогда ранее. - Это как Ли Каролин Возняцки, обретшая имя Бренды, как десять суток кандея  умирающему с голодухи Солженицыну, как предчувствие пророчеств и молитв Мганге под тропическим ливнем и ураганом " Санта Мария делла кроче ".
     - В общем, - закрывая глаза, будто ему было страшно даже представить родившуюся еще зимой фантазию, закончил Пох, закуривая, - реальная встреча в реальности этого, - он мотнул головой, как лошадь, показывая носом на фотку пишущего эту историческую сказку и сказочную историю любви убежавшего кролика Апдайка к умершей от острого лейкоза в Гарвардском кампусе девке, насмешив Николая Валуева, заперхавшего в приступе нескончаемого смеха, - и Марии Шараповой, уже пакующей чемоданы перед вылетом в Нижегородскую область.
     - П... дец, - дошло наконец до Николая Валуева и он вдарил кулачищем по своему колену. - П...дец и ахуй.
     - А мы тебе о чем ? - Пожала плечиками, как француженка, Алиса, беря за руку мрачно молчавшего все это время сказочника, вновь надевшего противогаз и поправлявшего костюм химической защиты, впервые в жизни молясь кому - то на непонятном языке людей, бывших ранее.- Полный п...дец.
    - И космический ахуй, - захохотал Пох, присоединяясь к друзьям и распахивая дверь в преисподнюю.
    Мир ждал.