Мелодия души

Блеклые листья со скрипучим шелестом монотонно падали на асфальт, но иногда оседали бесшумно в грязно-серых лужах. Смог темной стеной нависал над пустыми улицами. Стояла ночь. И только фонари, что шли прямой лентой куда-то вдаль, не давали темноте поглотить мостовую.

Он любит ночь за возможность оставаться в тени и  тишине. В такое время все спят, потому нет никого, кто мог бы упрекнуть его за чрезвычайную медлительность и,  грубо толкнув локтем, выбраться вперед.

Стесанными носками ботинок молодой человек отшвыривает ворохи листьев, лежащие на мостовой, снова и снова задевая обувью за каменную кладку.

Недавно прошел дождь, и теперь на бульварах тут и там в небольших выбоинах в такт ветру гуляла в мутных лужах вода; неровная мостовая была скользкой и сверкала, словно сабля, смазанная салом.

Ветер продолжал нещадно срывать листву со своих исходных мест, кидая на мрачное жесткое покрытие, отчего возникал щемящий звук, заставляющий всё внутри неприятно сжиматься.

Ночь. В это время он не мог забыться сном из-за того, что что-то внутри не желало встать на свое место. Ему казалось, что чего-то не хватает.

Вот и сейчас юноша, как жаждущий добычи хищник, вновь вышел на поиски чего-то, что при поимке способно подарить насыщение. Он перебирал в памяти эпизоды из прошлого, вспоминал отрывками мимолетно сожженного детства.

В душе грязной волной разливается нечто липкое и неприятное – пора углубиться в прошлое. Кажется, что воспоминания пожирают изнутри, отбирая последние силы. Они ранят в эту минуту сильнее, чем когда-либо.

Он устал ждать, не зная, что же ему нужно, не зная, что делать. Он думает, что это бесполезно – ходить по ночному городу, пытаясь на ощупь найти ключ к чему-то непонятному. Но что-то заставляет идти вперед.
По темным, грязным, опустелым улица только вперед.

Солнце, повинуясь времени, начало свой бег ввысь. Тусклые фонари, замерцав, напоследок что-то шепнули ночи и уснули. Проснулся город вместе с живущими в нем душами. Привычным скрипом голосов начали неспешно наполняться улицы.

Молодой человек с каждой минутой ускорял шаг. Возможно, еще немного и он взлетит. Его внутренний голос кричал, что сегодня непременно что-то должно произойти.

Отпирались лавки со специями, источающими стойкие запахи корицы и ванили. Пекари распахивали деревянные засовы тучных дверей и принимались за стряпанье. Ставни и окна домов открывались, впуская немного утренней прохлады с привкусом масла и солнечных лучей, которые так редко появлялись в этом городе.

Мягко позвякивал фурин, висевший почти на каждом окне в качестве украшения.

Фурин… Музыка… Фурин… Дзинь…

Воспоминания ветром впечатываются в грудь юноши.

«Дзинь» – и он повернул направо. «Дзинь» – привычно вниз по пролету. «Дзинь» – и ноги свернули с обычного пути. «Дзинь» – сердце в предвкушении заходится в загадочном ритме. «Дзинь» – в ушах шумит несуществующее море. «Дзинь» – через толпу в Hudebni dum. «Дзинь» – ругательства со стороны. «Дзинь» – и распахнулись двери магазина.

На душе воцарился покой с ноткой «соль» в качестве приправы.

И вот уже люди  перешептываются, искоса посматривая на босого паренька, стоящего возле ярко расписанной стены. Солнце теплыми искорками горит на его улыбчивом лице и игриво перебегает по лакированному корпусу струнного инструмента.
 
Юноша бесшумно опускается на небольшой ящик, что находится поодаль, отточенным движением придвигает к себе инструмент, прочно зафиксировав между каменной кладкой шпиль. Всё вмиг смолкает. Люди задерживают дыхание, неосознанно потянувшись к музыканту.

Смычок пробегает по жестким струнам, покорно следуя за движением руки молодого исполнителя. Певучий, звеняще-смеющийся плач ударяет по телам прохожих. Начинает изливаться музыка души.

Мелодия летит по улицам густым, насыщенным, проникновенным стоном. Она замирает, потом угасает и загорается вновь. Волны тепла, горечи, радости, боли  –  всё это сливается в одной партии двух закадычных друзей, которые вновь встретились после долгой разлуки.

Там, где в самом начале проглядывала неприятная вязкость теней, просияло солнце.