20 Домовые. Данини. Глава 6

- Жила, как сказывала уже, в деревне, в чин входила в дому новом, его крестьянин крепкий для своей дочери Марии в приданое выстроил. Жених-то из соседней деревни, но из семьи многодетной. Знашь, как говорят – «лучше семь деверей, чем одна золовка»? Так там всех хватало. Отец и пожалел единственную дочку, дом выстроил рядом, чтобы, значица, под своим приглядом, да под защитой братьев была.


- Как же семья кормильца отпустила? – недоверчиво поинтересовался Николай Тами, как то упустивший это обстоятельство раньше. – У крестьян не принято, чтобы рабочие руки уплывали.


- А жених, - пояснила Мария, - хоть и не слишком молодой, да не старший сын. Семья у них аграменная была, так что родители благословили, и даже с радостью – не надо на новый дом тратиться. Вот так и случилось. И все было бы хорошо, дочка родилась, только вот второй раз Мария долго затяжелеть не могла, а как получилось, то померла родами вместе с младенцем. И остался ейный муж вдовцом с доченькой подростком. Еще не старик, но уже в годах, тяжело. Ну, и женился на молодой вдовице с дочерью. Поначалу все ладно, да только новая жена, хоть и хозяйкой хорошей была, этого не отымешь, но свои планы имела – мужа пережить, а дом в приданое своей доченьке оставить. Падчерица же мешала. Ну, и стала она ее из дому выживать, а мужа под каблук загонять.



Аграфена, и сама немало повидавшая на своем веку, слушала рассказчицу затаив дыхание. Ее  не переставало удивлять такое огромное количество жизненных коллизий, встречавшихся у людей. Казалось бы, под одной крышей живут, и должны быть похожи, но нет, столько сложностей себе вечно напридумывают эти человеки, которые, вроде как, человечными должны быть, страсть. Вот и здесь жадность бабу обуяла. А остальные что? Может, не получилось?


- И как? – спросила она с надеждой, но ответ ее не утешил.

- Да, тогда все по ейному получилось, - со вздохом ответствовала Мария. – Убежала из дому Дуняшка, не выдержала, сердешная. У дядек своих жила, то у одного, то у другого, женам ихним по хозяйству помогала, да с детишками, братьями-сестрами своими двоюродными, нянькалась. Тоже не сахар, честно говоря, но лучше, чем при мачехе, которая и на руку тяжела была.

- Да как же люди вокруг? Неужели вступиться было не кому? – заохала Аграфена.

- Да кто ж поделать что мог, коль отец с мачехой законные владельцы дома? Жалели сиротку, а помочь не могли. И мне не по себе было – хозяйствовать хозяйствовала, дом оберегала, а все сердцу не спокойно, и душа не на месте. Но, да ладно, через несколько лет судьба сама наказала – померли в одночасье и мачеха, и дочь ейная. На базар в город ездили обновки заневестившейся кралечке выбирать, да то ли сьели что не то, то ли хворь какую подхватили, но только обе зараз слегли, а вскоре и преставились. И вернулась Дуняшка домой к отцу.


- Ну, надо же, - Аграфена всплеснула руками, - как все-таки судьба распорядилась. Справедливость есть на свете. Только не пойму, как же ты здесь-то оказалась?

- Так это не конец истории, - Мария грустно усмехнулась и смахнула вдруг набежавшую слезу. – Я ж говорю – длинная она, «Санта-Барбара» одним словом. Дуняшка вскорести замуж вышла, дочку в срок родила, а как второй раз на сносях была, то помер папаша ейный. Встал из-за со стола, пошел до печи, и вдруг стал заваливаться, да прям на ее.  У Дуняшки, видать от встряски да нервов, выкидыш случился. А распутица на дворе, до дохтура не добраться, и вдругорядь в моем дому вдовец с малолетней пигалицей.


- Опять? – ужаснулась Аграфена. – Неужели все по новой началось?

- Почитай, что так, хотя и не совсем. Этот вдовец, памятуя о горьком уделе своей жены, не торопился свататься, но посматривал. И то сказать, тяжело мужику одному, да еще и с дитенком малым. Ну, в итоге присмотрел работящую девицу, что нравом приветлива и с девочкой ласкова была. Свадебку сыграли, и все ладно, пока она свою дочь не родила, а потом и вторую. Тут-то ей и стала соседка злокастая, что сама в свое время виды на вдовца имела, да девочка помешала, нашептывать, мол, сына-то, нет, и дом старшей достанется, а ее дочери служанками при падчерице будут, коль с ней что случится. Отмахивалась молодка сначала от речей таких, а как брат ейный, в город дальний подавшийся на заработки, весточку прислал, что девочка-служанка барыне требывается, то и поддалась. Стала мужу речи напевать, что надо бы Машеньку в город отправить. Лишний рот, мол, а так помощь – и дочка в сытости, и семье лишняя копейка не помешает. И так сахарно все расписывала, что мужик и повелся. Написал тому городскому свояку, велел Машутке собираться, да и повез на вокзал.


- Бедная девочка, - отозвалась Аграфена. – Уж я-то знаю, про ту сытость. Да еще какая барынька попадется, а то ведь света белого не взвидешь, и податься некуда.


- Вот, и я о том тревожилась, - вздохнула Мария. – Жаль девчушку, а и сделать ничегошеньки не могу. Решила, хоть проводить ее до вокзала того. Забралась в телегу, благо затемно выезжали, и прикатила к поезду. Стою в закуточке, гляжу, как папенька с дочкой прощается, а у самой мысли горькие скребутся. «Что ж за наказание такое на мой дом, - думаю. – Две хозяйки законных до срока ушли, и второй раз дочь родимую из дома сиротинушкой выгоняют». А хуже всего - понимаю, жаловаться-то мне, как домовихе, вроде и не с руки – и в первый раз мачеха хорошей хозяйкой была, вторая – еще лучше, уважительная, но мне так тошно, так тошно. А главное, была б злыдней, как первая, так нет, по дурости все своей. Стою, слезы утираю, и вдруг, кто-то по плечу меня хлопает. Оборачиваюсь в испуге и вижу вокзального. Ну, он меня и пытать, что, мол, плачешь, кров потеряла? Я и ляпнула - дом, мол, есть, да ворочаться не хочется. С грусти пожалиться решила, да только он разбираться не стал, схватил меня в охапку, да в вагон затолкнул, я и охнуть не успела. Сказанул напоследок, что кров новый меня заждался, махнул рукой и сгинул, а поезд тронулся.


- Ох, ну дела, - Аграфена даже за сердце схватилась от переживаний. – Я б со страху не знаю, что и сделала.


- И меня чуть кондрашка не хватила, а когда малеха оклемалась, то решила доехать до первой остановки и домой воротиться. Но не случилось. Доехать я доехала, но уже светло, и людей полно, носа не высунуть. И дальше такая же петрушка. А когда на конечную приехали, да ночи я дождалась, то тут другой вокзальный ко мне подбежал. И потащил пересаживаться на следующий поезд. Я ему, мол, отстань, куда тянешь? А он так удивленно на меня вытаращился: «Ты чего, не знаешь разве?» Я головой мотаю, а он: «В Царском Селе приют для бедных рожениц строят, и домовиха свободная нужна». И вот, веришь, хочу ответить, что не свободна я, дом свой есть, и не могу, язык словно прилип, а в голове крутится – приют родильный, приют для бедных рожениц … И перед глазами Мария да Дуняшка. И мыслишка зашевелилась: «Две хозяйки, и обе родами, две сиротки, и вот, дом второй вдруг нежданно-негаданно. Может, той избе другой хранитель нужен, а моя планида в приюте?». Поколебалась я маненько, и решилась, поехала навстречу судьбе.


- Смелая ты. Даже не знаю – отважилась бы я на такой шаг?


Мария пожала плечами.

- А что делать? С судьбой спорить? Кстати, про путешествие заговорили, и вспомнилось - в вашем Санкт-Петербурге тогда побывать пришлось, с вокзала на вокзал перебираться. Знаешь, пожалуй, Феодор прав на счет Ушака. Кругом теснина домищ, пыль. Я еще тогда подумала, что если и Царское Село такое, то нипочем не останусь. Но оно, сама видишь, другое совсем. А вам, местным, каково в этом? Не представляю. Видать через это и хочется хоть на домах былинками-животинками любоваться.

- Наверное, не знаю, - Аграфена торопливо махнула рукой. Ее другое сейчас интересовало, и отвлекаться на спорную тему совсем не хотелось. – Ты лучше скажи, а дальше-то что было? Встретили? Все нормально?


Мария в ответ улыбнулась своим дальним воспоминаниям и посмотрела на сидевших рядом собратьев, лица которых тоже озарились улыбками.


- Ох, - ответил вместо домовихи Сильвио, - и наждались же мы тогда. Ведь, почитай, дом уж почти готов, а хранительницы нет и нет для него. А ведь весть через вокзальных разослали, еще когда задумывался приют строиться. Очень уж нам всем хотелось, чтобы хозяйствовала там домовиха и секреты женские блюла. Так что Марию встретили как полагается, со всей радостью и торжественностью. А как узнали ее историю, так прямо и сказали – видать, сам дом тебя позвал.

- А по тому крову не скучаешь? – спросила Аграфена.

- Скучала, было дело, - с легким вздохом ответила Мария. – Да только к добру все, как оказалось. Я ведь дальше поехала только с одним условием, чтобы весточку соседям передали, что да как, и не пропала, мол. И вот, представь себе, год спустя Антон мне в обратку известие приносит. Что сосед по деревне поклон прислал и передать просил, мол, все в порядке в том дому – хранитель нашелся сразу, да такой, что и злокастую бабу отвадил, и Машеньку домой вернул. Во как. Так что судьба это. А уж здесь я сразу довольна всем была. И дом меня как родную принял.

Продолжение http://www.proza.ru/2017/07/20/152