16. Дневники. КЮМ. Корабельные дела и развлечения

(Продолжение. Начало см. на авторской странице)

25 ИЮЛЯ 1972 г. (продолжение дня)

СОВРЕМЕННЫЕ ПЕСНИ В ИСПОЛНЕНИИ САШКИ И СТАРШИНЫ

Почти все юнги уже вернулись из увольнения, ждали только старшин. Мы с девочками быстро спустились в свой кубрик , переоделись из парадной формы в рабочую и почувствовали себя, как дома. После прогулки по городу все были в отличном расположении духа. Ольга с Леной пошли на камбуз варить обед, а мы с Верой взяли  красивый самодельный песенник и решили было петь песни. Но тут в кубрик спустился старшина Валера Попов, подмигнул Саше Виноградову и сказал, обращаясь к нам:
 - Девчонки, дайте нам песенника, пожалуйста! На время.
Вера протянула им свою тетрадь с песнями. Я сразу поняла, что нам суждено будет услышать, как поют наши мальчишки, потому что они устраивались на рундуке со всевозможными удобствами и, несомненно, собирались устроить для нас концерт.
- Ну, слушайте, девчонки, какие мы талантливые! – изрёк наш старшина, и мальчишки начали листать тетрадку в поисках какой-то песенки.
- Вот она! – наконец воскликнул Сашка. – Давай, начинай!
И они запели хором! Это была знаменитая «Песня про зайцев». Тут началось такое представление, что мы с Верой прямо покатились со смеху. Мальчишки болтали ногами, изображали зайцев и вопили во всё горло: «А нам всё равно1 А нам всё равно!». Бесплатный цирк, как говорится. Потом последовали другие песни в том же исполнении,  и все они звучали не менее смешно. На «эстрадный концерт» сбежалось много слушателей, в том числе – из соседнего кубрика. Некоторые даже пытались подпевать, но старшина на них грозно прикрикивал: 
- Не подмазывайтесь к чужой славе!
Когда мальчишки совершенно сорвали голоса,  Валера спросил у нас с величайшей гордостью:
- А что, разве плохо мы пели?
- Просто замечательно! Публика в восторге! - ответила Вера сквозь смех.
Старшина был польщён и, вполне довольный, полез по трапу на палубу - менять вахты.

 КОРАБЕЛЬНЫЕ ДЕЛА И РАЗВЛЕЧЕНИЯ

Наш старшина Валера Попов - человек беспокойный. Столько у него всяких дел и забот, что даже отдохнуть некогда. И лишь изредка выдаётся свободная минутка, когда можно подурачиться и повеселиться, как все.
Если кто-то на корабле набедокурит – выговор получает прежде всего старшина экипажа. Он отвечает за всё и за всех. Но после того, как Валера выслушает нравоучения от капитана или  Владимира Николаевича -  тут берегись: он сыплет наряды вне очереди всем виноватым направо и налево.
А сейчас заботливый главстаршина отправился искать Олю Мазаеву, потому что наше отделение должно было заступать на вахту.
Веру Нищёву назначили вахтенной у трапа, а меня, как водится – дневалить в кубрик. Там было скучно, и я высунула голову из люка, чтобы посмотреть, что делается на палубе. На скамейке сидел Витя Тычина в великолепном одеянии. На глаза у него был надвинут белый поварской колпак, на котором красовалась надпись: «Глав-кок» и были нарисованы поварёшки, скрещивающиеся с якорем. Это означало, что он оказался в наряде на камбузе, но вместо приготовления пищи разрисовывал колпак.
Потом мальчишки принесли с берега мороженое: как и вчера – целый ящик. И сразу же лавку заняло весёлое общество сладкоежек. Особенно старалась Лена. Она  заказала себе целых три порции, вытащила из кубрика обеденную чашку, свалила туда всё своё мороженое и стала уплетать его большой ложкой, как Робин-Бобин-Барабек. Наконец она объелась до такой степени, что ей захотелось полежать, отдохнуть в кубрике. Но тут появился старшина и спросил:
- Девчонки, хотите танцы?
- Ой, я с удовольствием! – воскликнула Вера.
Ольга с Леной тоже выразили желание идти на танцы. А я угрюмо сказала, что у меня разболелась голова, и я лучше полежу в кубрике. Вскоре все оделись покрасивее и отправились развлекаться. Владимир Алексеевич в радиорубке начал заводить современные песни. Я лежала на Веркином рундуке и жалела, что у меня болит голова.  Но потом вдруг махнула рукой на все эти напасти и тоже стала собираться на танцы. Надела юбку, заправила белую форменку под ремень, хотя все остальные пошли прямо так – навыпуск. Но мне нравится, чтобы форма всегда была в полном порядке.
Выбравшись из люка, я увидела сквозь ярко светящиеся иллюминаторы, что наши курсанты танцуют в кают-компании, несмотря на тесноту. Я появилась с блеском, потому что не зря надела парадную форменку, да ещё под ремень, начищенный и надраенный до зеркального сияния.
- О! Лена явилась! Танцы продолжаются! – воскликнула Ольга весело.
Ко мне тут же подлетел лучший друг Олежка Лебедев и пригласил на медленный танец. У него сегодня был анархистский вид, но, тем не менее, танцевала я с ним с удовольствием. Только вот голова продолжала болеть, ну да ладно…
Вдруг в кают-компании возник наш неугомонный старшина, всегда старающийся сделать для экипажа что-нибудь полезное.
- Товарищи! – сообщил он весело.  – Нам разрешили танцевать на дебаркадере!
Это было отлично, потому что там много места. Мы быстро перебрались на причал Горьковского клуба юных моряков. Володя неутомимо заводил всё новые и новые пластинки, и мы с Верой танцевали всё подряд. Кругом была густая темнота, а у нас на дебаркадере ярко горела лампочка, танцевали пары, и было очень весело. Однажды меня пригласил Мишка Богомолов. Он хоть и небольшого роста, но, оказывается, перешёл в восьмой класс. Наши маленькие мальчишки тоже вовсю развлекались: танцевали друг с другом, всячески кривляясь и строя рожицы. На высокой набережной стояло несколько зевак и глядело на нас. Мол, что это тут за чудаки вытанцовывают. Но нас их любопытные взгляды не волновали. Володя заводил не только медленные танцы, но и быстрые, но я в них участия не принимала (не умею красиво их танцевать, а значит – зачем?).
Примерно в половине одиннадцатого шкипер велел нам идти восвояси. Но никому  не хотелось идти спать в такой отличный вечер, и мы продолжили танцы на юте тральщика, хотя там было тесно и мешали всякие люки. После освещённого дебаркадера на корабле  показалось очень темно, лишь звёзды мерцали на небе, да за рекой и на мостах светилось множество огней. Было прохладно, но вполне комфортно. Когда мы с Верой танцевали медленный, к нам подошли Олег Лебедев с Витей Тычиной, и нас разъединили. Олежка снова танцевал со мной в этот чудесный вечер под звёздами, и мне было очень приятно, что он меня всё время приглашает, и мы танцуем с ним здесь, далеко-далеко от родной Костромы, и вспоминаем о доме. Вообще Олежка – славный парень, весёлый и неунывающий. Он нам жизнь украшает своими шутками-прибаутками и разными выдумками.

ЗЛОКЛЮЧЕНЯ С ПОДУШКОЙ

Минут через 15 Володя построил нас на вечернюю поверку, подарив при этом некоторым товарищам «приятнейшие» наряды вне очереди. Потом все разошлись по кубрикам. Старшина Попов был уже на месте, когда мы спустились вниз. Он залез на третью полку, потом вдруг перегнулся вниз, схватил мою любимую мягкую подушку и умыкнул её к себе наверх, сообщив при этом довольно скандальным тоном:
- Я от самой Костромы без подушки спал, хватит с меня!
Он повернулся на другой бок и хотел уже засыпать, но не тут-то было. Я моментально решила, что этого безобразия так не оставлю. Прыгнула на Мишкин рундук, схватила подушку за угол и потащила к себе, крича возмущённо:
- Валерка, отдай, а то хуже будет! Не джентльмен какой-то! А ещё старшина! Моментально в дверь просунулась Олежкина голова: как же, ведь без него не обходится ни одно важное событие. Валерка, тем временем, хохотал на весь кубрик, а потом перекинул мою подушку Сане, а тот опять ему.
Неудавшаяся попытка отвоевать свою подушечку только подлила масла в огонь. Я уселась с кровожадным видом на свою полку и изрекла:
- Ну ладно же! Вы думаете, что после этого я позволю вам сладко уснуть? Как бы не так!
И в подтверждение своих слов я начала громко петь песню «Усталость забыта, колышется чад…». Наверное, в конце концов, победа осталась бы за мной, но тут дипломатично вмешалась Вера:
- Послушай, Лен, в кают-компании лежит подушка, пойдём и возьмём её.
- Ладно, - сказала я примирительно. – Но если там её нет – берегитесь!
И мы отправились в кают-компанию. Кругом было тихо и очень опасно: мы спокойно могли нарваться на Владимира Николаевича или на капитана и получить по заслугам, чего нам совершенно не хотелось. 
В кают-компании на диване, действительно, лежала подушка. Она была без наволочки, но это не казалось важным, так как я собиралась навернуть на неё простыню. В мгновение ока подушка оказалась у меня в руках, и мы на цыпочках побежали обратно. В кубрике я устроила себе вполне приличную постель, после чего все угомонились.
- Теперь наш старшина тоже будет спать по-человечески, - возвестил Мишка Богомолов.
- Да, да, - довольно мурлыкнул Валера.
И свет был, наконец, погашен.

 (Продолжение см. на авторской странице)