Эссе 4 О природе власти и ее кризисах

О природе власти и ее кризисах

Эссе 4

Возврат на первоначальные пути

Константин Великий вскоре убедился, что подлинное спасение не в административных перестройках и не в политических манипуляциях, а в глубоких государственных реформах, при творческом нахождении новых широких и прямых путей в будущее, на своих собственных исторических фундаментах.

Первым таким «путём добрым» святого Константина был возврат к единоначалию и к преодолению расчленения, для восстановления единства Империи. Это было достигнуто военным путём. Он также понял, что с инфляцией и с экономической разрухой бессмысленно бороться одними лишь бюрократическими запретами и декретами. Константин Великий ввёл новую золотую монету, «солидум», как средство денежного обращения в Империи, просуществовавшую затем более семи веков и после него.

Константин Великий понимал, что высшая власть в Империи, которую он снова унифицировал, всё же не была верховной властью, и даже не была монархической властью, в полном смысле этого слова.

Если императорская власть в Риме до этого и была абсолютной в области управления, всё же она не зиждилась на принципе верховной власти. Учрежденная во времена Августа, Римская Империя еще не была настоящей монархией, а лишь пожизненной диктатурой, эрзацем монархии.

Константин Великий понял, что «государство не может существовать без какого- либо идеократического элемента, без нравственного смысла. Империя Римская уже утратила свой идеократический элемент, и разлагалась именно от того, что не могла его почерпнуть в разлагающемся античном мире». (Л. А. Тихомиров, там-же, стр. 138). Главным поворотом императора Константина в имперской политике было обращение его взора к практически единственным здоровым элементам. Этой сокровищницей благих начал в тогдашнем обществе, как и в нашем сегодняшнем, было Христианское учение. Христианские принципы и концепции сами по себе были лучше во многих отношениях остальных концепций и убеждений, имевшихся в тогдашнем обществе.

Подлинная историческая заслуга Константина Великого заключается в том, что он ясно увидел необходимость разделения между категориями монарха и «божества», с упрочением первой категории и с ликвидацией второй. В таком разделении можно видеть корень православной доктрины симфонии, окончательно конституционно оформленной императором Юстинианом Великим через двести лет, в 530 году.

 Мое резюме

Начинать обсуждение этого сложнейшего вопроса надо с греческих республик. Помните: - «Первое «Грек был полноправным гражданином лишь в своем маленьком государстве. Стоило ему переехать в соседний город — и он превращался в бесправного метека», что мощно удерживало население республик от безпорядочной, неуправляемой миграции, несмотря на близкое соседство иных республик. Самое суровое наказание для гражданина республики было изгнание за разные провинности за ее пределы. В другую республику он мог поселиться только на положение изгоя.

И второе входить в Совет республики мог только владелец земельного участка, то есть человек связанный с республикой собственностью определенного размера, которая являлась определенным залогом его вхождения в моральное поле гражданского общества.

Эти два фактора и держали постоянство населения республики и действенно отражали роль каждого члена Совета в делах республики, осуществляя действенный принцип ее самоуправления. И самое главное в республиках не было нужды в явных и ярких политических и военных лидерах.

Такая система власти могла существовать только в крохотных республиках. И если Мы с Вами перейдем к Риму, сразу становиться понятно, что Рим по населению, площади и сфере своего влияния на окружающие его народы был социальным образованием иного типа, типа более близкого к современному устройству государства».

Что есть феномен римской государственности? Это феномен социальной организационной формы Империи и высочайший уровень технического совершенства быта римских полисов  и инженерного строительства. Рим освоил масштабно арочное строительство и еще много технических приемов и унифицировал их применение, сделав его доступным и повсеместным, везде куда дотягивалась рука его мирной колонизации Средиземноморья. Пока Рим (как и в свое время Имперская Россия) был эталоном для всего социума провинций, то ему удавалось сохранять Высокое Имперское Эстетическое превосходства над другими варварами (не римлянами) Империи. Но на определенном этапе имперского расширения социальных сдержек (типа вышеприведенных социальных связей греческих республик и морального авторитета) уже перестало хватать, а инерция расширения пределов Империи продолжала делать свое губительное, к тому времени, дело. Паразитические либеральные структуры торговли и непроизводительной сферы развлечений начали перебарывать влияние социальных сдержек и разлагать народ низменными запросами (ну чем не разлагающая русское общество пропаганда разных «социалистов» и большевиков в России второй половины XIX и начала XX века), и в Рим началась активная миграция из провинций, а Рим начал деградировать. Его административный и карательный аппарат начал давать сбои и, главное, провинции уже не внимали безпрекословно римскому имперскому авторитету.

Требование духовной связи было наглядно, но откуда ее было взять? И здесь одна из заслуг Константина Великого, что он прочувствовал могучую силу, устраняющего все те существующие внутриримские противоречия, в виде космополитизма христианской Веры и главное Христианство дало могучий волевой и деловой импульс, угасающей под напором копившихся противоречий, социальной жизни Рима.

 А все разъяснения Тихомирова и прочих исследователей объясняют лишь отдельные элементы глобальных проблем того времени. Все эти исследователи рабы идеи линейного поступательного «развития и прогресса» и вытекающего отсюда универсализма христианской Веры. Они совершенно не учитывают  историческое внутреннее перерождение самого Христианства либеральным кланом и совершенно иной характер действия Веры в современном сознании общества и ее вклад в Культуру Типа, как и прочие факторы, которые здесь невозможно перечислить.

Плодятся все новые и новые теории сути современности, и это лишь наглядно показывает полный тупик либерального социума «демократии». И чем быстрее мир народов осознает этот патологический тупик, в своей массе, тем быстрее интуитивно найдет выход из него, как результат давно уже ведущихся исканий. Эти искания рано или поздно приведут к типу имперской Формы социума, но вот качество ее, я предполагаю, будет какой то комбинацией предыдущих Форм. Форма эта, несомненно, будет не одна универсально-космополитическая для всех и полностью зависеть от природных качеств Духа самих имперских народов, и ее еще предстоит найти каждому имперскому народу, и утвердить практикой жизни.

А вот на практические действия Константина Великого посмотрим вместе с Андрушкевичем: -

«Константин Великий в 313 году даровал своим Миланским Эдиктом Христианской Церкви и христианам свободу, наравне с другими верованиями (последние три слова решающие в этом преобразовании В.М.). «В привнесении этой новой идеи, христианской монархии, и состоял переворот, произведенный им, благодаря которому он продолжил жизнь Римской Империи еще на 1.000 лет, в ея Византийской переделке.» (Л. А. Тихомиров, там же, стр. 141).

(но никто из исследователей, в том числе и Тихомиров, здесь не упоминает, что через несколько десятков лет 27 февраля 380 года Император Феодосий I Великий выбрал и утвердил законом никейскую формулу христианства в качестве единой государственной религии империи, фактически извратил действие Миланского Эдикта; этим законом стали преследовать другие религиозные течения в христианстве (ереси) и запретили языческие культы, и этим же нивелировали основное достоинство Миланского Эдикта;

 именно это в дальнейшем подвигло либеральный паразитический клан на тактику внутреннего перерождения уже государственной единой идеологии христианской Веры, для проникновения в государственные структуры Империй не встречая отпора;

 и затем естественным финансовым доминированием завоевывать в хозяйственной жизни имперских обществ господствующее положение, с последующими революциями (Англия, Франция, Россия); а где революций не получалось Империи свергались военным путем (Германия, Япония, Турция); эти последствия внутреннего перерождения Веры Мы с Вами и ощущаем на себе в форме обезверивания общества и апологетики окончательного экуменистического разложения Христианства и иных мировых религий;

 Андрушкевич упоминает ниже о судьбоносном законе Императора Феодосия Великого, как о сущей мелочи, совершенно извратив его глобальный смысл и это объяснение напоминает анекдот хрущевских времен, когда Хрущев, по наущению «советников», реформой «деноминации» оголил полки государственных магазинов: - «в «елисеевском гастрономе» иностранный корреспондент спрашивает у «сопровождающих» - почему на полках нет икры и деликатесов? - те отвечают - а Вы слышите чтобы кто то спросил подобный товар, а Мы неходовые товары не завозим; подобные же лукавые «простые линейные» объяснения священнописателей о судьбоносном споре «стяжателей» Иосифа Волоцкого и «нестяжателей» Нила Сорского – это «спор которого не было», а до объяснений Мы не опускаемся; вот так то, «просто, материалистически» и со вкусом, ну прямо в духе «марксизма» В.М.)


Посему, 1700 лет тому назад, в своем Эдикте восточным провинциям Империи, через пару лет после Миланского эдикта, Константин Великий провозгласил новый конституционный принцип: «В вопросах веры, каждый должен следовать велениям своего сердца». Затем, в Новом Риме (Константинополе), император Феодосий Великий подтвердил этот отказ, ибо в Сенате уже не было больше приверженцев старой римской религии.

 (но в Империи то были народы и других верований, а на эти верования то начались гонения В.М.).

Сенат продолжал быть краегоульным камнем имперской системы учреждений, а также и пользоваться большим авторитетом, вскоре под греческим названием Синклита («Созванные»). Без согласия Синклита и Патриарха никто не мог быть легитимным Царём в Новом Риме (Константинополе). Кроме того, Синклит в Константинополе наблюдал за работой всех высших государственных органов».

(то есть функции Синклита, Сената фактически были сведены на нет, по сравнению со своими прежними обширными правами и стали чисто представительскими и совещательными В.М.).

До встречи в следующей части.