Преодоление 10

                Глава   девятая.

          Минуло    почти    три   месяца   с   той    самой    ночи,   которая,  чуть   приметной   тенью   упала    между   ними.  Таня    чувствует    эту   перемену,   эту   трещину,  расколовшую    некогда    единое    целое.   Мать,   ещё    недавно    казавшаяся    всесильной,   стала    вдруг    такой   безобидной    и   маленькой.   Появились   даже   опасения:   не   навредить    бы   ей,   не   молодая   уж,   сколько   всего    натерпелась.  Вместо   обычной    строгости   проступила   вдруг    вся   её    уязвимость.    Странно,   что   она   не   замечает,   какая    туча    нависла    над    головой    Тани,   которая    впервые    в   жизни    со   стыдом    и   страхом    решала   свою    проблему,   обращаясь   к  чужим   людям,   а   не   к   матери   -   это   было   так   непривычно!  И  обман   этот   мучил.   Совесть   мучила….
       И   вдруг    мать,  продолжая   водить   горячим    утюгом   по    белоснежной    простыне,   смотрит   в   окно   и   сообщает:
       -   Суженый    твой   на   ферму   подался.   Никак    с  обеду.
       Таня    насторожилась.   Это   не   просто   слова,   матери   что  -  то   надо.   Она   затевает   разговор,  но   не   знает,  как   начать   его,   и   говорит    первое,   что   приходит   в   голову:
       -   В   магазине   бабы   толковали:  кирпича    в   колхозе   выписал,   стройку   затевает.   Вот    тебе   и   Колька -  шелопай!   Домину   отгрохает….   А   может   вы  уже   и   про   свадьбу   меж    собой   сговорились,  а?
       -   Бабам    виднее,     -   усмехнулась   дочь.
      -  Я    тебя   спрашиваю!   Повадилась   в  молчанку   играть!  Нашла   дуру!
        Голос   матери   полоснул   неузнаваемой   резкостью   -  Таня    вздрогнула:   «Вот   оно   что!   Как   же,  обманешь   её!   Слов   не   услышит  -   нутром   почует.  Ну   что  ж,   тем    лучше.   Пусть…   лишь   бы    не    врать.  До   чего   противно!»
        -   Это    кто   ж  тебя    такими   дефицитными    таблеточками    обеспечил?  -   вкрадчиво    и   холодно    продолжала   мать.  -  Отец    уже   спрашивал,    отчего    ты   так    позеленела.   Смотри,  не   перелечись.
       -  Туда   и   дорога,  -   мрачно    процедила   Таня.  -   Жалко,   что    мало   дали.   А   то   бы  и   перелечиться  в   самый   раз.  Пора   кончать   эту   комедию.  Как   там   говорят  -  finite   la….
       Она    вдруг   почувствовала   себя   настолько    виноватой,  и   настолько    чужой   всей    своей    семье,    чей   покой,   она   так   бесцеремонно    нарушает.   И   мать,   своим   особым    чутьём    разгадав   это   отчаяние,   ахнула:
     -   Ты   чего   это?
     Большой    потревоженной    птицей   закружила   она    над    своим    птенцом.   Всхлипывая,  роняла    подступившие    слёзы.
       -  Придумала   что!   Поди,   и   баб    на    свете    не   осталось    бы,   если   б    все   так….   Ну   что   ты!   Иль    не    мать   тебе?  -   беспокойные    руки   тормошили   онемевшую,   словно    неживую   Таню.
        Спустя   какой – то  час    лежала    она   на  диване,   укутанная    большим    верблюжьим    одеялом.   В   ногах     присела    мать,    что – то   шьёт.   Ах,  да!   Ей   же,   Тане,    платье.    Достала    где  -  то    отрез    пёстрого    цветастого    трикотина   -   крик   моды….    Некстати!   Словно    упрёк.   Лучше   бы   Ленке.    А    вот   и    она   - легка    на   помине.
        -   Тань,   ты   что    улеглась?   А    в   кино?
       Отвяжись!  -  натужно,   с   оттенком     раздражения    взмолилась   мать.   -   Не    видишь,    грипп     у  неё.
       Таня    уткнула    в   подушку   запылавшее   лицо,   замерла.  Рвануться    бы   к   матери,   повиснуть   у   неё     на    шее.  Да    зачем?    Лишнее    расстройство,   лишние    слёзы.   Мать….    Она-то    всё    поняла,   со    всем    смирилась,   хоть    и    строга    свиду.    А   если   бы    посторонние    узнали?   Владимир   Иванович,   например.   Вот   уж    действительно    стыд!  Зачем    он   так   расхваливает    её,   зачем    смотрит    как   на    святую?!
         Вспомнился    последний    разговор    по   душам   с   учителем.
       -   Не   будет    у  меня   больше    таких    учеников.  Всегда   буду    жалеть,   что   пришла   ты    к   нам    с   опозданием,   что   не    вовремя   тебе   я   помог.   Но    мы   это   исправим,   вот    увидишь.   Получишь    аттестат  -   и    в    университет.   Без    разговоров!   Сам    с  тобой    поеду.   У   меня    там    приятель    старинный    на   кафедре,   поможет.   Вырезки    из    газет   береги,   сочинения  -  всё    пригодится.   Поступишь    ты,   я   не   сомневаюсь.
          Лучше    бы   сомневался,  не   считал    её    такой   безупречной.   Хотя….  Разве    она   такая    уж    плохая?  Сколько    всего    сделанно!  Сколько    успехов.   Да   ведь   и  раньше,   сложа    руки,   не    сидела  -   стремилась    к   чему – то.   И   всё    же….   Не   такая    она   безупречная,   как   о   ней   думают,  какою    сама   хотела   бы   стать….
      -   Будет   тебе!  -  на   тяжкий    вздох   Тани,   глухо   отозвалась   мать.  -   Чего    теперь   казниться.   Кто   не  был  молодым,  тот   и  не   ошибался.
      -    Это   не    ошибка,   мама.    Это   моя    жизнь,  мой,  как   ты   говоришь,   крест.   Я   ведь   не   брошу    его.   И   вообще…   Что    делала,   то   и  буду    делать  -  писать,   учиться,   новые   синяки,   одним    словом,  набивать.   Ты   ещё   натерпишься    со   мною.
      -   Ну   уж, -   возразила    мать   и  запнулась.  -   Может,  ещё   и   внучка   нянчить   буду.
      -   Нет   уж,  мамочка!  -   вздрогнула   Таня.   -   Эту   обузу   я   на  тебя   не   повешу.  Хватить,    что    меня   нянчишь.
         -  Да   ладно,  -   голос   матери   дрогнул.  -  Троих   вынянчила.  А   там…   жизнь,  она   покажет….