Кристина

***
Белый свет ламп ослепляет.  Опять. Я никогда  не смогу к нему привыкнуть. Это так странно. Человек привыкает ко всему. Я, например, давно привык к смерти,  людским боли и скорби. Но я никак не могу привыкнуть к этому проклятому свету.
Ты лежишь на столе. Абсолютно голая и такая нечеловечески красивая . Как впрочем и всегда. Твоя кожа – белый мрамор  и я провожу рукой по этой глади, от живота  к шее, скользя пальцами по левой груди. Ты так любила это, у тебя сразу отвердевали соски, а я нежно кусал их, пока ты хрипло стонала. Сейчас твои соски тоже твердые, как маленькие
Я отгоняю мысли и беру в руки шланг. Включаю подачу воды и направляю струю на уродливую рану в твоей голове.  Кости торчат наружу, образуя небольшой кратер. Мелкие крошки черепа, ошметки кожи и мозга запутались в твоих волосах и абсолютно портят прическу. Для удаления большей части я использую мелкую расческу. Да, так гораздо лучше. 
Я вспоминаю, как мы поехали к океану. Ты прыгала по волнам, как ребенок, совершенно потеряв свой серьезный  и строгий вид. Ветер врывался в твои волосы, обрамлял ими лицо  и я был совершенно влюблен.
Сейчас твои волосы такие же шелковые  и мокрые как тогда. Я беру секционный нож и делаю один длинный разрез от яремной вырезки до лобка. Ежик волос внизу топорщится короткой линией. Ты оставляла ее специально для меня. Я любил держать этот ежик в руке, когда был сзади. Ты всегда стонала сильнее, когда я так делал.
Я извлекаю гладкие органы из брюшины и последовательно взвешиваю. Сердце – 303 грамма. Большое сердце, в нем было так много любви. Стенки толстого кишечника отдают темным. Похоже у тебя начинался рак.
Что ж, перелом черепа и моментальное кровоизлияние в мозг куда приятней.
Я провожу скальпелем под подбородком и натягиваю кожу  к волосам. Отрезной диск медицинской дрели легко справляется с хрящами и костями и через 2 минуты я уже могу достать мозг. Я не испытываю иллюзий насчет этого мягкого ореха. Все твои мысли, надежды, чаяния, планы – все исчезло в тот самый момент, когда тяжелая голова обезьяны, той из трех, которая закрывает глаза (какая ирония!) опустилась тебе на голову. Все, что было Кристиной Майер, растворилось во мне. Теперь мне нужно привести тебя в подобающий вид. Наши ребята называют это «нафаршировать обратно», но мне не хочется думать так о тебе. Это грубо.
Я аккуратно складываю органы обратно в живот, мозг в черепную коробку и начинаю сшивать. Когда швы наложены, остаётся только ополоснуть тело, высушить волосы и одеть тебя в твое последнее платье.
***
Борис  зашел утром в мой кабинет и его губы дрожали, как у мальчика на первом утреннике. Глаза превратились в безжизненные камушки.
- Валик…Валя…Кристина, она у нас…
- Пришла? Как мило. Наверное, беспокоится. Я же не дома ночевал.
- Нет, Валя, ты сиди. Она внизу.
Я молча смотрю на него. Ему ужасно жаль и он не знает, что делать. В следующий миг, какой-то сдавленный храп вырывается у него изо рта, слезы прорывают плотину и он падает около меня, с силой прижимая к себе.
- Она умерла. Перелом черепа.
***
У следователя слишком аккуратная прическа. Так бывает, когда волосы очень тяжелые, потому что я не вижу блеска лака. Глаза внимательные, шарят по лицу  и моему кабинету. Он всё время постукивает ручкой  по своему блокноту.  Он спрашивает о тебе, наших отношениях. Спрашивает, ссорилась ли ты с кем-то. Процедура выглядит странной, он должен понимать, что я ежедневно общаюсь с полицией и знаю это все наизусть. В случаях, убийства, первый круг подозреваемых всегда семья и друзья. Не похоже чтобы он сомневался во мне, все выходные  я был на конференции в Москве. 1500 км отсюда.
Следователь поднимает глаза от блокнота и мы встречаемся взглядом:
- Валентин Сергеевич, ваши друзья  и коллеги говорят, что Вы очень взвешенный человек. Отмечает мало эмоциональность  и быструю реакцию. Говорят, что единственное, что задевает вас это ревность. Цитирую: Валентин в этом состоянии невменяем, может, просто – на просто, убить.
- Что скажете? Вы ревновали жену?
- Конечно ревновал. Но далеко не так сильно. Бывали скандалы, но в последнее время всё меньше.
Полицейский поджимает губы и говорит  мне то, что  и так видно опытному врачу – перед смертью ты была с мужчиной.
Личность пока не установили, но есть волосы, а также соскоб с матки, и очень скоро определят ДНК.
Это не новость, но я заливаюсь краской. Сердце стучит очень быстро, ударов 170.
- С другой стороны, - продолжает мужчина, - убийца – не любовник. На кровати обнаружены  2 образца крови. Мы думаем события  развивались следующим образом:
Кристина  была в постели  с мужчиной. Неизвестный проник в дом через парадную дверь. Царапин на замке нет, так что либо дверь открыта,  либо он сделал дубликат ключей раньше.  Он не понял, что в доме  есть люди  и пошарив по комнатам, поднялся в вашу спальню. Возможно, Кристина спала и он разбудил ее, а может просто застал врасплох. Наверное, он был без маски иначе бы просто сбежал. Он запаниковал, схватил статуэтку со стола и ударил ее по голове. Что он сделал с мужчиной пока неизвестно. Но на статуэтке кровь только вашей жены. Следов борьбы нет, все произошло  за считанные минуты.
Его ручка продолжает стучать. Я молчу.
Он вздыхает и поднимается: мы будем держать Вас  в курсе. Не уезжайте из города.
Я молчу,  и он закрывает за собой дверь.  Через десять минут я  встаю и иду к тебе.
Когда поздно ночью я выхожу из клиники и иду к машине, раздается звонок. Это Кирилл. Он ничего не знает и говорит громко и весело.
Здоров, Валя! Бла-бла-бла… Я не слушаю. Пару минут механически отвечаю на вопросы, потом извиняюсь и говорю, что хочу спать.
Он не смущен и говорит на последок:
- Дружище, спасибо тебе. Я так мечтал попасть на конференцию. Еще и в Москву. Меня бы самого никогда не позвали. А так, одел  твой бейджик и без проблем. Уважаемый ты человек. Кстати, как Кристина?
Хорошо, - говорю я. Уже  намного лучше.
***