Мой сотрудник Серёга Кирьянов

Уже через три года после института я был назначен начальником сектора. В моём подчинении были молодые ребята в основном после техникума и института. Но были и исключения. Таким исключением был Серёга, как его все называли. Ему было уже за тридцать, он был женат и имел двоих детей. После ремесленного училища он начал работать на заводе штамповщиком, параллельно учился в вечернем институте, а когда окончил институт, то остался работать штамповщиком, так как его не устраивала нищенская зарплата инженера. Так продолжалось до тех пор, пока ни случилось несчастье: ему отрубило палец. Тогда его перевели к нам на должность конструктора первой категории, чтобы его зарплата хоть немного приближалась к тому, что он зарабатывал штамповщиком. Конструктор он был некудышний. Его разработки напоминали курсовой проект и к тому же плохой. Мне приходилось заставлять его всё неоднократно переделывать. При этом он ещё и обижался, ругался, но ему хватало ума делать так, как я ему говорил, и не жаловаться начальству. В сущности, он оставался типичным одесским работягой. Его жизнь проходила на Молдаванке. Он рос, как все на Молдаванке, хулиганом. Мне, выросшему в приличном районе среди приличных людей, были интересны его рассказы о детстве и юности.
Однажды его окружили ребята из враждующей группировки, собираясь бить.
- Идёмте, хоть, в другое место. Не здесь же посреди улицы, - попросил Серёга.
И они пошли. Посреди Серёга и по бокам ребята. Навстречу Серёгин приятель. Он мгновенно оценил обстановку.
- Куда это вы идёте? – поинтересовался он.
- Да, вот, ****ить ведут, - мрачно говорит Серёга.
- Интересно, -  удивился приятель. – Я ещё не видел, чтобы Серёгу ****или. Надо посмотреть.
И он пошёл за ними на некотором удалении. Пришли на пустырь. Серёгин приятель выломал из ограды доску и говорит:
- А вот этим хорошо ****ить.
И вдруг перетянул этой доской поперёк туловища двух ближайших.
-Тикаем! – крикнул он. Серёга сбил с ног ещё одного, и они бросились бежать.
Надо сказать, что не всегда обходилось без побоев. Бывало,  что и били. После одной из драк у него остался шрам на губе. Но чаще побеждал Серёга.
А вот как было в другой раз. Серёга возвращался поздно ночью. Улицы были пустынны, и было привычно страшновато. В кармане он сжимал перочинный ножик. Краем глаза Серёга увидел, как от стены отделилась тёмная фигура.
- Закурить не найдётся? – спросил парень. И в тот же миг Серёга ударил его в лицо своим ножиком. Парень упал, а Серёга бросился бежать от греха подальше.
- Может быть,  он ничего плохого не хотел? - говорю.
- А *** его знает! Если я вижу, что драки не избежать, я бью первым, - сказал Серёга.
«Не за что покалечил человека», - подумал я. А, может, Серёга был прав? Надо иметь в виду, что дело было в Одессе на Молдаванке в семидесятых да ещё ночью.
Серёга не был лишён чувства юмора. Как все, он тащил с завода всё, что можно. Как-то проходя мимо ящика с деталями, он сказал мне шутя:
- Вижу, что это мне надо, но зачем не знаю.

Возможно, из-за Серёги я впервые попал в больницу. В то время у меня подозревали язву желудка, и каждый отпуск я старался проводить в санатории. На этот раз мне в профкоме предложили горящую путёвку в санаторий где-то на Урале. Там я ещё не был! Был уже в Абхазии, в Армении, в Закарпатье, в Харькове, в Молдавии. А на Урале ещё не был.
- Надо это дело отметить, - сказал Серёга, - а то отпуск получится не удачным. У меня как раз  бутылка с собой.
- Так мне же нельзя, - говорю.
- Мы же не будем напиваться, только символически, - улыбается Серёга. В общем, пришлось согласиться. В забегаловке, куда меня привёл Серёга, кроме подозрительной жареной печёнки ничего не было. Я и дома  жареную печёнку избегаю кушать, а тут в сомнительной забегаловке. В общем, чтобы не опьянеть, пришлось кушать, что есть. После забегаловки я сразу отправился на вокзал. Время ещё было и я, чтобы протрезветь, решил посидеть в скверике. Сижу, мысленно вспоминаю Серёгу недобрыми словами и вдруг слышу знакомый голос:
- Куда это вы собрались?
Передо мной стоит Лариса из соседнего отдела и улыбается. Присела рядом. Молодая красивая разведённая женщина, я и раньше на неё заглядывался, но как-то не получалось с ней поговорить. А тут сидит рядом и улыбается. Тем более водка у меня ещё не выветрилась. Шучу, говорю комплименты и всякие глупости, взял за руку, даже сделал движение, чтобы поцеловать, а она всё смеётся. Она была уже опытная женщина, и, видно, мой вид и мои неуклюжие действия её забавляли.
Ночью в поезде мне стало плохо. По дороге в туалет я на мгновение потерял сознание и чуть не упал. В туалете заглянул в унитаз, всё чёрное, как дёготь. Я уже был начитан о разных последствиях, которые могут быть при язве, и сразу понял, что у меня началось кровотечение. «Это меня бог наказал за измену», - подумал я по молодости и наивности.
- Вы хотите сойти на ближайшей станции, или потерпите до Брянска? – спросила проводница, когда я сказал ей о случившемся.  – Скоро Брянск, всё-таки большой город.
В Брянске меня уже ждала скорая помощь. Отвезли  в больницу. При первом же осмотре врач подтвердил мои опасения. Начали давать холодную воду со льдом, на живот положили грелку тоже со льдом, дали какие-то таблетки, взяли анализ крови. В палате, куда меня поместили, лежало четыре человека. Среди них был один мужчина уже после операции и молодой парень, сын первого секретаря обкома, как выяснилось позже. У него была язва, и он ждал операции. Мы с ним разговорились. Он недавно окончил медицинский институт, работал пластическим хирургом. Рассказывал мне подробности об операциях на язве, о своей жизни. В общем, мы с ним подружились и проводили время в разговорах на разные темы.
- Как вы считаете, у Ленина тоже культ личности, или авторитет личности? - спросил он как-то. Совсем недавно Хрущёв делал свой знаменитый доклад, и все обсуждали эту тему. Я что-то дипломатически говорил. Всё-таки человек не знакомый, да ещё и сын первого секретаря обкома. Он же мне рассказал о ведущих хирургах этой больницы. Главным хирургом был мужчина средних лет с внешностью хиркрга из кинофильмов. Вторым хирургом был полноватый мужчина, шутник и балагур. Профессия хирурга совершенно не соответствовала его внешности. Я спросил моего нового знакомого, кто из хирургов лучше.Как ни странно, он назвал полного.
Через несколько дней мне разрешили встать, чтобы позвонить жене. Я всё волновался, что жена будет переживать. На удивление жена вроде бы не очень удивилась или расстроилась, что меня несколько обескуражило.
Продержали меня в больнице недели две. Вначале несколько раз в день брали анализ крови. Кончики пальцев у меня болели из-за этого, и каждый раз я, можно сказать, страдал, когда у меня брали кровь. Позже в Израиле брали кровь сосем не так. Вставляли иголку с миниатюрным краником в вену, закрепляли её липкой лентой и оставляли  до конца пребывания в больнице. Через неё брали кровь и также вводили различные лекарства. Это было и удобно и безболезненно. Несколько раз делали рентген, но язву не нашли. Мой врач, вероятно чувствуя мою тревогу, успокоил меня:
- Мы вас не будем оперировать. Будете лечиться уже дома.   
Выписали меня с диагнозом: эрозивный гастрит. Я потом в справочнике не нашёл такой болезни. Позже в пожилом возрасте я ещё не раз бывал в больницах, и каждый раз удивлялся незнакомому диагнозу.