Чиновник

Кратко.
Эта глава не вошла в роман "Волково поле". Жалко было удалять.
"Граф Воронцов".
Перед Бородинским сражение дивизия графа Воронцова была приписана к армии князя Багратиона. Воронцов хотел первым вступить в бой против французской гвардии, но все произошло несколько иначе. Накануне генерального сражения Михаил Илларионович Кутузов собрал военный совет. Граф Балмашов рассказал о дислокации французской и русской армий, затем и поведал план баталии, который ему рассказал Кутузов. Воронцов никак не мог уразуметь, а что должна делать его дивизия, о ней и речи не было в главном плане баталии. В самом конце военного совета он и обратился к Кутузову.

- Михаил Илларионович, мне бы хотелось подробнее знать, что должна делать моя дивизия. Граф Балмашев все объяснил до мелочей, но я не вижу себя в этом бою.

- Голубчик, не кипятитесь. У вас особая миссия. После военного совета прошу остаться вас и князя Багратиона. Мне нужно кой чего уточнить с вами.

Военный совет окончился. Генералы и офицеры стали разъезжаться по своим частям. Воронцов ждал. Когда Кутузов, Багратион и Воронцов остались одни, Кутузов продолжил.

- Вот вы граф и дождались. Я бы очень хотел оставить вас возле себя на время сражения. Багратиону, даже не предлагаю, заранее знаю, что он откажется и пойдет впереди своей армии. Что скажите мне на это?

- Ваша светлость, это моя дивизия и я должен повести ее в бой. У меня много не обстрелянных солдат и офицеров, половина дивизии новобранцы. Мы должны первыми пойти в бой, потом и князь Багратион ударит по французам, не выдержат они нашей атаки. Нет ваша светлость, простите, но я пойду во главе своей дивизии. Это моя дивизия и я должен идти впереди строя.

- Ох, ох, ох. Да, я другого ответа от вас и не ждал. Мне нужны рядом толковые офицеры, а не любимцы императора. Вон Балмашов, складно докладывает, но он никогда не пойдет впереди армии. Ладно, не будем об этом. Тогда слушай мой приказ. Тебе граф не придется первым вступить в бой. Сам сказал, что у тебя новобранцев пол дивизии, да, и я об этом хорошо знаю. Не сдюжат твои молодцы и что тогда. Не кипятись граф, знаю, за тобой пойдут и в огонь, и в воду, но все равно, они не нюхали пороху. У тебя будет особое задание. Сейчас скрытно передислоцируешь свою дивизию на правый фланг. Там и будешь ждать приказа к наступлению. Багратион первым пойдет на француза, а вот когда француз увязнет и хорошо увязнет, ты своей дивизией ударишь во фланг. Сам ничего не предпринимай, жди приказа, спешка и горячка тут ни к чему. Уяснил граф?

- Да, ваша светлость. Мне все понятно. Все будет исполнено по вашему приказу.

Так окончился военный совет. Воронцов прибыл в свою дивизию, и дивизия стала медленно переходить с левого фланга обороны на правый. Воронцов ехал на коне и все время думал. Что сказать своим солдатам перед боем? Тут не нужны лозунги, тут надо сказать доходчиво и понятно, что бы каждый понял, что надо защитить сегодня родину, завтра этого делать уже не надо будет. Сегодня и только сегодня. Главное, чтобы это поняли все новобранцы. В голове только одни лозунги, а вот таких сердечных слов граф не находил. Как обычно, на русское авось и понадеялся граф. Утро вечера мудренее, будет бой и найдутся слова. Ночью, перед боем мало кто спал, только бывалые вояки сразу и уснули. Им не впервой идти на смерть. Семи смертям не бывать, а одной и не миновать. Рассвет. Граф уже на коне. Дивизия построена, а слов, подходящих так и нет. Воронцов собрал всех офицеров и объяснил диспозицию, офицеры разошлись. Вот и Бородинское сражение началось. Огонь разгорелся не на шутку. Пламя до небес.

- Быстрей бы в бой, пора уже, так рассуждал граф, но приказа все не было.

Французы, действительно увязли. Было все видно. Сколько новых полков не посылал Наполеон в пламя, все они сгорали как восковые свечи. Кто-то принес плохую весть. Смертельно ранен князь Багратион. Воронцов тут же, чуть не отдал приказ в атаку, но сдержался. Как же там армия Багратиона без своего командира, могут же и дрогнуть. Вон, впереди и гонец скачет, граф понял, это от Кутузова, настал и его час. Прискакал совсем молоденький офицер с пакетом от главнокомандующего. Воронцов медленно сломал сургучные печати, ничего другого, как атаковать неприятеля в этом пакете не могло и быть. Так и оказалось, как говорил Кутузов накануне. Граф глянул на посыльного.

- Как звать тебя корнет?

- граф (?) ….

- А лет то тебе сколько мальчик?

- Восемнадцать, ваше сиятельство.

- Не гоже графу говорить неправду. Шестнадцать-то хоть есть?

- Есть ваше сиятельство, два месяца назад, как исполнилось. Разрешите остаться при вас ваше сиятельство. Хочу в бой вместе с вами пойти.

- Ты единственный сын у своих родителей и тебе надо продолжать свой род. Но не в этом дело корнет. Просто тебе нужно быстро передать пакет его светлости князю Кутузову. От тебя многое зависит. Доставишь вовремя, мы выиграем это сражение.

Воронцов быстро написал Кутузову.

- Ваша светлость, мальчишка рвется в бой, а он единственный потомок знатного рода и не гоже, что бы сегодня сей род ушел из российского дворянства. Очень прошу вас, оставьте его при вашей светлости. Корнет еще успеет навоеваться. Подпись. Граф Воронцов.

- Скачи корнет и передай пакет лично его светлости.

Корнет ускакал, а граф теперь знал, что сказать своим солдатам. Он не сомневался, что после этих слов, ни один солдат, ни один офицер не ступит ни одного шага назад. Прозрение пришло. Дивизия выстроилась в боевой порядок. Вот тут граф и произнес свои слова, взятые из глубины его русской души.

- Развернуть полковые знамена и штандарт дивизии. Смирно. Корнет Воронцов, выйти из строя.

Вышел молоденький мальчик четырнадцати лет от роду. Это сегодня акселераты выглядят в его годах на восемнадцать. А тут, что сказать, ребенок, да и только.

- Корнет Воронцов, взять штандарт дивизии и на десять шагов стать впереди меня. А теперь слушайте меня ребята. Это моя родина Россия и я сейчас пойду и умру за нее. Я не побегу назад и теперь я знаю, что и вы не побежите назад. Это и ваша родина. Она у нас одна. Мы сейчас все пойдем и умрем. Кто останется живым, я того не забуду, это мое последнее слово ребята. С Богом.

Старшие офицеры дивизии стали возле командира. Дивизия Воронцова вошла в огонь.



Стемнело. Уже не грохотали пушки. Кое где слышались стоны. Воронцов лежал на спине и смотрел в звездное небо. Он недавно очнулся. Боли не чувствовал, хотя, хорошо помнил, что его грудь проткнули штыком. Сил пошевелиться совсем не было. В горле пересохло. Так он

продолжал лежать еще около часа. Послышались шаги, потом граф и увидел санитаров, те наклонились перед ним.

- Кажись живой наш генерал. Гришань, дай флягу, я его напою.

Граф с жадностью сделал несколько глотков. Теперь он мог говорить.

- Что с дивизией? Много раненых? Всех вынесли?

Эти слова дались ему с огромным трудом.

- Раненых много ваше сиятельство. Разве всех вынесешь? А дивизии больше нет, все полегли.

О сыне графа Воронцова санитары рассказывать не хотели. Они знали, что он погиб, донеся штандарт дивизии до французского редута.

- Меня с поля боя вынести последним. Сначала всех раненых моих солдат, а потом и меня можно будет в лазарет отнести. Вот такой мой приказ.

Воронцов потерял очень много крови, хотя ранение его было не смертельным. Его покинуло сознание. Солдаты ослушались приказа командира и вынесли его с поля боя одного из первых. Потом было вынесено, чуть более ста раненых солдат, остальные все погибли.

….

Граф Воронцов сдержал свое слово. После Бородинского сражения, он за свои деньги купил большой участок земли, построил хорошие дома, куда и поселил всех своих солдат. Он до конца своей жизни выплачивал пенсию своим инвалидам и после его смерти он им оставил полное содержание. В Бородинском бою погиб его единственный сын и наследник. На этом окончился род Воронцовых. Слава русскому дворянству.


Рецензии