Целина 16-22

                НЕМНОГО О СЕМЬЕ, С КОТОРОЙ ПОРОДНИЛСЯ ДЕД ФЕДОТ
                (Воспоминания Деляры Прошуниной, снохи Федота Кондратьевича.
                Написаны в конце 90-х годов.)

                (16/22) Целина

     После университета мы поехали работать на целину в Западный Казахстан в город Уральск. Как отличники выбрали распределение в областную газету «Приуральская правда». От жизни в Уральске у меня осталось несколько воспоминаний.
     Одно из них - приезд из Москвы на целину отряда комсомольцев-добровольцев. Морозы стояли относительно небольшие, градусов пятнадцать. Но дул страшный ветер, особенно в степи. Везти москвичей, в основном москвичек, на место, где будет совхоз, предполагалось на тракторной платформе, где соорудили что-то вроде будки.
     Пришел московский поезд. Играет оркестр. Из вагона выскакивают симпатичные девчонки в тоненьких чулочках и ботиночках до щиколотки (тогда они почему-то назывались «румынки»). На голове почти у каждой «менингитка», вязаная шапочка, лепесток, лежащий на макушке от уха до уха, но сами уши открыты.
     Встречавшие ахнули. Куда же их в такой одежонке везти? И что они в целинной степи будут делать в своих ботиночках? От трактора до вагончика не добегут, отморозят ноги. Отряд оставили в Уральске. Уплотнили студентов в общежитии пединститута и временно разместили девчонок там.
     В конце концов, тулупы и валенки нашлись только для механизаторов, которые поехали на поля будущего совхоза задерживать снег. Некоторые девушки вернулись в Москву, другие до теплых дней жили в Уральске.
     Потом я часто ездила в командировки в целинные совхозы. Несмотря на уйму неурядиц, во многих из них была хорошая, дружная атмосфера. И первое время они доброжелательно с шутками встречали журналистов, приглашали к себе в вагончики. Мы были в курсе всех дел, в том числе и сердечных, но писали о совхозной жизни осторожно, чтобы не подставить своих друзей под насмешки или даже травлю. Чтобы не обидеть своим враньем достойных людей. Позже в некоторых совхозах побывала наша братия из Москвы. И мои совхозные друзья и подружки перестали со мной здороваться. О том, чтобы взять в свой вагончик, уже и речи не было. Я пристала с ножом к горлу. В чем дело? В чем я провинилась?
     Обида была не на меня, а на всех пишущих. Московские очеркисты приезжали на один день, видели, что ничего захватывающе интересного не происходит, и сочиняли интригу, в которой действовали якобы реальные люди. На самом деле эти люди ни сном, ни духом не подозревали о роли, отведенной им. А потом весь совхоз смеялся над выдуманными героями очерков с именами и фамилиями реальных лиц. Или и того хуже, ребят обвиняли в зазнайстве и самовосхвалении.