Любовь средней прожарки

Паша встретил Сашу, когда был еще совсем маленьким.

С холодными закусками было уже давно покончено. Взрослые пили коньяк, а дети пытались справиться с жареным мясом, чтобы поскорее перейти к мороженому. Именинник, толстый мужчина, переваливший за четвертый десяток, громко смеялся. Светские беседы сменились грязными сплетнями о сослуживцах и их романах. Популярный певец пел о том, как его сердце съедает тоска, а подвыпившие женщины средних лет активно ему подпевали.
Мама уговаривала Пашу не вертеться, убрать со стола локти и жевать с закрытым ртом. А маленькая девочка напротив упорно показывала ему язык, стоило только на нее посмотреть. Карие глаза, аккуратные косички и темное платье с маленькими красными цветами. Все это выводило Пашу из себя.
Не так давно, он читал книжку про то, как охотятся тигры. Он представлял себя тигром, который в любой момент может наброситься на вредную девчонку. Он зарычит так, что её косички встанут дыбом, а сама она расплачется и убежит. Да, именно так, тигры и поступают.

- Как вы считаете, Денис Кротовский сумасшедший или гений? - спросила мама Паши у одного из взрослых, уплетающего стейк.
- Ну, тут сложно однозначно что-то сказать. С одной стороны, это конечно прорывная фигура в генной инженерии, его эксперименты по клонированию, безусловно, в скором будущем решат многие проблемы с нехваткой ресурсов. С другой стороны, его попытка продвижения легализации каннибализма, кажется абсурдной и совершенно ненормальной, но мы с вами живем в обществе, которое не запрещает человеку высказывать свои мысли, пусть даже они выглядят, абсолютно, нечеловеческими.
- Очень здравая позиция, - сказала мама Паши, аккуратно поправив выбившуюся прядь волос, - Павел, ну сколько можно тебе говорить, жуй с закрытым ртом, мы с тобой все таки в цивилизованном обществе, а не в каменном веке.
- Мама, а что такое каменный век?
- Ох, сынок. Это время, когда люди еще не представляли себе, что такое хорошо и что такое плохо.
- Вот дураки.
Паша какое-то время ел молча. Он перестал обращать внимание на вредную девочку на другом конце стола и полностью замкнулся на себе. Мама увлеченно разговаривала со взрослым мужчиной, смеялась, но, иногда, с беспокойством поглядывала на сына. 
- Тебя что-то беспокоит, дорогой?
- Мама, а если человек не всегда знает, что такое хорошо и плохо, то он из каменного века?
Бокал в руках матери задрожал. Она пристально посмотрела на Пашу. Взрослый мужчина застучал по бокалу вилкой, и резкий звук металла бьющего по стеклу заглушил все голоса над длинным, заставленным пустыми бутылками и недоеденными салатами, столом. Мама обернулась к Паше:
- Ешь молча, пожалуйста.
Вечером они ехали втроем на такси: Паша, его мама и взрослый мужчина. Мама изрядно надушилась своими шоколадными духами, а от мужчины разило выпитым алкоголем. Эти запахи заставляли торт в животе Паши подавать признаки жизни и выражать ярое желание выйти на свободу.
Когда они добрались до дома, мама отправила Пашу спать, а сама открыла бутылку шампанского и предложила выпить взрослому мужчине. Паша с удовольствием бы лег спать, если бы ему не было так плохо. Он с облегчением избавлялся от торта в туалете, пока мама пела что-то очень странное в их с папой спальне. Точнее в ее спальне. Папа ушел совсем недавно, и Паша еще не совсем к этому привык.
Перед тем, как абсолютно отключиться, он вспомнил девочку в темном платье с маленькими красными цветами.
***
Саша очень ждала того момента, когда она пойдет в школу. Отцу не с кем было ее оставить, и он всегда брал ее на взрослые встречи и праздники. Она часто слушала взрослые разговоры, но довольно рано поняла, что ей мало того, что взрослые просто умиляются, глядя на нее. Саше хотелось полноценного внимания. Хотелось, чтобы ее слушали, чтобы ей не умилялись, а восхищались. И первая ступень на пути к взрослому признанию была школой.
В первый учебный день, она ощутила это. Все эти восторженные взгляды, которыми провожали ее будущие учителя и родители одноклассников. Ей казалось, что она королева положения. В проходе между стульями, шла в белом платье с букетом цветов, не маленькая девочка Саша, а взрослая Александра. Ей было не понять, что эмоции в глазах взрослых относились не столько к ней, сколько к самим смотрящим.
Мамы, папы, дедушки, бабушки, все они видели не взрослую Александру, а себя самих, маленьких, в белых рубашках и красивых платьях, шагающих в свой первый класс. Они смотрели не с восхищением, а с умилением на этих детей, которые еще не знали, насколько огромен мир, насколько он действительно велик и непостижим. С какой легкостью этот мир перемалывает судьбы и ломает мечты. Как мало в нем живых надежд, поэтому всегда, когда видишь настоящую надежду в чьих-то глазах — это вызывает умиление, у тех, у кого ее уже не осталось.
Саша переминалась с ноги на ногу за кулисами старой школьной сцены. Туфли немного давили, но это было нечего. Папа предупреждал ее, что «мир взрослых полон сложностей и неприятностей и только сильные способны с этим справиться», а она была достаточно сильной, чтобы справиться с такой гигантской неприятностью, как маленькие туфли.
В рядах своих будущих одноклассников, она вдруг увидела его. Смешного мальчишку с вечно растрепанными волосами и смешными щеками. Она видела его год назад на дне рождения дяди Федора, папиного друга. Дядя Федор тогда рассказывал что-то до невообразимости скучное, а смеяться над его толстым пузом папа запретил, пришлось выбрать другую жертву. И выбор пал на этого смешного мальчика.
Он увидел ее, и ей показалось, что он побледнел. Она улыбнулась, он засмущался. Это ее позабавило. Он отвернулся к другим ребятам и стал о чем-то рассказывать активно жестикулируя. Ей стало немножко не по себе. Она хотела снова обратить на себя его внимание. Саша стала насвистывать песню, которую часто слушали друзья отца, но привлекла внимание не мальчишки, а учительницы, которая на нее шикнула. Саша начинала злиться, а этот мальчик как будто и забыл о том, что она существует, и он так смешно размахивал руками. Она повернулась к нему спиной, чтобы не смотреть на него, и почувствовала, как давят туфли.
Мимо Саши слегка покачиваясь, прошагал выпускник школы. Он остановился перед самой сценой, достал фляжку и приложился к ней. Учительница шикнула и на него тоже:
- Кротовский, вы, что себе позволяете! Я все расскажу вашему отцу! Вам здесь еще год учится, ведите себя достойно!
- Нина Степановна, я вас умоляю, вам еще год жить на деньги моего отца.
После этих слов, выпускник вышел на сцену.
- А теперь слово будущему отечественной науки. Сын великого ученого заканчивает в этом году нашу школу и идет по стопам отца. Сейчас Евгений Кротовский скажет напутственное слово на будущий учебный год!
Евгений Кротовский вышел на сцену, и пока стихали аплодисменты, окинул ищущим взглядом зрительный зал. Видимо, не обнаружив того, что искал, он тяжело вздохнул, расслабил все тело и начал:
- Что есть социум? Социум — это живой организм. Разумный, жаждущий, стремящийся поглощать продукты наших умов снова и снова. Наша школа, как и вся система образования, готовит людей, которые будут служить социуму, его нуждам, станут полноценными его ячейками. Мой отец занимается генной инженерией, клонированием в частности, когда-нибудь в ближайшие лет десять, мы научимся клонировать людей. Ведь это такое передовое открытие, как считает мой отец и многие ученые умы. Но нет. Это не передовое открытие. Мы уже давно научились это делать, школа не выполняет функцию образования, она просто готовит новых клонов для социума. Биологическую массу. Те кто проходит этот ад не люди. И законы морали по отношению к этим людям не работают. Мне абсолютно плевать на всех тех, кто бахвалится выдающимися результатами в учебе. Засуньте себе в задницы ваши корочки. А те, кто вам их выдал, ответьте мне на один вопрос. Кто вы, мать вашу такие, чтобы диктовать мне кто есть я?
В зале повисла неловкая тишина. Кротовский достал фляжку и отпил. По залу прокатился вздох изумления. К нему несся учитель физкультуры, требуя, чтобы у него отняли микрофон.
- Что есть социум? Хм. Социум — эгоистичное говно. Вот что такое социум.
Саша мало что поняла из того, что говорил выпускник, но люди в зале выглядели испуганными. Возникла заминка. Ее учительница вышла и долго что-то говорила о тяжелом возрасте и плохих компаниях. Потом она что-то сказала про форель, и все засмеялись.
Шутку Саша не расслышала потому, что была совсем рядом с ним. С тем смешным мальчиком с растрёпанными волосами. Она улыбнулась ему той улыбкой, которая у всех вызывает умиление, но не у него. Он прошел мимо нее, высоко вздернув нос.
Позже они читали восхитительные стихи о школе со сцены, а она все больше понимала, что хочет, чтобы он сказал ей, какие у нее милые косички.
***
Первая выкуренная сигарета запоминается не всем. Однако Паша будет помнить эту сигарету всю свою жизнь. Он украл пачку у матери, когда та лежала на диване в гостиной. Ее шоколадные духи заглушали запах алкоголя с тем же успехом, с каким певец может попытаться заглушить своим голосом железнодорожный состав, несущийся на скорости сто километров в час.
Паша сидел с одноклассниками во дворе, пил апельсиновый сок и смаковал первую в своей жизни сигарету. Курить оказалось легче, чем он думал. Многие говорят, что кашляли в первый раз или вообще не докурили, но у Паши сигарета шла на удивление мягко и даже привычно. Еще лет двадцать назад, если бы кто-то увидел тринадцатилетних школьников, курящих красный Мальборо, им бы наверняка сделали выговор, но не сейчас. Ведь это их тело, их здоровье, их жизнь. Они вправе делать с ним все, что хотят. Лишь бы не подрывали морально-нравственные устои, о которых, в общем-то, ни у кого особого представления не было.
- Петя, а тебе нравится Саша? - задал вопрос Ваня, толстый мальчик со светлыми волосами ежиком.
Петя поперхнулся сигаретой.
- Что? Нет! С чего ты взял?
Паша закрыл глаза и откинулся на спинку скамейки. Его почему-то раздражала мысль, что очкастому Пете может нравиться Саша. Паша терпеть не мог Сашу, а Петя вроде нормальный парень.
- Да ладно тебе. Мы же тут все всё понимаем, - засмеялся Ваня.
- Ничего ты не понимаешь. Меня как-то женщины не особо интересуют. Ну не больше, чем остальные люди. Вот когда антропофагия станет нормой, я буду уплетать женщин за обе щеки с не меньшим удовольствием, нежели мужчин.
Паша приоткрыл один глаз.
- Ты думаешь, что мы все-таки начнем, есть людей?
- Конечно, у меня родители дикие фанаты Кротовского. Слышал бы ты, что он говорит. Понимаешь, человеческое мясо в нашем организме будет усваиваться гораздо лучше любого другого. При этом никто не говорит об охоте за людьми или чем-то таком ненормальном. Просто, когда люди умирают, они же перестают быть людьми? Это же просто тела. Почему бы их не есть?
- Ну не знаю, это как-то странно, - сказал Ваня.
- Ни за что не попробую человеческое мясо. Это же неправильно как-то. Они же, когда говорили, гуляли, пили апельсиновый сок, а дальше что, дальше мы их просто съели, так что ли? - сказал Паша.
В голове у Паши крутилась картина, как его мать однажды не проснулась, а он ее съел. Это было настолько отвратительно, что он закурил вторую сигарету. Вторая сигарета была гораздо хуже первой.
- Ты просто не понимаешь. В этом же нет ничего такого. Это абсолютно нормально, есть мясо. Ты же не думаешь о том, что свинья радостно бегала по полям, когда ешь стейк.
- Свиньи не бегают по полям. Их выращивают на фермах. На убой. Людей не выращивают. Люди сами растут, - отрезал Паша.
Повисла неловкая пауза. В голове все еще крутилась картинка, где Паша ест маму. За этот образ Паша ненавидел Петю. Ему вдруг резко захотелось увидеть Сашу. Узнать, что она об этом думает. Какой бы врединой она не была, она наверняка никогда не будет пробовать человеческое мясо.
***
Разноцветные огни летали по залу. Громко надрывался популярный исполнитель. Школьники первый раз приближались к состоянию в простонародье именуемому «в дрова». Ведущий выпускного, мужчина в клетчатом пиджаке, с цветастой бабочкой и прической по последнему пику моды, танцуя, взбежал на сцену и схватил микрофон.

- Хей, хей, хей. Дорогие выпускники! Вы слушаете меня внимательно? Я что-то не слышу!
- УУУУУУУУУУУ, - взревел зал, заполненный девушками в самых дорогих платьях из всех, какие они только носили и юношами, передающими под столами бутылку виски.
- Мы вступаем с вами в эпоху великих потрясений! И вы! Да-да, именно вы, будете те, кто будут эти великие потрясения совершать. Вы прошли огромный путь, и я никогда в своей жизни не видел таких горящих глаз, как у вас.
Ване первый раз в жизни стало плохо от выпитого, и извергая свой праздничный ужин в унитаз, он никак, к сожалению, не мог слышать этих прекрасных слов.
- У вас миллион возможностей, которые предоставляет вам наше общество. Вы можете заниматься тем, чем действительно хотите заниматься. Вас никто не будет ограничивать и сдерживать. Вы знали, что Денис Кротовский тоже когда-то учился в вашей школе? Наверняка знали. Он открыл глаза на многие вещи, лишил проблему голода в странах третьего мира, и позволил нам избавиться от предрассудков, которыми были забиты наши головы. В знак его благосклонности и веры в ваше поколение, мы приготовили для вас лучшие закуски из человеческого мяса. Это самый изысканный деликатес, который не каждый в состоянии себе позволить. Развлекайтесь. И помните, что значение закуски очень часто принижают, особенно в молодости.
Зал снова взревел. Песня “Eat me, baby” заиграла с прежней громкостью, и молодые, накачанные шампанским, тела пустились в пляс.
Саша блуждала от одного стола до другого. Ей было не очень весело потому, что выпила она немного, а одноклассники никогда не казались ей особо интересными собеседниками. Откровенно говоря, она считала их людьми недалекими и глупыми. Их амбиции не впечатляли, а моральные установки были подобны моральным установкам питекантропов. Саша, конечно же, была не такой. Саша четко понимала, что она хочет от жизни, и ей не хотелось всю свою жизнь провести, работая на нелюбимой работе. Она не будет работать, она будет создавать работу для других.
Её отец разговаривал с Пашей. Паша парень неплохой, но странный. Слишком задумчивый. Он очень изменился за время, проведенное в школе. Смешной мальчишка с растрепанными волосами, болтающий без умолку, превратился в задумчивого молодого человека. От старого Паши остались только растрепанные волосы, которые будут при нем еще очень долго.
- Куда ты после школы? - спросил отец Саши.
- Я собирался идти на курс к Кротовскому.
- Ого! Генная инженерия. Клонирование. Перспективная сфера.
- Нет-нет. К его сыну. К Евгению Кротовскому. Ну, я собирался. До того, как он покончил с собой.
- Ну, может оно и к лучшему. Этот парень никому не внушал доверие. Ты наверно не помнишь, что он устроил на ваше первое сентября в первом классе. Это, знаешь ли, такой пример абсолютно утраченных возможностей. С его связями для него все двери были открыты, а он пошел заниматься живописью, рассорился с отцом. Не-не. К нему точно не стоило бы идти. Если ты, конечно, не хочешь пустить жизнь под откос. А ты же не хочешь? Ты же умный парень.
- Да-да, конечно. Я сам многое переосмыслил.
Саша видела, что Паше абсолютно все равно, что говорит её отец, который опять перебрал. Ей бы хотелось оскорбиться, но то, как Паша держал себя, вызывало в ней улыбку. Ей никогда не удавалось настолько деликатно контролировать своего неумного папашу.
- Так-с, так-с, так-с. Я гляжу, там котлетки подоспели. Надо успеть попробовать. А то, где я еще такую вкуснотищу поем. Вынужден откланяться.
Саша осталась наедине с Пашей. Они редко оставались вдвоем, и за все одиннадцать лет, почти никогда не разговаривали.
- Как ты? - он заговорил первым.
- Да вот, школу закончила.
- Мммм, надо же. Поздравляю.
- Спасибо, а ты?
- А я начинаю взрослую жизнь.
- Вау. Звучит здорово.
Они засмеялись.
- Почему ты смеешься? - спросил Паша.
- Потому, что ты смеешься, - ответила Саша.
- Резонно.
Они замолчали. Паша немного отпил из своего бокала, покачал его в руке, взглянул на часы. Пауза затягивалась.
- Ты не хочешь выйти покурить? - предложил Паша.
- Да, давай. Только так, чтобы папа не видел.
- Пойдем на карлову скамейку.
- Да. Отличная идея.
Карлова скамейка — это скамейка за школой, в тихом уголке, который просматривается только с одной стороны. Названа она так была в честь старого пса, жившего под ней пару лет назад. Звали его Карл. Потом он пропал, ходили слухи, что его пустили на пирожки в ближайшей шаверме, но скамейка осталась, как и название.
Они молча сидели и курили. Заговорить с человеком, которого знаешь, но с которым никогда не разговаривал, гораздо сложнее, чем с незнакомцем.
- Мне хочется тебе что-то сказать, но я даже не знаю что, - прервал тишину Паша.
- Можешь сделать мне какой-нибудь комплимент.
- У тебя красивая спина.
- Это странно, но спасибо.
- Мне кажется, люди недооценивают женских спин. Спина женщины порой говорит о ней больше, чем ее лицо или даже руки.
Саша повернулась к нему спиной и убрала длинные волосы, которые закрывали вырез на платье.
- Что ты можешь обо мне сказать?
Паша взял сигарету в зубы и провел пальцем между лопаток.
- Ты очень уверенная. По крайней мере, хочешь такой быть. Ты думаешь, что самое важное в тебе заключается в твоей стойкости и силе воли.
Его пальцы изучали ее спину, плечи, шею.
- Но на самом деле, в тебе есть кое-что еще, помимо этого.
- И что же?
Он провел рукой под правой лопаткой, что-то разглядывая.
- У тебя здесь очень милая родинка. В тебе есть природное очарование, которые привлекает гораздо больше, чем сила твоего характера.
Он убрал руку и продолжил курить. Саша повернулась к нему.
- Ну, ты и дурак.
- Это еще почему?
- Не знаю. Просто захотелось сказать, что ты дурак.
- Сама такая.
Он легонько толкнул ее рукой, но не убрал ее, а так и оставил на ее плече. Она пододвинулась к нему, и он обнял ее. Паша поцеловал Сашу, забыв о том, что он обычно не целует девушек, если только что курил. Ему всегда было все равно курит ли девушка, которую он целует или нет, если он решался кого-то поцеловать, это значило, что его привлекает девушка, как таковая, и пусть она не умеет целоваться, пусть не слишком широко открывает рот или наоборот перебарщивает с языком. Они целовались, и для них не существовало ничего плохого, не существовало завтрашнего дня и прошедших лет, не существовало сигаретного дыма и громкой музыки за стеной. Их поцелуй был правильным, был тем, что не могло не существовать, а все остальное не имело значения.
Той ночью они не вернулись на праздник, не отведали деликатесов и не напились «в дрова».
***
Есть некоторые границы, которые перейти, не так просто, как кажется.
Паша уже несколько месяцев купался во взаимопонимании и нежности с Сашей. Это были чудесные месяца, которые всегда бывают в начале отношений, построенных на чувствах. Вот только они все еще не спали вместе. Это был ответственный шаг, к которому Паша не знал, как подойти. Он чувствовал, что и она не против, и он этого хочет, но решиться он не мог. Иногда, он ругал себя за это. Он ругал себя за то, что думает об этом, наблюдая, как гроб с телом его матери отправляют на переработку.
Саша была рядом с ним, когда в холодный октябрьский день, небо поливало дождем мрачный морг. Паша испытывал очень странные ощущения. Ему не было грустно или больно. Он видел во что превращалась его мать в последние года, и она просто устала жить. Но даже если бы она умерла в расцвете сил, ему бы все равно не было грустно. Не потому, что он бессердечный или жестокий. Просто, тело его матери перестало быть его матерью, когда испустили последний вдох. Он это понимал. Да и все вокруг тоже это понимали. Это раньше люди относились к покойникам с благоговейным ужасом, а сейчас все по-другому. Если покойники где-то и есть, то не здесь.
- Я хочу накуриться вхлам, - заявил Паша.
- Ну, хорошо, что ты не употребляешь, - ответила ему Саша.
- В смысле? А что было бы, если бы я употреблял?
- Ну, это как-то низко что-ли. Наркотики развращают человека, уничтожают в нем человека.
- Подожди — подожди. Но мы же пьем алкоголь, курим, мы пьем кофе, это все наркотические вещества, вызывающие зависимость, но это же тебя не смущает.
- Ты же понимаешь, о чем я говорю. Это другое.
- Почему??? Почему выкурить косяк - это плохо, а выпить стакан водки — это нормально?
- Слушай, давай не здесь.
- Нет, давай разберемся. Что конкретно тебя смущает в наркотиках?
- Ладно. У меня было много друзей, у которых были проблемы с употреблением, и я просто рада, что у тебя этих проблем нет.
- У меня есть много друзей, у которых проблемы с алкоголем, но я же не запрещаю тебе пить.
- Ты что, что-то употребляешь?
- Нет, но я просто не вижу в этом ничего плохого, и возможно, когда-нибудь я что-нибудь попробую.
- Только попробуй.
- Ага, то есть ты будешь мне что-то запрещать.
- Делай, что хочешь.
Они замолчали. Они молчали, когда ехали в черной машине до ресторана, где должно было проходить прощание. Они молчали, пока какие-то мужчины говорили пространные речи о замечательной женщине, чудесной матери и верном друге. Практически всех, Паша видел у матери на кухне, когда завтракал перед школой. Его раздражали они, доведшие его мать до такого состояния. Социум просто выплюнул ненужный элемент. Избавился от его матери, когда она перестала приносить пользу. «Сволочи», - вот что думал Паша о всех собравшихся. Он злился на Сашу за то, что она пляшет под дудку общественного мнения, заполненного стереотипами и предрассудками. Но что такое стереотипы? Что является предрассудком, а что нет? Паша мог с уверенность сказать только то, что он не хочет сейчас об этом думать, поэтому он начал пить. Он никогда не напивался, и ему хотелось понять это состояние. Понять, почему люди делают глупости в этом состоянии, почему их не держат ноги, почему они горланят отвратные песни о поедании друг друга взглядом.
Саша видела, как усердно налегает на алкоголь её молодой человек и решила от него не отставать. Он, небось, думает, что он тут самый несчастный, и что его надо жалеть. Она жалела его слишком долго, чтобы прощать все его закидоны, так что сегодня жертвой будет она.
Часов в восемь вечера принесли очередную порцию закусок и торт. Торты Паша терпеть не мог, но закусывать не забывал. Он никогда не ел паштета вкуснее, чем тот, который он ел сейчас. Они на пару с Сашей съели его довольно много перед тем, как толстый и уже седой дядя Федор встал произносить речь. Слушать было довольно тяжело, в голове шумело, но одну фразу Паша расслышал и осознал.
- ...вкушая плоть этой, безусловно, благородной женщины, пусть в каждом из нас прибудет частичка её невероятной любви к этому миру...
Паша решил во чтобы то ни стало покинуть это место. Он бросился на улицу ловить такси. А Саша забыла о том, что они в ссоре, сразу же, как поняла, что произошло. Ее обиду, как рукой сняло. Она побежала за ним, и увидела, как он плачет. Они сели в такси и поехали к нему домой. Всю дорогу она обнимала его и гладила по голове. В абсолютной тишине они расплатились с водителем и поднялись в его квартиру. Он молча снял пальто, а потом взорвался:
- Сука! Тупые мрази! Ненавижу! Я же...ОНИ же... Сука!
- Да ладно тебе это все предрассудки. Почему выпить стакан водки — это нормально, а отведать человеческого мяса — это плохо? - сказала Саша, и сразу же возненавидела себя за то, что сказала.
Паша повернулся к ней и занес руку, чтобы ударить ее, но вместо того, чтобы ударить, он схватил ее за голову и притянул к себе. Будучи уже взрослым человеком, всякий раз, как он видел сцену первого секса в кино, его передергивало. Такого откровенного вранья он не встречал нигде. Первый секс — это отвратительно, неловко, сложно. Он часто сопровождается слезами. Вообще, удивительно, что кто-то решает заняться этим еще раз.
- Не бросай меня.
- Саш, ложись спать. Давай просто притворимся, что этого дня не было.
Паша стоял у окна и курил последнюю мамину пачку сигарет. Он прекрасно знал, что можно притвориться, что границ нет, когда они существуют, но невозможно притворяться будто границы есть, когда их перешли.
***
Никогда не связывайтесь с «волшебниками» - крайне агрессивный приход и «бэд» словить велика вероятность. Вот «мишки» это другое дело. Они чуть дороже, зато чище. Их можно хоть две штуки съесть. Так Паша в последнее время и поступал. Обдолбавшись стимуляторами как следует, он рисовал днями напролет. Его маленькая комнатка был завалена рисунками, афишами, рекламными объявлениями и пустыми пачками сигарет. Во время своих «художественных трипов» он выкуривал по две пачки крепких сигарет, зато создавал произведения искусства.
К сожалению, живопись не очень ценилась, и позволить себе что-то больше чем двухкомнатная квартира в старом доме на окраине города, они с Сашей не могли. Она проводила много времени в офисе, стараясь заработать денег на еду, а он крепко сидел на наркотиках и старался нарисовать что-нибудь прекрасное.
Саша терпеть не могла его, когда он отходил от очередного путешествия в глубины сознания, но еще больше она не любила его в сам момент путешествия. Благо, она всегда возвращалась домой, когда его уже начинало отпускать.
Он услышал, как она вошла, услышал шорох пакетов на кухне, и почувствовал, по её походке, как она волнуется. Паша взял чашку с отколотой ручкой и отправился ее встречать, плотно закрыв дверь в мастерскую.
- Ого, это что? Печень? У нас сегодня праздник?
- Может быть, может быть, - улыбнулась она.
- Хорошие новости не помешали бы, не хочешь поделиться?
- Не торопи события.
Пока Саша готовила ужин, Паша достал бутылку рома и выкурил еще одну сигарету. Макароны с печенкой пахли восхитительно. Отпив глоток рома, ему показалось, что в ней что-то изменилось, только он еще не определил, нравилось ли ему это или нет.
- Ну, как твой день? Нарисовал что-нибудь?
- Да так. По мелочи. Что там у тебя стряслось? Ты же меня заинтриговала. Я весь в нетерпении.
Она отодвинула от себя тарелку. Паша заметил, что она совсем не притронулась к рому, в то время, как его уже слегка расслабило.
- Слушай, у нас в офисе освободилось место дизайнера. Кротовский ищет нового дизайнера, который будет работать непосредственно с ним над прибором домашнего клонирования.
- Клонирование для каждого! Да-да, слышал. Сначала мы научились клонировать знаменитостей, а теперь можем сделать это и с простыми смертными. Только вот я не очень понимаю, зачем простому смертному...
- Ну как. Влюбленные могут клонировать друг друга и...
- Устраивать оргию!
- Пошляк.
Он усмехнулся и снова отпил из стакана.
- В общем, послушай. Попробуй устроиться к нам. Дела пойдут в гору и...
- Ой, ну не начинай опять. Пожалуйста! Слышишь, пожалуйста! Я хочу заниматься искусством. Мои плакаты приносят деньги...
- Копейки.
- Пусть так. Пусть так. Но на то, чтобы платить свою часть квартплаты, мне хватает. Я чувствую, совсем скоро, я напишу что-то великое. Что-то невообразимо прекрасное. Мне нужно еще несколько дней, чтобы закончить картину. Пожалуйста, поверь в меня.
- Ты думаешь, я в тебя не верю?
- Не знаю. Тебе же все равно на то, что я рисую. Тебе, кажется, что я просто зарисовываю галлюцинации и думаю только о наркотиках, но это не так, несколько дней.
- Ты сможешь дорисовать свой «шедевр» потом. В не рабочее время. Просто попробуй. Попробуй сходить к Кротовскому. Это шанс, который дает тебе сама жизнь. Почему ты им не пользуешься??? Мы же, наконец, сможем зажить, как нормальные люди...
- НОРМАЛЬНЫЕ ЛЮДИ? Вот как.
Он встал из стола и швырнул грязную посуду в раковину.
- Видел я этих нормальных людей. Да пошли они. Эти нормальные люди и пальцем не пошевелили, когда моя мать спивалась. Этим людям плевать друг на друга. Их волнует только то, как можно будет тебя приготовить, когда ты умрешь. Они ничего не любят, ничем не интересуются, кроме еды, разумеется. Я не вижу ни капли искренности в их словах, поступках, в их отношениях. Они врут друг другу постоянно и … черт.... Пошел твой Кротовский знаешь куда?
Ее глаза были похожи на блюдца, по щекам начинали течь слезы. Саша боялась его, когда он вел себя так.
Паша махнул рукой и направился к мастерской.
- Я беременна.
- Что??
- Я беременна.
Он развернулся и уставился на нее. Паша понял, что в ней изменилось. Она похорошела. Даже сейчас, зареванная, испуганная, она была красавицей. Да, пусть она не понимает его картин, пусть капает ему на мозги, но, черт возьми, это все неважно. Неважно, как сигаретный дым. Он опустился перед ней на колени, взял ее лицо в свои руки и поцеловал так, как не целовал очень давно.
***
Черные фраки, белые рубашки. Игристое вино и шоколадный торт. Ведущий в клетчатом костюме с бабочкой. Поздравления сыпятся, как листья осенью. Жених с невестой не могут присесть ни на минуту. Типичная свадьба. Свадьба, о которой Саша мечтала в шестом классе, и которая оказалась не такой сказочной, как ей представлялось.
- Павел, я вас от всей души поздравляю. Вы счастливый человек. Побольше бы таких счастливых людей.
- Александра, вы обворожительны.
- Павел, уже придумали имя для ребенка?
- Александра, обязательно попробуйте этот салат. Очень полезно для беременных.
Паша прислонился к колонне в глубине зала, надеясь побыть в одиночестве, хоть на минутку. Впрочем, он прекрасно понимал, что это невыполнимое желание. Отец Саши неожиданно возник перед ним с двумя бокалами и протянул ему один из них.
- Простите, я сегодня не пью. Завтра на работу.
- Ах, конечно, конечно. Я очень за вас с Сашенькой рад. Вы, молодой человек, чем-то напоминаете меня в вашем возрасте. У меня была презентабельная работа, очаровательная молодая жена. Я был незаменим в своем коллективе, знаете ли.
Пашу утомлял разговор с тестем. Он нетвердо стоял на ногах, был каким-то помятым и растрепанным. От него пахло, как от Пашиной мамы в последние года ее жизни, алкоголем и шоколадом.
- Я вам, молодой человек, вот что скажу. Не упустите. Хватайтесь за что только можно. Этот мир хаотичен и изменчив. И... О! Какая мысль. Мне срочно нужно сказать тост. Внимание! Внимание!
Отец Саши схватил вилку и стал молотить ей по бокалу. Паша хотел было незаметно выскользнуть из зала, но Саша взяла его за руку, и пришлось остаться.
- Молодые! Вы красивы, молоды и у вас еще все впереди. Это невероятно! И я бы хотел вас предостеречь. Мир страшный и некомфортный. Общество отправит вас на свалку, как только поймет, что вы ему не нужны. Поэтому цепляйтесь друг за друга, создайте нужную ячейку общества! Будь теми, без которых не обходится ни один званый вечер. Будьте незаменимы!
- Господи, папа, - прошептала Саша.
Пашу забавлял этот фарс. Во-первых, в сравнении с тестем, он уверенно стоит на ногах, а это не может не радовать. Во-вторых, папа заставляет гостей покрываться потом, а гостей Паша не терпел еще сильнее, нежели новоиспеченного родственника.
Ведущий, почувствовав, что дело набирает опасные обороты, выхватил микрофон у Сашиного отца и зааплодировал.
- Горько! Горько! Горько!
Все гости подхватили клич и принялись скандировать. Это было несложно и весело.
- Господа, а теперь особое блюдо для наших молодоженов. Стейки средней прожарки из клона самого Пола Смита, известного певца. Пусть его жизнерадостность прибудет с вами! Горько! Горько! Горько!
- Опять?! Мы же только что, - заворчал Паша, но губы Саши прервали его рассуждения.
Спустя какое-то время Паша все-таки смог найти тихое место на балконе ресторана. Паша курил и смотрел, как нищие курят одну сигарету на двоих. Они выглядели отвратительно, опухшие лица, рваные куртки, грязные ноги. Но в том, как она давала ему прикурить сигарету из своих пальцев, было столько любви. Где они ее берут?
Его мысли прервал Петр, похлопавший его по спине.
- Ну что, старик? Могли ли мы с тобой представить, что все повернется именно так?
- Ну, ты вроде всегда знал, что тебя ждет. Как твои женщины? Ты сегодня с Ритой пришел?
- Нет. Ты что? Если бы я привел Риту на свадьбу, она бы мне всю плешь проела бы. Она же уверенна, что у нас все серьезно, и ждет, когда я сделаю ей предложение.
- А с кем ты?
- Ты ее не знаешь. Это новенькая. Играет на укулеле и занимается йогой. Ты бы знал, какая у нее растяжка.
- Я не сомневаюсь. Тебе не кажется, что с миром что-то не так?
- С миром всегда что-то не так. Это универсальная фраза. Она была и будет актуальна. Единственное, что мы можем сделать, это расслабиться и получать удовольствие.
- Но если все время получать удовольствие, разве оно не перестанет быть удовольствием?
- И что теперь, искусственно себя ограждать?
- Нет, конечно. Просто, не знаю.
С балкона было видно, как люди в черных фраках вывели отца Саши из ресторана.
Петр достал фляжку и протянул Паше.
- Мне на работу завтра.
- Мне тоже.
- Расслабиться и получать удовольствие?
- Именно. 
Ночь была холодной, песни Пола Смита жизнерадостными, а двое нищих были без ума друг от друга.
***
Денис Кротовский в жизни выглядел еще респектабельней, чем по телевизору. Дорогой костюм, резкие скулы, ухоженная борода, позолоченный ободок очков. Этот человек всегда добивался своего и вел весь мир в том направлении, куда хотел двигаться сам.
Ресторан, в котором они ужинали вместе с Павлом, находился на пятьдесят восьмом этаже небоскреба. Вид на весь город, через окна в пол, живая музыка и самые изысканные блюда из самых известных клонов.
- Примите, еще раз, мои соболезнования, Павел. Очень жаль, что вашего сына не удалось спасти. Я думаю, он добился бы если бы не большего, то по крайней мере, не меньше того, что добились вы. Надеюсь, ваша трагедия не помешает работе.
- Нисколько, Денис Васильевич. У меня есть отличные наставники и живые примеры.
Паша прикусил язык от своей дерзости, но Кротовский, если и оскорбился, то никак этого не показал.
- Послушайте, мы достигли небывалых результатов. Помнится лет десять назад, ярые противники  антропофагии, пророчили мне, что если мои идеи примет все человечество, то людей будут разводить, как скот, на убой. Я решил эту проблему, не без вашей помощи.
- Вы преувеличиваете мою роль, я просто расположил детали, которые вы создали, в нужных местах.
Пашу слегка напрягал ужин с самим Кротовским. Ужин с самым влиятельным человеком в мире не может быть легким и непринужденным. А для Паши самым влиятельным человеком в мире был Денис Кротовский.
- Скажите, а насколько это человечно убивать клонов?
- Мальчик мой, клоны не являются людьми. Это всего лишь продукт. К тому же они не способны на такую же сильную эмпатию, что и люди. Они, вообще, в чувственном плане слегка ущербны. Да, они вылитая копия нас с тобой и обладают всеми нашими воспоминаниями, но они никогда не будут любить, испытывать страсть или ненависть. Они не способны делать то, что им хочется. Они делают только то, что должны. Лучший солдат — это клон солдата. Есть солдата клонировать в тот момент, когда он наполнен чувством долга и для него существует только одна задача — уничтожение противника, то и клон все перенимает, только он не будет бояться. Благо в нашем мире, где давно не существуют военные столкновения, в этом нет надобности.
- Для меня честь работать с вами.
- Весьма польщен. Кстати, обратите внимание на это блюдо. Это, собственно, мой клон.
Паша с интересом стал жевать жаркое.
- Очень вкусно.
-Еще бы. Вы поедете сегодня к девушкам? Брак браком, а природные потребности необходимо удовлетворять. К тому же, у нас праздник.
- От такого сложно отказаться.
Вид города, лишенный проблем голода, бедности, преступности поражал. Миллионы одинаковых домов, в которых одинаковые слуги, готовят блюда из одинаковых людей.
***
Петр всегда называл «семейных психологов» профессией-паразитом. Мало того, что они зарабатывают на чужих проблемах, так они еще и богатеют тем сильнее, чем быстрее развивается общество. Потребность общества в семейных психологах растет с геометрической прогрессией и не думает останавливаться. А их увеличение количества семейных дрязг только радует. Они покупают новые кресла, травяные чаи и китайские чайники.

- Она мне изменяет, - Паша закинул ногу на ногу.
- Александра, это так?
- Он мне тоже изменяет.
- Неправда. Клоны не люди. С ними невозможно изменить. Они ко мне ничего не чувствуют, а я ничего не чувствую к ним.
- То есть тебя смущает не физическая измена?
- Нет, конечно! Ты можешь спать с кем тебе вздумается, мы все таки в цивилизованном обществе живем, но ты начала чувствовать что-то к другому мужчине. Это плохо!
- Да, начала. Ты думаешь, я контролирую этот процесс?
- Учитывая, что это не первый случай, думаю да.
- Александра, это не первый случай?
- Он постоянно пропадает на работе и в борделе...
- Не в борделе, а в гостевом доме.
- ...мне нужна хоть какая-нибудь любовь. Я хочу чувствовать связь хоть с кем-нибудь. Мне одиноко!
- Это очень, очень опасно. Одиночество всегда толкало людей на антисоциальные поступки, благо сейчас это проблема решается.
- Ага, решается. С другими мужчинами, вот как у нее эта проблема решается, - вставил свое слово Паша.
- Скажите мне, вы когда-нибудь ели друг друга?
Паша с Сашей переглянулись.
-Да как-то не довелось, - протянула Саша.
- Я думаю, вам стоит попробовать. Аппарат Кротовского по доступному клонированию стоит в каждом доме. Вам достаточно сделать каждому по клону, затем усыпить их и отправить на переработку. Вы люди состоятельные, сможете себе это позволить. Вы даже не представляете, как это объединяет. Многие семейные пары, отведав друг друга, стали гораздо лучше понимать партнера.
После сеанса Паша выписал чек с круглой суммой и отвез Сашу домой. Предложение психолога их шокировало, но в нем был смысл.
***
- Как думаешь, мы сможем снова полюбить друг друга? - спросил Паша.
- Не знаю. Надеюсь, что это поможет.
Он взял ее за руку и посмотрел в ее карие глаза. В памяти всплыл тот вечер двадцать лет назад в школьном дворе на «карловой скамейке». А может им не нужно этого делать, может все еще может измениться? Может все как-нибудь само? За свою жизнь Паша перешел все границы, какие только смог. Он помог создать доступный аппарат по клонированию, но не нарисовал ни одной гениальной картины. Он влюбился в девушку, но перестал ее любить слишком рано. Он хотел быть человеком, а стал частью огромного мира. А ведь может, ему не нужен огромный мир? Может, ему нужна только она. Ведь когда-то давно, в самом начале, их не пугало, каким долгими будут их отношения, и как сложится их жизнь. Они просто купались в нежности, и для них не существовало моментов до и после, только один момент, который не надо было переступать, а сейчас он только и занимается тем, что снова и снова переступает настоящий момент.
- Давай. Нам надо просто сделать это. И все точно станет хорошо. Переступим эту границу, и у нас появится будущее, - сказала Саша.
- А как же настоящее, - возразил он, но она уже зашла в кабину и не слышала его. Он последовал за ней.
Он клонировал себя первый раз, как и она. Их обоих подташнивало и качало. Воспоминания смешались, и они увидели самих себя. Этого не должно было произойти. Клоны не должны были выбраться из кабины вместе с ними, но как Паша не напрягал свою память, он не мог вспомнить, что случилось. Он схватился за усыпляющий пистолет, выстрелил два раза. Перед тем, как застрелить себя и девушку, которую он когда-то любил, он отметил, что на их лицах отразился ужас. Странно, ему казалось, что клоны не испытывают страха.
***
В их жизни не прибавилось страсти, наоборот, она как будто совсем ушла. Это была тихая, спокойная жизнь, он перестал ходить по борделям, а она изменять ему. Они просто делали то, что должны были и вызывали восхищение окружающих. Днем они работали, затем вместе ужинали. По вечерам пока она принимала душ, он смотрел телевизор, а потом они вместе шли спать.
В одном из выпусков вечерних новостей рассказывали о подробностях дела Дениса Кротовского. Его клон сошел с ума и убил Кротовского, а затем заменил его и долгое время оставался непойманным. Определили, что это клон, по особой отметине на спине, которую оставляют всем клонам, а потом стирают воспоминание о ней, в целях предосторожности.
Паша решил, что это новость может заинтересовать Сашу, поэтому, когда она вышла из душа, он обратился к ней:
- Представляешь,- начал он, но остановился. На красивой, оголенной спине, которая почему-то больше не привлекала его, красовалась отметка. Точь-в-точь такая же, как и у клона Кротовского.