История любви Огюста Ренуара и Алины Шариго

       Пьер-Огюст Ренуар, Алина Шариго, 1885, Художественный музей, Филадельфия

          Алина Шариго в свои двадцать лет — круглолицая, розовая, полнотелая, с рыжевато-белокурыми волосами — являла собой идеал Огюста Ренуара. Ренуар пригласил Алину позировать. Она согласилась. И вскоре была уже влюблена в художника… И готова была позировать ему вечно. «Я ничего не понимала, но мне нравилось смотреть, как он пишет, — много позже рассказывала Алина своим детям. — Я только знала, что Огюст был создан, чтобы писать, как виноградник — чтобы давать вино. Стало быть, хорошо ли, плохо ли, с успехом или без него, он должен заниматься живописью».

           Огюст, разумеется, тоже был влюблен, еще бы, ведь девушка была так прелестна и обладала кошачьей грацией, которую он особенно ценил. «Ее хочется погладить по спине, как котенка, и почесать у нее за ушками!» — говорил он друзьям о своей новой натурщице.

        Он не переставал восхищаться ее миндалевидными глазами, которые, по его мнению, «многое говорили о ее очень уравновешенном рассудке», ее легкой походкой — «она приминала траву, не ломая ее», — ее бодростью и жизнерадостностью, принесенными, по мнению Ренуара, с «родных полей, овеваемых легким восточным ветром», ее изяществом и тем, как она умела уложить локон в прическе с наспех закрученным пучком восхитительно-округлым жестом, за которым художник обожал наблюдать, сокрушаясь, что не может этот жест запечатлеть на бумаге… Но для него это пока еще не было столь серьезным чувством, как для Алины. Для него это не было выбором.Но всё же женится он не планировал.

       Чтобы забыть Алину, Ренуар отправился в давно планируемое путешествие: Алжир, Италия, Испания, все самые знаменитые музеи… Но чем дольше он находился в разлуке со своей светловолосой любовницей, тем сильнее тосковал. На Капри он написал одну из самых знаменитых своих картин: «Белокурую купальщицу».

       Это был портрет Алины… Возвращаясь, он послал Алине телеграмму. Сухую: просто известие о том, когда и каким поездом он приезжает в Париж. Если бы она чувствовала себя обиженной, ждала от Ренуара раскаяния, пожалуй, ничего бы у них не получилось. Но Алина встретила художника на перроне — и больше они не расставались.

         Своего первого ребенка, Пьера, Алина родила в 1885 году, еще не будучи обвенчанной с Огюстом. В качестве оплаты доктору Лати, принимавшему роды, Ренуар расписал потолки в его квартире цветами.

         14 апреля 1890 года, Огюст и Алина сочетаются браком в мэрии IX-го парижского округа. В сентябре 1894 года у Ренуаров рождается второй сын, Жан Ренуар. Алина приглашает для помощи в воспитании сына свою дальнюю родственницу Габриэль Ренар. Третий сын Алины и Огюста Ренуар, появился на свет в Эссуа 4 августа 1901 года.

           Ренуар ценил заботы жены и повзрослевшим сыновьям рассказывал: «Она давала мне возможность размышлять. Она умела поддерживать вокруг меня деятельность, которая соответствовала моим заботам». А забот у него было немало. Он искал свой собственный творческий почерк, переживая периодами то увлечение акварелью, то подражание Энгру… Поиск стиля, поиск жанра… Но вот его картины наконец начали продаваться.

       Исчезла унизительная зависимость от мадам Шариго.
У Алины появилась возможность нанять служанку и кухарку, она пригласила себе в помощницы кузину Габриэль. Алина очень располнела после первых родов, еще сильнее — после вторых, и уже не могла позировать в качестве красавиц и купальщиц. Только как жена художника. И Огюст охотно писал портреты своей погрузневшей и постаревшей жены — так же любовно, как когда-то ласкал кистью на холсте линии ее юного цветущего тела.

            Изменял ли Огюст жене? Об этом много сплетничали. У него появлялись новые музы. Он даже влюблялся… Но все эти плотские интрижки и романтические влюбленности никак не угрожали положению мадам Ренуар: ведь она была матерью его детей и хозяйкой в его доме. Алина безупречно вела хозяйство и ограждала супруга от любых забот, не связанных с творчеством.

     Она заботилась о нем, когда он болел, а болел Огюст часто: постоянно простужался. Алина снисходительно и терпеливо относилась к его изменам, считая, что у художников иначе и не бывает. И Ренуар платил ей уважением и искренней, духовной любовью. «Когда старишься вместе, — терпеливо объяснял Берте Моризо, не понимавшей, почему он с обожанием смотрит на подурневшую жену, — перестаешь видеть друг друга. Исчезают морщины и полнота. Впрочем, любовь — это очень много, и я недостаточно мудр, чтобы все объяснить, но в нее входит и привычка».

         Последние роды дались тяжело, появились проблемы с сердцем, болела поясница, Алина страдала одышкой и ходила с трудом. И все же они с Огюстом были по-прежнему счастливы. Ренуар, кажется, вообще никогда не падал духом. «Что ни говорите, я — счастливчик!», — говорил он.

     Его творчество было востребовано, он все еще мог писать и ценил каждый час, который мог провести с кистью в руке. «Болезнь отступала, когда он выбирался на природу, — вспоминал его сын. — На ладонь Ренуара клали кисть, на которую он указывал взглядом… Эту, нет… ту, которая рядом… Мы смотрели на него. Он улыбался и подмигивал нам, как бы беря нас в свидетели того согласия, которое устанавливалось между травой, оливами, натурщицей и им самим. Спустя мгновение он уже писал, напевая. Для Ренуара начинался день счастья…

          Счастье кончилось в 1914 году, с началом войны. Пьер и Жан записались в армию добровольцами. От переживаний за детей Алина заболела диабетом.  Алина скрывала свой недуг от Огюста: ведь он тоже мучился из-за сыновей, ведь он тоже боялся за них. Она старалась казаться сильной и неунывающей. Не потеряла самообладание, даже когда пришло известие о ранении Пьера, а следом — о ранении Жана. Она ездила навещать мальчиков в госпиталях: Пьера в Каркасоне, а Жана — в Люсоне. Вернулась совершенно измученной, слегла…

Она умерла 27 июня 1915 года. Прежде чем она испустила последний вздох, Огюста в инвалидном кресле отвезли попрощаться с ней. Он долго смотрел на лицо той, с которой счастливо прожил тридцать пять лет. А потом быстро поцеловал ее в губы и скомандовал сиделке: «Пошли!» Он попросил отвезти его в мастерскую, где немедленно сел к мольберту, на котором был закреплен неоконченный натюрморт с розами — и взялся за кисть. Огюст плакал и резкими мазками рисовал эти розы, словно утверждая торжество искусства над смертью. Когда ему сообщили, что Алина скончалась, он не прервал работу…

           Все ожидали, что смерть жены убьет Огюста, что без Алины он просто зачахнет. Все ошибались… Ренуар слишком любил жизнь и живопись. И были другие женщины, в его жизни всегда были другие женщины, даже когда он был почти полностью парализован… Его последней влюбленностью стала Андре Мадлен (Катрин) Хеслинг: круглолицая, рыжеволосая, шестнадцатилетняя возлюбленная и будущая супруга его сына Жана.

     Однако Алину Огюст вспоминал каждый вечер. И каждый вечер требовал, чтобы его инвалидное кресло на колесиках поставили напротив ее уютного, розового, обтянутого потертым бархатом кресла. И Огюст говорил — не с ней, нет, но о ней, лишь бы нашелся собеседник, и из этих рассказов сыновья узнавали о матери больше, чем за все время, когда она, живая, была рядом с ними. Он пережил ее на четыре года.