О роли дурегей в генетике казахских тазы

Прихожу к мысли, что так называемая Казахская борзая Тазы за долгие века прибывания в степи прошла особый путь становления как аборигенная порода.
Как известно большинству заядлых владельцев казахских тазы, особи этой аборигенной породы в основном превосходят нынешних салюки (которые признаны в FCI за основной стандарт для салюкоидов/тазоидов) ростом и отличаются от них рядом экстерьерных отличий.
Сравнивая безусловное родство и сходство обеих родственных пород, понимаешь, что это одна раса, в которую наряду с ними входят: афганские борзые, туркменские, афганские и турецкие тазы, кыргызский тайган, слюги с белым кончиком хвоста, щи-тазы Узбекистана и юга Казахстана, азаваки, кыргызские тайганы, китайские сигоу, крымские и русские-степные борзые, а также частично некоторые линии левреток и хортых борзых. Возможно, также и некоторые линии и других борзых пород, включая монгольскую тайга.
Но не об этом сейчас речь. А о том, откуда в казахских степных кумай-тазы способность в тройках и малых сворах брать степного волка, и рослость, стать, жесткая короткая шерсть, а также некоторая грубость в сравнении со слащавым видом современных выставочных салюки?
Наверное, все владельцы различных типов тазы в Казахстане с трезвым умом понимают, что их аборигенный примитивный (в значении исходный) статус закреплялся многие века и не мог формироваться в степи у кочевников без адекватных в процессе адаптации примесей. И здесь, стоит задаться вопросами: Какими могли быть эти примеси? Каковы условия исходной породной работы могли быть для получения такого результата, как Казак-тазы? И могла ли за долгие века вестись табуированная работа по поддержанию породы?
Если мысленно отталкиваться от общепризнанного мнения, что прото-салюки/караван-доги/прочие тазоиды (борзые восточного типа (восточного для Европы)- основоположники расы) как стандарт с хорошими природными данными по поимистости и типичным экстерьером распространялись по Шелковому Пути из Африки и стран Ближнего и Среднего Востока через Персию и в Центральную Азию в Китай и Монголию, то возникает ряд последующих умозаключений:
- Великий Шелковый Путь с древних времен, с эпохи Александра Македонского, и, вероятно, ранее, как сеть региональных цивилизаций имел множество "проток" и "рукавов", по которым двигались караваны торговцев и межплеменных гонцов-дипломатов из разных стран. Эта магистраль-сеть Восток-Запад позволяла на разнице курсов и товарообмене активно и регулярно использовать не только исторически муссируемый в источниках остов, но и задействовать промежуточные его ответвления-капиляры, самостоятельные параллельные  маршруты со своими ветвями пространственных фракталов, приносящих выгоду, а также тупиковые пространственные ниши, становящиеся заповедниками. SilkWay  был сетью перевалочных и конечных пунктов, но не был вектором "из пункта А в пункт Б".
Фрактальные торговые "ветви" Silk Road могли быть постоянно и попеременно конечными или обходными транзитными пунктами для некоторых видов товаров. В них закономерно многое могло оседать в разное время с разными купцами разных региональных цивилизаций и технологических агентов из регионов. В таких не производящих ни восточные, ни западные товары регионах среди прочего до сих пор в процессе археологических раскопок обнаруживаются греческие монеты, китайский фарфор и кости борзых собак разных эпох. Обратно на основные торговые магистрали и в центры сети оттуда вывозились олово, кожа и прочие региональные ценности.
Генетическое доминирование называемых мной прото-салюкоидов/караван-догов/тазоидов как утилитарных инструментов должно было обеспечиваться постоянными связями с регионами, где особи-основоположники этой расы должны были себя чувствовать благоприятно. Генофонд должен был с регулярной постоянностью пополняться новыми особями, способными к интродукции и могущими противостоять угрозам препятствующим поддержанию породы и выходу на аборигенный уровень породообразования.
Попадая волнами в разное время в такие пространственные карманы, ближневосточные или персидские борзые собаки оседали там, не меняя своей функциональности, пытаясь в силу неизбежности адаптироваться к природным условиям или надеяться на добросердечность принимающего их в свой социум человека. Собственно, такая универсальная приспособляемость и симбиотическое качество, становились тем самым привлекательным качеством, которое сближало людей разных культур в процессе торговой коммуникации и меновых операций.
Завозимые прото-аборигенные борзые примитивного в значении основопологающего типа обязательно сталкивались с генным материалом местных пород - в основном пастушеских собак и бастардов от предыдущих волн интродукции. Но, из-за своей функциональной и, как следствие этого, материальной ценности этим прото-аборигенам и их интродуцированным бастардам с достойным фенотипом и экстерьером оказывалось больше внимания человеком. Как к чему-то имеющему стоимость на уровне редких привозных товаров. А это влекло за собой стремление, при всем традиционном укладе, в той или иной мере соблюдать основные принципы поддержания породы, охотничьих качеств и внешних признаков. Ведь мода на их утилитарные охотничьи качества культивировалась в степных элитах на Silk Way долгие века. А, следовательно, при возможных эпизодических примесях доминантность признаков салюкоидов поддерживалась и отбиралась с учетом складывающихся локальных предпочтений, что не выводило локальных тазы за рамки расы и характерного экстерьерного фенотипа.
Стоит принять во внимание инертность традиционных современных социальных сред в Казахстане, в которых содержаться тазы. В сельских округах на 100 человек владельцев тазы могут приходиться лишь не более 3% тех, кто занимается тазы, более ли менее соблюдая условия необходимые для породных питомников или заводчиков. Остальные особи содержаться без строгих ограничений и соответствующей организации по поддержанию породы. Разнолинейные своры тазы находящиеся в пространственных карманах, огражденных природным рельефом, могут быть естественным аборигенным заводом. К примеру, фазенды в отдаленных от населенных пунктов ущельях и урочищах, могут на долго консервировать генофонд без примесей первых порядков. В прочих и последующих случаях помеси неизбежны. В этой связи следует учитывать то, что тазы способны для обоеполой случки покрывать по пересеченной сельской местности расстояния в десятки километров - с отгонов в поселки или в обратном направлении.
Вместе с тем, необходимо учитывать, что близкородственные линии вырождаются очень быстро. Сведение 1+1, 1+2 или 2+2 и долге использование таких имбридинговых схем приводит к уродствам, болезненности и обмельчанию. Поэтому владельцы свор, приравниваемых по сути к питомнику, вынуждены продавать/раздавать/менять щенков, оставляя себе лишь одного-двух щенков с разных помётов с обязательством искать для них пары из других линий.
За новыми щенками для пар в таком случае лучше ездить за более чем тысячу километров, чтобы получить в результате новую жизнеспособную линию на 7-10 лет.
Минимум каждые 7-10 лет нужны новые особи тазы из других регионов. Скорее всего, такой же регламент должен был существовать и в древности, чтобы обеспечивать доминантность породных генов в локальной популяции. Но, в таком случае, привозимые в древности особи, не в пример современным условиям, процент приспособляемости должен был быть ощутимо ниже даже при всей заботе о щенках как о ценном приобретении.
Следует учитывать, что по всей вероятности процессы породообразования и аборигенизации происходили на протяжении многих столетий, если не долше. Завозимые прото-аборигены или интродуцируемые караванные собаки могли быть помесями предыдущих порядков линий, которые проходили свое "локально-карманное" породообразование на ближнем востоке или даже севере Африки. Кроме того, за тысячелетия процессы могли неоднократно происходить и в обратных направлениях, чередуясь в формате - набегающих и убегающих волн генов. По всей вероятности, изучение данной гипотезы - дело генетиков от кинологии. Но, по все вероятности, до мелких фрактальных деталей и масштаба потерь всю картину не восстановить. Хотя, есть потенциал разглядеть потомковые линейки путей распространения и последующего интродуцирования в сопредельные со степью регионы как до Джунгарских ворот, тянь-шанских и памирских перевалов, так и за ними.
В тех или иных случаях неизбежны были помеси случайные или иногда допускаемые в качестве неизбежного эксперимента. Предки казахов, входивших в различные средневековые и античные государственные образования, также занимались животноводством, разводя крс, мрс и лошадей, попутно проводя организованные загонные и стихийные охоты с использованием ловчих птиц, гончих и борзых. Кроме того, для охраны стад и табунов нужны были крупные волкодавы, которые неповоротливы, ленивы или неуклюжи на охоте, но способны охранять скот. В кочевых аулах, которые служили станами для кочевников должны были пересекаться пути приотарных раззноликих волкодавов и расы про-салюкоидов/тазоидов.
Нельзя упускать из внимание и то, что у кочевников-скотоводов главные враги - мор, джут и волки. Если первые два явления стихийные и требуют к себе филосовского отношения, то волк это - вечное олицетворение соперника, которого необходимо всегда уничтожать безжалостно как врага, наличие которого влияяет на размеры поголовья скота - главного богатства. В этой догме у предков, да и у нынешних казахов, после устранения взрослых особей волков и обнаружении выводка волчат всегда сталкивались два интереса: уничтожить или приручить волченка.
Как известно, в древности в степи на нынешней территории Казахстана были приручены лошади. Возможно, такой же утилитарный экспериментальный интерес возникал неоднократно и к другим видам животных. Касательно приручаемых волчат и шакалят, о чем свидетельствуют случаи и из современности, можно сказать, что они привозились и привозятся в аулы в качестве игрушек для детей.
Когда же они превращались во взрослых волков и волчиц вставал выбор - либо уничтожать, либо отпускать в далекие урочища на дикий рацион, либо дальше приручать, ассимилируя. Чаще всего ассимиляции подвергаются выращенные в неволе волчицы и самки шакалов и их последующее потомство женского пола. Хотя, не обязательно. Мне приходилось видеть, как хозяин пристрелил кобеля получившегося в результате помеси суки бультерьера и волка, который в двухгодовалом возрасте придушил и притащил барана к стогу сена возле жилища и спокойно его доедал. Т.е., случаи незапланированных экспериментов и поныне существуют. А следовательно, и прежние времена они не исключались.
Предположим, если скрещивать персидскую борзую, которую можно называть и салюки и тазы, с собаками париями (кобель салюки ; сука дворняга), то возможно получить особей внешне схожих экстерьером с крымской, хортой и русской степной борзой.
Если представить себе гибридизацию салюки с горной лохматой пастушеской собакой (кобель салюки ; сука горная пастушеская побака), то можно получить что-то схожее с афганской борзой или кыргызским тайганом.
Если скрещивать салюки с фараоновой собакой (кобель - салюки + сука фараонова собака), в итоге можно получить породы типа азаваков, слюги, и даже при некоторых манипуляциях - уиппетов.
Касательно сигоу тоже можно что-нибудь в итоге найти. Но, за неимением фактологической аргументированной базы практически это займет много времени и ресурсов. Но, т.к. на китайской стороне это потребует еще и долгой процедуры согласования, то достаточно и просто посмотреть на фото сигоу, чтобы понять, что они тоже из этой расы. А, искать недостающего родителя примеси надо местным знатокам и ученым.
Что же касается увеличения роста для кумай-тазы у казахов до проникновения в степь собак-париев вместе с русскими переселенцами, то несомненно, на каких-то этапах в этом могли участвовать женские особи пород алабай и тобет и, возможно даже, волчицы и самки шакалов.
Следует сразу учесть, что при скрещивании особей первого порядка с такими же (кобель от тазы ; алабай + сука от тазы ; абабай), в потомстве закрепились бы тяжелые черты тобет-алабайских предков:
- тяжесть морды и свиспющие щеки;
- тяжелая саблей волосатая сосиска-хвос;
- виляние хвостом;
- вальяжность;
- и другие признаки.
Поэтому, по всей видимости, такая схема не была самой целью. Т.е., ее избегали, а из дурегей-пометов из жалости отбирались кобельки с чертами салюкоидов-тазоидов и вводились в новые своры и этапы отборов для последующего скрещивания, но уже с суками устоявшихся или приводимых прото-sighthoundов с караванами по Великому Шелковому Пути. Скорее всего наличие дурегей-тазы в pedigree-стратегиях не превышало 5% уровня. Иначе говоря, если в сворах и появлялись помеси, то это было редко и не являлось замыслом. Кроме того, это могли быть допустимы лишь помеси с крупными пастушескими собаками - предками алабай или тобет.
Таким образом у тазы появился больший рост при сохранении экстерьерных и поведенческих стандартов прото-sighthoundов.
Таким же образом древние инвазии этих "прото", по всей вероятности, могли также оставить след в генетике алабаев и тобетов. Подтверждение этой гипотезы требует комплексной ДНК-экспертизы и анализа как максимального количества особей из казахстанской популяции тазы, так и такой же широкой выборки из тобетов и алабаев по всему ЦА-региону. Т.к. среди алабаев и тобетов иногда едва заметны оттенки расы sighthoundов. А также, анализа собачьих костей раннего, среднего и позднего средневековых периодов.
* материал представляет собой гипотезу, не является окончательным, т.к. еще готовится к публикации.

На фото: Дурегей с фазенды Илийского района Алматинской Области. По этой особи заметно, что в нем присутствуют черты родителей: кобеля - тазы и суки - алабай/тобет. От тазы ему достались контуры экстерьера, а от алабай/тобетов рослость и тяжесть. Если таких собак включать периодически в своры тазы, то и ассимилировать их там, то у тазы увеличивается рост и пропадает страх перед матерыми степными волками.