Как всегда...

Рассказ



              Лист тополя спланировал и прилёг на полу заношенной мужской шляпы. Пошевелился, под натиском ветерка, что бы устроится удобнее. Владелец шляпы почувствовал это. Вокруг летали листья. Осень предполагает такое действие, и рука человека не стала стряхивать лист со шляпы. Пожухший коричневый цвет фетра оживил увядающий цвет зелени с серебром. Человек в шляпе как никто соответствовал наступившему времени года. Мужской силуэт как старинный гобелен соткан из цветов и оттенков осени. Что в это время года упало на землю, останется в ней безвозвратно. Есть исключение — семена. Они от природы. Человека оставляет след в памяти потомков.
              — Как всегда... —
              Проговорил человек в шляпе.
              — И без обёртки. —
              Продолжила мужскую мысль женщина продавец в цветочном ларёчке.
              Видимо женщина знала покупателя и его запросы. Быстро отсчитала семь гвоздик, освежила срез на стеблях и перевязала цветы бронзовой лентой.
              — Пожалуйста. —
              — Благодарствую. —
              Осенью набережная Волгограда ветряная в ненастный день, сегодня именно такой, от того прогуливающихся горожан не так много. Детей младшего возраста нет совсем. Хотя есть один, одетый по погоде, от того малоподвижный и капризный. С мамой и папой. Им не до сына. Они ведут беседу, больше похожую на ссору. Не станем вслушиваться в слова, их проблема земная, нового ничего не узнаем. Восьмилетний мальчик не хочет слышать ссору родителей. Глазами ищет себе занятие, но его нет на осенней набережной Волгограда. Есть ярко красное пятно на лавочке и старик пожухшего вида. Цветы отдельно лежат на лавочке, человек отдельно сидит на лавочке. Мальчик стал думать. Яркость цветов не совместима со старческим силуэтом ссутулившимся, что бы сохранить собственное тепло под одеждой. Значит цветы не его, их кто-то забыл. Мама любит цветы. Если маме сейчас подарить цветы, она перестанет ссориться с папой. Цветы шевелит ветер, и бронзового цвета ленточка красива. Старик дремлет, кажется. И стал малец мелкими шашками продвигаться к лавочке с цветами. Поднял камешек, кинул его в сторону лавочки и побрел за ним. Поднял, кинул и побрёл. Так и оказался у лавочки. Серая лавочка, серая набережная, нависшее серое небо. Седой старик в шляпе, на шляпе лист тополя. Набрал малец в грудь воздуха и сказал на выдохе:
              — У вас лист на шляпе. —
              Получилось громко. Старик приоткрыл глаза. Лучистые, лучистые. Добрые, добрые.
              — Пусть лежит. На земле ему сыро и холодно. —
              Ответил старик.
              — Тогда пусть лежит. —
              Согласился мальчик и представил как сыро и холодно лежать на земле.
              — Бери цветы. Ты же за ними пришёл. —
              — Разве они ваши? —
              — Нет. Потому и бери. Сейчас они тебе нужны. —
              — Откуда знаете? —
              Удивился мальчик.
              — Я тоже был мальчиком. —
              — А-а-а... —
              — Бери, бери. —
              Лучистые, добрые глаза старика смотрят вслед убегающему мальчику. Пару раз спотыкнувшись, но удержавшись на ногах, тот достиг цели, прижался к матери, запрокинув голову, вручил гвоздики от своего и папиного имени.
              Событие это золотым запасом осядет в памяти юнца. Значимость которого вспомнятся и не один раз окажут помощь.



              Лето. Безжалостное лето. Столько красоты вокруг! Зелень в этом году разухабилась, воды в Волге как в море. Мошки комаров тоже столько же. Разбежавшийся на роликовых коньках паренёк со всего хода упал на шершавую поверхность набережной. Ничего страшного с ним не произошло. Наколенники, нарукавники сделали свое дело и защитили человека. Правда дыхание сбилось и стыдно стало за свою оплошность. Быстро встал, подъехал к лавочке, где лежал его  рюкзак. Достал бутылочку с водой, напился и решил отдохнуть, поглазеть вокруг. На противоположной лавочке сидит знакомый уже старик. Да это он. Пластмассовые шлёпки, рубашка видавшая виды и такие же шорты. Яркие гвоздики, перевязанные бронзовой ленточкой, режут глаз своей ненужностью старику. Как в прошлый раз! Так, когда это было?! Пареньку тринадцать лет уже. Живучий, какой старик!
              Сдвинув клетчатое кепи на лицо, старик дремал. Или делал вид. Проходившие мимо люди останавливали взгляд на забытые кем-то ярко красные гвоздики. Маленькая девочка робко подошла и робко потрогала цветы и робко отошла, увидев гневный взгляд мамаши. Возможно, это была няня.
              Паренёк порадовался встрече. Хороший старик, пусть живет долго. На лавочке, следующей за лавочкой на которой сидел старик, сидят двое, это парень лет шестнадцати и девушка примерно этого же возраста. Пусть будет девочка, на девушку не тянет её худосочная внешность и по — детски заплаканное лицо. У парня лицо каменное. Он не жесток, нет. Паренёк окаменел от первых женских слез в его жизни. Не понимает природу их происхождения или назначения. Но виноват всегда мальчик, раз плачет девочка. Так уж повелось на Белом Свете. Между лавочками урна. Что бы хоть что-то сделать, паренек встает и относит использованный разовый стаканчик в урну. Три шага и на него взглянули лучистые, лучистые, добрые, добрые глаза старика. Старик протянул гвоздики парню.
              — Бери. Тебе они нужны сейчас. —
              Видя заторможенность расстроенного парня, старик привстал даже, что бы тот смог дотянуться и взять букет в руки.
              — Цветы не ваши? —
              — Нет. Они твои. —
              Ответил старик, сел на место и кивнул в сторону рыдающей девочки. Мол, неси, не раздумывай.
              Не прошло и минуты, исчезли слёзы у девочки, распухшие губы улыбались, глаза сверкали. Обида забыта. Одна рука прижимала цветы к груди, другая перебирала пуговички на рубашке парня, и голос девичий ворковал без устали.
              Паренек на роликах с противоположной лавочки обомлел. Сколько лет прошло, а старик занимается одним и тем же. Мирит людей, возводит мостики между ними. Как назвать это действие? Возможно, старик ополоумел. Тогда недуг уже не недуг, а насущность человеческая. Есть клоуны, вселяющие в людей час веселья. Феномен старика с гвоздиками и в подмётки им не годится. Прекрасен старик, прекрасен его недуг, прекрасны плоды человеческого недуга.
              Не раздумывая, на душевном порыве, паренёк с противоположной лавочки оказался рядом со стариком. Шумно уселся, бросил рюкзак рядом с собой. Повернулся к старику.
              — Мы снова встретились! Здравствуйте! —
              — И ты будь здоров! —
              — Зачем вы это делаете? —
              — Что бы что-то делать в этой жизни. —
              Восторг парня объясним. В тринадцать лет с легкостью распахнуть дверь, за которой добро и только добро с лучистыми глазами, это дорогого стоит. Глаза старика смотрят в глаза знакомого мальчика с осенней набережной, как он вырос! Все что в глазах старика на веки останется в глазах паренька. Сердечная боль займет их место в стариковских глазах.
              — И не зачем, а за кого-то я делаю это. —
              И стал рассказывать старик восторженному пареньку свою военную молодость. Не передать словами звуки сирен, звуки рвущихся снарядов, шипение и визг мин под ногами нам, проживающих жизнь в мирное время, а старику удалось это. Как кино про войну посмотрел паренёк, сидя на скамейке Волгоградской набережной. В молодость старика набережная была Сталинградской. Сказать, что полегли смертью храбрых друзья старика верные, не так это будет. Не так. Бежали они все вместе в сторону воронки, прятаться от летящего снаряда. Существует поверье, в одну воронку дважды снаряд не падает. Все пять друзей его упали в воронку головой  вниз на живот, а он съехал на портупее как в детстве с горки ледяной. Замерли все, только старик наш замер лицом вверх, потому как лежал на спине, и была у него дикая по своей боли и горечи возможность видеть, как со зловещим свистом осколки разорвавшегося снаряда впивались в тела друзей с отвратительным мягким шлепком. Расстрел лежачих! Осколок в затылок, осколок между лопаток, несколько осколков разнесли тазобедренные кости. Каждый его товарищ вскидывал руки, подымал с земли на короткое время голову и плавно возвращал на место, после чего затихал навеки. Один смог повернуть голову и посмотреть в его глаза лучистыми, лучистыми, добрыми, добрыми глазами. Не один осколок нашего старика не коснулся. Рядом пахали землю с досады и были горячими.
              — Гвоздики покупаю своим товарищам и приношу сюда. Не довелось им дарить цветы любимым. Я делаю это за них. —
              Старик замолчал, кивнул головой, уходящему по набережной парню и девочке с гвоздиками в руках и посмотрел на собеседника лучистыми, добрыми глазами.
              Много людей гуляет по набережной Волгограда. Каждый со своей памятью. И когда кто-то из них перестает приходить к Волге, никто не заметит этого. Такое не наш случай. Пришло время, перестал покупать цветы на набережной наш старик. Но гвоздики стал покупать паренек уже молодым мужчиной с лучистыми и добрыми глазами и бережно носить их на набережную.



21 июля 2017 года