Топляк

Воздух стояч. Вода в реке загусла, словно растительное масло, и медленно переливается сплетаясь в сувои. Белый раскалённый песок плавит цветные проекции изображений. Безучастные пёстрые чайки шлёпают босыми пятками по влажным отмелям, время от времени втыкая свои головы в прибрежный ил. Большая полуденная рыба лежит на боку в прохладной глубине, вяло шевеля бархатными плавниками. Разнопёрые мальки дёргают её за титьки, дразнясь и убегая стайками на мелководье.
 
По вязкой стремнине плывёт чёрный топляк. Он вымыриват на поверхность то одним то другим блестящим боком, пускает пузыри, изредка шумно вздыхает и плещет хвостом. До моря плыть ему ещё далековато. Если не снесёт течением на отмель, то к завтрему выберется к Мудьюгу.

Мудьюг топлякам обходить тяжело. Он стоит посередине русла в самом устье реки, и топляки, большей частию, оседают на его широких низких боках. На Мудьюге скопились целые лежбища топляка. Брёвна прибивает волнами в берег, замывает в песок, они лезут и громоздятся друг на друга, как сивучи во время брачных игр.

Если топляку удастся миновать коварный остров, то, можно сказать, – в море вышел. Теперь до Кузовов – свободная дорога. Только, если шторм зарядит, то может вынести на Летний Берег, а там – считай пропал! Обратного ходу нет. Так и останешься лежать на песку, пока местные на дрова не приберут.

Кузова пройти – тоже нелегко. Хоть мелей там и нет, но повсюду шастают сноровистые соловецкие мореходы на карбасах и дорах. От их пронзительного взора ни одно бревно не ускользнёт. Тут лучше идти в ветреную погоду, притонув, чтоб средь мелких волн не так заметно было. 

Если прорвался сквозь Кузова, то всё – считай на свободе! Горлом Белого моря, мимо Мурмана: боком – боком, и бегом в сторону Груманта. А там – норвега в море промышляет. Огромные железные баржи ходят и подбирают всё, что из горла вынесло. Тут уж надо не зевать, грести изо всех сил и кричать: «Норска, норска! Матка, добро, давай!»

Подцепят топляк багром, зачокеруют и вытянут лебёдкой на борт. Похлопает суровый норвег бревно по отполированному боку, скажет обнадёживающе: «Добро!» И покатится топляк по эстакаде: сначала – в парилку, потом – в сушилку, затем сунут его в зубастые пасти пилорам, распустят на доски, доски распилят на бруски, бруски склеят в щиты, из щитов сделают стулья да столы. И будет стоять топляк по частям в разных местах, среди таких же бродяг, пока на свалку не попадёт…
 
Нет, ну его к морскому лешему, лучше уж торчать из песка на Мудьюге и гнить там среди своих!

Воздух застыл, как кисель. Большая синяя стрекоза сноровисто выгребает сквозь полупрозрачное марево к топляку. Хочет на халяву прокатиться в Норвегу, наверное.