История одной мелодии Путешествие в Емтланд 4

Часть 4 Инь и Ян

Наше пребывание в Емтланде еще не подошло к концу, напротив оно движется к кульминации, когда нужно дать ответ на важные вопросы и лишь затем начать подводить итоги.

И вот один из вопросов – это вопрос о том, что отличает марш из Емтланда от других известных мелодий, которые, благодаря историческим фильмам, теперь неразрывно связаны в нашем сознании с темой сопротивления захватчикам? Я имею в виду, например, фильмы «Храброе сердце» и «Последний из могикан» с их запоминающимися музыкальными саундтреками. И сама же даю себе ответ в терминах энергий Инь и Ян.

В марше из Емтланда совершенно не чувствуется янской энергии боевого противостояния. В отличие, скажем, от Шотландии с ее национальными героями, не раз возглавлявшими восстания и войны за независимость, свободолюбивая провинция Емтланд всегда была «невестой на выданье» с богатым приданым, привлекавшим женихов и с востока, и с запада, а именно с выгодным географическим положением на Скандинавском полуострове меж двух «морей» - Норвежским морем и Ботническим заливом.

Я хорошо чувствую боевой дух шотландской освободительной истории – мне довелось побывать во многих местах, связанных с её ключевыми событиями. Я помню свои ощущения от посещения Замка Стерлинг, на подступах к которому разыгралось несколько кровавых битв между шотландцами и англичанами. С тех пор меня до глубины души трогает история шотландского патриота Уильма Уоллеса, нанесшего там 11 сентября 1297 сокрушительный удар по 10-тысячной армии англичан и позже подвергнутого ими мучительной казни через повешение, потрошение и четвертование.

В общем, военного сопротивления, сопоставимого с этим по масштабу, в Емтланде никогда не было и быть не могло в связи с относительной малочисленностью населения и родом его занятий. Была провинция с характером, населённая крестьянами, которая до конца 12 века наслаждалась девичьей свободой, а потом волей-неволей должна была в какой-то степени ею поступиться под натиском «богатыря» по имени Сверрир Сигурдссон, боровшегося за норвежский престол и одержавшего победу над местным ополчением в битве при озере Стуршён в 1178г.

Но отношения супругов в браке, как известно, в разных частях света складываются по-разному. Норвежцы, прибрав Емтланд к рукам, не заставляли провинцию на восточный манер надеть паранджу и полностью им подчиниться – напротив у этой территории, наряду с Оркне;йскими и Шетландскими островами, словно у современной равноправной американки, был статус особого «царства» в государстве, подкрепленный собственной печатью.

Это та самая печать 13 века, украшающая сегодня флаг Республики Емтланд, о которой уже шла речь, и на которой норвежский лев изображен в центре щита, держащим серебряную секиру, но без приличествующей ему на гербе Норвегии короны, что очевидным образом означает защиту провинции от общих внешних врагов без претензии на установление в ней прямого правления. За эту защиту емтландцы платили норвежскому королю налоги – в основном ценными беличьими шкурками, спокойно наслаждаясь красотой голубого неба над головой, покрытых снегом горных вершин – в отдалении и зеленью лесов - вокруг. Именно эти три цвета и составляют фон на флаге Республики.

В отличие от воинственных шотландцев, главные потери емтландцы несли отнюдь не на поле брани. Рассказывая о нелёгкой судьбе своей родины, Бо Оскарссон - один из создателей флага Республики Емтланд пишет, что основные невзгоды начались именно в тот момент, когда формально принадлежавшая датско-норвежскому королевству провинция Емтланд была впервые оккупирована шведами в 1563 г.

В течение последовавших за этим ста лет емтландцы в полной мере прочувствовали, что значит быть «слугой двух господ»: всякий раз, когда одна из противоборствующих сторон захватывала этот лакомый кусочек территории, местных жителей вынуждали приносить присягу королю победившей стороны, что автоматически считалось изменой королю стороны, потерпевшей поражение. И каждый раз, когда проигравшая сторона, собравшись с силами, вновь отвоевывала провинцию у противника, «изменников» карали за предательство.

По суровости наказания шведы, однако, значительно превзошли двух своих скандинавских братьев. Если Датский король, а Норвегия в то время ему подчинялась, просто объявил в 1613г. владения «неверных» емтландцев своей собственностью, то шведы шли в Емтланд совсем с другими девизами: «Лучше пустынная земля, чем территория, заселенная врагами» в 1564 г. и «Не щадить даже младенцев в колыбели» в 1611г. Стоит ли удивляться, что из трех скандинавских богатырей емтландцы всегда предпочитали именно норвежцев.

За сто лет противоборства «волка» и «орла» участие самих жителей Емтланда в военных действиях было весьма скромным и напрочь лишенным триумфа. Очевидно, провинции Емтланд на роду было написано, словно она и впрямь «невеста» без права голоса в таких делах, не иметь возможности как-то значимо повлиять на то, кому она достанется в «браке», а это чисто «иньская» участь пассивного принятия происходящего, а порой и смирения с неизбежным. Противостояние в его "иньском" варианте сводится к сохранению себя, своего достоинства и целостности вопреки внешним влияниям. Интересно, что, будто в подтверждение этим мыслям, на печати 13 века щит с изображением норвежского льва держат именно две женщины, в то время, как охотники на белок с луками располагаются на заднем плане.

Особенно тяжело осознавать свою участь «невесты на выданье» емтланцам, очевидно, было в 1645г. Во время четвертой шведской оккупации 1644 года местные жители, которым надоело играть роль жертвы, наконец-то взяли в руки оружие и под предводительством собственного лидера Кристена Расмуссона (Christen Rasmusson) вместе с датско-норвежскими войсками выступили против шведов, изгнав их со своей территории. По иронии судьбы, однако, они одержали эту пиррову победу лишь для того, чтобы год спустя в 1645г. в соответствии с уже не раз упомянутым миром в Брёмсебру Емтланд, словно вещь, вновь передали всё тем же шведам.

В отличие от норвежцев, шведы, заполучив Емтланд, делали многое для того, чтобы укротить свободолюбивый нрав самобытной провинции, искусственно насаждая в ней шведский язык, основывая шведские школы, посылая в церкви шведских проповедников и лишая исторически сложившиеся центры Емтланда их значимости. Именно с этой целью буквально на пустом месте был основан шведский город Эстерсу;нд, являющийся сегодня административным центром лена Емтланд.

И это нас возвращает ко второму важному вопросу, обсуждение которого пришлось несколько отложить в связи с необходимостью исторического экскурса, раскрывшего природу «иньского» звучания марша из Емтланда, а именно к вопросу о трёх скандинавских «богатырях», которым заканчивается предыдущая часть этих «путевых заметок».