Вечерние откровения

                Валерий Недавний

                Вечерние откровения
 
                1
      «Итак, устроилась», - Елена Владимировна застелила кровать и, разложив вещи на полки шифоньера, по-хозяйски осмотрела одноместный номер. Открыла сдвоенную дверь, ведущую на балкон, и шагнула к перилам. Ореховая роща вплотную подступала к корпусам дома отдыха. Верхушки деревьев закрывали вид на горы. Вчера приехав вечером, она с балкона любовалась панорамой Кавказского хребта  и величавой вершиной Эльбруса. Свежий чистый воздух, зелень аллей и щебет птиц радовали бы ее, если бы не вид серых клочковатых облаков. Они порой зависали в вершинах вековых сосен, не предвещая хорошей погоды. Утренняя свежесть лесного массива давала о себе знать, и Елена Владимировна ёжась от холода, вернулась в номер, набросила на себя пуховую кофту, купленную вчера у местных жителей, по случаю приезда в этот дом отдыха. Взяв с собою несколько газет и карандаш, вновь вышла на балкон и устроилась в кресле. Читать не хотелось, и она принялась разгадывать кроссворды. Разговор, доносившийся из соседнего номера, привлёк её внимание. Общий балкон соединял три одноместных номера. И открытая дверь на балкон соседнего номера делала её невольной слушательницей разговора двух вчерашних соседей.
 - Не переживай, сын.
 - Ну, как же папа быть спокойным, если даже в этом престижном доме отдыха процветает воровство. Это же не магнитофон вытащить, на что потребуется две-три минуты времени, а целых три колеса сняли. Для этого куда больше требуется времени.
 - А твоя, Эдуард, машина цела?
 - В порядке папа. Думаю, интереса она для них не представляет.
 - Я сейчас приведу себя в порядок, позавтракаем и съездим в отделение милиции.
 - А может папа предъявить вначале претензию администрации дома отдыха. Ведь это их стоянка, а потом уж в милицию ...
 - Не имеет смысла, Эдуард. Стоянка неохраняемая и меня об этом предупреждали при вселении.
Спокойная реакция на украденные колёса навела Елену Владимировну на мысль о состоятельности или, выражаясь языком дочери крутизне соседа, для которого потеря трёх колёс большого материального ущерба не представляла. Не было в их разговоре присущего этому случаю сожаления или стенания по украденным колёсам. Как интеллигентные и состоятельные люди, отец и сын сдерживали эмоции, хотя нельзя было уловить горечи в тоне их диалога. Вскоре щёлкнул замок входной двери, и слышно было, как мужчины прошли по коридору к выходу. Любопытство подстегнуло Елену Владимировну подняться из кресла и подойти к перилам балкона, чтобы проследить, куда направляются отец с сыном. Вскоре внизу из-за зелени газона показались соседи. Сын шагал впереди отца. Молодой стройный юноша, лет двадцати поигрывал брелком ключа зажигания. Следом на расстоянии трёх шагов шёл отец. Седовласый с курчавой шевелюрой он сейчас чем-то напоминал ей мужа в молодые годы. Мужчины свернули с дорожки и прошли к площадке, расположенной под кронами громадных орехов, где стояли автомобили сотрудников дома отдыха. Какое-то время их не было видно из-за крон деревьев. Вскоре со стоянки выехали «Жигули» седьмой модели за рулём сидел молодой человек. Машина вырулила на асфальт дорожки, выехала за ворота дома отдыха и, набрав скорость, помчалась по шоссе в город.
 «Кто они?» - не давал Елене Владимировне покоя вопрос. В свои пятьдесят шесть лет она насмотрелась всякого. На новых русских отец с сыном не походили, к чиновному люду их отнести нельзя было. Осанка спокойствие и уверенность, с которой держался старший мужчина, выдавали в нём черты технократа. Да и сын чем-то смахивал на отца. «Живут же люди!» - позавидовала она молодому человеку. – Уже с этих лет у него своя машина, прилично одет. Видимо, мальчик хорошо образован, воспитан, ни в чём не нуждается. И, наверное, при таком родителе имеет своё жильё.
 И невольно вспомнилось детство, тяжёлый и голодный послевоенный сорок седьмой год. Нужда и постоянные разговоры родителей – во что одеть и обуть их четверых детей. Многое хранила её память. При воспоминании о том  времени ком подкатывал к горлу, и слёзы невольно выступали из глаз. И всё же выжили. Как бы трудно не было, все они дети получили высшее образование, вышли в люди. Нет никогда она не жалела о прожитом времени. Помнит: родителей, которые каждый год первого марта чуть свет собирались у тарелки репродуктора и с нетерпением  ожидали правительственного сообщения об очередном снижении цен на товары народного потребления. Их тесную квартирку, состоящую из двух комнат с литографическим портретом Сталина, над столом. Столик в передней комнате служивший им всем. На нём мать готовила еду, они, дети учили уроки, а отец ночами ремонтировал их обувь и переплетал документы. В дни торжеств за этим столом собирались друзья и сослуживцы отца. Мать, с укором смотрящую на отца: - «На что будем жить?» когда вместо зарплаты он приносил ей облигации очередного государственного займа восстановления и развития народного хозяйства страны. Ибо ему как руководящему работнику завода приходилось подписываться на них в сумме трёх месячных окладов. Как бы тяжело не было, но она сама видела, как с каждым годом жизнь налаживалась, становилась лучше. Ощущалась стабильность и уверенность в завтрашнем дне. Разве бы получили они дети высшее образование, если так плохо жилось при «коммуняках»? Её всегда коробило беспардонная ложь средств массовой информации, охаивающих недавнее прошлое страны. И то, как они поют дифирамбы нынешней демократии и ее хиреющему Гаранту. При одном воспоминании, когда подвыпивший Ельцин в Берлине выделывал коленца, ей становилось не по себе. Она испытывала жгучее чувство стыда, что её многострадальной страной управляет человек недостойный.
   Сам факт того, что у соседей в первую же ночь сняли с машины колёса, говорит о слабости нынешней власти. Елена Владимировна вернулась в кресло. Может сумма похищенных колёс для её соседей и незначительна, но для неё сельской учительницы она огромна. Чего кривить душой, воровали во все времена. Было это и при царе, советской власти, но так как воруют в нынешнее время,  ей не приходилось видеть и слышать. Если основная часть законопослушного населения не смирилась с этим, то оставшаяся, видя коррумпированность нынешней власти, воспринимает происходящее как должное и уже ни на что не реагирует, понимая, что ничего изменить в этой жизни не могут. Елена Владимировна не заметила, как во двор дома отдыха въехала машина её соседей в сопровождении милицейского «жигулёнка». Узнала она об этом у соседки и теперь стоя на балконе, смотрела вниз, как сотрудники милиции осматривали и фотографировали площадку, где стояла машина. Один из милиционеров мерил расстояние рулеткой, другой, разложив папку с бумагами на капоте машины, что-то писал.  «Протокол, наверное, составляют» - решила она. Вскоре работники милиции так же тихо уехали. Жильцы соседних номеров гостиницы ещё долго обсуждали произошедший случай.

                2

     Вечером, перед сном, выходя на балкон, Елена Владимировна неожиданно столкнулась с седоволосым соседом. Он стоял у перил и она, открывая дверь, чуть задела его стулом, который выносила на балкон.
 - А-аа! Наша соседушка – улыбнулся он ей. – Добрый вечер. Как отдыхаем?
 - Здравствуйте! Простите, за неловкое движение, не ожидала вас здесь встретить – извинилась она. И тут же ответила: - Пока только приступила к отдыху, поэтому не могу сказать ничего плохого или хорошего об этом заведении. Поживем, увидим, - оптимистично закончила она.
Поставив стул, Елена Владимировна окинула соседа внимательным взглядом. Дорогой серого цвета костюм, светлая сорочка. В тон костюму галстук с идеально повязанным узлом, что всегда ей импонировало в мужчинах. «Привлекательный и подтянутый интеллигент не то что наши мужики, у которых животы свисают за ремень, а узлы галстуков вечно засалены или сбиты набок»,  - оценила она мужчину. На взгляд её соседу было не более пятидесяти лет.
 - Вилен Всеволодович, - представляясь, слегка склонил перед нею голову седовласый сосед. – Мы с сыном остановились здесь на две недели, так сказать отдохнуть.
И он располагающе улыбнулся Елене Владимировне.
 - Я сама только осваиваюсь здесь, - покорённая его простотой, призналась она. – Давно уже нигде не отдыхала, а тут льготная путёвка выпала. Пришлось забросить домашние дела и поехать.
 - И надолго? – спросил Вилен Всеволодович.
 - Путёвка на двадцать четыре дня. Но так как приобретена она раньше, то с перерасчётом на инфляцию получается шестнадцать дней.- Простите, - смутилась она, - сразу не представилась. – Елена Владимировна, сельская учительница.
 - Хорошая профессия, - улыбнулся седовласый сосед. – Я всегда с уважением относился к преподавателям. И считаю, сельские учителя заслуживают особого уважения.
 - У  вас кажется неприятности? – смущённая его похвалой она сменила разговор на другую тему. – Сочувствую. Приехать на отдых, и такое….
 - Надеюсь, похитителей найдут.
В тоне Вилена Всеволодовича не чувствовалось уверенности и Елена Владимировна поставила под сомнение его ответ:
 - Сомневаюсь. При нынешнем параличе власти и коррумпированности правоохранитель-
 ной системы, ваша надежда выглядит оптимистично.
 - Возможно, вы и правы, соседушка.
В своих прогнозах учительница оказалась права. Соседи по столу Елены Владимировны слышали, что к её соседям вторично приезжали работники милиции. Они сказали Вилену Всеволодовичу, что злоумышленников они не нашли.
  А отец с сыном тем временем каждое утро куда-то уезжали и возвращались лишь вечером. Как узнала Елена Владимировна от словоохотливой дежурной по этажу, Зиночки, Вилен Всеволодович вовсе не отдыхающий, а деловой человек. Он доктор технических наук и представляет интересы деловых кругов Москвы на Северном Кавказе. И частенько останавливается в этом доме отдыха. Судя, с каким восторженным тоном и теплотой эта блондинка говорила об её соседе, несомненно, Зиночка знала многое о докторе. В последний раз Зиночка сообщила ей, что Вилен Всеволодович устраивает сына в университет. Елена Владимировна промолчала, лишь по окончанию разговора подвергла сомнению новость дежурной.
 - Какой смысл учить парня в этой дыре, если люди его круга устраивают своих чад в престижные учебные заведения  или посылают их  за границу.
На что Зиночка обидчиво возразила:
 - Какие вы недогадливые Елена Владимировна. Я вам говорила, что Вилен Владимирович деловой человек. И по слухам имеет определенную долю капитала в бизнесе нашей республики. Сын будет учиться и одновременно представлять интересы своего отца. Одним словом помимо учёбы будет набирать и опыт предпринимательства.
«Да, деньги многое делают», - наблюдая по утрам из окна, как отец с сыном садились в свои машины и уезжали, размышляла Елена Владимировна. – Устроит сына в университет. И будет молодой человек учиться и продолжать дело своего отца. Обрастёт нужными связями, наберётся опыта в работе и карьера ему обеспечена».
    Невольно вспомнилась юность, как она после десятилетки поступала в институт, и лишь после третьего раза была туда принята. Ночь выдалась душной и Елена Владимировна не могла никак заснуть. На заре, где-то часов в четыре она сквозь дрёму сна услышала два странных звука, чем-то напоминающих ей собачий лай. И когда утром, соседка по столу сообщила, что у доктора утром со стоянки угнали иномарку. Только тогда Елена Владимировна поняла, ей не послышалось, она действительно слышала звуки отключаемой сигнализации.
 - Видно действовали опытные угонщики, - рассуждали отдыхающие. – Никто даже не слышал звуков сигнализации.
Стыдно было признаться, что она слышала звуки сигнализации. Приняв их за собачий лай, Елена Владимировна сочла лучше промолчать. Вилена Всеволодовича увидела вечером на балконе. Чувствовалось, он был расстроен, но вида не подавал. Увидев её в кресле с неизменной газетой в руках, приветливо улыбнулся.
 - Глядя на ваше сосредоточенное лицо, боюсь у вас, Елена Владимировна трудности. Не так ли?
 - Вы правы. Помогите ответить на вопрос: - Как называется крупа, из которой варится каша? Слово из шести букв.
 - Есть ли буквы на пересечении? – спросил её сосед.
 - Одна, первая буква «я».
 -  Ядрица, - нисколько не задумываясь, ответил ей доктор.
Он стоял, облокотившись на перила балкона, глядя куда-то вдаль.
 - Что-то не слышала о такой крупе, - стараясь отвлечь его от мрачных мыслей, заметила учительница. – Хотя знаю рецепты приготовления многих каш.
 - Не удивляйтесь, Елена Владимировна, - устало улыбнулся он ей, - это очищенные нераздробленные зёрна гречихи.
 - А вот ещё слово из одиннадцати букв, - стараясь отвлечь его внимание от мрачных мыслей, назвала она следующий вопрос: - Операция по возвращению организму утраченного органа или ткани?
 - Реплантация.
 - Удивительно как это быстро у вас получается? Четвёртая и девятые буквы на пересечении совпадают.
В течение нескольких минут кроссворд был решён. Елена Владимировна была поражена его поистине энциклопедическими знаниями.
 - Простите за любопытство. Вот я наблюдаю за вами, Вилен Всеволодович, и не могу понять, что вы за человек? – учительница с интересом смотрела на него. – На нового русского вы не похожи, к снобам вас отнести тоже нельзя, для нынешней нищей интеллигенции вы слишком состоятельны. Может вы удачный финансист?
 - И не то и не другое, но вы Елена Владимировна близки к истине, в своей догадке, - расслаблено улыбнулся ей сосед.
 - Вилен Всеволодович, - заметив в нём эту перемену, решила она вызвать его на откровенность, - судя, по вашей эрудиции вы, наверное, много учились или работаете над собой?
 - Вы правы, я всю жизнь учился. Если не сбрасывать со счетов высшую партийную школу и академию народного образования, я окончил пять высших учебных заведений.
 - Простите за нескромный вопрос, кто вы по национальности? И вот почему я вам его задаю. В своё время я три года подряд поступала в пединститут. И не, потому что плохо училась. К тому времени у меня был отличный аттестат и небольшой стаж работы, на заводе в период летних каникул и в колхозе. И хотя на экзаменах я набирала необходимый проходной бал, но поступила лишь с четвёртого захода. И как мне думается, членам приёмной просто было неудобно меня «футболить» в четвёртый раз. Вам, моему ровеснику, хорошо известно то время. В институты с преимущественным правом зачисляли парней, отслуживших в армии, лиц имеющих рабочий стаж, и отличников. Еще при каждом учебном заведении были квоты для национальных меньшинств, приезжающих из других регионов. Может, это было и правильно с точки зрения национальной политики. Я уже не говорю о тех, кого принимали по блату, за взятки и по протекции. К сожалению не все талантливые люди попадали в высшие учебные заведения. Можете представить, что испытывали молодые люди из сельской глубинки, когда узнавали, что на их место зачисляли бездаря или сынка начальника? И я приятно удивлена, вам, человеку не славянской внешности, удалось добиться успеха в жизни.
   - Я родился в Дагестане, - заговорил сосед. - Мои родители едва сводили концы с концами. И в отличие от тех, кого вы имели в виду, пришлось достигать всего упорным трудом и знаниями. Ибо рассчитывать на чью-то помощь мне не приходилось. А по национальности я как раз тот, кого не только в нашей стране, но и во всём мире особо не жалуют.
 - Еврей? – невольно вырвалось у Елены Владимировны.
В какой-то момент она растерянно смотрела на соседа, понимая невольно вырвавшимся словом, может испортить только возникшее между ними доверие. Стыдясь своей опрометчивости, Елена Владимировна с присущей ей реакцией быстро вышла из затруднительного положения.
 - А я почему-то считала вас кавказцем, - взглянула она на него. – Вы так похожи на наших соседей, черкесов.
 - Не переживайте и не смущайтесь. Я уже давно привык и перестал обращать на это внимание. Было что-то грустное в его взгляде, от чего Елене Владимировне стало не по себе. И она перевела разговор на другую тему.
                3
   Несколько дней Елена Владимировна не видела своих соседей. Считала, что они выехали. Но всё знающая Зиночка на её вопрос: - «Где наши соседи? Что-то долго их не видать»– коротко ответила: - Отец работает на соседнем руднике, сын сдаёт экзамен в университет. Скоро должны вернуться.
Действительно, однажды вечером Елена Владимировна неожиданно столкнулась со своим соседом на балконе.
 - Добрый вечер соседушка! – как всегда доброжелательно поприветствовал он её.
 - Здравствуйте Вилен Всеволодович! – ответила она. – Что-то долго вас не было. Если не секрет где пропадали? – по сельской привычке поинтересовалась она.
 - Ездил с Эдуардом утрясать наши дела.
 - Сына устроили?
 - Эдуард сдал все вступительные экзамены, и его зачислили в университет. Сейчас он дома, в Москве. Он у меня программист, пусть ещё до учёбы поработает.
 - А что же с машиной, не нашли?
 - С машиной дорогая Елена Владимировна дела обстоят чуть хуже. Милиция пока ничего конкретного не обещает, и честно говоря, я на неё не надеюсь. По мнению сведущих людей, ее угнали в Чечню, откуда её не вернуть. Мне посоветовали обратиться к одному криминальному авторитету за помощью.
 - А что это даёт? – не удержалась от вопроса Елена Владимировна.
 - Обойдётся мне это удовольствие недёшево. Считайте, стоимостью в две машины. Но в этом есть свой резон. Мне в этом случае возвращают мою машину. Преступник, где бы он ни был, будет наказан. И что не маловажно, известие в преступном мире, что я нахожусь под покровительством этого авторитета, обещает мне в дальнейшем времени спокойную жизнь.
 - И вы в это верите?
 - Я вас понимаю Елена Владимировна. Никто у нас в стране не гарантирует этого – ни правоохранительные органы, ни преступный мир. Но у меня на данный момент нет другого выхода. Дождусь, когда Эдуард получит здесь высшее образование и переберусь с ним в Канаду.
 - Кстати, давно хотела вас спросить: А почему вы учите сына не в Москве, не в Петербурге  и не за границей, как это делают люди вашего круга, а в малоизвестном университете. К тому же в республике, где только зарождается промышленность?
 - Тут две причины. Первая – престижные учебные заведения не всегда обладают сильными и амбициозными, в лучшем понимании этого слова, кадрами. Как правило, преподавательский состав в них состоит из людей опытных достигших в своё время больших целей. Такие коллективы живут за счёт былой славы и громкого имени своего учреждения. Это и губит их. Они не стремятся к совершенству. Это всё равно, что у людей. Молодой, энергичный к тому же не имеющий имени специалист выкладывается полностью ради достижения поставленной цели. Но как только он достигает её, пришедшая к нему известность, слава и материальный достаток начинают на него губительно действовать. Сытый и обеспеченный специалист не стремится к высоким целям. Увы, таков закон жизни. Вторая и основная причина, по которой мне не хотелось, чтобы Эдуард учился в столичном университете или за границей, близка к первой. Как ни странно, но столицы с их культурными центрами и благами не делают человека лучше. В провинции и в глуши народ намного чище, добрее душой и нравственнее.
 - Неужели вам состоятельному человеку, так уж плохо здесь, на родине? – учительница смотрела на соседа, пытаясь понять его. – Вилен Всеволодович, может, я ошибаюсь, но в вас ещё глубоко заложено наше прошлое, отличающее от «новых» хозяев жизни порядочностью и обострённым чувством боли за свой народ. Боюсь, вряд ли эта черта характера найдёт понимание там в Канаде. Допустим, Эдуард молод, он сможет адаптироваться в новую для него жизнь, но вы? Не потянет ли вас назад, на родину?
 - Всё понимаю, дорогая Елена Владимировна, - доктор смотрел на неё усталым печальным взглядом. – Признаюсь, я никогда не был активным сторонником прежней власти. Но то, что было достигнуто при ней, мне импонировало. К сожалению, многое из того хорошего, утеряно. К власти пришли безнравственные и коррумпированные люди, которым чужды интересы страны и своего народа. А жизнь ох как коротка. И хотелось бы её остаток прожить спокойно в нормальных человеческих условиях. Долго они разговаривали в тот вечер. Вспоминали то старое хоть и тяжёлое, но дорогое их сердцам время.
         Больше своего соседа Елена Владимировна уже не видела. Как она узнала из разговора с Зиночкой, Вилен Всеволодович в пять часов утра укатил на приехавшей за ним машине в аэропорт.
                Село Весёлое, Ставропольского края, Август, 1999 г.