Басня про муравья

   Пётр Александрович не запоминал лица. Возможно, этот парень и был на церковной службе несколько раз, как он утверждает, но точно вспомнить его не представлялось возможным. Он настиг отца прямо на улице, около выхода из супермаркета. Подошел очень близко и посмотрел Петру в глаза, тихо и вежливо поздоровался. Попросил о помощи. 
   — Я хожу к вам в церковь, отче, уже около месяца - сказал он - вы кажетесь мне святым человеком от Бога. Вы нужны мне. 
Парень не выглядел странно. Вполне заурядная внешность, легкая сутулость и какой-то пустой взгляд. Обычная одежда. Все. 
Отец Пётр не отстранился от незнакомца, беглым взглядом посмотрел по сторонам. Вечер. Люди возвращаются с работы, спешат домой. Конец мая. Тепло. 
   — Я не святой, я простой смертный, как и вы. И чего вы хотите от меня? 
   — Пожалуйста, выслушайте меня. Мне нужно с вами поговорить, мне очень тяжело на душе, отче. Я вижу в вас свет, помогите мне словом или советом, я уверен, что вы можете. Это не займет много времени - Просьба парня звучала просто и прямо, будто он готовился все это сказать заранее - И не говорите про исповедь, отче, пожалуйста. Мне нужен именно разговор. 
Сперва Пётр Александрович захотел просто отправить этого странного человека прочь, но очень быстро вспомнил кто он и какова его миссия на Земле. Отец пытался вести свою жизнь праведно и честно, не поддаваясь соблазнам Дьявола. Всегда старался помогать страждущим. А в лице парня он разглядел реальную потребность быть выслушанным немедленно. 
Помолчав минуту, отец вздохнул и осторожно спросил: 
   — Вы уверены, что именно тот человек, с кем вы хотите поговорить? 
   — Да. 
   — Ну тогда идем. 
   Жил отец в многоэтажке чуть ли не напротив магазина. Его небольшая квартира находилась на четвертом этаже, по лестнице отец Пётр передвигался довольно быстро, несмотря на довольно крупное телосложение; в чем Пётр был похож на других священников, так это небольшой полнотой. В остальном - отличался, не обладал утонченностью черт, глаза его были темно-карими, лицо гладко выбрито. 
Пока человек по имени Сергей разувался в прихожей и осматривался, Пётр Александрович отнес на кухню и разложил пакет с купленными продуктами. С комнаты на кухню прибежал огромный пушистый кот с шерстью серо-зеленого цвета. 
   — Сергей, хотите чаю? 
   — Нет, спасибо, откажусь - раздался неуверенный голос с прихожей. 
Священник погладил кота и расстегнул верхнюю пуговицу своей рубашки: 
   — Тогда все равно идите сюда, будем беседовать. 
Отец Пётр сел за кухонный стол, парень сделал то же самое, заняв место сбоку от собеседника. 
   — Что тебя беспокоит, юный друг? 
Вопрос повис в воздухе. Сергей улыбнулся коту и потянул к нему руку, чтобы погладить, но животное тихо зарычало и отстранилось. 
   — Моцарт очень чувствительный кот. Но не очень приветлив - Тепло улыбнулся отец и спросил вновь - Так что тебя привело ко мне, Сергей? 
Священник перешел на "Ты" непринужденно и легко. Его голос звучал успокаивающе, улыбка вызывала какое-то теплое чувство в груди. 
   — Скажите, отец Пётр, как быть тому, кто не может больше нести свой крест? Как быть с непосильной ношей? Я долго искал ответ, но так и не нашел, хочу услышать, что скажете вы мне. 
Священник изучающе смотрел на парня. Моцарт спрятался за ногой хозяина. 
   — Да, каждый на этом свете должен нести свой крест, идти своей дорогой, выносить свои тяготы. Но я уверяю тебя, друг мой, что Бог никому не отдает непосильную ношу. Каждый получает испытания соразмерны с его силой. 
Парень прикрыл ладонями лицо, тихо вздохнул. 
   — Испытания должны закалять, а не ломать, отче, правильно? Учить чему-либо, указывать куда-то. 
   — Необязательно именно так. Иногда вещи происходят, человек страдает и не может сказать, за что ему это всё. Но со временем он непременно приходит к пониманию. Все заканчивается, даже самое страшное и противное. Как сказал кто-то когда-то: "Даже темнейшая ночь кончается рассветом". 
Пётр Александрович был хорошо знаком с этой темой. Он часто слышал разговоры такого рода, видел слезы и слышал проклятия в свой адрес, в сторону церкви и Господа из уст людей, которые устали терпеть и страдать. Он всегда испытывал сожаление, когда человек опускал руки и отказывался принимать пакости жизни молча, стойко. 
   — "Со временем", "Кончается" - Уставшим голосом повторил Сергей - А что, если времени нет, отче? Вообще нет? И не было? Что если мой крест вот-вот раздавит меня? Да что там, уже раздавил? 
Парень задавал вопросы эмоционально, но его взгляд оставался все так же пустым. 
   — Прибегал ли ты к молитве, Сергей? Ты обращался к Богу? Просил Господа дать тебе силы и стойкости? 
   — Да, много и часто. Но Бог не желает мне отвечать. 
Отец Пётр хотел было возразить, но собеседник перебил его, заговорив снова: 
   — Выслушайте мою историю сперва, отче. А тогда уже выскажитесь. Пожалуйста. 
Сергей сжал губы. Пётр Александрович молча кивнул, краем глаз посмотрев на свои наручные часы. 
   — Я вырос в обычной семье, жил обычной жизнью обычного молодого парня, пока однажды не случился сдвиг. 
   — Сдвиг? - Переспросил отец, приподняв брови. 
   — Сдвиг. Так я называю...то, что произошло тогда. Однажды утром я проснулся и твердо решил покончить с собой. Жизнь моя была тягучей, во многом болезненна, несмотря на юный возраст, мне было больно, верите? Я много раз пытался поменять себя, чтобы жить стало легче. Но не получалось. И тогда все случилось. Сдвиг. Я провалился во внутрь моего времени. 
Отец Пётр повернул голову вправо всего на несколько градусов. Он делал так, когда анализировал что-то с особой концентрацией внимания. Начали закрадываться мысли, что этот молодой парень не просто заблудшая душа. Что он не в себе. 
   — Как это, Сергей? Я не совсем понимаю тебя. 
Сергей нервно улыбнулся: 
   — Я тоже не понимаю ничего. Когда я вечером шел домой, мне все время казалось, что кто-то следит за мной. Странно, правда? А когда я зашел в дом, у окна в моей комнате меня уже ждал огромный муравей. Все походило на дурной сон. Он стоял на своих двоих у окна, понимаете? Я даже закричать от смог от окутывающего меня
ужаса в тот момент. 
   Пётр Александрович теперь смотрел с сочувствием, ему было искренне жаль этого человека. Отец считал, что душевнобольные люди - самые несчастные из всех смертных; ведь зачастую они даже не осознают своего положения. Но тем не менее, они тоже дети Божьи. И им нужно помогать, хотя бы утешением. 
   — И что тебе сказало это существо? - Осторожно спросил отец. 
   — Свое имя. 
Сергей рассказывал с такой ясностью в глазах и искренностью, что подозревать его в выдумке нельзя было и вовсе. Отец Пётр сталкивался на своем жизненном пути с душевнобольными. Он решил для себя, что этот разговор будет недолгим, несчастного парня он выслушает, попытается как-то обрадовать его, а после их пути навсегда разойдутся. 
   ...Его голова завалилась на бок, болтаясь, словно пришитая. Тело насекомого было покрыто лохмотьями, рваным тряпьём. Шокированный и опешивший Сергей не заметил, что в комнате царит неестественный полумрак, пространство вокруг отдавало буро-малиновым, то ли коричневым. 
   — Я Даниил. Здравствуй - Прозвучала вполне внятная человеческая речь. Из отверстия в его голове потекла густая жидкость неопределенного цвета. 
Сергей начал тихо материться и отступать назад. Уперся спиной в стену; двери там не оказалось. 
   — Не говори такие слова. Не нужно их говорить. Почему ты отступаешь назад? Даже если я и несу угрозу, не желал ли ты умереть ещё сегодня утром? 
Парень остановился, продолжая таращиться на существо и молча глотать воздух. Наконец он начал щипать себя в надежде, что проснется. Не получилось. 
   — Что ты такое? 
   — Я Даниил. Это мое имя. Твое имя Сергей, мое имя Даниил. Ты давно уже думаешь о смерти, сотрясаешь воздух проклятиями, занимаешься самоистязанием. Дано тебе немало, не ценишь. Твое желание исполнится, тебя больше нет. 
При разговоре из отверстия продолжал сочится гной (или что это было?), лапки-руки очень быстро подергивались. Сергей, чувствуя, как дрожат его ноги, присел на пол. Причудливые тени запрыгали по стенам, только теперь парень заметил, что с помещением что-то не так. 
   — Ты - смерть? Я не ценил свою жизнь...И ты пришел её отнять? Или как? - Неуверенно и очень тихо спросил парень у странного собеседника. 
— Нет, я не смерть. Ты не умер, но тебя нет больше в твоем мире. Теперь ты мой, Сергей. Таких много. И давай без спонтанных отчаянных поступков. 
Юноша долго думал, что ответить огромному муравью. Он подбирал слова, лихорадочно осматривая свою ставшую внезапно чужой комнату. Он прижался спиной к стене. 
   — Я не хочу. Верни меня. 
   — Жить ты не хочешь, Сергей, умирать тебе пока ещё страшно. Поэтому ты здесь - Произнесло насекомое и начало медленно двигаться к парню, добавляя уже более мягким тоном - Сделай мне одолжение. Отнеси это в лес. Оставь его там посреди поляны. Там будет тропинка, иди только по ней. Потом возвращайся. Не заблудишься. 
Дрожащими конечностями существо поднесло непонятно откуда взявшийся сверток. Борясь с активным желанием тут же развернуться и что есть мочи выбежать прочь из дома, юноша осторожно взял в руки сверток. Даниил стоял совсем близко, из небольшой дырки странного вида головы лениво капала вниз мутная жижа. 
Насекомое отстранилось, и неестественной задней походкой вернулось к исходному положению. Тихо сказало: 
   — Будь послушным, Сергей. И мы хорошо поладим. 
И тут парень понял, что дверь вновь на своем месте. Не увидел. Прочувствовал. 
   ...Это был не его мир: неприятного вида мутные коричневые небеса, вокруг только красноватых оттенков глина, камни, странные растения. Он вышел из небольшого домика, заброшенного на вид. Не его домика с когда-то его комнатой. Сергей пристально осмотрел сверток, не решаясь его открыть. Несколько минут он тупо стоял и смотрел вперед. Мысли прыгали, словно блохи на умирающей собаке. Спертого воздуха легким было мало и мало. Довольно скудный пейзаж: глина, бурая трава, несколько больших деревьев странно изогнутых. И вдали на север виднеется опушка леса, немного густых зарослей такого же цвета. 
Девушку он увидел еще издалека, как только миновал кустарник. Сергей не спешил кричать, или бежать к ней. Новый мир был враждебным, отовсюду веяло неизвестностью и опасностью, несмотря на иллюзорную пустынность. Она стояла около одного из деревьев, одной рукой гладила его, а второй держала мисочку. Подойдя ближе парень увидел, что ствол дерева продырявлен, а из отверстия медленно капает жидкость. Прямо как из головы Даниила. 
   — Эй - Тихо позвал девушку Сергей - Привет. 
Она была подростком. Лет пятнадцати. Полностью голая. После человекообразного муравья и коричневого неба, парень ожидал увидеть что угодно, но только не обычное лицо совсем юной девки. Она не спеша обернулась и обыденным тоном ответила, словно ожидала пришельца: 
   — Привет-привет. 
   — Слушай... А где мы? Что это за место? - Неожиданно для себя нервно хихикнул парень. Губы дрожали. 
   — Говори тише. Мы там, где нужно. Ну ты осваивайся. Вдох-выдох. Не тревожься и иди в лес. Тебя ведь Даниил туда отправил, так? По тропинке иди и не бегай. 
Девица загадочно улыбнулась и вернулась к своему монотонному занятию, будто потеряв интерес к парню. а он, дойдя до самой опушки, решил обернуться. Никого не было. 
   В лесу дышать стало ещё тяжелее, все эти неизвестные травы создавали очень специфический душок, от которого слезились глаза. Но тропинку из вида он не терял. Стезя вела все дальше, через странный лес. Никаких зверей, ни птиц слышно не было. Людей он больше не встречал. Наконец парень достиг поляны, про которую говорил Даниил, и первая мысль, появившаяся в его голове: "Снег. Много снега". Огромное пространство, окруженное лесом, было полностью покрыто чем-то белым, очень похожим на паутину и на снег одновременно. И паутина эта была везде здесь, не касалась лишь тропинки. Небо здесь было другим. Более светлым, отдавало зелеными оттенками, а воздух - свежим; Сергей немного отдышался и продолжил свой путь, аккуратно следуя по тропинке, не задевая белые клубочки нитей по сторонам. 
Развилка не ввела парня в заблуждение: один из путей вел прямо к центру поляны, а другой терялся из виду за молочно-белой дымкой где-то вдали. Он остановился на пустом пространстве, где не было ни паутины, ни травы, медленно опустил сверток вниз, на землю. Следующее, что увидел, снова заставило ноги подкашиваться: слева, где молочно-белый туман переплетался с паутиной-снегом и скрывал из виду всё, появился огромный безобразный силуэт. Нечто бесформенное плыло к Сергею, не издавая ни единого звука. Силуэт принадлежал чему-то невообразимому. До того, как развернуться и побежать, парень разглядел длинные тонкие конечности, отдаленно похожие на клешни, торчащие в разные стороны, большое количество отростков разной толщины и длины. Не дожидаясь, пока паукообразная тварь полностью покажет себя, Сергей побежал назад к лесу, снова встретившим его тяжелым едким воздухом. Бежать пришлось до самого конца, не останавливаясь: из-за прилива адреналина он уже не помнил слова девицы насчёт бега и шума, а когда ноги начали проваливаться раз за разом все глубже в землю, остановиться он не рискнул. 
   На месте девушки-подростка теперь стояло несколько совершенно голых мужчин разного возраста. Они сидели прямо на бурой траве, тихо разговаривая. К дереву, из которого еще недавно капал сок, мужчины прислонили рабочие инструменты (лопату, кирку и что-то ещё). Лишь один из них молча кивнул парню, выбежавшему из леса. Остальные будто и вовсе не замечали его присутствия. Он ошалело посмотрел в сторону леса. На месте его шагов образовались небольшие ямки, которые теперь заполняли красного цвета муравьи. Море мелких насекомых все выбегали и выбегали на поверхность... В этот раз Сергей не стал смотреть назад. Был уверен, что люди исчезли. Дальше он шел спокойно и больше не проваливался. 
К небольшому скрюченному домику, где обитал Даниил, парень пришел уже более-менее оклемавшимся. Он морально подготовился к серьезному разговору с большим муравьем. И сразу же с порога, зайдя во-внутрь, спросил: 
   — Что это за место? Объясни мне подробно, раз уж я тут, Даниил. 
Это была все ещё его старая комната. Обезображенная, с трещинами на стенах. Без мебели. Муравей как и раньше стоял в углу помещения, неестественно наклонив голову. 
   — Ну, это мой мир. Я выбираю тех, кто не заслуживает дара жизни, кто жаждет умереть. Завтрашние самоубийцы попадают ко мне сегодня. Я дарю вам всем существование, наполненное смыслом. 
   — Я понял. Я передумал умирать. Я хочу жить. Мне здесь не место. Я переосмыслил всё. Я хочу назад. Жить. 
Сергей говорил, взвешивая каждое слово. Человеческий мозг - удивительная штука. Ещё недавно, попав в чужой странный мир, он был готов рыдать и кричать, дрожать от ужаса. Спустя всего час (примерно столько времени он был здесь, ведь так?), уже набрался храбрости толковать о своей жизни с гигантским насекомым в тряпье, разговаривал с голой девушкой-призраком и убегал от чёрт знает чего в том поле. 
   — Это твое дело, переосмыслил ты, или нет, мне правда всё равно. Я забрал тебя, когда ты был в шаге от самоубийства, значит, ты мой. Так было всегда. 
   — А как же покаяние? Осознание ошибок? Как же...Спасение для души? 
Муравей издал странный звук, отдаленно похожий на смешок: 
   — Ты не пред Господом предстал, Серёжа. Мне нет дела до твоих грехов и покаяния. Я живу здесь так давно, что даже не помню сколько. И все вы здесь, со мной, заботитесь о муравьях, работаете. Живете. 
Ошеломленный Сергей не знал, что сказать. Он не был особо верующим человеком, но теперь был готов поверить во что угодно, даже в то, что будет судим за свою грешную жизнь большим насекомым по имени Даниил. 
   — А...Где Бог? - По-детски растерянно спросил парень. 
   — А я знаю? - Ответил Даниил чуть более резко и громко, чем следовало бы. А потом продолжил уже мягким тоном: - Я никогда не видел Его. Послушай, каждый из живущих здесь был на грани гибели. Все должны во Вселенной выполнять свою задачу. Я существую для того, чтобы обнаруживать тех, кто с задачей не справляется, кто отказывается выполнять предначертанное...Здесь все обретает смысл, осознай это. Они работают, оберегают этот хрупкий мир, тяжело работают, очень тяжело, в этом их добродетель. 
   — Сколько их...нас? 
Сергей хотел снова рухнуть на пол и сесть, упершись спиной к стене, но когда увидел внизу много маленьких движущихся точек (муравьев), эта мысль отпала сама собой. 
   — Я не считал, много. И все довольны, все привыкли. Ты уже немного понял, как здесь все устроено: сколько бы вас ни было, никогда не будет давки. Очередей. Нехватки. Только покой и этот чудный воздух. Кстати, не бегай и не кричи, пожалуйста. Ты растревожил муравьев. 
Парень отметил, что Даниил будто подчеркивает слово "муравьи". Отделяет себя от них, что-ли? 
   — Как это так? Ну...Они появляются, пропадают...Голые...А эта поляна...паутина...Что?...Как? 
   — А зачем вам одежда? Она здесь не нужна. Никто никуда не пропадает, Сергей, к этому можно привыкнуть. Здесь все устроено как надо. Призраков нет, все живые, ты мог бы убедиться сам. 
"А зачем вам одежда?" Сергей вдруг осознал, что полностью голый. И как он не понял этого раньше!? Он прикрыл себя руками, к горлу подступал ком. 
   — А как же...моя жизнь? Мой дом? Я... 
   — Мира больше нет для тебя, ты был изъят из реальности по ненадобности. Просто и безболезненно для мироздания. Мира больше нет. 
   — Я не хочу здесь быть. Пожалуйста, верни меня домой. Я хочу назад. Дай мне уйти и всё. 
Лапки-руки Даниила вдруг перестали дрожать. 
   — Невежда. В отличии от других, я даю тебе возможность все узнать и принять постепенно, не сразу. Ты знаешь, я смертельно устал. Каждому объяснять одно и то же. Очень устал. Другие чувствуют, что я устал и подбираются все ближе. Вот поляна...Раньше там было много муравейников. А теперь...Они чувствуют мою слабость и мой мир становится меньше. 
"Другие"..."Они"...Сергей вспомнил о паутине, свежем воздухе и огромном силуэте с множеством конечностей, отдаленно напоминающим живую кучу мусора. 
   — Вот что, Серёжа... - Его лапки снова задрожали - Ты был последним, кого я принял сюда. На этом все. Некоторое время назад я решил прекратить. И последний, кто окажется здесь, примет эту ношу. 
Сердце громко билось о грудную клетку, воздуха все не хватало. 
   — Какую к чёрту ношу? Просто отправь меня назад! Отправь меня сейчас же. Мне не нужен твой мир с муравьями и этими песками. Отправь меня домой. 
   — Зря злишься. Все уже сделано. Вы называете это...душой. Вот эту свою "душу" ты сам совсем недавно отнес. Каждый прибывший отдает мне часть себя, этот лакомый кусочек я вынужден преподносить другим, более сильным. Дань. Но на этом конец. 
Слова, мысли, образы, все это вспыхнуло в воспаленном сознании человека. Он сколько всего хотел сказать сейчас этой твари с неестественно склонившейся будто пришитой головой! Но не смог произнести и слова. Даже двигать телом. Изо всех щелей деревянного пола больше-не-его-комнаты вдруг начали лезть муравьи. Они взбирались на него, как на дерево. Ступни, колени, голени, пах. Живот. Их очень много. Они везде Даниил подходит ближе. Из дырки в голове капает гной. 
   — Мне правда очень жаль, Сергей. Но я устал. 
А дальше все муравьи одновременно начали его кусать. 
   Сергей очнулся и понял, что остался один. Даниил лежал совсем недалеко. Больше не было других насекомых. Пошатываясь он поднялся и сразу же вырвал себе под ноги. Тошнота. Воспоминания. Нет, все таки не сон; уже ставшая знакомой реальность. В комнате будто просветлело и теперь он мог разглядеть недавнего собеседника более подробно: оказывается, во многих местах у него слезла кожа. Гнойных отверстий было ещё несколько на шее и груди. А ещё у него висел крестик. Обычный крестик. 
   ...Отец Пётр слушал рассказ парня и молча думал, как же много людей нуждается в помощи не только духовной, но и фармакологической, терапевтической. За все годы жизни он так и не решил для себя, кто в глазах Бога сумасшедшие: жертвы проступков своих предков (будущих детей)?. Или просто заблудшие души, окончательно потерявшие связь с истинной верой, с жизнью и чистотой? 
Сергей немного помолчал, перевел дыхание, а потом продолжил. Уже нехотя, силы будто покинули его: 
   — А дальше я ушел из его мира, отче. Я вышел из домика, увидел много-много людей. Все они обеспокоено смотрели на меня. Их было очень много: старики, подростки. Даже дети! И все муравьи выползли из-под земли. Весь мир прочувствовал, что не стало Даниила. А мне не хватило мужества остаться, сделать-что либо. Я побежал прочь. Бежал, пока не понял, что земли под ногами больше нет, нет приторного запаха трав, нет обнаженных людей, нет стен моей комнаты...Таким образом я вернулся домой. Сдвиг. 
   — Значит, Даниил солгал тебе, сказав, что уже поздно? Значит, ты благополучно покинул эти места? 
   — Нет. Муравей не солгал. Как я уже говорил вначале, я провалился во-внутрь моего времени. Даниил не соврал, для мира меня действительно больше нет. Или меня для мира. Все это - вроде как память. Я могу свободно путешествовать по этому отрезку времени, от рождения и до того самого дня, когда я исчез. В любое направление, отче. Мои двадцать с чем-то лет. 
Тишина. Кот по имени Моцарт уже успокоился, сел на кафельном полу и молча наблюдал за своим хозяином и его юным собеседником. Кажется, Пётр Александрович даже слышал, как тикают его часы. Проигнорировав услышанное, он спросил: 
   — И тебя гнетёт твоя ноша? Ты говорил об этом. Что именно давит на тебя? Даниил возложил на твои плечи свою....миссию? 
   — Ага. Только я не смог её принять, убежав оттуда прочь и оставив всех этих людей с...- он осекся. Сглотнул и продолжил - Моя ноша - это замкнутый круг. Вечные скитания по законсервированному миру. Кажется, я не смогу стать как Даниил, но и собой я больше не являюсь. Я навсегда отрезан от жизни и смерти, от Бога и Дьявола, я изолирован и несчастен, отче. Несколько раз я подходил к вам, но вы не захотели со мной говорить. Конечно, вы не помните, ведь это было сегодня. А меня это сводит с ума. Если вся моя нынешняя жизнь - это брожение по собственному прошлому, то какого чёрта несколько раз вы не захотели со мной говорить, а теперь заговорили, отче!? Как мне выбраться, Господи!? 
Сергей заплакал. Кистями он подпер свою голову, мокрыми глазами уставился на чудный узор скатерти, укрывающий кухонный стол. Его руки странно подрагивали. 
Отец Пётр уже хотел сказать, что нужно молиться. Общаться с Господом. Что тот милосерден и добрый, всегда услышит. Священник искренне верил в это, был свидетелем того, как Бог помогал страждущим в ответ на их горячие молитвы. Вера спасает людей. Нет безвыходных ситуаций. Он твердо решил, что будет молиться за этого парня, предложит ему принять причастие, разрешит приходить в гости каждый день. Потому как страдания этого несчастного были точно неподдельными и... Слова так и не сорвались с уст Петра Александровича. Он умолк, когда внезапно понял, что стало темно, хотя еще было не время сумерек. Кожа парня теперь казалась невероятно бледной, её покрывали темные пятна, похожие на синяки. Нет, глаза не блестели безумием. Они были пусты. Откуда-то на скатерти появилось маленькое насекомое. Муравей деловито бегал туда-сюда, потом полез вниз. Как по дереву... Появилось острое ощущение того, что его дом больше ему не принадлежит. Отец Пётр был сильным мужчиной. Он поднял голову выше и сжал скулы, по-новому рассматривая собеседника. А ещё он умел быстро соображать. 
   — Ты пришел, чтобы забрать меня, Сергей? - Голос его звучал сурово, подобно грому, пока ещё отдаленному. Так говорит и смотрит настоящий воин, готовящийся к сражению насмерть. Спокойствие и сила. Крестоносец, если угодно. 
   — Отче, вы иногда думаете о смерти. Я вижу, что вам одиноко. Нет близких людей у вас, совсем. Вы чувствуете, бывает, себя никому не нужным, утешаете себя мыслями о вере и о помощи ближним. Ощущаю это. Но...Нет, я не пришел за вами. Я пришел просить совета, как и говорил. Как мне быть? За что мне все это? 
Пётр Александрович немного расслабился. 
   — Приходи завтра на службу, сын. А ко мне домой ты можешь приходить каждый день. Приходи... Я буду молиться за тебя. Бог никогда не бросает человека, даже когда ему кажется, что мир рухнул. Я покажу тебе силу Господа. А этот вопрос..."За что?" Жизнь есть испытание. В твоем случае - очень жестокое и странное. Но ты не должен ломаться. Ты выбрался из мира этого...Даниила. Ты здесь, сейчас со мной. Ты живой, Сергей. 
Парень вытер глаза платком. Ровный голос священника совсем не успокаивал. 
— Может в чем-то вы правы, отче. Но вот только мой мир не рухнул. Его просто больше нет. 
Он внезапно резко встал из-за стола и направился к выходу. Сутулился теперь парень намного сильнее, чем прежде. 
   — Не будет завтра. Со мной все это случилось сегодня вечером. Сегодня - последний день Вселенной. - Он улыбнулся и начал обуваться в прихожей. Отец не спешил вставать. Его взгляд был прикован к муравью, который продолжал лазить по столу. Сергей продолжил из прихожей: 
   — Зря я это. Извините за беспокойство. На следующий раз я не подойду к вам, ни вчера, ни сегодня, ни когда либо. Просто все это...Я ведь много раз видел себя со стороны, как направляюсь к своему же дому, чтобы исчезнуть в нем навсегда... Извините. 
   На шее парня все-таки болтался крестик. 
   И Сергей ушел. Мрак постепенно рассеивался в комнате отца, совсем скоро все стало как и прежде. 
   Пётр Александрович, наверное, никогда больше не увидит этого странного парня, а события сегодняшнего вечера предподчёт вспоминать пореже.