Жёлтая кирпичная дорога Часть 2 Чёрная чайка

   Пролог.

   Тёплая, южная ночь пряными ароматами тропического леса и влажным дыханием океанского бриза затопила портовый город. Палящее солнце, весь день беспощадно гнавшее всё живое с улиц, нехотя сползло за рубиновый горизонт. Под натиском холодного воздуха, проникшего в его самые укромные места, зной отступил. Цветущий плющ и зелёный виноград, облепившие выгоревшие от жары стены, стираное бельё на балконах, остывающий булыжник дороги и нечистоты, сваленные где - то на окраинах, добавили в ночной воздух терпкий, кисло - сладкий привкус. Через завалы созвездий, блестящих, словно пуговицы офицерского камзола, с трудом пробиралась недовольная луна.
   Хаотично застроенный квартал не спит, В домах светятся окна. Мощёная вулканическим камнем и ведущая к гавани улица, забита пролётками. Неторопливо и важно, высекая искры из - под копытами всхрапывающих лошадей, гарцуют всадники военного патруля. По набережной праздно шатаются подозрительные личности и, вышедшие подышать морским воздухом, обыватели.
   Осиными гнёздами гудят бордели, таверны и трактиры. Авантюристы, карточные шулера, проститутки, моряки, бывшие пираты и солдаты, охотники и рыбаки глушат здесь недовольство жизнью дешёвым ромом, литрами кислого вина и пива. Дружеские попойки часто заканчиваются драками и кровавой поножовщиной.
   С полудня таверна "Морской дьявол" переполнена. Из распахнутых настежь окон летят пьяные крики и песни . От духоты и табачного дыма слезятся глаза. Голодными стервятниками кружат портовые шлюхи. Фальшиво смеясь откровенным шуткам кавалеров, девИцы пьют на брудершафт, под аплодисменты, смачно, в засос целуются. Ром, вино и пиво льются рекой. "Клиенты" дозревают: пытаются залезть к ним под юбки, ущипнуть за "лакомые" места и уже готовы платить за несколько минут "сомнительного удовольствия". Бармен привычно укрошает очередного перебравшего. Пятеро военных моряков, обнявшись за плечи и раскачиваясь, нестройно поют балладу о красотке Мэри.
   Ночное небо, усыпанное мириадами блистающих звёзд и великолепным "Южным крестом" никого не интересует. Ртутный свет равнодушной луны окрасил ночной город в цвета похоронного савана. Мёртвая зыбь качает у причалов рыбацкие лодки, французский военный корвет и небольшую бригантину. Команды разбрелись по трактирам и бодегам.* Порывы ветра разносят по гавани ароматы жареной рыбы и едкий запах гниющих водорослей.
 
   У открытого окна, за большой дубовой бочкой, заменявшей стол, сидят трое мужчины. На вид - сорок - пятьдесят лет. Двое одеты как торговые моряки. Третий, по виду бродяга, по разговору - их коллега. На бочке три пустых бутылки портвейна и кружки с тёмным пивом. Нехитрая закуска - сыр и креветки.
   Пьяные разговоры касались бригантины. Её и корвет хорошо было видно из окна. Бич* - коренастый, небритый мужчина с квадратным, выдающимся вперёд подбородком и следами недавней драки на лице, подошёл к бармену.
   - Есть! - тихо произнёс он, наклонившись к долговязому буфетчику, набивавшему табаком длинную трубку.
  - Кок и матрос с бригантины "Синяя птица". - И тут же, грохнув по стойке кулаком, рявкнул, - пиво моим друзьям, разрази меня гром!
   "Налей ром! Душу вытрясу"!* - неожиданно перебил его неприятный, осипший голос. Стены таверны дрогнули от хохота. Угроза донеслась из клетки с большим попугаем, висевшей в дальнем углу стойки.
  "Поворачивай на другой галс"!* - косясь на коренастого, вновь просипела экзотическая птица.
   - Твой "соловей" знает, что нужно старым морским волкам! Налей ром, Джон! Пиво подождёт! - хрипло засмеялся бродяга. Буфетчик кивнул, незаметно достал из кармана пузырёк с прозрачной жидкостью и вылил её под стойкой в две кружки. Третью - не тронул! Налил заказ и поставил перед небритым. На лице мошенника мелькнула злорадная усмешка. Прихватив одной рукой отравленное пойло, другой - своё, он покачиваясь, вернулся к собутыльникам.
   Бармен взял костыль - у него не было одной ноги, - и двинулся к служебному помещению. Через минуту из него вышла симпатичная, чернокожая женщина средних лет, пышных форм с дымящейся сигарой. Заняв место калека, она облокотилась на стойку и выгнула спину, словно проснувшаяся кошка.
   Периодически отправляя в зал мелкие колечки табачного дыма, негритянка лениво рассматривала посетителей. Соблазнительные груди чернокожей, туго обтянутые выгоревшей, красной маечкой, перезревшими кокосами лежали на барной стойке.
   Французы перестали петь и, с хохотом переговариваясь, поглядывали в её сторону. Мощный взрыв, потрясший таверну, заставил вскочить с мест ночных прожигателей жизни, переполошив, истошно завопившего попугая.

полностью на ЛитРес и MyBook/