Биштека

Дело было в славном городе Монте-Сан-Савино. Город этот оказался настолько славным, что здесь, на втором десятке 21 века, в центре Европы, практически невозможно было найти человека говорящего или хотя бы понимающего английский язык, даже на уровне “как поживаете”.

Хозяйка снятых нами апартаментов, назовем ее Паула, сухая, подвижная итальянка, с крейсерской скоростью набирала текст в переводчике смартфона, чтобы хоть как-то с нами объясниться. Налицо разворачивался  конфликт интересов - мы не хотели заселяться в полную, по нашему мнению, неудобств  квартиру. Она же, как теперь я понимаю,  пыталась спасти  наш волшебный итальянский  отпуск от наших же предрассудков, комплексов и неврозов.

Что такое «загадочная итальянская душа?» - теперь я знаю секрет.

Это, когда в обычном блочном доме вся парадная и лестница в ней облицованы нежнейшим белым мрамором с прожилками, на каждом пролете стоят утонченные, в стиле великих мастеров  Возрождения, вазы с живыми цветами, не удивлюсь, если антикварные. Но нет лифта! Потому что смысл жизни в том, чтобы делать мир вокруг прекрасным, а не банально удобным.

Это,  когда в коридоре на стенах висят картины с античными сюжетами в золоченых рамах, вполне вероятно представляющие художественную ценность, но нет вешалки, куда можно повесить верхнюю одежду. Потому что произведения искусства будут жить вечно, а верхняя одежда – это сиюминутная дань испорченной погоде.

Это, когда кухонная мебель из ценных пород древесины, сама по себе является произведением искусства. Вся стена кухни заставлена бутылками вина Кьянти и на полированном резном кухонном столе лежит записка «пользуйтесь всем, пейте вино…», но нет маленькой кастрюльки для каши, ни тряпочки, ни губочки, ни полотенца, да  хоть какого-нибудь средства для мытья посуды, тоже нет. Потому что вино и мебель - это квинтэссенция итальянского искусства, его душа, а кастрюльки и, тем паче, тряпки всякие – это нечто, совершенно противоположное искусству, красоте и вообще, оскорбляет  чувство прекрасного.

И вот скажите,  в городке, в котором каждое здание, каждый камень в фасаде дышит стариной и вдохновением средневековых зодчих, где даже занавески в окнах говорят  о недюжинном дизайнерском таланте владельцев помещений за ними, как можно поместить  строение с несуразной внешностью и негармоничным названием «Супермаркет»?  Совершенно невозможно! Поэтому, его там нет. Он где-то далеко, на окраине, где не сможет нарушить красоту и оскорбить наш художественный вкус. А узнать, где именно, не представлялось возможным -  мы же помним, что в славном городе английский не в почёте.

Итак, через преодоление себя или, скорее, своих предрассудков, мы начинали хоть что-то понимать в этой тосканской жизни.

Пятью часами позже, изголодавшиеся и переполненные духом ренессанса, мы зашли в полуподвальное посещение  самой, что ни на есть, аутентичной остерии. А может траттории или биззерии, кто теперь вспомнит? Главное, что смысл от названия не зависит.
Это заведение было  точным отражением своего города: возрастом,  не менее ста лет, очевидное семейное «дело», к тому же,  управляемое каким-то энным  поколением добрейших монте-сан-савинцев.  Старенькие деревянные столы, ситцевые занавесочки, затертый до ямок пол, минимум декора, меню, написанное от руки, карандашом, на бумажке, вложенной в потертую папочку.

«Ну, вот вам и противоречие»,- скажете вы, «где же тяга к прекрасному?»  И… будете не правы! С точки зрения, конечно же, загадочной итальянской души. Потому что остерия, траттория и другие ребята прославляют искусство простой тосканской еды – здесь нельзя отвлекаться на новый пол или свежевыкрашенные стены. А искусство это состоит в том, что, положив в брускетту  на 2 иголочки больше розмарина или какого-то другого секретика, ты получаешь божественный продукт вместо глупого бутерброда. Такая вот  философия!

И все бы ничего, но,  даже расшифровав каракули в меню и забив это в телефонный переводчик, мы получали текст типа "кулателло", "качковалло", "панетонне". Звучание этих слов завораживало, но нужной нам информации не давало, хоть плачь.  Измучившись  с переводчиком, мы решили попытать счастья  с официантом или кем-то там еще.

 На наш зов пришли все, тем паче, что наша растерянная и расстроенная компания невнятных иностранцев  с детьми и колясками, выглядела   ну очень экстравагантно  для этих мест, далеких от популярных туристических караванных путей.  Мы сразу  почувствовали  себя с ними давними добрыми друзьями и  безнадежно утонули в нескончаемой  беседе «каждый о своём», с этими чертовски очаровательными людьми.. Только толку не было никакого.
Они шумно радовались, когда  узнали, что мы из Украины – о чудо! – здесь работает наш соотечественник. Немедленно, просто сей час же,  притащили еще одного улыбчивого и круглолицего человека, который, только по-недоразумению,  оказался румыном…. Он весело и непринужденно  добавил еще одну дружественную, но сильно диссонирующую  нотку  в наш и без того нестройный общий хор.

В конце концов, измучив меню вдоль и поперек, на фоне бурных разговоров,  мы  тыкнули пальцем в какую-то строчку,  кивнули типа «это хочу» и дело пошло.
- «Биштека! Биштека!» - счастливо загомонили хозяева. Сразу же прибежал кто-то из кухни и принес на деревянной доске здоровенный кусок мяса. «Хорошая новость - это блюдо определенно из мяса», -  успокаивали мы себя. Наивные! Мы искренне решили, что от этого куска отрежут нашу порцию…

Дальнейшие события  происходили  очень быстро. Минуты через три-пять, было принесено готовое блюдо. Все тот же огромный кусок мяса, на той же доске, только сильно припечатанный сверху и снизу, то ли грилем, то ли горячим прессом, совершенно  без масла или какого другого жира. Не обугленный! Что, конечно слабо, но утешало. Не тронутый,  ни солью, ни перцем, ни любыми другими  специями, скажем так - аутентичный кусок сырого мяса, чуть прижаренный с двух сторон или  мясо, как оно есть в природе и во всей красе… Занавес.

Вместо эпилога.
Вечер заканчивался сказочно. 
Мы, в совершенно счастливом состоянии духа, удобно расположились на ярко освещенной кухне, в наших апартаментах,  на третьем этаже без лифта;  куда, перед этим,  как альпинисты на Эверест,  забрались сами, затащили детей и две коляски.
За окном, в сизом пространстве вечернего неба, можно было разглядывать очертания каменных стен потрясающей древней крепости Монте-Сан-Савино. Сразу перед  окнами, этот неповторимый пейзаж обрамляли, торчащие  отточенными карандашами, верхушки изумительных итальянских кипарисов.

Дети, получившие свободу,  носились по просторам большого холла. Мы, взрослые,  вдохновенно пытались угадать, какая из батареи бутылок Кьянти, будет для нас самой приятной.

На кованной плите авторской работы, стояла большая сковорода,  найденная  чудесным образом  в глубине инкрустированного орехового шкафчика. В ней, среди уже позолотившихся колец белого лука, жарилась и наполняла кухню невероятно обещающим ароматом,  мелко нарезанная, посоленная, приправленная перцем и всеми специями, какие были в доме, наша красавица - Биштека.
 
Отпуск открывал нам  свои объятия.