Юрий Фурманов О религиозной и личной вере

Юрий Фурманов
                О религиозной и личной вере
 
 Личная вера… Более ста лет тому назад русский писатель и мыслитель Дмитрий Мережковский писал: «никогда еще люди так не чувствовали сердцем необходимость верить и так не понимали разумом невозможность верить». Д.С.Мережковский имел в виду бурные процессы секуляризации российского общества в начале ХХ века. Но и сегодня большинство наших современников после распада СССР, крушения атеизма и коммунистической веры испытывают, возможно, даже в большей степени этот болезненный диссонанс.
Но привели ли секулярязация общества и крушение коммунистической веры к тотальному безверию в России? Разумеется, нет. Во-первых, сегодня действительно происходит возрождение веры в Бога, а, во-вторых, ошибаются те, кто полагают, будто неверие в Бога традиционных или не традиционных религий непременно ведет к безверию вообще. Если говорить о состоянии безверия, в котором пребывает сегодня российское общество, то его трагичность не в том, что люди, в том числе, к сожалению, и учителя утратили или не приобрели веру в Бога, а в том, что они живут в атмосфере утраты перспективы и бездуховности.
Но это, на мой взгляд, явление временное и уже сейчас немало в стране граждан,  кто чувствуют и понимают, что основания человека лежат не в материальном, не в потребительском отношении к жизни, а в развитии своих способностей, своего потенциала, своей души, ищущей что-то личное, внутреннее и сокровенное. Принято думать, что если не веришь в религиозного Бога, то обязательно ни во что не веришь. Это – заблуждение. Путь Церкви есть лишь один из существующих путей  к Богу и высокой духовности и не обязательно кратчайший. Те, кто не растратил частички своей духовности в суете повседневности, те, кто в поисках личной веры не отдают предпочтения суевериям и мистике, ищут своего или церковного Бога как опору своей человечности.
Достаточно того, чтобы он просто присутствовал в душе как выбор или  дар.  Герой А.П.Чехова заносит в свой дневник: «Где я, Боже мой?! Меня окружает пошлость, скучные, ничтожные люди, горшочки со сметаной, кувшины с молоком, тараканы, глупые женщины…нет ничего страшнее, оскорбительнее, тоскливее пошлости». Сам Чехов откровенно признается: »Я давно растерял веру и только с недоумением поглядываю на всякого  интеллигентного верующего». Речь, разумеется, идет, скорее, о разочаровании Чехова, впрочем, как и Л.Н.Толстого в церковной вере современного им христианства, а не о том, что они были нигилистами и атеистами. Лев Толстой об этом предельно четко заявил в очерке «В чем моя вера».
Моя вера, личная вера, личный бог… Что это такое? Полагаю, все согласятся, что если бы  вера как стремление к высоким духовным ценностям жизни была бы в душах родителей и учителей, воспитывающих детей, то пользы от нее было бы несравненно больше, чем от передачи информации о вероучениях, либо сведений о том, как должно себя вести. Что же такое иметь Бога в душе?
Литературный критик З.А.Миркина очень точно и прекрасно, на мой взгляд, ответила на данный вопрос: «Для меня  это прежде всего Бог, предстающий перед моим лицом, лично постигаемый…Надо отважиться на уединение, пройти через духовную пустыню, чтобы стать личностью и «лично» увидеть. Не с чужого голоса, не с чужого слова, не в толпе, не в массе – лицом к Лицу. Да, прежде всего, должна родиться моя собственная СПОСОБНОСТЬ ВИДЕТЬ. Открывание глаз. Мое поле зрения. Мой потолок – мой Бог». Если человек не ходит в Церковь, не совершает религиозных обрядов, а ходит в концертный зал, черпает мудрость книг за письменным столом, задумывается, как возвысится до детей собственным словом и т.п. то разве он не религиозен?  Скорее наоборот. Когда он слушает Бетховена или смотрит «Гамлета», разве он не ощущает в своей душе произведения великого духа. И если Бог это Дух, то личный Бог, пребывающий в душе родителя и учителя, это их личный Бог, их духовность.
  Современная религиозная ситуация не только в нашей стране, но и в мире в целом показывает, что ни одна из конфессий, ни одно из религиозных вероучений, ни одна из церквей не представляет собой некоего «абсолютного центра», из которого можно судить о ценности  веры. К тому же не только в светских, но и в церковных кругах все больше осознается то, что в современной цивилизации произошел тектонический переворот: не человеческое укореняется в божественном, а божественное все более и более становится посюсторонним, укореняясь в жизненных ценностях и прежде всего в человеческом духе.  Ни в коем случае не следует стенать по поводу того, что учителя не канонически излагают вероучения. Не следует стенать и по поводу того, что общечеловеческие нормы морали и  поведения могут излагаться в религиозной форме. Светская этика и религиозная мораль не взаимно отрицают, а взаимно дополняют друг друга, когда речь идет о том, как должны люди поступать по отношению друг к другу.