ОТЕЦ

                Предисловие

     Мой отец не любил говорить о войне, и эту историю я узнал только в 1971 году, когда мне  было 16 лет. Летним вечером к нам в калитку постучал незнакомец и спросил – здесь ли живет Карлов Николай? Я позвал отца. Когда он вышел во двор и увидел гостя, я опешил. Такого блеска глаз и крепких мужских объятий я больше никогда не видел.
    
 Они расстались в мае 1945 года после освобождения из плена и не виделись 26 лет. По - разному сложилась их судьба после войны, но годы плена и освобождение остались в их памяти навсегда.

 Было застолье, в виноградной беседке, и воспоминания, воспоминания далеко за полночь.  Я сидел за столом и боялся пошевелиться, вслушиваясь в их разговор, в каждое слово, зачастую произносимое с комом в горле и слезами на глазах. 

 Так я узнал эту историю, которую хочу рассказать в память о наших отцах, она не выдуманная, хотя и представленная через мое восприятие и понимание тех событий, порой примеряемых на себя.


               

         3 мая 1945 года    

 Мысли, как рой назойливых мух – отмахнешься на несколько секунд, а они опять в голове.
   
  «Не уже ли это конец? Но так не должно быть, так не бывает. Хотя, что не бывает?»

 За эти четыре страшных года понял, что все возможно и все бывает! Кто-то невидимой рукой и волей расставляет события во времени – в мгновениях, минутах,  часах, днях, годах …. И вот сейчас, все, что было за эти годы войны, плена, немой черно-белой пленкой проплывало перед глазами….

         
          26 мая 1941 года

 В петлице «кубарь» младшего лейтенанта, за плечами неполные двадцать лет, теперь у бывшего  курсанта. Стоит он в строю со своими товарищами, в новенькой офицерской форме, на прогретом майским солнцем плацу. Теплый ветерок разносит сладкий запах цветущей сирени и сапожной ваксы, надраенных до блеска сапог выпускников Урюпинского военного пехотного училища.

 Училище было создано всего полтора года назад. Это был первый его выпуск командиров взводов, по ускоренной программе. Страна готовилась к большой войне и армии были нужны командиры.
 
 С обновленной белой известью трибуны звучат слова поздравлений и напутствий. А впереди 20 дней отпуска и мысли уже о доме, о встрече с родными. Потом, после отпуска, по распределению отъезд в Белоруссию, в совсем недавно ставший советским город Гродно, на западной границе СССР. В часть нужно явиться 20 июня 1941 года.


           20 июня 1941 года

 Поезд законопослушно – по расписанию, оставив позади сотни километров, прибыл на железнодорожный вокзал города Гродно. Паровоз, как бы отчитываясь о проделанной работе, отдуваясь паром и свистом, замер на немноголюдном перроне. Проводница, худощавая женщина лет сорока, звонко объявила: "Станция Гродно! Служивые на выход,стоим 20 минут".

 В руке деревянный чемоданчик, на плече вещмешок, вытянув затекшее тело, младший лейтенант уверенной походкой направился к вокзальной двери с надписью «Военный комендант». Войдя, представился сидящему за столом капитану, который сетуя на жару, обмахивался импровизированным веером из газеты,  принял свободной рукой протянутые документы. Записав в журнал данные прибывшего сказал, что предписанный младшему лейтенанту полк, в настоящее время находится в летних лагерях и что машина прибудет  за пополнением только через три часа – в 16-00, к  очередному поезду из Минска.

 «Так что свободен, но только не загуляй, лейтенант, в 16-00 быть на месте как штык и еще – далеко от вокзала не уходи, не спокойно у нас…» и многозначительно показал большим пальцем  за спину, в сторону границы.
 На просторной, мощенной брусчаткой привокзальной площади, в глаза сразу бросилось самое многолюдное место – на противоположной стороне, под кронами вековых лип, пивная. За круглыми столами-стойками расположилась разношерстная публика. Сразу было видно пассажиров с багажом и местных жителей – постоянных клиентов заведения. Удержаться от соблазна припасть к холодному напитку, в такую жару, было не возможно. Младший лейтенант не раздумывая направился к стойке розлива, где хозяйничала пышная блондинка: «Что пан офицер желает?» грудным бархатным голосом спросила она, одарив подошедшего белозубой улыбкой.

-Бокал пива
-Есче сче?
-Нет,только пиво.

 Со словами «Будь ласкив» она протянула бокал. Расплатившись, расположился за свободной стойкой, с жадностью сделал несколько больших глотков хорошо сваренного, охлажденного пива, достал пачку папирос и спички, закурил. Невольно слух уловил разговор трех  мужчин, расположившихся по соседству. Хотя и говорили на смеси трех языков- белорусском, украинском и польском- смысл его был понятен. Речь шла о провокациях на границе и к чему это может привести. Не удивляло. Подобные разговоры велись последнее время все чаще и не только в пивных и на базарах, но и в куда более серьезных заведениях и кабинетах. Ухмыльнувшись такой осведомленности подумал : «Ничего! Мы готовы: у нас самая сильная армия, оснащенная самым современным оружием, возглавляемая преданными и грамотными командирами. Подписанный с Германией пакт о ненападении – надежная гарантия, что войны скоро не будет».

 Докурив с такими мыслями, выпил залпом остаток пива и, кивнув на прощание белокурой хозяйке, все также суетившейся за прилавком, направился к находящемуся справа, тенистому скверу, с выкрашенными зеленой краской скамейками, с одной целью почитать, а возможно и вздремнуть в прохладной тишине.

 Время пролетело не заметно. Часы на здании вокзала показали без четверти 16-00. На вокзальную площадь въехали две новеньких полуторки с военными номерами на бортах. «Это, наверное, за нами» промелькнуло в голове. Из кабины первой машины ловко спрыгнул сопровождающий – старшина и направился к зданию вокзала. К двери коменданта они подошли почти одновременно. Но входить в помещение не пришлось – двери распахнулись, на встречу вышел уже знакомый капитан. Не дав старшине закончить доклад, он сразу распорядился: «Старшина следуйте за мной, пополнение уже прибыло, 24 человека и еще вот младший лейтенант».

 В конце перрона, под навесом, расположилась группа военнослужащих. Навстречу капитану поднялся и пошел их сопровождающий – лейтенант комендантской службы. Последовала команда «становись», затем перекличка и солдаты под командой старшины направились к автомашинам.
От предложения – занять место в кабине младший лейтенант отказался: "Душно, а в кузове ветерок".

Дорога до военного лагеря, где в палатках расположился полк, шла красивым лесом - вековые сосны, стройные березы в яркой листве, дубы и буки на полянах с белеющими ромашками, дружный гомон птиц и крик далекой кукушки, все это отодвинуло на второй план мысли о предстоящей службе.


              21 июня 1941 года

 Знакомство с полком и сослуживцами, назначение на должность командира четвертого взвода – это было вчера вечером. Сейчас 6-00 – «подъем», горнист играет утреннюю побудку, построение и зарядка, дальше все по расписанию субботнего дня: занятия, строевая подготовка, политинформация, личное время и «отбой»….
 
 Несмотря на усталость, сон сразу не пришел. Большой объем  информации, представление и знакомство с  людьми – командирами и подчиненными, новое место все это требовалось осмыслить, разложить в голове «по полочкам».Но здоровый крепкий сон взял свое, младший лейтенант заснул даже не представляя под звуки какого "горниста" он проснется утром.



             
              22 июня 1941 года

 Яркая вспышка – оглушительный взрыв и еще, еще…. Взрывной волной сбросило с кровати, в следующий момент еще удар, в голове поплыл звон, все перевернулось, подняться не было сил.

 Стихло так же неожиданно как и началось. Только звон в ушах, скрежет песка на зубах, огонь и запах гари и еще чего-то нового - приторного. Пошевелил ногами, руками, вроде все на месте, только придавлено чем-то. Выгнул спину и выпрямил руки, встал на четвереньки, оглянулся, на ногах лежал, головой в песок, человек, крови не было, но он не дышал. Вытащил из под него ноги, встал, земля заходила ходуном, обхватил голову руками, шатаясь пошел на мелькавшие в рассветных сумерках и дыму фигуры. Сквозь звон в ушах становились слышны крики, команды, стоны….

 Все что осталось от полка после 10-ти минутного артиллерийского обстрела – не полная сотня уцелевших, более двух сотен раненых, остальных – погибших и их останки собрали и положили у дороги. Сомнений не было – война!

 Оружие было только на взвод охраны. Принято решение пешим порядком направляться в расположение штаба дивизии, в Гродно.
К полудню были на месте. Город бомбила немецкая авиация. Не смотря на царившую суматоху,  выполнена комплектация подразделений, выдано оружие и боекомплект. Полку была дана команда выдвигаться в юго-западном направлении, в укрепрайон и перекрыть дорогу на Минск.

              29 июня 1941 года

 Позади семь дней войны. Остатки полка после захлебнувшейся контратаки, под постоянными налетами авиации, обстрелами и преследованием танками разбросаны по лесам, попали в окружение. Дороги заняты немецкими войсками, фронт не существует. Фашисты продвинулись вглубь нашей территории, но куда, на сколько километров, никто не знал.  Собралось в лесу 36 человек под командованием капитана. Приняли решение выходить из окружения, двигаться на восток, разбившись на четыре группы. Идти, избегая больших дорог, ночами. Группа младшего лейтенанта - семь человек, таких же, как и он сам  - 18 – 20 летних «зеленых пацанов»...

 В первый день и ночь прошли, плутая по лесу и перелескам около 30 километров. На рассвете вышли к опушке, на краю поляны три стожка свежего сена. Выставив дозорного на противоположном краю поляны, где начиналась слегка наезженная телегами дорога, легли спать, решив после полудня пройти к деревне разжиться продуктами, все что было, съели еще вчера.

 Поспать удалось не долго – часа полтора. Разбудил пинок кованым сапогом по ребрам и лающий хохот, крик «Ауфштейн! Русиш швайне, хенде хох!»

 Это потом уже выяснилось – дозорного тоже сморил сон, а немцы зашли в деревню и с местным жителем направились за сеном для лошадей. Здесь и наткнулись на спящего часового, узнали, что он не один – в крайнем стожке еще шестеро. Вот и все «доброе утро». Под конвоем вывели к деревне, а потом на дорогу, ведущую в Гродно.

 В глазах застыла не радостная картина – от левого края горизонта дороги до  правого  тянулась по обочине нескончаемая вереница «нашего брата».  Оборванные, раненые, голодные с запуганными не понимающими глазами – что произошло и что будет дальше?


              30 июня 1941 года

 Опять тот же вокзал Гродно. Над зданием красное полотнище с белым кругом и черной свастикой в центре. Из динамиков бравурная музыка. На оцепленной площади нет свободного места, все заполнено пленными красноармейцами. Команда, построение и очередная нестройная колонна направляется к дальним железнодорожным путям, где стоят грузовые вагоны и тянутся складские строения. В них заводят и закрывают пленных.

 Утром сортировка, составление списков, отдельный ангар для офицеров.
Чувство голода и особенно жажда забивают всякие мысли.


               1 июля 1941 года

 Ночь, ворота с лязгом распахнулись, в лицо ударил свет прожекторов, лай овчарок, гортанные команды охранников. На ломаном русском команда по одному выходить и по подмостям в товарные вагоны. Створы вагона закрываются. Вся погрузка заняла не более получаса. Свист паровоза, толчок и вот состав уже пополз на запад. В переполненном вагоне хватало места только сидеть, лежали по очереди. Голод и жажда были невыносимы.


               2 июля 1941 года

Уже почти стемнело, когда состав остановился. Это была какая-то товарная станция, по периметру обнесенная забором из колючей проволоки со сторожевыми вышками и прожекторами. После переклички и дополнительной сортировки часть военнопленных погрузили в  грузовики.
                /Продолжение следует/