Курица

Наталья проснулась поздно. Хотя был вторник, она могла себе позволить такую роскошь, потому что это был ее выходной день. Уже год как она оформила пенсию, но все еще продолжала работать корректором в своем родном маленьком издательстве, в котором трудилась последние пятнадцать лет. Она с наслажденьем потянулась в кровати и повернула голову к окну. По узкой белой полоске  между плотными бордовыми занавесками она пыталась определить, пасмурно или солнечно было на улице. Но полоска не была информативной, надо было вставать и распахивать шторы, а ей еще хотелось продлить утреннюю истому. 

Когда не надо было никуда торопиться, она любила поваляться в кровати и помечтать. Поздним утром в будний день, когда муж уже ушел на работу и она была одна в квартире, это было особенно приятно. Сегодня у нее не намечалось никаких неотложных дел, и она могла, как говорила, устроить себе праздник непослушания.

На самом деле план на этот выходной у нее созрел еще накануне вечером, когда она шла с работы и слушала в наушниках радио. В блоке новостей культуры столицы ведущая рассказывала об открытии выставки «самого талантливого отечественного художника конца XX и начала XXI веков». Наталья протянула руку к мобильному телефону и набрала номер подруги. Марина преподавала виолончель в музыкальной школе, у нее уже начались каникулы, поэтому она тоже была свободна и с удовольствием согласилась составить ей компанию, но готова была выйти из дома только через полтора часа. Так что можно было понежиться еще минут десять и помечтать.

Мечты были об отпуске на море в пятизвездочном, ну или хотя бы в трехзвездочном отеле с «олл инклюзивом». Но дойдя до конкретной мысли о том, сколько будет стоить воплощение мечты, Наталья приуныла. «Правильно,: в стране кризис, а у нас уходит по-прежнему тысяча в день, как будто никакого кризиса и нет. Надо сокращать расходы, - заключила она. - Мы покупаем много лишнего, без чего можно обойтись. Так никогда не скопить денег на приличный отдых. Все, будем тратить не больше трехсот рублей в день. Вот сегодня нам ничего не нужно, кроме кефира на вечер. Он стоит 70 рублей. Выставка мне как пенсионерке обойдется рублей в 100. Вот и прекрасно. Сегодня только 170 рублей, и ни копейкой больше!» Она решительно встала с кровати и отправилась в ванную. Когда чистила зубы, посмотрела в зеркало и увидела серую колею вдоль пробора, предательски раскрывающую секрет, что так тщательно уложенные феном ярко-рыжие волны отнюдь не ее природный дар. «Да, придется потратить еще 150 рублей на краску, никуда не деться, - с тоской подумала она. - Ну ладно, в 300 рублей уложимся. И ничто не заставит меня свернуть с пути к олл инклюзиву!». Надевая «выставочный» балахон зеленого цвета с ярко-оранжевыми треугольниками, специально купленный в свое время для выходов в «авангард», она думала, что очень символично начинать новую жизнь с нового искусства.

Хотя у Натальи было достаточно времени до встречи с Мариной, она опоздала. Марина уже ждала ее в тенечке под сводом станции метро «Кропоткинская», и они отправились по Гоголевскому бульвару в Центр современного искусства, где, как они думали, им придется простоять в очереди немало часов, чтобы попасть на выставку «самого талантливого отечественного художника конца XX и начала XXI веков». Но, к их удивлению, у входа в центр никого не было.

В кассе билеты для пенсионеров оказались по 150 рублей. Наталья   подумала, что придется превысить сегодняшний бюджет на 50 рублей, но не уходить же было из-за этого. «Завтра сэкономлю», - решила она.

Наталья не любила ходить «строем», поэтому намеренно отстала от подруги, чтобы одной насладиться искусством. Искусство оказалось несколько неожиданным. Наталья даже сначала не поняла, что на огромном портрете Мэрилин Монро, висящем над парадной лестницей, ведущей в залы выставки, была изображена вовсе не сама кинодива. Ее удивили руки актрисы в многочисленных родинках, и она подумала: «Не знала, что у Монро были такие странные руки. Неужели она не могла свести эти ужасные родинки при ее-то возможностях?» В пятнистых руках блондинка держала за крылышки тушку общипанной курицы, как бы протягивая ее зрителям и страстно шепча красными губами: «Попробуйте». И Наталья приготовилась вкусить.

Стены довольно большого по площади зала были увешаны живописными полотнами, на которых красовались незатейливые предметы в самых необычных ракурсах и претенциозных антуражах. Не менее впечатляющими были «подрисуночные подписи», как назвала про себя корректор Наталья текстовые пояснения автора под каждой картиной. Так, на одном из полотен  она увидела белый утюг, который возвышался, как корабль, над измятой и извивающейся красной лентой с черной надписью «Впечатления» и был, очевидно, призван сгладить их. Картина называлась почему-то «Не парься». «С паром бы лучше», - отметила про себя Наталья. Следующий шедевр был посвящен мужским носкам в полоску. На одном носке полоски были поперечные, а на другом - продольные. Подпись философски напоминала: «Всегда есть выбор».

Однако напрочь ее сразил портрет курицы. Очевидно, куриная тематика была как-то особенно близка гению. На огромном, в полстены холсте, обрамленном в богатую золотую раму, в полный рост была изображена гигантская оголенная тушка курицы со свернутой набок головой и полузакрытыми в предсмертной истоме глазами. На обнаженной белой груди курицы красовалась синяя татуировка: «Не забуду». На табличке в правом нижнем углу было написано: «Голая правда и неприкрытая ложь».

Наталья двигалась от картины к картине. Рассматривая шедевры, она пожалела, что не почитала заранее об этом мастере. По стенам последнего зала были развешаны многочисленные листы ватмана, на которых разноцветными фломастерами была подробно записана автобиография художника. С трудом разбирая корявый почерк гения, Наталья узнала названия всех психотропных препаратов, которыми пичкали его многие годы злобные недруги в белых халатах, пока он не стал признанным в узких кругах. Кое-что стало после этого понятным в его творчестве. В этом было что-то. Но что и зачем, ей до конца не удалось понять.

Когда она оторвалась от искусства и оглянулась по сторонам, подруги нигде не увидела. Пришлось звонить по мобильному. Марина, оказывается, насладилась раньше ее и уже курила третью сигарету на улице. Они пошли к метро. Обычно после просмотра выставок известных мастеров в Третьяковке или в Изобразительном Марина любила порассуждать о «любопытной технике письма», о «манере художника», могла блеснуть интересными фактами из биографии, вычитанными ею в каких-то мемуарах, но сегодня и она не произнесла ни слова.
Когда они подошли к метро, было уже почти семь часов вечера. На улице было еще совсем светло. Ведь был конец июня, самые длинные дни. Натальин телефон залился соловьиной трелью. Это звонил муж, который уже закончил работу и хотел знать, поедут ли они за кефиром в их любимый гастроном на «Семеновской». Они часто ездили в этот не близкий от их дома магазин. Добраться от него до дома можно было двумя путями: на трамвае и на маршрутке с пересадкой на метро. Муж обожал ездить на трамвае. Ему нравилось, как, раскачиваясь, неторопливо катит вагон по рельсам, как он поворачивает, весело позванивая, как стоит на светофоре, а потом плавно трогается с места. И хотя путь занимал в два раза больше времени, чем на маршрутке, Наталья, ворча, соглашалась порой по двадцать минут ждать вечернего трамвая, вглядываясь вдаль, чтобы доставить мужу это маленькое детское удовольствие.

Попрощавшись с подругой в метро, Наталья поехала на встречу с мужем.

Площадь перед станцией метро «Семеновская» была залита лучами закатного солнца. Наталья еле тащила уставшие ноги. За весь день ей ни разу не удалось присесть. «Давай чуть-чуть посидим», - жалобно протянула она мужу. Скамейка была одна, слева перед входом в торговый центр. И она, естественно , была занята. Муж оглянулся вокруг в поисках, куда бы посадить Наталью, но, кроме гранитного парапета, возвышавшегося по обеим сторонам лестницы, ведущей в магазин, ничего подходящего не нашлось. Муж вынул из портфеля газетку, разложил на пыльном граните, и Наталья тяжело взгромоздилась на высокий парапет. Ноги не доставали до земли и, хотя они уже свободно болтались и каблуки не давили на усталые пятки, Наталье хотелось их поджать или пристроить на какую-то опору.

Муж уселся рядом и с интересом наблюдал за потасовкой, назревавшей у входа в метро. Низкорослый парнишка в белой футболке, спущенных по моде штанах и бейсболке, надетой задом наперед, наскакивал на огромного, как студебекер, мужика и выкрикивал: «Я в армии не служил? Да ты знаешь, где я служил?». Тот пытался оттолкнуть его, но несильно, видно, боялся повредить. А парень не унимался, явно лез на рожон. Студебекер хотел уже было развернуться и уйти от назойливого дурака, но тот прилип к нему как муха. Все обитатели вожделенной скамейки, которая была в аккурат под парапетом, на котором восседала чета, наставив ладони козырьками от бьющего в глаза заходящего, но никак не прятавшегося за домами солнца, с любопытством наблюдали эту сцену. Наталья терпеть не могла эти разборки. Когда она видела, что никто пальцем не шевелит, чтобы это прекратить, ее так и подмывало вмешаться. Она уже готова была спрыгнуть с парапета, но в это время сразу два охранника — один со стороны метро в черной форме, а другой со стороны магазина в белой рубашке и с рацией с длинной антенной подошли к спорящим и встали рядом с задиристым парнем. Студебекер тут же ретировался и присел на парапет с другой стороны лестницы. Парень покивал охранникам, они отошли, но не выпускали его из поля зрения, наблюдая за ним со своих постов. А он остался на виду у всех посреди площади и стал звонить по мобильному телефону. Наверное, призывал подельников разобраться со Студебекером, который не верил, что он служил в армии.

Муж Натальи вдруг соскочил с парапета и устремился к заветной скамейке, которую покинули сразу три зрителя. Наталья поспешила к нему. Наконец она могла вытянуть ноги, усесться поудобней. Они решили посидеть еще несколько минут. Солнце все же перекатилось за дом и перестало слепить глаза. Летний вечер был на удивление тих и приятен. Час пик прошел, закончившие работу люди уже не перебегали торопливо площадь и не толпились перед входом в метро. К освободившемуся месту на скамейке решительно устремилась  пожилая женщина в цветастой юбке и футболке, на которой красовались ярко-красные, призывно приоткрытые мэрилин-монровские губы, повторяющие контур ее пышной груди, и надпись «Kiss me». Ее полные руки были усыпаны крупными светло-коричневыми веснушками. Наталья невольно вспомнила руки актрисы на портретах на сегодняшней выставке. Усевшись поудобней, энергичная Мэрилин водрузила на колени увесистый пластиковый пакет, закрутила головой во все стороны и остановила взгляд на Натальином муже. Наталья хотела, было, подтолкнуть его тихонько в бок, чтобы он вместе с ней оценил «говорящую» футболку, но тут защебетал ее телефон. Это звонила сестра Светлана, которая тоже собиралась на выставку и хотела услышать о ней Натальино мнение. Прижав трубку к уху, Наталья отвернулась от мужа в сторону и стала тихонько разговаривать.

Она была рада этому звонку. Сцена с парнем, Студебекером и охранниками вывела ее из равновесия, и ей захотелось «вернуться к искусству». У нее уже уложились впечатления, и она подробно рассказывала Светлане о том, что видела на выставке. Оказывается, Светлана что-то уже читала и знала об этом художнике. Наталья, не поворачиваясь, слышала, что муж о чем-то разговаривает с Мэрилин. Наталье даже это было на руку: хорошо, что муж не скучает, пока она болтает. Женщина была пожилая и опасности не представляла. В какой-то момент Наталья поняла, что женщина встала и ушла. Надо было заканчивать разговор.

Когда Наталья, попрощавшись с подругой, повернулась к мужу, то увидела на его лице довольную улыбку, а на коленях какой-то сверток.

- Что это? - спросила она.
- Курица, - торжественно объявил он. - Мне ее продала по дешевке тетка одна.
- По какой дешевке? - подозрительно спросила Наталья, брезгливо тыкая пальцем в пластиковую упаковку.
- Видишь, тут на зеленой наклейке цена - 500 рублей, а она мне, знаешь, за сколько ее продала? Угадай, ну!

Наталья переводила взгляд с курицы на мужа.

- Ну, - не унимался он. - Ни за что не угадаешь. За 300 рублей! Это же почти вполовину дешевле. Ну как я мог не купить! Я даже отвлекать тебя не стал. Это же ясно, что такая выгода! - спешил обрадовать он Наталью.
- Ты с ума сошел? - сказала, наконец, Наталья. - Ты в курсе, что у нас две курицы в холодильнике? И вообще, ты знаешь, что любая уважающая себя курица стоит не больше 150 рублей? А эта и вовсе какая-то… подозрительная.

Муж сник. Он нежно погладил свою подопечную неуверенной рукой и поднял на Наталью виноватые глаза. Наталья тут же смягчилась. Она не выносила этих спаниелевых глаз. Уже совсем спокойно она сказала:

- Это я была рядом, сидела с тобой на скамейке, а ты просто за моей спиной умудрился подцепить эту...

Она хотела сказать «голую правду и неприкрытую ложь», вспомнив яркий куриный образ на сегодняшней выставке, но решила, что муж не поймет ее аллегории.

- Интересно, что ты вытворяешь, когда меня нет рядом? – продолжила она уже почти ласково. - Мне даже представить страшно. Ладно, предприниматель, клади в пакет свою добычу и пойдем хоть краску для волос купим, а то на работу уже стыдно ходить.
- А кефир? - жалобно пропищал муж.
- А кефир сегодня выбила из бюджета твоя курица, - отрезала Наталья. - Ты что, не знаешь, что в стране кризис? Я вступила в жесткий режим экономии с сегодняшнего дня. Так что считай, что кефир ты профукал. Теперь две недели будешь только куриный суп на ужин есть.
- Ну я без кефира не усну, - снова жалобно протянул муж.
- Ладно, горе мое, пойдем за кефиром. А то будешь всю ночь в холодильнике шарить, - сжалилась Наталья. 

Они зашли в магазин. Наталья шла мимо полок стиснув зубы, и отводя от изобилия продуктов глаза. Ей до невозможности хотелось купить плитку горького шоколада с миндалем, какой-то новый сметанный майонез и фрикадельки в ананасовом соусе. Но она мужественно преодолела все соблазны и без потерь дошла до молочного отдела. Она даже захотела от себя еще большего подвига и положила в пустую магазинную корзинку самый дешевый кефир за 50 рублей.

- Все, выходим отсюда,- скомандовала она мужу.
Магазин «Л, Этуаль» находился рядом с трамвайной остановкой. Наталья посмотрела вдаль, трамвая не было видно.
- Жди меня, я на минутку зайду, краску купить, - сказала она мужу и быстро поднялась по ступенькам магазина.

Прямо в дверях ее встретила улыбающаяся продавщица.

- У нас сегодня акция, - радостно сообщила она. - Все красные ценники со скидкой.
- Девушка, где у вас краска для волос? - спросила Наталья.
- К сожалению, в нашем магазине краски для волос нет, - так же радостно ответила продавщица. - Зато у нас сегодня акция. Все красные ценники...
- Вы меня убили, - пробормотала обескураженная Наталья. - Где же мне теперь покупать краску? Уже поздно, а я так на вас рассчитывала.
- Не огорчайтесь, - проворковала продавщица. - Лучше побалуйте себя отличной тушью или помадой, которые стоят обычно в два раза дороже, а сегодня акция. Вы знаете, совсем не хуже, чем французские. Я сама себе такую тушь купила, не нарадуюсь.

Она продолжала увлекать Наталью к полкам с красными ценниками.

- Вот возьмите, попробуйте, какая тушь. И удлиняет, и объем придает. И всего за четыреста рублей. А обычно восемьсот стоит. Сегодня последний день. Мы через пятнадцать минут закрываемся. Возьмите, не пожалеете.
- Девушка, - взмолилась Наталья, - у меня пока есть и тушь, и помада. Мне краска для волос нужна. К тому же сейчас мой трамвай подойдет. Вон муж меня ждет на остановке.

Но тушь была уже в руке Натальи, а продавщица стояла за кассовым аппаратом. Муж подошел к окну и стал делать знаки Наталье, что приближается трамвай. Она сделала последнюю попытку улизнуть от настойчивой продавщицы, показывая на мужа, но та взмолилась:

- Пожалуйста, я уже пробила. Трамваи ходят вечером через каждые пять минут. Скажите мужу, что я виновата, что задержала вас.

Наталья обреченно посмотрела на закрывающий двери 34-й трамвай, на растерянное лицо мужа в окне и вставила карточку в терминал. «Ладно, подарю Светке, у нее скоро день рождения», - подумала она. Телефон булькнул в сумке, сообщая ей, что деньги сняты, она взяла из рук продавщицы маленький пакетик, в котором затерялась узкая длинная коробочка, и вышла на улицу.

- Купила краску? - спросил муж, беря розовый пакетик из ее рук и опуская его в большой пакет, в котором уже покоилась курица и бутылка кефира.
- Нет, там не было, - сказала она честно. - Продавщица уговорила меня купить тушь для ресниц.
- Понятно, - сказал муж. И она отметила его благородство, устыдившись своих давишних нападок на него по поводу курицы.

Продавщица оказалась права. Не прошло и пяти минут, как к остановке подъехал 34-й трамвай. Он был почти пустой, только на последнем сиденье сидела женщина.

- Почему на трамвае написано «34 К»? - спросил муж.
- «К» - значит «кольцевой», - ответила Наталья. - Значит по кольцу едет. Нам так и надо. Доедет до нашей остановки и опять сюда вернется. Садись быстрей.

Все места против обыкновения были свободными. Они даже растерялись сначала. Наталья села впереди у окна, а муж позвал ее в конец. Она пересела к нему. Пока они пересаживались, трамвай, весело звякнув, повернул не налево, а направо и остановился на той же площади перед метро.

- Куда идет трамвай? Разве вы не по проспекту поедете? - спросила она вожатую через открытую дверь в кабине.
- Нет, это короткий маршрут, - крикнула та ей, а в микрофон добавила:
- Конечная, трамвай дальше не пойдет, выходите из вагона.
«К» - это «короткий», - догадалась Наталья.
- Смешно, - сказала она мужу.  - Какая-то заколдованная площадь.
- Ну и куда мы теперь? - спросил он.
- Куда, куда, на маршрутку, - ответила Наталья и решительно пошла к стоявшим неподалеку машинам.

Заплатив в маршрутке семьдесят рублей за двоих и усевшись на сиденье рядом с мужем, на коленях которого лежал кейс и пакет с покупками, Наталья стала в уме подсчитывать расходы за сегодняшний день. Выходило, что сто пятьдесят рублей за билет на выставку гения рубежа веков, триста рублей за злополучную курицу, четыреста за ненужную тушь, пятьдесят за самую дешевую бутылку кефира и семьдесят за маршрутку в сумме составили почти тысячу рублей.

- Ничего, - подумала Наталья и тряхнула головой, так что муж даже удивленно посмотрел на нее. - Завтра начну экономить. Теперь уж точно ничего лишнего покупать не буду. Вот только краску куплю, а то так ходить стыдно.

Она знала, что сегодня долго не уснет, потому что утром встала поздно, и будет долго ворочаться, и мысли о сегодняшнем дне и об отдыхе в трехзвездочном «олл инклюзиве» будут вертеться у нее в голове. Она посмотрела на мужа. А он смотрел в окно и думал, как сейчас придет домой, выпьет стакан кефира и ляжет спать, потому что завтра рано вставать на работу.