Театр Абсурдов - 18

Лет двадцать назад написал рассказ-гиперболу о взаимоотношениях человечества и биосферы, а сегодня по ТВ сказали, что за сбитое машиной животное нужно платить большие штрафы, или можно вообще сесть в тюрьму...


                Моя  ли  в  том  вина, что  это  действительно  так?
                Никколо  Макиавелли
       …Заяц выскочил из тьмы ночного леса на дорогу настолько неожиданно и так близко от мчащейся на большой скорости машины, что уже ничего нельзя было сделать даже теоретически…
       Услышав глухой звук удара, Костолевский запоздало пустил на полную мощность тормоза. Тяжёлый « Прадо » занесло, он с душераздирающим визгом ободрал резиной намертво зажатых колёс асфальт шоссе, и клюнул могучим носом в кювет.
       Подушка системы безопасности уберегла Костолевского от смертельного тарана головой лобового стекла, но её защитные ремни весьма болезненно прошлись по его рёбрам. Он сдул подушку, отстегнул замки ремней, нашёл в бардачке фонарик, вылез из машины, и посветил им в темноте.

       …Лобовое стекло джипа и его широкий капот были в многочисленных пятнах крови, а в радиаторе явственно виднелась небольшая вмятина, тоже залитая красным.
       Костолевский внутренне похолодел. Ещё на что-то надеясь, он вернулся по своему тормозному следу на десяток метров назад, нервно светя себе под дрожащие ноги узким лучом, и застыл над безжизненным тельцем, плававшим в лужице собственной крови.
       Заяц был безнадёжно мёртв. Это были жалкие обломки былой жизни, вытянуть которые с того света теперь не смог бы и сам Господь Бог. Даже за большие деньги…
Костолевскому вдруг показалось, что у него от страха окончательно отнялись ноги. Какое-то непонятное оцепенение пошло от ступней ног к бёдрам. Он испугался, что его парализовало, что он не сможет двигаться, и его быстро поймают прямо на месте преступления.
       - « Бежать! Бежать!!! БЕЖАТЬ!!! » - паническая мысль электрическим током пронзила тело, оживив ноги.

       …Костолевский действовал скорее инстинктивно, чем осознанно. Он поспешно схватил ненароком убитого им косого за длинные, ещё тёплые уши, зашвырнул его подальше в тёмный ночной лес, породивший зайца для глупой смерти на совершенно чуждом ему шоссе, и опрометью помчался к своей машине.
       - « БЕЖА–А–А-АТЬ!!! »
       Он страшно боялся, что джип может не выбраться из глубокого кювета, но хвалёная японская громадина стоила своих бешеных денег. Она почти без усилий выбралась на дорогу, и понеслась в темноту ночи, прочь от места недавней трагедии.
       - « Бежать!!! Бежать!!! Бежать!!! – непрерывно пульсировало в голове у Костолевского. - Пока  глухая  ночь, пока  шоссе  пустынно! Добраться  до ближайшей  глубокой  лужи, отмыть  джип  от  крови, и  как  можно  дальше  уехать  от  этого  проклятого  леса! »
       Он гнал на предельной скорости, нарушая все правила, и надеясь лишь на чудо. Только бы успеть добраться до ближайшего города и затеряться на его улицах!
       Он проклинал несчастного зайца, который каким-то роковым образом пробрался сквозь защитные ограждения вдоль дороги, тем самым фактически подставив под удар Костолевского, и клял себя самого за то, что превысил предельную допустимую в заповеднике скорость.
       Но была ночь, в которой он опаздывал, и была почти полная уверенность в том, что, как обычно, ничего не случится. Та самая уверенность, которая рано или поздно подставляет лихачей…
       Руки липли к баранке, Костолевский то и дело вытирал их об штанины, но страх непрерывно выходил из тела только вместе с потом. Костолевский часто с испугом посматривал в зеркало заднего вида и иногда даже нервно оглядывался, но шоссе в обе стороны было по ночному пустынно, и это всё больше успокаивало…

       Руки перестали потеть лишь за сто километров от кровавого места, когда джип уже подъезжал к окраинам Оренбурга.
       Город - это хорошо. Город - это лабиринты улиц, в котором можно затеряться.   Костолевский съехал к пересохшему под степным летним солнцем Уралу, загнал джип в воду почти по брюхо, и долго отмывал радиатор, капот и лобовое стекло от криминальных пятен заячьей крови. Уже окончательно успокоившись, он выкурил на берегу реки сигарету, и после секундных колебаний позволил себе двадцать граммов коньяку из дорожной фляжки. Это был уже, так сказать, заключительный аккорд...

/ / / / / / / / / / / / / / / / / / / /  / / / / / /  / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / /

       ...Его перехватили километрах в тридцати от недавно оставленного им Оренбурга. Костолевский вовремя не заметил патрульного вертолёта, а когда тот, обогнав джип, замигал стоп-сигналом, и стал садиться на шоссе перед ним, он, опять страшно холодея сердцем, сразу понял, что это по его грешную и обречённую Душу.
       Костолевский остановился, затравленно оглянулся, безумно подумав о бегстве, но шоссе сзади уже плотно заполнили мельтешащие проблесковые маячки полицейских машин.
       Отчаянная мысль слететь с дороги и помчаться по распаханному полю угасла почти сразу. Таким образом можно удрать от машин, но с вертолёта его попросту расстреляют. Любые попытки к бегству граничили фактически с самоубийством. Он дёрнулся было к багажнику, в котором лежало ружьё, чтобы дать загонщикам последний бой, но вовремя остановил своё разгорячённое коньяком воображение.
       Любое сопротивление - это лишь повод для полицейских обнажить оружие, и намёк на какую-то серьёзную провинность, а гнаться за ним могли всего лишь из-за превышения скорости. Опаздывая, Костолевский безбожно гнал, и где-то вполне мог проворонить пару ограничителей скорости с контрольными датчиками.
       Он точно заученно вылез из джипа с поднятыми руками, и, широко расставив ноги, встал к своей машине грудью, положив безоружные ладони на её тёплую крышу.

       Полицейские автомобили плотно окружили одинокий джип, и из них перезревшим горохом посыпались вооружённые люди. Костолевского быстро обыскали, но оружия на нём, конечно же, не было.
       От тех полицейских, которые обыскивали джип сзади, послышались радостные возгласы, когда в багажнике было обнаружено заряженное ружьё. Это особо не волновало Костолевского. Разрешение на его ношение имелось, а то, что он не воспользовался оружием, было лишь аргументом в его пользу, но, когда все загонщики, мгновенно забыв про ружьё, толпой собрались возле помятого радиатора машины, он сразу понял, что это уже всё…
       На его дрожащих от волнения и страха запястьях мгновенно появились наручники.
       - Вы арестованы! – громко « обрадовал » его хозяин наручников. - Вам предъявляется обвинение в непреднамеренном убийстве с отягчающими обстоятельствами! Инфракрасный след трассы вашего движения и отпечатки протекторов на месте преступления полностью соответствуют параметрам вашего автомобиля! Не говоря уже о вмятине и следах крови на радиаторе! Вы имеете право хранить молчание! Вы также имеете право на бесплатного адвоката, если не в состоянии заплатить своему!
       Костолевский всё прекрасно понимал. Заяц наверняка был снабжён собственным радиомаяком, и когда тот перестал передавать телеметрию, кого-то тут же отправили на его поиски. Ну а дальнейшее было уже делом оперативности властей.

       Его грубо подвели к одной из полицейских машин, затолкали на её заднее сидение, приковав другими наручниками к специальной скобе на потолке, и ненадолго оставили одного.
       На Костолевского вдруг нашла полнейшая апатия к собственной Судьбе. Он тупо смотрел на суетившихся около уже навсегда потерянного им джипа полицейских и думал о том, что ему не отвертеться, и не откупиться от суда ни за какие деньги.
       Налицо были две весьма серьёзные провинности: значительное превышение скорости и бегство с места преступления. Вкупе это наверняка грозило ему высшей мерой наказания. Если бы он ехал медленнее, у проклятого зайца был бы шанс уцелеть, а если бы вызвал егерей, это бы ему зачлось и дало шанс на пожизненное заключение. Но это были теперь лишь запоздалые фантазии на темы невозможного...
       Дело сделано, а согласно принятому недавно Закону, убийство редких животных каралось смертной казнью. Людей на Земле было больше десяти миллиардов, и они продолжали плодиться, а несчастных зайцев осталось меньше сотни...

          На  месте  преступления  оставляют  следы  даже  привидения…