Диалог с русским философом

- Ваша слава затмевает все ожидания. Слава даётся за труды или это случайная вещь?

- Всё даётся как награда, которой никто недостоин. Случайных вещей нет. Я с уверенность могу уточнить, что слава моя - эпизод чего-то несущественного, о чём не стоит и говорить.

- Николай Бердяев в "Самопознании" описал себя как некую ехидну, мало пригодную к жизни. Что вы думаете на сей счёт?

- Слова как вода: они льются и оставляют след. Бердяев, как всякий философ, состоит из сов и значит, сова в его личности имеют первостепенное значение. То, что сказано - претворяется в саму жизнь и мы, творцы времени, начинаем обрастать мечтами, формулами, значениями. Это и есть продукт философии.

- Владимир Набоков вам близок как мыслитель?

- Тропка, ведущая набоковские ноги, покрыта сплошь цветами. Это тропа идеалиста. Мне присущ тернистый пусть, где цветут эдельвейсы. Такие тропы опасны для жизни, но они возвышают дух. В дали от Родины всегда не хватает кислорода. Я черпают этот воздух в поэзии и метафизике. Набоков добывал кислород в бабочках и шахматах.

- Россия когда-нибудь обретёт католическое крыло?

- Не тешьте себя иллюзиями - это невозможно. Но Россия становиться более урбанизированной, влияние западной культуры как никогда велико, и это наводит на размышления. Я думаю, то католичество, который мы наблюдаем, мало пригоден для русских равнин, он сугубо римский, а у нас свой Рим, тот, что построен нами самими, вопреки интервенциям и нашествиям врагов. Нам необходим не рационалистический ум, а что-то свободное, воздушное, божеское.

- Какому из русских царей вы симпатизируете?

- Александру Сергеевичу Пушкину! Царю поэзии. Для меня власть - мир тесных дверей, если говорить о власти честной и для народа. Таких властьимущих - искренних, добросердечных, ищущих правду - можно сразу причислять к лику святых. А так  власть питают войны и грабёж. Такую власть боготворят евреи, их она кормит, пестует, даёт развернуться. А мы ищем истину, мы идеализируем мир, а такие мы никому не нужны. Вот отчего всё больше рождается анархистов.

- Власть по сути своей антинародна?

- Если б я причислял себя к анархистам, думал бы именно так. У власти есть кнут и пряник, она ими жонглирует, дабы никто не разбежался по степям и лесным чащам. Бог держит такую власть ради удержания какой-то морали, для глубинных процессов консерватизма. Мы предоставляемся власти, чтобы мир не погрузился в хаос. "Мы" - это мыслители, художники, врачи, духовенство. Мы - цемент, а власть организует его бесперебойное производство.

- Церковь достойна места в этом цементе?

- Человек - вещь сугубо волнительное, требующая хоть какого-то постоянства. Догматы и каноны церковные не менялись тысячелетиями. Это один из видов консервации умов, удержании их на определённом уровне, их которого можно брать что нужно и идти далее. Церковь как банк хранилища - неоценимая закваска для будущего.

- Всё тот же Бердяев вызывал в духовных кругах настоящий чесоточный зуд.

- И тем не менее, всякий русский мыслитель черпал своё видение из источников церковной мудрости. Это мудрость особого рода: Христа ради юродивые мало рациональны, но они дают такие семена, что даже время не властно над ними. Юродивый, выставленный миру на смех и поругание, есть негасимая свеча во имя здравия этого самого мира. Такие свечи не затухают ни в какие бури.

- Григорий Распутин, эта свеча во имя русского царизма, почему был убит так подло, и был оболган как последний кабатчик, пропойца?

- Это рана наша. Мы слишком любим крайности. Элита уничтожает низшие слои, а те - элиту. Мы любим париться кровью, не брезгуем этакой "кровавой баней". Упаси Господь такое пережить! Каиться нужно, и каиться вовремя, пока Бог Саваоф не отвернул Свой Лик. Каиться за страну и своё сердце, переполненное гневом.